Тропический остров

10

Пегги проснулась задолго до звонка будильника. Ей снился Диг, предлагавший руку и сердце. Разумеется, она согласилась. Она улыбалась, мечтая о медовом месяце.

Солнце только всходило. Оно медленно, торжественно поднималось над бирюзово-синим морем, окрашивая розовым цветом пальмы, песчаный берег, поляну перед лагерем. Никогда еще свежий утренний воздух не казался Пегги таким благоуханным!

Из соседнего домика доносились громкие голоса. Странно, подумала она, никто не поднимается в такую рань!

Выйдя за дверь, Пегги увидела Дига с подносом. Он нес завтрак Лайзе Хогарт. Сама Лайза стояла в дверях в нарядном черном халате с белыми манжетами и воротничком. Каштановые волосы картинно развевались на ветру. Пегги полетела в хозблок как на крыльях. Значит, Лайза не ночевала в доме у Даррелла! Она спала в лагере.

Даже недовольное ворчание рабочих не могло испортить Пегги радостного настроения. Однако она тут же вспомнила, что так и не поговорила с Диггори. Ну да ничего, еще не поздно, скажет, когда тот забежит к ней. А ведь он наверняка скоро появится. Так думала Пегги, счастливо улыбаясь и наполняя водой раковину, чтобы перемыть тарелки.

Но первой нанесла визит Лайза. Она вихрем ворвалась в кухню с подносом, одетая в легкое бежевое платье, элегантная и полная ледяного презрения.

— Ах вот как! — произнесла она, не считая долгом даже поздороваться с Пегги. — Не могу поверить, что ты до сих пор здесь!

— А почему я должна находиться в другом месте?

— В самом деле, почему? — Лайза грохнула поднос на стол. — Вчера Диг был просто вне себя от возмущения. И я его вполне понимаю. Мне тоже не нравится гоняться по ночам в открытой машине за глупой невоспитанной девчонкой! — Она злобно прищурила холодные голубые глаза. — Вечером он пошел к тебе в общежитие. Я полагала, для того чтобы дать тебе расчет!

Щеки Пегги стали малиновыми.

— Нет… Как видите, ничего не случилось.

— Да уж! — Она пронзительно впилась в лицо Пегги и гнусно ухмыльнулась. — Видимо, ты исполняешь обязанности не только кухарки.

Это уже слишком.

— Попрошу вас покинуть кухню! — дрожащим голосом проговорила Пегги, лихорадочно вытирая руки о фартук. — Вы мне мешаете!

Лайза ехидно засмеялась.

— Значит, я попала в точку? — Она величественно указала на поднос. — Сегодня Диг мне как уважаемой гостье принес завтрак. Однако я хочу, чтобы отныне его подавала ты. К пяти утра. Два кусочка хлеба из непросеянной муки, слегка поджаренных, без корочки, свежие фрукты, нежирный йогурт, чайник свежезаваренного чая без молока, ломтик лимона. А по понедельникам и четвергам — яйцо всмятку. Всмятку! — И прибавила, явно намереваясь оскорбить Пегги: — Ты в состоянии запомнить или мне записать?

— Лучше запишите! — отрезала Пегги.

— Где бумага и карандаш? — сверкнула глазами Лайза.

— В ящике стола.

Лайза вывела что-то на клочке бумаги и бросила Пегги.

— Вот!

Пегги аккуратно сложила листок, достала чистый поднос, положила хлеб и кисть бананов, пару спелых золотистых персиков, йогурт, полдюжины яиц, еще раз сверилась со списком и передала Лайзе.

— Чай и посуду вы найдете в своем домике. Там есть также тостер, чайники, маленький холодильник и двухконфорочная плита. — И, улыбнувшись взбешенной Лайзе, Пегги сладко добавила. — Приятного аппетита!

Дрожащими руками гостья приняла поднос.

— Я обязательно скажу Дигу, — прошипела она.

— Не сомневаюсь, — бодро ответила Пегги, но, когда взялась за посуду, руки ее ходили ходуном.

Минут через десять в кухню вошел Диггори. Сердце Пегги радостно подпрыгнуло. Он был в рабочей одежде — голубых джинсах и выгоревшей футболке. Несколько надрывающих душу мгновений он стоял и смотрел на Пегги.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил он.

