В бегах (СИ)

[Глава_3]

— Барт! Барт! Назад! — Но на пса слова явно не подействовали, и Гейб через секунду лежал на траве.

— Это что же такое?! Фу! — Пес тут же отошел от гостя.

— Гэбриэл, извините! Барт, я посажу тебя на цепь! — При слове «цепь» тот обиделся, развернулся и гордой походкой отправился в глубину сада. Ева удивленно качала головой: — Похоже, он так реагирует только на вас.

— Это должно мне польстить? — Едко спросил Вульф.

— В вашем случае — да, — в том же тоне отозвалась она. — А вообще, простите еще раз. Барт, действительно, странно на вас реагирует. Других он только обнюхивает и руки вылизывает, пока с них течь не начинает…

— Тогда это, определенно, комплимент: мне он вылизывает лицо.

— Проходите в дом. — Она взяла гостя за руку, но тут же отпустила, словно обожглась. Почему-то этот момент показался ей таким интимным, а Гейб был так близко, что женщине стало не по себе. — Ээээ… Вторая дверь справа — ванная. Там все есть. А потом проходите в кухню, — она махнула на двойные двери в конце коридора.

— Благодарю, — как-то странно отозвался сосед.

Только в кухне Ева более или менее пришла в себя. Потом в памяти снова всплыла картинка, как Гейб падал на траву… Поведение Барта, конечно, ставило Еву в неловкое положение, но как поднимало настроение! Правда, в этот раз Гэбриэл не был похож на кипящий чайник, но возмущенное лицо и растрепанные волосы делали сурового соседа очень милым и даже забавным. Она снова улыбнулась про себя.

— Тарелку придется перемыть. — Женщина даже не слышала, как Гейб вошел, и должна была бы вздрогнуть, как и всегда за последние два года, но этого не произошло, что показалось ей очень странным.

— Я еще раз извиняюсь, Гэбриэл.

— Гейб. После такого близкого знакомства с твоим псом ты можешь звать меня Гейб. — Мужчина улыбнулся, и стало так хорошо, что Ева не смогла удержаться от ответной улыбки. — И хватит уже извинений, лучше приготовь еще один пирог.

Она рассмеялась:

— Тогда и ты меня зови Ева. Хочешь еще раз полежать на траве с чистым блюдом в обнимку?

— Если все пироги будут такие же вкусные как тот — я готов падать на траву чаще, чем раз в неделю.

— Значит, тарелке все-таки предпочитаешь пирог? — Мужчина поморщился:

— Я надеялся, что ты не вспомнишь.

— Что-нибудь выпьешь?

Сосед уселся на высокий табурет:

— Я не столь скромный гость и воду пить не буду. Что ты можешь предложить?

— Чай? Кофе?

— Чай, черный.

— Эрл Грэй подойдет?

— Отлично.

— Как с вещами — уже разобрался?

Он махнул рукой:

— Только с самыми необходимыми.

— Телевизор и диван? — Гейб улыбнулся, вспомнив, что неделю назад, когда Ева заходила к нему, в гостиной были распакованы только телевизор и диван.

— Ну, телевизор я не так уж и часто смотрю, просто не привык к здешней тишине.

— Ты раньше жил в городе? — Он кивнул. — Я тоже, как сюда переехала, с месяц просыпалась от каждого шороха. — Хотя просыпалась она не столько из-за тишины, сколько из-за постоянного страха, что в один прекрасный момент Брис найдет ее. Надо сказать, она и сейчас порой просыпается, но теперь, когда у нее есть Барт — ей не так страшно. Да и сигнализация, и кирпичная стена по периметру…

— У тебя красивый дом, — Гейб рассматривал высокие сводчатые потолки просторной кухни-столовой, которую разграничивал старинный буфет из черного дерева и большой в человеческий рост камин.

— Я всегда о таком мечтала… Поэтому, чтобы воплотить мечту, я решила дом построить. — Женщина улыбнулась. — Здесь разместила и свое рабочее место…

— Ты давно начала свое дело?

Она отрицательно покачала головой:

— Два года назад. С начальным капиталом мне помог зять, как и с первыми клиентами. Он сам из Чикаго, так что… А дальше все так закрутилось… Оставалось только готовить и готовить, а это я люблю.

— Я могу приготовить только спагетти и мясо на углях.

— «Кусок хорошо приготовленного мяса на углях, стоит десяти твоих изысканных блюд, Хоуп. А ты готовишь его изумительно! Так что выкинь свою поваренную книгу!» — Ева так правдоподобно изобразила мужской голос, что Гейб не выдержал и рассмеялся.

— А Хоуп это кто?

— Это моя мать.

