Ты больше не уйдешь!

Глава 14

— Нам это нужно обязательно продолжить в номере, — проговорил Адам полушепотом.

Что это было? Отказ тормозов. Быстрый яркий секс. Утоление дикого голода? Нет, аперитив с божественным послевкусием. И теперь хотелось еще больше. Как раньше. Всю ночь до утра.

Вот почему я отказывала ему столько раз — потому что стоит начать, и уже невозможно будет остановиться. Нереально вырвать себя из его рук. Будто я приклеилась настолько, что мы стали одним целым.

Телефон в сумочке не прекращал жужжать. Мобильник Адама молчал, думаю, лишь потому, что он выключил и звук, и вибрацию.

— Ответь уже наконец, — с долей раздражения потребовал он. Наверняка его задело то, что я ничего не сказала на его предложение продолжить все в номере.

— А ты включи звук на своем смартфоне. Может, там уже дежурный перезванивал.

Адам тяжело вздохнул. Я запустила руки под водолазку и застегнула лифчик. Наш секс ничего не меняет. Я ведь не потеряла голову окончательно. Это было временное помешательство.

Но теперь мне будет намного труднее. Переспать с ним и планировать выполнить поручение Назара? Не подло ли? Ужасно гадко на душе. Но не я полезла к Адаму. Не я была настойчивой. Именно он разрушал мои границы, одну за другой.

Моя вина лишь в том, что мое упрямство оказалось слабее. Не выдержала. Сдалась. И, боюсь, это не последний раз. Хватит себя обманывать и утверждать, что смогу ему отказать, когда он так настырно меня соблазняет.

Главное, чтобы в душу не забрался.

Я пошатываясь сделала пару шагов и взяла с соседней скамейки сумочку со смартфоном. Мама обрывала телефон.

— Марточка, с Новым годом! Ты в порядке? Почему трубку не брала?

Никогда я не была против поговорить с мамой, но сейчас ее беспокойство раздражало. Потому что у меня не находилось ни одного вразумительного ответа, почему я игнорировала ее звонки. Звук зачем-то выключила? Кто в это поверит.

— Марточка, что-то случилось?

Я кинула взгляд на Адама. Доволен, гад. Добился. Урвал лакомый кусочек.

— Тут Адам постоянно звонит кому-то, не хотела мешать разговорами, — сказала шепотом. — Я позвоню позже. Передай всем от меня поздравления.

Можно было бы спрятаться за переписки с друзьями и подругами, но я отложила телефон и посмотрела в окно. Салюты над ночным городом до сих пор взрывались. То тут, то там. Красота.

— Малышка, иди сюда.

— То, что здесь произошло, еще не значит…

— Я знаю. Иди просто сюда. Присядь рядом.

Необязательно соглашаться. Но меня тянуло к нему. Как я дальше буду с этим справляться? Те причины, по которым я всегда бежала от него, словно действительно остались в прошлом году, где-то далеко.

Когда мы выйдем из закрытого пространства, из которого сейчас нет выхода, мне будет легче. Да. Все из-за этой клетки, парившей высоко над землей.

Я пересела ближе к Адаму, и он не преминул меня обнять, укутал в тепло.

— То, что здесь произошло, должно было рано или поздно случиться. Ты хочешь меня, я — тебя. И я не считаю, что после этого раза тебя получил. В прошлый раз наш секс не помешал тебе исчезнуть.

— Но отыметь меня ты поставил себе за цель. — Хотелось скинуть руку со своих плеч и вместе с тем прижаться к нему ближе. Как такое возможно? Меня словно швыряло с одного полюса на другой через экватор. Незавидное состояние.

— Да нет же, — коротко рассмеялся Адам. — Я никогда не хотел тебя просто трахать. Но в этом отказать себе, когда ты рядом, очень сложно. И цель у меня иная.

Много у него целей. Посадить меня на поводок и сделать послушной. Еще выжечь все нервы. Как пережить время, пока нас не спасут? Для начала сменить тему. Чтобы не стучался мне в душу.

— А где сейчас твой щенок?

— У капитана. Он мой старый друг.

И можно добавить: в курсе всего, что происходит. Теперь мой поступок, когда я пошла сдавать Адама начальнику службы безопасности и капитану, вспоминался со стыдом. Лишь бы он вдруг не спросил, как я своровала алмазы, я начала спрашивать про лайнер, почему он купил его.

— У меня отец был отличным судостроителем. Я люблю корабли с детства.

Хоть о чем-то он мог рассказать, не таясь, — о своем детстве. Я подхватила этот разговор, думая, что он вполне нейтральный. Но нет. Истории из детства сближали, я чувствовала это.