— Замечательно, спасибо, — бодро ответила она и заправила за уши выбившиеся пряди волос. — А ты? — поинтересовалась она в свою очередь осипшим от волнения голосом. Глаза ее сияли от счастья. Она подошла к Дигу, страстно желая вновь очутиться в его объятиях и прижаться к желанным губам.

Но он и не помышлял дотрагиваться до нее.

— Я слышал о вашей ссоре с Лайзой.

— Слышал? — недоверчиво переспросила Пегги.

— Да… И не могу сказать, что я в восторге.

— Ничего, — любовно успокоила его Пегги. — С Лайзой я справлюсь.

— Я недоволен тобой!

— Мной?

— Лайза — ведущий архитектор и старше тебя на несколько лет. Неужели ты не могла оказать ей небольшую любезность, приготовив простейший завтрак?

— Я не отказывала! То есть… я хочу сказать, что не отказала бы, будь она полюбезнее.

— Полюбезнее?! — взорвался он. — Да кем ты себя воображаешь? Здесь не колледж, а стройка. А ты просто повариха!

Пегги ошеломленно уставилась на него. На глаза навернулись слезы. Неужели Лайза так много значит для него? А иначе он не стал бы с подобной легкостью на ее сторону. Как же быстро он забыл о волшебных часах, полных любовной страсти! Пегги чувствовала, как сердце ее медленно разрывается на части.

— Ты хочешь сказать, что позволил Лайзе помыкать мною? Обращаться… обращаться, как с прислугой?

— Разумеется, нет. Подчеркиваю только: она имеет право на некоторое уважение. И требую, чтобы ты относилась к ней соответствующим образом. Я понятно выразился?

Но Пегги не промолвила ни слова.

— Да или нет?

— Да, — убито прошептала она, в невыразимой муке опуская голову.

— Значит, так. Каждое утро ты будешь готовить для Лайзы завтрак и приносить к пяти часам, как она просила. Ясно?

Боль из сердца распространилась по всему телу. Пегги с усилием подняла голову и посмотрела на него глазами, полными жесточайшей боли.

— Нет…

— И чего же конкретно ты не понимаешь?! — нетерпеливо зарычал он.

— А вот чего. Почему я обязана вставать с рассветом, когда я и так работаю с утра до ночи? Только для того, чтобы уважить прихоть капризной особы, которая прекрасно может справиться сама?

Диг в замешательстве потер рукой подбородок, потом провел по щеке.

— Не беспокойся, Пегги. Я хорошо оплачу дополнительные часы. Пусть Лайза получит маленькое удовольствие.

Да он не считается со мной! — кричало бедное разбитое сердце. От сильных душевных переживаний ее даже замутило, и она глубоко и судорожно вздохнула.

— Если… если зашла речь об оплате, то меня, конечно, интересует, сколько я получу за те часы, что провела с тобой. Доставляя удовольствие тебе.

Он вздрогнул, и в какой-то миг Пегги показалось, что в его глазах тоже промелькнула боль. Однако он заговорил так холодно и сдержанно, что Пегги поняла: ей просто почудилось.

— Ах вот что тебе нужно! — ледяным голосом промолвил он.

Но Пегги требовалось совсем другое — его любовь! Слезы закипели в ее глазах, однако она нашла в себе силы сказать:

— Ну… я ведь и не скрывала, что деньги для меня важнее всего!

— Верно, — горько рассмеялся он. — Я тоже не забыл, что обещал щедро расплачиваться за сверхурочные часы! — Он грубо ухватил ее за подбородок, его пальцы впились в ее нежную кожу. Взгляд источал презрение. — И ты их честно отработала! — Диг резко отпустил ее, точно прикосновение к ней вызывало у него отвращение. Не проронив больше ни слова, он гордо покинул кухню. Широкие плечи заполнили на миг дверной проем и тут же исчезли.

Охваченная отчаянием, Пегги шатаясь доплелась до стола и тяжело опустилась на стул. Захлопнувшаяся дверь означала, что Диг тем самым вычеркнул ее из своего сердца, из своей жизни. Пегги скрючилась и, обхватив живот, принялась раскачиваться взад-вперед в бесплодной попытке облегчить невыносимые страдания. Губы шептали его имя, умоляя простить, вновь и вновь объясняя, что роковые слова вырвались случайно.

Наконец Пегги заставила себя подняться, проковыляла в столовую и остановилась у входа, надеясь увидеть Дига. На веранде административного здания с метлой в руке стояла Сэм. Она дожидалась, пока поливальная машина закончит разбрызгивать воду, чтобы начать уборку. Грузовики, доставлявшие на стройплощадку людей и машинное оборудование, уже трогались в путь, оставляя на мокром песке глубокие борозды. Словом, обычная утренняя суета. Но для нее, Пегги, все было кончено.

