Твоё личное Чистилище

Глава 37

Детская прекрасна. Голубые стены. На них рисунки: мишки, зайцы, собачки, кошечки… Эйфелева башня мерцает словно настоящая… Каждая стенка расписана лучшими именитыми художниками Москвы (Виктор Сергеевич лично приглашал их в свой трехэтажный “замок” в самом сердце спокойного Подмосковья.)

На полу положен качественный ламинат итальянского производства. Цвет летней травы — яркой, зелёной и свежей. Так и хочется лечь на пол закрыть глаза и представить себя лежащей на ароматном газоне.

На окнах нежные тюли цвета гречишного мёда. Стоят несколько бежевых трюмо ещё не набитых детскими распашонками. Возле них недалеко маленький пеленальный столик. Повсюду мягкие игрушки. Их много. Очень — очень много. Будто в одну комнату перенесли средний детский магазинчик.

В углу стоит мечта Полины. — детская деревянная кроватка цвета слоновой кости которую наконец-то доставили. Эта восхитительная работа производства Франции. Хорошо собранная, с мягким удобным матрасиком, погремушками, подушками и тонкой занавеской для спокойного укачивания малыша в колыбели.

Полина ещё раз удовлетворенно оглядела комнату. Сегодня они с Андреем целое утро (Да! Что удивительно у Калинина — младшего наконец-то нашлось время для жены и их будущего ребёнка.) приводили “жилье” для их сына в относительный порядок. Расставили вещи: игрушки, парочку длинных ламп с тонкими, кружевными абажурами и светильников, аккуратно разложили одну часть детских вещичек, забили пеленальный столик кремами для малышей и всякими присыпками…

— Я думаю, что лучше кроватку перенести к нам в спальню. — Подмечает Полина. Долго разглядывает ложе сыночка под всевозможными углами.

— Зачем? — Удивлённо спрашивает Андрей.

— Затем. В первые месяцы жизни ребенку постоянно нужна мама. Утренние, дневные, ночные кормления. Мне будет трудно каждый раз бежать в детскую. Потом перенесём обратно. — Разжевывает ему очевидное.

Мужчина хмурится. Устало трёт правый глаз. Вспоминает, что ему нужно закончить отчёт до завтра. А завтра в восемь часов утра у них в офисе большое собрание. Нужно выехать пораньше, успеть собраться, не забыть документы, посмотреть по какой дороге нет пробок…

— Это невозможно, Полин. У меня работа каждый день! Из-за плача ребёнка я не буду высыпаться.

— Но так мне будет легче…

Внутри снова нарастает раздражение. Ох, уж эти дурацкие гормоны. Сдерживает стараясь. Надеется, что Андрей поймёт её… Вот сейчас до него дойдёт, что маленький это их общая ответственность. И по идеи они должны будут ухаживать за ним оба. Кроватка в их спальне была бы отличным решением. Они бы встали к малышу по очереди, укачивали бы, пели песни…

Но Андрея доходит совсем не то на, что надеялась девушка. В его голову приходит идея которая по его мнению должна устроить их обоих.

— Если хочешь кроватку в спальне то хорошо. — Говорит он примирительно. Полина улыбается кивая, но при следующих словах мужа улыбка тут же трескается.

— Ты можешь на время переехать с ребёнком в ту комнату с розами или любую другую. Временно пока он не подрастёт и не сможет спать один в детской.

— Я переехать? — В её тихом голосе проскальзывают угрожающие нотки.

Блеклые щеки краснеют предсказывая, что их хозяйка начинает медленно вскипать словно чайник, который поставили греться на зажженной плите.

— Знаешь, что милый мой, Андрюша… — Начинает вкрадчивым тоном.

В её голове сражаются две разные личности. Одна — Смирная, покорная, ласковая как лёгкий летний ветерок и добрая. Эта мудрая женщина которая почему в голове Поли говорит голосом её бабули — Маргариты Аркадьевны. Вторая — Смелая, непокорная, шумная, требовательная, свободная…

И она говорит её голосом только более низким чем голос Адамовой на самом деле.

«Не терпи это! Скажи ему! Смотрите — ка каков козлища киндера нам заделал, а ответственность не за, что нести не хочет! Все ты должна вывозить. Поставь урода на место!» — Зло шепит требовательный голосок второй дамы.

«Нет. Нужно смягчить конфликт. Ты жена он муж. Будь покорна. Не злись. Подумай о ребенке и о состоянии своего мужчины.» — Ласково шелестит первая дама.

«Сейчас смягчу ага… Нет уж я очень долго терплю его!» — Зло думает Полина.

И это становится очередной последней точкой которая гвоздём забивается в их общий гроб под званием “брак”.

— Пошёл-ка ты лесом, муженек! — Специально передразнивает его любимую фразу “женушка”.

Андрей молча пытается взять её за руки. Но она грубо отталкивает его.

— Пошёл нахрен! Иди нахрен ясно?! Сколько можно, блин?! СКОЛЬКО?!! — Срывается, кричит. Толкает мужчину. Он молча сносит удары не в силах подобрать правильные слова.

— Ты блин в курсе, что это ты ребёнка мне сделал? Не Герман мать твою! И не твой отец! А ТЫ, КОЗЁЛ! — Тыкает ему в грудь указательным пальцем. Смеется горько.

— Полин, послушай… Ну не заводись ты так! Хочешь, что он спал в нашей спальне, ладно! Только успокойся! — Пытается утихомирить прижимает её к себе.

Но она вырывается. Берет стоявшего на полу крупного плюшевого вислоухого кролика.

— Нечего я уже от тебя не хочу! Иди в жопу, Калинин!

С силой бросает в него игрушкой. Попадает прямо в лицо, но удар мягким плюшем совсем не болезненный. И Полину это огорчает. Боли Андрей не ощутил, а ей хотелось бы. Очень. Больше всего на свете сейчас бы хотелось…

Выходит из комнаты. Проглатывает непрекращающеся слезы и громко хлопает дверью на последок.