Ты озарила мою жизнь

ГЛАВА ВТОРАЯ

МЕСЯЦ ВТОРОЙ. Ты начинаешь толстеть. Теперь тебе может мешать утренняя тошнота, хотя это и не обязательно. Пора сходить к врачу и, может быть, сделать УЗИ.

— Судя по срокам, на вторую половину декабря тебе не надо планировать работу, требующую усилий. — Врач прошла к раковине и вымыла руки.

— Значит, мне придется отложить двухнедельный отдых на лыжах в Клостерсе? — спросила Эми. Сначала интуиция, потом химия, а теперь медицина подтвердили, что она беременна. Она ходила и улыбалась. До тех пор, пока не поняла, как тесен стал ей пояс. — Уже пришло время прибавлять в весе, Салли?

— Боюсь, что да. Ты порадовалась; теперь все время пойдет спад.

— Спад? А я-то думала, что буду просто сиять от счастья.

— Будешь, моя дорогая. Будешь. Природная компенсация за утреннюю тошноту, за изжогу, за то, что ты перестала видеть собственные ноги…

— Хорошо, хорошо, — прервала ее Эми. — Достаточно. Я поняла.

— Поняла ли? — Доктор Салли Мэйтлэнд задумчиво посмотрела на нее. — Беременность — это замечательно. Но мне приятнее было бы знать, что тебе не надо будет растить ребенка одной, — заметила она.

Плохо иметь женщину-врача, которая знает тебя с пеленок: она не чувствует потребности быть хоть в малейшей степени тактичной. Например, в подобных делах…

Прошла неделя, с тех пор как Джейк покинул коттедж Эми, вызвал по мобильному телефону такси, заехал к Майку и Уиллоу и унесся в Лондон с лицом мрачным, как грозовая туча. Подробности его отъезда Эми узнала от Уиллоу, которая примчалась к ней, полная раскаяния.

— Он был слегка шокирован, — пыталась она оправдать Джейка. — Во всем виновата я — проболталась Майку! Я так виновата!

— Не переживай, Уиллоу. Он все равно узнал бы, раньше или позже.

— Может быть, лучше позже.

— Все в порядке, Уиллоу.

— Мы все еще подруги?

— Самые лучшие подруги. Я все равно рассказала бы тебе про ребенка, но сперва я хотела сообщить Джейку. Ты избавила меня от нескольких минут неловкости.

— Сомневаюсь, — ответила Уиллоу. Потом добавила: — Дай ему время одуматься. Он вернется.

— Может быть. — Эми не рассчитывала на это, ведь Уиллоу не присутствовала при их ссоре.

— В глубине души он очень заботливый человек. Он все еще помогает той женщине, которая воспитала его. Он мог бы нанять кого-нибудь, но ездит к ней сам, проверяет, как она справляется с делами, оплачивает ее счета. Он нашел время протянуть нам руку помощи, когда мы с Майком работали над проектом благотворительной акции для бедных детей.

— Мне не нужна благотворительная помощь.

— Нет, конечно, нет. Ну, дай ему время.

Сколько? — спросила себя Эми. У Джейка меньше восьми месяцев. Сейчас такой срок кажется вечностью, но время бежит быстро…

— Эми… — обратилась к ней врач. — Отец ребенка собирается остаться с тобой?

— Что? А… Я не знаю.

— Хорошо. Ну, в таком случае нам лучше перейти к практике. — Салли сняла телефонную трубку. — Давай посмотрим, когда мы можем сделать УЗИ…

«Забудь, что ты когда-либо знал меня». Джейк попытался. Он не вспоминал о ней в течение трех недель. Он был полон решимости стереть Эми Джонс из памяти. Работа всегда отвлекала его от лишних мыслей, тем более он наконец заключил сделку с американцами. К сожалению, на сей раз работа не спасала.