Мы долго болтали, не касаясь тех тем, которые могли нас рассорить. Адам больше не приставал ко мне, но и не выпускал из объятий. Выжидал. Пока у меня разовьется невыносимое чувство голода.

На самом деле я уже начала страдать от него. Останавливало лишь то, что чем дальше от полуночи, тем быстрее нас могут освободить. И будет ужасно унизительно, если нас застукают за тем самым делом.

Ближе к двум часам ночи на телефон Адама позвонили. В это время должны были спускаться все, кто праздновал на горе, и дежурные вернулись к работе, заметили, что канатная дорога стоит.

— Так что случилось? Нас скоро освободят?

— Да. Ремонтная бригада приедет нескоро, поэтому нас спустят прямо отсюда дежурные. А случилось то, что… — Адам усмехнулся. — Кто-то бросил кроссовки в механизм, который находится сразу за выездом кабинок. Он, я так понял, поддерживает трос. Кроссовок застрял, но не сразу, так как попал между колесами, а потом сработала аварийная остановка.

— Вот как…

То есть, получается, я виновата в том, что мы тут новогоднюю ночь провели? Хлопнуть бы себя со всей дури по лбу, но не при Адаме же? В темноте не особо видно было, куда я бросаю. Я даже представить не могла, что кроссовки попадут куда-то не туда! Черт бы меня побрал…

И все бы ничего, но Ростик, немного протрезвевший к трем часам ночи, в чем явно заслуга папы, поймал меня вместе с родителями в холле гостиницы. Они просканировали Адама с головы до ног подозрительным взглядом, а брат схватил меня под локоть и оттащил в сторону.

— Ты не помнишь, я на гору в кроссовках приходил? — в панике спросил он. Уже одет нормально, но одежда явно чужая.

— Нет.

— Значит, точно где-то в городе посеял. Пойдешь со мной искать? Мои друзья совсем никакущие.

Я себе представила, бродить по ночному Кито и искать того, чего нет. Чувство вины грызло меня, несмотря на то что алмазы ворованные. Я до сих пор не знала, как Ростику вставить мозги, как все объяснить.

— Перестань, из-за кроссовок не надо так переживать. Новые купим.

Брат перешел на сердитый шепот:

— Там в подошве пять алмазов были спрятаны!

— Ого… — я прочистила горло. Но волнение напрягало связки. — Зачем?

— Мне нужно, понимаешь, чувствовать, что они рядом, со мной!

— Так целый мешочек еще остался, — еле выдавила из себя ложь. — Забудь про эти пять.

— Целый мешочек. Ну да, — закивал Ростик, поджав губы. — Ладно, невелика потеря, в принципе. Надо больше так не пить до конца круиза. Только ты мне из мешочка дай пять штук.

— Чтобы ты их снова потерял? Еще чего!

— Да не потеряю я! — поднял голос брат и тут же опасливо зыркнул в сторону родителей. — Больше никаких пьянок.

Адам разговаривал с отцом, а мама смотрела то на нас с братом, то на болтающих мужчин.

— Ага, больше никаких пьянок, когда алкоголь на лайнере безлимитный.

— Я серьезно. — Ростик сделал важный вид, а глаза… А глаза еще хмельные. И оттого вид смешной, а не важный.

Зачем ему именно пять штук? Что уже он решил с ними сделать?

Но почему я рогом уперлась? Все равно придется скоро рассказать ему, что алмазов уже нет.

— Ладно. Вернемся на лайнер — дам их тебе.

Теперь возвращаться на лайнер не хотелось дважды. Предстоял неприятный разговор с братом. И Назар. Так и не сказал, какое именно поручение мне придется выполнить. Мол, сообщит, когда придет время.

Каким бы жарким ни был секс, как бы меня к Адаму ни тянуло, я понимала, что лучше мне с ним не быть. Я никогда не забуду все плохое, что вынудило меня бежать из Нидерландов.

— Ну что, может, все вместе посидим, отметим? — предложил папа, когда мы с Ростиком вернулись.

— Нет, нет, я уже спать хочу. — Я выразительно зевнула. — Еще раз всех с Новым годом.

— Тогда завтра, да? — папа пожал руку Адаму.

— Конечно.

Не упустил возможности припереться на семейный ужин! Зачем меня так истязать? Это риторический вопрос. Мне и так тяжело будет пережить нашу новогоднюю ночь в одиночестве, в четырех стенах, а тут еще придется терпеть его присутствие за столом!

— Марточка! — окликнула меня мама возле двери номера и быстро подошла. — Зачем ты в одиннадцать часов спускалась на канатной дороге?

— Вспомнила, что забыла телефон в автобусе. Хорошо, что нашелся.

Она вздохнула и кинула настороженный взгляд мне за спину, где вроде находился номер Адама.

