У мужчин свои секреты

Глава 9

Мерси довольно скоро поняла, что Николас Росс направляется в самую неспокойную часть города, и это не могло ее не встревожить.

С большим трудом Мерси удавалось следовать за Россом в своем маленьком автомобильчике, держась при этом так, чтобы Ник ее не заметил. В центре города с его оживленным движением ей это еще удавалось, когда же они добрались до окраинных районов, где улицы были практически пусты, ей пришлось еще увеличить разделявшее их расстояние, и все же Мерси боялась, что Ник может ее обнаружить.

Наконец большой черный седан Ника затормозил. Мерси припарковалась в полуквартале от него и заглушила мотор. Пригнувшись за рулем, она стала наблюдать.

Минут десять ничего не происходило. Потом из темных дверей какого-то сооружения, похожего на склад, появился высокий, неряшливо одетый мужчина, черт лица которого Мерси разглядеть не могла. Открыв дверцу, он сел в машину Ника.

Мерси готова была отдать годовую зарплату за то, чтобы стать мухой в салоне черного седана. Увы, ей оставалось только терпеливо ждать, что произойдет дальше.

Таинственная встреча продолжалась недолго. Минут через пять незнакомец вышел из машины и исчез в дверях. Ник тут же тронулся дальше, и Мерси последовала за ним.

— Что ты задумал?.. — бормотала она, внимательно следя за маневрами большой черной машины. — Что у тебя на уме, черт побери?!

Однако события последующего часа нисколько не приблизили ее к разгадке. Еще дважды Ник встречался с какими-то таинственными личностями, одетыми чуть ли не в лохмотья, которые словно призраки возникали из темных подворотен и снова исчезали. Эти встречи продолжались немного дольше, чем первая. Мерси все больше терялась в догадках.

Ей было ясно только одно — Николас Росс что-то затевает.

Вне себя от досады и разочарования, Мерси последовала за Ником еще к одному заброшенному складу. Забыв об осторожности, она припарковала свою машину всего в полусотне ярдов позади его седана.

Она ожидала, что сейчас из подворотни появится очередная подозрительная личность, однако на этот раз Ник сам вышел из машины и, даже не оглядевшись по сторонам, скрылся в здании.

Мерси даже не видела, как он открывал дверь — он просто исчез, как исчезали те, с кем Ник встречался сегодня.

В растерянности Мерси побарабанила пальцами по рулю, раздумывая о том, не вылезти ли ей из машины и не последовать ли за Ником. Что толку сидеть и гадать, в чем тут дело, рассуждала она. Раз уж она взялась следить за ним, значит, нужно идти до конца…

Мерси уже готова была осуществить свое намерение, когда пассажирская дверца ее машины резко распахнулась.

— Привет, любимая. Тебе не надоело столько времени гоняться за мной? — спросил Ник, с шумом опускаясь на сиденье.

— Эдам лгал? В чем? — дрогнувшим голосом спросила Рэчел.

— Возможно — во всем, — ответил адвокат голосом, в котором звучало мрачное удовлетворение. — Я узнал, что он сидел в тюрьме. Твой приятель провел за решеткой целых пять лет.

— Но я никогда не спрашивала его, сидел ли он в тюрьме, — возразила Рэчел. — В чем же тут обман?

— Рэчел, ради бога!

— И все-таки скажи, в чем он мне солгал.

Эдам с легкой улыбкой покосился на нее. Усадив Рэчел на диван перед камином, он встал возле каминной полки и повернулся к адвокату.

— Расскажи ей остальное, — предложил он.

Эти простые слова, очевидно, сбили Грэма с толку, так как он неожиданно замялся.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он наконец.

— Прекрасно понимаешь! Расскажи Рэчел, что за преступление я совершил и где именно я отбывал срок. — Эдам сунул руки в карманы и прислонился спиной к мраморной полке камина.

Рэчел в недоумении и тревоге переводила взгляд с адвоката на Эдама и обратно.

Впервые в жизни она видела человека, который сидел в тюрьме.

— Итак? — повернулась Рэчел к Грэму.

— Он сидел в тюрьме в Южной Америке, — нехотя сказал адвокат.

— А мое преступление?.. — напомнил Эдам.

— Преступление против государства, — сквозь зубы процедил Грэм.

