5

Перегрузка. Состояние снега. Очиститель.

То, как легко эти слова слетали с губ Тэннера и других спасателей, не укладывалось в голове Милейн, и она напомнила себе, что их мир — пока еще не ее мир. Вот на лыжах она умела ходить. И лыжи у нее были самой последней модели.

Однако Милейн не смела подняться на гору и скатиться с нее, тогда как все эти люди чувствовали себя наверху как дома.

Тэннер ее понимал.

— Зимой все совсем иначе, — сказал он на следующем занятии. — Горы так меняются. Это несравнимо ни с чем. Однако ты должна знать, где мы находимся, если вдруг возникнет необходимость. Ты должна знать ландшафт, направление ветра, проблемы транспортировки. Мне было бы гораздо сподручнее, если бы не пришлось останавливаться и что-то тебе объяснять.

Милейн не спорила. Единственное, чего ей совсем не хотелось, это идти с ним на другое утро, чтобы провести вместе весь день, правда, за работой, но почти все время наедине. Несмотря на то что оба решили забыть о прошлом, она совсем не была уверена в себе. По крайней мере, пока он не перестанет носить тесные синие джинсы и свободный свитер.

— Ты думаешь, что это нужно? Если что, ты мне…

— Милейн, мы все равно должны сотрудничать.

— Знаю. — Она вздохнула. — Просто…

— Просто на горе работает не один человек. А сейчас… — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Сейчас нет ничего важнее горы.


Хотя на другой день Тэннер сменил свитер и джинсы, Милейн все равно не смогла заставить себя быть равнодушной.

— Ты вовремя.

— Моя работа приучает к точности.

— Хорошо. И все же здесь лучше, чем сидеть в конторе с восьми до пяти. — Тэннер надел рюкзак, и, пока он поправлял его, Милейн смотрела себе под ноги. — Здесь совсем не так, как в твоей прежней больнице, правда? Что ты там делала? У тебя была специализация?

Пока они шли к подъемнику, Милейн рассказала, что работала на «скорой помощи», а еще в хирургии и ортопедии! Он шел спиной к ней, и она не знала, как он реагирует на ее рассказ. Криса это не интересовало, и ей редко доводилось говорить о своих делах с кем-нибудь, кроме других медсестер.

Когда из-за разреженного воздуха ей стало труднее говорить, Тэннер предложил воспользоваться подъемником, однако подчеркнул, что хотел бы повнимательнее проверить состояние горы.

— Ты быстро привыкнешь, — сказал он. — Ноги у тебя не болят?

Ноги у Милейн не болели, потому что она не привыкла сидеть на одном месте. Тем не менее она знала, что они заболят утром. Но ей не хотелось говорить об этом Тэннеру. Она попросила объяснить, что значит проверить состояние горы. Он опять заговорил о безопасности лыжников, и Милейн поняла, что он относится к своей работе так же серьезно, как она к своей.

Она хотела, чтобы он тоже это понял, но не знала, насколько это для него важно.

Согнувшись пополам, Милейн продолжала восхождение, изредка с восхищением оглядывая окрестности, но в основном не поднимая головы. Зато она видела, как ритмично работают мускулы на ногах Тэннера.

— Вот, — остановившись, сказал Тэннер. — Мне нравится смотреть на него.

Проследив за его взглядом, Милейн увидела парившего в небе орла. Великолепная птица то опускалась на несколько сотен футов, то вновь взмывала ввысь.

— Вот почему я не могла оставаться в Сакраменто, — прошептала она. — Там нет орлов.

— А я думал, ты приехала из-за Эмбер.

Женщина не растерялась.

— Я не рассчитывала на твое понимание. — Она глубоко вдохнула воздух, желая поскорее акклиматизироваться в новых условиях. — Но если бы ты ее хоть раз увидел…

— У меня две племянницы, и я знаю, какими очаровательными могут быть дети.

— Это не одно и то же. Разве твои племянницы засыпали у тебя на руках? Ты видел день за днем, как они растут? Ты…

Она замолчала, не зная, сказать ли Тэннеру о том, как она мечтала, чтобы Эмбер называла ее мамой, и как ей было больно, когда Крис не разрешил.

Тэннер стоял на склоне и смотрел на нее сверху вниз, прикрывая глаза от солнца.

— Ты права. Но даже если бы я это делал, я все равно не старался бы занять место их отца.

— Это потому, что у твоих племянниц есть отец. Крис не… Ох, Тэннер, не надо. Я не хочу об этом говорить.

— Как хочешь. Просто, мне кажется, ты попала в полную зависимость от девочки, которая никогда не будет твоей. Ты кончишь инфарктом.

Тэннер был недалек от истины. Разве у нее не болит все время сердце? Если бы она не боялась никогда больше не увидеться с Эмбер, она не бросилась бы в объятия Тэннера.

