В его власти

Глава 4

Сабрина вернулась домой после кошмарного визита к Макларену в расстроенных чувствах. В ней все кипело. Она была возмущена до глубины души. Однако деду ничего не сказала. Не посмела лишить смертельно больного последней надежды на объединение двух кланов, тем более что так и не поняла до конца, что именно произошло утром.

Найл Макларен не отказался жениться на ней, но и не выказал особого желания взять ее в жены. Даже в любовницы. Она весьма сомневалась в том, что отвечает его требованиям по физической совместимости. Он был мастером любовных утех, она — новичком в этом вопросе.

Сабрина поморщилась, словно от боли, вспомнив гнев в глазах Найла в тот момент, когда она, точно выбрав мишень, столь успешно остановила его атаку. Он едва ли простит ей это оскорбление. И вряд ли пожелает после этого взять ее в жены.

Ее поступок был актом защиты, почти инстинктивным. Поскольку его наглость перешла все границы. И все же он был далек от истины. Она уже готова была сдаться в тот момент, когда его губы коснулись ее губ. Ее испугало осознание собственной слабости перед этим наглым распутником. Она-то думала, что у нее достанет силы сопротивляться ему, но она недооценила его привлекательность. Его дерзость, его чувственность, его жизненную энергию. Не ей с ним тягаться.

Ситуация осложнилась тем, что Сабрина получила письмо от своего отчима, в котором тот просил ее объяснить поспешность, с которой должна состояться свадьба. Он получил от Ангуса приглашение, но его, понятное дело, больше волновало личное счастье Сабрины, нежели судьба ее соплеменников.

Сабрина уже начала подумывать о том, чтобы самой отменить свадьбу. Она не была уверена, так ли необходимо жертвовать собой ради исполнения желания деда. В конце концов, Найл не хуже и не лучше остальных претендентов, но те по крайней мере хотели на ней жениться, пусть даже ради ее приданого. Если же она станет женой Макларена, ей придется мириться с постоянным унижением, поскольку Найл при живой жене будет спать с кем угодно.

В первую же ночь по приезде он приснился ей. Ей снилось, что он ее целует, что его теплые губы касаются ее губ нежно, дразня. Ей снилось, что он медленно сводит ее с ума, и проснулась она полная смутного беспокойства. После сегодняшнего происшествия она полагала, что если и получит от него известие, то лишь через несколько дней, и, когда он явился в тот же день, была не слишком приятно удивлена.

Когда она вернулась домой после того, как Лайм показал ей поместье, конюх словно случайно обмолвился о том, что Макларен приехал в Банеск и справлялся о ней. Узнав, что последний раз его видели, когда он входил в амбар, Сабрина, подозвав Рэба, пошла туда. Каменные хозяйственные постройки в беспорядке громоздились на заднем дворе усадебного дома. Вдали зеленела лужайка, расцвеченная ракитником, на которой паслись шотландские мохнатые коровы.

Когда она вошла в амбар, Рэб навострил уши, но лишь позже Сабрина услышала шуршащий звук, привлекший внимание пса.

На первый взгляд амбар казался пустым, но когда она прошла в глубь полутемного помещения под низкой крышей, до нее донесся женский смех и следом густой баритон, который она узнала бы из тысячи. Сабрина остановилась как вкопанная. В дальнем углу амбара, вальяжно растянувшись на сене и закинув за голову руки, лежал Найл. Рядом с ним расположилась рыжеволосая с пышными формами молодка.

Сабрина с ужасом поняла, что застала своего жениха за очередным любовным приключением, на этот раз с молочницей, работавшей на ее деда.

— Да брось ты! Ты меня не узнал! Мы не виделись лет десять! — со смехом сказала женщина.

— Что с того, я храню воспоминания о тебе в самом сердце, Бетси, любовь моя.

Она кокетливо хлопнула его по плечу.

— Хватит языком трепать, сладкоречивый дьявол. Мне за работу надо приниматься.

Он прижал руку к груди и повернулся к ней лицом.

— Ты ранишь меня, красотка. Вот так запросто бросаешь. И ради кого?

— А ты что думал? Я по тебе всю жизнь сохнуть буду? Ты не единственная рыба в море, знаешь ли.