Рэчел не поняла, что означает эта формулировка и какое государство имел в виду Грэм. Эдам объяснил. Повернувшись к ней, он слегка прищурил глаза и сказал:

— В Южной Америке этой статьей широко пользуются все новоявленные диктаторы, пришедшие к власти вследствие государственного переворота. Сторонников свергнутого режима обвиняют в преступлениях перед государством и народом и отправляют в тюрьму.

Я приехал в Сан-Кристо через неделю после того, как в этой стране произошел государственный переворот. К власти пришли военные, и мне поручили помочь в ликвидации нескольких промышленных предприятий, принадлежащих американцам. Они, однако, были уже объявлены народным достоянием, и, поскольку я пытался возражать, то сразу же попал в разряд врагов революции. — Эдам ухмыльнулся. — Все остальное было просто. Суд продолжался ровно пять минут. Я получил пожизненный срок и вышел на свободу только благодаря тому, что пять лет спустя в Сан-Кристо произошел новый переворот. Диктатор был убит, а новый очень хотел дружить с Соединенными Штатами. Меня тут же выпустили на свободу и отправили домой.

С этими словами Эдам повернулся к Беккету.

— Вот и все, дружище. В этом все мое преступление.

Адвокат нахмурился.

— Послушай, Рэчел, — начал Грэм.

— Ты, кажется, привез мне на подпись договор с агентством недвижимости? — перебила его Рэчел. — Как это любезно с твоей стороны, Грэм! Надеюсь, там все в порядке?

— В полном порядке, Рэчел. — Адвокат подавил вздох.

— Вот и хорошо. Я подпишу договор сейчас, а ты, если тебе не трудно, забрось его на обратном пути в агентство, хорошо? Мне не хотелось бы просить тебя об этом, но, в конце концов, ты сам настоял на том, чтобы я пореже выезжала в город.

Она специально избрала такой тон — спокойный, вежливый, но в то же время властный, — чтобы избежать новой дискуссии с адвокатом. Спор с ним мог привести только к тому, что Рэчел начала бы оправдывать и защищать Эдама, а это было совершенно ни к чему. Грэм и так был вне себя.

Адвокат бросил на Эдама взгляд, полный ненависти, и, открыв свой щегольской кейс, выложил на журнальный столик три экземпляра договора об аренде. Но стоило только Рэчел достать ручку, как он снова попытался ее уговорить.

— Послушай, Рэчел, — сказал Грэм доверительным тоном, когда, склонившись вместе с ней над бумагами, он показывал ей, где именно она должна поставить свою подпись. — Дело не в том, сколько он просидел в тюрьме и где. Главное, что, кроме нескольких отрывочных фактов, мне не удалось узнать о его прошлом решительно ничего. Это наводит на мысль о том, что информация была уничтожена сознательно. Но самое неприятное заключается в том, что мы знаем о нем только то, что он сам нам рассказывает. А в твоих обстоятельствах полагаться на слова, не подкрепленные никакими фактами, равносильно самоубийству. Откуда ты знаешь, может, он только и ждет, чтобы ему поверили?..

Рэчел быстро подписала все экземпляры договора и вернула их адвокату.

— Спасибо, что оказал мне эту любезность, — сказала она. — Что касается остального… Что ты мне посоветуешь?

— Не доверяй ему.

Рэчел бросила взгляд на Эдама, которыйсо скучающим видом отошел к окну, потом снова повернулась к адвокату:

— Хорошо, я… подумаю.

— Рэчел!

— Что — Рэчел?! Что еще я могу сказать? Эдам оказался в южноамериканской тюрьме за преступление, которого не совершал. Когда он вернулся, то сумел убедить человека, которого мы с тобой оба любили и уважали, ссудить его деньгами для организации собственного дела. И вот теперь, пять лет спустя, его компания процветает, а деньги, которые Эдам был должен, вот-вот вернутся ко мне в полном…

— Это он так говорит, — перебил Грэм.

Рэчел беспомощно обернулась на Эдама. Он подошел ближе и явно прислушивался к разговору, но молчал, словно все это его не касалось. Рэчел покачала головой.

— Пусть так. Эдам действительно еще не вернул эти деньги, однако это ничего не значит. Ты, со своей стороны, тоже не привел ни одного доказательства, что его обещание — ложь. Ты не объяснил, зачем ему могло понадобиться обманывать меня, не назвал ни одной мало-мальски убедительной причины, по которой я не должна ему доверять. Единственные твои аргументы — это твои личные подозрения, но я их не разделяю.

