Ты и я

10

Еще вчера светило ласковое осеннее солнце, а сегодня идет дождь. Холодный, неуютный, с порывами ледяного ветра, когда никакой зонтик не спасает от внезапно обрушивающейся ледяной волны.

Нора смотрела в окно на одиноких спешащих прохожих, которые пытались спрятаться за капюшонами и поднятыми воротниками и боролись с вырывающимися из рук и выворачивающимися наизнанку зонтами.

У нее дома тепло и уютно, можно выпить кружку горячего чая, можно с комфортом устроиться в кресле и почитать книжку или посмотреть какой-нибудь фильм. Дома хорошо, но это нисколько не радует, потому, что внутри у нее такая же погода, как на улице: слякоть, холод и пронизывающий ветер. И эти потоки воды, которые стекают по оконному стеклу, — ее еще не выплаканные слезы.

Слезы помогают, приносят облегчение: даже самые сильные рыдания когда-нибудь заканчиваются и в мыслях появляется какой-нибудь светлый образ. Но сейчас так не происходит.

Почему она больше не плачет? Внутри все застыло, на сердце, как будто лежит огромный тяжелый камень. Она даже не думает об Алексе. Не вспоминает, не представляет, не рисует в воображении его лицо, такое родное и такое далекое. Она просто чувствует тупую ноющую боль, от которой нет избавления, нет никакого лекарства.

Говорят, время лечит. Возможно, хотя и трудно сейчас в это поверить. И, наверное, когда-нибудь настанет день, когда они смогут спокойно встретиться и сказать друг другу «привет», не отводя взгляда и не чувствуя никакой неловкости. Боль когда-нибудь утихнет или хотя бы спрячется в глубине сердца, и не будет напоминать о себе каждое мгновение. Она снова сможет улыбаться, радоваться хорошей погоде, вкусным пирожным и общению с друзьями. В жизни много приятных мелочей — но какой смысл все это имеет без Алекса?!

Тяжелые раздумья заставляли Нору вскакивать, метаться по комнатам, то и дело, роняя и опрокидывая вещи. Она не могла найти себе места, не могла обрести успокоение, хотя бы временное. Она то и дело подходила к окну и, прижавшись лбом к холодному стеклу, снова смотрела в беспросветное темное небо, на потоки воды, бегущие по тротуарам, на гнущиеся под порывами ветра деревья.

Потом она шла на кухню, ставила на плиту чайник, зажигала огонь, через некоторое время снова выключала его… ей не хотелось чая. Ей ничего не хотелось. Только увидеть Алекса. Нора не знала, вернулся ли он домой. Не знала, где он, что с ним, ей в голову лезли самые мрачные предположения вперемежку с ревнивыми мыслями. Может быть, с ним что-то случилось? А может быть, он чувствует себя прекрасно, найдя успокоение в объятиях какой-нибудь красотки? А скорее всего, он сейчас спокойно сидит дома, смотрит телевизор или работает над очередным заказом. И старается прогнать из головы все мысли о ней. Ведь она вчера сказала ему, что уезжает навсегда.

Нора поняла, что больше не в силах терпеть эту пытку. Она вскочила с дивана, надела непромокаемые брюки, куртку с капюшоном и резиновые сапоги, которые когда-то ей подарил Алекс перед одной из поездок на природу. Алекс… Он всегда заботился о ней, старался предусмотреть все мелочи и умел порадовать ее каким-нибудь пустяком. И не только пустяком, конечно.

Дверь подъезда хлопнула за ее спиной, Нора надвинула на глаза капюшон и без колебаний наступила в первую на ее пути лужу. Зонт ей не нужен, а холодные брызги даже приятны — они остужают разгорячённое лицо, и, может быть, прогулка под этим холодным дождем, который плачет вместо нее, принесет ей хоть какое-то успокоение.

Нора брела по мокрым тротуарам, бессознательно выбирая путь среди многочисленных луж, и не видела ничего вокруг себя, только серую воду под ногами. Она поворачивала, когда поворачивал тротуар, переходила дорогу по пешеходным переходам и без них, один раз ее с ног до головы окатила водой проезжавшая мимо машина, но Нора не обратила на это внимания.

Она не чувствовала холода и не знала, где она находится. В какой-то момент, очнувшись, Нора подняла глаза и огляделась. Это был какой-то совершенно незнакомый район Лондона, улицы здесь были узкие, дома какие-то серые и как будто нежилые, поблизости не было ни одного прохожего. Нора пожала плечами и пошла дальше, вычерчивая на карте города свой беспорядочный, непредсказуемый маршрут.

Когда она огляделась в следующий раз, местность показалась ей смутно знакомой. Этот сквер, фонтан и кофейня на другой стороне улицы… Она помнила это место. Когда-то именно здесь, в брызгах фонтана, перед ней появился Алекс.

