Утро роз

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Голова жутко, жутко болела. Слышались приглушенные голоса. Знакомые голоса. Ее сестры. Она попыталась открыть глаза и, ослепленная, тут же закрыла.

Послышался другой голос, глубокий, низкий. И тоже знакомый. Она подумала, что спит. Или, может, умерла, потому что Рэнд не знаком с ее сестрами.

Мысль, что она может быть мертвой, подтолкнула ее снова открыть глаза. Любопытно, как выглядят небеса и почему там оказались любимые ее люди. Не значит ли это, что они все умерли?

Челси открыла глаза и слабо улыбнулась. Нет, все живы, даже она сама. Комната белая и чистая. Больничная палата. Везде цветы.

Любовь. Она окружена любовью. Сначала Челси увидела Брэнди, потом Джесси и потом… Рэнда. Нахмурилась. Он сильно отличается от ее Рэнда. Беспокойство в глазах, широкие плечи опущены. Они все казались измученными и очень, очень обеспокоенными.

— Эй, — сказала она, желая подбодрить их. — Я в порядке. Не волнуйтесь. Спасибо, что любите меня.

Но «эй» вышло слабовато, наподобие хрипа, а на остальное сил не хватило. Но все-таки они услышали, подошли к кровати.

Брэнди и Джесси сели с одной стороны, Рэнд — с другой. Он взял ее руку, нежно отвел волосы с лица.

— Надо сходить за доктором. — И ушел.

Брэнди заметила ее взгляд.

— Не волнуйся, он сейчас вернется.

Но когда пришел доктор, Рэнда с ним не было. Не появился он и после ухода врача.

— Вот крыса, — сказала Челси.

Сестры смешливо переглянулись.

— Кто, доктор? — поинтересовалась Джесси.

— Какой доктор? Рэнд!

Теперь они выглядели слегка смущенными.

— Он дни и ночи проводил тут. Не отходил от постели.

Он меня любит, с удовлетворением подумала Челси.

— Он чувствует себя таким виноватым, — сказала Брэнди.

— Более того, — информировала Челси сестер.

— Что?..

— Этот человек напуган до смерти.

Теперь они наверняка подумали — она бредит.

— Он не похож на тех, кого легко напугать, — осторожно заметила Джесси.

— Ну да. Он знает, что я собираюсь целовать его до бесчувствия, как только он окажется достаточно близко, — объявила Челси.

— Поцеловать его? Не думаю, что это хорошая идея, дорогая.

— Почему нет?

Джесси наклонилась поближе и прошептала:

— У тебя губы, как у изрядно побитого боксера, продержавшегося десять раундов.

Челси коснулась губ и моргнула. Ее обокрали! Ей еще долго не придется никого целовать…

— Я выгляжу ужасно? — прошептала она.

Сестры переглянулись, и стало ясно, они планируют ее обмануть. Она вздохнула.

— Я выгляжу ужасно, — и провалилась куда-то.

В следующий раз Челси проснулась, когда в комнате было темно и она была одна. По какой-то причине в мозгу билось «я выгляжу ужасно». Несмотря на боль, раскалывающуюся голову и безобразную ночную рубашку, она выбралась из кровати и пошла в ванную.

— А ну вернись в постель!

Она подпрыгнула. Рэнд сидел в кресле у окна.

— Я хотела посмотреть, на кого похожа. И я не подчиняюсь твоим приказам!

— Посмотри, что с тобой случилось, когда ты вздумала не подчиняться моим приказам!

— Ты не уточнял, что мне нельзя покидать дом.

— Вернись назад в постель, пока ты не упала, Челси. Достаточно определенно я выразился?

Несмотря на головокружение, она непокорно уставилась на него, продолжая стоять. Он мигом оказался рядом. С невероятной нежностью, противоречащей суровому выражению лица, подхватил ее, пересек комнату и уложил обратно в постель.

— Я хочу знать, как я выгляжу! — сказала она, но не так громко, как раньше. Голова кружилась, но от чего, Челси не знала: то ли от ее состояния, то ли от ощущения его рук, обнимавших ее только что.

— Помнишь, как я предложил тебе зачернить зуб, чтоб тебя не узнали?

Она кивнула.