Из конторы с желтой каской в руке вышел Диг. Он что-то коротко сказал Сэм, та кивнула, поспешно прислонила метлу к стене и юркнула внутрь. Он повернул голову и заметил стоявшую у дверей Пегги. По ее щекам катились слезы, сердце пылало. Диггори сбежал по ступенькам и устремился к стоявшему наготове джипу. Испустив сдавленное рыдание, Пегги сорвалась с места и понеслась через площадку.

— Диг!

Застыв на миг, он медленно обернулся, наблюдая, как она бежит с развевающимися огненными волосами, широко распахнув огромные зеленые глаза.

— Да! В чем дело? — сухо спросил он.

От его тона она вздрогнула, как от удара.

— Я… я забыла сообщить, зачем приходила встречать тебя.

— Почему же? Ты высказалась, — горько усмехнулся Диг. — Тебе хотелось сшибить лишние баксы.

— Ах, не надо, прошу тебя! — умоляюще простонала Пегги. В ее глазах застыло страдание. — Я сама не знаю, почему у меня вырвались те ужасные слова. Правда! — Голос ее упал. — Прошлая ночь была такой…

— Удачной?

— Необыкновенной! — вскричала Пегги. — Разве ты не видишь?.. Я же… люблю тебя, Диг! Я так тебя люблю!

Из конторы с рулоном чертежей вышла Лайза. Оторвав исполненный муки взор от грозного лица возлюбленного, Пегги обреченно уставилась в горячий, все еще влажный песок, уверенная, что Лайза слышала ее душераздирающее признание и заметила неприязненную реакцию Дига.

— Увидимся позже, — бросил он. — Я приеду в контору в семь.

Пегги кивнула. А он забрался в машину и, перегнувшись через сиденье, открыл Лайзе дверь. Та гордо устроилась в кабине, насмешливо фыркнув в сторону Пегги. Но та не обратила внимания. Диг пообещал встретиться с ней вечером, Остальное не имело значения.

День показался Пегги самым длинным в ее жизни. Привычные хлопоты, нелегкая работа. В голове рождались то сладостные надежды, то мрачные опасения. Иногда она отваживалась думать, что поступила правильно, открыв сердце Дигу, и что он в ответ тоже признается в любви. Скажет, что случай с Лайзой просто недоразумение. И они вместе посмеются над страхами Пегги, и он сумеет убедить ее, что другая женщина ничего для него не значит.

Однако через минуту Пегги начинала сомневаться, полагая, что предстоящая беседа лишь предупреждение о грядущем увольнении. И она старалась подготовиться к худшему, уговаривая себя принять его решение с достоинством.

После обеда Пегги побежала переодеться. А что же выбрать? Если что-то легкомысленное, Диг может подумать, что она слишком самонадеянна и бравирует своим поведением. С другой стороны, Пегги не хотелось создавать впечатление, будто она собралась на казнь.

Наконец Пегги остановилась на бледно-голубой юбке, синей блузке и белых босоножках. Скромно, но со вкусом, даже с некоторой сексапильностью.

Без пяти семь она стояла перед зеркалом, оценивая результаты своего творчества. Волосы, глаза, лицо сияли, точно внутри у нее зажглись сотни свечей. А что удивительного: она влюблена и все ее существо, несмотря на страхи и сомнения, поет от любви!

Когда ровно в семь Пегги появилась у административного здания, джип уже припарковался. Дверь в здание была закрыта, и Пегги долго раздумывала, стоит ли постучаться. Обычно она входила без разрешения, ей позволяла Сэм. Теперь та, видимо, уже дома, обедает перед телевизором. Пегги попыталась заглянуть в полумрак комнаты сквозь жалюзи. Приемная казалась пустой, но из кабинета пробивался свет. Дрожащей рукой она взялась за ручку и вошла.

Странно и непривычно выглядела контора без Сэм, ставшей такой же неотъемлемой ее частью конторы, как и заваленный всякой всячиной стол. Стояла необычная тишина. Пегги чутко прислушалась к шорохам за дверью кабинета Диггори. Наконец, решившись, тихонько ударила кулачком.

— Войдите! — тотчас раздался низкий властный голос.