— Я могу объяснить тебе, почему ты настроена именно так, а не иначе, — произнес адвокат. Он старался казаться спокойным, однако ему это плохо удавалось, хотя он призвал на помощь всю свою профессиональную выдержку. — Тебе хочется верить ему, потому что он похож на Тома. В Томе ты никогда не сомневалась, и вот теперь свое отношение к нему ты переносишь на мистера Делафилда. А он этим пользуется.

«Неужели Грэм прав? — спросила себя Рэчел. — Неужели я сейчас защищаю Эдама только из-за одного этого проклятого сходства?»

Эта мысль слегка остудила ее, но ненадолго. Рэчел покачала головой:

— Я выслушала тебя, Грэм, и приняла твои слова к сведению. А теперь… Надеюсь, я не должна тебя провожать?

Адвокат несколько мгновений смотрел на нее в упор, гадая, понимает ли она сама, что с ней происходит? Он-то ясно это понимал, и ему было горько видеть, как на его глазах Рэчел просыпается, выходит из того подавленного, заторможенного состояния, в которое ее повергла смерть Тома, — Грэм был уязвлен тем, что другой мужчина преуспел там, где он потерпел неудачу.

Лишь мгновение он колебался, зная, что ничто из того, что он может сказать или сделать, не изменит этого положения. Вот если он сумеет отыскать новые, неопровержимые доказательства того, что Эдам Дела-филд — не тот, за кого себя выдает, тогда он еще может на что-то надеяться. Тогда, но не теперь…

И, бросив на соперника еще один уничтожающий взгляд, адвокат собрал бумаги в кейс и, сухо попрощавшись с Рэчел, ушел.

Когда шаги адвоката затихли в коридоре, Эдам, который снова вернулся к камину, сказал негромко:

— Не слишком ли круто ты с ним обошлась?

— Круто? Не знаю… Я просто говорила, что думала.

— А ведь он отстаивал твои интересы!

— И тем не менее… — Рэчел посмотрела на него. — Извини, Эдам.

— За что?

— За все, что он наговорил. И еще… я тебе очень сочувствую. Должно быть, тебе нелегко пришлось.

Эдам сел на диван и повернулся к ней.

— Я хотел бы рассказать тебе об этом.

— Но это вовсе не обязательно. Ведь я не требую от тебя никаких доказательств.

— Я знаю. Но все равно я хочу… — Он слегка улыбнулся. — Я расскажу тебе об этом так, как рассказывал твоему отцу, ладно?

— Хорошо, расскажи.

— Я работал инженером-электронщиком в одной конструкторской фирме в Калифорнии, — начал он. — Мне удалось спроектировать один узел, который был в несколько раз эффективнее стандартного промышленного образца. Мое устройство было,что называется, обречено на успех. Спрос обещал быть огромным, и компания — да и я тоже — рассчитывала на серьезные прибыли. А дальше все было как в плохой драме. Я не знал тогда, что мой шеф задумал воспользоваться моим изобретением. Я отдал ему свои схемы и чертежи, а буквально на следующий день мне вручили билеты на самолет до Сан-Кристо, где находился наш завод. Меня направляли в командировку с поручением вывезти оттуда наш инженерный и административный персонал, пока до него не добрались пришедшие к власти военные.

— А почему ваш завод находился в Южной Америке, а не в Штатах? — поинтересовалась Рэчел.

— Дешевая рабочая сила, — объяснил Эдам. — И, возможно, какие-то налоговые льготы, которые наше руководство сумело получить от правящего режима. Вывезти американских граждан было довольно сложно, но я сумел с этим справиться. Компания предоставила в мое распоряжение два самолета — один для людей, второй— для самого ценного оборудования, которое я тоже должен был увезти. Или хотя бы попытаться.

Рэчел нахмурилась.

— Это было десять лет назад?

— Чуть меньше. Все это произошло в ноябре восемьдесят восьмого.

Рэчел быстро подсчитала в уме. Самолет Тома пропал в джунглях за полгода до этого.

— Словом, ты вывез всех, кроме себя?

