Триумф любви

Глава 4

Лорд Винчингем облокотился о мраморные перила своего бального зала и попытался подсчитать, сколько ему стоил этот бал.

«Проклятие! — подумал он. — Вряд ли я смогу уложиться в тысячу гиней, и это еще не считая расходов на платья Тины и тысячи никчемных мелочей, которые герцогиня посчитала необходимыми».

В расстроенных чувствах он направился было к столу с шампанским, но мысль о том, что даже стакан вина принесет ему дополнительные расходы, остановила его. Стиснув зубы, граф стал снова рассматривать танцующих.

Без сомнений, Тине все это веселье доставляло огромное удовольствие, и нельзя было отрицать, что именно она была королевой бала. Ее украшенное бриллиантами платье из белого газа вызывало зависть у всех присутствовавших женщин, в то время как у мужчин дело доходило почти до драки за то, кто же удостоится чести быть ее партнером в следующем танце.

Лорд Винчингем смотрел, как Тина грациозно двигалась в менуэте с одним привлекательным мужчиной. Он не знал имени ее партнера, но инстинкт подсказывал ему, что это совсем не тот, которого и он, и она искали.

Окинув взглядом зал, граф заметил лорда Альфреда Картрайта. Он был очень богатым молодым человеком. Взглядом, полным восхищения, лорд Альфред наблюдал за Тиной, но никаких попыток пригласить ее на танец он не предпринимал.

Лорд Винчингем направился к нему прямо через толпу, расталкивая по пути присутствующих.

— Вы не танцуете? — спросил граф. Ему казалось, что его голос прозвучал весело и доброжелательно, но на самом деле он скорее напоминал рычание льва.

— Я счастлив, когда просто наблюдаю за ней, — задумчиво ответил лорд Альфред.

— Так вы ничего не добьетесь, — произнес лорд Винчингем. — Вам нужно быть смелым и решительным, чтобы произвести на нее впечатление. Тем более нельзя позволять всяким простофилям стоять у вас на пути.

— Решительность не относится к сильным сторонам моего характера, — грустно отвечал молодой человек.

— Тогда вам нужно потренироваться в решительности, — строго заметил граф. — Тина просто восхитительна, не так ли? Фамильные бриллианты Картрайтов были бы ей к лицу.

Лорд Альфред залился краской смущения.

— Я как раз об этом и думал.

— Тогда пойдемте, — скомандовал лорд Винчингем. — Раз вы не можете пригласить ее сами, возможно, я вам смогу помочь.

Но когда граф взял молодого человека под руку, то понял, что танец закончился, и пары стали расходиться — кто в столовую, кто в сад, освещенный крохотными свечами, расставленными между цветов и деревьев.

— Куда, черт возьми, она делась? — раздраженно прошептал лорд Винчингем.

Если бы он произнес этот вопрос вслух, ничего бы не изменилось. Весь дом на Беркли-сквер был удобно устроен для тех, кому нравилось сидеть во время танцев в удобных креслах и на мягких диванах, которые к тому же располагались в затемненных нишах, так что пожелавших уединиться заметить было практически невозможно. Более того, таким же образом были выстроены и сады вокруг дома.

— Похоже, лучше подождать, пока она вернется к следующему танцу, — предложил лорд Альфред.

— Нет, мы найдем ее сейчас, — сказал граф с притворной решительностью, потому что понимал, что Тину мог заманить в сад тот молодой человек, с которым она танцевала, и что вернуться она может не скоро.

Но опасения лорда Винчингема были неоправданны. Спускаясь по лестнице под руку с бывшим партнером по танцу, Тина увидела Клода. Он был прекрасно одет, на манжетах и воротнике его голубого атласного камзола красовались валансьенские кружева. Но вид у Клода был очень обеспокоенный. Он нервно схватил Тину за руку.

— Мне нужно с вами поговорить, — прошептал он.

— Конечно, — ответила Тина, — но не сейчас. Я только что пообещала этому джентльмену, что он проводит меня к ужину.

— Нет, сейчас. Это дело не терпит отлагательств!

