Улыбка для милой

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Барретт Саттон никогда не был особо романтичной натурой. Вообще-то он мог изобразить восхищение, когда того требовала необходимость, но обычно избегал подобного рода ситуаций.

К несчастью, свадьбы являются как раз такими ситуациями. И сейчас, после нежелательного для него перевода из криминального отдела газеты в раздел светской хроники, его работа состояла как раз в описании всех мельчайших подробностей бракосочетаний. А уж в Далласе, штат Техас, такие выдающиеся светские мероприятия, как свадьбы, прямо-таки изобиловали вычурными деталями.

Он терпеть этого не мог. Хуже того, Барри прекрасно подмечал и выбирал именно те детали и подробности, о которых стоило написать. Он же профессионал, он умеет делать все. Но если не допускать ляпов, не путать имена и не давать ужаснейшие описания свадебных нарядов, возможно, он никогда не вернется в криминальную хронику «Даллас Пресс».

Но именно эта свадьба — не тот случай, когда можно допустить ошибку или что-то перепутать. Это бракосочетание Шипли-Харгроув. Да-да, невеста — та самая Сара Шипли, больше известная как Салли. Не случайно светские репортеры облачились в траур. Ну как же! Любимая героиня желтой прессы остепеняется.

Очевидно, мисс Шипли решила, что довольно быть объектом светских сплетен, пора уж взяться за ум.

Во время бурных денечков Салли, Барри Саттон еще не был светским репортером, поэтому кое-кто из коллег даже разозлился на него, когда именно он получил задание освещать репетицию свадьбы и саму свадьбу.

До какой жизни он докатился! Профессиональная зависть из-за живоописаний кружев, букетов и кремового торта.

Нет, не говоря уж о самоуважении, он должен вернуть свою прежнюю работу, причем до того, как растеряет все свои старые связи и контакты. Ему потребовались годы, чтобы проникнуть в мир, где информаторы доверяли ему. Теперь же, вместо того чтобы ночами просиживать в барах, вслушиваться в обрывки разговоров и подкупать барменов и охранников, он пьет теплое шампанское и силится придумать что-нибудь свеженькое, чтобы описать свадебный торт и белое платье невесты.

Сегодня пятница, и вечером предстоит холостяцкая вечеринка, ни больше, ни меньше. Но разрази его гром, если он не вернется в криминальную хронику «Даллас Пресс» после этого тайм-аута на скамье штрафников. Обычно репортеров ценят за быстрый сбор и опубликование информации. Ошибка же Барри заключалась в том, что кое-какую информацию он сообщил сначала полиции. Более того, высказал верную догадку в деле, где был замешан один конгрессмен, но именно его, Барри Саттона, «Пресс» сделала козлом отпущения и примерно наказала, переведя в отдел светской хроники. Что ж, тут уж или пан, или пропал.

Семейство невесты было из толстосумов. Про таких говорят: «денежный мешок». Насчет жениха неизвестно. Вообще он «темная лошадка». Тут для Барри могло быть что-нибудь интересное. Есть у него в запасе пара-тройка вопросов, может, он кое-что и раскопает.

Он подъехал к церкви — доброму старому Сент-Эндрю. Какая у него тут свадьба по счету? Двенадцатая? И все днем. С марта до начала июня солнце светит прямо сквозь цветные витражи. Очевидно, архитектор сделал это намеренно, чтобы свадебный день был по-настоящему великолепным.

Барри припарковался на стоянке возле заднего входа. Это давало ему возможность быстро смыться, если потребуется. Пусть даже кто-то назовет это привычкой, пережитком из его прошлых криминально-репортерских дней.

Он выключил зажигание и стер налипшую пыльцу — ох, уж эти цветущие деревья! — со щитка своего полностью восстановленного красавца «форда-мустанга» 1969 года. Ему требовалась приличная тачка, чтобы вращаться среди богатых и знаменитых. А поскольку ничего дорогого он не мог себе позволить, то удовлетворился классической машиной.

Когда Барри вышел из машины, позволив себе чуть-чуть полюбоваться ее новеньким синим блеском, белый «кадиллак» с персиково-кремово-золотистым содержимым въехал на стоянку и остановился рядом с его машиной.

Из «кадиллака» вышла Паула Перри, распорядитель свадеб богатых и знаменитых. Он демонстративно посмотрел на часы.