С гулко бьющимся сердцем Пегги остановилась на пороге небольшой, уютной комнаты. Замерла, точно пугливая, настороженная лань, боясь двинуться с места.

На вертящемся стуле лицом к ней сидел Диггори Даррелл. Он держал логарифмическую линейку, закинув длинные ноги на старый обшарпанный стол. Он в упор смотрел на Пегги. В полумраке комнаты, освещаемой настольной лампой, на суровом лице отражались причудливые тени. Его волосы еще не высохли после недавнего душа. В белоснежной шелковой рубашке и брюках цвета жженого сахара он выглядел великолепно.

— Ну, — нетерпеливо проворчал он, — ты что, собираешься простоять так всю ночь?

Щеки Пегги загорелись. Диг молча указал линейкой на стул по другую сторону стола. Напряженной походкой она подошла поближе, чувствуя себя неуверенно под пристальным взглядом синих глаз. Наконец она села, тщательно избегая его взгляда, положила ногу на ногу, но поспешно приняла более достойную позу, испугавшись голых коленок. Определенно он должен слышать стук ее сердца, похожий на удары молота. Бессознательно стремясь снять напряжение, она поднесла к груди изящную обнаженную руку, но, встретившись с взглядом Диггори, уронила ее на колени и крепко вцепилась в другую руку. Диг чуть шевельнулся. Услышав скрип стула, она нервно дернулась и вскрикнула.

— Начинай, — скомандовал он.

— Что? — трепещущим голосом спросила Пегги.

Он нетерпеливо взмахнул линейкой.

— Рассказывай, почему явилась встречать самолет.

Его голос не выражал ни любви, ни ненависти. Нетерпеливая, резкая манера обращения подтверждала худшие опасения Пегги. Значит, он пригласил — точнее, вызвал ее — не для того, чтобы поговорить об их отношениях и неожиданно вторгшейся Лайзе. До чего же она все-таки сентиментальна! Полагала, он объяснится в любви, а Диггори интересовали чисто деловые отношения. Ведь в конце концов он босс и должен знать, что происходит в его хозяйстве.

— Да не молчи же! — с раздражением сказал Диг.

— Молодежь очень беспокоится, — выпалила Пегги.

Губы Дига скривила саркастическая улыбка.

— И старики тоже.

Бледные щеки Пегги порозовели, она нервно облизнула губы.

— Я… я хотела бы помочь.

— И какие у тебя предложения? — с готовностью отозвался он, в то же время беззастенчиво раздевая ее глазами.

— Развлечения, игры! — выкрикнула она, густо зардевшись.

Черные брови Дига удивленно взметнулись.

— Игры? Звучит прямо по-домашнему.

Ее глаза заблестели от нахлынувших слез. Дрожа от обиды, она вскочила.

— Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне?! — отчаянно воскликнула Пегги и, приглушенно рыдая, бросилась к двери.

— Остановись! — взревел Диг, сбрасывая ноги со стола. — Немедленно вернись! Я желаю выслушать тебя до конца!

Пегги глубоко вздохнула, но это не помогло ей ни успокоиться, ни унять дергающуюся боль в груди. Собрав остатки гордости, она присела на краешек стула.

— Я… я полагаю, ребята скучают по семьям… по друзьям, — тихо и сдержанно начала она. — Тоскуют… нервничают.

— Они досаждают тебе? Причиняют неудобства? — нахмурился он.

— Ну да… то есть нет, разве что чуть-чуть.

— А конкретно? — сердито сверкнул глазами Диггори.

Пегги устало отвела глаза. Зачем биться головой об стену? Она желала помочь строителям, а Диг явно не владел ситуацией и не хотел вникать в обстановку.

— Понимаешь, они молодые, энергичные, их нужно чем-то занять по вечерам и выходным дням. Они же маются от скуки! — Пегги говорила быстро, скороговоркой, чтобы передать суть дела, прежде чем покинет лагерь, остров, работу. Покинет его! — Мне кажется, что, если не принять мер, начнутся ссоры, драки… ребята бросят стройку… сбегут на материк, — грустно заключила она.

— Понимаю. — Диггори задумчиво откинулся на спинку стула, поигрывая линейкой. Потом внимательно посмотрел на Пегги темно-синими глазами. Проблема явно заинтересовала его. — И какие же игры ты предлагаешь?

— По выходным крикет, мини-футбол, волейбол… Можно разбить площадки на пляже. И пусть молодежь шумит, бегает, кричит, давая выход энергии. Разве я не права?