Эми велела ему уйти, забыть о ней и ее ребенке, и, видимо, она действительно этого хотела. Но забыть Эми он не мог. Она стала для Джейка самым страшным в его жизни кошмаром, из тех, что заставляют проснуться, дрожа, посреди ночи. Для того чтобы забыть Эми Джонс, потребуются невероятные усилия. Только тяжелая работа вознаграждала его, смягчая чувство вины. Оно терзало его и будет терзать, пока он не забудет Эми. Джейк с удовлетворением посмотрел на чек, который выписал. Может быть, он не очень привязан к своему ребенку, но не сомневается, что Эми будет любить его за двоих…

— Джейк, вас ждут в зале заседаний.

Голос секретарши по внутренней связи вытащил Джейка из жарких воспоминаний. Не следует забывать: всякий, кто способен дать так много, всегда будет угрозой для его независимости, для спокойствия духа. А Эми будет ждать чего-либо в ответ. Но все, что у него есть это деньги.

— Я иду, Мэгги, — произнес он. И подписал чек.

Эми могла бы заниматься эмоциональной ерундой, а он бы оплачивал счета. С такими родителями ребенок не нуждался бы ни в чем. Джейк засунул чек в конверт, написал адрес и бросил конверт в корзину для исходящих бумаг. Теперь он может продолжать заниматься единственным, в чем разбирается — делать деньги.

Он пробыл на заседании меньше десяти минут, когда мысль о конверте начала беспокоить его, отвлекая от дел. Следовало бы приложить записку… что он сожалеет. Что он…

— Джейк…

Нет. Тогда в его броне появится трещина. Сейчас он положит этому конец.

— Продолжайте без меня, — отозвался он, поднимаясь на ноги. — Мне нужно кое-что сделать.

Вернувшись в офис, Джейк вытащил конверт из корзины. Может быть, все-таки сделать приписку? Может быть, лучше…? Боже мой, что же такое в этой Эми Джонс? Она вторглась в его разум, постоянно путала мысли.

— Вызовите курьера, Мэгги. Мне нужно, чтобы это письмо доставили немедленно, — распорядился Джейк, кладя конверт на стол секретарши. Потом взглянул на часы. — Нет, подождите. Позвоните Уиллоу Армстронг в газету «Мелчестер кроникл» и узнайте рабочий адрес мисс Джонс.

— Хорошо.

Да. Хорошо. Теперь все правильно.

— Что-нибудь случилось, Вики? — спросила Эми, входя в магазин и ставя сумку на стол.

— Ничего, с чем я не могла бы справиться. Как визит к врачу? Вы видели ребенка?

Эми засмеялась:

— Все великолепно. Ребенок вот такой величины. — Она показала расстояние в один сантиметр.

Вики рылась в сумке, которую принесла Эми, и вытащила крохотные розовые вязаные башмачки.

— Ой, какая прелесть! — воскликнула она.

— Конечно. Я просто зашла в магазин посмотреть, но ты же знаешь, как легко купить вещь, которая тебе нравится.

Вики опустошала сумку, воркуя над прелестными вещицами. Наконец Эми не выдержала и начала упаковывать вещи обратно. Тут-то она и увидела конверт.

— Вики, что это?

— О боже. Прошу прощения. Его принесли как раз перед вашим приходом.

Еще не вскрыв конверт, она знала, что в нем находится. Радостное настроение, наслаждение от покупки крохотной одежды для ребенка, росшего внутри нее, испарилось, как рассветный туман в августе.

— Плохие новости? — спросила Вики. — Что случилось? Налоговый инспектор на тропе войны? Жук-точильщик на чердаке?

— Хуже. Послание от отца моего ребенка. — И Эми разорвала чек надвое, испытав такое удовольствие, что продолжала рвать его до тех пор, пока он не превратился в конфетти. Взяв свежий конверт и переписав на него адрес отправителя с курьерского бланка, Эми собрала в конверт кусочки чека и бросила его в корзину для исходящих бумаг.

— Настой, — прошептала Вики. — Вам нужно принять настой ромашки. Вы почувствуете себя лучше.

