Удачная партия

Глава 70 Утро нового дня

Аркадий Францевич опять открыл глаза. В этот раз его взору предстали выцветшие обои стен его собственной спальни.

«Наконец-то проснулся», — подумал он. В мозгах, как эхо, резонировала фраза бродяги: «Я буду за тобой наблюдать».

«Да, — продолжил оборванную мысль Аркадий Францевич, — сны становятся все более и более интересными и пугающими. А вот имеют ли они какой-то смысл? Или это по-прежнему отражение работы моего подсознания? Знать бы ответы на эти вопросы. Все началось с зеркального лабиринта, а затем, как волны бушующего океана, понеслись эти невероятные фильмы! Как будто мне открывали все тайны вселенной. И все в одном сне! С ума сойти можно! Кто управляет моими снами? Бродяга? Бродяга. И опять бродяга. Напомнил мне о своей книге. Да-а. Все необъяснимо и загадочно. Однако пора на работу».

Аркадий Францевич, стараясь не потревожить сон супруги, тихонько встал с постели. Он впервые за много лет не стал делать утреннюю гимнастику, а сразу пошел умываться.

«Как же в жизни все относительно, — рассуждал Ковард, густо намазывая щеки пеной для бритья. — Еще в прошлую среду, после разговора с Брыкзой, я думал о том, что свой главный выбор должен буду сделать сегодня, в понедельник. Каким же я был глупцом! Человек каждую минуту, даже не минуту, а каждое мгновение делает свой главный выбор. И от совокупностей его выборов зависит не только его жизнь, но и жизнь всей вселенной! Конечно, в той или иной степени. Иногда эта степень настолько ничтожна, что ни заметить, ни осознать эту зависимость человеческому разуму невозможно. А с другой стороны, разве мы сами определяем свой выбор? Кажется, в Библии сказано: «Ни один волос не упадет без Моего ведома». Хм. Откуда я это знаю? Я ведь не читал Библию! А! Я ведь ее изучал сегодня во сне! И Тору. И Коран. Хм».

Аркадий Францевич прервал свое бритье. За несколько мгновений в его голове, словно вихрь, пронеслись все знания, накопленные человечеством в области различных религий. Ковард опешил. Разве может человеческий мозг хранить столько информации? Значит, операция, перенесенная во сне, действительно была?

«Боже, как с этим жить?» — в ужасе подумал он.

Но это состояние растерянности и паники длилось не более нескольких секунд, хотя Коварду они показались бесконечно долгими.

«Так, достаточно! — категорично остановил поток собственных мыслей и эмоций Аркадий Францевич. — Достаточно истерики и паники. Все, что ни делается, делается к лучшему. Эту фразу я определяю как свое новое жизненное кредо».

— А ты тут? — услышал он непривычно ласковый голос Эльвиры Павловны. — С добрым утром.

Ковард повернул голову. Жена излучала свет дружелюбия:

— Ты сегодня решил не делать зарядку?

Ковард невольно улыбнулся в ответ:

— Да. Не то настроение. Понедельник и так день тяжелый.

— Ну и правильно, — одобрила Эльвира Павловна. — Отдохни. Станешь олимпийцем на день позже. Ой! Что это у тебя с глазами?

Ковард перевел взгляд в зеркало:

— А что у меня с глазами?

— Не знаю. Что-то не так.

— Что не так? — удивился Аркадий Францевич. — Красные?

— Да нет. Взгляд какой-то странный.

— Странный? Что в нем странного? — Ковард пристально посмотрел на свое отражение в зеркале. — Взгляд как взгляд. Что ты придумала?

— Да? Наверное, показалось. Чайник поставить?

— Лучше свари кофе.

— Ага, — и Эльвира Павловна исчезла, а вскоре по всей квартире разнесся пьянящий аромат свежезаваренного кофе.

Ковард закончил бриться и прошел на кухню. Оказалось, что уже готовы сладкие гренки, сварены яйца всмятку, а невесть откуда взявшиеся деликатесы — сырокопченая колбаса и голландский сыр — нарезаны тончайшими ломтиками и узорно выложены на тарелку.

— О! — радушно улыбнулся Аркадий Францевич. — С утра такой сервис, что и на работу не хочется идти.

Эльвира Павловна восприняла это замечание как приятный комплимент и, улыбнувшись, спросила:

— Кофе с молоком?

— Да, — ответил Ковард, усаживаясь за кухонный стол, — можно и с молоком. Ты тоже будешь сейчас завтракать?

— Только кофе выпью. Хочу сегодня до обеда сходить в детский дом, найти этого мальчишку, которого вчера показывали в передаче.

— Что, прямо сегодня? — удивился Ковард.

— Да. А зачем откладывать? На работе появлюсь после обеда, ничего страшного: квартальный отчет без меня сдали, так что можно не торопиться.

— Как-то ты резко, — не мог прийти в себя Аркадий Францевич. — Может, стоит все еще хорошенько обдумать?

Взгляд Эльвиры Павловны стал колючим, но она тут же, как опомнившись, прикрыла на секунду глаза, а когда вновь их открыла, то взгляд, словно солнце, излучал тепло и свет.

— А давай так, — улыбнулась она, — мы возьмем его на две недели, присмотримся, пусть и он привыкнет, а потом уже будем какие-то судьбоносные решения принимать. Это будет некий опыт и для нас, и для мальчишки. Аркадий! Неужели я так и умру с нереализованным материнским инстинктом?

— Вот те на! Умру! Скажешь тоже! С чего бы это?

— Ну мы все не вечные. А своих детей нам уже точно не иметь.

Аркадий Францевич махнул рукой:

— Хорошо. Поступай как знаешь.