Тяжкие сомнения

10

Сузан неохотно вылезла из белого «мерседеса» у порога Олдборо-мэнор, медленно поднялась по ступеням, собираясь с силами и мыслями для предстоящего трудного разговора с мужем. Сохранять достоинство — вот что ей сейчас необходимо.

Если бы не обещание, данное Марку, она ни за что не вернулась бы сегодня вечером в Олдборо. Неужели всю оставшуюся жизнь Леонардо будет относиться к ней, как к самой обыкновенной вертихвостке?

С трудом, но она все-таки простила ему прегрешения, связанные с Катрин и Эдвардом, и даже убедила себя, что муж по-своему привязан к ней. Но после безобразной выходки в гостинице стало ясно, что ни о каком нежном чувстве с его стороны не может быть и речи. И какой бы сильной ни была ее любовь к мужу, она не позволит ему вытирать о себя ноги.

Решительно толкнув входную дверь, Сузан очутилась в холле.

— Ты вернулась? Поражаюсь твоей смелости, — сказал Леонардо, выступая из темноты. — Любишь жизнь, полную опасностей, не так ли?

Положив сумочку на стол в холле, она пожала плечами и равнодушно ответила:

— Я живу здесь, и мне надо переодеться.

Назревал новый скандал. Но Сузан приказала себе сдерживаться, чтобы не наговорить такого, о чем потом будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Поэтому она решила молча пройти мимо мужа. Однако тот преградил ей путь.

— А ну стой! — приказал он.

Этого Сузан перенести не смогла, ее терпение лопнуло. Ни один человек, а тем более муж, не имел права так грубо разговаривать с ней. Она замахнулась на Леонардо, но он перехватил ее руку. Но это не помешало ей выкрикнуть:

— Убирайся с дороги, ты, неандертальский дикарь!

— Я — дикарь?! Да как ты смеешь обзываться?! Ты, женщина, проведшая весь день в объятиях любовника!

— Чушь! Я встретилась с Марком второй раз в жизни!

— И что, это оправдывает твою измену?

— Измену?! — Сузан не верила своим ушам. — Да о чем ты говоришь? Я поехала повидаться с другом, а ты появляешься внезапно, как джинн из бутылки, и сбиваешь парня с ног. И я же виновата? О нет, уволь…

— За кого ты меня принимаешь, за круглого дурака?

— За гнусного, омерзительного типа, который следит за своей женой, потому что считает всех людей такими же порочными и лицемерными, как и он сам! — с негодованием выпалила Сузан и, более не сдерживая праведного гнева, закончила: — Таких, кто «случайно» забывает забрать ключи у бывшей любовницы и думает, что отношения между мужчиной и женщиной строятся лишь на удовлетворении зова плоти.

Леонардо отпустил ее руку, но прежде чем Сузан опомнилась, крепко обнял и жадно приник к ее губам. Не в состоянии бороться с охватившим ее желанием, Сузан обхватила мужа за плечи и прижалась к нему, в душе кляня себя за безволие.

— Что происходит, Сью? Скажи мне, — мягко произнес Леонардо, покрывая поцелуями ее виски, щеки, лоб.

А она словно окаменела от внезапно обрушившихся на нее жарких ласк, потеряла дар речи и лишь оцепенело смотрела на мужа.

Ее молчание возымело обратный эффект. Леонардо окинул жену злым взглядом.

— Не отвечаешь? Что, твой дружок по переписке разочаровал тебя? Оказался не таким опытным, как ты предполагала? И отбил у тебя охоту вообще заниматься сексом с кем-либо? — издевательски спрашивал муж.

Нелепые подозрения ошеломили Сузан, вызвали острую боль в сердце. Ее руки упали с его плеч и безвольно повисли. Она смотрела на мужа и видела перед собой глыбу льда. Самообладанию Леонардо можно было только позавидовать: в то время как неукротимое пламя жгло ее изнутри, муж оставался невозмутимым и холодным как айсберг.

— Ты мне отвратителен, — наконец вымолвила Сузан.

