В бегах (СИ)

[Глава_5]

Выстрел. Отдача. Выстрел. Отдача. Ева поставила пистолет на предохранитель и глубоко вдохнула. «Что я делаю? Я ведь даже выстрелить в него не смогу».

— Что с тобой сегодня такое? Пятьдесят из ста! Ева, ты меня разочаровываешь. Три выстрела вообще в молоко! — «Хорошо, что не в щит».

— Я, наверное, устала. Заказов становится все больше. Скоро придется набирать еще помощников.

— Врать ты не умеешь. Но если не хочешь говорить — дело твое. И все же, пока не придешь в себя за оружие лучше не берись.

Дверь в блиндаж резко распахнулась и с шумом ударилась о стену. Сердце пропустило удар, дыхание сперло, в глазах потемнело. Женщина ухватилась за штатив со зрительной трубой. На пороге появился тренер детской группы.

— Привет, Натан.

— Ева? Привет! Ты же только вчера была.

— Ага, и позавчера. Я думаю, тебе стоит сделать перерыв. Потому как твои результаты день ото дня все хуже.

— Дик дело говорит. Уставшие мышцы точности не добавляют. Я своих учеников так часто в тир не пускаю. Ну, или, в крайнем случае, упражнения даю разные. А у тебя с этой игрушкой выбор небольшой.

Дик обиженно поморщился:

— Иди уже… Игрушкой! — Мужчина с любовью взял в руки «Беретту»: — Не слушай этого дурака. Думает если у него прицел дальше, то его оружие круче. — Натан только рассмеялся.

— Я видала, как мужчины разговаривают со своим авто, но чтобы с оружием!

— И ее не слушай!

— Ладно, я пошел, а то Дик меня сейчас «своей девочкой» пристрелит ненароком. Приходи как-нибудь в гости. Марти про тебя уже спрашивала.

Ева усмехнулась:

— И ты своим девочкам передавай привет. — Тренер детской группы улыбнулся, помахал рукой и вышел из тира.

Незнакомый автомобиль у своих ворот женщина увидела, как только свернула на улицу. Ева сбавила скорость. За пятьдесят метров она была точно уверена, что это кто-то чужой, а на это утро встреч с новыми клиентами не назначено. Еще через десять метров завернула к своей соседке. Как только машина остановилась, Ева откинулась на сидении и закрыла глаза.

«Мадам Жаккар, вам нужно быть осторожнее на лестницах». Женщину передернуло.

— Когда я смогу снова нормально жить? — «Никогда».

В ветровое стекло постучали, Ева вздрогнула и открыла глаза, одновременно снимая авто с ручника и хватаясь за ключи зажигания. И только потом она посмотрела в окно. «Миссис Даллас. Что же это такое?! Дыши, Ева. Глубоко и ровно.» Женщина нацепила рабочую улыбку и распахнула дверь, вновь ставя свой «Форд» на ручник.

— Доброе утро, миссис Даллас!

— Привет-привет. Решила навестить занудную старуху?

— Что вы такое говорите, миссис Даллас! Вы можете быть какой угодно, но только не занудной!

— То есть ты не отрицаешь, что я старуха! — Усмехнулась соседка.

— Вы женщина в самом соку! — Лицо старушки как-то сразу погрустнело. — Простите. — Та махнула рукой:

— Оставь. Мне Джек много за свою жизнь наговорил. Так что если теперь все будут стараться при мне не произносить эти слова — людям придется со мной молчать.

— Как вы поживаете?

— Готовлюсь к путешествию.

— Правильно. Я давно вам говорила, что нужно развеяться. Чтобы всплывали только хорошие воспоминания.

— Ох, детка, они и так только хорошие: теперь я даже наши скандалы вспоминаю с любовью. Иметь мужа, любимого мужа — это замечательно. — Выражение Миссис Даллас стало мечтательным, а Ева выдавила из себя кривую улыбку.

— А куда вы едете?

— Что мы тут топчемся на пороге. Проходи. Я сегодня приготовила тот самый пирог с апельсинами, рецепт которого ты у меня столько времени уже выпрашиваешь.