— Репетиция назначена на полдень. Опаздываем, а?

Не поворачиваясь, Паула вытянула руку и покачала в воздухе парой белых атласных туфель.

— Невеста забыла свои туфли. Не может же она ходить по проходу без них.

— А разве не подружка невесты должна была привезти их? — крикнул он, но Паула уже скрылась в церкви.

Барри проскользнул через задний вход как раз в тот момент, когда подъехал фургон флориста. На серебристом фоне был изображен логотип фирмы в виде цветка каллы, изысканно обрамляющего аккуратно выведенные буквы «Уайтфилд Флорал».

Ну и ну. Это может быть интересно. «Уайтфилд» — это тонкий вкус и респектабельность. Барри усмехнулся про себя. Невеста пытается отгородиться от своего неэлегантного прошлого?

Возможно, просто возможно, думал он, проходя в церковь, невеста и ее подружки будут в нарядах от Веры Ванг. Никто так искусно и изящно не подчеркивает грудь своих клиенток, как она. Сексуально и элегантно.

Ухмыляясь, Барри направился к алтарю. Если его предположения насчет Веры Ванг верны, он подкупит служителя, чтобы тот включил кондиционер на всю мощность. Холодные женщины в шелке…

Барри нашел взглядом подружек невесты. Они стояли стайкой и смотрели, как невеста надевает туфли. Все они были в «униформе» молодых, городских, незамужних и сексуальных.

Пройдя вперед, Барри поискал глазами фотографа на балконе и увидел мужчину с седыми волосами, забранными в хвост, в черных слаксах и водолазке. Адольф Ганнерсон собственной персоной, всем своим видом словно говорящий: «Я не простой фотограф, а художник высокого класса». Барри помахал ему.

— Привет, Адольф. — Прозвучало как-то не очень. Адольф — не из тех имен, с которыми сочетается что-то легкомысленное вроде «эй» или «привет».

— Барретт.

Барри не имел представления, откуда фотограф узнал его полное имя. Его так никто не называл.

Наклонившись вперед, Адольф ухватился за перила.

— Я эксклюзивный фотограф и видеограф свадьбы Шипли и всех сопутствующих мероприятий.

— Поздравляю. Слышал, они хорошо платят.

Адольф раздраженно зыркнул на него.

— Это тебе не понадобится. — Он указал на цифровую фотокамеру, торчащую из кармана Барри. — Я предоставлю твоей газете первоклассные снимки.

— Знаешь, Адольф, у нас в стране есть один пустячок, который называется «свобода прессы».

Барри прошел дальше и увидел, что флористка и ее помощники расставляют, раскладывают и развешивают всевозможные решетки, ленточки, цветы и бантики. Обычная свадебная мишура. Он распахнул дверь. Вполне можно начать описание прямо сейчас.

— Барри Саттон, «Даллас Пресс». — Он показал пресс-карточку, которую изготовил сам специально для таких случаев. Люди всегда охотнее идут на контакт, если им предъявить хоть какое-то удостоверение личности. — Какие цветы вы используете для оформления свадьбы? — Говоря это, он плавным движением спрятал карточку в карман и достал портативный магнитофон. Иногда он делает записи на пленку, иногда от руки. А чаще всего и то, и другое. Правда, было время, когда не бантики-цветочки были объектом его внимания…

— Мисс Шипли выбрала флористическую тему «белое на белом». Букет невесты будет состоять из роз, гардений, тюльпанов и наших фирменных калл.

— Очень элегантно. — Он уже начинал узнавать любимые сочетания, используемые флористами. Ужасно!

— Элегантность — наш стиль, — проворковала девушка-флористка бархатным голосом

— Подружки невесты?

— Они будут нести по три каллы.

— Класс во всем! — Барри выключил магнитофон и подмигнул ей.

Он увидел здесь тему. Невеста, похоже, на самом деле отдаляется от своих бурных деньков. Что это, влияние жениха? Или мама с папой — кстати, очень милые люди — потребовали? И если так, то почему именно сейчас?

Нет, надо выяснить все про жениха. Кто такой этот парень? Член королевской семьи? В этом состояла тайна, а уж тайны Барри Саттон любил как никто другой. Хотелось бы ему увидеть список гостей. Он знал, что, по крайней мере, один экземпляр списка приглашенных блуждает где-то здесь. Таков заведенный порядок.