— Лжешь, — прищурившись возразил муж и отступил на шаг. — Я могу овладеть тобой здесь и сейчас, и ты не станешь сопротивляться…

Сузан с горечью посмотрела на того, кто был ее мужем, кто, как ей казалось, если не любил, то хотя бы относился к ней с уважением. Высокий, атлетически сложенный, очень привлекательный… Не может быть, чтобы ее сердце было отдано этому до кончиков ногтей порочному человеку!

— Ты необычайно сексапильная женщина, дорогая, — глумливо продолжил он. — Но я никогда не подъедал за другими мужчинами и не собираюсь изменять своей привычке. То, что мы женаты, не имеет особого значения, — можно и развестись. Даю тебе час на сборы. Если что-то забудешь, вышлю тебе позже в Саутендон-Си. Мой адвокат свяжется с твоим на следующей неделе. Отныне я не желаю видеть тебя, — отчеканил он и ушел, громко хлопнув дверью.

Первым побуждением было броситься за мужем, все объяснить, рассказать историю знакомства с Марком. И Сузан шагнула к двери, но затем остановилась в нерешительности. Этот самодовольный тип слушает только себя и не способен понимать других. Ему неведомы искренние чувства, и он никогда не любил ее. А посему все попытки примирения окажутся напрасными. Пусть думает, что она изменила ему с Марком, это его дело. Ей следует быть гордой, и, если муж гонит ее из дому, она не станет унижаться перед ним и уйдет. Но Леонардо никогда не узнает, как безмерна ее любовь к нему.

Прошел месяц. Сузан сидела за столом в офисе и механически перебирала почту, доставленную курьером. Мысли ее, однако, были заняты отнюдь не делами компании. Сегодня утром она посетила клинику, и сделанные накануне анализы подтвердили ее беременность. Поначалу Сузан не придала особого значения приступам тошноты и легкому недомоганию по утрам, так же как и нарушению месячного цикла, списав это на жару и многочисленные нервные перегрузки. Теперь перед ней встала новая проблема: сообщать или нет об этом Лео. Подумав, Сузан приняла решение скрыть от мужа свою беременность и растить ребенка одной.

Она вернулась к разбору почты. В первом конверте оказался чек, второе письмо было адресовано ей, как главному держателю акций «Хадсона», и содержало приглашение на внеочередное собрание, созываемое «Селко пропертиз» в ближайшую пятницу. Предстояло рассмотреть направление и перспективы деятельности компании. Для проведения собрания был специально забронирован номер в лучшей гостинице города.

У Сузан потемнело в глазах: в этой самой гостинице праздновали их бракосочетание. Как жестоко! Мало того, что Леонардо издевательски адресовал письмо ей, как «главному держателю акций», каковым на самом деле являлся он сам. Ему непременно захотелось увидеть ее унижение именно там, где еще несколько месяцев назад она считала себя самой счастливой на свете и свято верила в незыблемость брачных уз.

Обхватив голову руками, Сузан задумалась. Ей с таким трудом удалось наконец заставить себя не вспоминать ежеминутно о Лео и счастливых днях, проведенных с ним, а тут это приглашение! На глаза сами собой навернулись слезы. Но нет, решила Сузан, этот чванливый индюк не достоин даже крохотной моей слезинки!

Вышвырнув из дома, он полностью вычеркнул ее из своей жизни. И когда через неделю после отъезда она, поборов гордость, позвонила в Олдборо-мэнор, миссис Симпс вежливо ответила, что мистер Вальцони не желает говорить с ней и просит все переговоры вести через его юриста мистера Морелли. В тот раз, так же, как и после возвращения в Саутендон-Си, Сузан проплакала всю ночь.

А неделю спустя пришли бумаги на развод, в которых упоминалось имя Марка Гибсона. Вначале ей показалось, что она неправильно поняла текст документа. Но, прочтя еще раз, Сузан побагровела от злости. Она связалась со своим адвокатом мистером Доулом и потребовала составить встречный иск с привлечением к разводному процессу Катрин Дюбуа. После этого установилось временное затишье. До сегодняшнего дня.