— Этот мужчина мне не нравится. Говорю как есть. Подозрительный. Лучше поменьше с ним общайся. Надеюсь, в кабинке ничего не случилось? К тебе не лез?

Приплетать родителей в наши отношения — плохое дело.

— Мам, ты же знаешь, ко мне попробуй еще полезть. Между ног тресну или палец откушу.

К сожалению, я не могла не переживать за сохранность того, что между ног Адама, и за его ловкие пальцы. Поэтому обычно просто сбегала.

Но от того, что случилось в кабинке, никуда не сбежишь. Я с огромным трудом собрала по кусочкам свою оборону. Второй раз она треснет еще быстрее. Надежда лишь на то, что Адам сегодня хочет спать не меньше моего.

Чудом я вырубилась сразу, как голова коснулась подушки и спала словно младенец. Мощный оргазм, свежий лесной воздух и полночи без сна сделали свое дело. И утром — или днем — едва проснувшись, я хотела нырнуть обратно в сон.

Только не ужин с семьей и Адамом… На меня мигом набросились воспоминания о ночи. Тело требовало еще. Тело изнемогало от желания. Оказаться в постели вдвоем, не скованные одеждой, не в маленьком пространстве. Окунуться в страстный жар, отдаться на волю его одержимости.

Вызверившись на подушке, я вскочила с кровати и помчалась в душ. Стояла под прохладными струями и перебирала в голове все разумные доводы, почему нам с Адамом не по пути.

Вот только меня постоянно утягивало в настоящее. Сейчас хотелось. Когда-нибудь нам будет не по пути. Но сегодня, сейчас…

Во мне гремела настоящая битва. И у сиюминутных желаний самое мощное оружие. Я ведь страшно пожалею потом.

Но то потом… Вкусное хочется сейчас, так что внутри все сводит. Потом справлюсь. Одна ночь. Потом возвращение на лайнер, а там Назар с его обещанием защиты, там номер Адама далеко, а не как здесь, на одном этаже.

На праздничный ужин мы собрались в ресторане, и судя по тому, насколько он фешенебельный, столик заказывал явно Адам. Приперся в дорогом костюме, но не стал перед родителями пожирать меня глазами — а я надела красивое нежно-розовое платье. И притащила с собой пакет с подарками. Ростику наушники, папе книгу, которую он давно искал, маме красивую сумочку.

И как у Адама наглости хватало вписаться в семейный ужин, будто он уже часть семьи? Я внимательно за ним следила, за каждым его словом. Но к счастью, он вроде не расставлял новую ловушку.

Ловушки ведь на лайнере. Верно. Зато тут я чувствовала невидимые нити, которые опутали меня и тянули к Адаму.

Вечер прошел в дружелюбной атмосфере, даже несмотря на редкие шпильки мамы в сторону гада. Я с лихвой компенсировала упущенный праздник. И на волне новогоднего настроения улыбалась Адаму, пока мы возвращались из ресторана в гостиницу.

Он словно нарочно не спешил, пропуская моих родителей вперед. Брат шел чуть в стороне, воркуя по телефону с Юной. Адам ничего не говорил, пока мы шли по улице, затем по холлу и поднимались на лифте на наш этаж.

Ждал, когда не будет лишних ушей. Намекал пристальным взглядом с хитринкой, что хочет о чем-то сказать. А у меня от него горела кожа и сердце чуть не вылетало из груди.

Как только родители и Ростик разбрелись по своим номерам, Адам обвел меня потемневшими глазами, лаская на расстоянии, через ткань, пробираясь к коже.

— Малышка, у меня есть для тебя подарок. Зайдешь?

Подарок — лишь повод. И мы оба прекрасно об этом знали.

— Не боишься, что я его потом выброшу?

— Ты его не сможешь выбросить.

В подсвеченных нишах стены стояли в танцующих позах мужчина и женщина. На большой двухспальной кровати лежала накидка шоколадного цвета с золотистыми узорами и пышные подушки такого же цвета.

Номер небольшой. Лишь затем Адам взял его, чтобы быть ближе к моему, точно.

— Можно выбросить все материальное, — сказала я, ставя недалеко от входа пакет с подарками от семьи. — Значит, он не материальный?

— Не все материальное можно выбросить. — Адам с хитрой ухмылкой прошел к белому столу и достал маленький предмет из ящика. — Подойди ближе. — Он протянул мне руку, в которой его держал.

Маленькое еще проще выбросить. Конечно, будь там драгоценности, я не стану их бросать в мусорку, как тогда, когда убегала из Нидерландов. Но я была настолько напугана и обижена, так страшно хотела забыть все произошедшее между нами, что не задумываясь выкинула все его подарки.

Я протянула ладонь в ответ — и Адам вложил в нее нечто прямоугольной формы, забрал руку.