Но Эми не хотелось чувствовать себя лучше. Ей хотелось завопить. Хотелось разбить что-нибудь. Как он осмелился послать ей чек?

— Я буду прекрасно чувствовать себя, Вики, — едва сдерживала злобу Эми, — как только эта… — она показала на конверт, — эта вещь… исчезнет с глаз моих. Забудь про настой. Сейчас же отнеси конверт на почту и отправь под расписку. Я хочу быть абсолютно уверенной, что он получит его.

— Гм! Может быть, вы подождете минут десять? Подумайте. Вы всегда говорили мне, что…

— Нет. — Эми хотелось, чтобы Джейк как можно быстрее узнал, что она думает о его поступке. — Я прошу, Вики. Пожалуйста. Прямо сейчас.

— Я могу попросить курьера забрать ваше письмо с собой. Он обедает в кафе. — И Вики покраснела. — Я собиралась уйти с ним, когда вы вернетесь.

— Вики!

— У всех есть свои слабости, — ответила Вики. — Ваша — розовые башмачки. Моя — черная кожаная одежда.

— Я не собираюсь поощрять раннюю любовь, — предупредила Эми. — Ладно. Иди с курьером. Но не вини меня, если он разобьет твое сердце. В получении письма должен расписаться Джекоб Холлэм. И никто иной.

Джейк хмуро посмотрел на секретаршу.

— Разве вы не можете справиться с корреспонденцией сами?

— Простите. За письмо должен расписаться адресат.

— Ладно. Давайте немного передохнем, господа. — Он встал и последовал за Мэгги в приемную, где его ждал курьер.

— Вы мистер Джекоб Холлэм?

— Да.

— У меня для вас конверт. Распишитесь. — Он протянул Джейку ручку.

В левом верхнем углу конверта элегантными, черными с золотом, буквами было вытиснено: «Амариллис Джонс». Итак, она получила чек. Джейк не ожидал столь быстрого ответа. Секунду он держал конверт в руках. Толстый и мягкий, он, видимо, содержал нечто большее, чем листок с вежливыми словами благодарности. Джейка начали обуревать очень мрачные предчувствия.

Увидев содержимое конверта, Джейк нахмурился. Сначала он вытащил нечто розовое и мягкое. Башмачки. Детские. За ними выпала горсть крохотных кусочков бумаги и запорхала, приземлившись у его ног. Чек был разорван так старательно, что, только увидев часть своей подписи, он понял все.

— Какого черта?

Мэгги подала ему клочки бумаги.

— Одно из двух, Джейк. Или сумма, которую вы ей предложили, недостаточна. Или ей не нужны ваши деньги. Если последнее, то у вас большие проблемы.

— Я задал риторический вопрос, — проговорил Джейк холодно.

Но Мэгги слишком долго служила у него секретаршей, чтобы от нее можно было отделаться с помощью холодно-резкого замечания.

— Простите, Джейк, — продолжала она почти доброжелательно, — розовые башмачки случайно приоткрыли завесу вашей тайны. Кажется, она… вы ждете девочку. Поздравляю.

— Башмачки… — Тут Джейк осознал, что он держит в руке. Башмачки. Розовые, как цветок, мягкие, как пушок. — А-а… — протянул он. — Маленькую миленькую девочку.

— Мне кажется, вы могли бы реагировать на эти слова с большим энтузиазмом.

— Простите, Мэгги. Я не могу испытывать энтузиазм. Не в этом случае. — Джейк продолжал пристально смотреть на башмачки. Они были такими… такими… маленькими. Он попытался представить себе ножки, которым подошли бы такие башмачки. — Я думал, чек поможет.

— Вы так думали? — Мэгги пожала плечами. — А мне казалось, что для мужчины вы прекрасно соображаете. Ничего, продолжайте стараться. Я уверена, что в конце концов вы поймете, почему так получилось.