— Теперь ты выглядишь еще хуже. Разбитые губы, зубов нет, сплошные швы и подбитый глаз.

— Нет зубов? — Она проверила языком. Все зубы на месте.

— Видишь, насколько приятнее теперь думать о подбитом глазе и швах? — Голос его смеялся, а глаза нет. Глаза не отрывались от нее.

— Что случилось с Бертоном?

Рэнд сообщил, что Бертон вылетел через ветровое стекло. Его доставили в центр травматологии, и, похоже, он оправится настолько, что вскоре предстанет перед судом. Помрачнев, он рассказал еще, как следил за ее машиной с вертолета. Если бы у него было еще несколько минут, то, возможно, Челси не пришлось бы врезаться в столб…

— Рэнд, что не так? — прошептала она.

— Я потерпел неудачу, — сказал он просто. — Моей работой было не допустить, чтобы тебе причинили вред, но я не справился…

Она видела, что он действительно переживает, и еще видела, что пытаться утешать его неверно. Ему нужна встряска, и именно сейчас!

— Я когда-нибудь злилась на тебя? — потребовала ответа она.

— Не раз, — сухо ответил он. — Помнишь сотовый телефон?

Сотовый телефон был в далеком, далеком прошлом!

— Тогда была разминка, — предостерегла Челси. — Не смей даже говорить о неудаче! Как ты можешь отвечать за мои поступки?

— Моя работа была защищать тебя, — упорствовал он.

— Рэнд, будь реалистом. Никто на свете не заставит делать меня что-то, чего я не хочу. Началось не с тебя, так что привыкай.

Он уставился на нее.

— Привыкать?

— Верно.

— С чего бы мне привыкать? Ты упрямая, любишь командовать, и, по твоему же признанию, тебя невозможно контролировать.

— Свежие новости — любовь невозможно контролировать.

— Кто говорил о любви?

— Даже не пытайся притворяться, что не любишь меня, — сказала она, разыгрывая самую важную партию в своей жизни и выкладывая карты на стол. — Так что лучше привыкай. Потому что ты меня любишь. Не этого ли ты боишься?

Его губы шевельнулись, но, наружу не пробилось ни единого звука.

— Думаю, теперь самое время тебе меня поцеловать, — сказала она.

— Неужели? Как я и сказал, у тебя командирские замашки. К твоему сведению, это был мой план — поцеловать тебя, как только ты мне попадешься. Зацеловать до смерти, если уж начистоту. Но как обычно, с тобой никакие планы не срабатывают.

— Почему?

— Если я сейчас тебя поцелую, ты можешь потерять сознание. Твои губы выглядят, как коллаген на стероидах.

— Ой! Тогда ты не можешь поцеловать меня куда-нибудь, где не больно?

— Знаешь, что меня в тебе смущает? Ты выглядишь, как ангел, а действуешь, как ротвейлер.

— Признавайся, что любишь меня. Потому что, Рэнд, я люблю тебя. Люблю. Ты был моей последней мыслью перед тем, как я врезалась в столб. И первой, когда очнулась. Ты.

Последняя карта. Хорошо она ее разыграла?

Он торжественно оглядел ее лицо, потом присел на край кровати. И поцеловал ее в кончик носа, в левую щеку, в мочку уха.

— Хочешь знать, что я поняла, когда пистолет прижался к моему затылку?

Он ткнулся лбом ей в плечо, вздрогнул, слегка кивнул.

— Ты, наверное, уже знаешь. В подобных ситуациях понимаешь, кто ты на самом деле. Просто прорыв в самоанализе. Я не избалованный ребенок. Не дурочка, не умеющая читать и писать. Я — сильная, жизнерадостная, самодостаточная женщина. Достойная тебя.

Он поднялся, заглянул ей в глаза. Она улыбнулась, несмотря на невероятную усталость. Глаза ее закрылись.

Он сказал «я люблю тебя» или ей приснилось? Коснулся губами ее волос, или это тоже сон?

В следующий раз она проснулась от звуков смеха. У окна стоял стол, а за ним Рэнд и сестры играли в карты.

— Он жульничает, — предупредила Челси.

— Я знаю, — ответила Джесси и поднялась из-за стола.

