4

Оставшуюся часть дня Милейн заставляла себя думать только об оленях. Эмбер наверняка понравятся снимки, однако смотреть на живых оленей, да еще в природных условиях куда интереснее. Хорошо бы ей удалось уговорить Берта покатать Эмбер на самолете, до того как наступит зима. Думать об этом было куда приятнее, чем вспоминать жестокие слова Тэннера.

Однако так не может продолжаться вечно. Им ведь придется вместе работать, потому что ни один из них не собирается покидать Маммот. И ради работы она должна заставить его выслушать себя.

Наверное, он не простит ее, но это его проблема. По крайней мере он будет знать правду.

И Милейн отправилась к Тэннеру. Она не знала, где он, но знакомый джип стоял возле дома, и из открытого окна доносилась тихая музыка. Интересно, какую музыку он любит?

Милейн поднялась по ступенькам и постучала в дверь.

— Сейчас, — отозвался он. — Тут неотложное дело.

Милейн стояла на крыльце, боясь того, что должно было произойти. Наконец послышались тяжелые шаги Тэннера. И она едва не убежала, стоило ей увидеть его.

— Белка, — сказал он, глядя внутрь дома. — Только не спрашивай, как она здесь оказалась… А ты что делаешь здесь?

Она внутренне подготовилась к такому приему, поэтому оказалась в силах пережить его. Удивление в его глазах сменилось нарочитым безразличием.

— Нам надо поговорить.

— Зачем?

— Тэннер, пожалуйста, не начинай все снова. Я считаю, что ты принадлежишь к тем людям, которые не закрывают глаза в минуту опасности. И ты не бежишь от неприятностей. Почему же ты не хочешь меня выслушать?

Тэннер засунул руки в карманы.

— Тебе нужны воспоминания. А мне нет.

— Не думаю, что у нас есть выбор. Тэннер, мне надо тебе кое-что сказать. Я должна. А тогда решай сам, что с нами будет.

— С нами ничего не будет, — повторил он ее же слова.

— Знаю, но работа…

— Работа остается работой. Только она важна в данных обстоятельствах.

— Да? — переспросила Милейн. Он никак не желал ей помочь. — А если между нами останется стена? Непонимание? Разве это не повлияет и на работу тоже? Если чья-то безопасность будет под угрозой…

— Ты называешь это непониманием?

Она подняла голову.

— Да. Как ты можешь судить меня, не зная… ничего.

— Но ты же не собираешься рассказывать все?

— Собираюсь.

— Собираешься? Тогда входи. Покончим с «непониманием» раз и навсегда.

Поджав губы, Тэннер отступил.

Милейн проскользнула мимо, вдохнув терпкий запах мужского одеколона, исходивший от него, и, войдя в комнату, огляделась по сторонам. Кресло и чайный столик были сдвинуты к середине.

— Значит, ты хочешь поговорить? С чего начнем? Я ловил белку. Наверное, она убежала в окно.

Милейн представила, как Тэннер гоняется за маленьким зверьком, стараясь не напугать его. И постаралась не обращать внимания на его враждебный тон. Она села на краешек кушетки и стала смотреть в глубину камина.

— Я работал. А она… — Тэннер поставил кресло туда, где оно стояло раньше, и сел. — Так о чем ты хочешь мне сказать?

— О том, что случилось в то утро.

— Когда позвонил твой муж и я случайно взял трубку? Это ты помнишь?

— Бывший муж, — машинально поправила его Милейн. Ей пришлось взять себя в руки, чтобы сосредоточиться на том времени, когда жизнь казалась ей невыносимой. — Тэннер, я приезжала в Неваду за разводом.

Он открыл рот, закрыл его и опять открыл.

— Почему ты мне не сказала?

Когда-нибудь она скажет ему, что у него есть удивительная способность уходить от больных вопросов, но не сейчас.

— Надо было, — тихо проговорила она, думая о том, как легко было белке выбраться наружу. А он уже забыл о ней. К несчастью, она не умела так легко прощаться с прошлым. — Я хотела, но…

— Что «но»? Разве ты не хотела развода?

— Развода хотела. Но было еще кое-что.

— Еще? Ну же, говори, не заставляй меня клещами тащить из тебя слова.

Он был прав. Опять прав.

— Я говорю. Просто… — Она опустила глаза. — Я сделала ошибку. Наверное, самую большую в своей жизни.

— Не назвав мне его имя? Тогда не спорю.

— Крис. Его зовут Крис. Но это не то. Я не должна была выходить за него замуж.