В то время, она только что приехала в Лондон, после окончания дизайнерских курсов в Париже и двух лет стажировки, и временно жила у Лиз. Ее уже приняли на работу в рекламное агентство, но она никак не могла найти подходящую квартиру.

Все, что ей предлагали, по каким-либо причинам ее не устраивало: либо было слишком дорого, либо по приемлемой цене, но где-то на окраине города, чуть ли не в трущобах, а один раз какой-то отвратительный тип намекнул ей, что мог бы сбросить цену, если она будет хорошей девочкой…

Нора уже думала, что положение безвыходно, но тут появился Алекс… как рыцарь в блестящих доспехах. И спас ее от отчаяния…

Сквозь пелену дождя Нора смотрела на горящие теплым, манящим светом окна кофейни, и ей на какое-то мгновение даже показалось, что она видит за одним из столиков Алекса. Он тогда носил потертые джинсы и кожаную куртку почти бандитского вида, а в ухе у него была серьга. Постриженные ежиком волосы воинственно торчали вверх, но улыбка была такая же озорная и согревающая.

Они сидели за столиком и пили кофе с пирожными, Нора рассказывала ему о своих успехах в профессиональной сфере, о злоключениях с жильем, а Алекс внимательно слушал и кивал головой. Потом он заявил, в своей шутливой манере, что ей невероятно повезло, что, встретив его, она уже решила все свои проблемы. И рассказал о соседней с ним квартире, владелец которой буквально вчера решил срочно ее сдать, причем практически бесплатно, но с непременным требованием, чтобы его растениям был обеспечен надлежащий уход.

— Ты как, любишь комнатные цветы? — спросил Алекс с некоторым сомнением. — Я, например, понятия не имею, что с ними нужно делать.

— Я их обожаю! — воскликнула Нора, подпрыгнув на стуле от восторга. — И тебя тоже!

Потом они, взявшись за руки, неслись к автобусной остановке. Нора не могла ждать ни минуты, ей так хотелось увидеть свою новую квартиру.

Она вспомнила, как в порыве чувств обняла Алекса, поцеловала в обе щеки, каким он выглядел счастливым и растерянным… Отводил глаза и бормотал что-то вроде:

— Подумаешь, ничего особенного, просто случайно так получилось…

Фонтан не работал, вокруг не было ни души. Неожиданно зажглись фонари, и Нора заметила, что уже наступили сумерки. Дождь почти прекратился, теперь с неба сыпалась какая-то мелкая влажная крупа. В лужах отражался белый неоновый свет фонарей, все вокруг преобразилось, серый цвет исчез, на смену ему пришло сочетание темноты и ярких огней.

Нора услышала шаги за спиной и обернулась. В первый момент ей показалось, что она все еще во власти своих воспоминаний. Потом подумала, что, наверное, сошла с ума, потому что это невозможно.

Перед ней стоял Алекс. В той самой кожаной куртке, только на голове у него был какой-то нелепый безразмерный капюшон. Он снял его, и Нора увидела мокрую челку, прилипшую к его лбу. И его глаза. Темно-голубого цвета, с отражающимися в них фонарями. Самые лучшие, самые любимые глаза на свете.

Она почувствована, как по ее щекам потекли слезы. Бурные, неуправляемые слезы, такие же, как прошедший дождь. Они катились по щекам горячими потоками, и Нора ничего не могла сделать, чтобы их остановить.

Алекс шагнул к ней и обнял ее за плечи. Он распахнул свою тяжелую куртку, и Нора стояла, прижавшись щекой к его теплому мягкому свитеру, пряча от него заплаканное лицо и забыв обо всем на свете.

— Я люблю тебя, — прошептал Алекс ей в самое ухо.

— Нет, это я люблю тебя, — сказала Нора и, оторвавшись от свитера, посмотрела ему в глаза.

— Нет, я, — упрямо сказал Алекс.

— Нет, я!

Нора почувствовала на своих губах его теплые, мягкие губы, которые почему-то были солеными, и последняя сознательная мысль, которая мелькнула в ее голове; что это не его губы соленые, это ее лицо соленое от слез…

Они целовались в маленьком скверике, возле фонтана, в центре шумного Лондона, но были одни на всем белом свете.

— Ты же замерзла, — прошептал Алекс и поцеловал кончик носика Норы. — У тебя нос как ледышка.

— Нет, я ни капельки не замерзла. Мне тепло и хорошо. Я готова всю жизнь здесь стоять.

Алекс укрыл ее полой своей безразмерной куртки, и ей было необыкновенно уютно.

— Нет, так нельзя, ты простудишься. Пойдем лучше выпьем чего-нибудь горячего. Никогда себя не прощу, если ты заболеешь.

— Это ерунда, — сказала Нора.

— Что ерунда?

