Твое противоядие

20 глава. Мои тайны стоят жизни

— Зачем ты принес черную серу? И как ты попал ко мне в кабинет? — спросила я.

— Ты ведь знаешь, что я уже обо всем догадался. — Его голос был обманчиво спокоен, я почти никогда не слышала, чтоб он так разговаривал, без смешинок или иронии. Без озорного заигрывания.

— О чем? — спросила я. — Что ты пролез в гильдию и достал зачем-то черную серу?

— Я посмотрел рецепт распечатывающего, у тебя в книге помечено за что отвечает каждое вещество. Ты готовила его не раз, причем удачно, столько полей исписано в книге.

— Ерунда какая-то, мой раствор вышел не таким как нужно.

— Именно, я посмотрел на катализатор — это черная сера.

— И?

— Помнишь я говорил, что тот, кто заботится слишком сильно о мелочах, именно в этом и прокалывается?

— Да, помню.

— Я проверил все ингредиенты, которые ты использовала. Большая часть из них не особо плотно закрыта, да аккуратно, но не так выверено, как эта. У них у всех разный вес, какие-то по разным баночкам лежат. А здесь самая аккуратная упаковка, с ровным весом за минусом того, что нужно было отправить в раствор. Такого не бывает, каким бы ты аккуратным специалистом не была. Тут не то что грамм в грамм, тут миллиграмм в миллиграмм. Делаю вывод, что ты не использовала всю серу, а утилизировала ее незаметно. Потому раствор и не сработал как нужно.

Его низкий голос пугал меня, мне хотелось подбежать к нему и заглянуть в глаза, запустить руки в мягкие волосы, но я знала, что если сделаю так, то лишь получу кинжал в сердце, если не по горлу. Я убила его соотечественника, его дядю.

Мое возмездие нашло себя в избранном Судьбой! Я уже давно говорила самой себе, что она шутит надо мной злые шутки.

Я старалась спокойно смотреть на него, ничем выдавая свою тревогу и громко вздохнула.

— Это все, на что ты опираешься? На черную серу? — спросила я.

— Нет, но много улик вело к тебе. Я отказывался их принимать, видел в тебе только безобидного специалиста по ядам, я даже отказывался выполнять приказ проверить твои способности в экстремальной ситуации, но все-таки согласился, я тяжелым сердцем.

— Значит самоуничтожившееся наемники из Кароса?

Он медленно кивнул.

— Да, не планировалось, что ты должна пострадать или я. Они были готовы к смерти, нужно было лишь проверить твои способности. И ты оказалась очень сильна, я думал, что со всеми ними разберусь я, а ты слегка прикроешь. Но твой яд в иглах — очень быстро действенный. Ты так убила Рафиуса? Просто иглами?

— Нет.

— Не ври мне! — он вскочил с дивана и закричал на меня. — Не смей мне врать! Я давно начал тебя подозревать, но я старался как мог… Отводя сам подозрения от тебя! Я не полный отчеты писал в Карос.

Он приблизился очень близко, заглядывая мне в глаза, и я видела в них много боли и скорби. Ему действительно было жалко, что я оказалась убийцей. Я видела боль предательства в золотистых глазах, которые мне напоминали теперь гаснущий свет фонаря.

Я сделала шаг назад, он следом. В результате я стояла у стены, стараясь всеми сила не дрожать, а храбро заглядывать ему в глаза. Как полагается той, кем я являюсь.

— Я понял, что прав в зоопарке.

— В зоопарке? — мой голос звучал тихо-тихо.

— Да, ты ушла, а я остался побеседовать со смотрителем. Он сказал, что в вольере не все белые тигры.

— Оу, — все, что я могла сказать, поняв, что сейчас мне будет вынесен приговор.

— Там была тигрица с тигренком, и именно в сознание малыша Рафиус оставил послание. Знаешь, что там было?

— Что?

