Уроки доверия

4

Положив трубку, Натали подскочила к зеркалу. За месяц затворничества и страданий она позабыла и о косметике, и об узорах на ногтях, и о духах. Ей требовались деньги, а для того чтобы их заработать, она должна была придать себе должный вид. То есть из будущей послушницы превратиться в обольстительную красавицу, предмет мужского вожделения, столь недолговечного и порочного.

— Это ненадолго, — пообещала себе она. — Всего на недельку. Иначе не получается…

Было без пяти десять утра. Ей предстояло за единственный день полностью привести себя в порядок. Харпер ожидал увидеть ее такой, как в «Лабиринте», а вовсе не блеклым подобием. Она позвонила в салон красоты и сообщила, что хочет сделать стрижку, освежающую маску для лица, маникюр и педикюр. И именно сегодня. Администратор просмотрела свои записи и, извинившись, ответила, что свободное время найдется только у парикмахера.

Натали выругалась про себя и тут же попросила у Бога прощения. Соприкасаться с прежней жизнью, не греша, было просто невозможно.

— Хорошо, запишите меня на стрижку, — сказала она сдержанно. — Когда сегодня Шарон свободна?

— Минутку… В три дня.

Натали чуть было опять не выругалась — разумеется, не вслух, — но вовремя себя одернула. Она понадеялась, что сможет подстричься либо утром, либо вечером, а оставшуюся половину дня спокойно потратить на поиск другого салона.

Ничего не выходило.

— Ладно, — ответила она, решая, что стрижка — самое главное.

Шарон знала ее волосы и вкус как никто другой и без лишних слов понимала, что ей требуется. С маникюром в худшем случае можно было справиться и самой.

— Сегодня в три дня к Шарон, — медленно и отчетливо повторила администратор. — Ждем вас, — добавила она любезно.

— Спасибо.

Ну и сюрприз мне преподнесла жизнь, подумала Натали, кладя трубку. Затем еще раз мысленно прокрутила разговор с Эндрю Харпером. Свалился как снег на голову. Хотя очень кстати.

Она подошла к зеркалу и занялась тем, чего не делала ни разу за последний месяц, — внимательно себя рассмотрела. Ее лицо выглядело бледным, щеки немного впали, под глазами лежали тени. Но главное, что ее поразило, была худоба. За последние четыре недели она определенно сбросила несколько килограммов.

Ее охватил страх. Фотограф ожидал увидеть ее такой, как на снимке в «Лабиринте», а с той съемки прошло месяцев пять. В модельной карьере она делала тогда первые шаги и была безумно счастлива с Джеймсом, поэтому светилась здоровьем и радостью.

Что, если, увидев меня, Харпер разочаруется? — подумала она, впервые искренне сожалея об утраченной привлекательности. Передумает фотографировать… Но он сказал, что главное для него глаза, не одежда, не тело. Тогда все не столь страшно, темные круги ведь можно загримировать, ресницы и веки подкрасить.

Натали сосредоточила внимание на глазах, пытаясь объективно оценить их. Белки от слез и переживаний стали желтоватыми, но синева радужной оболочки смотрелась насыщеннее, чем прежде, может, оттого, что она теперь много спала и долго не пользовалась косметикой. В общем, повода для особого волнения не было.

Сделаю перед сном холодные компрессы, решила она, переводя взгляд на часы. Десять минут одиннадцатого. Надо поторопиться, а то ничего не успею.

На маникюр и педикюр ей посчастливилось записаться в другом салоне, до которого было рукой подать. На четыре часа. Маску она решила сделать вечером дома. Остававшееся до трех время пришлось потратить на поход по магазинам — следовало купить что-то новое из одежды, старая, как оказалось, стала велика. Конечно, на это можно было наплевать, Харпер ведь сказал, что для него важнее всего глаза. Но врожденное чувство гармонии не позволяло Натали явиться на съемку в болтающейся на бедрах юбке или мешковато сидящих брюках.

Вечером, когда, преображенная, она едва вернулась домой, позвонила Кэролайн. Бедная, мелькнуло в голове Натали. Переживает за меня, пытается удержать в этом безумном мире, потому что еще не подозревает, насколько он безнадежен.

— Предлагаю встретиться завтра, — протараторила Кэролайн. — Часа в два тебя устроит?

— Нет, Кэрри, завтра я не смогу, — ответила Натали, размышляя, стоит ли рассказывать ей о Харпере.

— Но ты же обещала! — воскликнула Кэролайн, уже готовясь обидеться.