— Да, я успел вывезти всех наших, но мой босс очень настаивал, чтобы перед отлетом я в последний раз осмотрел завод и убедился, что там не осталось ничего ценного, что могло бы представлять коммерческую тайну. И вот тут я, наверное, совершил глупость. Я буквально чувствовал, что армейские части совсем рядом, и все равно отправился на завод, хотя самолет с оборудованием уже стоял на взлетной полосе, полностью загруженный…

Он сделал небольшую паузу, потом продолжил чуть более эмоционально:

— Черт побери! Перед тем как меня схватили, я едва успел связаться по рации с пилотом и дать команду взлетать.

— За что же новый диктатор так на тебя рассердился?

— Оборудование, которое я вывез из-под носа у военных, стоило дорого и могло очень пригодиться новому режиму. Вот почему для того, чтобы приговорить меня к пожизненному заключению, судьям потребовалось всего пять минут. Прямо из зала суда меня отправили в одну из тюрем в глухой провинции.

— Я вот чего не понимаю, — проговорила Рэчел. — Неужели никто не пытался вытащить тебя? Все-таки ты — американский гражданин. Да и вины за тобой никакой не было.

Эдам покачал головой.

— У меня не было ни семьи, ни родственников. Когда президент фирмы, в которой я работал, попытался выяснить, что со мной случилось, власти Сан-Кристо сообщили, что я трагически погиб. Ты не поверишь, но они даже доставили на родину мое мертвое тело.

— Как так? — удивилась Рэчел.

— В США привезли тело какого-то несчастного, изуродованное и обожженное до неузнаваемости. Официальная версия гласила, что на заводе начался пожар и я не сумел выбраться из объятого пламенем цеха. Трагическая случайность, никто не виноват, примите наши соболезнования… На кладбище в Сан-Франциско есть даже могила с надгробным камнем, за который заплатила моя фирма. На нем — мое имя.

Рэчел вздрогнула.

— Когда я вернулся, — продолжал Эдам, — мне пришлось пройти через процедуру идентификации, которая подтвердила, что я — тот самый Эдам Делафилд.

— Боже мой!..

Эдам поднял руку, словно хотел коснуться ее, но тут же снова опустил.

— Когда я вернулся, то оказалось, что компания, в которой я когда-то работал, процветает, а мой бывший босс даже нажил состояние, выдав мое изобретение за свое. Добиться справедливости я так и не смог, хотя в фирме ко мне всегда относились неплохо. Все дело было в том, что никаких доказательств моего авторства просто не существовало — у меня только и было, что мое слово против его слова.

В конце концов компания все же предложила мне работу. Мне собирались дать должность генерального представителя компании в одной из стран Ближнего Востока, но я отказался. Тогда руководство решило выплатить мне солидную компенсацию. Очевидно, владельцы компании боялись, что я подам заявление в суд и потребую деньги в официальном порядке. Подумав, я согласился. Сумма была недостаточно большой, но я, по крайней мере, мог не думать о хлебе насущном, пока Я проектировал новый электронный прибор, задуманный мною еще в тюрьме. Когда чертежи и схемы были в основном готовы, я позвонил Нику, а нарвался на твоего отца. Остальное ты знаешь.

— А как ты познакомился с Ником? — полюбопытствовала Рэчел. — Мне давно хотелось задать тебе этот вопрос.

— Мы встретились, еще когда я учился в колледже. Летом после окончания второго курса я болтался по Европе, а Ник… — Эдам вдруг посмотрел на нее задумчиво, словно раскаиваясь, что начал этот разговор.

— Ты вряд ли знаешь о том, что Ник занимался в свое время разведывательной работой?

Рэчел удивленно раскрыла глаза.

— Конечно, нет!Ник — шпион?..А что, это ему подходит!

— Он освежует меня заживо, если узнает, что я проболтался, — мрачно сказал Эдам. — Честно говоря, я даже не знаю толком, сам ли Ник скрывает свое прошлое или ему просто нельзя упоминать об этом. Так что, ради бога, не говори ему ничего, ладно?

Рэчел кивнула.

— Хорошо. Мне только интересно, как он попална эту работу.

— Об этом тебе придется спросить у него. Мне известно только, что Ник имел какое-то отношение к ситуации вокруг Ватикана. По чистой случайности я оказался свидетелем конфликта, в который были вовлечены два француза, итальянец, турок и Ник. И у каждого из них, за исключением меня, было по пистолету.

— Что же случилось дальше?