Смарт-ключ от машины с буквой “R”. У меня пульс загрохотал в висках. Вся комната расплылась, я видела только этот ключ.

— Ты что… с ума сошел? — пробормотала я, пытаясь поймать дыхание. — Это же…

— Это ключ от кабриолета “Роллс-Ройс Заря”.

— Да я… нет ну… — слова напрочь разбежались. У меня рука задрожала. Такая машина стоит как крыло самолета. Или даже больше! Конечно, у Адама свой лайнер. В Нидерландах у него был свой шикарный особняк. Но я никогда не думала, что он может дарить настолько дорогие подарки! Откуда у него горы денег? Что он, черт возьми, перевозит в тех ящиках?!

Он рассмеялся из-за моей неловкости и сложил мои пальцы в кулак, чтобы я обхватила ключ. Ага, попробуй выбросить машину в мусорку.

— Что я с ней делать буду?

— Ездить. Помнится, у тебя были права.

— Где ездить? В России?

— Да где угодно, где есть дороги, — продолжал посмеиваться Адам. — Ты можешь не переживать, все оформлено, уплачено, налоги тоже.

Не об этом я переживала. И даже не о том, что подобная машина может жрать много бензина и недешева в обслуживании.

— Я не могу принять такой дорогой подарок… — Я подошла к столу, чтобы положить обратно ключ, но Адам остановил меня за плечи.

— Можешь. Она уже оформлена на твое имя. И не думай, что будешь мне обязана чем-то за этот подарок.

Отказаться? Упереться рогом и настаивать? Я слишком шокирована, застигнута врасплох. И, честно говоря, мне хотелось бы на нее взглянуть.

— Где она? В России где-то? Или в другой стране?

— На лайнере.

— Серьезно? — Я вытаращила глаза.

— Да, в багажном отсеке. Приплывем на Таити и покатаемся.

Как я могу принять его подарок? Шок спадет, и я точно найду в себе силы отказаться. Но сейчас я завороженно рассматривала ключ, не веря своим глазам и ушам.

— Ладно, малышка, ты можешь подумать до конца круиза. В любом случае автомобиль будет путешествовать вместе с нами. Потом, когда мы приплывем в конечную точку, машину доставят в Россию. Об этом тоже не волнуйся.

Еще один страх выскочил наружу, когда не ждали.

— Люди будут думать, что я не заработала на эту машину, что я…

— Что ты очень дорога кому-то. На самом деле ты мне дороже всяких машин. Ты бесценна.

И тут у меня уже закончились слова. Как я после всего, что произошло за последние сутки, буду поддерживать договор с Назаром? И в то же время не хочу казаться девушкой, которую можно купить за машину. Но дело не в машине. Дело в том, как Адам это все преподнес. Возможно, я могла бы дать ему второй шанс?

Нет, подобные вещи нужно решать на трезвую голову. То есть когда он не стоит передо мной, такой манящий и сексуальный в своем шикарном костюме.

— Хорошо, я подумаю.

Пока что я положила ключ в сумочку и поставила ее на стол.

— Прости, что у меня подарка нет. Я не ожидала…

— Малышка… У меня есть все, кроме тебя. И то, что ты сейчас рядом со мной, уже лучший подарок.

Невозможно спокойно слушать то, что он говорит. В его глазах лучилась искренность. В голосе ни капли фальши. И этот голос обволакивал меня словно махровым одеялом, укутывал. Не хотелось думать о будущем. Весь мой мир сузился до черных глаз Адама. Есть только сейчас. И только мы.

— Адам, ты же знаешь, я совсем не подарок, — сказала я и улыбнулась, чувствуя волшебные вспышки в груди.

— Знаю, моя малышка.

Моя? В какой это момент он уже меня себе присвоил? Едва я открыла рот, Адам подхватил меня и через два шага бросился со мной на подушки. Кровать смягчила падение, но сверху меня придавило тяжелым мужским телом, грудой каменных мышц. Его жадные руки мяли на мне платье, губы сладко терзали кожу шеи. Он хотел меня так сильно, что захватывало дух.

Но вдруг выругался под нос и приподнялся на локтях.

— Как же сложно с тобой сдерживаться… Но сегодня я хотел растянуть удовольствие.

Пока я пыталась отдышаться после головокружительного нападения, Адам встал и скинул пиджак. Его пальцы нарочно медленно расстегивали рубашку, обнажая мускулистую грудь. Слишком пленительное зрелище, чтобы найти в себе силы оторвать взгляд. И его голодные глаза с жаром рассматривали меня в смятом, задранном платье. Совсем скоро он его снимет.

Во мне трепетало предвкушение. Не знаю, что будет завтра, но сегодня я точно не хочу сбегать.

