Упоение властью

Глава 13

Трей

После похорон Лив и Мэнди уехали на мамином лимузине, так что я достаю свой телефон и заказываю такси, чтобы успеть съездить в старый пентхаус отца. Я хочу увидеть, остались ли какие-нибудь следы бумаг по наследственному планированию (прим., налоговый термин, означающий планирование наследования в целях оптимизации налогов при наследовании), над которыми в последнее время работал мой отец. Проходя по прихожей, я странно себя чувствую, осознавая, что его больше нет рядом. Я направляюсь в кабинет и обнаруживаю там Тайлера, сидящего за большим столом из красного дерева, который так любил отец. За ним он проводил большую часть своего времени, когда бывал дома.

— Ты там был очень эмоционален. Чувствовал себя немного виноватым? — спрашивает он, как только я сажусь за стол напротив него.

— Увидеть его таким было довольно шокирующим зрелищем. Конечно, я ощущаю себя немного виноватым из-за того, что не был рядом с ним в последние несколько лет, но если бы он не был таким придурком, то я бы приложил больше усилий, чтобы встречаться с ним, — парирую я его высказывание и констатируя факт, который он и так знает не хуже меня.

— Ты не чувствуешь себя хоть немного виноватым из-за того, что оставил меня одного разбираться с отцом и заботиться обо всем этом, не так ли? — спрашивает он, в очередной раз превознося себя.

— Серьезно? Вот как ты на это смотришь? — спрашиваю я, не веря, что мы снова возвращаемся к этому разговору.

— Это — правда! — выпаливает Тайлер, его глаза горят огнем.

— Это — бред, и ты это знаешь! — кричу я, возвращая ему в ответ суровый взгляд.

— Да, да, да... побереги силы. Все, чего хотел отец, так это чтобы ты сделал над собой усилие и показал, что ты заботишься об этой семье и ее бизнесе.

Тайлер усмехается и смотрит на стопку бумаг, чтобы избежать дальнейшего контакта глаз.

— Я знаю, мне следовало остаться и отправиться в Гарвард, чтобы отец был счастлив, но ты знаешь, почему я выбрал Стэнфорд, — говорю я, ища хоть намек на понимание. — Я рад, что так поступил, потому что в противном случае я бы никогда не попал в биохимическую отрасль. Я бы не закончил и не получил эту идиотскую степень МВА (прим.пер. Магистр делового администрирования — квалификационная степень магистра в менеджменте (управлении)).

— Да, это, конечно, хреново, иметь степень MBA в школе бизнеса №1 в стране, — шипит Тайлер. — Особенно, когда твоя семья руководит одной из крупнейших медиакомпаний в мире.

— Это правда, — ответил я, пытаясь урезонить его. — Отец хотел, чтобы я получил степень MBA, и после этого я должен был проработать в течение десяти лет в какой-нибудь другой фирме, а затем вернуться, чтобы управлять его компанией. Меня не интересует кабельное телевидение и медиабизнес. Биотехнологические компании меняют мир прямо сейчас. Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит. Гребаной кабельной компании никогда не изменить мир!

— Ты даже не работаешь в биотехнологической компании. Держу пари, ты промотал каждый цент, который получил из трастового фонда отца, — отвечает он самодовольным, снисходительным тоном, прищурив глаза.

— Прости, но ты единственный, кто покупает дома на пляже и спортивные автомобили. Я вложил почти все деньги в четыре биотехнологические компании, которые, я считаю, находятся в процессе радикального изменения всей системы здравоохранения, — говорю я, изо всех сил стараясь себя сдерживать.

— Ты сошел с ума! Ты знаешь, сколько из таких компаний терпят поражение в первые десять лет своего существования? — спрашивает он, выдавая одну из бизнес-истин нашего отца.

Эту фразу он использовал пару десятков раз в наших с ним беседах.

— Да, именно поэтому я очень избирателен, — возражаю я. — Знаю, что мне нельзя допускать ошибок, ведь видит Бог, наш отец никогда не совершал их.

Тайлер закатывает глаза, так как он даже не понимают концепцию риска, а затем добавляет:

— В один из дней это все обернется против тебя, просто подожди и посмотри. Между тем, компания Эддисона останется по-прежнему в бизнесе так же, как мы были в нем в течение последних ста семнадцати лет.

