Укрощенная Элиза

6

– Вы придете обедать? – спросила она, когда он направился к двери.

– Никогда не обедаю, – ответил он через плечо и вышел.

– Ну что ж, а я обедаю, – сказала она пустой комнате.

Она поискала в шкафу и в конце концов уселась за стол, поставив перед собой тарелку, на которой было яблоко, немного сыра и толстый кусок хлеба, густо намазанный маслом.

Прошел день. К вечеру Элизе хотелось выть от скуки. Даррин еще не вернулся.

Она удивлялась, что он может делать в хлеву целый день? А может, ему так неприятно было находиться с ней в одной комнате, что он предпочитал ей своих молчаливых животных?

Да как он смеет? В Лондоне мужчины добивались ее общества, считали счастьем танцевать с ней и беседовать.

Решив, что не время предаваться воспоминаниям, она набрала ведро угля и поднялась по лестнице. Вид холодной комнаты ее не вдохновлял. Кругом были разбросаны платья, даже ее ночная рубашка валялась на полу. Кровать не прибрана. Была бы тут Мэннерс! Служанка быстро навела бы чистоту и порядок. К сожалению, Мэннерс не было. Элиза даже ругнулась слегка, поставив ведро с углем у камина.

Прошло много времени, прежде чем ей удалось разжечь огонь. И она использовала все стружки и всю бумагу. Элиза даже пожертвовала несколькими листами своей бумаги для писем.

Измученная вконец, она села на корточках перед огнем. Слезы катились у нее по щекам при мысли об этом ее неожиданном заточении. Именно как заточение она воспринимала свое пребывание здесь. Казалось, что она не в состоянии уже это переносить.

Затем она вздохнула и выпрямилась. Нет, она не покажет грубияну графу своих слез. Вместо этого она будет спокойной – вплоть до того момента, когда сможет уехать отсюда.

Ветка дерева, которая мешала ей спать, все еще царапалась о стекло. Элиза вскочила, подошла к окну и распахнула его настежь. Наклонившись, она поймала ветку рукой. Снег сыпал в лицо, но Элиза все-таки отломила ветку.

– Вот так! – сказала Элиза, плотно закрыла окно и задернула шторы, чтобы тепло лучше сохранялось в комнате.

И затем неожиданно ее охватила какая-то жажда действия. Элиза убрала с пола все свои платья и повесила их аккуратно в шкаф. Она даже перестелила постель, и на этот раз вышло гораздо лучше.

Но вскоре, как и следовало полагать, это скучное занятие ей надоело. Она умылась, вылила грязную воду в ведро и отнесла его вниз.

Граф Даррин сидел у камина и читал книгу. Великолепная пушистая колли лежала на полу у его ног. Увидев ее, собака завиляла хвостом, но граф приказал ей лежать смирно.

Все еще сердитая на него за то, что он оставил ее на целый день одну, Элиза направилась к выходу.

– Держитесь за веревку! – крикнул он ей вслед.

Она знала, что ему не видно, с какой злостью вспыхнули ее глаза, но она постаралась, чтобы он услышал, как хлопнула за ней дверь.

От ураганного ветра у нее перехватило дыхание. Элиза вцепилась в веревку, чтобы не упасть Раза два она поворачивалась спиной к ветру, потому что ей нечем было дышать. В жизни она не видела такой ужасной погоды!

Держась за веревку, она медленно приближалась к загороженному месту. На этот раз и собака не крутилась под ногами. Элиза чувствовала себя совсем потерянной и одинокой среди злого ненастья.

У нее закоченели руки, и она пожалела, что не надела хоть какие-нибудь перчатки.

За загородкой она немного передохнула от ветра. Но на обратном пути один сильный шквал чуть не свалил ее с ног. Элиза напрягла зрение и теперь увидела сквозь пелену снега свет в окне кухни.

Крепче ухватившись за веревку, она пошла вперед, пробираясь с трудом в белой вязкой массе. Когда-нибудь кончится эта буря? Или метель будет продолжаться вечно?

Неожиданно порыв ветра распахнул ее меховую накидку. Ругаясь, Элиза отпустила веревку и застегнула накидку плотнее. Она тут же потеряла равновесие и зашаталась как пьяная. Она протянула руку, но не нашла веревку. Сделала шаг в том направлении, где она только что была, и развела руки в стороны. Веревка исчезла.

Элиза вглядывалась в белую пелену, надеясь увидеть свет лампы на кухне. Она знала, что если увидит свет лампы, то ей не понадобится больше веревка, потому что свет приведет ее к дому. Но почему-то и свет тоже исчез. Она была одна, в холоде и в снегу, и представляла уже самое худшее, будто она заблудилась на болоте.

При первой панике она себя сразу одернула. Перестань, Элиза, сказала она, ты не на болоте, и ты еще не заблудилась! Ты всего в двух шагах от двери, дурочка! Стой спокойно и смотри внимательно. Снег ослабнет, и ты увидишь свет лампы в окне.