— Прекрасно. А зачем ты вышла?

Милейн заглянула в серые глаза Тэннера и ушла мыслями в прошлое, чтобы избежать его враждебности.

— У меня были тысячи причин. И все они не главные. Тэннер, мои родители развелись, когда я была совсем маленькой, и я не могла принять их отношения за образец для себя. Наверное, этим все и объясняется. Я училась в колледже и не знала, что буду делать потом, а тут появился Крис. Он был красивым, умным, загадочным.

— И ты влюбилась в него?

— Мне трудно объяснить. Я не уверена. Но все вокруг меня влюблялись, и мне тоже захотелось, чтобы кто-то заботился обо мне. Чтобы было с кем поговорить. С кем идти по жизни. Мне казалось, Крис именно такой.

Милейн ждала, что Тэннер скажет что-нибудь, но он молчал. Сидел и смотрел на свои руки, крепко сжатые в кулаки. Она продолжала:

— Он был задумчив и таинствен, и я решила, что он принадлежит к тем несчастным мужчинам, которым нужна хорошая женщина, чтобы помочь освободиться от прошлого. Не смейся. Я была очень наивной.

— Я не смеюсь.

Он действительно не смеялся.

— Мы с Крисом были женаты три года, и за это время я поняла, что его глубокие чувства — не чувства вовсе. Он молчал потому, что ему нечего было сказать. Мне оказалось мало того, что он мог мне дать. — Милейн хотела посмотреть на Тэннера, но не повернула головы, потому что на глазах у нее появились слезы. — Я не первая женщина, совершающая подобную ошибку. Но я в первый раз настолько доверилась мужчине. И я не знала, как мне выбраться из этой ситуации.

Тэннер подался вперед, и кресло под ним скрипнуло. Женщина вздрогнула от неожиданности. В его глазах она не увидела ничего, кроме недоброго ожидания.

— Тебе понадобилось три года, чтобы разобраться?

Милейн покачала головой.

— Тэннер, я была очень наивной.

— Три года…

— В то утро, когда ты услышал голос Криса, мне было легче отпустить тебя, чем выяснять отношения.

— Подожди. Ты не любила Криса, когда ушла от него. По крайней мере, ты так говоришь. Почему же тебе было так трудно с ним развестись?

Она набрала полную грудь воздуха, понимая, что ни за что не рассказала бы, если бы Тэннер сейчас не спросил.

Умеет он задавать правильные и трудные вопросы.

— Дело не в разводе. И не в Крисе, хотя мне казалось, что я подвожу нас обоих.

— В чем же тогда?

— В Эмбер.

— Эмбер? У тебя есть дочь?

Милейн встала и торопливо заходила по комнате, потом подошла к окну и посмотрела на деревья, окружавшие дом Тэннера. Тяжелые стволы подавляли ее, зато качавшиеся под порывами ветра верхушки давали ощущение свободы.

— У меня — нет. Хотя я все бы отдала… Крис был вдовцом, а Эмбер — совсем крошкой, когда мы познакомились.

— И ты не могла ее оставить, правильно?

— Я была с ней, когда она произнесла первые слова. Я покупала ей одежду и брала ее на руки по ночам, когда она болела. Она залезала ко мне на колени по вечерам, и мы вместе читали комиксы. Теперь она высокая, сильная и красивая. И сорвиголова, каких мало. — На глазах у Милейн опять выступили слезы, и она ничего не могла с ними поделать, но ей ужасно не хотелось, чтобы их заметил Тэннер. — Ей было четыре, когда мы развелись. Всего четыре года.

Она умолкла.

— Жаль, я не знал, — хрипло проговорил Тэннер.

Милейн услышала шорох за спиной, но не отвела взгляда от сосен.

— Я не могла без слез произнести ее имя. Прости меня. Я должна была сказать. Но я знала, если скажу, то обязательно… — Она сделала неопределенный жест рукой. — Ты здесь ни при чем, и я не знала, как…

Тэннер обнял ее за плечи, и она едва удержалась, чтобы не прижаться к нему. Это было опасно. Она могла бы и не оторваться от него.

— А теперь ты как? — ласково спросил он.

— Трудно сказать. Я много пережила.

— Расскажи мне.

Она не могла рассказать ему все сразу, да еще пребывая в его объятиях.

— Я… ну, я закончила колледж, стала медицинской сестрой. Все заботы об Эмбер стали моими. У нее часто болело ушко. В конце концов пришлось делать операцию. Она много времени провела в больнице, прежде чем все уладилось. И именно в больнице я поняла, в чем мое предназначение. Мне захотелось облегчать людям страдания. Это понятно?