— Я понимаю, почему ты не смог попасть в приличную бизнес-школу, — отвечаю я, не в состоянии ничего сделать, кроме как покачать головой в недоумении. — Ты — полный идиот.

— Я собираюсь отправиться в Колумбию (прим.пер. Колумбийский университет , или просто Колумбия, официальное название Колумбийского университета города Нью-Йорка — один из известнейших и престижных университетов США) на учебу, как только почувствую себя лучше, ты, придурок! — огрызается он, и выпрямляется в кресле в оборонительной стойке.

— Да, а я собираюсь купить космический корабль и улететь на Марс.

Я закатываю глаза, откидываюсь на спинку кресла и уставляюсь в потолок, не веря своим глазам.

— Ты такой высокомерный придурок! Неудивительно, что отец собирался сбить с тебя спесь, — говорит он, доставая какие-то документы, подготовленные отцом, и швыряя мне их через стол.

Отец сообщил мне, что 15 июня был крайний срок, чтобы я пришел в себя и согласился с его планом. Часть меня в шоке от увиденного, ведь он, в самом деле, довел эту идею до конца и составил официальные документы. Кто так поступает со своим собственным сыном?

— Ничего себе, я надеялся, что это была просто очередная угроза, — задыхаюсь я, когда просматриваю их.

— Нет, в этот раз он был предельно серьезен, и каким-то странным образом оказался хладнокровно убит всего за четыре дня до крайнего срока.

Он откидывается назад и самодовольно смотрит на меня.

— Ты намекаешь, что я причастен к смерти отца?

Моя голова начинает кружиться при мысли о том, что мой собственный брат обвиняет меня в нечто столь отвратительном.

— Я ни на что не намекаю, — говорит он небрежно. — Я просто думаю, что время было выбрано очень благоприятно для тебя.

— Ты, действительно, трахнутый на всю голову, если думаешь, что я убил бы своего отца. Может быть, тебе стоит пойти принять еще несколько таблеток, ты, чертов неудачник!

Я мгновенно чувствую, что мое кровяное давление зашкаливает.

— Ты же знаешь, мне нужно справиться с моей болью, — он прищуривается и морщит лицо. — Ты, на хрен, понятия не имеешь.

— Поверьте мне, я чертовски понимаю, что значит боль! — парирую я ему, ударяя кулаком по столу. — К сожалению, не придумано таких обезболивающих, которые смогли бы заглушить мою.

— Эй, ты сделал свой собственный выбор, — его глаза остаются прищуренными, и в них заметно раздражение. — Никто не заставлял тебя ничего делать!

— Я сделал это для тебя, черт побери! — кричу я, и шарахаю кулаком по столу во второй раз. — Ты был разбит и подавлен, потерпев неудачу в школе, и мне стало жаль тебя. Я оставил тебе все, потому что не хотел причинять боль. Казалось, словно ты уже попал в мертвую петлю. Теперь ты обвиняешь меня в смерти отца? Это совершенно недопустимо!

Я встаю на ноги и отхожу от стола, пытаясь охладить свой гнев.

— Иди и убеждай себя, что ты сделал мне большое одолжение, спасая меня, — говорит он по-детски. — У тебя, такое, на фиг, эго… ты, наверное, только сам веришь во всю эту чушь!

Я поднимаю свои руки ко лбу и прикусываю губу. Я знаю, если останусь здесь еще хоть на минуту, то выбью из него все дерьмо. Отступая, я говорю ему на последок.

— Ты знаешь правду, даже если не признаешься сам себе. У тебя есть время до завтра, чтобы извиниться передо мной, или ты для меня умер!

Тайлер сидит молча в отцовском кресле со скрещенными руками на столе, точно также, как сидел отец после того, как заканчивал свою еженедельную лекцию. Я сдаюсь и поворачиваюсь, чтобы уйти, и в этот момент замечаю Ванессу, стоящую прямо за дверью.

— Как долго ты там стоишь? — спрашиваю я.

— Всего несколько минут. Я не хотела вас прерывать, — бормочет она негромко.

Я останавливаюсь на время, достаточное для того, чтобы обнять и поцеловать ее в лоб. Часть меня хочет сказать ей, что она является истинной причиной этого конфликта. Я уже на взводе, и мысль о ней, помолвленной с моим братом-говнюком, делает меня абсолютно невменяемым. Именно поэтому мне пришлось переехать после окончания школы.

— Твой жених немного помешался, — ворчу я, прежде чем проскальзываю мимо нее. — Мне нужно выбраться отсюда.