Тина сразу поняла, что случилось что-то неладное, и умоляющим тоном обратилась к своему спутнику:

— Прошу простить меня, но кузен моего опекуна хочет сообщить мне нечто крайне важное. Я надеюсь, вы извините меня, если я не смогу далее разделить ваше общество.

— Возможно, в следующий раз мне повезет больше, — ответил молодой человек. С этими словами он поцеловал Тине руку и добавил: — Мое счастье было слишком огромным, чтобы продлиться дольше.

Тина рассмеялась, потом подала руку Клоду и сказала:

— Пойдемте же, мне нельзя надолго отлучаться. Я приглашена на каждый танец, и мне будет очень неудобно перед моими партнерами, если я задержусь.

Клод не сказал ни слова, его что-то сильно беспокоило. Они прошли через парадную дверь и вошли в парк, освещенный несметным количеством призрачных огоньков, рассыпанных среди ветвей деревьев, которые отбрасывали странные тени на траву.

— Как здесь прекрасно! — воскликнула Тина, но Клод не слушал ее. Он провел ее в дальнюю часть сада, где не было почти никого, затем проводил в беседку, поросшую жимолостью, в которой стояла скамейка с шелковыми подушками.

— Что случилось? — спросила Тина. Даже в тусклом свете свечей она видела, что на лице Клода под слоем пудры скрывалось беспокойство и отчаяние.

— Выходите за меня замуж! — выпалил он.

Меньше всего Тина ожидала услышать эти слова. Некоторое время она ничего не могла сказать от удивления. Когда к ней вернулся дар речи, она рассмеялась.

— Вы случайно не пьяны? — спросила девушка. — И это было дело великой важности, которое вы хотели обсудить со мной?

— Нет, я не пьян, и я не шучу, — ответил Клод. — Я только что узнал, что вы наследница огромного состояния. Если, вы выйдете за меня замуж, то спасете меня от неминуемой гибели.

— Почему же я должна пойти на это? — поинтересовалась Тина. Она подумала, что Клод сошел с ума, и уже пожалела, что пошла с ним в сад.

— Я разорен, я полностью разорен! — начал жаловаться Клод, закрыв лицо руками.

— Этого не может быть, — удивилась Тина. — Ведь лорд Винчингем дал вам пятьсот гиней. Вы же не могли их все потратить?

— Я потратил все до последнего пенса и даже больше, — невнятно произнес Клод. — Мой друг сказал мне, что знает, кто победит на скачках в Ньюмаркете. Он поклялся, что у него лучшая лошадь во всей Британии и что остальным жокеям заплатили за то, чтобы они придержали своих.

— Он подкупил жокеев? — спросила Тина.

Клод кивнул.

— Я отдал ему расписку на пятьсот гиней, — продолжал он, — и добавил еще, заложив запонки, цепочку для часов и пару бриллиантов.

— И что же случилось? — Впрочем, этот вопрос Тина могла и не задавать: она знала ответ.

— Его лошадь, не пришла первой, — ответил Клод. — А теперь «Жокейский клуб» требует расследования, а мой друг — хотя он уже скорее мой враг — говорит мне, что все, кто поставил на его лошадь, будут привлечены в качестве свидетелей. Я разорен! Я потерял все!

— Но вас не могут заставить нести ответственность за это, — поразмыслив, произнесла Тина.

— Могут, если будет доказано, что я обо всем знал, — почти кричал Клод.

Тина ничего не ответила. Она плохо разбиралась в подобных вещах, но знала о кодексе чести, который соблюдали истинные джентльмены, и поняла, что, если вина Клода будет доказана, двери всех клубов, как и Сент-Джеймсского дворца, будут для него закрыты.

— Мне действительно очень жаль, — искренне сказала Тина.

— Тогда выходите за меня замуж, — настаивал Клод. — Если у меня будет достаточно денег, я как-нибудь смогу успокоить тех, кто выступит против меня. Мы сможем провести медовый месяц за границей, а когда вернемся, все уже будет позади. Скандал утихнет.

— Женитьба на мне не решит ваших проблем. Это будет абсурдно, — сказала Тина, но тут же вспомнила о своей роли наследницы и добавила: — Неужели вы забыли, что ваш кузен — мой опекун?

— Вы хотите сказать, что он распоряжается вашим состоянием? Да, я на самом деле забыл об этом. Что же мне делать? Как вы думаете, Стерн сможет еще раз меня выручить?