— Не боитесь, что однажды я распробую все ингредиенты?

Старушка улыбнулась:

— У тебя не получится. Тем более нужно угадать с пропорциями. Иначе он получится слишком горький, или слишком кислый, а еще может не подняться.

— Мне порой не верится, что вы медсестра. Вам нужно было работать где-нибудь в разведке: вы и хранить тайны умеете, и узнавать все, что вам нужно. Я с вами поделилась уже тремя рецептами! — Миссис Даллас самодовольно улыбнулась.

Гейб спал после ночного дежурства, когда в его дверь начали настойчиво звонить. Мужчина громко застонал:

— Да! Кому там не терпится?!

Он натянул джинсы и спустился вниз. В дверях стояла сухая старушка из дома по соседству. Гэбриэл уже не раз замечал ее, всегда здоровался, но никогда не разговаривал. Она ему почему-то напоминала разведчика. А еще было неприятное ощущение, что его видят насквозь. К этому мужчина не привык, почему и старался обходить ее стороной.

— Элеонора Даллас.

— Здравствуйте, миссис Даллас.

— Вы работаете в полиции.

— Вы не спрашиваете. — «Странный разговор, однако, складывается…» — Мне представиться?

— Это пустая трата времени. — Полицейский кивнул. — Я к вам по делу. — «Мне дадут в этой жизни выспаться?» Мужчина отошел в сторону, пропуская соседку в дом.

— Миссис Даллас, я работаю в отделении Чикаго…

— Я знаю, где вы работаете. — Нетерпеливо перебила его старушка. — Я по личному делу. — Гейб сложил руки на груди и вопросительно поднял бровь. — Не смотрите на меня так, Гэбриэл. Я не у вас на допросе.

— Вы с заявлением, — едко ответил он.

Миссис Даллас недовольно поморщилась.

— Полтора года назад я потеряла мужа. Все соседи…

— Соболезную, — старуха снова нетерпеливо махнула рукой.

— Все соседи только панику поднимали и вздыхали. Я была в шоке, ничего толком решать не могла. Мы с Джеком были вместе с самого детства, никогда не разлучались… — Она печально вздохнула. — Так вот. Ева — очень хорошая девочка. Она все организовала, вызвала детей из Австралии…

— Мисс Винтер…

— Не надо мне ничего говорить, я и без того вижу, как вы на нее смотрите! — У Гейба на щеках проступил неяркий румянец, мужчина отвел глаза, но через секунду уже снова прямо смотрел на старуху. — Так вот, юноша, вы должны ее защитить!

Он подобрался. Вспомнилась встреча с Евой четыре дня назад. Лейтенант полиции проснулся и подозрительно уставился на соседку:

— Что вы знаете? — Выговор четкий, тон резкий. Миссис Даллас удовлетворенно улыбнулась и кивнула.

— Это другой разговор. Девочка уже четыре дня передвигается очень настороженно, не останавливается на улице, вздрагивает и бледнеет от резкого шума… А сегодня, увидев у своих ворот незнакомое авто — свернула с дороги.

— Это все?

— Я похожа на человека, который будет поднимать панику? Она всегда была чересчур осторожна. Но последние дни… — «Четыре дня назад я был у нее. Четыре дня назад она была похожа на жмурика из патанатомии…»

— Вы знаете еще что-нибудь?

— Только то, что два года назад, сразу после переезда сюда, она начала ходить в тир, научилась стрелять, приобрела разрешение на хранение оружия и до сих пор еженедельно посещает тир. Дик ее отлично натаскал. Он хороший мальчик. Я даже думала, что они… — Женщина махнула рукой: — Но это уже не важно.

— Я понял. Буду иметь ввиду. Если вы заметите еще что-нибудь — сообщите мне.

Старушка кивнула:

— Я знала, что ты окажешься понятливым мальчиком.

— Это комплимент?

— Это констатация факта. Ну, я пошла?

— До свидания.

— Не забывайте в следующий раз, уважаемый, надевать рубашку: вы смущаете приличных дам своим голым торсом!