— Я счастлив за тебя, честное слово, моя сладкая. Дума ешь, твой Дуглас будет возражать, если я поцелую невесту?

— Думаю, будет. Зато я — нет.

Найл откинул в сторону соломку, которую небрежно же вал, и перекатился поближе к ней. Откинув рыжий локон с разгоряченной щеки женщины, он заглянул ей в глаза.

— За старую любовь, — прошептал он и запечатлел на ее губах поцелуй.

Сабрине показалось, что сердце у нее выскочит из груди. Она уже хотела уйти, но в этот момент Рэб заскулил, требуя к себе внимания.

Найл тут же поднял голову и встретился взглядом с Сабриной. Увидев, как он стиснул зубы, Сабрина боязливо попятилась. Ей не следовало удивляться тому, что она увидела. Она с самого начала знала, с кем имеет дело. Но почему-то чувствовала себя преданной. Крутить любовь прямо у нее под носом, в доме ее деда, где любой мог на него наткнуться, в том числе и она, крутить любовь там, где ее соплеменники могли стать свидетелями ее унижения.

Сабрина почувствовала почти физическую боль от обиды, но гнев снова выручил ее.

— Вы, кажется, хотели поговорить со мной, милорд, — холодно произнесла она.

Бетси подскочила и отодвинулась от Найла.

— Я подожду вас снаружи, сэр, — добавила Сабрина с деланным спокойствием. — Возможно, вы снизойдете до того, чтобы присоединиться ко мне, когда закончите.

Она повернулась и пошла прочь. Гнев помог ей сохранять достойный вид на всем пути через вымощенный брусчаткой двор к одинокой раскидистой рябине. Рэб послушно пошел следом, но она заметила его, лишь когда он уткнулся холодным носом ей в ладонь, по-собачьи желая утешить. Глаза ей затуманили слезы. На этот раз поведение Найла ранило ее сильнее, чем она могла предполагать. Ее и прежде бросали, и она выжила, причем бросил ее мужчина, у которого были самые благо родные намерения. Найла Макларена едва ли можно было назвать человеком чести, когда речь заходила о женщинах, к тому же она не любила его.

Прошло несколько долгих секунд до того момента, как Найл вышел из амбара. Но этого времени Сабрине хватило, чтобы взять себя в руки. Она окинула его уничтожающим взглядом. На сей раз волосы его были небрежно перехвачены тесьмой на затылке, одет он был в узкие штаны, которые обычно носят шотландские горцы, льняную белую рубаху и кожаный жилет.

Взгляды их встретились, и между ними словно пробе жал разряд. Он ни за что не догадался бы, каких сил ей стоило сохранять видимость достоинства.

— Сожалею, что вы стали свидетельницей этого инцидента, — примирительно произнес Найл.

Сабрина, скрывая боль, криво усмехнулась:

— Я не настолько глупа, чтобы поверить в то, что вам есть дело до моих чувств. Полагаю, единственное, о чем вы сожалеете, что я опять появилась не вовремя и лишила вас удовольствия.

Найл нахмурился. Что бы там ни думала госпожа Дункан, он никого не соблазнял и ни с кем не флиртовал. Его объятия с Бетси были вполне невинными — поцелуй друга в ознаменование встречи, ничего больше.

Он знал эту молочницу целую вечность. Она была вдовой, лет на пять старше его, и потеряла мужа, еще когда у Найла на губах молоко не обсохло. К восторгу паренька, она стала его наставницей в делах плоти, обучила науке страсти и как доставить удовольствие женщине. Теперь она собиралась стать женой своего дальнего родственника, хорошего человека, который облегчил бы ее существование и помог ухаживать за больной матерью. Найл всегда будет вспоминать Бетси с благодарностью и нежностью. Он заговорил с ней, просто чтобы скоротать время до возвращения Сабрины.

Но он ни за что не стал бы объяснять это Сабрине.

Он приподнял крутую бровь:

— Что, мышка? Опять нравоучения?

Насмешка глубоко задела Сабрину, но она не желала давать ему повод дразнить ее.

