Услуги по-соседски

Глава 1

Ася

Дурной голове нет покоя. Это точно про меня. Хотите испортить себе жизнь? Вернитесь домой неожиданно. Уверяю, вас ждёт немало сюрпризов!

Начиная от того, что ваше парковочное место под домом снова (повторяю: снова!) занял красавчик сосед. Наглая скотина! Заканчивая тем, что у вашего парня есть еще одна девушка!

Нет, вы не ослышались.

Пожалуй, я задолжала интересную историю…

Заезжаю во двор, минуя шлагбаум со строгим лысым дядькой охранником, требующим пропуск. И не важно, что он меня уже триста раз видел.

Пропуск ему дай, хоть убейся!

Клянусь, так даже Пентагон не охраняют, как наш якобы элитный дом!

Ага, элитный… Я слышу как мой сосед сверху смывает бачок в унитазе, слышу страстные «охи» и «ахи» его бесконечной вереницы любовниц. Лично я была убеждена, что они симулируют. Ну не может быть людям настолько хорошо! Должно быть, девицы ошибочно полагали, что чем громче они будут стонать, тем их быстрее позовут замуж…

К моему несчастью, спальня соседа находилась прямо над моей. Чертова планировка!

И я слышала все. Я имею в виду абсолютно все! Скрип кровати, изголовье бьющееся об стену, и разумеется эти проклятые стоны. И поскольку у моего соседа была весьма насыщенная половая жизнь (откуда столько сил, спрашивается? Как будто не работает человек, в самом деле!), а у меня был парень, порой нам приходилось заниматься «этим» прямо под сопровождающие звуки сверху.

Мишу это не особо беспокоило, а вот меня конкретно напрягало, потому что у нас все начиналось и заканчивалось раньше, чем у неутомимого соседа. Он пыхтел так, словно готовился поставить рекорд по самому длинному половому акту в мире.

Просто секс-гигант!

Не то чтобы я завидовала, меня в моей сексуальной жизни все устраивало. До некоторых пор. Последние пару месяцев секс сошёл на нет. Вообще. Сперва я и не заметила. Много работы, сильный стресс, усталость и было собственно не до «этого самого». Заметила я когда сосед вернулся из очередной своей поездки. И, само собой, привел «заю» домой. Он их всех называл заями. Кто знает, может потому что не запоминал имен?

Я ознакомлялась с рынком услуг нашего клиента, когда услышала стоны. Нахмурилась, бросила взгляд на часы и горько вздохнула, понимая, что когда мой Бобик вернётся домой, я уже буду пускать слюни на подушку.

И нет. Бобик - это не ласковое прозвище. Это фамилия. И угораздило же меня втрескаться в Мишку Бобика! Но любовь зла. Как говорится, полюбишь и… Бобика.

Сегодня же я была полна решимости покончить с этим воздержанием! Именно поэтому освободилась пораньше, забрала заранее заказанный ужин в ресторане и на всех парах помчалась домой.

Подъезжаю к своему парковочному месту и чертыхаюсь, замечая чёрный джип соседа.

Опять засранец вернулся?

Проблемы с парковкой есть, пожалуй, в каждом доме, но в нашем «элитном» достигала практически масштабов катастрофы. Чтобы выехать утром нужно заранее договориться с тем, кто выезжает раньше тебя.

Я договаривалась с Виктором Семеновичем — соседом с первого этажа и, по-совместительству врачом-хирургом, часто работающим в ночные смены. И Робертом Феликсовичем — банкиром, который обычно выезжал на работу еще до того, как начинали петь петухи. Но, конечно же, засранцу сверху было плевать на мои договоренности, поэтому каждый раз, приезжая с игр, он парковал свой гроб на колёсах, где только приспичит. И обычно под раздачу попадало мое место. Мое, черт бы его побрал!

Я пыталась было решить все мирным путем и поговорить. В конце концов, мы даже были когда-то одноклассниками.

Представляете, да?

Что может быть хуже, чем жить рядом с человеком, который знал тебя прыщавым, пухлым и нескладным подростком?

Так вот, мы были взрослыми цивилизованными людьми… Однако на мою довольно вежливую просьбу переставить свою машину, ублюдок только закатил глаза и сказал: «Место было не занято, и на нем не написано, что оно твоё. Но ты можешь попробовать меня уговорить, пампушка. Как тебе такое предложение?», а затем растянул на своих губах лукавую ухмылочку, намекающую на то, как именно я могу попробовать его уговорить.

Показав кретину неприличный жест, чтобы у него не осталось сомнений в том, что я думаю о его предложении, и в частности о нем самом, я пошла искать себе новое место. За территорией дома, само собой.