Адам разделся до боксеров. Его безупречно вылепленными мускулами можно любоваться вечно. В пальцах зудело желание потрогать — я помнила, как это заводит, впиваться в мощные мышцы, наблюдать, как они напрягаются. И жажда влекла ближе к нему, но я оставалась лежать, я хотела увидеть, что он будет делать со мной.

Он согнул мои ноги в коленях и развел их в стороны. Ладони двинулись по внутренней стороне бедер прямо к трусикам, сгоняя туда всю горячую кровь. У меня стало пропадать дыхание. Адам одержимо наслаждался раскрывшейся перед ним пошлой картиной.

Сегодняшней ночью я действительно ему принадлежу. Даже не себе.

Его рука двинулась вверх, задирая платье до самого живота, где внутри дрожало волнение. Он не стал поднимать ткань еще выше, а проскользил поверх платья между грудями к горлу.

Крепкая хватка на шее окончательно сбила дыхание. Легкий испуг промчался мурашками по телу. Короткий. Адам расслабил руку, я стала ловить воздух, пока его пальцы — лаской от шеи до плеча — снимали бретельку платья. Обнажалось белое кружевное белье. Вторая бретелька поехала вниз. Ему явно нравился бюстгальтер, который будто с нежностью прикрывал мою грудь.

Платье на мне нетесное, воздушное, и Адам легко стянул его до талии, а затем и вовсе спустил по ногам, отбросил прочь. Сам забрался сверху на меня, но не прижимал к постели собой, лишь прогрел оставшееся пространство между нами. На миг мелькнула коварная ухмылка на его губах. Едва я почувствовала укол подвоха, Адам схватил мое запястье, дернул в сторону, к краю кровати, и затянул на нем что-то по ощущениям похоже на ремень.

— Адам! Ты что творишь?! — Я пыталась не дать ему свободную руку, выкручивалась, но он все равно ее поймал и зафиксировал с другой стороны.

— Чтобы не сопротивлялась.

— Совсем сдурел?! — Я задергала запястьями, наблюдая, как Адам поднимается с довольным видом. Материал, что сковывал руки, не был жестким, не царапал кожу, но держал крепко.

— Станешь брыкаться ногами — их тоже привяжу.

По коже пробежал холодок. Адаму раз плюнуть связать меня по рукам и ногам. И еще рот заткнуть. Можно, конечно, закричать, пока не кляп не засунул. И тогда первые, кто прибегут, это родители и Ростик. Их тут точно не хватало.

Вряд ли Адам собирался делать что-то плохое. Но зачем он достал из ящика стола латексные перчатки и неспешно начал натягивать их на руки, будто суровый врач.

— Имей в виду, если ты задумал что-то жуткое, я буду тебя десятой дорогой обходить!

— Жуткое? — вскинул он одну бровь. — Что в твоем понимании “жуткое”? — Адам натянул до упора перчатку и отпустил ее с характерным хлопком.

— Перестань! Ты прекрасно понимаешь, что бо…

Я оборвалась на полуслове, когда он достал из ящика бутылочку с темным содержимым. Это еще что? Вместе с ней он забрался на постель и открутил крышечку. На зеленку не похоже, и то радует.

Адам вылил на ладонь густую жидкость вишневого цвета, отставил бутылочку и растер между пальцами… краску! Это краска!

— Мстительный гад! — Я с остервенением задергала запястьями. Почему так крепко эти штуки держатся? Хоть плачь.

— Помнишь, что я говорил про ноги? Не брыкайся. — Его рука потянулась к моему животу, который я сразу втянула.

— Помню! Зеленка, между прочим, была моей местью за твою дурацкую ловушку! Месть за месть? Не знала, что ты такой злопамятный.

Меня охватила паника. Он же псих! Водил пальцами по моему животу, оставляя за собой следы вишневого цвета. И легкие щекотливые искры.

— При чем здесь зеленка? Расслабься, эта краска легко смывается. — Витиеватые изгибы поплыли по моим ребрам к белоснежному бюстгальтеру. Сволочь!

— Так я и поверила.

Чувствую, его можно будет выбросить. И плакал по мне бассейн горькими слезами. По крайней мере в ближайшие дни. Не зря же Адам надел перчатки. Чтобы не испачкаться же!

— Я тебя придушу, — процедила я сквозь зубы.

— Но сначала я тебя всю покрашу.

Извращенец. Сжал своими вымазанными руками мою грудь. Теперь мой лифчик белый с вишневыми разводами. Адам провел пальцами по ребрам вниз. Постель подо мной тоже будет вишневая. И трусики отправятся в мусорку. Их Адам не оставил без внимания. Добавил еще краски на ладони, растер ее и слегка забрался пальцами под резинку. Подразнил. И настойчивыми полосами опустился по бедрам к коленям.