— Нравоучения тут ни при чем. Найл смерил ее взглядом:

— Тогда, пожалуйста, объясните, чем вы недовольны? Насколько я понял, вы хотели выйти за меня замуж на том условии, что брак наш будет только браком по расчету. И еще сказали, что не станете возражать против того, чтобы я искал в жизни разнообразия. И это так вы демонстрируете свою терпимость, при первом же случае разыгрывая из себя оскорбленную невинность? Если мне не изменяет память, я предупреждал вас, что не собираюсь соблюдать никаких клятв, которые принято давать во время бракосочетания. Кстати, официально мы еще даже не помолвлены.

Сабрина прикусила губу. Она знала, что у нее нет прав жаловаться. Найл с самого начала был с ней предельно честен. Он хотел свободы — свободы искать и находить удовольствие вне брачного ложа, и жену хотел иметь слабую и безвольную, которая не стала бы ему в этом мешать.

— Совершенно с вами согласна. Но сейчас я возражаю не против ваших забав. Мне не нравится то, что вы делаете это публично. В хлеву… в доме моего деда. Сказать, что это дурной тон, — значит ничего не сказать.

Они сцепились взглядами. Ее злость несколько облегчила состояние Найла. Ему куда приятнее было видеть ее в гневе, чем переносить этот взгляд, полный боли, тот взгляд, что так потряс его в тот момент, когда он встретился с ней глазами в амбаре, когда обнимал Бетси.

Движимый желанием загладить свою вину перед ней, он стал оправдываться:

— Я встретился с этой женщиной совершенно случайно, госпожа Дункан. По правде говоря, я прибыл сюда с визитом, чтобы обсудить вопросы, связанные с нашим браком. Те самые, что мы не успели обсудить вчера. Моя встреча с Бетси не имела целью вас оскорбить…

— Не трудитесь мне ничего объяснять. Меня это ни сколько не волнует!

Сабрина перевела дыхание. Хватит, больше она не станет играть по его правилам. Не в природе Макларена было хранить верность, но она не была готова к тому, чтобы терпеть его выходки до конца дней. Если он хочет разорвать помолвку, она с радостью согласится.

— Я много думала о нашем предполагаемом союзе, — решительно произнесла она. — И пришла к выводу, что разделяю вашу точку зрения.

— Что вы имеете в виду?

— Вы совершенно правы — мы не подходим друг другу. Найл приподнял бровь.

— Вы не хотите на мне жениться? — Она гордо вскинула голову. — Не беспокойтесь, милорд! Я не стану вам навязываться. Свадьбы не будет.

— Нет? Вчера вы были настроены по-другому.

— Просто я плохо соображала. А теперь выхожу из игры. — Она насмешливо улыбнулась. — Не делайте вид, что огорчены. У вас не будет отбоя от невест. Женщины без ума от вас, вашего остроумия, ваших легендарных способностей на поприще любовных игр. Но эти ваши качества меня мало привлекают.

Найл нахмурился. Это проявление безразличия было ему неприятно.

— Вы уверены, госпожа Дункан, что это не ревность? В глазах Сабрины вспыхнули злые огоньки.

— Выбросьте из головы дурацкую мысль, будто я влюблена в вас! Единственное, что меня заботит, — это нужды моего клана.

Она побагровела от гнева. Не надо было так сильно ее дразнить, думал Найл, любуясь Сабриной. В гневе она была просто неотразима.

— Уверена, вы отличный вождь, но я не настолько безрассудна, чтобы выйти за вас. Вы не тот, кого бы я хотела видеть своим мужем. С тем же успехом я могла бы выйти за трубочиста или Бьюкенена. Впрочем, насчет последнего стоит подумать. Заключи я союз с их кланом, проблема, которая стоит перед моим дедом, была бы решена. Найл сдвинул брови:

— Вы шутите? Чертовы Бьюкенены — убийцы и бандиты.

Найл поморщился, Сабрина усмехнулась:

— Может, и так. Но какое бы решение я ни приняла, вас это теперь не касается.

— Очень даже касается, госпожа Дункан! Наши кланы считаются союзными, хотя и не объединены посредством брака. Будущее клана Дункана, мне совсем не безразлично, тем более что наследник еще не назван.

— Ах да, наследник. — Опять эта проблема. — Лучше бы я родилась мужчиной, — процедила Сабрина сквозь зубы.

Найл изучающе смотрел на нее, и постепенно черты его лица смягчались.

— И что бы вы делали, если бы родились мужчиной, госпожа Дункан? — спросил он добродушно.