— То, что и должно было случиться. Меня подстрелили. — Эдам беспечно улыбнулся. — Рана не была серьезной, просто так получилось, что в меня попала пуля, которая летела Нику в лоб. Благодаря этому обстоятельству Нику удалось выполнить свое задание и доставить раненого американского гражданина в посольство.

— И он стал твоим должником?

— Можно сказать и так. — Эдам пожал плечами. — В последующие годы мы поддерживали друг с другом связь, несколько раз даже встречались, но только после того, что случилось в Сан-Кристо, я обратился именно к нему за помощью.

— А попал на моего отца. — Рэчел покачала головой. — Это просто удивительная история.

— Я уверен, что Беккет объявил бы ее ложью от первого до последнего слова. Твой адвокат относится ко мне с подозрением, и я почти догадываюсь, что он хотел бы выкопать в моем прошлом. Теперь Грэм злится, что ничего не нашел. Но в моей жизни действительно не было ничего такого, за что он мог бы зацепиться.

— Я знаю.

— Откуда? — удивился Эдам.

— Отец тебе доверял, и для меня этого достаточно. Он был не такой человек, чтобы…

Эдам поднял руку и снова коснулся ее щеки. Его лицо оставалось бесстрастным.

— Не спеши доверять мне, Рэчел, — сказал он внезапно.

— Почему?

Его рука опустилась, а улыбка стала чуть напряженнее.

— Потому что для нас обоих может оказаться лучше, если сейчас ты не будешь доверять мне.

— Объясни, — требовательно сказала Рэчел. — Я не понимаю!

— Ладно, не обращай внимания. Давай лучше вернемся к бумагам мистера Дункана. День еще не кончился, и у нас есть время, чтобы найти ответы на некоторые наши вопросы.

Рэчел не знала, что и думать. Разговор с Эдамом оставил неприятный осадок. Они вернулись к тому же, с чего и начали: к загадкам, недомолвкам, сомнениям.

«Странно, — подумала Рэчел, — почему Эдам считает, что я не должна ему доверять?»

— Согласна, я поступила неправильно, — защищалась Мерси, чувствуя себя маленькой девочкой, которую выбранили за разбитую чашку. Между тем Николас Росс пока еще не произнес ни слова. Он просто сидел за своим огромным столом и смотрел на нее с такой ухмылкой, что Мерси захотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжелым.

Застав Мерси в машине,Ник приказал ей немедленно возвращаться в офис. Она подчинилась. И вот теперь он молчал, предоставив ей возможность оправдываться.

— Ты хочешь, чтобы я извинилась? — с вызовом спросила она. — Пожалуйста!.. Извини, Ник.

Наконец он заговорил:

— Мне не нужны твои извинения, Мерси. Я хочу только знать, что это тебе взбрело в голову? Какого черта ты потащилась за мной?

— Из любопытства, — быстро солгала Мерси. —Ты же знаешь, что все женщины — любопытны. Между прочим, ты сам виноват — напустил на себя таинственность, словно ты Джеймс Бонд какой-нибудь.

— А спросить меня ты не догадалась?

Мерси фыркнула.

— Много бы мне это дало!

— Немного, — согласился Ник. — Но ты могла бы, по крайней мере, попытаться, прежде чем прибегать к таким дешевым приемам.

— Черт тебя возьми. Ник!.. — воскликнула Мерси с негодованием. — Что я, по-твоему, должна была делать?

Он ухмыльнулся.

— Доверять мне, Мерси, доверять… Разве не об этом я тебя всегда просил? И, между прочим, ты никогда не говорила, что не доверяешь мне…

— Да, я действительно тебе доверяю. Почти…

— Почти — это слишком мало, — серьезно ответил Ник. — Давай договоримся так: либо ты мне не доверяешь совсем, либо доверяешь безоговорочно и полностью. В этом случае ты должна быть абсолютно уверена, что я знаю, что делаю.

— Ты действительно знаешь, что делаешь — в этом я не сомневаюсь. Я хотела просто узнать, что ты затеял… — На мгновение Мерси задумалась, не сказать ли ему, будто она заподозрила его в связи с другой женщиной. Это простое и естественное объяснение пришло ей в голову, когда Ник застиг ее на месте преступления, но она смолчала и правильно сделала. С Ником этот номер не прошел бы.

— Я все равно тебе не скажу, — ответил он.

— Почему? Может быть, это ты мне не доверяешь?

Ник снова улыбнулся, но взгляд его оставался жестким.