— Места, в которых он был в течении своей службы в Лероне. Там было больше мест, чем мне предоставил отец. Он подозревал, что убийца из гильдии, и я могу спугнуть его. Потому давал по хлебной крошке и сам строил выводы по моим отчетам, не давая мне свободных действий. Так вот… Я увидел там и рынок, и больницу, и магазин одежды, о кстати, прелестный кожаный браслет у Лоуренса. Заметил, когда он к нам заходил, посмотрел досье на него и увидел, что недавно у него был день рождения. Кто же мог ему сделать подарок? Наверное, близкий друг.

Я почти не дышала, пока слушала его хрипловатый голос и гадала, когда его руки сомкнуться на моей шее, но он продолжал рассказ.

— Посмотрел, дату рождения и понял, что подарок как раз должны были покупать в тех числах, что Рафиус шпионил… за тобой. — Добавил он, сверкнув золотыми глазами. — Ты мне рассказывала, как можно нанести один компонент на руку, второй еще куда-то. Так почему ты не могла провести реакцию для уничтожения журнала покупателей у меня под носом? Еще и обдурила с ремнем. Ответь, ты вообще, часто дурила меня, пока целовалась со мной?

— Я…

Я не успела ответить, потому что рядом со мной его кулак врезался в стену, и посыпалась штукатурка. Из него вырывался рык, он наклонился ко мне и обнюхал меня, точно зверь свою добычу.

— Тебе страшно? — спросил он. — Или страшнее было поговорить со мной о чувствах? Тебя бы совесть замучала, если бы мы поговорили? Ты поэтому избегала любых выяснений?

Я продолжала молча стоять, понимая, что если я сейчас выпущу иглы, то он будет быстрее и проворнее. И я лишь подпишу приговор себе сиюминутный. Нужно было выиграть время.

— Так вот, увидел там лапшичную «У Роки» в воспоминаниях тигренка. Я не видел образа за кем он следил. Но я почуял запах. Знаешь какой?

— Ваниль, апельсин и горький шоколад? — спросила я.

— Именно, Рейни. Я был очень расстроенный, что это подтвердилось.

— Но… — я не могла продолжать этот разговор.

— Но я привел тебя домой, познакомил со своей семьей, сопровождал тебя на допросе.

Он продолжал меня поддерживать после всего, что узнал. Был рядом. Был ласков со мной. Почему? Он загонял меня в ловушку?

— Ты убила Рафиуса? — спросил он меня прямо. — Ответь прямо и честно мне в глаза.

— Да, — я судорожно сглотнула и посмотрела в его янтарные глаза.

— Зачем? — спросил он.

— Он первый напал на меня.

— Почему тогда не созналась? Карос бы принес свои извинения и компенсацию.

— Ты не знаешь, да? — спросила я шепотом, горько усмехнувшись. — Подтвердив, что я убила Рафиуса, я бы подписала себе смертный приговор. Ты думаешь он по ошибке напал на меня?

— Расскажи мне.

Его глаза просили. Нет. Умоляли поделиться. Но эта тайна должна была умереть со мной.

Я покачала головой. Снова раздался удар рядом со мной, Эндари оставил вмятину на стене со второй стороны от меня.

— О, Судьба! Рейни, не доводи меня!

Я слегка улыбнулась ему и щелкнула кулоном на шее, выпуская усыпляющий порошок. Он резко отскочил от меня, а я нагнулась вниз и запустила иглы в него. Эндари призвал прану и стал двигаться невыносимо быстро. Мои глаза еле поспевали за ним. Но я старалась быть быстрее.

Шаг от места, где стою. Он уже там. Я запрыгнула на диван, нажала на механизм. И… ничего не выскочило.

— Что-то потеряла? — спросил Эндари раскручивая в своей руке кинжалы из моего дивана.

Подготовился гад.

— Ты запомнил мой код в квартире от газа и отключил его как пришел?

— Да, еще одна твоя осечка. Ты так старалась внушить доверие, что не стала его скрывать, боясь, что это будет подозрительно. А ведь это было бы нормально, скрыть код безопасности от ассасина из другой страны.

— Ну что ж… Моя осечка, действительно.

