У мужчин свои секреты

Глава 12

— Верь мне, Рэчел. Я не допущу, чтобы это случилось!

Рэчел громко шмыгнула носом и пробормотал срывающимся голосом:

— Ты уже дважды спас мне жизнь. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя за это.

Ее голос встревожил Эдама.Он был каким-то механическим, неживым.

— Не надо… — негромко сказал он. —Не говори так.

— Я должна узнать, кто это сделал, — так же тихо ответила она. — Нужно как можно скорее закончить разбирать бумаги. Быть может, тогда…

— Да, — согласился Эдам. — Но только не сейчас, не сегодня.

Рэчел молчала, пока он парковал машину на аллее и открывал дверцу, чтобы помочь ей выйти. Когда она уже стояла на дорожке, ведущей к дому, Рэчел прошептала:

— Но я не хочу быть пленницей в собственном доме!

— Я знаю. Идем!

Эдам обнял ее за плечи и повел вперед. Эдам поручил Рэчел заботам Дарби и Фионы.

Объяснив потрясенному Кэмерону, что с ними произошло, и пообещав заехать завтра, чтобы проведать Рэчел, Эдам вернулся в машину. Ему необходимо было срочно увидеться с Ником.

В вестибюле здания, которое занимала компания «Дункан и Росс», его никто не остановил. Клерк на первом этаже не успел спросить у Эдама, что ему здесь нужно, — он так быстро пронесся мимо, что клерк лишь проводил Эдама изумленным взглядом. Лифт стоял на первом этаже, и меньше чем через минуту Эдам уже вошел в кабинет Николаев Росса.

Ник, сидевший за столом, поднялголову.

— Как она? — спросил он.

Нисколько не удивленный осведомленностью приятеля, Эдам закрыл за собой дверь и рухнул в кресло Для посетителей.

— Потрясена, напугана, растеряна. Просто чудо, что она осталась жива.

— И снова благодаря тебе, насколько мне известно. Эдам отмахнулся от него.

— Ты нашел Гэллоуэя?

Ник внимательно посмотрел на него.

— Пока нет, — сказал он осторожно. — Но у меня есть несколько зацепок. А что?

— А то, что мне нужно кое о чем с ним потолковать! — Эдам вскочил и шагнул к столу. Наклонившись вперед, он уперся кулаками в его блестящую поверхность. — Я хочу с ним поговорить, слышишь?

— Послушай, Эд…

— Я должен был знать, Ник.

— А если это он?

— Тогда ему было бы лучше вовсе не родиться на свет!

— И ты предлагаешь сделать это именно сейчас? — Ник прищурился.

— Что? — не понял Эдам.

— Свернуть ему шею, что же еще?!

— Если потребуется. В любом случае я обязан сделать все, чтобы, пытаясь достать меня, Гэллоуэй ничем не повредил Рэчел!

— Послушай, не пори горячку! Сейчас нам не нужны осложнения. Хотя бы ради Рэчел тебе следует быть поосторожней. — Ник выдержал паузу и, увидел что Эдам успокаивается, добавил: — Хорошо, я согласен. Нам обоим пора с ним поболтать.

— Нам?..

— Да, нам, — твердо сказал Ник, разглядывая ободранные кулаки Эдама. — Твои руки пострадали, я вижу. Зато мои — в полном порядке.

И, подняв к глазам свои огромные кисти, он не сколько раз сжал и разжал кулаки.

—Он оставил куртку, — пробормотала Рэчел.

— Я уверена, что завтра он в любом случае заедет, ответила Дарби Ллойд, забирая стоявший на коленях Рэчел поднос. — Постарайся поспать, ладно? Если хочешь, я могу с тобой посидеть.

— Спасибо, Дарби, но… Ты и так уже много для меня сделала. Со мной все хорошо, правда. Ванна мне очень помогла, и бульон Фионы тоже. Теперь я смогу заснуть. А ты поезжай…

— Ты правда хорошо себя чувствуешь?

Рэчел через силу улыбнулась.

— Конечно. До завтра, Дарби.

Но стоило Рэчел остаться в спальне одной, как ее снова начало трясти как в ознобе. Тело болело, и, прежде чем лечь в постель, Рэчел заглянула в ванную, чтобы принять пару таблеток аспирина. Но это не помогло. Дрожь не проходила, и, ища глазами что-нибудь теплое, Рэчел заметила на кресле кожаную куртку Эдама, которую оставила здесь Дарби, и взяла ее в руки.

Рэчел устроилась на диване, накинув на плечи тяжелую куртку, словно одеяло. От куртки пахло Эдамом, и, закрыв глаза, она вдохнула в себя этот запах. Эдам пользовался совсем другой туалетной водой — не той, что всегда ассоциировалась у нее с Томом, и Рэчел почему-то обрадовалась этому.

«Вот и еще одно различие!» — подумала она.

Она постепенно согрелась, ее озноб прошел, и Рэчел давно бы заснула, если бы не настойчивый внутренний голос, продолжавший твердить, что она не может быть уверена в непричастности Эдама к покушениям на ее жизнь только потому, что сегодня он снова спас ее от неминуемой смерти.

«Нет, — спорила сама с собой Рэчел. — Как я могу думать, что он виновен? Ведь сегодня его тоже могли убить. А раз так, значит, Эдам ни при чем. Или все-таки?..»