Обычно список имеется у охраны, чтобы предотвратить проникновение «зайцев». Барри выглянул наружу, увидел лимузины, но нигде не было видно крупных, серьезно выглядящих мужчин с короткими шеями и в хорошо скроенных костюмах.

Зато он заметил Паулу, консультирующуюся с какой-то женщиной с покатыми плечами, которая выглядела усталой и в то же время важной. Наверное, это общественный секретарь, если он хоть что-то понимает.

Приклеив на лицо улыбку, он подошел к ней.

— Здравствуйте. Вы похожи на начальство. Я Барри Саттон из «Даллас Пресс». — Он вручил ей свою визитную карточку. Одним ты предъявляешь удостоверение, другим даешь визитку.

— Я знаю кто вы. — Тем не менее, визитку она взяла. — Я пришлю вам экземпляр для вашей газеты.

Когда женщина снова повернулась к Пауле, Барри тронул ее за руку. Если улыбка не срабатывает, необходим физический контакт.

— Мне не требуется ваш экземпляр, я пишу его сам. Я ищу список гостей.

— Это конфиденциально.

— Гм. — Барри раздумчиво посмотрел на нее. — И как мне изложить это…

— Дайте ему список гостей, — вмешалась Паула. — Чем важнее гости, тем больше места предоставит его редактор. Ведь вы же заинтересованы в том, чтобы статьи о свадьбе появились в таких популярных, высокорейтинговых изданиях, как «Наш город» и «Модные веяния»?

Секретарь нехотя вручила ему скрепленную степлером пачку бумаг.

— Вот, возьмите, но вы должны обещать, что не побеспокоите гостей. Особенно… — Она осеклась. — В общем, не беспокойте их.

— Я их ни в коем случае не побеспокою. Они все меня любят. — Барри пробежал глазами колонки. Господи ты боже мой! Да их тут тысячи!

— Вот, Барри, возьми. — Паула дополнила список одним из своих фирменных бланков на кремовой бумаге. — Официальное расписание свадебных мероприятий.

— Репетиция назначена ровно на двенадцать. — Барри взглянул на часы, затем сделал пометку. — Полагаю, уже не ровно.

— Мы ждем главную подружку невесты. — Паула улыбнулась ему сжатыми губами. — Она беременна и в данный момент плохо себя чувствует. — И, похоже, шафер запаздывает.

— Нет проблем. — Барри улыбнулся, чтобы заверить ее, что не станет острить по этому поводу в своей статье. Они с Паулой хорошие знакомые, и она ему нравится. Паула снабжает его информацией, которая на девяносто пять процентов верна, и она бывает такой душкой после пары бокалов свадебного мартини. Поскольку она замужем, он может с ней заигрывать, а она не станет принимать его всерьез. И это хорошо, потому что своими заигрываниями он никогда не имеет в виду ничего серьезного.

Барри обошел задние скамьи и обозрел сцену перед церковью. Подружки невесты все одеты в урбанистическом стиле: короткие юбки, крошечные, до пупа, кофточки и жемчужно-белые «шпильки». Превосходный выбор.

Барри позволил себе немного полюбоваться видом, надеясь на завтрашний шелк Веры Ванг, затем стал более внимательно просматривать список гостей.

Имена стояли не по алфавиту, а были продуманно скомпонованы в соответствии с планом рассадки гостей за столиками. Большинство имен в списке были ему знакомы. Далласская старая гвардия обещает быть завтра в полном составе. Барри поразило количество гостей старшего поколения, которые собираются почтить свадьбу своим присутствием. А затем его внимание привлекло одно имя — Доналд Гэллоуэй. Конгрессмен Доналд Гэллоуэй.

Барри тут же мысленно перенесся к прошлой осени и расследованию, в котором фигурировал член палаты представителей Гэллоуэй. Тому самому тайному расследованию, которое сорвала несвоевременная статья Барри, в результате чего он и оказался свадебным хроникером. Он не знал тогда, что Гэллоуэй сотрудничает с властями. Не знал, что, опубликовав статью, сорвет двухлетнее расследование. Если бы только кто-нибудь сказал ему! Барри обнаружил свидетельства подкупа и шантажа и решил, что наткнулся на скандал. Он и наткнулся, но, в конце концов, сам оказался в его эпицентре вместе с Меган Истербрук, пресс-секретарем полиции. Он высказал в своей статье несколько правильных предположений, а ее обвинили в том, что она раскрыла слишком много информации.