Даже самая дорогая машина не компенсирует это издевательство! Все-таки зеленку я ему по всему телу не размазывала!

Он еще вылил на ладони краску. Всю бутылочку решил использовать за раз? Конечно, чтобы побольше краски впиталось в кожу. Его руки заскользили вверх по телу и, если бы не эта вишневая жижа, я бы не горела от злости. Ибо прикосновение будоражило, расходилось чувственным теплом под кожей.

— Открой рот.

Он поднес палец к моим губам, и я вжалась головой в подушку. Краска была почти под моим носом, но запаха я не уловила.

— Давай, не бойся.

Не будь в его ухмылочке так много коварства, я бы не боялась. И не смыкала бы губы в линию. Он провел по ним пальцем, я собралась было плеваться, но уловила вишневый вкус и осторожно лизнула языком губу.

Сахарная вишня. Потрясающий вкус. Адам меня, значит, измазал всю съедобной краской? Вот гад. Нарочно напугал, а теперь явно ликовал внутри.

— И зачем тебе тогда перчатки? — спросила я и слизала всю сладость с губ.

— Чтобы не испачкать пальцы.

Которыми он, видимо, собирался что-то сейчас делать. Ох, его ловкие, ласковые, настойчивые пальцы. Я умела сама себе доставлять удовольствие, но у него это получалось в тысячи раз лучше. Будто он идеально меня чувствовал. Как так? Что за магия? Но мое тело только на его прикосновения реагировало сумасшедшим трепетом. И в самых чувствительных местах его ласки вызывали фейерверки.

Но пока он скользнул губами по зоне декольте, собирая вкусные полосы краски. И под его поцелуями рождались сладостные всплески. Холод страха растворился и таяла злость. Похоже, краска действительно легко смывается, не стал бы Адам ее слизывать. Он опускался ниже и ниже, пока не дошел до разукрашенного живота. Его пальцы подцепили трусики и нарочито медленно потянули их вниз, пока губы чертили дорожку к лобку. В промежности заполыхало. Пожалуйста, еще ниже, еще. Пусть прикоснется своим влажным сладким языком к чувствительному комочку нервов. Я прикусила губу в нетерпении.

А Адам оторвался от моей вишневой кожи, снял полностью трусики и стащил с одной руки перчатку. Не собирался продолжать целовать мое тело? Раздразнил и бросил страдать.

— Ты меня не отвяжешь?

— Нет, — покачал Адам головой. Покусать бы его ухмыляющиеся губы.

— Вообще? У меня руки занемеют.

— Пока нет.

Пусть только освободит меня, я ему устрою. Наверное, мой взгляд хорошо отражал кусачее настроение, и Адам еще шире улыбнулся. У самого на боксерах выпирала каменная эрекция. Лучше не смотреть туда, потому что между ног сразу же все сводило мучительной истомой. Не смотреть на его рельефные мышцы, потому что прикоснуться нельзя. Не смотреть в черные глаза, обжигающие похотью.

— Раздвинь ноги.

Я повиновалась и уставилась на его пальцы, которые вот-вот прикоснутся к самому сокровенному. Там уже влажно, горячо, все набухло от прилива крови. Нервные окончания готовы были искрить, стрелять молниями по телу. Но Адам лишь раздвинул складочки и опустился туда головой.

Поток воздуха пронесся по раскрытой промежности. Снова дразнил. Колючая волна хлынула по телу. Это острое возбуждение в коктейле со злостью. Между ног невыносимо ныло. Я сейчас начну его умолять… Или награждать “лестными” эпитетами.

— Не издевайся… Изверг.

Его кончик языка лизнул клитор, и меня чуть не подбросило от резкого взрыва ярких ощущений. Дыхание сломалось. Я захлебнулась стоном и тут же прикусила губу. В одном из соседних номеров меня могут услышать. И узнать. Хотя стонала я не своим голосом. Мелодичным, томным. Адам водил языком между складочками, растапливал тягучую истому, и по венам будто лился медовый нектар.

Я прикрыла веки, под ними вспыхивали звезды. Бедра задрожали с новой лаской по клитору. Руки непроизвольно сжимались в кулаки, спина выгибалась дугой, я ерзала по постели, не выдерживая этот шквал удовольствия. А Адам его растягивал, мучительно и нежно.

Безжалостный. Жестокий. Беспощадный. Бросил меня сгорать в своем огне и принялся целовать внутреннюю сторону бедра до самого колена. Мышцы подрагивали.

— Ну зачем ты остановился… — на грани шепота проныла я.

Даже бедра мои стали сверхчувствительными. Так сладко его губы скользили по коже. Распаляли меня до предела. Ему в кайф меня истязать. Медленно доводить до умопомрачения.