— Я очень сильно в этом сомневаюсь, — сказала Тина. — У него сейчас слишком много своих забот. Я постараюсь что-нибудь придумать, — встав со скамейки, сказала Тина.

Больше всего ей в эту минуту хотелось избавиться от Клода. Она не могла выслушивать его жалобы, смотреть в его безумные, отчаянные глаза. Ей невыносимо было вспоминать, как его пальцы сжимали ее руку, а потом ее платье, как будто она была его последней надеждой в жизни.

— Вы так говорите, потому что вам наскучило слушать меня, — принялся обвинять Тину Клод с проницательностью, свойственной только людям совершенно отчаявшимся. — Вы могли бы выписать мне чек, дать мне денег. Хотя бы немного. Это все же лучше, чем ничего.

— Но у меня нет денег… То есть я ими не распоряжаюсь… Они у вашего кузена, — запинаясь, произнесла Тина.

— Вы такая же безжалостная, как и он! У вас нет сердца! — неожиданно взорвался Клод. — Вы со Стерном выкидываете деньги на этот бессмысленный бал. Посмотрите на свое платье. Денег, уплаченных за него, хватило бы мне, чтобы избавиться от долгов и не попасть в тюрьму. Зачем вы приехали сюда, дерзкая девчонка? Чтобы завладеть тем, что по праву принадлежит мне, — моим наследством?

В эту минуту Клод стал похож на сумасшедшего. Его руки сжались в кулаки, и, хотя он явно не собирался ударить Тину, ей сделалось страшно. Она решила вернуться обратно в дом, но Клод следовал за ней.

— Будь ты проклята! — кричал он. — Будь проклято твое жестокое сердце и твоя жадность. Я отомщу тебе рано или поздно, вот увидишь!

В Клоде было что-то пугающее, что-то злое. Тина уже приподняла платье, чтобы бежать со всех ног назад к освещенному входу в дом, но тут услышала негромкий мужской голос:

— Что-то случилось? Винчингем, ты своими криками распугаешь здесь всех соловьев.

Тина подняла глаза и с облегчением вздохнула, увидев приятное, улыбающееся лицо сэра Маркуса Уэлтона.

— Это вы! — радостно воскликнула она.

— Я искал вас, — произнес сэр Маркус. — Наш танец уже начался, но зала казалась мне пустой, потому что там не было вас.

— Я… я… уже иду, — запинаясь, ответила Тина.

— Я не вижу ничего, что могло бы вас задержать, — сказал сэр Маркус, презрительно глядя на Клода, который еще стоял неподалеку и смотрел на Тину. Его лицо исказила злобная гримаса. Казалось, ему трудно сдерживать себя, чтобы не наговорить лишнего.

Слова сэра Маркуса привели Клода в чувство. Он быстро развернулся и зашагал через лужайку к дороге. Тина почувствовала, что дрожит всем телом.

— Он напугал вас? — поинтересовался ее спутник.

— Нет-нет, — солгала она. — Он просто слишком обеспокоен своими проблемами.

—…которые он хотел переложить на ваши плечи? — закончил ее фразу сэр Маркус.

— Вы подслушивали? — обвинительным тоном сказала Тина.

— Я всегда подслушиваю, когда люди ссорятся, — услышала она учтивый ответ. — Так можно многому научиться.

— Тогда вы понимаете, что он полностью разорен. Может, вы могли бы ему помочь?

Сэр Маркус рассмеялся:

— Помочь этому чудному, беспутному малому, у которого всегда были одни и те же проблемы с тех пор, как я его знаю? Но разве это поможет мне завоевать вас?

— На этот раз все действительно серьезно, — произнесла Тина.

— Это ему так кажется, — возразил сэр Маркус. — Но даже ради вас я не стану тратить свои деньги на этого беспутного молодого человека. Если дать Клоду Винчингему миллион, то он потратит его за ночь, а на следующий день попытается взять у вас взаймы мелочь на карманные расходы.

— Неужели он настолько безнадежен?

— Совершенно и бесповоротно. Поэтому не загружайте свою прелестную головку чужими заботами. Все Винчингемы такие расточительные.