Меган, серьезная и искренняя Меган Истербрук. Меган, которая могла дать сто очков вперед многим мужчинам-полицейским. Меган, которая следила за ним взглядом, когда думала, что он не видит этого. Которая краснела, даже хватаясь за пистолет. Да, многообещающее сочетание. Барри несколько секунд смотрел вдаль невидящим взглядом, затем покачал головой. Теперь она едва удостаивает его взгляда.

Да. Он чувствовал свою вину за то, что навлек на нее неприятности, хотя он просто делал свое дело.

Меган была такой искренней и такой серьезной во всем, Барри же научился ничего не принимать всерьез и на веру. Или, во всяком случае, не многое. Но, то выражение лица человека, которого предали, не давало ему покоя.

Итак, Доналд Гэллоуэй будет гостем на этой свадьбе, но Барри не поболтает с ним. Очень жаль, потому что он знает, что шантаж существует, какова бы ни была официальная версия. К несчастью, ему придется играть по правилам, чтобы вернуть себе статус криминального репортера, а правила гласят: руки прочь от Гэллоуэя. В сущности, правила также гласят, что либо Барри освещает светские события, либо больше никогда не работает в журналистике. Поэтому он намерен пока придерживаться правил.

Барри просмотрел список и выделил тех гостей, к которым хотел бы обратиться за интервью и кого хотел бы видеть на фотографиях к своей статье.

Кстати, о фотографиях. Барри заметил, что подружки невесты нервничают. Вот хороший момент сделать тайком несколько снимков самому. Он, конечно, не являлся официальным фоторепортером, но снимки порой помогали ему писать то, чего хотел от него редактор.

Он узнал миссис Шипли, разговаривающую со своей дочкой. Ах, какой прелестный сентиментальный момент! Дочь, одетая в более скромный наряд, чем ее подружки, — юбка от «Прада» и, возможно, блузка тоже, — и мама в консервативном костюме от «Сент-Джон Китс».

Барри затаил дыхание, сделал снимок, затем выдохнул. Теперь он стал разбираться в моде, узнавать модных дизайнеров. Ну, разве это мужское занятие?!

Он пощелкал фотоаппаратом — неплохая вещь эти цифровые камеры, — затем огляделся в поисках семьи жениха. До сих пор никого, насколько он мог видеть.

Паула и секретарь, обе разговаривающие по мобильникам, торопливо прошагали по центральному проходу. Флористка с помощниками стали заносить только что собранный внушительный канделябр. Ну, наконец, хоть какое-то действие.

Барри стал щелкать крепко сложенного, серьезного на вид жениха и стоящего рядом парня без шеи, смахивающего на телохранителя. Обычно люди любят фотографироваться на свадьбах для прессы, но выражение лиц жениха и человека, стоявшего с ним рядом, было убийственно холодным.

— Сэр.

Парень без шеи закрыл рукой объектив. Для такого крупного мужчины он быстро двигался.

— Вам придется пойти со мной, сэр. Мы не разрешаем фотографировать.

— Перестань, приятель. Я же представитель прессы. — Барри осторожно убрал камеру и вынул свою пресс-карточку, на этот раз настоящую. У него было такое чувство, что парень знает разницу.

Мистер-Без-Шеи изучил карточку, затем ухмыльнулся, обнажив золотые коронки.

— «Стиль жизни»? Тусовки, тряпки, голубые?

И Барри пришлось вытерпеть тот самый взгляд, который ставил под сомнение его мужскую состоятельность.

— Работа есть работа. — Он сопроводил это вкрадчивой и вежливой улыбкой, словно говорящей: у каждого свой способ зарабатывать на жизнь.

Мистер-Без-Шеи заговорил в свои часы или во что-то, напоминающее часы. А Барри тем временем зажал в ладони пустой фотодиск, на всякий случай.

— Вы можете остаться, но никаких фотографий, и отдайте мне диск. — Парень протянул руку размером с кувалду.

— Да будет вам. Газета не послала со мной фотографа.

— Вон фотограф. — Мистер-Без-Шеи жестом указал на балкон.