— Я на это и рассчитывал, — отозвался он в том же тоне и закрыл дверь за старушкой-разведчиком…

Он провел рукой по волосам. «Я удивлен? Нет, я не удивлен. Старуха только подтвердила все мои подозрения: Ева чего-то боится, боится до ужаса, до смерти. И от этого чего-то она прячется. Из-за этого чего-то она боялась печататься в журнале, отказывалась вести шоу. Хотя я видел, как в ее глазах мелькнул огонек, когда помощница заговорила про шоу… Боится и прячется. Боится признаться в этом другим». Мужчина тряхнул головой. «Сначала душ, а потом — дом напротив».

Ева отправляла очередную партию форели в духовки, когда зазвонил домофон. Она вздрогнула. «Что же это такое?! Кроме меня в помещении еще девять человек и Барт на улице!» Она закрыла духовку и включила экран домофона. «Гейб, слава Богу!» Еще девять человек в помещении не придавали ей никакой уверенности, а вот присутствие одного Гейба успокоило. Чувство спокойствия и защищенности вернулось. Ева расслабилась и даже обрадовалась, искренне обрадовалась, впервые за последние несколько дней.

Женщина подняла трубку:

— Привет, это Гейб.

— Привет, проходи.

Шеф чуть ли не побежала к входной двери, только бросив на ходу:

— Грэг, ты за старшего!

Когда Ева открыла дверь, Гейб сидел на уже пожелтевшей траве и получал свою порцию «ласк» от Барта. Она рассмеялась.

— Вторая дверь справа?

Гейб с улыбкой кивнул.

— Дружище, — обратился он к Барту, — Душ меня не разбудил, а вот ты…

— О, это он умеет! — Ева отошла в сторону, пропуская соседа и пса в дом. «Отчего мне так с ним спокойно? Может быть, это из-за того, что Гейб полицейский… Н-нет… Не то…» — Ты что-нибудь будешь?

— Кофе, если можно: я после ночного.

— Проходи в гостиную.

Если в кухне Гейб чувствовал себя, как в сказочном средневековом замке, то здесь погружение было полным. Огромный камин в человеческий рост усиливал этот эффект, а теплый желтоватый свет, льющийся из больших кованых люстр, придавал комнате очень уютный вид, несмотря на высокие сводчатые потолки.

— Знаешь, когда я вхожу к тебе в дом, я словно попадаю в другую реальность.

Она улыбнулась:

— Я этого и добивалась. Тут я прячусь от…

— От чего ты прячешься? — Мужчина внимательно посмотрел на Еву.

Та на мгновение растерялась, но быстро нашлась с ответом:

— От скучной серости реального мира?

Гейб некоторое время молчал, разглядывая соседку, а потом кивнул, словно с чем-то соглашаясь.

— Да, там, наверное, действительно, скучно после красочных вкусностей, что ты выготавливаешь. Вкусный кофе.

— Благодарю. — Повар напряженно улыбнулась: — Там есть кайенский перец.

— Ты на мне ставишь эксперимент или уже на ком-то его провела?

— Так я сразу и призналась, — Ева заметно расслабилась.

— Этот дом очень похож на тебя, — Гейб разглядывал большую комнату: на стенах вместо картин были фрески, на длинном комоде в ряд стояли несколько фотографий в серебряных рамках. На всех фото были, видимо, близкие Евы, но ни на одной не было ее самой, даже на групповых, что показалось полицейскому странным.

— Я такая открытая книга?

Он покачал головой. «Скорее закрытая, на замок, и с множеством тайников».

— Н-нет… Нет. Мягкий желтый свет в комнатах… Дерево шоколадного цвета… У тебя глаза такие же… — Мужчина замолк и слегка покраснел. В гостиной воцарилось молчание. Шоколадные глаза смотрели в зеленые. На лицах появились легкие улыбки. Он почувствовал сильное, почти непреодолимое желание обнять Еву, прижать к себе и никогда не отпускать. Гэбриэл сделал шаг, затем еще один… Через мгновение он прижимал женщину к себе, целуя ее и вдыхая яблочный аромат с примесью корицы. Поцелуй туманил сознание и будил желание, которое и без того его мучило с самой первой встречи. «Какая она хрупкая».