— Вы думаете, я стремлюсь к свадебным колоколам и семейному счастью на всю жизнь? — Джейк читал мысли секретарши, словно открытую книгу.

Мэгги промолчала, но Джейк видел, что она не одобряет его.

— Хорошо, а что бы сделали вы? На моем месте? Если забыть о белых кружевах и обещаниях любить до гроба, — добавил он быстро.

— Это зависело бы от того, что я, то есть вы хотели бы. — Секунду Мэгги подождала. Потом спросила: — Чего вы хотите, Джейк?

— Я? У меня есть все.

Мэгги критически посмотрела на него.

— Кажется, у вас нет выбора. Разве не вы сами спровоцировали такую ситуацию? — Ее бровь изогнулась.

Джейк покачал головой.

— Знаете, Джейк, иметь ребенка — что может быть лучше?

Джейк с усилием оторвался от воспоминания о том прекрасном моменте, когда они зачали ребенка.

— Да. Было бы замечательно.

— Для этого требуются два человека, — продолжала Мэгги, игнорируя его слова.

— Что?

— Ничего. По меньшей мере… Может быть, вам не стоит воспринимать слишком серьезно то, как она обошлась с вашим чеком?

Что ему нужно? Понять нетрудно. Ему нужна Эми. Ему нужно остановить время, перемотать назад ленту, заново проиграть те часы, которые они провели вместе. Ненадолго. Джейк знал, что любовь быстротечна. Это боль, которая скоро пройдет. В отличие от отцовства.

Может быть, послать ей деньги так, как сделал он, было ошибкой? Видимо, от чека веяло холодом и равнодушием, Эми же страстная, любящая женщина. Джейк понял, что на ее месте он бы тоже рассердился.

Для того чтобы разорвать чек на такие крохотные кусочки, женщина должна прийти в ярость. Что же означали башмачки? Почему Эми вложила их в конверт вместе с чеком? Эту загадку Джейк отказывался разгадывать. Он подозревал, что уже знает ответ. Эми хочет, чтобы он был рядом с ней. На коленях. Джейк скомкал башмачки и сунул их в карман — с глаз долой. Нет, ни за что!

Он мог бы основать для ребенка траст-фонд. Эми не отказалась бы, не смогла бы отказаться от такого подарка. Она была бы благодарна и хоть раз подумала бы, стоит ли уничтожать его при помощи пары розовых башмачков.

Сегодня вечером он поедет к ней. Извинится. Проверит, хорошо ли она себя чувствует. Не переутомляется ли. Ей не следует быть на ногах весь день… Черт побери, он опять вернулся к прежнему, думает о ней, волнуется.

Нет!

Господи Боже, откуда такие мысли? Он же заглушил их. Замуровал на чердаке своего сознания со всеми остальными привидениями. Эмоции — источник повышенной опасности. Неуправляемой. А между тем Джейк поклялся управлять собственной жизнью. Все, хватит!

На какую-то секунду Эми показалось, что вернулся курьер. Она работала в саду, срывая злость на сорняках. Они никогда не подведут ее. Они предсказуемы. Они всегда будут стоять на месте. Эми выкапывала одуванчик, когда услышала, как на улице грохочет мотоцикл. Он замедлил ход и остановился у ее ворот. Корень одуванчика порвался, и половина его осталась в почве.

— Черт!

Когда одетая в кожу фигура обогнула коттедж, Эми выпрямилась. Что прислал Джейк на сей раз? Чек на еще большую сумму? Неужели он на самом деле считает, что ей нужны деньги? Неужели он настолько глуп? Настолько напуган?

Человек снял шлем, и сердце Эми сделало сумасшедшее сальто-мортале. На мотоцикле приехал не курьер, а сам Джейк. Он казался очень усталым. Под глазами залегли тени, щеки впали. Джейк выглядел как человек, которого покинул сон.

Сердце Эми снова сделало сальто-мортале. Все ее существо ответило на зов, потянулось к Джейку. Хорошо, что на ногах у нее были тяжелые садовые ботинки, пригвоздившие ее к месту и давшие время угомонить протестующее сердце и гормоны.