Через несколько минут, поправляя сползшую на пол куртку Эдама, она нашла во внутреннем кармане старую записную книжку. В ее руках книжка раскрылась словно сама собой, и Рэчел тотчас узнала почерк отца.

Макс Гэллоуэй всегда расправлялсясо своими врагами, но никогда не делал этого сам. Снять телефонную трубку и отдать приказ, подбросить решающую улику, установить адскую машину — это было в его духе. И всякий раз, когда на темных улицах раздавался одиночный выстрел, гремела автоматная очередь или взрыв, Макс оказывался в таком месте, где его могли видеть десятки людей. Именно за это в определенных кругах его прозвали Мистер Железное Алиби.

Но вот уже несколько раз его прекрасно подготовленное алиби оказывалось висящим на волоске. Лишь с большим трудом ему удалось избежать ответственности.

И Макс знал, кто в этом виноват. Эдам Делафилд.

Вторая причина, по которой Макс Гэллоуэй так ненавидел Эдама, была до очевидности проста. Мало кому нравится, когда тебя хватают за горло и бьют затылком о каменную стену. А в этом Макс успел убедиться уже дважды. И, судя по всему, Эдам собирался проделать это еще и в третий раз.

— Я спрашиваю тебя в последний раз, Макс… — Голос Эдама звучал обманчиво мягко, вкрадчиво, но руки, сжимавшие горло Макса Гэллоуэя, были словно сделаны из железа. — В твоих интересах отвечать быстро и, по возможности, правдиво. Иначе ты можешь очень навредить себе.

Макс бросил взгляд через плечо врага, но то, что он увидел, нисколько его не успокоило. Ник Росс, с безмятежным видом прислонившийся плечом к закрытой двери мужского туалета, небрежно поигрывал пистолетом.

Это был очень большой пистолет.

— Хорошо, — прохрипел Макс и попытался откашляться. — Только отцепись от меня, слышишь? Стальная хватка Эдама немного ослабла.

— Итак? — спросил он. — Зачем ты притащился за мной из Фриско?

— А ты как думаешь? — спросил Макс чуть ли не с вызовом. Теперь, когда он мог дышать, его неожиданно охватил порыв праведного гнева. — Господи, Эдам, ты уничтожил меня, ты испортил мне жизнь! Из-за тебя за мою голову назначена награда, и ты еще спрашиваешь, зачем я здесь, в Ричмонде?

— Ты скурвился, Макс. И еще: ты едва не поднял на воздух два городских квартала. Ты что, ожидал, что после этого я так просто тебя отпущу?

— Тебя это уже не касалось, Делафилд. Сколько раз ты повторял, что выходишь из дела и что единственное, чего тебе хочется, это спокойно управлять твоей чертовой электронной компанией? Уж не знаю почему, но тебе пошли навстречу, оставили тебя в покое, как ты и хотел. Я оставил тебя в покое. Какого черта тебе понадобилось делать так, что фараоны сели мне на хвост? В конце концов, твоя фирма вообще расположена в другом районе, так что ты волновался совершенно зря…

Эдам слегка сжал пальцы, и Макс захрипел. Продержав его несколько секунд без воздуха, Эдам снова ослабил пальцы.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой массовое убийство, которое ты готовил, — сказал он. — И твои оправдания меня совершенно не интересуют. Сейчас мне нужно знать только одно: что ты делаешь в Ричмонде?

— Ничего, — выдохнул Гэллоуэй.

— Ничего? Разве ты не пытался взорвать магазин на улице Клейборн, когда я находился внутри?

При этих его словах Гэллоуэй заметно оживился.

— Вот как? Кто-то пытался взорвать тебя, Делафилд? Да у тебя, как я погляжу, полным-полно друзей!

— Слушай внимательно и отвечай, — произнес Эдам. — Ты звонил в агентство недвижимости, чтобы разыскать меня и Рэчел?

— Нет! Зачем мне это?!

— Чтобы поспеть к магазину раньше нас и установить взрывное устройство с таймером.

Макс снова закашлялся.

— Это был не я, не я, черт побери! — выкрикнул он сдавленным голосом. — Я только недавно приехал Ричмонд и еще не успел получить… необходимые материалы. Теперь это вообще очень трудно сделать, ведь за мной следят, меня ни на минуту не оставляют в покое! И все готовы броситься на меня, как только я допущу хоть малейшую оплошность!

Эдам бросил быстрый взгляд на Ника, который слегка приподнял бровь и пожал плечами.

— Считай, что ты ее допустил, — сказал он, снова поворачиваясь к Максу. — Ведь это ты сидел за рулем той машины, правда?

— Машины? Какой машины? — неискренне удивился Макс.

Вместо ответа Эдам снова тряхнул его, с такой силой приложив Макса головой о кафельную стену туалета, что ему стало совершенно ясно: Эдам нисколько не боится случайно проломить ему череп.

— Хорошо, хорошо, признаюсь!.. — Макс застонал. — Черт, больно же!

— А будет еще больнее, если не будешь отвечать, — наставительно заметил Эдам. — Значит, это был ты?

— Да, я. Я увидел тебя с девчонкой, и мне пришло в голову, что это… удобный случай.

— Но ведь ты приехал в Ричмонд, чтобы разобраться со мной!

— Но только не с помощью машины. Кстати, это была очень хорошая машина, а из-за тебя мне пришлось ее бросить!

— Не отвлекайся, —сухо сказал Эдам.

— Но эта машина действительно мне нравилась, Эдам!