Молчание, мягкое, уютное молчание людей, которым не надо разговаривать, чтобы наслаждаться обществом друг друга, чтобы понимать друг друга. Если кому-то из них требовалось подтверждение эмоциональной привязанности — теперь оно у них было, бесспорное подтверждение. Теперь все стало на свои места. Теперь стало хорошо.

Атмосферу интимности разрушил Барт, который, обрадовавшись взаимопониманию любимой хозяйки и уже полюбившегося нового друга, перевернул большую чугунную подставку возле камина, и она с сильным грохотом покатилась по каменному полу.

Ева смутилась, но Гейб только сильнее прижал ее к себе.

— Говорили: День благодарения будет снежным…

— Да, обещали нешуточный снегопад. Моим племянникам будет, где разгуляться. Так что у меня появилась надежда, что от моего дома кое-что останется после их отъезда… — Он усмехнулся. — Хотя бы стены…

Ева осмелилась поднять глаза на мужчину:

— Они такие непоседы?

— О! Особенно девчонки! Парни еще застенчивые…

— Парни, застенчивые?! — Ева насмешливо посмотрела на Гейба.

— Между прочим, в нашей семье все парни очень застенчивые!

Женщина улыбнулась и снова положила голову ему на грудь:

— Я это заметила в день нашего знакомства…

— Не напоминай. — Мужчина поморщился. — «Серый волк» привел меня в чувство. Знаешь, какое у меня было прозвище в школе? Грэй.

— Как удачно!

— А у тебя было прозвище?

— О, ну, рыжим этого не миновать, оно менялось после каждых каникул. Так что нам с сестрой пришлось несладко. В десять лет я решила, что как только вырасту — сразу выкрашусь в белый и буду, как мама: она была блондинкой с ярко-белыми волосами, выгоревшими на техасском солнце. Маленькая улыбчивая… — Ева вздохнула. — Я очень скучаю по ней… А твои родители?

— Папа был и есть очень строг. Он был очень зол, когда я вместо адвокатуры пошел в полицию. Брат тоже его разочаровал… Но Кент более… ответственный, что ли… Когда папа решил отойти от дел, Кент оставил прокурорскую деятельность и возглавил адвокатскую фирму. А я до сих пор являюсь паршивой овцой в стаде, которую отцу никак не получается наставить на «путь истинный».

— Это тяжело?

— Что? Противостоять отцу? — Гэбриэл поморщился. — Не так чтобы очень. Но матери остается посочувствовать: папа очень властный и упрямый человек. Он не любит, когда что-то складывается не так, как ему хочется.

— Ну, я знаю еще одного такого человека…

Гейб невинно улыбнулся:

— О, в сравнении с отцом я просто душка!

— А почему родители не приедут на День благодарения?

— Кент два месяца назад уговорил их отправиться в круиз, вернутся только к Рождеству.

Они так и не выпустили друг друга из объятий.

— А у тебя много племянников?

— Я не говорил? — Гейб широко улыбнулся. — Четверо, пятый на подходе: Мелани — жена брата — на седьмом месяце.

— Точно, семейство…

— Да, хорошо еще, что девчонок всего две…

Мужчина и женщина лежали в обнимку на широком диване и тихо о чем-то переговаривались. Она иногда смеялась, а он довольно улыбался, когда удавалось ее рассмешить…

— Мне еще сегодня Барта выгулять надо. Тесно ему в саду. — Пес тут же поднялся и стал вертеть головой в разные стороны, заметив, что хозяйка так и не сдвинулась с места, он обреченно вздохнул и снова разлегся на ковре.

— А вы где гуляете?

— Каждый раз по-разному. — Гэбриэл кивнул.

— Я надеюсь, вы в лес не ходите за парком?

— Нет.

Снова наступило молчание. Но Еве было так хорошо, что даже шевелиться было лень. Нервное напряжение спало, наступило какое-то сонное состояние, глаза стали слипаться. «Как же тепло рядом с ним».