— Я, кажется, уже говорил: тебе нельзя играть в покер, любимая, — твое лицо часто тебя подводит. А я не хочу рисковать… Потому что кто-нибудь из тех, против кого мы играем, можетоказаться гораздо более опытным игроком, чем ты.

— Ник, ответь мне на один вопрос, и я от тебя отстану. Договорились? Скажи мне, ты задумал что-то… противозаконное?

— А ты очень удивишься, если я скажу — «да»? — В его голосе звучало искреннее любопытство, и Мерси подумала, что он снова смеется над ней, но решила идти до конца.

— Не знаю, — ответила она честно. — Порой я чувствую, что ты способен зайти далеко. Может быть даже — нарушить закон…

— Я всегда играю по правилам, — проговорилон.

Мерси ненадолго задумалась, потом решилась:

— Скажи, Ник, ты не делаешь ничего такого, что может причинить вред Рэчел?

Николас Росс откинулся в кресле и сложил руки на животе.

— Я не делаю ничего такого, что может повредить Рэчел, — медленно проговорил он.

—Тогда извини…

— За что? За то, что ты считаешь меня способным на подобные гнусности?

Она вздохнула. Ситуация и так была не из приятных, но теперь она стала еще хуже. Ник рассердился.

— Я вовсе не утверждала, что ты задумал что-то против нее. Я просто спросила…

— Не улавливаю разницы, — заметил Ник сухо.

— Но разница существует, — возразила Мерси, снова вынужденная защищаться. — По крайней мере — для меня. Я вовсе не имела в виду, что ты замышляешь что-то против Рэчел. Просто некоторые твои сделки кажутся мне настолько запутанными, что….

— Что смахивают на какие-то темные аферы?

— Нет, — твердо ответила Мерси. — Просто я боюсь, что однажды ты запутаешься в них, ошибешься, и результаты этих сделок могут повредить интересам Рэчел.

— Ага, понимаю! Значит, тебя волнуют ее интересы? А я-то было вообразил,что меня обвиняюткак минимум во взрыве магазина, когда Рэчел едва не погибла!

— Ник, перестань! Я даже не думала, что ты…

— Не думала? Правда?!

Она посмотрела ему прямо в глаза и сказала очень тихо:

— Нет, никогда. Не это…

— Значит, ты считала меня не убийцей, а просто бесчестным негодяем, готовым воспользоваться ее положением в своих целях?

Услышав эти слова, Мерси резко встала.

— С меня довольно, — заявила она решительно. — Этот разговор ни к чему нас не приведет, пока мы не начнем рассуждать здраво. Сейчас я пойду к себе — у меня накопилась кое-какая работа. Потом я поеду домой.

— Это хорошая мысль, — сказал Ник ровным голосом.

Видя, что он не собирается ничего к этому добавить, Мерси повернулась и вышла из кабинета, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Ник проводил ее взглядом.

— Черт! — вырвалось у него.

Эдам откинулся на спинку дивана и провел пятерней по своим взъерошенным волосам.

— О'кей, — сказал он. — Пожалуй, здесь действительно нет ничего, что могло бы нам помочь.

— За исключением этого… — Рэчел придвинула к себе три крошечных листочка бумаги, лежавших на столе в стороне от других бумаг. — Правда, я понятия не имею, на что они могут нам пригодиться.

На листках, вырванных, по-видимому, из какого-то блокнота, четким почерком Дункана Гранта было написано всего несколько слов, которые не давали никакого ключа к загадке.

«Зв. Р. Ш. Мое мнение по поводу нового проекта». «Л. М. зв. из Тхс. Срочно перезвонить». «Зв. Дж. У. Отложить решение. Обдумать как следует».

— Похоже на обычные папины записки-напоминалки, как он их называл, — задумчиво промолвила Рэчел. — Кто звонил и по какому вопросу…

— Да, — согласился Эдам. — Взять хотя бы первую. Мистер Дункан даже не пишет, собирается ли он высказать свое мнение по поводу какого-то проекта и каково это мнение. Во второй записке он напоминает себе о необходимости перезвонить Л. М. Ясно только, что этот Л. М. жил или живет в Техасе. Что касается третьей записки, то она — самая информативная. В ней он колеблется. Может быть, мистер Дункан даже не хочет делать то, на чем настаивает Дж. У.

Рэчел заглянула в блокнот, который лежал перед ней.