— Я не собираюсь останавливаться, — хриплым басом промолвил он и начал целовать вторую ногу. — Наслаждайся, малышка.

Я пыталась перевести дыхание, унять все, что бушевало внутри. Но это невозможно. Чем сильнее пыталась, тем ярче бесновалось.

Его палец неожиданно проник в истекающее влагой лоно, и я жалобно простонала. Приятное волнительное тепло расходилось волнами с его неспешными движениями. Мне нужно больше. Сию секунду.

— Адам… Я тебя прошу…

Кровать прогнулась рядом, и я приоткрыла глаза, встретилась с его одержимым взглядом.

— О чем просишь?

— Дай мне кончить.

— Дам. Без самого вкусного я тебя не оставлю.

Он смял мои губы сочным поцелуем. Сладкий, напористый, такой, что даже душа поет. И, как назло, короткий. Чтобы я тянулась за его губами. Чтобы хотела еще больше.

И чтобы продолжить начатое.

Адам склонился между моих ног, и в лоно вошло сразу два пальца. Что этих двух пальцев по сравнению с его огромным членом? Его я неистово хотела. Но пальцы быстро двигались, влажный язык щекотал клитор, раздвигал складочки, тер чувствительные местечки, и я уже забывала что хотела.

Я захлебывалась морем удовольствия, я плыла в нем. Волны накатывали одна за другой, и каждая мощнее предыдущей. Адам ловил момент, когда я уже готова была взорваться оргазмом, и замедлялся. Забирал пальцы, переходил на нежные ласки.

Доводил до грани и отшвыривал назад, доводил и назад. И назад. Пока я, будучи уже не в себе, не начала кричать.

— Ты слишком громкая, малышка.

Он зажал мне рот рукой, той, что оставалась в перчатке, перепачканная краской, и больше не мучил. Дал мне то, что я, теряя рассудок, дико желала. Своими ловкими быстрыми пальцами за считаные секунды запустил во мне череду сокрушительных взрывов. Меня затрясло в тайфуне экстаза. Ладонь глушила мой крик. Лоно пульсировало долго-долго, и я постепенно словно погружалась во что-то безмерно нежное и мягкое.

Расслабляясь в райском облаке, я почувствовала, как мои запястья освобождаются. Адам расстегнул свои кандалы.

— Теперь ты можешь попробовать меня придушить.

Придушить? Да с удовольствием! Только руки не слушались. Долго лежали в неудобной позе. Я поморщилась, опуская их, что заметил Адам, снял перчатку и стал ласково массировать сначала одну мою руку, затем другую, от плеча и до запястья, разгоняя приятное тепло под кожей. Я едва не замурлыкала, прикрывая веки.

Придушить уже не так сильно хотелось. И тот кайф, который я только что испытала, честно говоря, весомее маленького испуга вначале. Отголоски сумасшедшего оргазма еще теплились в теле.

Но…

Я распахнула глаза, быстро взмахнула руками и кинулась к горлу Адама, точно правда прибить его хотела. Мои пальцы сомкнулись на его мощной шее. Ну как сомкнулись… Почти. Большие пальцы впивались в выступающий кадык, и, видимо, моя хватка совершенно не мешала дышать. Почему бы еще уголки губ Адама поднимались в ухмылке?

Он с легкостью перехватил мои запястья и повалил на постель. Выбил дух из груди, прижав своим весом. И сам испачкался в краске. Так ему и надо. Теперь мы вишневые оба. И постель вишневая. И его боксеры… Хотя судя по ощущениям их на нем уже не было. Значит, после моего оргазма сначала разделся догола, а потом освободил меня.

— Все-таки решила со мной расправиться?

— А как же…

— Сейчас я с тобой расправлюсь.

Его рука пролезла под моей спиной и наконец расстегнула лифчик. К черту это мешающее белье. Едва Адам немного приподнялся, я суетливыми движениями избавилась от него. Мои соски торчали затвердевшими горошинами. И эти вкусные, порочные губы потянулись к ним, захватили горошину во влажный плен. По нервам пронеслись разряды тока. В теле с новой силой зажигалось возбуждение.

Я гладила стальные мышцы его плеч, наслаждалась их рельефом, впивалась в них ногтями с кошачьей свирепостью. Невероятно заводило чувствовать под подушечками пальцев эту грозную мощь. Как ему хватило наглости привязать мои руки к кровати? Так и хочется за это ему всю спину расцарапать. Кожа его плотная, попробуй ее еще разодрать.

Но, видимо, мои маленькие зверства достигли цели — Адам слегка сжал зубами сосок, и меня выгнуло от того, как через все тело прострелил горячий импульс. Я ахнула и резко втянула воздух.

