Укротитель принцесс

2

Он сохранил наш диванчик.

Как Тори ни пыталась сосредоточиться на составлении плана рекламной кампании, эта мысль все время ее отвлекала. Тори встала и заходила по комнате.

Зачем Джош поставил этот диванчик в свои апартаменты? Неужели он не помнит, что мы вытворяли на его зеленых подушках? А если помнит?

Тори не могла решить, что хуже. Она села за стол и снова попыталась сосредоточиться. В идеале ей нужно всю неделю придерживаться в отношениях с Джошем делового тона, а после она уедет, и вряд ли они когда-нибудь еще встретятся. Думать о Джоше бессмысленно, у них по-прежнему разные взгляды на жизнь, их может объединять только секс, у их отношений, как и восемь лет назад, нет будущего, так зачем понапрасну травить душу? В следующий понедельник она начнет жизнь в новом месте с чистого листа и забудет и о Джоше, и о его фирме.

Забыть Джоша?..

Тори резко отодвинула от себя папку, порывисто встала и подошла к открытому чемодану. Почти всю одежду нужно отдать гладить. Зачем только она согласилась обедать с Джошем? Зачем она вообще согласилась взяться за эту работу?

Расчесывая перед зеркалом мокрые после душа волосы, Тори посмотрела на часы: половина седьмого, есть время немного отдохнуть перед встречей с Джошем. А отдохнуть ей необходимо: последние сутки выдались очень трудными, она вернулась из одной деловой поездки и практически тут же отправилась в следующую, едва успев в промежутке ненадолго заглянуть на работу и домой. Поспать в самолете тоже не удалось, она изучала материалы о фирме Джоша.

Тори сняла халат и нагишом легла в постель. Накрывшись одеялом, она устроилась поуютнее, стараясь не думать о том, насколько приятнее было бы лежать рядом с мужчиной. С потрясающим мужчиной с темно-карими, почти черными глазами… Тори крепко зажмурилась, пытаясь прогнать образ Джоша, но ничего не вышло, напротив, теперь она представляла не только его лицо, но и торс с рельефной мускулатурой, наработанной многими часами катания с гор. Насколько Тори помнила, а она помнила это даже слишком хорошо, остальные части тела Джоша впечатляли не меньше.

Тори строго одернула себя: Джош — клиент, а представлять себе клиента обнаженным недопустимо. Она работает в рекламном агентстве последнюю неделю, а затем у нее начнется совершенно новая жизнь, и нельзя допустить, чтобы прошлое помешало ее движению вперед. Возобновить отношения с Джошем означало бы вернуться назад, на путь, который она уже прошла и который не привел ее ни к чему хорошему.

После разрыва с Джошем восемь лет назад Тори была настолько им одержима, что меньше чем через год скоропалительно выскочила замуж за человека, показавшегося ей очень похожим на Джоша. Ее муж имел респектабельную профессию адвоката, а потребность пощекотать нервы удовлетворял на скачках. Тори и оглянуться не успела, как он просадил все свои деньги, опустошил их общий банковский счет и скрылся в неизвестном направлении. Жалкое подобие Джоша.

Тори зевнула. На сон у нее времени не было, и, чтобы не заснуть, она включила висевший на стене радиоприемник и настроила его на станцию, передававшую лирическую музыку. Теперь уж точно не усну, подумала Тори, закрывая глаза.

Она не заметила, как погрузилась в эротический сон. Ей снилось, что она ощущает тепло тела Джоша, прикосновение его пальцев к своей коже… сплетенные в интимном объятии, они лежат на зеленом диване в библиотеке. Джош зовет ее по имени…

— Тори!

Как он ухитряется говорить, когда его рот занят совсем другим делом? — подумала Тори. Эта мысль каким-то образом вырвала ее из сна, и она открыла глаза.

Дверь спальни ее люкса распахнулась, в проеме возник Джош, из-за его плеча выглядывала женщина средних лет, судя по униформе — горничная. Джош выглядел обеспокоенным.

— Ты в порядке? — Он вошел в комнату и склонился над Тори, одновременно выключив приемник. — Извини за вторжение, но жильцы из соседнего номера пожаловались на шум, я тебе звонил, но ты не берешь трубку, вот я и заволновался.

Тори все еще находилась под впечатлением своего сна, и неожиданное появление Джоша наяву повергло ее в панику. К счастью, внимание Джоша отвлекла горничная.