— Хорошо. Но если ты не собирался раздавить меня в лепешку, то как же тогда ты планировал разделаться со мной?

— У меня не было точного плана. Мне хотелось организовать для тебя что-нибудь необычное и, э-э-э… болезненное.

Эдам снова посмотрел на Ника.Тот слегка улыбался, и Эдаму пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не улыбнуться самому. Нет, не то чтобы он недооценивал своего врага — Макс был очень и очень опасен, однако в нем было своеобразное плутовское очарование, которое не раз спасало ему шкуру.

Но только не сегодня.

Одного воспоминания о том, что случилось — или, вернее, могло случиться — сегодня с Рэчел, было вполне достаточно, чтобы пальцы Эдама сами собой сжались, и Макс Гэллоуэй беспомощно забарахтался в его руках.

— Ты сделал большую ошибку, Макс, — прошипел Эдам ему в лицо. — Когда ты направил на меня свою машину, я был не один. Из-за тебя могла пострадать одна молодая леди, и это меня очень огорчает. Очень, понимаешь?

— Да что с ним разговаривать, — спокойно посоветовал от двери Ник. — Придуши его, и дело с концом.

— Я знаю этот фокус: злой коп — добрый коп, — прохрипел Гэллоуэй, когда снова смог дышать. — Со мной подобные вещи не проходят.

— Конечно, — согласился Эдам, успокаиваясь. — Эта штука стара, как мир. Только ты забыл, Макс, что мы-то ведь не копы. И ни Ника, ни меня нельзя назвать особенно добрыми, к тому же меня ты разозлил. А теперь подумай хорошенько и постарайся разубедить меня в том, что хороший Гэллоуэй — мертвый Гэллоуэй.

— Ты ведь не собираешься убить меня, Эдам? — Дрогнувшим голосом спросил Макс.

— Все зависит от тебя. Впрочем, единственное, что я могу обещать твердо, это то, что — живой или мертвый — ты в самое ближайшее время попадешь в руки полиции,

— Ты хочешь сдать меня копам? — Макс застонал. — Но ведь это верная смерть. Ты сам прекрасно это знаешь!

— Это, — с расстановкой ответил Эдам, — не мои проблемы.

— Подожди! Я могу сообщить тебе что-то важное!

— Сомневаюсь.

— Я клянусь, Эдам!

— Ну что ж, послушаем.

— А ты меня отпустишь?Не станешь сдавать в полицию? Дай мне несколько часов форы — это все, о чем я тебя прошу!

— Это будет зависеть от того, что ты скажешь.

— Я же сказал, придуши его! — подал голос Ник. — Если ты сейчас его отпустишь, рано или поздно он снова устроит тебе что-нибудь веселенькое.

—Нет! — в панике воскликнул Гэллоуэй. —Я клянусь!

— Но ведь ты хотел посчитаться со мной, — напомнил ему Эдам. — Ведь я погубил твою жизнь и все такое…

— Да, но если ты отпустишь меня сейчас, ты… ты вроде как подаришь мне ее снова. Я способен оценить это, Эдам, и тогда мы будем в расчете.

— И ты действительно рассчитываешь, что я поверю?

— Мне бы очень этого хотелось, — серьезно сказал Гэллоуэй.

Ник коротко хохотнул, и Эдам понял, что он доволен, хотя никто другой об этом не догадался бы. Никто, кто не знал Ника так хорошо, как он. Максу этот смех показался презрительным, и он вздрогнул от страха.

— Послушай, Эдам, я клянусь чем угодно, что ты никогда ничего обо мне не услышишь. Я исчезну из твоей жизни раз и навсегда!

— Давай сначала все-таки послушаем, что такого важного ты хотел сообщить, — предложил Эдам.

Макс с трудом откашлялся.

— Если ты уберешь руки, — сказал он, — дело пойдет веселее.

— Нет, — коротко ответил Эдам.

— Нет так нет. Я просто подумал…

Эдам сильнее сжал его горло, но сразу отпустил.

— Говори, потому что от этого зависит твоя жизнь, — сказал он серьезно.

— Хорошо, хорошо, — поспешно согласился Макс. — Так вот, с некоторых пор я начал следить за тобой.Не каждый день, не постоянно, а так… время от времени.

Эдам только кивнул, не желая признавать, что не заметил слежки. Впрочем, он давно знал, что Макс настоящий специалист в этом деле и редко допускает ошибки.

— Так вот, когда я шел за тобой и девчонкой, я обратил внимание, что, кроме меня, за вами тащится еще один «хвост». Вернее — два.

— Ну-ка, выкладывай все, черт побери! — неожиданно рявкнул Ник, и Макс, бросив на него испуганный взгляд, тотчас посмотрел на Эдама, словно ища у него защиты.

— О'кей, о'кей, сейчас. Так вот, я увидел, что за вами следует еще кто-то. Я заметил двух разных людей, которые вели наблюдение иногда одновременно, иногда — по очереди, но они, как мне показалось, не были связаны друг с другом.

— Они следили только за мной, или… — перебил Эдам.

— За тобой и за девчонкой.

Эдам пристально посмотрел на своего врага.

— Кто они? Ты знаешь? Или, может быть, догадываешься?

Макс пожал плечами.