— Моя колючая малышка…

Он взял пальцами мой подбородок и смял мои губы жгучим поцелуем. Я скользнула руками с его плеч к крупным бицепсам. Какое же это блаженство его трогать, щупать, царапать. Краска между нами приятно скользила, не липла, не засыхала. Я бы сама слизала с его мускулистого торса все до последней капли, водя языком по литым мышцам.

Если он позволит. Если захочет. В сексе обычно командует он — беспрекословно.

Краем уха я услышала шуршание под подушкой. Презерватив. Волнение дрогнуло в животе. Я так готова к этому, так хочу, что нетерпеливо обвила его бедра ногами. Каменный член притиснулся к лобку. В промежности требовательно и сладко тянуло.

Адам поднялся и разорвал шелестящий пакетик. Я неотрывно наблюдала, как он раскатывал латекс по своей вздыбленной плоти. Крупный, мощный, налитый неистовым желанием вбиваться в меня.

Наверное, теперь я на Адама смотрела одержимым взглядом. На этого красивого мужчину, на его сильное тренированное тело, измазанное вишневой краской, на блестящий в туго натянутом презервативе член. По мне волнами прокатывался жар. Я едва дышала. Сердце в скачке сотрясало грудную клетку.

Еще немного подразнить меня, вот что ему хотелось. С наслаждением упиваться тем, как я лежу перед ним на постели, обнаженная, искренняя в своем желании отдаться ему. Его голодный взгляд блуждал по моему телу, пока рука двигалась медленно на члене, вверх-вниз, вверх-вниз.

— Адам…

Похоже, его имя, что сорвалось с моих губ, на него подействовало. Он наклонился ближе ко мне, накрывая своим телом, и в промежность уперлась крупная головка. Там взбудоражено покалывало. Во взгляде черных глаз затеплилась нежность.

— Ты моя… — прошептал он в сантиметре от моих губ и с напором вторгся в мое лоно. Пылкий трепет хлынул по телу. Насколько же приятнее прижиматься друг к другу голыми телами, видеть перед собой его лицо, как на нем отражается удовольствие. Адам медленно двигался, словно смакуя каждый толчок, ловя кайф от того, как член меня распирает. Нежно и настойчиво.

Наше дыхание смешивалось между приоткрытыми губами. Я постанывала. Чистый восторг чувствовать его в себе, его твердость, его крупный размер. Я двигала руками по его спине, ощущала напряженные мышцы, не царапала — теперь мне хотелось ласково гладить. Было удивительное волшебство в моменте, когда мы смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Щемящая теплота разливалась в моей груди. Будто и не существовало прошлого, ненависти. Есть только сейчас.

Следующий толчок оказался резче, чем предыдущие, и вытолкнул из меня вскрик. Неожиданно. И до одури приятно.

— Тише, малышка.

Адам припал к моим губам, забирая себе в поцелуе мои очередные крики, жестко работая бедрами. Но я не могла не кричать. Меня безумно переполняла эта чудесная эйфория. Она превращала меня в дикое животное, она выгибала мне позвоночник, заставляла цепляться за Адама и оставлять на его коже красные полосы.

Сильные руки перевернули меня лицом в подушку. И ее я стиснула зубами. Не теряя ни секунды, Адам приподнял мои бедра и начал с яростью вколачиваться. Подушка хорошо глушила крики. И я ее сжала руками, потому что мне просто необходимо было девать куда-то этот сумасшедший адреналин. Не то взорвусь.

Адам замедлился, уперся руками в подушку, склонился ко мне и на ухо спросил:

— Еще быстрее?

Я промычала в ответ что-то невнятное. Я ничего не соображала. Во всем теле только вспыхивали молнии. Они выжгли все мысли. Адам принял мой ответ за согласие и больше не останавливался ни на миг. Бился бедрами о мои ягодицы, быстро, ритмично…

Пока я не взорвалась, не затряслась в сладких конвульсиях. Адам с рычащим стоном кончил следом за мной и сгреб меня в свои крепкие объятья.

Вот так еще лучше расслабляться в неге оргазма. На его груди, слыша, как гулко стучит сердце. Кажется, мы испачкались этой краской с головы до ног. Я слизнула каплю с кожи Адама. Вкус восхитительный. Нежиться бы так и нежиться.

Спустя неизвестное количество времени мысли начали появляться. Мне лучше вернуться в свой номер. Завтра утром вылет на Галапагосские острова, где будет, скорее всего, большинство пассажиров. Нужно собирать чемодан. И подумать, что сказать Назару. Я не знаю, что делать с тем, что начало происходить между мной и Адамом. Второй шанс? Утоление голода? В любом случае как я смогу выполнить то, что прикажет мне Назар?