— Ты последний, кого я ожидала увидеть, — выдохнула она.

— Нам нужно поговорить, Эми. Есть вещи, которые мы должны уладить.

Поговорить. Уладить. Значит, приезд Джейка к худшему: его голос, ровный, невыразительный, не оставлял сомнений в том, что именно он хочет обсудить. Он принес ей не свое сердце, а свой бумажник.

Эми неожиданно почувствовала прилив жалости к Джейку.

— Ты поел? — спросила она.

— Нам нужно поговорить, — повторил он. Как будто ничто не могло отвлечь его от цели визита.

— Разве ты не можешь есть и говорить одновременно?

— Пожалуйста, не…

— Что «не»? Не осложняй ситуацию? Я облегчаю ее, насколько это возможно. — Она повторила свой вопрос: — Ты поел?

— Нет.

— Тогда я покормлю тебя.

— Ну, если ты настаиваешь… — Ему уже было плохо.

Но Эми не дала себя разжалобить.

— Нет, Джейк. Я не выставляю ультиматумов. Ты хочешь поговорить, я хочу есть. Оставайся или уходи. Выбирай.

Она направилась к задней двери, сбросила ботинки и прошла к раковине, заставляя себя не оглядываться, чтобы уточнить, идет ли Джейк следом.

— Как поживаешь?

— Прекрасно. Сегодня в первый раз сделала УЗИ.

— УЗИ?

— Ультразвуковое исследование. Просто чтобы уточнить сроки, проверить, что эмбрион надежно прикрепился к слизистой оболочке.

Ему понравится слово «эмбрион», подумала Эми, отмывая руки над старой кухонной раковиной. Трудно подобрать более равнодушное слово, говоря о ребенке. Она оглянулась. В дверном проеме виднелся силуэт Джейка, не желавшего перешагнуть порог.

— И для того, чтобы определить количество эмбрионов, — продолжила Эми немного насмешливо, чтобы убедиться, что Джейк ее слушает.

— И сколько их там?

— Не твоя забота. — Повернувшись, она посмотрела в лицо Джейку и, вытирая руки, спросила: — В твоем роду рождались двойни или тройни?

— Сколько? — повторил он с легким намеком на панику.

— Только один, Джейк, — ответила Эми. Ее голос в противовес его резкому тону звучал мягко. — Я собиралась сделать омлет.

Джейку не хотелось есть. Не хотелось знать об УЗИ или о чем-нибудь другом, касающемся беременности Эми. Ему хотелось как можно быстрее покончить со всем и вернуться в Лондон. Если совместная трапеза ускорит решение проблем…

— Омлет — прекрасно.

— Тогда входи.

Джейк положил шлем на старый вычищенный стол, снял куртку и ботинки, и прошел в кухню в носках, чувствуя себя в невыгодном положении. Он не предусмотрел такого варианта разговора, когда решил, что на мотоцикле доберется до цели в час пик гораздо быстрее, чем на машине. Сейчас придется обсуждать судебные формальности. Может быть, следовало отправить сюда юриста?

От такой мысли ему стало не по себе. Отправка чека оказалась достаточно серьезной ошибкой. Он видел, что Эми сделала с чеком. Его отец послал бы чек с адвокатом.

Эми махнула рукой на продавленное старое кресло:

— Передвинь Хэрри и устраивайся поудобнее.

Джейк остался стоять, но не сердитый взгляд кота Хэрри, лежащего на кресле, послужил тому причиной. Сев, он потерял бы преимущество даже в росте. Он прислонился к дверному косяку и наблюдал за Эми, начавшей готовить ужин. Молчание затянулось.

— Ты видела Уиллоу и Майка с тех пор…

Эми разбила яйцо в миску, потом подняла взгляд.