Слава богу, теперь все позади. Крис, к счастью, понял, что ему на руку взаимная приязнь его дочери и бывшей жены. Эмбер необходима мать. Милейн как нельзя лучше подходила для этой роли. Ее тоже устраивало такое положение, и она не собиралась ничего менять. Она знала, как опасно нарушать равновесие, которое и так очень ненадежно.

Правда, в ее жизни вновь появился Тэннер, а она не предвидела этого осложнения. Но они взрослые разумные люди и сумеют не выйти за рамки деловых отношений.

Тэннер пошел дальше. Милейн за ним. Однако она не могла выкинуть из головы его слова.

— Тебя не касается, как Крис, Эмбер и я строим свои отношения.

Прошло довольно много времени, прежде чем она услышала в ответ:

— Да.

Перекусить они решили на высоте одиннадцати тысяч футов. Отсюда трудно было разглядеть дороги, опутывавшие гору, но Тэннер показал ей несколько поставленных спасателями знаков. Милейн помнила два лета, что провела тут, поэтому легко воспринимала объяснения Тэннера. Она поразилась, что он может задействовать вертолеты и доставить опытных лыжников в самые отдаленные районы, испугалась, представив головокружительные слаломные трассы, и подивилась рассказам о горячих источниках к востоку от аэропорта.

К вечеру, когда она уже прошла больше, чем когда-либо в жизни, и увидела не меньше, ей загорелось посмотреть на горячие источники.

— Я видела несколько, когда жила тут, но ты говоришь, что есть другие, подальше? — спросила она, рассчитывая, что он не обратит внимания на ее вопрос, потому что ноги у нее уже болели вовсю. — Кто там бывает?

— Только те, кто здесь работает. Я тоже бываю раз в неделю. Если помнишь, запах там не очень. Но когда находишься за день и ноги горят…

Милейн кивнула. Мысль о горячих источниках придала ей силы. Когда они вернутся, она обязательно спросит у Карол, как до них добраться.

— Хочешь пойти?

— Сейчас?! — воскликнула она, с ужасом подумав о долгой дороге обратно.

— А почему бы нет? Это помогает от усталости. Пойдем, если, конечно, хочешь.

Хотела ли она? Милейн старательно прятала чувства, разговаривая с Тэннером, и ей это удавалось, потому что им еще многое надо было обсудить на благо общего дела. Но она ужасно устала от этого. Почему бы не забыть ненадолго о работе?

— Я не хочу тебя затруднять, но… У тебя и так много дел.

— Да нет, ты меня не затруднишь. Кстати, я там не был с того дня, как приехал новый отряд спасателей. И к тому же, если честно, я сегодня прошел в два раза больше обычного.

Милейн с трудом удержалась, чтобы не ударить его. Она не столько рассердилась, сколько была поражена его признанием. Он в самом деле осматривал гору или устраивал ей испытание? Что может выйти, если они надолго останутся одни?

Ничего.

Через три часа уверенность Милейн в собственных силах заметно поубавилась — ноги уже подгибались от усталости и совсем не слушались ее. Она сидела на обочине, пока Тэннер ходил за джипом, одолженным ей Бертом, а потом с трудом вылезала из высокой кабины. Почему она не стонала, она сама не могла понять. Но когда Тэннер предложил съездить за купальными костюмами, она едва не отказалась. Она боялась, что, увидев кровать, упадет на нее и больше не встанет. Однако ехать с Тэннером на источник без купальника было немыслимо.

Ее спокойствию пришел конец, едва они оказались на месте. Во-первых, они были совершенно одни. Во-вторых. Тэннер, быстро скинув кроссовки, взялся за молнию на штанах. Солнце уже садилось, но было еще достаточно светло, чтобы она могла отлично видеть его.

Тэннер быстро снял с себя штаны и рубашку и бросился в воду. На нем были простые синие плавки, но она вспомнила, как касалась тогда рукой темных волос у него на животе. Он нашел камень и сел на него, уйдя по шею под воду. И вздохнул.

— Здорово.

Тэннер ждал ее. Что ж, если он… то и она… Милейн сняла спортивные туфли, носки. Пальцы у нее задрожали, когда она принялась расстегивать джинсы…

Он не сводил с нее глаз. Женщина чувствовала это, но ей не хватало смелости обернуться. С тех пор, как они были в Неваде, она набрала фунтов десять. Но после развода сильно похудела. Помнит ли он, какой она была тогда?

Делая безразличный вид, Милейн стала расстегивать блузку. На ней был зеленый в широкую полоску купальник, рассчитанный на плавание, а не на показ. Бросив блузку на джинсы, она вошла в горячую воду. Ей пришлось гораздо дольше искать камень, чтобы сесть на него, и она довольно долго простояла в воде, доходившей ей до бедер.

— Как водичка? — спросил Тэннер, когда она наконец уселась. — Поначалу слишком горячо, зато потом благодать.