— По-моему, с мадам все в порядке, она просто задремала.

— Да, похоже, — согласился Джош. — Извините, что побеспокоил, Грета. И передайте сыну, что мы на неделю прервем тренировки. Между прочим, у него отлично получается, глядишь, он еще станет профессиональным горнолыжником.

Женщина просияла.

— Спасибо, что уделяете ему время, сэр, он вас боготворит.

Горничная ушла. Во время их короткого диалога с Джошем Тори кое-как собралась с мыслями.

— Который час?

— Четверть восьмого. Я уже стал задаваться вопросом, состоится ли наша встреча, но тут как раз пожаловались насчет шума.

Джош присел на край кровати и показал Тори циферблат своих часов. Сонливость Тори как рукой сняло. Джош сидел так близко, что его бедро касалось ее бедра, их, правда, разделяло одеяло на гусином пуху и одежда Джоша, но Тори казалось, что тепло его тела обжигает ее сквозь все слои ткани.

— Кажется, я задремала.

Джош недоверчиво хмыкнул.

— Как можно заснуть под такой грохот?

Тори промолчала и попыталась незаметно отодвинуться от Джоша. То обстоятельство, что она лежала под одеялом голышом, не прибавляло ей уверенности в себе и не помогало избавиться от воспоминаний об эротическом сне. Тори всерьез опасалась, что еще немного — и она предложит Джошу разделить с ней ложе. Борясь с искушением, она подтянула одеяло к самому подбородку.

— Извини за опоздание. Дай мне пять минут на то, чтобы одеться. Встретимся в вестибюле, как договаривались.

Тори надеялась, что Джош поймет намек и оставит ее одну. Но он неожиданно положил руку ей на лоб.

— Ты уверена, что можешь встать? — спросил он с усмешкой. — По-моему, у тебя жар.

Если у Тори и не было жара, то от его слов, от дьявольской усмешки, от его прикосновения ее действительно бросило в жар. Совершенно некстати она вспомнила, как восемь лет назад эти же длинные пальцы дарили ей ощущения, подобных которым она не испытывала ни до того, ни после.

— Со мной все в порядке, я спущусь через пять минут.

Тори ждала, когда он уйдет. Она чувствовала себя пленницей собственной наготы. Джош убрал руку с ее лба, но с кровати встать и не подумал. В его глазах появился хорошо знакомый Тори озорной блеск.

— Интересно, что на тебе надето?

Тори сказала себе, что Джош ее просто дразнит. Справиться с его поддразниваниями ей было куда легче, чем с искренним интересом.

— Это тебя не касается!

К сожалению, нелегко держаться с достоинством, когда не можешь даже встать, а прическа похожа на воронье гнездо.

— Я случайно заметил, что твой халат лежит на стуле, — пояснил Джош вкрадчиво. — Вот и заинтересовался, что же на тебе осталось.

Тори почувствовала, что она вся пылает. Но сдаваться она не собиралась.

— Я хочу, чтобы ты ушел и подождал, меня внизу.

— Ты правда этого хочешь?

Нет!!!

— Да.

Решимость в голосе Тори была на все сто процентов напускной, и Джош это понял.

— Знаешь, Тори, все-таки хорошего игрока в покер из тебя не получится, ты совершенно не умеешь блефовать.

Он провел пальцем по ее обнаженному плечу, затем по всей руке до запястья. Кровь в венах Тори превратилась в раскаленную лаву. Ей вспомнилось, как они играли в покер на раздевание… выигрывал обычно Джош, но в конечном счете выигрывали оба. Однако, как бы ни были сладки воспоминания, Тори ждала работа. А уж тянуться душой и телом к человеку, который никогда не ночует под одной и той же крышей дольше недели, предпочитая мотаться по всему свету и повсюду разбивать женские сердца, было и вовсе бессмысленно.

— Джош, я приехала сюда не в игры играть.

Тори говорила тихо, но ее серьезный тон подействовал на Джоша. Он кивнул и поднял руки, словно признавая свое поражение:

— Ты права. Больше никаких игр.

Только когда он встал с кровати, Тори ощутила холод потери и поняла, что быть правой порой не так уж приятно. Она крепче сжала пальцами края одеяла, мысленно повторяя, что именно этого от Джоша и добивалась. Направляясь к двери, Джош остановился возле стола и посмотрел на бумаги, которые Тори там разложила.