Не менее расслабленно себя чувствовал Гейб, усталость после ночного дежурства дала о себе знать, и его глаза тоже закрылись.

Теплые руки обнимали Еву за талию, на ноге чувствовалась тяжесть, как будто… «Как будто я сплю с мужчиной!»

— Нет! — Женщина резко подхватилась и стала оглядываться по сторонам. Ладони стали влажными, сердце гулко билось где-то в горле, дыхание сбилось.

— Ева? — Она закрыла руками лицо, пытаясь успокоиться. — Ева, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Это просто сон. Это дурной сон, — уговаривала она себя. — Сейчас все будет нормально. — Женщина провела дрожащей рукой по спутанным волосам. — Мне надо привести себя в порядок. Еще готовиться к вечеру. — Гэбриэл некоторое время молчал, рассматривая ее, потом медленно встал с дивана, размял затекшую на диване шею, выпрямился во весь рост и тряхнул головой. Ева за всеми этими действиями наблюдала сначала отстраненно, а потом пристальнее и в итоге рассмеялась. Мужчина обернулся и удивленно уставился на нее. А она не могла остановиться. Это была мелочь, даже глупость, но женщина не могла успокоиться. Немного придя в себя, Ева попыталась объяснить: — Я… Ты… Ты в этот момент был так похож на Барта! — Она снова хихикнула, а затем рассмеялась. — Была ли это истерика? Да, наверняка.

В этот момент раздался стук в дверь. Женщина собрала всю силу воли, чтобы успокоиться.

— Войдите. — Видимо, резкий низкий голос Гейба удивил посетителя, или нет. Но, тем не менее, кто-то так и остался стоять за дверью.

— Входите, — повторила Ева. И только тогда тяжелая дверь открылась, и на пороге появился Грэг.

— Эээ… Здравствуйте… Ева, там для Питерсонов все готово. Пол приехал. Через полчаса выезжать…

— О, Господи! Грэг, прости! Я на тебя свалила всю работу!

Молодой человек довольно улыбнулся:

— Мне понравилось.

— Гейб, знакомься, это Грэгори Уилсон — мой главный помощник на кухне, су-шеф. Очень талантливый малый. — Талантливый малый своей широкой улыбкой сейчас напомнил Гейбу Барта, когда того хвалили. — Грэг, Гэбриэл Вульф — мой сосед.

— Очень приятно, — все тем же резким со сна голосом проговорил полицейский.

— Мы виделись пару раз во дворе. Рад познакомиться, мистер Вульф.

Мужчина кивнул. Поваренок Гейбу понравился, хотя бы тем, что он не пугал Еву. Пожалуй, это стало определяющим фактором:

— Можно просто Гейб.

— Грэг. — Уилсон повернулся к Еве: — Так ты едешь? Я справлюсь.

— Я знаю. Но я все равно поеду. — Твердо и немного нервно ответила шеф-повар. Грэг только кивнул, а Гэбриэл снова сделал заметку.

— Я тогда пойду? И так уже сегодня отвлек тебя…

— Что ты! — Ее щеки покраснели. — Я была тебе очень рада! — И тут же смущенно отвела глаза.

— До свидания, Грэг. Счастливо, Ева. — Гэбриэл прижал женщину к себе и осторожно чмокнул в губы. — Барт, проводи меня! — Пес подорвался и побежал за гостем.

Грэг эту картину наблюдал с удивлением:

— Я видел, чтобы Барт всем подряд руки вылизывал, очень редко, на моей памяти всего два раза, он рычал. Но чтобы так безоговорочно слушаться! Ева, он даже тебя так не слушает!

Женщина недовольно поморщилась:

— Хватит уж. Я и так знаю, что Гейб для него авторитет! Что ты такого ему сделал, а?

Мужчина обернулся с улыбкой:

— Скажем так, у нас с Бартом договоренность. Пока! Ева, замкнись!