Тина знала, на что намекал ее спутник, но сделала вид, что не поняла.

— Мне все же жалко Клода, — сказала она. — Он, наверное, является тяжким бременем для своего кузена — лорда Винчингема.

— В этом я с вами согласен, — кивнул сэр Маркус с едва заметной улыбкой.

— Итак, мы идем танцевать?

— Боюсь, что уже слишком поздно. К тому времени, как мы дойдем до залы, музыка уже закончится. Давайте посидим в этой прохладной беседке. В любом случае вы должны мне несколько минут вашего времени.

Просьба сэра Маркуса была вполне оправданной, и Тина опять села на ту же самую скамейку.

— Вы очень красивы, — сказал сэр Маркус, присаживаясь рядом с ней.

— Я польщена вашими словами, — ответила Тина.

— Я понял это, как только впервые увидел вас, — продолжал он. — Я увидел, как вы вместе с герцогиней выходили из кареты, и знаете, что я сказал себе?

— Нет, — исключительно из вежливости отозвалась Тина, потому что все ее мысли были в бальной зале. Ей не хотелось, чтобы лорд Винчингем начал беспокоиться. Она обязательно должна была вернуться вовремя к следующему танцу.

Голос сэра Маркуса прервал ее мысли.

— Вы меня не слушаете, — сказал он, но не обвиняющим тоном, а с некой настойчивостью, что было намного опаснее. Тина тогда еще не понимала, что этот человек всегда получает свое, потому что умеет ждать.

— Простите, — проговорила она. — Я просто подумала, что герцогиня, должно быть, ищет меня. Она говорила мне не выходить в сад. По всей видимости, так не полагается себя вести девушке вроде меня.

— Но я намного безобиднее, чем ваш предыдущий собеседник, — заметил сэр Маркус. — Я хотел сказать вам, о чем я подумал, когда впервые увидел вас.

— Да, да, я слушаю вас, — вежливо сказала Тина.

Она повернулась к нему, и их глаза встретились. Его лицо было близко к ее лицу, а от его напряженного взгляда у Тины перехватило дыхание.

— Я решил, — продолжал сэр Маркус, выделяя каждое слово, — что вы должны быть моей.

В его тоне было что-то пророческое, и Тине показалось, будто чья-то холодная рука дотронулась до ее горячего сердца.

Сэр Маркус был красив, изысканно одет и, как все ей говорили, очень богат. Но что-то в нем отталкивало Тину, и ей хотелось убежать от него, как несколько минут назад хотелось убежать от Клода.

Девушка не могла найти слов, чтобы ответить ему, как вдруг его тяжелая и холодная рука коснулась ее пальцев.

— Я хочу, чтобы вы были моей, — тихо сказал он. — А я всегда получаю то, чего хочу.

Быстрым движением Тина отдернула руку и вскочила.

— Сэр, мне нужно вернуться в залу, — спешно проговорила она, отвернувшись. — Герцогиня будет искать меня.

Не дождавшись, что скажет на это сэр Маркус, Тина приподняла юбки и побежала. Ей показалось, хотя она и не была уверена, что услышала его смех.

К тому времени, как она добежала до освещенного парадного входа, ее беспокойство утихло.

«Что со мной происходит? — говорила она себе. — Я никогда не найду человека, который был бы и богат, и понравился бы мне».

Но эти слова ее не успокоили и не уняли дрожь.

На самом верху лестницы Тина встретила лорда Винчингема. Она готова была вскрикнуть от радости, но хмурый вид ее опекуна и его сурово сжатые губы смутили ее.

— Где вы пропадали, Тина?

Граф не скрывал своего раздражения, и, наверное, увидев его, такого мрачного, Тина пришла в себя.

— В саду, — ответила она. — Там так прелестно! Вам обязательно нужно посмотреть.

— Ваше место в зале, — строго сказал лорд Винчингем. — Я нашел вам партнера. Он слишком стеснительный, чтобы самому просить вас удостоить его чести потанцевать с ним. Поэтому я был вынужден сделать это за него.

— Конечно, лорд Альфред, — согласилась Тина с улыбкой, а лицо лорда Альфреда залила краска. — Дайте подумать. Я приглашена на двенадцать танцев, но тринадцатый свободен. Вас это устроит?