— Можно взять их с собой? Почитаю, пока буду ждать тебя внизу…

— Неужели ты не можешь подождать пять минут?

Но Джош уже начал читать, да так увлекся, что проигнорировал реплику Тори. Взяв со стола папку, он продолжил путь, читая на ходу, и только рассеянно пробормотал:

— Тогда до скорого.

Наконец дверь номера закрылась за ним. Тори вздохнула с облегчением. Хотя Джош прихватил ее бумаги, по крайней мере, он ушел. Пока он сидел на ее кровати, ей было очень трудно бороться с искушением. Как, спрашивается, она сможет продержаться целую неделю в обществе Джоша и не упасть к нему в руки, как спелая груша?

Тори встала и взяла из чемодана самый строгий из своих деловых костюмов — к счастью, он почти не помялся. Костюм должен был сыграть роль доспехов, которые защитят ее от стрел обаяния Джоша. Потому что, как бы ее к нему ни влекло, Тори не собиралась поддаваться обаянию этого плейбоя. И это было вопросом не самолюбия, а жизни и смерти: если она снова сблизится с Джошем, то второго расставания — а оно неизбежно — просто не переживет.

Тори спустилась в вестибюль через пятнадцать минут после того, как Джош покинул ее номер. Судя по серому твидовому костюму, строгой прическе и сурово сжатым губам, Тори была на него страшно сердита. Джош попытался загладить вину. В качестве оливковой ветви он протянул Тори ее же папку и сказал:

— Блестящий план.

— А ты воришка.

Она выхватила у него папку и сунула под мышку.

Вот тебе и примирение, подумал Джош.

— Извини, Тори. Но ты оставила папку открытой, и, как только текст привлек мое внимание, я не смог остановиться.

— Тебе вообще не следовало заходить в мой номер, — проворчала Тори.

— Ты что, была бы рада, если бы я оставил тебя глохнуть от того грохота? Ладно, Тори, не дуйся. Пойдем лучше поедим жареной форели и ты посвятишь меня в свои планы.

Когда они вышли из отеля, гнев Тори потихоньку стал остывать. На улице шел снег, и она обрадовалась ему, как ребенок. Тори смилостивилась настолько, что даже позволила Джошу взять ее под руку: себе она объяснила это тем, что подошвы ее кожаных сапожек скользили на снегу.

Джош старался не думать о ногах Тори. Ему нужно было сосредоточиться на плане продвижения своей продукции на рынок. Поскольку его карьера профессионального лыжника закончилась, все надежды он возлагал на свою молодую фирму по производству лыж.

Когда речь зашла о деле, ради которого Тори и приехала, она, казалось, расслабилась. Джош был приятно удивлен ее деловой сметкой. После обеда, когда они вышли на морозный ночной воздух, Джош совершенно искренне заметил:

— Теперь я понял, почему тебя считают мастером своего дела.

Джош знал, что не стоило лишний раз подвергать себя искушению, оставаясь в обществе Тори дольше необходимого, но она с таким интересом смотрела на фигуристов, кружащих по льду замерзшего пруда, что он проникся ее настроением. Вейл зимой похож на ожившую рождественскую открытку. Кивнув в сторону террасы ресторана «Вэлли», Джош предложил:

— Хочешь, посидим, посмотрим на фигуристов?

Ее улыбка напомнила ему о прежней Тори, отчаянной искательнице приключений.

— Хочу. Горячий шоколад — за мой счет.

Они купили в баре горячий напиток и сели на скамью. Через окно из зала ресторана доносились звуки гитары. Тори задумчиво посмотрела на пар, поднимающийся над чашкой.

— Мне, конечно, приятно слышать твою похвалу, но, говоря по справедливости, в том, что дело пошло так быстро, есть и твоя заслуга.

Джош недоуменно поднял брови.

— Ты скромничаешь.

— Ничего подобного. Когда человек искренне любит то, чем занимается, а не просто зарабатывает деньги, это всегда чувствуется. Я абсолютно уверена, что тебя ждет успех.

Ее уверенность передалась Джошу, и он вздохнул с облегчением — наверное, впервые за несколько месяцев. Теперь он и сам наконец поверил, что его начинание будет успешным. Одно дело — купить стабильно работающий отель, и совсем другое — начинать собственное предприятие с нуля. Отель приносит надежный доход, но никогда не принесет того удовлетворения, какое получаешь от создания собственной фирмы.