На последнюю фразу Ева не обратила внимания, только послушно пошла замыкать дверь. Казалось, так и должно быть: Гейб о ней заботится — это правильно. А вот от внимания Грэга эта реплика не укрылась. Он улыбнулся про себя. «Всегда забавно наблюдать, как люди влюбляются.» С довольной улыбкой молодой человек вернулся на производственную кухню, а Ева в мечтательном настроении пошла переодеваться.

«Итак, я был прав. Ева прячется. А еще она боится находиться одна в доме. А еще… А еще ее целовать очень приятно». Мужчина шумно втянул воздух, чтобы отвлечься ЭТИХ мыслей и направить их в нужное русло.

Каждый день до среды Гейб старался хотя бы ненадолго заходить к Еве. Они вместе выгуливали Барта. На прогулках она отвлекалась от забот и расслаблялась, Барт носился, как сумасшедший, а Гэбриэл был просто счастлив. И все же… Хоть они и виделись каждый день, Гейб с нетерпением ждал среды, сам не понимая почему. Может быть, от того, что совместный поход в магазин их… сближал? Наверное. Потому что в среду, разъезжая по магазинам и рынкам в поисках продуктов лучшего качества, они были похожи на семью, которая готовилась к приезду родственников на День Благодарения.

— Может быть эта? Она большая… — Гейб указывал на здоровенную форель.

Ева покачала головой:

— Нет, эта не подходит. — Она выбрала профессиональным глазом другую рыбину не на много меньше.

— А в чем разница?

Шеф улыбнулась:

— Если я скажу — мне придется тебя убить.

— Все тайны, тайны… — Недовольно пробурчал Гейб.

— Профессиональные тайны! — Важно заметила повар.

— Ох! Я тебе вряд ли буду конкурентом, только если меня в столовую шефом не переведут за какой-нибудь промах. Но тогда все отделение изо дня в день будет есть спагетти, а по праздникам — мясо на углях.

— Не паясничай! Теперь гвоздь завтрашнего обеда — индейка! Это на другом рынке.

У Гейба из-за всех этих поездок в голове все смешалось.

— Еще немного, и я заблужусь в этом прекрасном городе. Как ты вообще тут ориентируешься?!

— По продуктовым магазинам и рынкам. — Он рассмеялся. — Я серьезно! Когда я переехала в Чикаго, главной целью было узнать обо всех местах, где можно купить свежие продукты высокого качества. Я работала и работала. А потом все места, куда я приезжала, проводить банкет или просто отдохнуть… В общем, все было относительно того или иного рынка, того или иного магазина, склада.

— Значит, по твоей теории, мне надо выучить расположение всех полицейских участков, и тогда у моего навигатора будет передышка?

— Кстати, да… Навигатор — хорошая штука! Когда я работала в ресторане — я не могла оценить ее по достоинству: в основном я двигалась по одному и тому же маршруту. Дом — ресторан, ресторан — дом.

— Гейб!

У Евы лишь слегка вздрогнула рука, но она тут же ухватилась за Гейба. У того потеплело на душе: «Она ищет защиты у меня».

— Привет, Том.

— Привет! Здравствуйте, леди! — Коллега повернулся к Гейбу: — Я думал ты не женат… Да и в деле…

— Том, познакомься, это моя… Ева Винтер. Ева, это мой напарник, Том Хьюз.

— Вы та самая Ева Винтер?!

— Та самая? — Женщина непонимающе посмотрела на молодого полицейского, затем на Вульфа.

— Если ты имеешь в виду, Том, что она невероятно талантливый повар — ты угадал.

— Очень приятно, Ева! Вы уж меня извините, я тут с женой, вот и решил… — Ева смутилась.

— Ничего, все нормально.

— Что ж, Том, мы пойдем, навигатор должен нас направить еще в несколько мест.

— Да, конечно! Счастливо, Гейб! — Том повернулся к Еве: — Всего доброго! Рад был познакомиться!

— До свидания, мистер Хьюз. — Когда они сели в машину, женщина заметила: — Он очень забавный.

Гейб поморщился:

— Он еще мальчишка.

— Ты говоришь, как умудренный годами старик! А самому-то… Тебе тридцать есть?