— Один из них выглядел как бродяга — нечесаный, неряшливо одетый, словом — отпетый тип. Или частный детектив из тех, что берутся за всякие грязные делишки. Второй же… не знаю. Этот выглядел слишком прилично, чтобы походить даже на переодетого копа. Я было подумал, уж не ФБР ли в этом замешано, только при чем тут федералы? Впрочем, вам виднее. Как бы там ни было, оба этих парня действовали вполне уверенно, я бы даже сказал — профессионально. Но и на покушение это было не похоже, потому что оба держались на порядочном расстоянии. В общем, я решил, что это — просто слежка, и не более того…

Эдам посмотрел на Ника, потом снова повернулся к Максу.

— Опиши того, второго, который был похож на фэбээровца.

Макс ненадолго задумался.

— Высокий, широкоплечий, светловолосый… Сложен примерно как ты. Собственно, издалека он даже напомнил мне тебя. Двигался он этак… легко, словно не желая особенно шуметь, и в то же время он не крался, нет. Вот только лица его я так и не разглядел. Этот парень все время держался где-нибудь в тени.

— О'кей, Макс, — сказал Эдам и, обернувшись к Нику, чуть заметно ему кивнул. — Ты заработал свою фору. Даю тебе двадцать четыре часа, ясно? Если за это время ты не уберешься из города — пеняй на себя.

С этими словами он выпустил его горло и отступил на шаг назад.

— Я уеду прямо сейчас, Эдам, клянусь! — воскликнул Макс, потирая шею. Не тратя время нато, чтобы привести в порядок одежду, он прошмыгнул мимо Эдама и, старательно обогнув Ника, который предупредительно открыл перед ним дверь, пулей выскочил в коридор.

Эдам несколько раз согнул и разогнул пальцы, на костяшках которых появилось еще несколько свежих ссадин, и, подойдя к обколотому умывальнику, подставил руки под струю холодной воды. Ник тем временем закрыл дверь и, поставив пистолет на предохранитель, засунул его сзади за брючный ремень.

— Надо было мне им заняться, —сказал он, глядя на руки Эдама.

— Ничего, — ответил тот. — Ты и так выглядел достаточно грозно со своей пушкой.

— Как ты думаешь, Макс действительно уедет?

— Думаю, что да. Но особенно расслабляться не стоит — мало ли что может взбрести ему в голову.

— Если бы ты сдал его копам, мы могли бы чувствовать себя в большей безопасности.

— Я знаю. Но Макс прав — еслион попадет в тюрьму, там его убьют. Он слишком много знает, к тому же не одному мне он в свое время наступил на мозоль.

— Но, как ты справедливо заметил, это не твои проблемы.

Эдам пожал плечами.

— Меня другое занимает, — сказал он, чтобы сменить тему. — Почему за все время нашей… милой беседы никто не попытался вломиться в туалет?

— Ничего удивительного. В баре все видели, как мы потащили сюда Макса. Будь это место немного поприличнее, кто-нибудь обязательно бы вмешался или позвонил в полицию, но здесь — нет. Здесь народ ученый.

— Похоже, ты прав. — Эдам выключил воду и, брезгливо скривив губы, вытер руки бумажным полотенцем.

— Этот… грязный-нечесаный… наверное, Саймон?

Ник захохотал.

— Да, Макс ловко его раскусил. Скорее всего это действительно он или кто-то из его людей, хотя надо на всякий случай проверить.

— Кто же второй?

— Ума не приложу. Ты его не видел?

— Нет. Раза два я заметил Саймона, но я просто знал, что он должен быть поблизости. — Эдам бросил смятое полотенце в переполненный мусорный бак и повернулся к Нику. — Черт побери, я так надеялся, что это — просто Макс и что охота идет за мной одним.

Ник покачал головой.

— Мы с самого начала подозревали, что кто-то хочет убрать Рэчел. Макс со своей дурацкой машиной едва не спутал нам карты, но, к счастью, все разъяснилось. Теперь можно утверждать наверняка: ты здесь ни при чем, хотя никто, как я понимаю, не заплачет, если ты взлетишь на воздух вместе с дочерью Дункана.

Эдам нахмурился.

— Больше всего мне не нравится, что мы снова вернулись к тому, с чего начинали. Макса мы можем исключить — это не он испортил тормоза в машине Рэчел и не он подстроил взрыв газа, который, конечно, должен был покончить с ней, а не просто напугать. Кстати, я говорил тебе, что видел остатки взрывного устройства? Сначала я грешил на Макса, но теперь я понимаю, что ошибся. Такие штуки любил использовать и Уолш. Это его почерк.

— Тогда у нас есть против него ценная улика. Эта машинка может сработать и во второй раз — когда Уолша потащат в суд. Если, конечно, мне удастся заманить его в ловушку.

Эдам ненадолго задумался.

— Я все-таки до сих пор не понимаю, какой смысл ему убивать Рэчел. Даже если он должен Дункану пять миллионов, она никогда не сможет этого доказать. Ведь Рэчел не знает того, что знаем мы, не знает даже, кто такой Дж. У.! Чем же она ему так мешает?

— Понятия не имею.

— Проклятье! — выругался Эдам. — Ладно, идем отсюда.

Он молчал до тех пор, пока они не вышли из бара и не сели в машину Ника. На часах было начало первого ночи — на то, чтобы найти Макса Гэллоуэя и разобраться с ним, им понадобилось чуть больше пяти часов.

— Моя куртка! — воскликнул Эдам, когда Ник уже включил мотор.

— А ты был без куртки, — спокойно отозвался Ник.