— Ты обвиняешь его в том, что он имеет отношение к смерти вашего отца? — она практически кричит на Тайлера после моего ухода, заставив меня на мгновенье приостановиться сразу за дверью. — Что с тобой?

— Есть вещи, которые ты не понимаешь, — бормочет он, пытаясь оправдать свои обвинения.

— Ну, я знаю Трея достаточно долго, чтобы чертовски хорошо понимать, что он никого не убивал, — парирует она с раздражением в голосе. — А что он имел в виду, говоря тебе, что позволил тебе победить?

Тайлер испускает стон и слышимый вдох.

— Он думает, что каким-то образом оказал мне услугу, уйдя с моего пути и переехав в Калифорнию.

— Но что же ты выиграл? — продолжает давить она.

— Право на работу с отцом, я полагаю, … как будто это счастье какое-то, — отвечает он резко. — Он просто эгоистичный придурок.

Если бы я был эгоистичным придурком, я бы не проглотил свои чувства, отойдя в сторону, позволив ему забрать себе Ванессу, и все, что я хотел в данный момент — наорать на него. Вместо этого, я держу свой язык за зубами и молчаливо стою здесь.

— Почему ты ведешь себя так, словно ненавидишь своего единственного брата? — спрашивает Ванесса более мягким тоном, как будто читая мои собственные мысли

— Ты видела, как он пришел сегодня туда? С девочкой на каждой руке,... теперь все до единого будут перемывать косточки. Кто так делает на похоронах? — отвечает он с ярко выраженной ноткой зависти в голосе.

—Он очень хотел посмотреть на всех,… так было всегда, — парирует Ванесса. — К тому же, эти девушки просто его друзья.

— Ага, конечно... блондинка выглядит так же, как ты, — выдыхает он. — Это даже пугает.

— Она не похожа на меня, — отвечает Ванесса, защищая меня. — Тебе просто померещилось.

Я должен отдать должное Тайлеру, Лив, по правде сказать, сильно похожа на Ванессу. Увидеть их обеих вместе, чуть не взорвало мой мозг. Неудивительно, что меня влекло к ней, как мотылька на свет. Я тихо прохожу по коридору, направляясь к лифту. Как только лифт начинает движение, я отправляю текстовые сообщения, чтобы выяснить, где находятся Лив, Мэнди и мама. Я могу позволить себе немного развлечься прямо сейчас.

Мэнди: Мы в «Penrose».

Я: Я в пути.

Лив: У тебя проблемы…

Я: Знаю.

Сколько веселья впереди.

Мэнди

К тому времени как Трей приезжает, я сижу в баре в одиночестве. У Сильвии оказались планы на ужин с какими-то родственниками, а Лив пошла в дамскую комнату и не вернулась. После напряженного дня я сижу здесь и мирно наслаждаюсь пинтой «Гиннесса». Я мельком замечаю высокого, темноволосого, красивого мужчину, входящего в дверной проем и сразу же узнаю его … это Трей. Он определенно озаряет собой это место.

— Привет, милая,... где же все?

Он подтягивает табурет ближе ко мне.

— Твоя мама ушла ужинать, а Лив не вернулась из уборной.

— Правда? Ты проверяла ее?

В его глазах моментально отражается намек на беспокойство.

— Я попыталась, но ее нигде нет. Вероятно, она выскользнула через заднюю дверь, — отвечаю я, пытаясь скрыть свою радость.

— Почему?

Его глаза расширяются, и беспокойство отражается на его лице.

— Потому что Сильвия, по правде говоря, подтвердила ее худшие опасения. Она сказала ей, что ты любил Ванессу в течение многих лет, и это очевидно, стало той причиной, почему тебя влекло к Лив.

— Она так сказала? — спрашивает раздосадовано Трей.

— Практически слово в слово. Лив упомянула, что ей было тяжело добиться от тебя сделать шаг на встречу к ней, так что твоя мама выложила правду без прикрас, — подтверждаю я. — Это было жестоко, даже с точки зрения наблюдателя.

— Бедная Лив. Я знаю, насколько прямой может быть мама. Жаль, что она просто не может держаться подальше.

Трей откидывает голову назад и запускает пальцы в волосы.

— Как насчет тебя? — спрашивает он, склоняя голову и поглядывая на меня искоса.

