Убийственно прекрасная

23

Войдя в спальню, Рени остановилась на пороге, пристально глядя на распростертое на полу безжизненное тело Тасмин.

— Ты сломал ей шею… — проговорила она после непродолжительной паузы, все еще не веря, что такое могло случиться в ее отеле. — Какого черта, Энтони?!

— Она первая на меня напала, — огрызнулся он, злясь из-за внезапно возникших осложнений. — Я даже подумал — еще немного, и она меня пристрелит.

— Пристрелит? Из чего? Ведь она же совсем голая! — сказала Рени, с недоверием качая головой.

— А что, по-твоему, я должен был делать? — бросил Энтони, которому не терпелось поскорее покинуть Вегас. Положение, в котором он оказался, было крайне неприятным, но оно его не пугало, а скорее раздражало. — Между прочим, это ты виновата, — добавил он. — Эта твоя девка — форменная психопатка!

— Ты убил человека, а виновата я? — произнесла Рени ледяным тоном, но Энтони не удостоил ее ответа.

— В общем, ты заварила кашу, тебе и расхлебывать, — решительно сказал он и бросил быстрый взгляд на часы. — Избавься от тела. Я не желаю иметь к этому никакого отношения.

— Черт тебя возьми, Энтони! — воскликнула Рени. — Как, скажи на милость, я смогу это сделать? Не забывай — речь идет не о какой-то безымянной шлюхе. Тасмин была вполне приличной женщиной, у нее была хорошая работа, было много друзей, к тому же она воспитывала ребенка… Нет, не может она просто исчезнуть, чтобы ее никто не хватился. Ее будут искать и в конце концов найдут. А когда это произойдет, у тебя будут крупные неприятности!

Энтони повернулся к ней и прищурился. Его глаза холодно сверкнули.

— У меня будут неприятности? — переспросил он. — Так ты, значит, действительно считаешь, что ответственность за все это лежит на мне?

— А на ком же?

— Эта тварь вела себя как самая настоящая сумасшедшая, — едва не заорал он, — вот и получила по заслугам!

— Ну конечно, — усмехнулась Рени. — А ты, стало быть, ни при чем, так?

— Да что тебе не нравится? — рявкнул Энтони, багровея от гнева.

— Ты был слишком груб с ней. Это сразу видно!

— Ты просто издеваешься надо мной! — взорвался Энтони. — Твоя чертова Тасмин была просто помешана на сексе, на извращенном сексе!

— Ты взрослый мужчина, Энтони, неужели ты не мог сдержаться и не убивать ее?

— Вот что я тебе скажу, Рени, — проговорил Энтони, который пришел в еще большую ярость из-за того, что ему приходилось оправдываться. — Эта тварь, эта так называемая приличная женщина хотела, чтобы я лизал ей между ног! Но я никогда, слышишь, никогда не опускался до этого!

— В оральном сексе нет ничего унизительного, это совершенно нормально, — сказала Рени, глядя на него почти с ненавистью.

— Может быть, для тебя это действительно нормально, — отрезал Энтони. — Да только тогда ты сама — ненормальная!

— Значит, из-за этого ты сломал ей шею? Из-за своих замшелых представлений о том, как должен вести себя настоящий мужчина?

— Сколько раз тебе повторять — она набросилась на меня без всякой причины!.. — взвился Энтони, гадая, какого черта он оправдывается. — Мне пришлось защищаться. В твоей девчонке около шести футов роста, к тому же она сильна, как лошадь. Короче говоря, Рени, ты должна позаботиться об этом, как я в свое время позаботился о твоих проблемах. Я ведь помог тебе бежать из Колумбии, помнишь?

Да, Рени очень хорошо помнила то время. Энтони действительно помог ей покинуть страну, а заодно и прикарманил половину спрятанных Оскаром денег. И потом, когда они со Сьюзи собирали средства, чтобы построить «Кавендиш», он влез в их компанию, объявив себя негласным участником партнерства. Никаких бумаг, никаких налогов — только ежемесячные выплаты наличными.

— Хорошо, я позабочусь об этом, — сказала Рени ровным голосом. — Я все сделаю, и мы будем в расчете, о’кей?

— Да что это на тебя нашло? — удивился Энтони. — Ты какая-то не такая… Неужели из-за этой шлюхи?

— Тасмин была красивой современной женщиной, а ты ее убил. Неужели тебе ее не жалко?

— Что ты заладила одно и то же?! — воскликнул он. — Твоя Тасмин была просто помешанной на сексе психопаткой!

— Я так не считаю, — отрезала Рени.