— Заболеть — это ерунда. Ты же будешь меня навещать? — лукаво спросила она.

— Да я ни на шаг от тебя не отойду!

— Ну, тогда я готова, заболеть.

— Глупышка, — Алекс взял ее за руку и потянул за собой, — я и так от тебя не отстану. Палкой не прогонишь.

Они освободились от мокрых курток и устроились за тем же столиком, что и два года назад. Сделать это было нетрудно — кроме них посетителей больше не было.

— Ты помнишь… — начала Нора.

— Конечно, помню, — сказал Алекс.

— Когда ты появился передо мной в этой куртке, я подумала, что мне пора к психиатру… Где ты ее откопал? Я ни разу не видела ее на тебе с того раза.

— Почему откопал? Она спокойно висела себе в шкафу. В дальнем его углу. Незаменимая вещь под дождем. Тепло, сухо… — Алекс взял Нору за руки. — Да у тебя руки просто ледяные! — воскликнул он.

— Да нет, это у тебя горячие, — возразила Нора.

Ей было так приятно отогревать свои ладошки в его больших теплых руках…

Алекс попросил официанта принести глинтвейн и, когда тот ушел, прижал ладони Норы к своим щекам, а потом осторожно поцеловал каждый пальчик. Горячая волна прокатилась по всему телу Норы. Ей было жарко и без глинтвейна. Ей невыносимо захотелось провести рукой по влажным волосам Алекса, поцеловать его лоб, глаза, губы… Но она вспомнила, что они в кафе… Ничего, у них еще все впереди.

Ее щеки горели ярким румянцем, в глазах плясали шальные огоньки, а руки немного дрожали. Она чуть не расплескала глинтвейн.

— Как ты здесь оказалась? — спросил Алекс.

— Сама не знаю. Я просто вышла прогуляться и как-то забрела сюда.

— Хорошая погода для прогулок… — улыбнулся Алекс.

— Самая лучшая, — сказала Нора, — глядя в свой бокал.

— Я тоже думал, что у меня галлюцинации, когда увидел тебя возле этого фонтана.

— А что ты здесь делал?

— То же, что и ты. Я бродил кругами по каким-то малознакомым местам, а потом оказалось, что я стою возле фонтана и смотрю на тебя…

— Странное совпадение, — прошептала Нора.

— Это не совпадение, — уверенно сказал Алекс. — Разве ты еще сомневаешься?

— В чем?

— В том, что это судьба?

— Нет, — Нора покачала головой, — не сомневаюсь.

Она боялась смотреть на Алекса, потому что все его желания ясно читались в его немного безумном взгляде. Он смотрел на Нору, как будто впитывая взглядом ее тонкие пальцы, ее губы, весь ее изящный силуэт…

Вокруг них образовалось поле такого высокого напряжения, что, казалось, еще немного — и во все стороны полетят искры, как от бенгальского огня.

Когда они встали из-за стола и направились к выходу, официант тихо сказал им вслед:

— Я уже хотел принести огнетушитель…

Они оглянулись, Нора смущенно опустила глаза, Алекс рассмеялся и крепко взял ее за руку.

Таксисту, который подвозил их до дома, тоже, возможно, хотелось достать огнетушитель, но он изо всех сил делал вид, что не замечает того, что происходит на заднем сиденье.

Алекс крепко прижимал Нору к себе, она уткнулась в его шею, чувствовала его запах, и у нее все плыло перед глазами. Его губы приближались к ее губам, его дыхание смешивалось с ее дыханием, и бесконечно долгий неистовый поцелуй уносил их к небесам…

Нора почти не помнила, как они поднимались по лестнице, как она открывала дверь… а может, это Алекс ее открывал? Она очнулась уже в прихожей своей квартиры, в объятиях Алекса, который стаскивал с нее мокрую куртку, не прекращая страстно ее целовать. Она отвечала на его поцелуи с не меньшим пылом, поднявшись на цыпочки и обнимая его за шею.

Освободившись от мокрой одежды, Алекс и Нора оказались на диване в гостиной. Алекс на мгновение прекратил целовать Нору и, все еще крепко обнимая ее, посмотрел в глаза.

— Ты не сомневаешься? — хрипло спросил он.

— Я безумно хочу тебя, — прошептала Нора очень тихо, но Алекс услышал ее слова и огонь в его глазах вспыхнул с новой силой.

Нора чувствовала, как быстро бьется его сердце, как все его тело напрягается, как сильно и неукротимо его желание обладать ею. Она не боялась его безумства и неистовости, она хотела принадлежать ему каждой клеточкой своего тела, страстно, буйно, до конца.