— Почему ты вернулся из Швейцарии? — спросила Тори в перерывах между глотками горячего шоколада.

Над ее верхней губой осталась тонкая полоска коричневой пены. Джош уставился на нее, как завороженный. Восемь лет назад он, не долго думая, слизнул бы этот след с ее губы своим языком. Интересно, как Тори отреагирует, если он попытается сделать это сейчас?

— Слишком шумно, слишком много амбициозной молодежи.

Тори облизнула губу, и Джош испытал острейший приступ первобытного голода.

— То есть слишком много юных Джошей Грантов?

— Таким я никогда не был.

Тори фыркнула.

— Ты со мной не согласна?

— Знаешь, когда-то ты был совершенно неукротимым.

Вот именно, «когда-то», с горечью подумал Джош. После травмы он даже не поднимался на гору. Он, правда, обучал местных подростков всяческим тонкостям катания на лыжах, в свое время позволившим ему добиться успеха, но не более того. Он превратился бы в бледную тень себя прежнего, но, к счастью, у него есть новая сфера приложения сил, новая вершина, которую нужно покорить, — бизнес.

Тори наблюдала за Джошем и пыталась понять, о чем он думает. Судя по всему, он был не в настроении говорить о прошлом, но Тори хотелось задержаться в этой зимней сказке. Пока она придумывала благовидный предлог, какой-то горнолыжник свернул с проходящей рядом трассы и помчался в их сторону.

— Поберегись! — завопил он.

— Привет, Тони! — крикнул Джош. — Только не налети на мою гостью.

Казалось, Тони неминуемо врежется в террасу, но в последнюю секунду паренек лихо заложил крутой вираж и ловко затормозил. Он снял очки и посмотрел на Джоша с откровенным обожанием.

— Ну как, неплохо?

— Неплохо. Ты делаешь успехи. Мама тебе сказала, что на этой неделе я буду занят?

Тони кивнул.

— Но это ничего, по-моему, я уже освоил все повороты.

— Почти. Если все будет нормально, на следующей неделе у меня появится время, и мы с тобой выйдем на настоящую трассу.

Мальчик просиял и от радости чуть не сорвался на визг.

— Правда?

— Правда. А теперь катись отсюда.

Джош шутливо ткнул мальчика в плечо. Тори с интересом наблюдала за ними. Джош, по-видимому, уже не такой бродяга, как раньше. Если восемь лет назад он жил как перекати-поле, нигде не задерживаясь надолго, ни к чему и ни к кому не привязываясь, то теперь, кажется, кое-что изменилось.

— Это сын Греты, — пояснил Джош с улыбкой. — Помнишь горничную, с которой я заходил в твой номер, когда ты…

Он погладил ее по руке, живо напомнив Тори о таком же прикосновении, только в другой ситуации, куда более интимной. Тори немного — чтобы это не выглядело демонстративным — отодвинулась, полная решимости пресечь любую попытку флирта в самом зародыше.

— Кажется, он славный паренек. А где же ты теперь живешь? В своем отеле?

— Я неплохо устроился в бревенчатом домике примерно в миле от отеля.

— Ты его купил?

— А тебя это удивляет?

Тори пожала плечами.

— Мне трудно представить тебя осевшим на одном месте.

— Мне пришлось на некоторое время осесть.

Джош поморщился, из чего Тори сделала вывод, что необходимость торчать на одном месте для него не более приятна, чем страшная травма, два года назад положившая конец его спортивной карьере.

— Я читала в газетах о твоей травме, но это было давно. — В действительности Тори чуть ли не наизусть знала те статьи, но ей хотелось услышать его версию событий. — Что произошло, Джош?

— Я совершил глупость, — коротко бросил Джош.

Тори не стала приставать с расспросами. Она наблюдала за одним веселым дружным семейством, которое вышло на лед, по-видимому, в полном составе, включая карапуза лет трех.

— Я заложил рискованный вираж и неверно рассчитал скорость. Я был в ударе.

Тори хорошо помнила, каким бывает Джош, когда он в ударе. На трассе это означало риск на грани безрассудства, а в постели… в постели это означало, что на следующий день с лица Тори не будет сходить довольная улыбка.

— Ты потерял контроль?

Джош нахмурился.

— Скорее я потерял бдительность, слишком увлекся ощущением скорости. А потом… да, пожалуй, — неохотно согласился он, — я потерял контроль над ситуацией.