Барри для вида покопался в камере и отдал мужчине пустой диск, который приготовил заранее.

— Благодарю вас, сэр. — Незнакомец прошагал по проходу и встал возле бокового входа, скрестив руки на груди.

Что ж, это становится интересным. На лице жениха Барри увидел больше, чем раздражение. Наверняка есть причина, по которой он не хочет, чтоб его фотографировали, и наверняка есть причина, по которой жених и этот парень заняли позиции, из которых они могут обозревать всю церковь, оставляя спины защищенными.

Репортерский инстинкт Барри встрепенулся. Ему захотелось узнать эти причины.

Пока все томились в ожидании главной подружки невесты и бросали встревоженные взгляды на двери позади него, Барри вошел в Интернет на своем лэптопе, чтобы проверить биографию жениха. У него по-прежнему имелся доступ на некоторые закрытые для общественности веб-сайты благодаря связям, которые он когда-то наладил и поддерживал.

Улыбнувшись про себя, Барри прогнал по экрану найденную им информацию. Судя по тому, что он прочитал, у Огастуса Харгроува биография была чистой, как первый снег, и это с его-то угрожающим взглядом и подозрительным другом! Даже ни единого штрафного талона за неправильную парковку.

Как пить дать, этот парень — «специалист по безопасности». Всем известно, что это просто код для бывших военных и секретных агентов. В самом деле, когда шпионы удаляются от дел, чем еще они могут заниматься?

Фирма под названием «Охранные системы Харгроув» была открыта относительно недавно, а что Огастус Харгроув делал до этого? Биография парня была отмыта добела. Очень хорошая работа. Проблема в том, что все было слишком уж гладко.

Барри покопался еще. И как это малышка мисс Веселушка подцепила такого фрукта? Барри начал с передвижений Салли Шипли за прошлый год, пропустил начало репетиции и очнулся только тогда, когда все прошли мимо него к выходу из церкви.

Отлично. С этим он разберется позже, сейчас же ему хотелось бы задать кое-какие вопросы жениху. Итак, где же жених? Его не было с невестой и ее подружками, когда те проходили мимо. Барри сложил свой лэптоп и зашагал к выходу.

Предполагалось, что он должен сосредоточиться на невесте, ее подружках и их походу в салон спа сегодня днем. Барри не хотел пропустить посещение спа. Вот где совершали ошибку большинство светских репортеров. Невозможно переоценить фактор сплетен, когда женщины собираются вместе с грязью, или чем там еще, на лицах. Хотя он ни за что бы не признался в этом, Барри даже заказывал для себя маникюр, чтобы получить доступ в такие салоны.

Обычно просто полировку ногтей, но присутствие там не раз и не два окупалось сторицей.

На входе он заметил группу мужчин, слушающих Паулу, которая давала им какие-то инструкции. Хотя Огастуса Харгроува среди них не было.

— Барри Саттон, «Даллас Пресс». У вас найдется время ответить на несколько вопросов? — Он обратился к группе в целом.

— Через полчаса время чая, старик, — бросил кто-то.

— Это не займет много времени, — Барри записал их имена и узнал, что все они родственники невесты. — А где жених?

— Гас на улице.

Паула отдала распоряжение всем выходить из церкви, и Барри вышел следом. Два длинных лимузина ждали у тротуара. Одного водителя Барри знал, другого нет. Быстро представившись, он записал имя нового парня, а тем временем партия жениха загрузилась в черный «линкольн-навигатор». Позади него Барри увидел белый фургон без опознавательных надписей с торчащей антенной. Огастус стоял рядом с ним, и, пока Барри наблюдал, появился еще какой-то мужчина, который вполне мог быть коллегой Гаса в далеком департаменте.

— Ну, сейчас ему влетит, — послышалось из лимузина.

Продолжая наблюдать за женихом и вновь прибывшим, Барри наклонился и поинтересовался:

— А кто это?

— Дерек, шафер.

Что ж, каша заварилась. Жених был раздражен — и это понятно, — но шафер не выглядел виноватым. И еще этот фургон! С таким же успехом они могли бы написать на нем большими буквами «Наблюдение». Любой непосвященный, кто смотрит по телевизору полицейские сериалы, поймет, на чем приехал шафер.

А рядом с фургоном происходил какой-то напряженный диалог. Барри сделал пару шагов назад и постарался смешаться с хихикающими подружками невесты, но не сводил внимательного взгляда с тех двоих.