— С тех пор? — переспросила она. — А, понятно. С тех пор. Да, Уиллоу заходила, как только ты уехал. Бедная девочка была немного взволнована. Я успокоила ее. — Она взяла яйцо, стукнула им по краю миски. Какое-то оно маслянистое…

— Эми… — позвал Джейк, заподозрив что-то неладное.

Та подняла взгляд и успела заметить, что Джейк хмурится. Потом ее атаковала волна тошноты, и яйцо номер три ударилось об пол, а Эми бросилась к кухонной раковине.

Рвота, казалось, будет продолжаться вечно. Эми висела на краю раковины, смутно сознавая, что Джейк поддерживает ее, чтобы она не соскользнула на пол — ноги ее подгибались. Он намочил край полотенца и обтер ее лицо.

— Мм… я надеюсь, ты действительно не хотел есть, когда сказал, что тебя не беспокоит ужин. Не думаю, что могла бы… — На секунду Эми показалось, что сейчас снова начнется приступ тошноты.

— Дыши ртом. — Джейк взглянул на Эми, на влажные пряди волос, прилипшие к ее щекам и лбу. Эми была все еще очень бледна, и ее попытка пошутить показалась ему героическим поступком. — Тебе надо лечь. Давай я уложу тебя в постель.

— В постель? Смеешься?

— В постель, — повторил Джейк. Эми все еще ужасно выглядела, и его сердце сжалось от боли. — Потом я вызову твоего врача.

— Джейк, это ерунда. Утренняя тошнота, только и всего.

— Утренняя тошнота? — За кого она его принимает? Уже вечер. — Ты так думаешь? С тобой раньше такое случалось?

— Чепуха.

— К тому же куча компоста — не лучшее место для беременной женщины. — Ему хотелось поднять ее и умчать в больницу. — Скажи мне, Эми, что ты считаешь утренней тошнотой, если сейчас семь часов вечера.

— Ну… — начала Эми. — Мне просто показалось…

— Вот именно показалось. Обопрись на меня.

Эми хотела было запротестовать, но передумала и позволила Джейку довести ее до кровати. Позволила ему снять с нее мокрую рубашку, избавиться от брюк. Дойдя до белья, Джейк помедлил, потом, видимо решив, что он уже снял достаточно одежды, поддержал одеяло, а она скользнула в постель. Заботливо укрыл ее одеялом и коснулся рукой лба.

— Мне лучше.

— Тебе что-нибудь нужно? — Ей нужно только, чтобы он сидел рядом, поддерживал ее. — Тебе что-нибудь принести?

— Нет, спасибо. — Эми зевнула. — Вообще-то мне немного хочется спать.

— Ничего, если я оставлю тебя и позвоню врачу?

— Не беспокой Салли. Я прекрасно себя чувствую. Честное слово.

Секунду Джейк смотрел на Эми. Краски вернулись на ее лицо, однако ему все же хотелось услышать мнение врача. Уверившись, что она заснула, Джейк направился вниз. Телефонный номер доктора Салли Мэйтлэнд был указан в справочнике.

Ее слова «Я немедленно еду» вовсе не успокоили Джейка.

— Эми не хотела, чтобы я беспокоил вас, — заметил он десять минут спустя, открыв врачу дверь.

— Никакого беспокойства. Она наверху?

— Она заснула. Это хорошо?

— Просто прекрасно. — Салли пошла наверх и заглянула в комнату, но не стала будить Эми. — У нее первый приступ тошноты? — спросила она, вернувшись к Джейку.

— Думаю, да. Она сказала, что раньше такого не случалось.

— Боюсь, тошнота на ранних сроках может начаться в любое время. Иногда это может продолжаться весь день. Дайте ей какой-нибудь сухой тост или крекер, когда проснется. Очень помогает имбирный эль.

— Но…

Брови доктора Мэйтлэнд выразили негативное отношение к слову «но».

— Надеюсь, вы не собираетесь оставить ее ночью одну?

Мысли Джейка вращались вокруг его собственной глупости и не предназначались для ушей женщины-врача.