Сузан нервным жестом убрала непослушную прядь со лба и вновь посмотрела на приглашение. Несмотря на потрясение, она была готова к такому повороту событий, знала, что рано или поздно случится нечто подобное. Леонардо выполнил свою угрозу и превратился в безжалостного противника: он вываляет в грязи не только ее, но и ни в чем не повинного Марка, а также попытается сместить с поста главы фирмы.

Да, здесь он выиграл. Этот самоуверенный и беспощадный человек никогда не оставляет задуманного. Но он проиграл в другом: Леонардо никогда не узнает, что она носит под сердцем его дитя, не увидит своего ребенка. Сузан мстительно улыбнулась этой мысли.

Ей вспомнился день, когда они впервые гуляли по Саутендон-Си, взявшись за руки. Тогда он сказал ей, что мечтает жениться на ней и хочет, чтобы она стала матерью его детей. Она с радостью согласилась, наивно полагая, что Леонардо сказал правду. На самом же деле, помимо принадлежащей ей компании, его привлекла скрытая в Сузан сексуальность, чем он рассчитывал попользоваться в свое удовольствие.

Однако Леонардо повел себя с Марком, как варвар, грубый дикарь, считающий, что добыча достается сильнейшему. Но она и ее ребенок не приз, их любовь надо заслужить. Если Леонардо мнит себя Цезарем, то его жена должна быть вне всяких подозрений…

Легкий скрип отворившейся двери прервал грустные размышления Сузан. Вошел Питер и, озабоченно глядя на нее, спросил:

— Что случилось? Ты ужасно выглядишь. Она молча протянула ему письмо.

Отчим прочел и с видимым облегчением произнес:

— Хорошо, очень хорошо. Я рад, что ты наконец-то встретишься с Лео. Я знаю, он любит тебя, поэтому и придумал никому не нужное совещание. Уверен, вы скоро снова будете вместе.

— Ты так думаешь? — сдержанно спросила Сузан.

Ведь отчим еще ничего не знал о документах на развод и будущем ребенке. Он думал, что у них произошла просто очередная размолвка.

— Конечно, а зачем же еще. Лео знает, что у тебя как-никак основной пакет акций.

— Да, — солгала Сузан.

Успокоенный Питер ушел. До сих пор он оставался в неведении относительно пяти процентов акций, подаренных ею больнице. Ни она после свадьбы, ни Леонардо, когда уговаривал Питера продать свою долю, не сказали ему ничего. Бедный Питер пребывал в счастливой уверенности, что «Хадсон» навсегда останется семейным предприятием. Так пусть он как можно дольше пребывает в счастливом заблуждении. А о разводе и ребенке она скажет как-нибудь потом.

Вот ведь какой мстительный! — думала Сузан о муже. Ему мало моего разбитого сердца и сломанной жизни. Теперь он намерен уничтожить то, что мне дорого, — «Хадсон». Но за это Леонардо дорого заплатит, решила она и, сняв трубку, позвонила адвокату. Проговорив полчаса и немного успокоившись, она поехала домой. Скоро, очень скоро в этих старых стенах раздастся детский плач и начнется новая жизнь. От этой мысли у нее посветлело на душе.

Все следующий день Сузан бродила по городу и наконец нашла то, что искала. Ободренная успехом, она вернулась домой и перед сном поделилась секретом с крохотным существом, живущим у нее под сердцем.

В полдень в назначенный день Сузан подъехала к гостинице. Придирчиво посмотрев на свое отражение в зеркале в вестибюле, она осталась довольна. На ней был твидовый костюм, голубой свитер, под цвет глаз, и черные туфли на низком каблуке. Готовилась стать матерью она со всей серьезностью и ответственностью: не ела ни жирного, ни острого, перестала носить обтягивающую одежду и туфли на шпильках. Срок, правда, был небольшой, но все-таки…

У администратора Сузан узнала, что нужный ей номер расположен на первом этаже, и пошла в указанном направлении. Шедшие навстречу мужчины оборачивались вслед красивой, элегантной женщине, уверенно идущей по коридору, и никто из них не догадывался о той сумятице противоречивых чувств, что царила в ее душе.