— Понятно.

У него был такой ласковый голос, что Милейн нашла в себе силы продолжать:

— Крис не понял. Может быть, я сама виновата, что не сумела ему объяснить.

— Не думаю.

Несмотря на решение не рисковать, Милейн повернулась лицом к нему и он отпустил ее, хотя она еще долго чувствовала прикосновение его рук к плечам.

— Что ты хочешь сказать?

— Милейн, ты же сумела объяснить мне. Если Крис, живя с тобой, ничего не понял, значит, ты бы ничего ему не объяснила, сколько бы ни старалась.

— Наверное, — тихо сказала она. — Я просто не хотела в этом признаться.

— Почему? Ты же его не любила.

— Он отец Эмбер. Мне нелегко было смириться с тем, что он не понимает, как важна для меня работа. И сейчас нелегко.

— Но почему?

— Почему? — Ей хотелось отойти подальше от Тэннера, но она осталась стоять, как стояла. — Потому что он отец Эмбер. Потому что он не видел, что творится у меня внутри. И он такой же с дочерью.

— Не понимаю.

— Он… Как бы тебе это объяснить? Знаешь, Тэннер, когда у Эмбер заболело ушко, он поговорил с врачами и узнал, что и как надо делать. После этого он заботился только о том, чтобы в доме не кончались лекарства. Ему ни разу не пришло в голову, что малышке надо, чтобы ее утешили, взяли на руки. — Тэннер нахмурился, и Милейн в надежде, что он ее понял, продолжала: — Я старалась быть для Эмбер и отцом и матерью. Ведь у нее нет мамы. Она привязалась ко мне и, надеюсь, благодаря мне стала уверенной в себе. А я внутри вся словно ссохлась.

— Ссохлась? Почему?

— Крису было наплевать на мою работу. Я пыталась убедить себя, что это не имеет значения. В конце концов, я тоже мало что понимаю в его работе. Он придумал новую форму лыж и теперь продает их по всей Америке. Не знаю, что ему пришлось испытать, прежде чем он раскрутил свое дело, но я старалась интересоваться его проблемами. Он мне не отвечал, и я перестала спрашивать. — Милейн помолчала, не зная, насколько Тэннера волнуют ее чувства. Однако она уже зашла слишком далеко, чтобы остановиться. — Его бизнес — для него все. Его единственная страсть в жизни. Я думала, что заставлю его понять, как люблю свою профессию, но мне не удалось.

Тэннер медленно повернулся и подошел к своему креслу, продолжая внимательно ее слушать.

— Он, не стесняясь Эмбер, отвратительно отзывался о моей работе. О том, что я только и делаю, что одеваюсь в белое, перестилаю кровати и повторяю: «Да, доктор». Однажды я не сдержалась и накричала на него, — еле слышно произнесла она.

— Однажды?

Милейн не могла поднять глаза. Сейчас начиналось самое страшное.

— Мне не нравится, когда меня унижают. Мне было тяжело, потому что Крис понятия не имел, каково мне. И когда я сорвалась, то поняла, что не смогу долго жить на вершине вулкана. Никогда не забуду, как на нас смотрела Эмбер. Два самых дорогих ей человека устроили свару. Женщина, которую она считала матерью, превратилась в скандалистку.

Измученная долгим монологом, Милейн замолчала. Она не знала, понял ли Тэннер, каким кошмаром была ее жизнь, и как ей было трудно не остановить его тогда. За несколько дней до этого она рассталась с Эмбер, и ее сердце разрывалось от горя. Только молча распрощавшись с волшебной ночью, которую они провели вдвоем, она нашла в себе силы выжить.

Тэннер потер шею.

— Где она сейчас?

— В Бишопе, — ответила Милейн, удивившись вопросу. — Они с Крисом переехали туда год назад.

— Вот, значит, почему ты здесь? Чтобы быть с ней рядом.

— Да. У нее ведь нет другой матери.

— И Крис не возражает, что его бывшая жена…

Когда-то это было предметом постоянных споров с бывшим мужем, о которых Милейн не желала вспоминать.

— Он знает, что я не могу разлюбить ее. И Эмбер меня любит. К тому же я освобождаю его от хлопот.

Тэннер откинулся на спинку кресла. Уже похолодало. Нужно было встать и закрыть окна, дав понять, что ей пора домой. Он не желал ее слушать, не желал ей сочувствовать. Однажды она уже ранила его душу, и одного раза вполне достаточно.