Он одобрительно кивнул.

— Так, а вечерами, в будние дни?

— Может… лото, монополия, скрэбл…

— Лото? — В глазах Диггори заиграли смешинки.

Пегги кивнула. Он благодушно хмыкнул, и она почувствовала, что из глубин отчаяния поднимается к головокружительным вершинам неудержимой радости. Все будет хорошо! Ему понравился план, он одобрил ее предложения. Пегги едва удерживалась, чтобы не вскочить со стула, обнять его, сказать, как сильно любит его, как он ей нужен…

— А еще я мечтаю поставить одноактные пьесы, — воодушевляясь, продолжила она, с обожанием глядя на Диггори сияющими глазами.

— Ба! И пьесы! Святые небеса! — Он опять одобрительно покачал головой.

Сердце Пегги запело. От счастья заблестели ее зеленые глаза. Она подалась вперед и положила руки на стол. По плечам рассыпались пышные волосы цвета темного золота.

— Значит, одобряешь? — самозабвенно проговорила Пегги. — Да?

— Конечно. Идеи замечательные и стоят того, чтобы их воплотить. — Диг смотрел ей прямо в глаза. — Ты инициативная. Такое качество я высоко ценю в окружающих. К сожалению, в последнее время мне попадаются пассивные люди.

Пегги очень гордилась собой. Он тоже положил руки на стол. Ей безумно хотелось дотронуться, до них, прижать к своим щекам и губам.

— Завтра утром в город отправляется баржа. Поезжай и закупи все, что требуется, — тепло продолжил Диг. — Думаю, за день управишься, — щедро прибавил он. — Ты заслужила выходной. Сэм заменит тебя.

— Спасибо! — прошептала Пегги. Но она благодарила не за то, что он одобрил ее идеи, не за неожиданную передышку в работе, а за то, что он ее не уволил.

Некоторое время они сидели молча, глядя друг на друга. Ясные зеленые глаза Пегги переполняла любовь. Но внезапно лицо Дига превратилось в холодную жесткую маску. И обескураженная Пегги увидела, как он чопорно встал, подошел к двери и выжидательно посмотрел на нее.

Так, понятно, аудиенция окончена! Он выставляет ее из кабинета! Ну конечно, теперь ему нет до нее дела и не терпится избавиться от ее присутствия. Заставив себя оторваться от стула, Пегги гордо прошагала к двери. Проходя с показной бравадой мимо Дига, она всем своим существом ощутила, что ее неудержимо влечет к нему, но, подавив желание, равнодушно прошествовала на веранду. Шаги гулко отдавались в холодной пустоте застывшего сердца.

Всю ночь Пегги проворочалась на койке. Она оказалась в ловушке собственной любви и не знала, как вырваться из нее. Понимала, следует уехать, но не могла решиться расстаться с возлюбленным.

В половине пятого, так и не сомкнув глаз, она поднялась, приготовила Лайзе завтрак и отнесла в ее домик. Когда рабочие отъезжали на участок, Пегги объявила, что ее не будет до конца дня, объяснив, за какими покупками отправляется в город. Вскоре появилась Сэм, неся от Лайзы поднос с нетронутым завтраком. Пегги поджала губы, но ничего не сказала.

— Какая муха вас всех укусила? — недоумевала Сэм. — Ты злишься, Лайза бушует и собирает вещи, а босс ходит мрачнее тучи. Ничего не понимаю!

Пегги так и подпрыгнула.

— Лайза уезжает?

— Ну да! Слава богу!

— И… что… Диг расстроен?

— Кто его знает, — пожала плечами Сэм. — Знаю только, что тебя надо подменить и выдать тебе деньги для покупки спортивного инвентаря. Хорошая, кстати, идея. А я даже рада, что сегодня не придется сидеть в конторе, — с облегчением вздохнула она. — Босс явно не в настроении, рычит на всех, как медведь, у которого в лапе заноза!

Пегги проглотила болезненный ком в горле.

— Наверняка потому, что Лайза уезжает. Вот он и… не находит себе места, — странно звенящим голосом проговорила она. В глазах ее стояли слезы. Быстро развязав фартук, она бросилась из кухни.

Сэм посмотрела ей вслед и поскребла в затылке.

— Тропическая лихорадка, — пробормотала она. — Рано или поздно все от нее страдают. А может… — Ее похожие на темные ягоды глаза вдруг озарила догадка. — Вот оно что!