Туманный зверь

Водяной

У озера было тихо. Ветер, три последних дня продувавший прохожих до костей, поутих и теперь лениво шевелил веточки стоявших на берегу ив. Кромка воды была покрыта тоненькой корочкой льда, отчего озеро казалось не то огромной полыньей, не то зеркалом в серой мраморной раме.

Я посмотрела на часы. Они показывали полдень.

Два месяца назад в это время здесь было полно народу. Дети катались по набережной на роликах и велосипедах, вдоль каменных перил прогуливались влюбленные парочки и мамы с колясками. Теперь же тут нет ни души. Зима прогнала всех прочь – в теплые квартиры, ресторанчики и кафе.

Я поднялась на широкий деревянный настил, возведенный этим летом для рыбаков и, убедившись, что под ним находится не лед, а темная студеная вода, высыпала в мутную глубину небольшой мешочек остывшего пепла.

По озерной глади побежали круги. Затем они пропали, и снова наступила тишина.

Я хмыкнула, вынула из кармана куртки еще один пакет с пеплом и тоже опорожнила его в воду.

– Ты что это делаешь, хулиганка?

Я вздрогнула и обернулась. Позади меня на мостках стоял высокий широкоплечий мужчина с длинными светлыми волосами и неопрятной русой бородой Он был одет в лохматый полушубок и старые резиновые сапоги.

– Здравствуйте, дядя Водимир, – сказала я ему.

– И тебе не хворать, Матрена, – недовольно ответил тот, нахмурив брови. – Зачем пожаловала?

– Мне нужно с вами побеседовать.

– Побеседовать… Ты зачем пепел в воду бросила? Экологов на тебя нет. И природоохраны.

– А что делать? – усмехнулась я. – Я вас вчера по-хорошему звала. Полчаса, как дура, орала. Не прикинься вы глухим, я бы с пеплом приходить не стала. Вы вообще представляете, сколько газет мне пришлось извести, чтобы его раздобыть? Я на это дело убила весь вечер и квартиру гарью провоняла.

– Ты бы еще в озеро пластиковых бутылок накидала, – поджав губы, заметил мужчина. – Или битого стекла.

– Будете меня игнорировать, в следующий раз непременно накидаю. В самом деле, дядя Водимир, разве стала бы я беспокоить вас по пустякам? Если пришла, значит, есть дело.

– Говори, – поморщился мой собеседник, – только скорее. Видишь, погода какая настала? Не сегодня-завтра ударят морозы. Мне рыбу пора на глубину уводить да самому на зимовку устраиваться.

– Вот-вот, – кивнула я. – Вам со дня на день уходить в анабиоз, а вы озорничаете. Слухи о ваших проказах до меня все лето доходили. Мол, с озером нашим творится что-то неладное: то леска у рыбаков рвется, то лягушки с пявками к пляжу приплывают, то колючие водоросли вдоль берега появляются. Но это была ерунда, на прошлой неделе вы совершили дело посерьезнее. Вы зачем человека утопили, дядя водяной?

– Какого еще человека? Ты, ведьма, в своем уме?

– Не отпирайтесь. Ко мне позавчера утром женщина приходила, сказала, муж у нее пропал. Пошел с друзьями к озеру и не вернулся. Друзья утверждают, что он утонул – решил искупаться, нырнул в воду, а обратно не вынырнул. Три дня его водолазы искали, и все без толку. Бедная супруга так испереживалась, что решила, будто ее обманули. Предположений придумала вагон и маленькую тележку, начиная с дружков, которые его убили и прикопали где-то в лесу, и заканчивая побегом с любовницей в Караганду.

– А к тебе она зачем пришла? Чтобы ты помогла беглеца отыскать?

– Да, – кивнула я. – Я ей сказала, что любовницы у ее мужа не было, и с друзьями он в тот день не ссорился. Мужчина утонул и уже неделю находится на озерном дне. Вот я и спрашиваю, дядя Водимир, зачем вы несчастного утопили, и почему держите у себя до сих пор?

Водяной закатил глаза.

– Я, Матренушка, за просто так никого не топлю. И этого дурака тоже не топил. Ты сама сказала: он купаться полез. Зимой-то. В холодную воду.

– Может, мужчина был моржом.

– Он был идиотом, – скривился водяной. – Их компания в тот день устроила на берегу пикник – с жареным мясом и ящиком водки. Бутылки, кстати, мужики побросали в воду. Соревновались, черти, кто дальше закинет… А уж как они поливали друг друга матом! Эх… В былые времена даже малые дети знали: у воды браниться нельзя. Ругань и злоба водную энергетику страсть как портят. Был родник с хрустальной водой, стало грязное болото. Мне, как хозяину рек и озер, такое волшебство даром не нужно. Знаешь, Мотя, я бы эти обиды стерпел. Некогда мне сейчас за них расплату требовать. Но тут дурак, о котором ты говорила, разгорячился и в озеро полез, да не куда-нибудь, а в мой личный омут. У меня там камни стоят – старые, крепкие, чисто скалы морские. Дуралей об один из них башкой и приложился. Я бы мог его на поверхность поднять, но не стал. Пусть, думаю, узнает, что бывает, если бросаться в омут с головой.

– Тело надо вернуть, дядя Водимир.

– Зачем?

– Чтобы не плодить в озере нечисть. У вас ее и так навалом, лишний рот, небось, ни к чему. Да и родственников утопленника жалко. Они-то в его глупости не виноваты.

– Хорошо, – пожал плечами водяной. – Тело я отдам. Но пусть вдова попросит меня об этом сама – как положено, честь по чести, с жертвой и учтивыми словами.

– Словам я ее научу, – кивнула в ответ. – Какую вы хотите жертву?

– Каравай хлеба. Свежий, с пылу, с жару. А еще пуговицу с ее свадебного наряда и какую-нибудь блестящую монетку. Этого будет достаточно. Скажи вдове, пусть поспешит. Когда ударят морозы, и озеро покроется льдом, я уйду на глубину. Тогда тело ее мужа останется в моих владениях до весны. Представляешь, в каком виде оно вернется к родным?

– Я сегодня же ей все передам.

– Передай, Матренушка. А пепел в озеро больше не бросай. Я в другой раз на твой зов откликнусь и так.

Я кивнула.

– Хорошо, дядя Водимир. Доброй вам зимовки.

– И тебе, Матренушка. Встретимся весной.