Однако ее черные как ночь глаза говорили ему, что его спор с самим собой еще далеко не завершен.

— Мне нравится быть самой себе хозяйкой в больнице, — сказала она. — Поверь, я мечтала о такой работе.

— Но если бы Эмбер жила далеко отсюда, ты бы не приехала, правда?

— Наверное, нет.

Тэннер напрягся и сразу же постарался расслабиться. Она не изменилась. Все так же носит распущенными красивые каштановые волосы. Длинные густые ресницы прикрывают черные глаза. Хотя на ней были свободный свитер и джинсы, он помнил ее тело с того времени, когда она, казалось, отдавалась ему без остатка.

— Не знаю, чего ты теперь ждешь от меня, — проговорил он, нервничая оттого, что спокойствие давалось ему с большим трудом. — Да, я сейчас представляю, что ты тогда пережила. Однако все это в прошлом.

— В прошлом?

Ее глаза причиняли ему боль.

— Знаешь, я ведь тоже разведен и знаю, как это бывает.

— Ты был женат? Ты?

Тэннеру совсем не показалось смешным ее удивление.

— Да. Колледж. Весна. Все влюблены. Друзья женятся или заводят подружек. Я думал, что нашел единственную женщину. Мы расстались меньше чем через год.

— У меня так быстро не получилось.

— Другие обстоятельства. К счастью, у нас с Карлой не было детей. Нам было легче.

— Правда?

Она права. «Легче» — не то слово. Даже теперь он жалел не о том, что они быстро расстались, а о том, что он так и не стал для Карлы необходимым.

— Думаю, — сказал он и снова потер шею, не в силах вспомнить, отчего она вдруг разболелась, — нас с тобой тогда очаровали озеро, солнце и долгие ночи, которые мы проводили вместе. И еще мы оба старались забыть неприятности прежней жизни. К счастью, все оборвалось раньше, чем мы совсем увязли.

— Да.

Тэннер не понял, согласна она с ним или нет.

— Послушай, мне надо тут кое-что приготовить. Я бы не торопился, но у меня сегодня гости.

— Прости, пожалуйста. — Она постояла в нерешительности, потом направилась к нему, протягивая руку. — Ты прав. Мы забыли жизненные уроки. Больше это не повторится.

— Не повторится. — Он пожал ей руку, думая о том, какая она мягкая и нежная. — Если бы я все знал раньше, я бы вел себя иначе.

Милейн высвободила руку.

— Ты бы не сломал трубку?

— Я ее сломал? Не помню.

Кивнув, она направилась к двери.

— Я тебя не виню.

— Под мостом течет река. Так говорила мама. Это вроде того, что не стоит плакать над пролитым молоком. Я рад, что мы поговорили.

— А я рада, что ты рад.

Сумасшествие какое-то… Два взрослых человека. Ну почему бы им не вести себя как взрослым, разумным взрослым. Но Тэннер вновь вспомнил горячее тело, прижимавшееся к нему в ту ночь. Вспомнил, как желал только одного — стать частью ее.

Ругая себя на чем свет стоит, Тэннер коснулся ее руки.

— Это не мое дело. Я знаю. Но то, что ты приехала сюда из-за девочки, наверное, все же ошибка.

— Ошибка?

— Крис ее отец. Ты не имеешь на нее никаких прав, верно?

— Верно. — Милейн кивнула. — Но он сказал, что я всегда могу с ней видеться.

— А еще раньше он сказал, что будет любить, уважать тебя и заботиться о тебе.

Женщина сжала пальцы в кулак. Это удар ниже пояса, но он был уверен, что так необходимо.

— Что ты сказал? — еле шевеля губами, спросила она.

— Он может еще раз жениться. Или в один прекрасный день решит, что сам станет растить свою дочь. Что тогда будет с тобой? И с ней?

У Милейн от невыносимой душевной муки исказилось лицо, и Тэннер едва удержался, чтобы не смягчить удар, который сам нанес ей.

— Это невозможно.

— Возможно, Милейн. От реальности не уйдешь.

— Не надо. Не говори мне, как надо жить.

Тэннер отступил в сторону, давая понять, что она вольна уйти.

— Не буду. В конце концов, у нас с тобой разные жизни.

— Да. — Губы у нее почти не двигались, когда она говорила. — Разные. То, что случилось между нами, не было реальной жизнью.

Тэннер согласно кивнул, глядя, как она идет к машине. Их единственная ночь не имела ничего общего с реальностью. И в ее жизни не было места для него.

Загрузка...