Я прыгнула на шкаф, запуская еще один механизм, о котором он не знал. И лезвия полетели в сторону капитана. Но он легко увернулся, запуская в меня свои, я отклонилась, лезвия задели лишь кончики прядки.

— Эй, а кто-то говорил мои волосы приятно пахнут. Теперь себе в коллекцию их срезаешь?

— Должен же я что-то оставить себе на память.

— Будешь ходить ко мне на могилку? Приносить цветочки? — едко спросила я. — Или в насмешку только сладости принесешь?

Раздался бурный рык, и Эндари настиг меня, выбивая все оружие, которое у меня есть. Это был рев гнева, ярости и… боли… скорби.

— Какого хрена?! Рейни!!! — орал он мне на ухо и начал трясти меня, сдерживая мои запястья у себя в руках. — Ты сдохнуть хочешь? Серьезно?

— Ты же убьешь меня! У меня нет шансов против тебя!

Я попыталась вывернуться, но он крепко держал меня за руки и поднес к стене подняв на уровень своих глаз, придержав меня коленом межу бедрами, не давая мне упасть. Я скользнула взглядом по нашим ногам.

— Перед этим ты еще и надругаешься надо мной?

В его глазах сверкнул опасный огонь, и рядом со мной снова посыпалась штукатурка.

— Твою мать, Рейни! Я точно тебя убью, если еще раз что-то подобное скажешь!

— Да ты и так меня убьешь, придурок!

— Серьезно? Это все, что ты вынесла из нашего разговора?! Ты ведь умная, почему сейчас ведешь себя как дура?

Потому что рядом с тобой у меня отключается мозг, гад! Но вслух я этого, конечно же, не сказала.

— Скажи уже мне всю правду!

— Давай ты просто меня убьешь? — посмотрела я обреченно в его глаза.

— Зачем?

— Ты и так, и так это сделаешь. А я не хочу раскрываться и умирать как велит Карос. Лучше сейчас, и просто от руки твоего гнева.

Он хорошо тряханул меня и снова начал рычать.

— Если ты сейчас мне все не расскажешь, то я…

— Убьешь меня, — закончила я за него.

Он подхватил перекинул меня на плечо вверх ногами и понес меня в спальню.

— Только посмей дернуться, — рявкнул он.

Он был моложе Рафиуса, сильнее, проворнее. И против него у меня не было совершенно никаких шансов.

Он шлепнул меня на постель, я резко подскочила к тумбе, но отшвырнул ее ногой, так что лезвия я не достала, я хотела нажать на рычаги в кровати, но Эндари использовал захват как на тренировке. Когда одна нога закинута ему на плечо и схвачена, а на второй он сидит. И чего он рычал, когда я спросила хочет ли он надругаться надо мной? Если все его захваты выглядят очень интимно.

Мне было страшно, потому что я осознавала, что в любой момент я могу умереть. Но при этом… Мне было слегка жарко, мне казалось, что щеки скрасил румянец, когда я поняла, насколько мы с Эндари близко друг к другу интересными частями тела.

— У тебя нездоровый интерес к таким позам.

— А у тебя нездоровый интерес к вранью! Рейни, расскажи, что происходит, и я… приму решение.

— Примешь решение?

— Что я буду делать дальше. Я постараюсь понять и принять. Я осознаю, что на тебя напали. И ты не убивала просто так. Но чтоб защищать тебя, мне нужно знать все.

— Защищать меня? — я хрипло рассмеялась, кажется, началась истерика.

— Рейни, я не хочу убивать тебя.

— Тебе придется. Король не позволит оставить меня.

— Плевать, расскажи мне!

— Зачем?! Зачем тебе залазить мне в душу, узнавать какую-то правду, тайны из-за которых меня могут убить? Зачем тебе это все? Просто возьми кинжал и сделай так.

Я перехватила у него из-за ремня лезвие, и сама же вложила ему в руку, прижав к горлу. Я смотрела, в его золотистые глаза, расширенные от шока, и слегка стала надавливать.

— Только, закончи сам быстро. Я не хочу страдать и захлебываться от боли.