— Я бы решила эту проблему, не будучи повязана по рукам и ногам своей принадлежностью к женскому полу. — Она расправила плечи и посмотрела ему в глаза. — Долгие годы мы с дедом не поддерживали отношений, а теперь он требует, чтобы я обеспечила защиту клана. И я не хочу его подвести, даже если для этого придется самой возглавить клан.

— Возглавить клан? Не слишком ли много вы на себя берете?

— Женщина вполне способна взять на себя эту роль, — резко ответила она.

— Да. При определенных обстоятельствах. Но у вас нет опыта, а Бьюкенен, коварный ублюдок, понимает только язык силы.

Сабрина прикусила язык. Она понимала, что сейчас надо взвешивать каждое слово. Если уж Лайм Дункан не счел для себя возможным возглавить клан, то что говорить о ней?

— Как бы то ни было, вам больше не следует об этом беспокоиться.

— Я охотно поискал бы для вас другого жениха, — неуверенно произнес он.

— Я сама могу найти себе мужа! — выпалила Сабрина. — Вы свободны от обязательств по отношению ко мне и к моему клану.

Она уже повернулась, чтобы пойти к дому, но мастифф не торопился повиноваться хозяйке. Он просто смотрел на нее и скулил.

Чувствуя себя преданной даже своим псом, не говоря уже о распутнике, которому удалось очаровать ее собаку, Сабрина бросила через плечо:

— Замечательно, вы оба можете катиться к черту!

Найл смотрел ей вслед, поймав себя на том, что испытывает сожаление. С чего бы? Вновь мышка превратилась в тигрицу — и эта перемена весьма импонировала ему как мужчине. Она была гордой и упрямой, с характером таким же сильным, как и у любой уроженки гор. Ему в голову не могло прийти, что она его так заинтригует. К тому же его влекло к ней как к женщине.

Он не ожидал, что ему с такой легкостью удастся заставить Сабрину Дункан отказаться от брака с ним и освободить его от любых обязательств.

Но почему-то он не чувствовал себя победителем. Победа оказалась пирровой. Он проиграл.

Ангус тяжело воспринял новость. В тот вечер, когда Сабрина сообщила ему о том, что не выйдет за Макларена, с Ангусом случился приступ, который чуть было не отправил его на тот свет.

Задыхаясь, он потребовал виски, а когда наконец при ступ его отпустил, принялся перечислять причины, почему Сабрина не должна отказываться от своего слова именно сейчас. Главной была та, что теперь против Бьюкененов клан Дунканов выступает практически обезглавленным. Еще Ангус сказал, что приглашения на свадьбу уже разосланы и отзывать их поздно.

Что же касается распутства Макларена, Ангус объяснял его молодостью Найла.

— Да, он любитель поволочиться за женщинами, кто в юности не грешил этим? Обзаведется семьей и остепенится.

— За ошибки надо отвечать, — сказала Сабрина, не сумев скрыть горечи.

— Я поговорю с парнем.

— Нет! — Случай в амбаре был для нее достаточно унизительным. Не хватало еще, чтобы Ангус уговорил Найла простить ее глупость и жениться на ней. — Он не хочет на мне жениться, я тебе говорила, а я не хочу за него выходить.

Сабрина поклялась себе, что не позволит Ангусу отговорить ее от принятого решения. Но теперь, когда он снова стал молить ее пойти ему навстречу, ее начали мучить сомнения. Может, она действовала слишком импульсивно, отменив помолвку? Она прекрасно понимала, что в ней говорила оскорбленная гордость. Она позволила чувствам выйти на первый план. Пре небрегла своим долгом по отношению к людям своего клана, предала их в трудное время. Тогда чего стоило ее желание стать достойной своего имени — Дункан?

Сабрина чуть ли не в слезах вышла из спальни деда, но решения своего не изменила. Эмоции взяли верх. Она не выйдет замуж за Найла, но найдет способ защитить племя Дунканов.

К тому времени как внизу, в столовом зале, накрыли ужин, гнев и обида уступили в ней место упрямой и мрачной решимости найти решение проблемы. После того как все поели — на ужин подали густой суп из баранины с овощами и свежий хлеб, — Сабрина отозвала в сторону своего кузена, чтобы задать ему несколько вопросов.