С тех пор у нас с ним своего рода война за парковочное место. И засранец неизменно оставлял меня с носом, приезжая со своих игр в самый неожиданный момент.

Хватаю телефон с подставки и смотрю время. Ровно шесть вечера.

В девять Роберт Феликсович приезжает домой. Значит, пока я могу поставить машину на его место, тем самым перекрывая выезд Амурскому.

Нет, не тигру, как вы могли бы подумать (вот это каламбур, правда?), а Севе Амурскому. Точнее, уже не Севе, а Всеволоду. Он теперь у нас важная шишка. Хоккеист, подающий большие надежды. В самом расцвете сил. О нем писали в газетах, которыми я застилала стол, чистя рыбу. О нем говорили по радио, когда я ехала в машине на работу. О нем восхищенно шептались одноклассники на встрече выпускников год тому назад.

Я к хоккею была равнодушна, а к Амурскому питала глубокую неприязнь, за придуманную обидную кличку в школе и вырванные годы.

Пампушка.

Дурацкое прозвище сопровождало меня всю жизнь, несмотря на то, что пампушкой я переслала быть на первом курсе университета.

Амурский вообще был тем ещё шутником и задирой, поэтому пусть помучается гаденыш, если куда-то намылится.

Злорадно ухмыльнувшись, паркуюсь, выхожу из машины и от досады бью носком ботинка по колесу чёрного джипа, предоставляя на его месте рожу своего соседа.

Тот назло начинает верещать.

Проклятье, сигнализация!

Первый порыв — спрятаться. Зарыть голову в песок, точно страус. И не важно, что на самом деле страусы так не делают. Однако я заставляю себя расправить плечи, состроить невозмутимую мину и подойти к багажнику своей старенькой шкоды.

Она видала лучшие времена, но была на ходу и мало жрала бензина. Именно поэтому я ее не меняла. Ну и ещё, потому что все сбережения вбухала в ремонт. Новая машина банально была мне не по карману.

Да, возможно моя старушка была излишне капризна. Например, не хотела заводиться на холоде, часто перегревалась и закипала, но и это в сто разы лучше общественного транспорта, согласитесь!

Открыв багажник, достаю пакеты с едой и закрываю его. Только после этого сигнализация перестает визжать.

— Эй, пампушка!

Поднимаю глаза и замечаю соседа в окне. Хочется показать ему неприличный жест, но я держу в себе этот неуместный порыв. Мы же уже не в школе, в самом деле!

— Ты, что пнула моего тигра?

Тигра? Он про этот катафалк, что ли?

— Ты, что снова занял мое место? — парирую, косясь на Амурского.

Он стоит в окне по пояс обнаженный, а может и полностью нагой. К счастью, окна у нас не панорамные и мне не видны его причиндалы.

— Соскучилась? — кокетливо подмигивает. — Мое предложение не имеет срока годности.

— В восемьдесят жди меня с виагрой, — кричу в ответ, а затем бормочу себе под нос, — не приведи господь. Лечись потом от холеры какой…

Он хрипло смеётся, а после хмурится, словно чем-то озадачен.

— Постой, разве ты не дома?

Теперь он выглядит по-настоящему ошарашенным. Что с этим парнем не так, мать вашу? Очевидно, ему часто прилетает шайбой по голове.

Оставляю без ответа этот странный вопрос и, подойдя к подъезду, открываю дверь. Поднявшись на лифте на четвертый этаж, выхожу и направляюсь к своей квартире под номером тринадцать.

Номер квартиры многообещающий, но, к счастью, я не отличаюсь особым суеверием. В отличие от моей бабули, которую чуть удар не хватил, когда она пришла в гости. Мне же действительно было все равно. На квартиру я копила несколько лет, с нетерпением ждала сдачи дома, а затем еще полгода делала ремонт. Даже если бы на ней было написано «вход в преисподнюю», я бы все равно сюда переехала. И если бы понадобилось, выгнала бы всех чертей взашей.

Поставив пакеты, открываю сумочку и роюсь в поисках ключей. Как назло, мне попадается под руку все, но только не они. Тут и фантики от моих любимых барбарисок, жвачка, чеки. Много чеков. На кой черт они мне?

Достав один, читаю. Чек на покупку кофе. Несколько месяцев назад. Хмыкаю, комкаю и сую в карман пальто. Пусть теперь там пылится.

Боже, сколько же у меня барахла…

Нет, это определенно нужно разобрать. Салфетки, антисептик, дезик, крем, бальзам для губ… В общем, стандартный набор — барахольщицы обыкновенной.

Аллилуйя!

В самом низу, под кошельком достаю ключи, вставляю в замок и проворачиваю два раза.