Мужчина улыбнулся:

— Поймала. Мне тридцать стукнет как раз после Рождества. Так что, не такой уж я старик, но в его возрасте я был серьезнее.

— Ой, да ладно! Одри меня младше всего на четыре года. Я говорю то же.

— Ну, твоей Одри действительно надо повзрослеть. Ты видела когда-нибудь личного помощника, который влетал бы в кабинет начальника, как Барт?!

Ева рассмеялась:

— Ну, ты сравнил!

— Она в первую нашу встречу напомнила мне именно его. Только пес тактичнее: он не заставляет свою хозяйку вздрагивать.

— Да, эта ее «Ева!»… — Женщина покачала головой: — За два года я полюбила Одри, но порой она ведет себя, как ребенок, и часто не понимает слова «нет».

— Ну, скажем прямо, она много слов не понимает…

— А в чем заключается мальчишество Тома?

— Я не знаю, откуда это: он слишком романтично относится к работе…

— То есть? А ты реально оцениваешь ситуацию?

— Армия научила просчитывать все варианты. Так, Том вместо пяти вариантов видит всего три. А это опасно. Вернее он видит еще два, но они оба слишком походят на первый, только еще фантастичнее…

Ева рассмеялась:

— Ну, вы уравновешиваете друг друга: ты реалистичен, он — романтичен. Идеальное сочетание.

Гейб почти незаметно кивнул и медленно проговорил:

— Может быть, и так.

В половине восьмого они прошли в кухню к Гейбу.

— У меня ощущение, что я побывал в каждом продуктовом магазине Чикаго!

— Вот только не надо! Мы были всего в шести местах, причем только два из них являются магазинами!

— И все же у меня до сих пор кружится голова от всех этих «мест» и продуктов. Отныне все буду заказывать по интернету!

— Я не верю своим ушам! Не говори таких глупостей при поваре!

— Ну, я то не особенно заморачиваюсь на всем этом…

С полчаса они все раскладывали по полкам шкафов, холодильника, морозильной камеры. С чувством выполненного долга оба упали на стулья вокруг кухонного стола.

— Я думаю, ты заслужила чаю. Или кофе?

— Кофе подойдет.

— Я, правда, не уверен, что моя кофеварка побалует тебя таким же вкусным кофе, как ты меня угощала… Но! Но я очень люблю хороший кофе, и мне его армейский друг высылает прямо из Колумбии: у них с женой там небольшая плантация.

— Тогда сейчас продегустируем. Глядишь — у твоего друга появится еще один покупатель.

Гэбриэл повернулся кофемашине:

— Тебе придется постараться на славу, ради Васко: только благодаря ему тебе не приходится иметь дело с магазинным мусором.

Женщина улыбнулась:

— Ты разговариваешь с кофемашиной?

— Ну, у меня нет Барта… Так что я разговариваю с электроприборами, чаще всего с диктофоном, но кофемашина тоже подходит, особенно по утрам. — Через несколько минут он поставил перед Евой чашку с кофе.

Она закрыла глаза и томно вдохнула:

— Мммм… Какой аромат… — Женщина откинулась на спинку стула.

Вид Евы наслаждающейся запахом кофе, довел до крайности возбуждение, которое Гейба и без того беспокоило с самой первой встречи. Она облизнула губы… Воздух зазвенел, и мужчина не выдержал… Он честно пытался… Уже несколько недель пытался…