— Это, очевидно, тот самый Дж. У., которому отец одолжил пять миллионов долларов.

— Эти инициалы…Они тебе ничего не говорят?

Рэчел задумалась.

— Нет, я что-то не припомню, чтобы у папы были близкие знакомые с таким именем и фамилией, — пробормотала она наконец. — Дж. У. может быть одним из клиентов или деловых партнеров, которых у папы всегда было множество. Мы даже не знаем, из Ричмонда он или откуда-нибудь еще. Смотри, ты из Калифорнии, Л. М. — из Техаса… Папа много путешествовал, у него есть друзья во всех уголках страны. А может, это женщина…

Под испытующим взглядом Эдама Рэчел слегка покраснела.

— Деловой партнер, — сказала она твердо. — У отца не было любовниц. И давай закроем эту тему.

Эдам согласно кивнул.

— Заглянем в другие ящики? — предложил Эдам. — Ты упоминала о секретере наверху.

Рэчел собиралась ответить, но в этот момент дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула Фиона.

— Ужин будет через десять минут, миссРэчел, —объявила она, бросая враждебный взгляд в сторону Эдама. — Мистер Делафилд тоже приглашен?

— Да, да, — рассеянно отозвалась Рэчел. — Поставь еще один прибор, пожалуйста.

Фиона, что-то бормоча себе под нос, вышла.

— Кстати, тут есть ксерокс? — неожиданно спросил Эдам.

— Да, есть. Правда, он уже старенький, но еще работает. А что?

— Если ты не против, то я хотел бы снять копии с этих записок и с соответствующих страничек в записных книжках. Я возьму их с собой и подумаю над ними как следует. А оригиналы нужно убрать в надежное место.

— В моей комнате есть встроенный сейф.

— Отлично. Давай я сделаю копии.

Эдам закончил копировать записные книжки и вернул их Рэчел вместе с еще теплыми ксерокопиями.

— Я сделал несколько копий для тебя и для себя, — сказал Эдам, убирая свои экземпляры во внутренний карман куртки, висевшей на спинке кресла.

Рэчел кивнула.

— Это разумно. А теперь — идем.

Негромко посмеиваясь, Эдам вышел вслед за Рэчел из кабинета.

Отправив Эдама мыть руки в одну из гостевых ванных комнат, Рэчел пошла к себе, чтобы убрать документы.

Сейф, встроенный в стену в ее спальне, был скрыт от посторонних взглядов небольшой картиной в золоченой раме, висевшей на тонком капроновом шнуре. Сдвинув ее в сторону, Рэчел ненадолго задумалась. В последний раз она пользовалась сейфом так давно, что с трудом вспомнила комбинацию замка. Но цифры словно сами собой всплыли в памяти, замок щелкнул, и тяжелая створка, негромко скрипнув, отворилась.

В сейфе было пусто. Рэчел была равнодушна к украшениям, а те немногие золотые безделушки, которые у нее были, она предпочитала держать в шкатулке на туалетном столике. Что касалось ювелирных украшений ее матери, среди которых было несколько истинных произведений искусства, то они хранились в депозитной ячейке банка, даже когда мать была жива, хотя в ее спальне тоже был небольшой сейф.

Положив бумаги на полку, Рэчел закрыла сейф, вернула на место картину и вошла в ванную. Причесываясь перед зеркалом, она неожиданно поймала себя на том, что думает об Эдаме, который так странно вел себя с ней сегодня.

Когда они гуляли в саду, он едва не напугал ее. Он был так настойчив, так требовательно просил рассказать ему о Томе, что Рэчел растерялась. А его вопрос, похоронила ли она себя вместе с Томом, и вовсе обескуражил ее.

Рэчел понимала, что такой человек, как Эдам, ни за что не смирится с ролью двойника Томаса, которого она терпит возле себя из-за потрясающего сходства.

Рэчел вышла из ванной. Машинально окидывая взглядом спальню, она подумала о том, что пять лет в южноамериканской тюрьме способны изменить любого человека. Как, в чем они изменили Эдама? Когда он летел в Сан-Кристо, чтобы спасти от путчистов персонал и оборудование своей компании, он, наверное, был романтичным молодым человеком, а каким он вышел из тюрьмы? Какой переворот произошел в его душеисердце за те пять лет, что он там провел?

— Ну что, готова?

Эдам стоял на пороге спальни.

— Да, идем, — откликнулась она.