Счастливо улыбаясь, подхватываю пакеты и захожу в квартиру.

Я не сразу замечаю, стоящие возле обувной полки, кеды. А стоило бы. Возможно, тогда бы моя психика не пострадала. А мои глаза не увидели то, что увидели. И мне бы не хотелось сделать себе трепанацию черепа, чтобы стереть из памяти увиденное. Но обо всем по порядку…

Вот я радостная скидываю пальто и туфли, подхватываю пакет, сую ноги в свои тапочки и, ни о чем не подозревая, кричу:

— Милый! Я дома!

Прохожу на кухню, совмещенную с залом. Умники называют это кухней-студией. Ставлю пакет на барную стойку и хмурюсь, замечая на полу рубашку.

Подойдя, хватаю ее и верчу. Явно не моего Бобика. Поверьте, когда вы живете несколько месяцев вместе, а встречаетесь несколько лет вы знаете все рубашки, трусы и носки своего парня. В конце концов, кто их стирает? И покупает вообщем-то тоже…

Отбросив рубашку, озадаченно оглядываюсь. Вижу чуть дальше небрежно отброшенную юбку.

Вздрагиваю от стона за дверью спальни.

Что. За. Черт?

Когда я врываюсь в спальню, я ожидаю чего угодно. Маньяка, окровавленное тело, рухнувший потолок, но точно не своего парня, нависающего над моей подругой!

Да это верно шутка! Розыгрыш!

Крик… Боже правый, кого я обманываю! Грязный мат застревает в горле. Я потеряла дар речи.

Миша… Бобик. Мой Бобик.

Все еще врезаться своими бедрами в... В общем, вы поняли во что.

Сладкая парочка наконец меня замечает. Миша слетает с кровати, хавает простынь, прикрывая свои драгоценности.

— Ася? — испуганно выдавливает. — Я… И…

Третий участник этого театра абсурда тоже встаёт с кровати. Прикрывается подушкой. И даже не поднимает на меня своих виноватых глаз.

Конечно. Она же моя лучшая подруга.

Поправочка. Бывшая. Лучшая. Подруга.

— Что все это значит? — сглотнув, все же спрашиваю дрожащим голосом.

Я надеюсь, что они сейчас начнут отнекиваться, отшучиваться, но этого не происходит. Они молчат. Только переглядываются.

И что? Никто мне даже не соврёт? Не скажет, что мне все показалось? Я бы с большой радостью поверила в эту ложь. Правда просто не укладывается в моей голове. Да и как она может уложиться?

— Ась, мы с Соней… В общем, давно хотели тебе сказать. Просто… Как-то… Уф! — запускает пальцы себе в волосы Миша.

— Давно хотели сказать, что?

Да, я до последнего надеюсь услышать сладкую ложь. Давайте! Осудите меня за это! Я не хочу слышать эту горькую правду! В задницу ее!

— Мы должны были тебе сказать, — грустно выдыхает Соня. — Просто не представилось случая и…

Да гадина издевается надо мной!

Развернувшись, выхожу из комнаты. Словно в бреду вылетаю из квартиры, спускаюсь на лифте на первый этаж, а потом до меня доходит…

Куда это я иду? Это моя квартира!

Врываюсь неожиданно, тыкаю пальцем в, слава Всевышнему, уже одетых любовничков и рявкаю:

— Выметайтесь отсюда! Оба!

— Ась, только ты, пожалуйста… — хватает наглости у Миши проблеять.

— Вон!

Спустя несколько часов, сидя за бутылкой вина, я вот о чем размышляю…

Моя жизнь это все-таки драма или комедия?

Я была уверена в Мише на сто процентов. Доверяла как себе. Он был идеальным.

Порядочным, добрым, вежливым, галантным.

Дерьмо. Почему меня это не насторожило? Он же даже свои носки не разбрасывал!

А Соня? Эта… мерзавка! Да как она могла?

Сонька всегда была хорошей подругой, отвозила меня пьяную домой после тусовок, поддерживала после очередного предательства (да-да, мне не первый раз изменяют. Первый раз с лучшей подругой, правда. И нет. Я не устала это повторять!), помогала с ремонтом...

Да уж, помогла так помогла!

Брезгливо морщусь. И как теперь верить людям, когда самые близкие вонзили нож в спину? Банальная формулировка, но лучше не скажешь.

Сколько она обхаживала Бобика? Это был план? Случайность?

Нет. И знать не хочу.

Хочу забыть.

Единственное хорошее во всей этой ситуации, что я уже точно никогда не стану Асей Бобик… Так и останусь Горошек. Вполне возможно, до скончания веков.