— В том-то и дело! Я оставил ее у Рэчел, — проговорил Эдам упавшим голосом.

Утро среды было ясным, теплым и солнечным, и Эдам нисколько не удивился, когда Фиона сообщила ему, что Рэчел гуляет в саду. Он, однако, растерялся, когда экономка провела его через дом до самой веранды — подобной любезности Эдам от нее не ожидал.

Эдам нашел Рэчел на поросшей травой полянке у пруда. Рэчел сидела на старой дубовой скамье и рассеянно смотрела на воду, в которой сверкали серебристые стайки мальков. Солнце освещало ее всю, и Эдам невольно замедлил шаг, любуясь ею. Единственные следы происшествия — пластырь на локте и эластичный бинт на запястье — были скрыты длинными рукавами блузки. В остальном же Рэчел выглядела как обычно, разве что была чуть-чуть задумчивее или печальнее.

В мозгу Эдама шла ожесточенная внутренняя борьба. Сказать или не сказать Рэчел, что объектом вчерашнего покушения была не она, а он? Но тогда она могла вообразить, что для нее опасность миновала, а это было не так. Ей по-прежнему угрожал неведомый враг, и Рэчел должна была осознавать это каждый час, каждую минуту, иначе любая неосторожность с ее стороны могла оказаться роковой.

«Нет, — решил Эдам наконец. — Объяснять, что вчера хотели убить меня, а не ее, ни в коем случае нельзя. Рэчел непременно захочет узнать, в чем дело, а я не смогу этого рассказать — слишком много у нее тогда возникнет новых вопросов… А ведь ты боишься этих вопросов, Эдам Делафилд, не так ли? Нет, лучше промолчать…»

— Доброе утро, — сказал он, появляясь из-за куста дикой розы.

Рэчел подняла голову. В ее глазах была такая холодная отчужденность, что Эдам едва не споткнулся.

— Доброе утро, — отозвалась она ровным, лишенным всякого выражения голосом. — Извини, что я тебя не встретила — я просто не знала, когда ты приедешь.

— Это ты должна меня извинить. Вчера я даже не попрощался с тобой как следует. Впрочем, мне показалось, что Фиона и Дарби лучше о тебе позаботятся.

— Да, с ними мне ничто не грозило.

Она не пригласила его сесть, но Эдам тем не менее опустился в легкое плетеное кресло.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Ничего. Только рука немного болит. — Рэчел посмотрела на свое забинтованное запястье и нахмурилась. — Я не знала, что потянула руку так сильно.

Тут ее взгляд упал на его ободранные руки, и Рэчел нахмурилась.

— Я и не знала, что ты так сильно поцарапался!

— Пустяки! — Эдам машинально спрятал руки за спину.

— Я должна поблагодарить тебя, Эдам. Мне следовало сделать это еще вчера, но… — И снова ее голос прозвучал так бесстрастно, что Эдам невольно вздрогнул.

— Ты нашла записную книжку, да? — спросил он напрямик и продолжил торопливо: — Я случайно наткнулся на нее, когда мы уже собирались уходить. Она лежала в нижнем ящике стола за пачкой чистой бумаги, и ты ее не заметила. Я собирался тебе сказать, но…

— Собирался? Правда? — с улыбкой переспросила Рэчел.

— Да, разумеется. — Эдам пожал плечами.

— Хорошо, — кивнула Рэчел, но в ее голосе он расслышал уже знакомые ему настороженные нотки. И эта настороженность разрывала ему сердце.

— Послушай, Рэчел, ты говорила,что доверяешь мне…

— А ты говорил, что для нас обоих было бы лучше, если бы я тебе не доверяла, — парировала она стремительно.

— Я ошибся. Тебе нужен кто-то, на кого ты могла бы опереться. Верь мне, Рэчел. Я не причиню тебе вреда.

Рэчел повернулась к нему. Долго, долго она смотрела на него и молчала, но взгляд ее оставался испытующим, недоверчивым.

— Как я могу не доверять тебе? — сказала она наконец. — Ведь ты уже дважды спас мне жизнь.

Но ее голосу недоставало убежденности, и Эдам в отчаянии накрыл ладонью ее пальцы.

— Я понимаю, что мне не следовало брать эту записную книжку и тем более молчать о ней, — с горячностью сказал он. — Но так уж получилось, а потом я совершенно о ней забыл. Надеюсь, ты простишь меня, Рэчел…

— Хорошо. — Рэчел кивнула. — Ты заглядывал в книжку?

— Так, мельком. Там какие-то цифры, похожиена шифр, написанные почерком твоего отца. Его руку я теперь узнаю из тысячи других. — Эдам улыбнулся, исподтишка следя за ее реакцией.

— Да, это его личный шифр, — подтвердила Рэчел. — Он обучил меня ему, еще когда я была девочкой. У нас была такая игра — мы писали друг другу шифрованные записки, послания и прочее. Я до сих пор пользуюсь этим кодом, когда делаю какие-то записи для себя.

— И ты можешь прочесть, что здесь написано? — недоверчиво спросил Эдам.

— Конечно.

— И?..

— Это и есть то, что мы искали, Эдам. Здесь вся история его частных инвестиций и займов, все суммы и все даты. И еще — должники отца названы в этих записях полными именами.

— Все?

Рэчел кивнула.

Мерси была уверена, что теперь, после того как они с Ником провели вместе волшебную, полную страсти и нежности ночь, отношения между ними непременно изменятся. Она не ошиблась только в одном: их отношения действительно изменились.