— Да, я помню. И сдержу слово, клянусь. Только позднее. Завтра у меня дела… — Натали подумала вдруг, что и так слишком долго ни с кем не общалась и что подруга, воспринимая действительность более трезво, чем она, сможет взглянуть на ситуацию с Харпером как-то иначе и дать ценный совет.

— Дела? — спросила Кэролайн удивленно. — У Дюпре ты, насколько я помню, уже не работаешь, а учебный год еще не начался.

— Я не об учебе и не о Дюпре. — Натали вздохнула, собираясь с мыслями. — Со мной сегодня произошло нечто занятное.

— Еще что-то? — встревоженно спросила Кэролайн.

— Да. Утром мне позвонил какой-то тип по фамилии Харпер. Сказал, что в октябре у него открывается фотовыставка, к которой он должен сделать еще несколько фотографий. Для раздела «Свет твоих глаз». По его словам, в поисках модели он сбился с ног и тут как-то раз увидел в «Лабиринте» мой снимок…

— Ты именно та, кто ему нужен! — воскликнула Кэролайн. — Угадала?

— Д-да, — ответила Натали со смущением, вспоминая о своей худобе и кругах под глазами.

— Ты согласилась?

— Угу.

— Умница! — провозгласила Кэролайн воодушевленно. — Правильно сделала!

— Если ты думаешь, что от этого что-нибудь изменится, то сильно ошибаешься, — поспешила предупредить ее Натали. — Поработать мне придется всего неделю. И я ответила согласием только потому, что на дорогу мне нужны деньги.

— Денег ты бы смогла взять и у меня, — произнесла Кэролайн не вполне уверенным тоном. — Хотя, признаюсь честно, я вовсе не горю желанием оплатить твою дорогу в царство теней.

— Не говори так! — возмутилась Натали. — Ты просто ничего не знаешь, понятия не имеешь, что мне пришлось пережить! Я возненавидела этот ненормальный мир и хочу бежать из него. Там, куда направляюсь, я обрету спасение, душевное успокоение, а не… не…

— Ну-ну, только не кипятись, — перебила ее Кэролайн примирительно. — Для того я и предлагаю встретиться, чтобы ты все-все мне рассказала.

— Мы обязательно встретимся, только на следующей неделе. Харпер намерен утром делать снимки, а днем и вечером просто со мной общаться… Якобы чтобы получше меня узнать и иметь возможность предугадывать, какое выражение примет в тот или иной момент мое лицо.

— Как интересно… — протянула Кэролайн в задумчивости.

— Ты находишь?

— А ты разве нет?

— Да, конечно да. — Взгляд Натали упал на собственную руку с узорами на ногтях, старательно выведенными девушкой-мастером. Красиво. Впрочем, все это глупости, скоро она забудет о них навсегда. — Только сначала его предложение показалось мне несколько странным.

— А по-моему, в нем нет ничего странного, — возразила Кэролайн, не то действительно не находя в звонке Харпера ничего необычного, не то надеясь, что работа заставит Натали отказаться от своей идеи. — Профессиональный фотограф, порядком намучившись в поисках модели, наконец-то ее находит, — произнесла подруга рассудительно. — Ему и впрямь хочется изучить ее, вот он и предлагает пообщаться вне съемок… А насчет договора вы говорили?

— Подпишем первым делом. Включим в него все, о чем условились. За обеды и ужины Харпер будет платить сам, а за день съемок пообещал целых семьсот баксов!

— Вот это да! — воскликнула Кэролайн. — Тебе неслыханно повезло!

— Да, наверное, — пробормотала Натали, думая, что было бы гораздо лучше, если бы не пришлось возвращаться к тому, о чем она страстно желала поскорее забыть.

— Я у Мейтсона получаю в день около двухсот пятидесяти.

— Я примерно столько же зарабатывала у Дюпре.

— Харпер, Харпер… — произнесла Кэролайн. — Что-то не припомню, чтобы слышала о фотографе с такой фамилией.

— Я тоже до сегодняшнего утра, — ответила Натали, и в ее сердце опять шевельнулось сомнение.

— Впрочем, Сиэтл — город большой, народу здесь пруд пруди, — произнесла Кэролайн бодро. — Но если вдруг что, сразу звони мне, — добавила она со всей серьезностью.

У Натали потеплело в груди. Подруга за нее искренне переживала, доказывая, что не все в этом мире безнравственны и жестокосердны. Это успокаивало, хоть и не настолько, чтобы заставить ее отказаться от намерения спрятаться в монастырской тиши.