Его рот приоткрылся, я почувствовала, что пока слегка лишь оцарапала, но маленькие капли крови выступили и побежали. Он вырвал свою руку с лезвием из моей и отшвырнул его подольше. В его глазах еле-еле заметно заблестели слезы.

— Ты что творишь? — спросил он уже не крича, а как-то тихо и слегка надломлено.

— Помогаю тебе.

— Я не хочу тебя убивать, я хочу узнать твою правду и помочь тебе ее скрыть.

Мне показалось, что я ослышалась, не поверила. Но он уже снова был около меня слегка приподнимая. Он достал из кармана мазь и бинтик.

— Не дергайся! Ты не маленькая упрямица! Ты большая упрямица.

Он слегка отвернул мою голову и смазал царапину кровоостанавливающей мазью, а затем заклеил бинтиком. Я повернула голову к нему и буравила его взглядом.

— Ты хоть ответь, — начал он. — Ты со мной зачем целовалась? Чтоб внимание отвлечь? Ты хотела, чтоб я влюбился?

— Я хотела тебя влюбить, точнее такой план предложила Николетт. Но у меня не особо получалось следовать ему. Ты раздражал меня очень сильно первое время. Выводил на эмоции. Так что… я хотела, но не следовала ему. А целовалась… ну ты хорошо целуешься. Мне нравилось это.

Он снова зарычал.

— Что ты все рычишь?

— Я много праны использую, а она усилена моим побратимом. Так что, у меня есть некоторые повадки сейчас.

— А ты меня зачем целовал? Чтоб я раскрыла себя, влюбившись?

— О, Судьба! Ты за сегодня такие глупости морозишь!

— А что я должна думать? Ты первый начал эти игры с флиртом.

— Я просто по началу шутил, просто как умел. Но…

— Но?

— Ты правда ничего не понимаешь, Рейни?

— Что я должна понять, Эндари?

Он пересел к спинке кровати и перевернул меня, посадив на него сверху. Внутри меня разлилось болезненное тепло. Как не вовремя! Почему меня возбуждает то, что я на волоске от своего приговора?

— Я уже догадывался обо всем, после зоопарка. Но я привел тебя к себе в дом, без страха. Я верил, что ты никому не причинишь вреда. Доверял тебе. — Он шептал это мне прямо в лицо.

— Зачем? Почему? Эндари… Почему ты так поступил?

— А почему, сегодня ни один мой кинжал тебя не поранил?

— Ты задел мои волосы.

— Я надеюсь, это последний волосок, который упал с твоей головы. И мне очень жаль, что он упал по моей вине, — прошептал он близко-близко. — Я предугадывал все твои действия, знал перемещения. Ни одно лезвие не предназначалось тебе.

— Ты опять разгромил мою кухню.

— Судя по всему, ты не умеешь общаться без драк.

— Возможно. Я плохо доверяю.

— Доверяй мне. Я не сделаю ничего плохого. Я не сделаю тебе больно.

Он был прав. Ведь даже, когда его руки сжимали крепко мои запястья, он не причинял боли, лишь твердо удерживал меня. Он ни разу не ударил меня за сегодня, хотя я пыталась его задеть много раз.

— Я очень хочу узнать всю правду, я буду хранить ее и оберегать точно так же, как и тебя.

— Почему? Почему, Эндари?

Я вспоминала все разговоры, которые были с другими людьми. Как бабушка Вира говорила быть открытой и вспоминать знаки. Вспомнила, как Роки говорил, что если беды тяжелеют, то мужу надо доверять. Вспомнила, как он знал уже, что я убила Рафиуса, но сидел на допросе и поглаживал мои руки. Как спорил с отцом, и показал свою позицию относительно меня, заплатив. Как давал мне время, не требуя разговоров, но целовал, когда я нуждалась в этом.

Он положил свои ладони на мое лицо, пока я задавала свои почему, и поцеловал меня в губы, тихонько и тут же оторвался.