Мерси никак не могла понять, почемуэто произошло и что она сделала не так.

Мерси чувствовала, что Ник отдаляется от нее. Он будто жалел о том, что их отношения, которые на протяжении года оставались лишь заурядной интрижкой, банальным служебным романом, внезапно превратились во что-то большее.

Когда во вторник утром Мерси проснулась в своей квартире, Ника уже не было. Приехав же в офис, Мерси обнаружила, что Ник уже давно на месте и работает в своем кабинете. Весь день он был так занят, что даже не прерывался на обед. Перед самым концом рабочего дня в конторе появился Эдам Делафилд, выглядевший так, словно он только что голыми руками разломал кирпичную стену, и Ник умчался куда-то вместе с ним.

О том, что произошло с ее подругой, Мерси узнала только поздно вечером, когда сама позвонила Рэчел. Мерси была вне себя от любопытства и тревоги. Господи, что же все-таки происходит?!

Когда Ник как ни в чем не бывало появился на следующий день в офисе, Мерси, ожидавшая от него хоть какого-то объяснения, была озадачена еще больше. На ходу приветствовав служащих, которые попались ему коридоре, Ник поспешно уединился в своем кабинете. По сигнальным лампочкам на своем телефонном аппарате Мерси определила, что все утро он проговорил и своему личному телефону. Когда же, набравшись храбрости, она заглянула к нему, чтобы спросить, не хочет ли он кофе. Ник только отмахнулся.

В глубине души Мерси была почти уверена, что вчера вечером Ник и Эдам отправились на поиски водителя таинственной черной машины, которая чуть не сбила Рэчел на Куин-стрит. Но по поведению Никаонане могла сказать, добились ли они успеха. По крайне мере она знала наверняка одно: Ник и Эдам не хотят причинить Рэчел никакого вреда. Но тот факт, что Ник, похоже, ничего не собирался объяснять Мерси, возмущал ее до глубины души. Как-никак она была ближайшей подругой Рэчел, да и Ник не был Мерси чужим человеком…

Вот почему, несмотря на свое твердое обещание не лезть в его дела. Мерси не могла просто сидеть и ждать, когда Ник захочет с ней пооткровенничать.

Мерси прекрасно понимала, что этот момент может вообще никогда не наступить.

Нет, следить за Ником Мерси больше не собиралась — урок, преподанный Ником, пошел Мерси на пользу.

Зато она отлично разбиралась в финансах. Ими-то она и решила заняться.

Мерси рассуждала следующим образом. Если во всех этих событиях замешаны Ник, Эдам и Рэчел, то объединявшей их всех фигурой должен был быть Дункан Грант. Мерси же была неплохо осведомлена о делах своего босса. Даже Ник не знал многое из того, что было известно Мерси.

На протяжении пяти лет Мерси была личным помощником Дункана и имела доступ не только к компьютерным базам данных банка или к его бухгалтерским проводкам, но и к личным файлам. Все они до сих пор оставались в его персональном компьютере, подключенном к общей сети. Конечно, по всем правилам их следовало стереть, но никто не давал Мерси такого указания, а сама она не решилась это сделать и теперь имела все основания похвалить себя за предусмотрительность.

Нет, не только у Ника могут быть секреты!

Удостоверившись, что Лей и другие сотрудники заняты своими делами, Мерси заперлась в своем кабинете и, подсоединившись к компьютеру Дункана Гранта, стала один за одним вытаскивать оттуда защищенные паролями файлы.

Она была уверена, что если разгадка тайны — в цифрах, то она ее найдет.

Рано или поздно, но найдет.

— Эти записи на редкость подробны, — сказала Рэчел.

Эдам, сидевший напротив нее за рабочим столом Дункана Гранта, поднял голову.

— Вот как? И что же там написано?

Рэчел посмотрела на него, потом начала медленно читать вслух, без труда расшифровывая группы цифр отцовского кода.

— «…Он производит впечатление умного и честолюбивого молодого человека, которого ожидает блестящее будущее. Предательство руководства фирмы, в которой он работал, вкупе с несправедливым тюремным заключением не сломили его. Напротив, он стал более осмотрительным и осторожным и научился полагаться только на самого себя. Он не верит в бескорыстную помощь, полагая, что каждый, кто протянет ему руку, будет ожидать от него ответной услуги, однако, раз уж так устроен мир, это качество сослужит ему добрую службу, по крайней мере, на первых порах.

Я также подозреваю, что после своего освобождения из тюрьмы этот молодой человек несколько раз сознательно ставил себя в опасные ситуации, возможно — просто для того, чтобы вернуть себе уверенность в собственных силах. Вероятно, теперь — после того как жизнь обошлась с ним так жестоко — он утратил способность спокойно относиться к любым проявлениям жестокости и несправедливости».

Эдам молча рассматривал свои руки.

—Я не знал, — сказал он наконец, —что мистер Дункан так обо мне думал.

— Как — так? — уточнила Рэчел.

— Так… много, — сказал он.

— Но он прав? Насчет опасных ситуаций и всего остального?

— Правильнее было бы сказать, что на протяжении своей жизни я мог бы поменьше искушать судьбу. Иногда я действительно делал это… без особой нужды.