— Хорошо. Большое спасибо.

— А какого он возраста? — неожиданно поинтересовалась Кэролайн.

— Кто? — спросила Натали, растерявшись.

— Ну, этот твой Харпер.

— Понятия не имею, — ответила Натали, вспоминая голос фотографа и чувствуя, что от волнения волоски сзади на ее шее зашевелились, а щеки запылали.

— По голосу всегда можно определить, со стариком разговариваешь или с подростком, — заметила Кэролайн.

— По-моему, он не старик, но и не юноша. — Натали догадалась, к чему подруга клонит, и ее охватило раздражение. Любовные игры были самым опасным занятием на свете, боль от предыдущей до сих пор разъедала ей душу. — А при чем здесь его возраст?

— Да так, ни при чем. — По тону Кэролайн было понятно, что она хочет сказать что-то еще, но не решается. — Просто я подумала… а вдруг этот фотограф окажется симпатичным свободным парнем, понравится тебе, и ты забудешь своего Джеймса, а вместе с ним и…

— Кэрри! — опять вспылила Натали. — Если бы я знала, что ты начнешь донимать меня всякими глупостями, ни за что в жизни не рассказала бы тебе о Харпере!

— Ну, прости меня! — взмолилась Кэролайн. — Не сердись. Может, я в чем-то и ошибаюсь, но желаю тебе только добра, сама ведь знаешь!

— Ладно, мир. — Натали постаралась успокоиться. — Очень тебя прошу: больше не делай подобных намеков. Они меня бесят.

— Хорошо, — послушно согласилась Кэролайн. — Удачи и до скорого.

— До скорого, — ответила Натали.

Ты отличная подруга, добавила она про себя, кладя трубку. Как жаль, что это в наши дни большая редкость.

От неуемного волнения Эндрю, желая создать в студии располагающую к творчеству обстановку, три раза переставил с места на место стулья, передвинул ширму, повесил на стены, снял и вновь повесил сделанные Джоном фотографии. С приближением момента встречи ему становилось все более и более неспокойно.

Спать накануне он лег в половине второго — штудировал книги с практическими советами фотографам, купленные в книжном, — а в семь утра был уже на ногах. В студию приехал за полтора часа до назначенного времени, чтобы войти в роль и разобраться с приобретенной накануне камерой.

А если она не придет? — думал Эндрю снова и снова, хоть и убеждал себя успокоиться и не суетиться. Что тогда? Впрочем, ничего ужасного не произойдет, я всего-то лишь почувствую себя круглым дураком. Кретином. А Натали посмеется надо мной, может, и Кэролайн о моем звонке расскажет. «Какому-то чокнутому помешали пять тысяч баксов, и он предложил отдать их мне за тридцать пять снимков. Разумеется, я мысленно послала его куда подальше. У меня сейчас уйма дел: я слишком занята подготовкой к отъезду»… Ха!

Ему пришло вдруг в голову, что Натали, возможно, именно в эту минуту называет подруге его имя, и кровь на мгновение застыла у него в жилах. Он долго думал, как представиться, может, каким-нибудь Чарли Тейлором или Барри Клэрмонтом? А потом решил, что этим только усложнит дело, и назвался своим настоящим именем.

В конце концов за неделю совместных обедов и ужинов, а значит, и поездок на машине Натали в любом случае узнала бы, как его зовут на самом деле. Например, их могли остановить полицейские, которые непременно попросили бы у него водительские права и обратились бы к нему по фамилии. Или в одном из ресторанов он повстречал бы кого-то из знакомых. Да мало ли чего аналогичного еще могло произойти…

Ну и влип же я в историю! — подумал он, страшно нервничая. Не хватало только, чтобы о моей идиотской затее стало известно Доналду, а от него и остальным парням в клубе. Меня поднимут на смех, изведут шуточками и издевками. Конечно, можно на все это наплевать, но как я объясню свою выходку Доналду? Черт возьми!

В дверь негромко постучали, и Эндрю, совсем позабывший о предстоящей встрече, вздрогнул. На пороге появилась высокая стройная девушка — с синими, как озерная вода, глазами, полными губами и чистым ясным взглядом. Юная богиня, созданная исключительно для света и любви, и не для мрака и отчаяния.

В душе у Эндрю как будто щелкнули выключателем, и все его сомнения вмиг исчезли. На смену им пришла хмельная радость и легкое умопомешательство.