— Джорди, что ты знаешь о Бьюкененах?

— Они наши заклятые враги, — ответил он.

— Но почему?

Он нахмурил брови:

— Почему? Ну, это долгая история. Бьюкенены выкрали невесту из клана Дунканов, но она не могла вынести позора и вонзила нож под ребра насильнику, когда он заявил на нее свои права. Он успел ударить ее кулаком, и этот удар убил ее до того, как негодяй испустил дух. С тех пор Бьюкенены и Дунканы — враги навеки.

— Что ты можешь сказать об их теперешнем вожде? Оуэн, так, кажется, его зовут?

— Оуэн — настоящий дьявол.

— Насколько я понимаю, он вдовец?

— Да.

— А его сыновья? У него их четверо.

— Все женаты, кроме младшего. Парню лет двадцать пять. — Джорди нахмурился. — Зачем это вам? Что вы задумали?

Сабрина пожала плечами. Она не решалась сказать правду.

— Мне просто интересно, с чего все началось. Мой дед когда-либо пытался покончить с этой клановой враждой? Обсудить этот вопрос с Оуэном, к примеру?

Джорди еще сильнее насупил брови:

— В прошлом году, кажется, они чуть не заключили договор. Оуэн хотел мира, но это случилось до того, как Макларен был убит коварно, исподтишка.

— Отец Найла? Оуэн к этому причастен?

— Его соплеменник убил Макларена-старшего, но это не имеет значения. Oyэн — вождь и отвечает за поступки своих людей.

Этот разговор дал Сабрине пищу для размышлений, по этому, когда Джорди предложил ей сыграть в шахматы, она сослалась на усталость и удалилась к себе в спальню. Готовясь ко сну, она снова стала думать о Макларене.

Какая же она дура! Надеялась, что Найл согласится жениться на ней! И их брак из династического превратится в настоящий. Счастье еще, что ей удалось отделаться малой кровью. Она не желала видеть Макларена ни мужем, ни любовником. Так же, как он ее. Не хотела терпеть унижения и страдать, что неизбежно в браке с таким распутником.

Сабрина мельком глянула в зеркало и вдруг замерла, увидев совершенно другую женщину: в тонкой рубашке, с горящими глазами. Настоящую дочь окрестных гор, готовую биться с любым, кто посмеет угрожать ее племени.

Поколебавшись, она опустила ворот сорочки. Там, где тугой лиф впивался в грудь, на коже осталась красная полоска. Сорочка упала на пол, и Сабрина придирчиво осмотрела себя. Ее фигура и тело были не лишены привлекательности. Высокая грудь с розовыми сосками, изящная линия талии и бедер, четко очерченный треугольник вьющихся волос между ногами…

Она была слишком изящной и хрупкой в сравнении с женщинами, которые нравились Макларену, обладательницами пышных форм. Чертыхнувшись, Сабрина натянула ночную сорочку. Хорошо, что она не выходит за Макларена. Этот негодяй достоин лишь презрения. Ежась от холода, Сабрина задула свечу и скользнула под одеяло, зарывшись головой в подушку. Но сон не шел к ней.

Ей предстояло принять решение. И не одно.

Она не может бросить в беде свое племя. Сегодня они с Лаймом объезжали имение, и ее потрясла бедность, в которой жили люди. Она видела вдов и детей, осиротевших после того, как их отцы погибли во время резни между кланами. Хижины, в которых они ютились, больше напоминали сараи. Там было влажно, все пропахло дымом, крыши протекали. В любой момент эти несчастные могли стать жертвами проклятых Бьюкененов.

Найл прав. Она не может прямо сейчас стать предводительницей своего клана. Не потому, что она женщина, ей просто не хватает опыта. А пока она его наберется, пройдут годы. К тому времени Бьюкенены разобьют ее клан в прах. Она не могла предложить себя в жены одному из Бьюкененов, как намеревалась. Ее дед никогда бы этого не допустил. Да и Найл тоже.

Должен же быть способ как-то урезонить этих Бьюкененов. Утром она попытается вызвать их вождя на переговоры. Если ей удастся обеспечить безопасность клана, она за будет этого самовлюбленного, надменного Найла Макларена, который унизил ее и причинил боль.