Покачав головой, Гас зашагал к «навигатору».

— Эй! — Шафер Дерек схватил его за руку, и Гас тут же стряхнул ее. — Максимум несколько часов.

— Я женюсь, — отозвался Гас.

— Не сегодня, — возразил Дерек. Их взгляды скрестились.

Барри попытался отделиться от девушек, но они попросили его сделать групповое фото. Это заняло несколько секунд, но за это время Дерек, должно быть, убедил Гаса сделать то, что хотел от него, потому что, когда Барри вернул фотоаппарат и взглянул в сторону второго лимузина, оба мужчины шли вместе к фургону.

Барри записал номер, затем понаблюдал, как шафер с женихом сели в фургон и лимузины отъехали без них. Теперь мужчины направлялись в загородный клуб «Речные дубы» на послеобеденный гольф. Фургон тронулся вслед за лимузином, но Барри не был уверен, поедут ли туда Гас с Дереком.

Белый лимузин плавно покатил, и Барри уставился ему вслед, не зная, как поступить. В соответствии с расписанием Паулы, девушки собирались провести послеполуденное время в салоне «Алебастр».

Еще одно элитное местечко, любимое высшим светом Далласа. Он вытащил свой сотовый и записался на полировку ногтей через полтора часа.

Что ж, у него в запасе полтора часа. Барри сел в машину и плавно выехал со стоянки. Ему не потребовалось много времени, чтобы нагнать лимузин и фургон. Пару кварталов Барри ехал следом, уже почти уверившись, что все направляются на гольф, а Гас едет вместе с Дереком, просто чтобы поговорить наедине, когда фургон внезапно свернул в переулок, даже не включив поворот. У Барри была какая-то доля секунды, чтобы решить, куда дальше ехать. Машина у него заметная, и сидящие в фургоне сразу поймут, что он у них на хвосте, но, с другой стороны, парни ведь не знают, что он их в чем-то подозревает. Не успел он определиться, что же ему делать, как руки сами повернули руль. Он последовал за женихом.

Барри пришлось попотеть — фургон все увеличивал и увеличивал скорость, и вскоре красный свет светофора стал скорее советом, чем строгим правилом. Барри это совсем не нравилось. Он не любил штрафные талоны и не хотел вступать в конфликт с копами. И тем не менее, даже когда стрелка спидометра перевалила за скоростной лимит и стремительно заскользила дальше, он не отстал от фургона.

Ах, этот приток адреналина в кровь в погоне за сенсацией! Как же он соскучился по этим ощущениям!

И вдруг фургон совершил маневр ну прямо из блокбастера про полицейских и бандитов: въехал на разделительную полосу, развернулся на сто восемьдесят градусов на красный свет и влился в движение на противоположной стороне.

Барри ни за что не смог бы так развернуться, не въехав на тротуар. Он поражался, как Дереку это удалось. Лихой парень, что ни говори. Повернув голову, он смотрел, как фургон миновал автостоянку, проехал мимо торгового ряда, пока сигналящие машины не напомнили Барри, что загорелся зеленый свет. К тому времени, как ему удалось выехать на другую сторону улицы, фургона уже и след простыл.

Барри припарковал машину. Ладно, что теперь?

Открыв блокнот, он уставился на записанный номер фургона, задумчиво постукивая пальцами по рулю. Что такое с этим шафером? Никто, похоже, не знает его. Да что шафер, гости и с женихом-то едва знакомы. Барри посмотрел имя в свадебном буклете, который ему вручили. Вот оно: Дерек Стаффорд.

Барри задумался. Кто в полицейском управлении мог посмотреть для него номер машины? Стефани? Нет. Они встречались, и это закончилось не слишком мирно, впрочем, как всегда. Джина? Возможно. Барри изо всех сил старался поддерживать свои старые контакты, но приходилось признать, что в последнее время в полицейском участке к нему относились значительно прохладнее.

Его последняя статья была настоящим детективным шедевром. Просто она была опубликована слишком рано, вот и все. Никто не умеет так долго таить обиду, как коп.

Барри мысленно окинул взглядом полицейское управление изнутри, исключая мужчин, — он выкачал из них достаточно информации за время работы криминальным репортером, — и остановился на Меган.