«Прекрасно понимая, что за красивые глаза мне никто ваш телефон не даст…» — вспомнила Натали слова Харпера, как только вошла в небольшую студию и взглянула на него. А они у него и в самом деле красивые, отметила она. Даже, я бы сказала, околдовывающие… У нее в мозгу тут же задребезжал предупредительный сигнал, а в груди все напряглось. Сейчас же прекрати! — велела она себе. Вспомни-ка лучше, для чего ты явилась сюда, зачем тебе понадобились деньги! Отнюдь не для того, чтобы снова потерять голову, а потом кусать локти.

Она на миг плотнее сжала губы и посмотрела в зеленые глаза фотографа как можно строже.

— Здравствуйте, мистер Харпер. Я опоздала на две минуты, прошу прощения.

— Какие глупости! — Губы Харпера растянулись в обезоруживающе искренней улыбке. — Проходите, пожалуйста. Будем знакомы. — Он протянул руку, и Натали пожала ее, стараясь не обращать внимания на собственное сердце, почему-то вдруг ускорившее темп. — Вот договор. Ознакомьтесь. Если в чем-то засомневаетесь, говорите, мы все уладим.

Он взял со стола у стены листы бумаги и подал Натали, кивая на один из стульев.

Она села и принялась читать. Текст оказался не громоздким и запутанным, как большинство юридических документов, с которыми ей когда-либо доводилось иметь дело, а вполне понятным, не коротким, но и не слишком длинным. В нем оговаривались все условия, о которых вчера Харпер упоминал. Оставалось только поставить подписи.

— Все в порядке, — сказала Натали, открывая сумочку, чтобы достать шариковую ручку. Но Харпер опередил ее, протянув серебристый «Паркер». — Пройдите к столу, там будет удобнее.

— Спасибо.

Натали старалась лишний раз не смотреть на него и вести себя максимально сдержанно, решив, что пусть лучше он посчитает ее недотрогой, чем подумает, что с ней можно запросто поразвлечься. Без слов подписав оба экземпляра договора, она повесила на спинку стула сумочку и обвела внимательным взглядом снимки на стенах — в основном с изображением детей, природы и животных. Ничего особенного Натали в них не заметила.

— Ваши работы?

— Да… То есть… — Харпер улыбнулся и как-то виновато развел руками. — То есть нет. Видите ли, в собственной мастерской я делаю сейчас ремонт… Эту мне одолжил на время приятель. Все здешние снимки сделал он.

Натали обрадовалась: позировать автору развешанных по стенам фотографий у нее не было ни малейшего желания. Впрочем, и Харпер мог оказаться бездарностью, она ведь понятия не имела, на что он способен.

— А на ваши снимки можно взглянуть?

— Сейчас, к сожалению, нет. — Харпер опять улыбнулся, и Натали подумала, что ему бы самому работать моделью. Смотрелся бы просто супер в рекламе чего-нибудь эдакого, к примеру мужского парфюма. «Для сильных, авантюрных натур!». — Если хотите, я привезу кое-что из своих работ завтра, — предложил он.

Боже, какой у него голос! — пронеслось в голове Натали. Наверное, работа телеведущего подошла бы ему больше. Какого-нибудь ночного шоу. Или пусть бы лучше читал тексты под медитативную музыку — для лечебного сна. Да, точно. Исцелил бы кучу народу в два счета.

— Да, пожалуйста. Было бы интересно взглянуть… Итак?

Она резко повернула голову и поймала на себе изучающий взгляд Харпера. Он рассматривал ее лицо — так внимательно, будто уже фотографировал глазами. Художник, невольно мелькнуло у нее в мыслях.

— Приступим. Пройдите, пожалуйста, к той стене, повернитесь к окну и сделайте вид, будто заметили там что-то интересное, — попросил он.

Натали прошла к единственной ничем не украшенной стене и сосредоточенно взглянула на окно, лишь в это мгновение позволяя себе забыть о строгости.

— Замечательно! — воскликнул Харпер, беря камеру.

Полтора часа спустя пять пробных снимков были сделаны. Сегодня Харпер не ломал голову ни над фоном, ни над позами, которые Натали следовало принять. Она изредка поглядывала на него, стараясь понять, не обманула ли его ожиданий. Он смотрел на нее несколько странно: пристально, удивленно, словно зная о ней какую-то тайну. Она твердила себе: он лишь пытается лучше меня узнать, чтобы подловить тот самый момент и завершить экспозицию…