В глазах Джоша отразилась такая горечь, что Тори чуть не забыла о данном самой себе обещании не выходить за рамки, чисто делового общения. В эту минуту ей больше всего хотелось протянуть к Джошу руки, обнять его, утешить… Но ей нужно было слушаться голоса разума, а не сердца.

— Ах, Джош, мне так жаль…

Тори слишком поздно поняла, что все ее тщательно сдерживаемые эмоции прозвучали в голосе. Смутившись, она опустила глаза, но при этом заметила, что рука Джоша лежит на скамье совсем рядом с ее бедром, почти прикасаясь к нему. Джош убрал руку, взял двумя руками чашку и допил шоколад.

— Я получил хороший урок. — Он поставил пустую чашку на стол. — С тех пор я стал осторожнее, теперь у меня свой бизнес, от меня зависит благополучие людей, которые на меня работают, я больше не могу позволить себе быть безрассудным.

— Ты вложил в «Грант Спортс» крупные средства.

Тори тщательно подбирала слова. Основав собственную компанию, Джош привнес в свою жизнь некоторое подобие стабильности, но Тори не сомневалась, что в том, что касается горных лыж, да и отношений с женщинами, он остался таким же импульсивным, как прежде.

— Мой бизнес для меня очень важен, Тори. — Джош подался вперед и, облокотившись о перила террасы, стал наблюдать за фигуристами с видом игрока, попавшего на скамейку запасных. — Вот почему я рад, что ты поможешь моей фирме встать на ноги. Я понял, что тебе это по силам.

— Ты мог бы в этом не сомневаться. В нашем агентстве работают только настоящие профессионалы, — с гордостью сказала Тори.

— Да, я слышал, но я доверяю не агентству, а лично тебе.

Джош подмигнул. Тори отчетливо услышала сигнал тревоги. Она поняла, что должна внести ясность, чтобы Джош не надеялся, что она задержится после завершения работы.

— Как только план рекламной кампании будет готов и ты его одобришь, моя миссия будет завершена.

Джош выпрямился.

— Что ты имеешь в виду?

Музыка в ресторане смолкла, внезапно стало тихо. Падал пушистый снег, тишину нарушало только чирканье коньков по льду да поскрипывание снега под лыжами. Завеса снежинок, казалось, изолировала их от остального мира.

— Я увольняюсь из фирмы. Ты мой последний клиент.

— Но почему? Они тебе мало платят? Если так, я могу…

— Нет, — отрезала Тори. Она не желала снова выслушивать дифирамбы Джоша ее деловым качествам, коль скоро его не интересовало и не будет интересовать ее сердце. — Дело не в этом, мне надоело жить в бешеном темпе. Я больше не хочу проводить все свободное время в залах ожидания аэропортов.

Джош взял ее за плечи.

— Тори, но это же здорово!

Примерно то же самое Джош говорил восемь лет назад, когда предложил ей колесить вместе с ним по свету, пока он будет гоняться за своей мечтой. Одной Тори ему было мало для счастья.

— Джош, этот вопрос не обсуждается, я уже подала заявление об уходе.

— Сколько ты еще пробудешь в моем распоряжении?

Тори понимала, что Джош не вкладывал в свои слова никакого интимного подтекста, но все равно по ее телу пробежал трепет предвкушения. Она глубоко вздохнула и напомнила себе, что ей нужно набраться выдержки всего на несколько дней. Тори встретилась взглядом с Джошем и, словно произнося формулу самовнушения, повторила:

— Через неделю я уезжаю.

Джош всмотрелся в ее зеленые глаза, мечтая, чтобы Тори передумала, но по их мятежному выражению понял, что спорить бесполезно. Как и восемь лет назад, когда они расстались.

Однако, пока они шли к его машине, Джошу пришла в голову обнадеживающая мысль: за восемь лет он приобрел немалый жизненный опыт. Кроме того, ему теперь есть что терять, кроме своего сердца. От того, сможет ли он сделать свою фирму процветающей, зависит благополучие многих людей. Это означает, что он, Джош Грант, должен приложить все силы к тому, чтобы Тори осталась. Если в его распоряжении всего неделя, то осторожничать некогда. Джош понял, что должен изменить тактику. Тори увольняется из-за того, что работа стала ее слишком утомлять? Значит, он должен дать ей возможность отдохнуть, приятно провести время.

Он принял решение.