Челси любовно оглядела сестер. Три принцессы. Одна храбрая. Одна умная. Одна красивая. Потом вспомнила, что узнала недавно.

— Это правда? То, что было написано в газетах?

Рэнд извинился и вышел, понимая, что это вопрос семейный и очень болезненный. Брэнди и Джессика сели к ней на кровать.

— У нас одна мать, — наконец сказала Джесси. — Мы сестры. Понимаешь?

Челси кивнула.

— Папа как?

— Он потрясен. Но единственное, что он хочет знать: счастлива ли ты. — Глаза Брэнди обратились к двери, за которой скрылся Рэнд. — А ты ведь счастлива, Челси?

Она тоже посмотрела на дверь. И кивнула.

На следующее утро к ней зашла тетя Хетта. Челси очень обрадовалась.

— Откуда вы? Как вы себя чувствуете?

— Думаю, вопрос в том, как ты себя чувствуешь?

— Я — хорошо. Счастлива, что выжила.

Хетта рассмеялась.

— И я тоже. Они пока меня не выпускают, но мы хоть в одной больнице. Посетителей у меня тьма. Занялась тут небольшим бизнесом, чтобы справиться с медицинскими счетами.

— Каким?

— Продаю твои фотографии с автографом.

— Но я не подписывала никаких фотографий!

— Я их сама подписываю, — без малейших признаков раскаяния ответила Хетта. — Какая разница? Если они достаточно глупы, чтобы тратить деньги на нечто подобное, то ничего другого не заслуживают.

— Вы можете продать автографы в газеты — вот где настоящие деньги.

— Еще чего! От меня они гнилой картошки не дождутся. Сколько грязи на тебя вылили!

— Они не могут изменить меня саму.

— Ты стала совсем другой с тех пор, как неделю назад вышла из машины около моего дома, — не без удовлетворения сказала Хетта.

— Да нет. Думаю, я просто научилась открывать себя настоящую. Как Бенджамин? И куры? Кто же за ними присматривает?

— А, Рэнд нашел мне одного милого молодого человека, Броди. Мне он нравится. Надеюсь, он останется на ферме, когда я выйду отсюда. Тем более мне придется идти на свадьбу.

— На свадьбу?

— Ой! — Хетта казалась смущенной, словно невзначай проболталась.

— Смешно, — сказала Челси, — что у нас одинаковый недостаток, хотя мы не родственники по крови.

— Возможно, он встречается чаще, чем думают. Но ты ведь собираешься тут что-то предпринять?..

— Откуда вы знаете?

— Дорогая, ты же бредила этим!

— Да? — Челси почувствовала, что ее щеки вспыхнули. — А я… упоминала какие-нибудь имена?

— Да. Снова, и снова, и снова.

Вошла сиделка и строго взглянула на Хетту.

— Мисс Кинг, весь ваш этаж вас ищет. — Хетта встала, похоже, она была очень польщена такой всеобщей тревогой.

Когда она вышла, сиделка повернулась к Челси.

— Она приносила вам фотографии на подпись? Я купила у нее две для внучек.

— Да, конечно, — невозмутимо согласилась Челси.

Вошли ее сестры.

— У нас для тебя сюрприз, — объявили они, — закрой глаза.

Челси закрыла глаза, услышала, как открылась дверь. Пожалуйста, пусть это будет Рэнд. С кольцом. Тетя говорила о свадьбе…

— Открывай, — мягко произнесла Джесси.

Челси открыла глаза. Рядом с ней стояла Сара Маккензи. Челси моргнула. Она так злилась на Сару — за ее воровство, за то, что та уехала, никому слова не сказав. Раз так, почему она так счастлива ее видеть?

Сара изменилась. Не из-за одежды — ее джинсы выглядели так, словно их купили в магазине удешевленных вещей. Но тем не менее Сара смотрелась королевой. Распрямились опущенные плечи, пропал взгляд украдкой. Сара взяла Челси за руку.

— Мне надо рассказать тебе длинную историю. Надеюсь, когда ты выслушаешь ее, то простишь меня. Ты в состоянии слушать?

Челси кивнула, и Сара присела к ней на кровать, не выпуская ее руки. Она заговорила о своем тяжелом детстве, смерти матери и издевательствах человека, которого считала своим дедом. О том, как нашла дневник. К тому времени, как она закончила, слезы струились по ее лицу.