Молодой человек кивнул и пробормотал что-то невнятное.

— И я буду вам очень признательна, — продолжала Тина, — если вы принесете мне стакан лимонада.

Лорд Альфред тотчас же удалился. Видимо, он был рад, что сможет чем-то угодить Тине.

Лорд Винчингем грозно посмотрел на свою подопечную.

— Тринадцатый танец?! Вы меня разыгрываете? — потребовал он объяснений. — Картрайт очень богат. Он будет вам отличной парой.

— Я не хочу показаться слишком доступной, — ответила Тина.

— Не стоит питать больших иллюзий, — насмешливо заметил граф. — Помните, это всего лишь бал.

— Мой отец в таких случаях говорил, что на малька и кита ловят!

— По моему мнению, мы и малька не поймаем.

— Мы же оба знаем, что другого пути нет. Поэтому успокойтесь и притворитесь, что бал вам доставляет удовольствие.

— Вы потанцуете со мной?

— Я обещала этот танец одному молодому человеку, но уже час назад он еле стоял на ногах, поэтому, я думаю, вряд ли он вообще вспомнит.

— Тогда вы могли бы потанцевать с Картрайтом, — упрекнул Тину лорд Винчингем.

— Но мне бы хотелось потанцевать с вами, — ответила она. — Пойдемте, вам нельзя постоянно работать. Нам обоим нужен перерыв.

Тина сказала это таким забавным тоном, что граф не мог не рассмеяться и позволил ей провести себя в залу, где только что снова заиграла музыка.

— Я давно не танцевал, наверное, несколько месяцев.

— Тем более это должно развлечь вас, — сказала Тина. — Помните, вы должны гордиться своей богатой и пользующейся успехом подопечной.

— Я уверен, что бабушка преувеличила ваше состояние до нескольких миллионов. Если это не поможет, то больше надеяться не на что.

— Не так уж вы и любезны, — упрекнула графа Тина. — Ваш кузен уже сделал мне предложение.

— Клод? И у него хватило наглости?

— Еще как. Он опять в беде.

— Тогда пусть сам из нее и выбирается, — твердо заявил лорд Винчингем. — Я больше не собираюсь помогать ему.

— На самом деле не вижу ни единой причины, по которой вы должны бы были помочь ему, — согласилась Тина. — Но он в полном отчаянии… возможно… потому что…

— Самый большой враг Клода — это он сам, — твердо произнес лорд Винчингем. — Мне даже от мысли о нем становится не по себе. Кого еще вы заинтересовали?

Тина уже хотела ответить: «Сэра Маркуса Уэлтона», но что-то остановило ее. Она не могла понять что.

— Со мной все были очень обходительны. Но в одном я уверена точно — я делаю честь мадам Раше.

— Это не заставит ее понизить сумму счета ни на пенс, — отрезал лорд Винчингем.

— Забудьте о деньгах хотя бы на минуту, — умоляла его Тина. — Я хочу сказать вам что-то важное, а вы все портите.

— Что такое?

— Я хочу сказать вам спасибо. — Она смотрела на него своими большими глазами, в которых отражался свет тысяч свечей. — Это самый прекрасный бал, который я только могла себе представить. Здесь все как в сказке: я принцесса, а вы моя крестная.

— По-моему, вы перепутали мой пол, — смеясь, произнес лорд Винчингем. — В любом случае я рад, что вы счастливы. Каждому из нас будет что вспомнить в скором будущем. Причем вряд ли счастливом.

— Оно не будет несчастливым, — быстро ответила Тина, крепко сжав руку графа. — Мы обязательно победим, вы и я. Я найду себе мужа и помогу вам. Мы ни за что не проиграем. Ни за что! Победа будет за нами!

— Я готов поверить во что угодно, если вы произносите эти слова таким тоном, — признался лорд Винчингем и, к своему удивлению, обнаружил, что танец уже закончился.

— Спасибо, — сказала Тина и вежливо поклонилась.

— Спасибо, — ответил лорд Винчингем.