Вот и нужная дверь. Скоро она в последний раз в своей жизни увидит Леонардо… Набравшись решимости, Сузан гордо выпрямилась, надела на лицо маску вежливой учтивости, постучала в дверь и вошла.

В большой комнате по обе стороны от камина стояли два темно-коричневых кожаных дивана, а противоположный конец занимал длинный стол, предназначенный для проведения совещаний. Но не размеры стола поразили Сузан, а то, что стояло на нем, — макет комплекса зданий, одно из которых напоминало «Хадсон». И она поняла: фабрике грозит реконструкция с дальнейшим перепрофилированием. Сузан подошла ближе, и в эту минуту большое кожаное кресло, стоящее у окна, повернулось. В нем сидел Леонардо Вальцони.

— Ты, оказывается, смелая. Не побоялась прийти. Если бы я заключил пари, то проиграл бы.

Октябрьское солнце светило не по-осеннему ярко. Леонардо сидел против света, и Сузан не видела выражения его лица. Но голос, такой родной и близкий, заставил ее сердце привычно забиться сильнее…

— Пожалуйста, садись, и мы начнем наше совещание.

Сузан послушно опустилась на ближайший стул, положила сумку перед собой и, сцепив пальцы, застыла в ожидании. Все это время она не рисковала посмотреть на мужа.

— Поскольку всего два человека владеют акциями «Хадсона», то наша компания является семейным предприятием.

При слове «семейный» она вскинула голову и сердито взглянула на Леонардо. Он выглядел таким же самоуверенным и надменным, как всегда. Без сомнения, он с наслаждением ждал сегодняшнего разговора, зная, насколько тот труден будет для нее. Ведь результатом станет неминуемый крах «Хадсона». Назвать фирму «семейной» было изощренным издевательством со стороны Леонардо. Но я приложу все усилия и выполню то, что задумала, решила Сузан. А со временем у меня появится новый и очень надежный компаньон.

Не в силах выдержать напряженно-пытливого взгляда мужа, она отвела глаза.

— Я поручил архитектору сделать макет фабрики после реконструкции и застройки прилегающей территории, — невозмутимо сказал Леонардо.

Сузан даже не посмотрела на макет, всем своим видом демонстрируя полнейшее равнодушие.

— Каково твое мнение?

Леонардо следил за ней, как коршун за добычей. Хотя был уверен, что исход дела предрешен. Спорить? Настаивать на своем? Ради чего? Нет, подумала Сузан, такого удовольствия я тебе не доставлю.

— Полагаю, ты сказал то, что хотел. И для удачного завершения спектакля необходима лишь сцена голосования. Пожалуйста. — Она демонстративно подняла руку. — Все акционеры единогласно за.

— Но ты даже не посмотрела на проект.

— А зачем? Ты — владелец «Хадсона» уже несколько месяцев. Тебе и карты в руки. Желаю всяческих успехов, — сдержанно произнесла она, глядя мужу в глаза, и почувствовала, как сердце забилось сильнее: настало время сказать ему о своем решении и поскорее уйти отсюда. — Я пришла сюда с единственной целью — сообщить тебе о своем намерении продать сорок восемь процентов акций по цене, которую ты заплатил Питеру. В ответ я хочу, чтобы ты сохранил название фабрики. По рукам?

— Зачем? — удивился Леонардо.

— Разве это важно? Ты получил обширную территорию с выходом к реке — ведь именно это тебе надо было? Идеальные условия для неугомонного Давида-строителя, — не удержалась она от колкости.

— Ты ставишь меня в тупик своим предложением. Но, конечно, если ты просишь…

— Мне не нужно одолжения, — нетерпеливо перебила Сузан. — Я требую то, что по праву принадлежит мне, — мои имя и фамилию.

— А я думал-то, что ты сменила фамилию Хадсон на Вальцони.