— Ну да! — усмехнулся Энтони. — Дай тебе волю, так ты лизалась бы с ней сутки напролет!

— Ты, как всегда, любезен, Энтони, — холодно заметила Рени. — Любезен и тактичен.

— Я веду себя так, как считаю нужным, — огрызнулся он. — Короче говоря, не забудь, что ты мне обязана. Разберись с этим, обратись к своим друзьям, но чтобы все было шито-крыто. А мне здесь делать нечего.

Оставив Рени наедине с безжизненным телом Тасмин, Энтони быстро вышел из бунгало. Никакого раскаяния он не испытывал. Рени и в самом деле была его должницей, и теперь у нее появился шанс расплатиться.

Гриль отвез его в аэропорт в одной из машин отеля. У Энтони еще оставались в Вегасе кое-какие дела, но он понимал, что мешкать не следует. Пока к делу не подключилась полиция — а в том, что рано или поздно это произойдет, у него не было никаких сомнений, — ему необходимо было покинуть город.

Когда его самолет оторвался от земли и взял курс на Нью-Йорк, Энтони позвонил жене.

— Ну, как дела? — мрачно спросил он, когда Ирма взяла трубку.

— Где ты, Энтони? — спросила она. — Когда вернешься домой?

— Я скажу, когда буду знать, — ответил он и после паузы добавил: — Ты что, по мне соскучилась?

У Ирмы сердце замерло в груди. Подобные вопросы были настолько не в характере ее мужа, что она просто не знала, что и подумать.

— Д-да, — ответила она после едва заметного замешательства, которое, однако, не укрылось от Энтони. Ему показалось, что ее голос звучит недостаточно искренне, и, после того как Ирма повесила трубку, он невольно задумался, как проводит свои дни его жена. Их дети были в Майами с Франческой и гувернанткой, все работы по дому исполняли нанятые им слуги. Чем же, в таком случае, занимается Ирма с утра и до вечера?

Наверное, шатается по магазинам и тратит его деньги на всякое барахло, решил он. Или ходит на массаж, на маникюр или на какие-то другие косметические процедуры. Типичное женское времяпрепровождение — на что-то более полезное или интеллектуальное Ирма просто не способна.

На одно очень короткое мгновение ему даже стало ее жалко. Ирма, по крайней мере, была нормальной женщиной и никогда не требовала от него никакой извращенной любви. Да пусть бы только попробовала — он бы мигом объяснил ей, как должна вести себя порядочная женщина — жена и мать.

Потом Энтони позвонил Эммануэль.

— Как поживаешь, детка? — игриво осведомился он, рисуя в своем воображении гибкое загорелое тело и полные чувственные губы любовницы. И зачем ему только понадобилась черномазая Тасмин, когда у него есть такая красавица?

— Все отлично, пупсик. Я только что закончила сниматься для обложки «Круд Ойл», — радостно сообщила Эммануэль. — Круто, правда?

— Вот как? — проговорил Энтони. Ему никогда не нравилось, что его Эммануэль позирует для журналов, так что каждый неудачник может любоваться ее роскошным телом. — А что на тебе было надето?

— О, на мне были о-очень короткие шортики, как у Дейзи Дьюк[5], и лифчик с блестками, ужасно сексуальный! — томно объяснила Эммануэль. — Я уверена — когда ты увидишь снимки, тебе понравится.

— Смотри, не влюбись в фотографа, — предупредил Энтони. — Я этого не потерплю. Жаль, что тебя снимает не женщина.

— Нет, не женщина, — сказала Эммануэль, которой вдруг захотелось заставить любовника немного поревновать. — Меня снимает один очень сексуальный латиноамериканский мачо.

— Ты со мной лучше не шути, — проворчал Энтони. — Я не в настроении.

Он дал отбой и ненадолго задумался, потом позвонил своему человеку в Нью-Йорк.

— Как там Карлита? — спросил он. — Как она себя ведет?

— Вы слишком торопитесь, босс, — был ответ. — Мы установили наблюдение, но пока докладывать нечего.

Энтони задумался — может быть, он ошибся насчет своей нью-йоркской любовницы?

Может быть.

А может быть, и нет. Ладно, время покажет.

И он попытался решить, что скажет Франческе. Безусловно, его грозная бабка хотела бы услышать, что у него все готово и что отель Лаки Сантанджело никогда не откроется, но теперь — после того, что произошло в Вегасе — Энтони не знал, как поведет себя Рени. Эта выдра, похоже, всерьез разозлилась на него за то, что он случайно убил какую-то психованную шлюху; больше того, Рени отказывалась принимать на себя ответственность, хотя именно она подсунула ему Тасмин.