— Стало быть, это мнение твоего отца?

Женщина нежно улыбнулась воспоминаниям:

— Мама готовила просто изумительно! Я всегда, как завороженная, смотрела за ней, когда она готовила. Мама была очень эмоциональной и энергичной. От этого на кухне всегда царила такая атмосфера… Очень теплая и светлая… — Взгляд Евы стал мечтательным, она словно погрузилась в прошлое. На губах снова заиграла легкая улыбка. — Там всегда что-то готовилось. Но отец признавал только мясо на углях и яблочный пирог. Я его готовила для тебя.

— Стало быть, мне повезло. Ты говоришь в прошедшем времени…

Улыбка тут же испарилась:

— Они погибли. Была сухая гроза. Молния ударила в дом… Он сгорел дотла в течение нескольких минут. Мне было восемнадцать, сестре двадцать один. Она только выучилась на ветеринара. Хотела вернуться на ранчо, чтобы помогать папе…

— Так вы обе продолжаете дело родителей?

— Ну, Лорен пока продолжает только одно дело — в сентябре прошлого года она родила двойню, так что ей теперь не до ранчо, теперь там всем заправляет Ник.

— А ты? — Женщина пожала плечами:

— А я тут. Ездила по стране, приобретала опыт, училась у разных шефов. Пиком можно считать стажировку у Феликса во Франции.

— Так вот откуда «наслаждение»?

Ева рада была бы забыть все связанное с Францией, но совесть ей не позволяла забыть Феликса. По количеству приобретенных знаний с Феликсом могла конкурировать только мама. «Благодаря этим знаниям у меня есть этот дом. Да и все, что я имею».

— Да, Феликс, пробуя что-либо на вкус, всегда говорил: «Délice!», — при условии, конечно, что ему нравилось то, что он пробовал. А вы где работаете?

— Я работаю в полиции. — Гейб как-то странно — вызывающе? — посмотрел на Еву.

— Это должно меня напугать?

Мужчина улыбнулся:

— Только если вы нарушаете закон.

— Сахар?

— Нет.

— Молоко?

Он поморщился:

— Мы в Англии?

— Гейб, ты себе не представляешь, какую я однажды сморозила глупость! — Она покачала головой, улыбаясь воспоминаниям. — Работая у Феликса, я имела возможность ездить с ним по всем его ресторанам во Франции и Англии. Так вот, приезжаем мы в Лондон. Феликс пригласил меня в свой лондонский дом, чтобы не останавливаться в гостинице. Пять часов, нам подают чай. Чопорная английская экономка спрашивает: «Мисси… — Ева запнулась, — Мисс Винтер, молоко?» А я говорю: «Чай». Она как-то странно посмотрела на меня и снова спросила: «Молоко?» А я снова отвечаю: «Чай». Экономка строго нахмурилась и в третий раз повторила вопрос: «Молоко?» И тут я выдала: «Миссис Эппл, я же сказала: я буду чай!» Лицо экономки вытянулось, а глаза стали, как у совы. Она даже хлопала ими так же. Мне кажется, что не будь у нее такой хорошей выдержки, она бы даже рот раскрыла. Феликс заходился от смеха — такое лицо было у этой миссис Эппл!

— Я в Лондоне провел три недели в перерыве между армией и поступлением в Полицейскую академию.

— Твоя жизнь, похоже, тоже была очень насыщенной.

— Она и сейчас насыщенная. Особенно сейчас: меня недавно перевели в Чикаго.

Ева понимающе кивнула:

— Осваиваешься на новом месте, так сказать. — Женщина раскрыла большой шкаф, в котором на полках была выставлена выпечка. Обычно он не бывает полностью заполнен, но сегодня Ева ждала гостей: журналистов из «Делового вестника», а также представителя самой большой сети кондитерских в Чикаго. «Просто на чай», — сказала Денис Браун, управляющая «Candies». «Ага как же, будет полноценная дегустация всей выпечки…»

— Ох, нихрена себе! Прости. Как ты умудряешься стройной оставаться с таким пристрастием к пирогам и пирожным?! — Женщина покраснела.

— Гейб, ты меня смущаешь!

Мужчина смотрел на шкаф широко раскрытыми глазами. «Так, наверное, дети смотрят на витрины магазинов игрушек. Ну, или сладостей…»

— Прости! Но я столько всего видел только в кондитерских…

— Вот именно поэтому тут столько всего. Ко мне должны прийти на дегустацию из «Candies».

— Тех самых «Candies»?

— Тех самых «Candies».

— На такую работу я бы приходил с удовольствием!

— Что ты будешь?

Он указал на блюдо с эклерами:

— Это с чем?