Алекс смотрел на нее, и Нора таяла под его невыразимо нежным и любящим взглядом. Теперь его прикосновения стали легкими, а поцелуи почти невесомыми. Он разжал объятия и просто прикасался к разгоряченной коже Норы своими длинными чувствительными пальцами, проводя ими по волосам, по шее, легко касался плеч, снова запутывался в волосах… Он постепенно освобождал Нору от всех предметов одежды, делая это почти незаметно.

И вот уже Нора, дрожащая от нахлынувшего на нее потока ощущений, осталась в одном белье. Она открыла глаза и посмотрела на Алекса.

— Тебе холодно? — спросил он шепотом.

— Нет. — Нора покачала головой.

— Ты безумно, невозможно красивая, — шептал Алекс. — Я не могу поверить, что все это происходит наяву. Я так долго мечтал об этом…

Он окинул ее взглядом, от которого Нора одновременно почувствовала смущение и волну возбуждающей дрожи, пробежавшую от макушки до кончиков пальцев. Алекс провел рукой по ее животу, по ложбинке между грудей, по чуть выступающим ключицам… Когда его пальцы через тонкую ткань дотронулись до ее соска, с губ Норы слетел негромкий стон.

Она помогла Алексу стянуть через голову свитер и футболку и прижалась к нему всем телом. Когда Алекс осторожно расстегнул застежку ее бюстгальтера и покрыл поцелуями грудь, Нора совершенно утратила чувство реальности и водоворот незнакомых, невероятно сильных ощущений закружил ее — она парила в невесомости, падала в бездну, умирала и рождалась снова, вскрикивая от восторга и кусая губы от невыразимой нежности…

Нора проснулась от ощущения, что с нее сползает простыня. Она попыталась ее удержать, но простыня вела себя как живая и не хотела ей подчиняться. Нора сначала подумала, что это продолжение ее сна, но потом поняла, что уже не спит и это происходит наяву. Она открыла глаза и увидела излучающие неземной восторг глаза Алекса. Он сидел в ногах кровати и, постепенно стягивая простыню с Норы, с восхищением разглядывал открывающуюся его взору картину.

Нора мгновенно вспомнила все, что произошло вчера, и улыбнулась счастливой улыбкой, которая озарила ее лицо, как будто, на него упал яркий солнечный луч.

Наконец-то все тревоги и недоразумения позади! Они были такими глупыми, так долго не понимали и мучили друг друга… Но зато теперь… Нора чувствовала, как все ее существо заполняет ощущение безграничного, теплого и сладостного ощущения. И она знала, что это ощущение — счастье. Счастье от того, что Алекс теперь с ней, они теперь всегда будут вместе, она в этом не сомневается.

— Доброе утро. — Алекс наклонился и поцеловал ее в плечо.

— Так хорошо, что ты здесь, — проговорила Нора.

— Не могу с тобой не согласиться.

Алекс снова сел и потянул простыню. Нора попыталась ее удержать, прикрывая грудь, но Алекс конечно же оказался сильнее.

— Что ты делаешь? — шепотом спросила Нора.

— Я любуюсь самым прекрасным зрелищем на свете, — сказал Алекс.

Простыня поползла вниз, Нора, понимая, что сопротивляться бесполезно, застыла, лежа на боку и подперев голову рукой. Она была смущена, но в то же время ей было очень приятно видеть восхищение и любовь во взгляде Алекса. Она наблюдала за ним из-под опущенных ресниц, немного волнуясь и чувствуя, как щеки заливает румянец.

Алекс потянулся к ней рукой, провел плавную линию, повторяющую соблазнительные изгибы ее тела, и не смог удержаться от восторженного возгласа.

— Ты прекрасна, как богиня! Нет, ты прекраснее всех богинь на свете!

Нора подняла глаза на Алекса, их взгляды встретились, проникая друг в друга, читая скрытые мысли и тайные желания.

— Нора, — сказал Алекс дрогнувшим голосом, — ты выйдешь за меня замуж?

В его тоне была такая неуверенность, что Норе захотелось немедленно обнять его и прижать к себе как можно крепче. Неужели он еще сомневается? Нора хотела ответить, но у нее внезапно перехватило горло, и она смогла только кивнуть.

— Это значит — да? — Нерешительность в голосе Алекса еще больше усилилась.

— Да — это значит да, — смогла, наконец ответить Нора.

Она притянула Алекса к себе и крепко обвила его руками.

— Я хочу быть с тобой, — шептала она между поцелуями.

— Навсегда? — спросил Алекс.

— Больше, чем навсегда.

— Никак не могу поверить, что это все происходит на самом деле, — повторял Алекс. — Мне кажется, я скоро проснусь — и все исчезнет…

— Ну, уж нет; я не исчезну, — отвечала Нора.

— Я самый счастливый человек на свете, — сказал Алекс ей на ушко.

— Нет, я! — шутливо возразила Нора.

— Нет, я…

Дальше спорить они не могли, слишком увлеченные друг другом, своими ощущениями, своей любовью…