— Как тебе известно, на довольно короткое время. К тому же я не об этом.

— Тогда расскажи, что ты задумала.

— Я нашла выход из создавшегося положения, который меня полностью устраивает. Фабрику перенесут на другое место, и ни один из моих работников не лишится работы. Я не полагаюсь на твое честное слово и не надеюсь на твою порядочность.

— Мне следовало бы догадаться. Очень благородно с твоей стороны. Впрочем, тебе свойственно так себя вести.

— А вот ты уж точно не умрешь от благородства, — резко бросила Сузан, которой стал надоедать бесполезный разговор. — Если не возражаешь, то пусть наши адвокаты обсудят все финансовые вопросы.

Взяв со стола сумочку, она встала и направилась к двери. Но не успела сделать и двух шагов, как Леонардо внезапно преградил ей путь, схватил за руку и притянул к себе. От неожиданности Сузан уронила сумочку.

— Сейчас же отпусти меня!

К ее удивлению, он именно так и поступил. Но пока Сузан поднимала сумочку, Леонардо подошел к двери, запер ее на ключ, а ключ положил в карман.

— Что ты собираешься делать? — в негодовании вскричала она.

Случилось самое худшее из того, что вообще могло произойти: она и Леонардо оказались наедине в запертом помещении.

— Скоро узнаешь, — ответил он, медленно приближаясь.

Сузан судорожно сглотнула. Большая и светлая комната для совещаний словно по волшебству превратилась в тесную клетку, в которой она, как загнанный зверь, испуганно наблюдала за действиями мужа. Одетый в черный костюм-тройку и стального цвета рубашку, с галстуком более темного оттенка, он действительно напоминал ей крадущегося хищника — красивого и опасного одновременно.

В полушаге от жены Леонардо остановился, словно примеряясь к решающему прыжку. Однако никаких действий не последовало. Он стоял и молча созерцал элегантную, модно одетую женщину с гордо поднятой головой, глаза которой смотрели тревожно и с напряжением.

— Ты сегодня особенно хороша, — наконец произнес Леонардо.

— Спасибо, но отныне твои комплименты мне безразличны, — отрезала Сузан. — Открой дверь и выпусти меня!

— Неужели ты равнодушна ко мне?

И это спрашивает человек, которого еще совсем недавно она любила больше всех на свете?!

— Нет, — еле слышно произнесла Сузан.

— Ты боишься меня?

— Нет. Но меня удивило твое приглашение на встречу. Помнится, ты сам заявил, что не желаешь больше видеть меня.

— Я солгал, — с мягкой улыбкой признался он и хотел обнять Сузан, но она отступила, не позволяя дотронуться до себя. Его улыбка угасла. — Как поживает Марк?

— Последний раз он звонил из Мадрида. У него все в порядке, — сдержанно ответила Сузан, поражаясь наглости мужа: сначала чуть не убил несчастного парня, с которым даже не был знаком, а теперь интересуется его жизнью. — На следующей неделе он вернется в Штаты. Вероятно, я поеду к нему на время, пока наши адвокаты готовят бумаги по разводу, — добавила Сузан, упорно создавая иллюзию, будто они с Марком все еще любовники.

В конце концов, Леонардо обвинил ее в измене, так она сыграет эту роль до конца!

— Нет, не поедешь. И я не собираюсь выкупать твою долю. Сделки не будет.

— Ты — чудовище! — выпалила Сузан, побелев от гнева. — Господи! Зачем я вышла замуж за такого бессердечного человека, как ты? Когда же мы разведемся!

А как же ребенок, которого ты носишь под сердцем? — шепнул внутренний голос. Почему не скажешь о нем Лео? При мысли о том, что отцом ее малыша является высокомерный и жестокий человек, стоящий перед ней, Сузан содрогнулась. Голова у нее закружилась, ноги подогнулись, и она непременно упала бы, если бы муж не подхватил ее.

— Никогда. Я отозвал бумаги на развод, потому что решил оставить все как есть. Хватит играть в дурацкие игры!