— Ой,…она в основном допрашивала меня, а потом извинилась, прежде чем начала угрожать. После того как Лив исчезла, она предложила мне взятку.

Я спокойно подношу бокал к губам и делаю еще один глоток.

— Взятку? — спрашивает он, выглядя искренне удивленным.

— Да, она готова заплатить мне, чтобы я оставила тебя в покое, — говорю я ему. — Ты, видимо, рассказал ей, что я работаю на Харриса, и она была не слишком этому рада.

— Я сказал ей не беспокоиться насчет этого!

Трей прикрывает глаза руками и качает головой из стороны в сторону, массируя виски.

— Ты и так свидетельница сделки, которая была не совсем чистой. Крупной сделки.

— Не совсем чистой…, — замечаю я. — Это, по правде сказать, было откровенно незаконно.

— Без разницы. Ты видела то, что видела, но у меня имеется видео, — говорит он, ухмыляясь.

— Видео? Какое видео?

Я чувствую, что мои щеки моментально вспыхивают.

— Там, где ты, открываешь мой портфель, вынимаешь документы и фотографируешь их, а дальше делаешь мне лучший в моей жизни минет, — отвечает он, и его раздражающая ухмылка превращается в полноценную улыбку. — Установленные сзади самолета камеры отлично захватили этот момент.

— О….Черт!

Я до сих пор не могу поверить, что я сделала это.

— Не думаю, что ты захочешь, чтобы эти записи появились в суде, и гораздо меньше желаешь, чтобы они оказались в интернете, — говорит он со злым огоньком в глазах. — И, кроме того, на видео отлично видно, что ты обыскала мою сумку незаконно, — он делает паузу, глядя на мою реакцию. — Ты ведь изучала четвертую поправку, не так ли?

— Все это не имеет значения, — говорю я ему, глядя прямо в его глубокие темные глаза. — Я не собираюсь использовать это против тебя.

— Тогда зачем ты фотографировала? — давит он.

— Хорошо… Возможно, в то время у меня были намерения, но проведя некоторое время с тобой, я изменила свое мнение, — говорю я ему честно. — Я росла, ненавидя твоего отца, и думала, что ты такой же, как он. Все, что я читала о тебе в интернете, говорило о том, что ты — избалованный плейбой, но я ошибалась.

— Ты была неправа, — произносит он и делает длинный, медленный глоток бурбона. — Вот почему я ненавижу этих гребанных журналистов. Они выдумывают всякое дерьмо,… не неся никакой ответственности.

— Прости, Трей. У тебя доброе сердце, и я уже сказала Харрису, что он взял ложный след. Я сообщила ему, что все законно, — объясняю я.

— И он не поверил ни единому твоему слову, — отвечает Трей категорично.

— Нет, он поверил,… но это неважно, — заверяю я его. — Насколько я могу судить, он тратит впустую свое время, и у него нет ничего для преследования тебя.

— Я знаю, Лив поведала мне о твоем разговоре с ним, — говорит он, и ухмылка снова появляется на его лице. — Она слышала, как ты говорила ему, что ничего не нашла.

— Она рассказала тебе об этом?

Я ошеломлена, что она сделала это для меня.

— Да. Она хотела, чтобы я знал, что, несмотря на свои первоначальные намерения, ты сделала все правильно по отношению ко мне.

Он допивает свой напиток.

— Мне нужно проверить ее.

Он встает из-за бара и достает телефон из кармана, набирая номер Лив, но его сразу же переадресуют на голосовую почту. Он поворачивается, чтобы сделать несколько шагов по направлению к углу бара, ища немного уединения, но я все же слышу, что он говорит.

— Привет, Лив. Позвони мне. Прости за то, что мама сказала тебе.

Он делает паузу на пару секунд.

— Это правда, что ты привлекла меня из-за похожести с Ванессой, но мы с тобой отлично проводили время. Во всяком случае, я сожалею, что это все закончилось таким образом, — он замолкает и свободной рукой потирает лоб. — Позвони мне, когда у тебя будет возможность, или, по крайней мере, пришли сообщение, дай мне знать, что у тебя все в порядке.

Мое сердце тает, пока я его слушаю. Лив — первоклассная заноза в заднице, но у него, очевидно, для нее имеется место в его сердце. Несмотря на то, что он считает, что не способен на серьезные отношения, Трей, безусловно, тот человек, у которого имеется совесть. Я сделала правильный выбор: он не такой, как его отец.