— Нет, — сказал он, после того как пауза слишком затянулась. — Нет, конечно, нет.

— Хорошо, — Салли кивнула, удовлетворенная. — Не медлите и звоните мне сразу, если вас что-то обеспокоит. — И она направилась к двери.

— Неужели вы оставите ее в таком состоянии?

— Будить ее нет смысла, мистер Холлэм. Я видела все, что мне нужно. Скажите, что я позвоню ей утром.

Джейк снова поднялся наверх. Теперь Эми спала, как ребенок. К ее щекам прилила краска, золотистые волосы разметались на подушке. Она выглядела такой беззащитной, такой ужасно желанной. Глубоко внутри Джейка сладкий голос обещал ему, что, если он только прекратит бороться с собой, если он скользнет в постель к Эми и обнимет ее, все будет прекрасно.

Джейк резко повернулся и пошел вниз, перешагивая через две ступеньки. Приводя дом в порядок, было легче сосредоточиться. У него нет иного выбора, кроме как остаться на ночь. Если когда-нибудь в будущем он почувствует потребность спешно приехать к Эми, то отправится в темную комнату и будет лежать там до тех пор, пока это желание не пройдет.

Когда Джейк пошел проверить состояние Эми в следующий раз, та зашевелилась.

— Как ты себя чувствуешь?

Эми внимательно посмотрела на него. Моргнула. Нахмурилась.

— Джейк? Ты все еще здесь? Я думала, ты давно уехал.

— Твой врач решил, что мне лучше остаться.

— Ты звонил Салли?

— Я думал, ты заболела.

— Ты был сбит с толку, да? И к тому же не поужинал.

— Я не беспомощный ребенок, Эми. Наоборот, я могу что-нибудь сделать для тебя. Салли рекомендовала сухие тосты.

— Вкусная еда, — заявила Эми без энтузиазма.

— Ты отказываешься от сухих тостов? — (Она показала сжатый кулак с большим пальцем, опущенным вниз, что означало отказ.) — А что бы ты предпочла?

Эми устроилась поудобнее в постели и тотчас поняла, что ей нужно. Джейк прибыл в ее коттедж одетый в кожу, этакий настоящий мужчина, полный решимости положить конец их отношениям. Глупый. Сейчас он беспокойно топтался в дверях ее спальни, загнанный в ловушку собственной совестью и явно желающий оказаться где-нибудь в другом месте. Эми подумала, что есть что-то крайне привлекательное в мужчине, выбитом из колеи. Его беспомощный взгляд просто неотразим.

Подавив вырвавшийся вздох, Эми воспротивилась желанию сказать Джейку, чего бы ей хотелось больше всего на свете. Она уже пообещала себе, что ни разу не даст ему повода обвинить ее в том, что она заманила его в ловушку.

— Мне бы хотелось съесть сэндвич.

— Я могу его приготовить.

— Возьми латук, только не из холодильника. Нарви в саду.

— Эми, сейчас середина ночи, — запротестовал Джейк.

— Да? — Эми взглянула в окно. — Не волнуйся. Лампа — у задней двери.

— А, хорошо. Тогда все в порядке, — произнес он с легким намеком на иронию.

— Потом покрой латук толстым слоем майонеза…

— Майонеза? Ты совершенно уверена в том, что говоришь?

— Майонеза, — повторила Эми твердо, — посыпанного маринованным укропом. — И она улыбнулась. — Будет великолепно!

Ужасно! Тошнота, за которой сразу же следуют гастрономические причуды. Все за один вечер. Ему следовало внять голосу рассудка и остаться в Лондоне, решил Джейк, бродя по черному как смоль саду в поисках латука. Но Эми была бы одна в таком ужасном состоянии.

Когда он соорудил этот кошмарный сэндвич, ему пришел в голову способ, как помочь ей. Способ, который ему доступен, который гарантирует безопасную дистанцию и в то же самое время облегчит его страдающую совесть.