Сузан не верила своим ушам. Леонардо хочет оставить все как есть?! Безо всяких условий? Что-то тут было явно не так.

— И не прикидывайся любовницей Марка, я все разузнал о нем. Он на последнем курсе семинарии и скоро станет священником. По отзывам педагогов и его родных, он без пяти минут ангел и до сих пор девственник.

Сузан зарделась то ли от смущения, то ли из-за опасной близости Леонардо, то ли от негодования за предпринятое мужем расследование.

— Надеюсь, ты не сообщил родным Марка ничего порочащего о нем? У него и так было много неприятностей из-за его желания посвятить себя церкви. Не хватало, чтобы ты обвинил его в аморальном поведении.

— Нет, не сказал. Но ты могла бы предупредить меня, что он будущий священник.

— А разве ты дал мне шанс?

— Не дал. Прости меня, Сью, — с искренней горечью и раскаянием произнес Леонардо. — Ты даже представить не можешь, как я казнил себя за то, что ударил Марка. Пожалуйста, сделай одолжение и выслушай меня внимательно.

— А с какой стати? Ты не позволил мне и слова сказать…

— Да потому что я люблю тебя! — не сдержавшись выкрикнул он и потом тихо повторил: — Люблю.

— Ты, кажется, решил поиграть со мной? — едко осведомилась она, припоминая его слова про игру. — Во что на сей раз, в любовь? Но ведь ты сам утверждал, что не веришь в нее. Так кем тебя называть после этого, может, лицемером? Ты женился на мне из-за компании, так она у тебя уже есть. — И Сузан указала на макет.

— Да, я заслужил такое отношение, ― смиренно пробормотал Леонардо, — Но ты только взгляни на это.

Он подошел к столу, увлекая за собой жену. Не долго же длилось раскаяние волка, задравшего овцу, подумала Сузан и нехотя взглянула на миниатюрные копии зданий. Первое, что бросилось ей в глаза, — это маленькие буквы, составляющие название «Хадсон» на одном из них. Она резко повернулась, намереваясь потребовать объяснений, но уткнулась в широкую грудь мужа.

— Ты посмел назвать свою гостиницу «Хадсон»? Это что, угрызения совести? Но мы оба знаем, что этой добродетелью ты не обладаешь.

— Ты не поняла моего замысла, — тихо сказал он, поворачивая жену обратно к макету. — Это не совсем гостиница, скорее оздоровительный центр, который будут посещать как туристы, так и твои сотрудники и члены их семей. Для последних предусмотрена система скидок. Территория фабрики позволяет построить такой комплекс, при этом не будет нужды менять что-либо в деятельности самой компании.

— Но… Я не… Зачем?..

Заикаясь, Сузан пыталась выразить свое отношение к тому, что услышала, но мешало переполнявшее ее волнение.

— Вот уж никогда не подумал, что когда-нибудь вывернусь наизнанку, буквально обнажу душу в официальной обстановке за столом для переговоров, — усмехнулся Леонардо. — Но после тех страданий, что я причинил тебе, ты заслуживаешь и большего.

«Обнажил душу…» А разве у Лео есть душа? — усомнилась Сузан, все еще не веря, что компании «Хадсон» не грозит закрытие.

— Я знаю, что гадко обошелся с тобой, хотя не имел в мыслях ничего подобного. Прошу тебя, поверь мне в последний раз. Встреча с тобой перевернула для меня весь мир. Где бы ни был, я всегда и везде думал и грезил только о тебе, хотел лишь тебя. Ты была права, я приехал в Саутендон-Си не на спектакль, а чтобы объясниться с Катрин, сказать, что между нами все кончено. Но ей, по-видимому, мои слова показались забавной шуткой.

— Понимаю.

— Познакомившись с тобой, я понял, что есть на свете люди неиспорченные и чистые, не развращенные, как Катрин. Когда же я узнал, что у тебя есть собственное дело, то подумал, что мне повезло вдвойне. Но твоя неподдельная искренность и доброта были для меня главным. И все, что я предпринял, было сделано с одной-единственной целью: оградить тебя, защитить твою компанию от чьих-либо посягательств. Ты мне веришь?