— Потому что я люблю тебя. — При этих его словах внутри меня что-то дрогнуло, кажется я начала всхлипывать, а он продолжал. — Я не шутил, когда говорил, что я весь полностью твой. Мое сердце и душа принадлежат тебе. Я… как увидел тебя… на бракосочетании, ты показалась мне такой хрупкой. И когда я наклонился поцеловать твой висок я сразу почувствовал аромат. Потому что…

— В детстве бабушка Вира тебя спросила, что сочетается с корицей?

— Она, все-таки, рассказала, — усмехнулся он.

— Да, я подумала о знаках. О золоте и рысях.

— Так, если ты их тоже заметила — откройся мне.

Я спрятала лицо в ладонях и заплакала. Он попытался отстранить руки, но я крепко их прижала. И он не стал применять силу, что открыть мое лицо. Он просто приблизился и целовал тыльные стороны ладони, а затем прижался лбом к моему лбу. Эндари погладил меня по спине и провел губами по волосам.

Я таяла от нежности этих прикосновений. И я поняла, что Эндари заслуживает узнать правду после всего. Нельзя его оставлять в неведении. Я открыла лицо и тут же почувствовала, как слезы вытираются мужской рукой.

— Я… — мой голос слегка охрип после слез.

— Не торопись.

— Около десяти лет назад мои родители умерли от отравления. Это была большая тарелка с рахат-лукумом. — Я судорожно вздохнула, попыталась унять дрожь в руках, Эндари обхватил мои руки своими согревая и успокаивая. — Они знали, что там. Но выбора не было. Мама просила короля Кароса, чтоб дочь не умирала в муках. Но на самом деле… Она перед тем ужином сказала мне, чтоб я не ела сладкое. Мы накрыли стол и поставили угощение. Его величество, король Зиран не притронулся к десерту. Мне было девять, кажется. Я поняла, что происходит. Мама налила мне отдельный чай, сказала он успокаивает, а якобы была нервным ребенком. Так вот. Они ели рахат-лукум, я видела, как у них бледнели лица. И…

Эндари внимательно слушал меня, в его глазах разгоралось понимание и шок, но он молчал, давая мне продолжить.

— Там с королем был Фелор, он посмотрел на меня и спросил, не хочу ли я съесть десерт, и улыбнулся своими маленькими зубками. Я выпила залпом чай, почуяв в нем вкус лизаны — снотворной травы, и запихнула в рот рахат-лукум, пыталась сделать вид, что жую и глотаю, но спрятала лишь под язык. Чай подействовал на меня, как и положено на ребенка. Я упала, с таким медленным сердцебиением, что его и дыхания слышно не было. Я не знаю через сколько я очнулась, через сутки или двое. Я выплюнула сладость, которая заполнила весь мой рот, яд был в самой начинке, которую я не раскусила. Я помню, как пила воду и блевала, пила и снова блевала. Не могла избавиться от этого приторного вкуса. Перед глазами все еще стояло лицо Фелора, который спрашивал буду ли я есть десерт.

Я спрятала снова лицо в руках и заплакал. Эндари меня не останавливал, но челюсть была у него твердо сжата, а в глазах горел праведный огонь. Я перевела дыхание и продолжила:

— Я была единственным ребенком в семье. Мои двоюродные братья и сестры уже подросли, им было лет пятнадцать и старше. У дедушки было два сына и дочь — моя мама. Мои родители умерли за столом, остальных закололи либо впрыснули в них собственный же яд. Они не были воинами, кроме дедушки. Когда я прошла в другую комнату, я видела следы борьбы. Но дедушка… Дедушка Аз, так я его звала, привычка с детства… Он лежал на полу с отрубленной кистью. Его полное имя Разандриэль, оно означает на древнем языке первый солнечный луч в непогоду. Я… мое имя означает дождь в звездную ночь. Меня звали Нарианарис. — Я сделала глубокий вдох и выдох. — Нарианарис Никас.

Я забрала волосы, всегда распущенные либо в низкой прическе, намотала их в пучок и повернула шею, там, где начинаются первые позвонки. Эндари шумно выдохнул. Я знала, что он увидел. Татуировку в виде круга и трех элементов в нем: капля крови, ромб — олицетворение оружия и лист — сила трав.