Поцелуй был освобождением, освобождением от того напряжения, которое витало между ними с самой первой встречи. Был освобождением от всего земного. Ее губы были мягкими и податливыми, теплыми и нежными. Его рот был настойчивым и властным. Поцелуй был гармонией страсти и нежности, ненасытности и наслаждения… Кровь вскипела и со скоростью света понеслась по венам. Гэбриэл прижал Еву к себе одной рукой, а другой ласкал… Ласкал ее тело, ее спину, грудь… Он приподнял блузку, провел языком над кружевом бюстгальтера, расстегнул его. Истома… Сладкая истома охватила ее, когда кружево скользнуло по обнаженной груди, напряженным соскам. Она вжималась в него, она гладила его руками. Он стянул с нее блузку через голову и усадил женщину на стол. Комната раскачивалась. Не расстегивая, Ева попыталась стянуть с него рубашку — та не поддалась. Тогда Гейб сам расстегнул пуговицы на рукавах и снял ее через голову. Когда женщина прижалась голой грудью к его горячему телу, Гэбриэл тихо застонал. Он задрал ее юбку и прижался к ней. Возлюбленная выгнулась ему навстречу. Горячие руки касались груди, глубокие поцелуи не прерывались. Она чувствовала его желание. Голова кружилась. Глаза заволок туман. Хотелось… Хотелось…

Из-за ударов сердца Ева ничего не слышала. Она только чувствовала, чувствовала его прикосновения, чувствовала в отдельности каждую мурашку, которая пробежала по ее коже, когда Гейб провел вверх по внутренней стороне бедер, когда нежно коснулся пальцами ее лона. От этого кружилась голова, и губы странно растягивались в улыбке. В низу живота все мышцы сжимались так сильно, что тело трясло от возбуждения. Посасывание, чередующееся с легкими укусами, заставляло соски каменеть от напряжения. Он сжал ее бедра и с силой притянул к себе. Женщина выгнулась, стараясь вжаться в его крепкий торс.

Гэбриэл ее обнимал, целовал — это было правильно. Одно на двоих дыхание, одно на двоих наслаждение, одно на двоих счастье, безграничное счастье. Все стало хорошо. Они парили.

— Гейб…

Кружево французских чулок, гладкая кожа бедра. Аромат… Пьянящий… Яблоко и корица. Ее язык за ухом и на шее доводил его до дрожи. Потолка не стало… Звезды… Темное небо… Он… Он сорвал с нее трусики и вошел в нее… Ева издала громкий стон, когда его широкие ладони заскользили по ее спине… Он насаживал ее на себя, а она задыхалась от наслаждения. Комната… Движение… Дыхание… Осязание… Губы теплые, требовательные… Юбка перекрутилась на талии, кожа оголенных бедер прилипала к столу. Поцелуи страстные… Раскачивалась… Скорость света… Она укусила его за шею. Протяжный стон… Освобождение… Бездна… Одна на двоих… Одно целое… Отныне все встало на свои места. А поцелуи все продолжались, мужчина и женщина не разъединялись. Страсть разливалась по всему телу горячей волной и разгоралась все сильнее. Никто из них не мог остановиться. Ни один из них не хотел этого. Каждый хотел еще…

Наслаждение прервал будильник на ее сотовом. Оба почувствовали отчаянное разочарование…

— Мне надо на работу… — Тихо прошептала она.

Гейб улыбнулся, но слабость в ногах не позволяла ее отпустить. Мужчина уткнулся носом в ее шею, глубоко вдыхая ее аромат. Он поцеловал ее еще раз, и еще…

— Мне очень сложно тебя отпустить. — Ева покраснела.

— Я должна идти, — тихо прошептала она.

— Я знаю. — Мужчина аккуратно отстранился, поправил одежду и подал Еве блузку с бюстгальтером. — Ты же ничего на завтра не планировала, кроме меня?

Женщина рассмеялась:

— Ничего.

— Вот и хорошо. — Он помог ей одеться. — Будь осторожна.

— Обязательно. — У нее до сих пор дрожали колени. Кофе остыл.

— Барта нельзя взять в машину? Ты слишком поздно возвращаешься…

Ева улыбнулась:

— Я его выпущу на улицу, чтобы он меня встретил. — Гейб кивнул.

Ева притянула его за шею и поцеловала.

— Я приду завтра утром.

— Может ты…

— Я не буду звонить тебе посреди ночи, — твердо заявила женщина.

— Только выпусти Барта.

Он ее еще раз поцеловал.

— Иди. Удачи вечером.

— До завтра.

— До завтра.

Она снова его поцеловала.

Гейб был счастлив. Ева была счастлива. У обоих были идиотские улыбки на губах и затуманенный взгляд…