Милейн едва слышала его. Ее скованность мгновенно исчезла, как только бурлящая вода согрела усталые мышцы. Тэннер был прав: вода горячая. И это чудесно.

— Мне кажется, я умерла и попала в рай. — Она вздохнула. — Я и забыла, как это хорошо.

— Только не надо глубоко дышать. Помни о запахе.

Из-за сосен вокруг было совсем темно, и Милейн не видела Тэннера, только слышала его голос и бульканье воды.

Стараясь завязать разговор, сказала что-то о коммерческой выгоде лыжных курортов, но он не ответил, и она замолчала.

Невозможно. Этого не должно было быть. То, что случилось между ней и Тэннером в Неваде, походило на безумие. Много позже, случайно вспоминая о Харрисе, она тут же гнала эти мысли прочь. Любовь с первого взгляда невероятна. Только одно слово годилось для того, что они тогда испытали, — вожделение.

Прошли годы, и Милейн могла уже спокойно отнестись к этому. Да, она забыла обо всем на свете в объятиях Тэннера, желая, чтобы они длились бесконечно. Что ж, той женщины больше нет. К ней вернулся здравый смысл, и Милейн не собиралась его терять.

Почему же ей так нелегко наедине с Тэннером? Даже теперь ей хотелось ощутить прикосновение его ног к своим. При воспоминании о том, как он ласкал ее тело, сердце у нее начинало биться быстрее.

— Берт сказал, Карол беременна.

Голос Тэннера отвлек ее от навязчивых мыслей.

— Да, — почти прошептала она.

— И ты взяла ее под опеку. С ней все в порядке, правда?

— Правда. Конечно, если возникнут проблемы, я не буду принимать роды. Отправлю ее к врачу. Но она отлично сама о себе заботится.

Течение придвигало ее ближе и ближе к Тэннеру. А может быть, ей самой этого хотелось?

— Хорошо. — Тэннер поерзал на камне, и расстояние между ними уменьшилось еще на несколько дюймов. — Она замечательная женщина.

— Да. — Милейн что-то нащупала пальцами ноги. Ногу Тэннера? — Замечательная.

— Берт в восторге. Он немножко боится, но очень рад.

— Да?

Точно. Это была нога Тэннера, а иначе почему по ее телу будто пробежал электрический ток?

— Он никогда об этом не думал. Он даже не знает, кого хочет, мальчика или девочку, был бы только малыш здоровым.

— Так… так многие говорят.

Она хотела еще что-нибудь сказать, но не знала что. Стало совсем темно, и она не видела, смотрит ли на нее Тэннер. А ей хотелось, чтобы смотрел, очень хотелось, хотя она и убеждала себя, что у него есть кое-что поважнее, чем она.

Было безумием решить, что она сможет жить с ним рядом и не желать его. Она всего лишь коснулась пальцем его лодыжки, а уже желала его всем телом. Милейн хотелось рассказать ему все, что было с ней после того, как они расстались, хотелось, чтобы он знал, какими одинокими были ее ночи, как она старалась загрузить себя работой, чтобы ни о чем не думать.

А что он подумал бы о ее снах, если бы узнал, что, когда в комнате сгущались тени, ее охватывало желание и она тянулась к нему, призрачному, воскрешенному ее воображением?

Когда Милейн поняла, что он совсем близко, то постаралась погасить огонь в груди и стала лихорадочно искать какие-нибудь слова.

— Вы с Бертом друзья?

— Что? С Бертом? Да.

— Хорошо. — Господи, что бы еще сказать? — Карол здесь дома. Она все умеет. И она любит то, что делает.

— Берт тоже. Немногие умеют находить для себя подходящую пару.

А ты когда-нибудь станешь таким для меня? Испугавшись этого вопроса, а также того, как плохо она контролирует себя, Милейн посмотрела на почерневшие деревья, на небо и на первую появившуюся звездочку.

— Немногие.

— Вот твои родители, — тихо продолжал Тэннер. — Их развод, наверное, был для тебя трагедией?

— Не знаю. Я была слишком маленькой.

Оба замолчали. Она не могла быть уверена, но чувствовала, что Тэннер смотрит на нее. О чем он думает? Невозможно, чтобы он тоже не потерял здравый смысл, когда она была вся в пылу любовных мечтаний.

Милейн хотела только одного: ощутить прикосновение его рук к своей горячей и мокрой коже.

На этот раз, когда они дотронулись друг до друга, Милейн не отодвинулась. Она чувствовала себя так, словно живой и невредимой вышла из чудовищной аварии.

Три года назад он все знал о ней и о ее желаниях. У нее не было тогда сил говорить. Она сама не понимала, что привело ее в его объятия. Но он ответил на ее немой призыв.

Они были как в огне. И вместе тонули в неземных ощущениях. Сегодня опять их прикосновения грозили высечь огонь…

— Милейн!

— Что?

— Я думаю…

— Да? — Говори. Говори же скорее.

— Пора возвращаться.

Загрузка...