— Я собрала какие могла деньги в доме, добралась пешком до Эрингтона, я хорошо знала этот город, мы ведь, как ты уже понял, часто бывали там. Я заплатила таксисту больше нужного, чтоб он просто довез меня до Лерона. Я не знала куда пойти, но… среди наших заказчиков ядов и противоядий была гильдия Лерона. Нитта тогда только вступила в должность. Я появилась на ее пороге и умоляла взять меня к ним. Показала ей татуировку. Она согласилась, зная, что все умения и таланты у меня в крови. Нитта предлагала спрятать татуировку, чтоб никто не узнал, кто я. Но она… не поддается маскировке, и ее не вырезать. Она купила несколько книг моей же семьи, которые потом продали в Каросе. Я догадывалась, что король мог хватиться меня через время, я была слишком маленькая, чтоб подумать, что трупы тоже пересчитывают. Но я верила, что у меня будет спокойная жизнь. Конечно, была бы спокойнее, если бы я не пришла в гильдию ассасинов, а просто в приют. Но… тогда я сделала такой выбор.

Мои руки были в его ладонях и слегка подрагивали, пока про поглаживал мои пальцы и внимательно слушал. Он не перебивал, не задавал вопросов, просто слушал.

— Я не хотела мстить, я хотела просто жить своей жизнью. Имя Рейни мне нравится даже больше, чем мое прежнее, в детстве я свое сокращала до Рис. Я ненавижу всем сердцем короля Кароса за то, что он сделал с моей семьей, но я не собиралась мстить. Я не знаю, зачем ему вдруг понадобилось меня искать. Рафиус на меня напал на мосту, я тогда ходила без такого ансамбля ядов на себе за раз. Я задела его паралитиком, и он замедлился. Я вогнала ему кинжал в сердце, а они сказал, что знает, кто я, и что меня найдут. Я растворила все огнепылким раствором, сбросила его пепел в реку, облила себя обеззараживающим, в гильдии забрала еще растворы и облила почти весь мост им, а затем запечатывающим. Но упустила каплю крови, в которой нашли паралитик. Я… сдала его оружие на металлолом от гильдии, а клинок, которым убила помыла и отдала кузнецу, он переплавил его в два клинка поменьше. Я знала, что, если объявлю Каросу, что на меня он напал раскрою себя и меня повезут к вам под предлогом допроса, а по факту просто убьют. Я хотела замести следы и Нитта выторговала для меня возможность быть твоим ассистентом. Когда я распечатывала мост… Я вогнала клинок с веществом, которое ускоряет процесс, поэтому ты следов не обнаружил. Я плохой человек?

— Нет, Рейни, — Эндари снова поцеловал меня в губы легко и смахивал мои слезинки с щек.

— Я до Рафиуса не убивала собственными руками, мне периодически снятся кошмары, как я стою на мосту в крови и хочу прыгнуть с моста. Я не хотела, чтоб все было так, — прошептала я.

— Я понимаю.

— Если Каросу нужна моя смерть, лучше убей меня здесь, но не вези туда.

— Хватит говорить про свою смерть, я пальцем тебя не трону.

Он убрал мои волосы за уши и прижал меня в своей груди, я лежала, слушая его сердцебиение и вдыхала уже родной запах. Мне правда нигде и не с кем не было так хорошо и спокойно как с ним.

— Все, что я сказал, не изменится никогда. Я люблю и буду любить тебя всегда. Я буду защищать тебя и твои тайны, никогда не сделаю тебе больно. Я весь твой. Я принадлежу тебе до последнего вздоха. Ты всегда можешь прийти ко мне, и я буду решать любые твои проблемы.

Я заплакала пуще прежнего, чувствуя, как на сердце становится теплее, Эндари просто поглаживал меня, не торопя, давая выплакать всю боль за все года и последнее время.

Потом я приподнялась и посмотрела ему в глаза, поняв, что он ни разу не потребовал с меня ответа на один вопрос, который, наверняка его волновал.

— Спроси меня, — попросила я охрипшим голосом.