Она действительно успокоилась и встала, дрожа от холода. Когда она двигалась, было не так холодно.

Граф должен заметить, что меня долго нет, подумала Элиза. И если даже он не хочет выходить в такую погоду на улицу, все равно его долг – спасти меня. Он даже собаку свою пожалел и пустил в дом. Неужели он не пожалеет меня?

В темноте она не видела и огня, который мог бы привести ее к дому.

И вдруг ледяной ужас пронзил ее душу. От этого ужаса ей стало еще холодней, чем от ветра и снега. А что если он нарочно убрал лампу, чтобы Элиза сбилась с пути? Может, он хотел, чтобы она погибла? Но нет, это исключено! Ведь он не знает, что она потеряла веревку.

Очередной шквал обрушился на нее. И затем на какую-то секунду ветер стих. Кажется, совсем рядом раздались голоса. Мужские. Один, глубокий, что-то спрашивал, а другой, высокий, быстро отвечал.

– Здесь! – крикнула она. – Я здесь! Помогите, пожалуйста!

Но ветер снова усилился, и в его реве утонула ее мольба.

Элиза спрятала окоченевшие руки под меховую накидку и расставила ноги пошире, чтобы не упасть. Наверное, эти голоса ей померещились, потому что она очень хотела их услышать.

Но где же граф думала она. Да встань же ты со своего стула! Оденься! Выйди из дома и найди меня!

Когда рука схватила ее за плечо, она закричала от страха. Потому что была уверена, что сзади нее только болото.

– Что вы тут делаете? – закричал граф ей в ухо. – Зачем вы отпустили веревку?

Элиза резко повернулась и замерла, не в силах ничего ответить. Теперь она видела лампу в окне, а справа, в двух шагах, натянутую веревку. Все было на месте, кроме нее самой – это Элиза стояла все время спиной к дому и лицом к болоту.

Не ожидая ответа, Даррин повел ее к дому. Оказавшись внутри, Элиза прислонилась к стене и надеялась, что не плачет. Нет, только бы не заплакать, Господи!

Она стояла перед ним, закрыв глаза, и чувствовала, как его руки развязывают ее накидку. Лишь когда он посадил ее на стул у камина, она открыла глаза. Собака лаяла так, будто хозяин уходил на целую неделю, а не на несколько минут. Даррин успокоил ее одним словом.

Элиза сидела на стуле и вся дрожала. Она думала, что никогда теперь не согреется. Граф встал перед ней на колени и взял ее руки в свои. Она была благодарна ему за то, что он ее сейчас ни о чем не спрашивает. Элизу охватило непонятное смущение. Она думала о его пальцах на ее голой спине.

Наконец она перестала дрожать, и ее руки немного согрелись. Тогда он встал и сказал:

– Я дам вам горячего чая и бренди.

Элиза пыталась дышать медленно и глубоко, чтобы успокоиться. Все кончилось благополучно, все прошло. Она спасена.

Он подал ей полную чашку ароматного горячего чая, и Элиза смогла держать ее сама, так что чашка не тряслась у нее на блюдце.

Молоко и сахар были на столе, а граф налил бренди в бокал.

Сам он сел напротив нее на свое обычное место. Его серые глаза смотрели на нее с любопытством. Но он не говорил ничего. Она выпила одну чашку и налила себе вторую.

– Выпейте и бренди, миссис, – сказал он. – Это сразу поможет вам согреться. Как же это все-таки случилось? Почему вы отпустили веревку?

– Моя накидка расстегнулась, и я боялась ее потерять, – ответила Элиза. – Я не думала, что ветер может сбить меня с ног. Когда я повернулась, то не видела уже лампу в окне, а протянув руку в другую сторону, не нашла веревку. Я никак не ожидала этого, милорд, уверяю вас.

Он вздохнул, кажется, осуждающе, и она смущенно опустила глаза.

– Ну вы что же, собирались стоять там всю ночь?

– Я знала, что вы станете искать меня и не шевелилась, думая, что так будет лучше.

– Хоть на это у вас хватило ума.

Это был сомнительный комплимент, и она вся напряглась. Но тут она вспомнила кое-что и сказала:

– Пока я там стояла, сэр, мне послышались голоса. Могу поклясться, что один голос был ваш и второй – другого мужчины.

В его лице не дрогнул ни один мускул.

– Должно быть, ветер. Здесь нет никого, кроме нас, миссис.

– Но я уверена, что слышала голоса, – продолжала настаивать она.

– Вам показалось, – резко прервал ее он. – Не выдумывайте!

Он встал и подошел к шкафу. Элиза слышала, как он гремел посудой, а потом закрыла глаза и задремала. Нет, голоса были, думала она еще сквозь сон, были, что бы он там ни говорил. От камина шло приятное тепло, и Элиза уснула.

Когда граф приготовил ужин, она уже крепко спала, уютно примостившись на стуле. Граф посмотрел на нее и только покачал головой.