Стоя рядом с мужем и вдыхая аромат его кожи, Сузан прислушивалась к собственному сердцу. Отчаяние и гнев сменялись в нем надеждой и радостью, ненависть — любовью. Еще не родившийся, но уже имеющий право голоса маленький человечек внутри нее тоже хотел верить и надеяться на лучшее.

— Да, верю, — после короткого замешательства сказала она.

— Спасибо. — Он прижал ее голову к своей груди. — Ты очень великодушна. Но пожалуйста, выслушай мою горькую исповедь до конца. Я не верил в любовь, как таковую, имея перед глазами печальный опыт моих родителей. Мама бесконечно любила отца, но не смогла простить ему того единственного случая в гостинице.

Внезапно Сузан увидела сходство между тем, что случилось с родителями мужа и им самим. Оба раза фигурировали мнимые любовницы. Выходит, Леонардо унаследовал материнскую твердость характера в том, что касалось незыблемости устоев семьи, и не допускал вольных толкований супружеской верности. Дальнейшие слова мужа лишь подтвердили ее догадку.

— Я дожил до тридцати пяти лет, не испытав настоящего чувства, и поэтому решил, что любви не существует. И даже когда встретил тебя, побоялся признаться себе, что полюбил. Ты самая страстная, щедрая и нежная из всех женщин, которых я знал. — Поймав вопросительный взгляд жены, Леонардо рассмеялся: — Их было не очень много. Но я был высокомерен с тобой, неоправданно заносчив, снисходительно слушал твои жаркие слова любви в минуты близости и втайне упивался моей властью. Когда ты перестала признаваться мне в любви, мне почудилось, будто меня обокрали, незаконно лишили чего-то очень важного. И я превратился в подозрительного ревнивца. Вернувшись из Гонконга, я нашел на твоем столе листок, на котором ты написала адрес гостиницы и время неведомой мне встречи. Я решил проследить за тобой, а когда увидел тебя в объятиях незнакомца, испытал жгучую ревность собственника. Как, чужой мужчина обнимает мою законную жену?! Можешь смеяться надо мной, но в ту минуту я почувствовал истинную силу любви и горечь измены.

— Но ведь на самом деле никакой измены не было!

— Вы с Марком близки духовно, а для меня это тоже равносильно измене. — Увидев недоуменный взгляд жены, Леонардо поспешно добавил: — Забудь, что я сказал. Единственное, о чем прошу тебя помнить всегда, — это о том, что я люблю тебя и раньше любил, но был слишком самонадеян и труслив, чтобы признаться.

Леонардо крепче прижал жену к себе, нежно погладил по щеке и, поцеловав в лоб, сказал:

— До самой смерти я не прощу себе того, как мерзко обошелся с тобой. Ты — моя жена, мое самое главное сокровище, которое я буду беречь всю жизнь. Я…

— Шшш… — Сузан приложила палец к его губам. — А теперь выслушай меня, пожалуйста. Скоро ты разбогатеешь: у тебя появится еще одно сокровище. — И, видя непонимающий взгляд мужа, пояснила: ―Я беременна.

— Сью, любимая! — радостно вскричал Леонардо. — Я самый счастливый человек на свете! Страшно подумать, что мы могли по глупости расстаться. Но ведь теперь мы всегда будем вместе, правда? Ты ведь по-прежнему любишь меня?

— Тебе нужны доказательства? Хорошо. Здесь, наверное, есть спальня? — спросила она, оглядываясь по сторонам. — Пойдем туда, и ты убедишься.

— Твое желание для меня закон, — смеясь ответил Леонардо и, бережно подняв жену на руки, понес в спальню. С величайшей осторожностью, будто в его руках находилось нечто бесценное, он положил ее на кровать и прошептал: — Я люблю тебя, Сью, люблю.

— Тогда люби меня сейчас и всю жизнь…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.