К Тине подошел следующий партнер, и через некоторое время она закружилась в танце. Затем к ней один за другим стали подходить другие кавалеры. Она больше не покидала зал, а в перерывах подходила к герцогине, чтобы справиться о ее самочувствии. Именно поэтому ни один мужчина не имел возможности поговорить с ней наедине, и именно это снискало ей уважение в глазах пожилых гостей.

Наконец вечер подошел к концу. На крыши домов упали первые лучи солнца, когда разъехались последние гости.

Последним уезжал лорд Альфред Картрайт. Сэр Маркус уехал рано, даже не попрощавшись. На протяжении всего бала Тина чувствовала на себе его пристальный взгляд. После его ухода она почувствовала, как тяжелое бремя свалилось с ее плеч.

Все уже были в холле, когда лорд Альфред пробормотал слова благодарности, поцеловал руку герцогини и удалился.

— Слава Богу, это был последний гость, — воскликнул с облегчением лорд Винчингем. — Мне уже начинало казаться, что этот бал никогда не закончится. Как же все-таки душно в доме! — С этими словами он подошел к двери и вышел на крыльцо. Поскольку в доме действительно было душно, герцогиня с Тиной последовали за ним.

— Как прекрасен этот сад, посмотрите! — обратилась Тина к герцогине.

— Да, мне несколько человек говорили то же самое, — согласилась ее светлость.

— Помните, садовник, которого мы нанимали, сказал, что превратит этот сад в сказку, — заметила Тина.

— Надеюсь, мы ему не переплатили, — хмуро произнес лорд Винчингем.

— Стерн, перестань искать во всем недостатки, — упрекнула его герцогиня. — Девушка получила огромное удовольствие от вечера. Конечно, это место показалось ей сказкой. Она же не такая старая и искушенная в жизни, как ты.

— Утром, когда снимут свечи, это будет самый обыкновенный сад, — продолжал ворчать граф.

— Я не буду вас слушать, — сказала Тина. — Вам обязательно нужно побывать там самому.

С этими словами она взяла герцогиню под руку, и леди Хертингфорд позволила девушке помочь ей спуститься с лестницы, перейти дорожку и войти в сад.

— Беседки и скамейки, — недовольно заметила герцогиня. — Сколько страданий принесли они людям этой ночью!

— Или счастья? — заметила Тина.

— Ты молодец, что не выходила из зала. Когда я была в твоем возрасте, у меня всегда возникали проблемы из-за моего своенравия. В такую ночь, даю вам слово, в таком же саду мне обязательно признался бы в любви какой-нибудь поклонник. Он бы стоял передо мной на коленях и говорил бы прекрасные слова, а я бы слушала его.

В голосе герцогини звучала нотка сожаления, которую ее спутники не могли не заметить. Потом леди Хертингфорд быстро добавила:

— Ладно, жаловаться все равно бесполезно. Я слишком стара для любовных приключений. Вот что я тебе скажу, девочка, не стоит флиртовать чересчур долго. Пока молода, не упускай своего шанса. Годы летят так быстро!

— Единственный, кто признался Тине в любви сегодня на балу, был мой кузен, — с усмешкой заметил лорд Винчингем.

— Клод?! — воскликнула герцогиня. — Какая наглость! Надеюсь, ты поставила его на место?

— Он не искал любви, он искал денег, — ответила Тина.

— Разве не этого ищет большинство людей? — опять вставил свое замечание лорд Винчингем.

Тина поняла, что сегодня он решительно был настроен всем перечить. Она подняла глаза и посмотрела на догорающие, оплывшие свечи, потом сквозь ветви деревьев на звезды, которые только начинали угасать, и, задыхаясь от переполнявших ее чувств, сказала:

— Это все так прекрасно! И я счастлива. Возможно, в первый раз в своей жизни я счастлива. Мне даже не верится, что это не сон.

Она говорила с таким вдохновением, что лорд Винчингем не смог возразить ей.

— Это все так прекрасно! — продолжала Тина. — И вы были так добры ко мне. У меня нет слов, чтобы сказать, как я вам благодарна.

— Я думаю… — начал лорд Винчингем тихим голосом. Но тут оглушительный звук нарушил тишину и красоту сада. Граф прижал руку к своей груди. — Проклятие. Кажется… — произнес он совсем другим тоном и упал к ногам Тины.