— Так ты говоришь, что ты моя сестра?

— Нет. Моя мама была твоей сестрой.

— Ой-ей. Так я твоя тетя?

Сара кивнула.

Челси взвизгнула от восторга и начала плакать и смеяться одновременно.

— Сара, не могу поверить. Я — тетя. Хотя, конечно, я не настоящая твоя тетя, потому что я не дочь Джейку. Ты родная моим сестрам, а не мне. Какая ирония — настоящая принцесса ты, а не я.

— Разве не так кончаются все сказки?

— Пожалуй.

— Думаю, мораль нашей сказки в том, что ты — та, кем себя считаешь, Челси. Тебя всегда делало принцессой то, что было внутри тебя. Ты с самого начала была добра ко мне. Для меня это имеет гораздо большее значение, чем если б ты стала добра ко мне, лишь узнав о нашем родстве. Знаешь, для меня ты всегда будешь родной.

Челси заметила кольцо на ее пальце.

— Ты помолвлена? Так это свадьба, о которой говорила тетя Хетта?

Сара покраснела.

— Камерон и я. Но не сейчас. Когда придет время. Когда ты поправишься, когда дедушка сможет.

Челси с изумлением поняла, что «дедушка» — это ее отец.

— Вот это да, — только и сказала она.

Рэнд сидел на краю кровати и смотрел, как Челси спит. Ему нравилось смотреть на нее.

Недавние газетные заголовки ушли в прошлое. «Челси Кинг в руках убийцы» отодвинула в сторону другую историю — о ее ДНК. Рэнд говорил с ее сестрами. Они помогут ей справиться со всем, что на нее навалилось, не позволят разрушить их общую связь.

Рэнд видел и собственные фотографии в дверях больницы, помещенные рядом с тем снимком, где он обнимает Челси в машине. Заголовки гласили «Принцесса и Пибоди», словно газетчики забыли, что лишь на прошлой неделе кричали, будто Челси и не принцесса вовсе.

К счастью, его жизнь так и осталась для них загадкой. Добыть о Рэнде какие-то сведения им не удалось. Его появление в жизни Челси было таинственным, таким он и собирался его оставить — во всяком случае, пока окончательно не выяснит с ней отношения.

Да что выяснять?

Он даже, не получил еще свой поцелуй, по крайней мере такой, какой хотел, и понимал, что эта отсрочка помогла принять ему множество решений. Никогда ему не забыть, как передатчик вывел их к месту только что случившейся аварии. Как увидел ее, брошенную на руль, с кровью на лбу, отчего лицо казалось еще бледнее. То мгновение открыло ему правду, которую при иных обстоятельствах ему пришлось бы понимать гораздо дольше.

Он любит эту женщину.

И никогда не оставит.

И не требуется рассуждений, что правильно, а что нет. Его сердце знало ответ.

Он позвонил Джейку и немедленно отказался от должности телохранителя. Чтобы, когда Челси очнется, можно было поступить, как ему хочется. Быть с ней. И целовать ее, хотя разбитые губы изменили его планы.

Она проснулась.

— Привет, — прошептала она.

— Привет.

Она рассказала ему про свой день, про Сару.

— Как странно. Она настоящая Кинг, а я — нет.

Он понял, что пришло время узнать ответ. Перегнувшись через спинку кровати, Рэнд поцеловал ее в губы.

— Не больно?

— Нет. — Ее губы снова жадно потянулись к нему.

Рэнд снова припал к ним, получив свой ответ. Он впервые почувствовал себя достойным стать ее героем, достойным любви.

— Ты все равно недолго бы пробыла Кинг, — сказал он ей, почти не отрывая своих губ от ее.

— Если это предложение, то весьма жалкое, — ответила она с напускным негодованием.

— Тогда, может, покер? Победитель получает все.

— Нет.

— Что значит — нет?

— Рэнд, сделай все как полагается.

Он хмыкнул. И с подбитым глазом, растрепанными волосами и губами, распухшими от ран и поцелуев, она принцесса на все сто! Придется подчиниться. Он опустился у кровати на одно колено.