Что ж, решил он, придется старой лесбиянке спрятать свой гонор в карман, да побыстрее, потому что, как только она избавится от трупа, он вернется в Вегас, чтобы снова взять все дела в свои руки.

Именно так и должно быть — так, и никак иначе.

После разговора с мужем Ирма чуть было не запаниковала. Неужели, в страхе думала она, Энтони что-то подозревает? Неужели он знает? Ирма и представить себе не могла, чем ей это грозит, и металась по комнате, роняя вещи и ударяясь о мебель. Постепенно, однако, она пришла в себя. Ей удалось внушить себе, что ее страхи напрасны и муж ни о чем не догадывается. Энтони никак не мог узнать о ее встречах с Луисом, ибо Ирма была предельно осторожна — она никогда не звала садовника в дом, когда поблизости был кто-то из слуг, и всегда запирала дверь спальни, чтобы никто не мог случайно войти, когда она занималась с ним любовью.

Энтони мог бы узнать, что она ему изменила, только если бы застал ее с Луисом, но она была уверена, что этого не случится. О своем приезде он всегда предупреждал ее заранее, так как любил, чтобы к его возвращению все было приведено в порядок. В частности, Энтони требовал, чтобы в кухне имелся запас продуктов и чтобы его любимые доберманы были выкупаны и вычищены, что обычно делалось в ветеринарной клинике. Кроме того, Ирме вменялось в обязанность спланировать несколько званых вечеров для друзей.

Собственно говоря, друзьями их называл только сам Энтони, для Ирмы же они были сворой льстецов и прихлебателей, которые смеялись грубоватым шуткам хозяина и шумно восхищались тем, как он поет под караоке. Пел Энтони не очень хорошо, и все же караоке было его любимым развлечением; впрочем, главным для него были не вокальные упражнения, а похвалы, которые расточали ему собравшиеся вокруг обильного стола нетрезвые гости.

Нет, Энтони не застать ее врасплох, покуда он требует, чтобы к его приезду все в доме на ушах ходили.

Окончательно успокоившись, Ирма шагнула к окну и выглянула в сад. Луис, как всегда, возился с цветами. Следя за его уверенными, скупыми движениями, Ирма почувствовала, как в ней нарастает возбуждение. Сердце ее забилось быстрей, а на верхней губе заблестели крошечные капельки пота.

Садовник был ее спасителем.

Он снова наполнил смыслом ее бессмысленную и пустую жизнь.

Ближе к вечеру она снова сможет привести его в дом.

Осталось лишь немного подождать…

Когда-то давно, когда Энтони-Антонио было одиннадцать и он еще только учился жить, а точнее, выживать на неприветливых улицах родного Неаполя, он ударил человека ножом. Умер тот парень или нет, Антонио так и не узнал, зато он навсегда запомнил ощущение могущества и вызванную приливом адреналина свирепую радость, овладевшую им, когда, склонившись над лежащим, он ловко выдернул из кармана жертвы тощий бумажник.

Сунув добычу в карман, Антонио, словно олень, помчался прочь. «Бей и беги, чтобы не поймали» — это простое правило давно вошло в его плоть и кровь.

В юности Антонио проводил все свое время с друзьями — такими же неуправляемыми подростками, большинство из которых происходили, как и он, из неполных семей. Это была самая настоящая молодежная банда, члены которой стояли друг за друга горой и сообща грабили туристов и пьяных, которые, на свою беду, забредали в их квартал. Уже тогда Антонио показал себя прирожденным лидером и вскоре стал предводителем банды.

В двенадцать Франческа привезла его в США. Довольно скоро Антонио понял, что в Америке можно все, нужно только знать — как. Энцо Боннатти передал внуку весь свой богатый опыт, и Антонио был искренне опечален, когда старик схлопотал пулю. Впрочем, к этому времени он уже знал, как следует строить свою жизнь, чтобы она приносила как можно больше удовольствия.

Смерть Тасмин была случайностью — никто не смог бы доказать обратное, — и он не испытывал по этому поводу ни малейших сожалений. Эта извращенка сама напросилась. Куда больше беспокоила его Рени. Пусть только эта драная выхухоль попробует его подвести — он расправится с ней по-своему. Каждый, кто пытается обмануть Энтони Бонара, играет с огнем, и если Рени не будет иметь это в виду, то испытает на своей шкуре все последствия столь необдуманного поступка.

Уж об этом-то он позаботится.