Удачная партия

Глава 31 Еще немного пива и любви!

— Мальчики, — послышался голос из-за барной стойки. — Еще пива?

Ковард обернулся и посмотрел оценивающим взглядом на официантку:

— Хороша, чертовка!

— А ты, я смотрю, запал на Таньку-то, — Ферзь стукнул кружкой по столу. — Татьяна, неси пиво!

— Несу-несу! — и пышные бедра оказались у столика Коварда и Ферзя. — Пожалуйста, темное, светлое…

— Богиня! — простонал Ковард.

— Ну что вы в самом деле! — Татьяна, похоже, действительно смутилась, так как ее щеки залились нежным румянцем.

— Татьяна! — нарочито строго сказал Ферзь. — Не обижай хорошего человека. Он ученый и, видишь, страдает!

— А чего страдать-то? — с наивным недоумением спросила она. — Пиво свежее, холодное — пейте на здоровье. Я могу и орешки принести для закуски.

— Это ты правильно подметила: страдать не нужно — еще не вечер! Выпьем, Кеша! Орешков хочешь?

— Нет.

— Правильно. И я не хочу. А ты, Танюша, иди работай. Мы тебя попозже за столик позовем. Ты ведь не откажешь Кеше? Он настоящий ученый. Интеллигент.

— Не откажу, — кивнула Татьяна и залилась краской.

— Вот видишь, — сказал Ферзь, когда пышные бедра, словно корабль, отплыли к стойке, — не откажет! Все устраивается лучшим образом. У тебя есть женщина, или Таньке наконец-то повезло?

— У меня есть жена, — ответил Ковард.

— В разводе?

— Нет. Живем.

— О-о! — восхищенно воскликнул Ферзь, — на вид-то совсем не гуляка, а настоящий мужик! Ходок! Дети есть?

— Детей нет.

— А у меня есть. Три жены. И три пацана. Правда, у всех у них уже другие папаши, но кровь моя. Старший в Италии живет. Скоро двадцать два будет. Ему ферзь фамильный достанется. На дизайнера учится. Теперь это модно. Выпьем?

— Выпьем.

Аркадий Францевич даже не пытался остановить Злобного Я, он в отчаянии думал о том, что же случится, если Злобный Я не пожелает больше уходить «на второй план», если ему понравится управлять телом? Телом Аркадия Францевича Коварда! И если раньше он терпел этого самозванца, полагая, что это просто странность гениального человека, что это его второе я помогает найти правильное решение сложных проблем, что это открытый сейф его подсознания, в котором хранятся утраченные человечеством знания. О! Как он заблуждался! Теперь он видит, что это за тип: пьяница и развратник! И имя себе на редкость пошлое придумал: Кеша!

А Кеша и Ферзь продолжали болтать. К ним подсела Татьяна, на столе появились орешки, салат и водка. Татьяна краснела, но не отбивалась от рук Коварда, а вскоре и сама стала его обнимать — нежно, по-матерински. Ферзь хохотал, рассказывал неприличные анекдоты и в конце концов затянул густым баритоном «Ой, мороз, мороз…».

Из кафе уже давно исчезли и подростки, и старуха-жаба, повар, громко крикнув «Пока!», ушел с работы, а застолье только набирало силу.

— Богиня! — шептал Ковард на ухо Татьяне, опрокидывал рюмку водки и запивал ее пивом.

Аркадий Францевич с ужасом наблюдал за безобразием, творимым Злобным Я, и проклинал себя. «Выпустил джина из бутылки», — думал он.

«Я не понял? Это кто похабник? — возражал уже сильно пьяный Злобный Я. — Я нормальный мужик! И веду себя как нормальный мужик!»

— Ферзь, скажи ему, что я нормальный мужик!

— Кому сказать? — поднимал глаза Ферзь. — Я любому скажу: «Кеша — нормальный мужик!», только ты больше не пей, а то Татьяне придется тебя на руках нести.

— И понесу! — соглашалась Татьяна. — Он хороший!

Но ближе к полуночи пьяный Кеша немного отрезвел и, поднявшись, сказал:

— Мне нужно освежиться. Я, видите ли, сегодня как Золушка: скоро полночь — и мне нужно скрыться.

— Брось, — махнул рукой Ферзь, — еще детское время!

— Я ненадолго.

В туалете Кеша умылся и посмотрел на себя в зеркало:

— Красавец…

«Пьяная рожа! — не преминул вставить Аркадий Францевич. — Все. Вечер закончился!»

«Закончился, — согласился Злобный Я. — И я покорно ухожу на второй план. Давай командуй парадом и живи своей бездарной жизнью».

«Бездарная или еще какая — не тебе судить. Это моя жизнь, и ты, возможно, мне ее сегодня сильно осложнил. Что я скажу Эльвире?»

«Вот проблему нашел! Я бы на твоем месте вообще сегодня домой не пошел. А завтра скажешь ей, что был в вытрезвителе».

«В каком вытрезвителе? Я же не пью!»

«А почему бы тебе не начать пить? По-моему, это очень естественно».

«А по-моему, безобразно».

«Моралист!»

«Да. И я сегодня тебя даже слышать не хочу!»

«Пожалуйста. Только не забудь расплатиться за ужин. А то тебя сочтут аферистом».

«Без твоих советов. И слышишь, больше никогда, никогда не смей меня ловить на слове!»

Ковард вернулся в зал. Он был абсолютно трезв.

— Сколько я должен за ужин? — спросил он Татьяну, подойдя к столику.

Этот вопрос прозвучал явно неожиданно. Ферзь и Татьяна переглянулись.

— Кеша, я тебя прошу, не умничай, а? — Ферзь разлил остатки водки по рюмкам. — Мы что, Татьяна, много задолжали твоему заведению?

Татьяна махнула рукой:

— Не смешите! Я завтра эти слезы на кофе отобью.

— Вот, — сказал Ферзь — не суетись. Сядь, выпей.

— Я больше не хочу пить.

— Не хочешь — не надо. Никто не заставляет. Это дело добровольное, но даму до калитки ты проводить обязан. И я очень верю, Кеша, что ты меня не разочаруешь.

— Я мигом, — подхватилась Татьяна, — только со стола приберу.

Ферзь провозгласил тост:

— За вас, голубки!

Аркадий Францевич лихорадочно перебирал в уме варианты развития дальнейших событий, но все они сводились к одному: грандиозному скандалу дома.

«Все, — пришел к выводу Аркадий Францевич, — Эльвира меня выгонит из дома».

«Ну если она тебя выгонит, то может лучше туда вообще не ходить?» — не преминул отозваться Злобный Я.

«Ты мне обещал молчать!»

«Молчу-молчу».