— Заварной крем. — Гейб кивнул.

— А сейчас ты ходишь на работу не с удовольствием?

— Удовольствие закончилось после первого вызова на место убийства.

Ева сглотнула.

— Да, тебе приходится работать с гораздо более страшными вещами…

— Ну, всех этих приспособлений, — мужчина махнул рукой в сторону рабочей зоны, где в ряд были выставлены всевозможные комбайны, миксеры, ножи… — Я боюсь гораздо больше, чем уголовников. А потом, все не настолько ужасно.

— Но ужасно?

— Я этого не говорил. Я люблю свою работу, но от нее трудно получать удовольствие, как, например, от эклеров с заварным кремом. От своей работы я получаю удовлетворение.

Женщина улыбнулась:

— Тогда к столу. Если у тебя нет возможности получить удовольствие на работе — получи его здесь. — До нее не сразу дошла двусмысленность этого приглашения, но как только Ева осознала, ЧТО она сказала — покраснела, как вареный рак.

— Ева, ты не должна так искушать мужчин. — Он насмешливо посмотрел на нее, а та покраснела еще больше. В комнате повисло молчание.

— Ева! — Шеф вздрогнула, даже слегка побледнела. Потом закрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула, открыла глаза. Это не укрылось от Гейба. — Ева, привет! — У той снова дернулась рука.

— Здравствуй, Одри. — Напряженно проговорила Ева. — Я тебя просила пользоваться своими ключами только, когда меня нет дома. — Она говорила негромко, но твердо, а еще мужчина заметил, что соседка злится, злится на себя. «Странно…» — Гейб, познакомься, это моя помощница Одри Дэвис. Одри — Гэбриэл Вульф, мой сосед.

— Ой, очень приятно! Ева, прости! Но там были открыты ворота, вот я и вошла.

— В смысле ворота открыты? — Женщина насторожилась.

— Ну, Пол как раз выезжал…

Соседка на мгновение прикрыла глаза.

— Пол выезжал… Я думала он зайдет.

— Ой, там… Он хотел еще заехать в автосервис…

— Что-то с фургоном?

— Все нормально, он, кажется, хотел подкачать колеса или что-то в этом роде, — девушка махнула рукой: — Я не разбираюсь. Короче, что-то с колесами. — Она с улыбкой повернулась к Гейбу: — Так вы и есть тот самый сосед, которого Пол, оставил под домашним арестом?

— Ну, если он, как и я сейчас, наслаждался вкусными пирожными — я его понимаю: я бы тоже забыл про какой-то там фургон. Что я, кстати говоря, и сделал. — Ева вопросительно посмотрела на него. — Я ведь зашел ненадолго: блюдо вернуть. У меня еще сегодня дежурство.

— Что ж… — Разочарованно проговорила женщина. — Приходи еще. Мы будем рады.

— Ты или Барт?

Она рассмеялась:

— Ну, Барта мне будет в радости трудно обскакать! Но рады будем оба.

Ева смотрела в ярко-зеленые глаза Гейба, по ее телу разливалось тепло, а его губы растянулись в глуповатой улыбке.

— Экхм… — Они совсем забыли про Одри.

— Ладно, я пойду. Если надумаешь испечь еще один яблочный пирог — приходи, — он подмигнул ей и улыбнулся. — Не провожай, ты, похоже, занята.

— Ну, не так чтобы очень…

— Как не очень, Ева?! Скоро же из журнала придут!

— До встречи!

— Пока.

— До свидания, мистер Вульф. — Быстро проговорила девушка и почти сразу же отвернулась. — Ты что собираешься их в этом встретить?

— А что тут такого? Я повар. В чем мне еще встречать их как не в форме?

— Ева, даже если ты не собираешься фотографироваться — ты должна хорошо выглядеть! У тебя же была форма такого зеленого цвета… Она тебе к лицу. Или темно-синяя… В белой ты слишком бледная. Хотя и в белой можно остаться, только тебя подкрасить надо.

— Они вообще надолго? У меня ведь еще встреча с Денис.

— Денис из «Candies»?

— Одри, ты мой помощник или наоборот? Кто из нас должен об этом помнить?

— Просто я так взволнована! Ведь «Деловой вестник» будет во всех штатах! — Она развела руки в стороны. — Ты представляешь, какая это реклама?! Тебе нужна будет еще одна кухня и больше помощников…

Ева подозрительно посмотрела на помощницу:

— Одри, ты же сказала, что я не даю согласие на съемку?

— Да… Я сказала, но может, все-таки передумаешь?

— Нет, Одри, я не передумаю.

— Эх… Ну… Готовься, короче, иди, переоденься во что-нибудь поярче.