Рэчел кивнула. Пока что ей было достаточно и такого ответа, хотя его трудно было назвать исчерпывающим. Она испытывала огромное облегчение от того, что в пользу Эдама свидетельствовал именно ее отец. К тому же свои впечатления от встречи с молодым человеком отец занес в записную книжку, которую могла прочесть только она одна. Но даже этого оказалось недостаточно, чтобы настороженность, которую Рэчел испытывала к Эдаму, окончательно исчезла.

Рэчел была уверена, что Эдам что-то скрывает.Ее не покидало чувство, что Эдаму от нее что-то нужно.

Вот только что?

— К сожалению, — сказала она, снова возвращаясь к записной книжке, — эти записи в основном утратили свое значение. Все займы были возвращены полностью и в срок за исключением последних трех. С них-то мы и начнем, не так ли?

— Ничего другого нам не остается, — подтвердил Эдам.

— О'кей. — Рэчел придвинула к себе раскрытый блокнот и, сверяясь то с ним, то с записной книжкой, сказала:

—Р. Ш., который получил от отца сто пятьдесят тысяч долларов — это некто Роберт Шерман из Канзас-Сити. Там у него небольшое проектно-конструкторское бюро. У Шермана внезапно умер компаньон, асто пятьдесят тысяч ему понадобились для того, чтобы выкупить у наследников перешедший к ним пай. Согласно папиным записям эти деньги были переданы Роберту Шерману без определения срока возврата.

Это удивило Эдама.

— Ты хочешь сказать, что твой отец фактически подарил этому человеку сто пятьдесят тысяч долларов?

— Не совсем. Тут написано, что Шерман «расплатится, когда сможет». А в том, что в ближайшие годы его ждет успех, отец, похоже, не сомневался… — Рэчел сдвинула брови. — Знаешь, я не удивлюсь, если окажется, что этот случай не был единственным. Раз он мог выдать ссудув сто пятьдесят тысяч под честное слово, да еще не оговорив срок возврата, значит, о вполне мог поступать так и в отношении меньших сумм. Потом я обязательно это проверю, а пока…

Она нашла в блокноте следующую запись и перевернула страничку записной книжки.

— Л. М., которой отец передал полтора миллиона долларов, — это Лори Митчелл. О ней я слышала. Она живет в небольшом городке в Техасе, и деньги отца позволили ей основать собственную газету. Похоже, ее отец и мой когда-то были близкими друзьями — вот почему Лори Митчелл обратилась к папе за помощью, когда местные банки отказали ей в кредите. Возвратить эти деньги она должна через три года — наверное, именно поэтому она до сих пор со мной не связалась. А может, она даже не знает, что отец погиб.

— Техас… — пробормотал Эдам. — Это можно легко проверить хотя бы просто для того, чтобы удостовериться, что мисс Митчелл все еще там. Но я думаю, что ее тоже можно со спокойной душой вычеркнуть из списка подозреваемых. Кто там третий?

— Сейчас. — Рэчел сделала какую-то пометку в блокноте, потом снова перевернула несколько листков в записной книжке, заглянув на последнюю страницу.

— Дж. У., который получил пять миллионов долларов, это Джордан Уолш. Здесь написано, что он живет в округе Колумбия. — Она посмотрела на Эдама. — недалеко от Ричмонда…

— Пожалуй, — согласился он. — Что там еще?

— Посмотрим… Деньги предназначались для от крытая собственного дела, хотя что это за дело, отец не упоминает. Похоже, отец колебался, но его попросил об этом как о личном одолжении один старый друг.

— Какой старый друг?

— Здесь не сказано. Просто старый друг — и все.

— Что там написано? — повысил голос Эдам. — Прочитай дословно!

Рэчел с интересом посмотрела на него и стала медленно читать:

— «…Уолш очень настойчив, а компания, которую он собирается основать, может принести пользу многим людям. И все же до сих пор я не был уверен, стоит ли его финансировать, однако за Уолша просит один мой старый друг. Он ручается за него, так что, пожалуй, можно рискнуть». — Рэчел закрыла книжку. — Это все.

— И ничего больше?

— Здесь — ничего. Я внимательно все просмотрела — это имя больше нигде не появляется.

— Когда Джордан Уолш должен вернуть деньги?

— Об этом тоже ничего не говорится, но…

—Что?

— Отец перевел Уолшу деньги за два месяца до гибели. Это был последний заем, который он дал кому-либо.

— И один из самых больших.

— Да. Был один заем в шесть миллионов, но давно. И он был возвращен на год раньше срока.

Эдам нахмурился.

— Пожалуй, нам придется поподробнее узнать, кто такой этот Джордан Уолш.

— А как?

— Думаю, Ник сможет нам помочь.

— И что мы ему скажем?

— Рэчел, Ник знает о взрыве, знает о вчерашнем случае, и, поверь мне, он ничуть не удивится, если узнает, что мы просматриваем старые бумаги твоего отца в поисках каких-нибудь следов. — Он перевел дух и добавил: — Кроме того, ты сама говорила, что не подозреваешь Ника, значит, он может нам помочь.

— Ладно, я согласна.

— Тогда я, пожалуй, поеду и поговорю с ним прямо сейчас. А ты пока отдохни. Можешь поработать с планом своего бутика, можешь просто погулять в саду.

«А что в это время будешь делать ты, Эдам? — подумала Рэчел. — Разговаривать с Ником? Или у тебя на уме что-то еще?» Но вслух она ничего не сказала и даже слегка покраснела, устыдившись своих подозрений.

Эдам, внимательно следивший за ней, встал и обошел вокруг стола. Взяв ее за руку, он медленно сказал:

— До тех пор, пока мы не будем абсолютно достоверно знать, что тебе ничто не грозит, ты не должна выходить из дома одна. Если с тобой что-нибудь случится я… этого не перенесу.

Рэчел очень хотелось поверить ему. Отчего-то ей вдруг стало трудно дышать.

— Эдам… — начала Рэчел, но он не дал ей договорить.

—О, я знаю!.. — с горечью воскликнул он. — Ты все еще не доверяешь мне, хотя и говоришь, будто веришь. Для тебя я все еще незнакомец, посторонний человек, хотя мы многое уже пережили вместе. И еще это проклятое сходство! Господи, Рэчел, ну что мне сделать, чтобы ты мне, наконец, поверила?!

— А что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Что твое странное появление, твое сходство с Томом — все это не имеет значения?

— Может быть, ты думаешь, что я…

— Не будем больше об этом говорить, — переби, Рэчел. — По крайней мере не сейчас.

Эдам некоторое время смотрел на нее, потом с еегогуб сорвалось:

— Я не Томас Шеридан, Рэчел!

— Я знаю.

— Знаешь? А мне кажется, что тебе нужны доказательства!

Рэчел уже открыла рот, чтобы спросить, соображает ли он, что он несет, но прежде, чем она успела сказать хоть слово, Эдам сделал нечто такое, что совершенно парализовало ее и лишило дара речи. Рэчел неожиданно почувствовала, как губы Эдама прижались к ее губам. Он касался ее осторожно, легко, и в то же время его поцелуй был горячим и страстным.

И совершенно незнакомым!.. Том никогда не целовал ее так.

Поцелуи Эдама были легки, как касания крыла бабочки, и, загипнотизированная ими, Рэчел закрыла глаза. По всему ее телу разливался медленный жар — словно где-то внутри нее открылись какие-то шлюзы, о которых она даже не подозревала. Руки и ноги Рэчел отяжелели, налились сладкой истомой, и очень скоро она почувствовала, как ее оледеневшее сердце отогревается в волнах этой ласки. Внезапная дрожь пробежала по ее телу, и она с удивлением подумала о том, что ничего подобного не испытывала уже давно.

Эдам тоже почувствовал ее трепет.

В следующее мгновение он обнял ее за плечи и привлек к себе, однако его поцелуи оставались такими же легкими и осторожными. Он ласкал ее губы своими губами, и это было так томительно-приятно, что Рэчел, невольно застонав от наслаждения, обняла его за шею. Эдам прижал ее крепче, и его рот слегка приоткрылся навстречу ее поцелую.

Это ответное движение бесконечно потрясло Рэчел. В последний раз она испытывала физическое желание очень давно, и это было торопливое, лихорадочно-стыдливое желание вчерашней школьницы, отдающейся человеку, которому она бесконечно доверяла и которого знала чуть ли не всю свою жизнь. С Томом ей было прежде всего безопасно, и Рэчел не чувствовала ни неуверенности, ни страха и не боялась возможного разочарования. Она была уверена в нем больше, чем в самой себе.

Последовавшие за этим годы, наполненные горем, болью и глухой тоской, заставили Рэчел уверовать, что любовь не в состоянии дать ни покоя, ни уверенности в завтрашнем дне. Но сейчас она неожиданно осознала, как быстротечна жизнь, как скупа она на радости и как Щедра на самые разные неожиданности, и, возможно, именно это внезапное озарение приоткрыло в ней те таинственные двери, за которыми вот уже давно хранились под замком нерастраченные запасы ее страсти, нежности.

А возможно, все дело было в Эдаме. Единственное, что Рэчел знала наверняка, это что его поразительное сходство с Томом было здесь вершенно ни при чем.

Эдам целовал ее, и она отвечала ему потому, что сама хотела этого, потому, что ее сжигал тот же голод, что и его, — то же желание получать и давать, то же стремление обладать кем-то, кого она могла бы назвать любимым.

И когда он неожиданно отнял губы от ее рта, у Рэчел невольно вырвался стон разочарования.

— Рэчел… — Эдам прижался лбом к ее щеке, и она ощутила его теплое дыхание на своем лице. — Боже мой, Рэчел!..

— Почему ты перестал?.. — пробормотала она, касаясь его лица своими дрожащими пальцами.

Но Эдам только отодвинулся еще немного и взглянул на нее своими синими глазами, полными грусти.

— Я… должен. — Его голос был негромким и низким. — Я не хочу такой победы, Рэчел. Это не выход. Ни для кого.

Руки Рэчел сами собой опустились и бессильно повисли вдоль тела.

— Почему?

— Я считаю, что решение ты должна принять сама, и не под влиянием минутной слабости. Оно должно само созреть в тебе, понимаешь? Не буду отрицать: я хочу тебя, хочу уже давно, но я должен быть уверен, что ты тоже хочешь меня. Именно меня, а не… И ты тоже должна твердо знать, кто из нас тебе нужен больше. Иначе мы погубим все, и в первую очередь — друг друга, самих себя.

С этими словами Эдам выпустил ее из своих объятий и отступил.

— Мне нужно ехать, — сказал он.

Рэчел молча кивнула, и Эдам быстро вышел. Он не обернулся. Рэчел долго смотрела на захлопнувшуюся дверь. Но видела она нечто совсем другое…