В его власти

Глава 3

Карета замедлила ход и остановилась на улице Фонтен перед домом 123, в котором жила Кларисса. Дверь дома внезапно открылась, сначала появился один из братьев-переростков, за ним следовала леди Уэстбридж, потом вышел еще один мужчина, рука которого крепко держала женщину за талию. Она была бледна, но держалась невозмутимо. Когда она окинула взглядом улицу, в ее глазах читалось ледяное спокойствие.

Леди Уэстбридж почти не изменилась за последние пять лет — с той самой роковой ночи, когда ему не позволили войти в Уэстбридж-Хаус, но он все же прорвался внутрь и успел пройти до лестничной площадки, прежде чем четверо лакеев сбили его с ног.

В этот момент наверху лестницы появилась леди Изабелла, она произнесла его имя и начала спускаться, цепляясь за перила так, словно у нее не было сил идти. Она потребовала, чтобы мужчины отпустили Джеймса, а потом протянула ему руку. Он быстро ухватился за ее тонкие мягкие пальчики, едва веря, что все так кончилось.

Несколькими месяцами раньше, когда Джеймс был завербован «Молодыми коринфянами», Роберт Коллинз, маркиз Уэстбридж, взял его под свое крыло. Джеймс был признателен ему за помощь при Выполнении первого задания и жаждал учиться всему, чему только мог. Он с нетерпением ждал обеда у маркиза, поскольку его признательность переросла в настоящее обожание и восторженное отношение к Уэстбриджу.

Он не подозревал, что в этот вечер встретит свою любовь. Леди Кларисса вошла в гостиную и прямо в его сердце. Раньше Джеймс никогда не думал о любви. Будучи вторым сыном барона, он позволял себе надеяться на жену со средствами, но никогда — на то, что Он будет ее любить.

Кларисса поразила его красотой и независимостью натуры. Она была очень эмоциональна, многие мужчины быстро устают от таких женщин. Но Джеймс был в восторге от нее, ее искренность покоряла.

Она любила его самоотверженно, отдавая ему себя и все свое время, как если бы он был для нее самым важным человеком в мире.

А потом пошли слухи. Из слухов о связи отца Клариссы с известной куртизанкой можно было извлечь слишком много удовольствия, чтобы общество пренебрегло ими. Естественно, разговоры дошли до ушей Изабеллы.

Женщина была убита, а вместе с ней и Кларисса.

— Они и ведь женились по любви, — рыдала она, рассказывая обо всем Джеймсу. Она искала у него понимания и поддержки, ждала уверений, что он никогда не сделает такого по отношению к ней.

Однако Джеймс подозревал, что слухи были ложными. Маркиз выполнял задание. Юная куртизанка поставляла «Молодым коринфянам» информацию.

Так что он уверил Клариссу, что никогда даже не помыслит о том, чтобы предать ее доверие.

Джеймс привлек ее к себе и успокоил. А потом высказал предположение, что, возможно, слухи необоснованны, даже скорее всего так. Джеймсу была ненавистна сама мысль о том, что все в обществе, а особенно само семейство Уэстбридж, считают маркиза способным на такое предательство. Он посчитал своим долгом хоть в малой степени попытаться защитить главу семейства.

Кларисса пришла в ярость, она обвинила Джеймса в том, что он оправдывает человека, который разбил сердце ее матери, сказала, что он ужасно разочаровал ее, показав, как мало знает об истинной природе любви.

Джеймс тоже взвился, заявив, что, если Кларисса не верит ему, значит, он в ней ошибся — она не та женщина, за которую он ее принимал.

Кларисса потребовала, чтобы он ушел и никогда не возвращался.

Он уверил ее, что так и сделает.

И все же Джеймс вернулся, он держал руку леди Изабеллы и искал слова оправдания.

Кларисса не захотела с ним говорить.

Когда леди Изабелла попросила Джеймса навсегда исчезнуть из жизни ее дочери, глаза ее были полны слез.

— Сэр?

Голос вернул Джеймса к действительности.

— Да, Дюпон, — повернулся он к портному, наблюдая, как маркизу заставили сесть в карету. Близнец уселся с ней рядом, а второй сопровождающий захлопнул дверь и крикнул кучеру, что можно ехать.

Дюпон вынул из нагрудного кармана богато украшенные золотые часы и взглянул на них.

— Через час у меня встреча.

— Хорошо, — согласился Джеймс, открывая дверцу кареты. Он вышел из кареты и подождал, когда выйдет Дюпон, в руках которого была прочная сумка. Они поднялись по ступенькам, кивнув человеку, который караулил у входной двери.

— Дюпон, — произнес массивный страж вместо приветствия.

— Симон, — ответил портной, делая знак, чтобы карауливший открыл дверь.

Тот подчинился, распахнув красную лакированную дверь так, чтобы могли пройти двое.

В холле их встретила молоденькая горничная. Она дрожала, присев в глубоком реверансе.

— Полагаю, наверху? — спросил Джеймс, направляясь к лестнице.

Горничная бросилась наперерез и встала на его пути.

— Я попрошу миледи спуститься. Подождите ее здесь.

Джеймс кивнул. Девушка мигом взлетела на верхний этаж и исчезла из виду.

Дюпон снова вынул из кармана часы.

Наверху раздался гневный голос Клариссы.

— Я правильно поняла — он требует, чтобы я спустилась вниз? Можете сказать этому человеку, что я скорее сяду на лошадь и…

Тирада была прервана звуком хлопнувшей двери. Вскоре появилась горничная — на этот раз она спускалась по лестнице явно не спеша.

— Боюсь, леди Кларисса в настоящий момент не совсем здорова.

Джеймс взглянул на Дюпона.

— Пошли?

— Пошли, — повторил маленький портной, взвешивая сумку в руке и ожидая знака.

Горничная спустилась с лестницы и приготовилась снова сделать реверанс, явно надеясь, что мужчины удалятся.

— Пора, — сказал Джеймс Дюпону.

Портной побежал вверх по лестнице, а Джеймс бросился к горничной, удерживая ее на Месте.

— Не ходите за ним, — предупредил он ее, выпуская из рук, — или я рассержусь.

Девушка побледнела и бросилась в глубь дома.

Джеймс, перепрыгивая через две ступеньки, взбежал наверх и обнаружил, что Дюпон ждет его перед единственной закрытой дверью.

— Трус, — бросил ему Джеймс.

— Смелый, — саркастически огрызнулся Дюпон, делая шаг в сторону, чтобы Джеймс мог войти первым.

Джеймс поднял было руку, чтобы постучать, но раздумал. В такой ситуации предпочтителен элемент неожиданности — по крайней мере он надеялся, что ему и Дюпону меньше достанется.

Он бесшумно повернул блестящую бронзовую ручку, толкнул дверь и вошел в комнату, дав Дюпону проскользнуть вслед за ним, а потом захлопнул дверь.

— Как вы смеете! — Кларисса сидела в кровати, обложенная множеством подушечек в голубых тонах. На ней была только тонкая белая ночная рубашка, волосы были не прибраны и блестящим черным водопадом спускались на плечи и ниже, туда, где одеяло скрывало ее талию.

Она бросила подушку, метясь в голову Джеймса. Он поймал ее на лету.

— Как вы могли позволить им забрать ее?

Он видел, что она плакала. Ее фиалковые глаза покраснели, веки опухли.

— Они не причинят ей вреда, я обещаю, — сказал Джеймс, которому необходимо было успокоить ее. — Это было бы так легко, думал он. Все, что он таил глубоко в своей душе пять лет, вырывалось наружу, ему хотелось обнять ее, успокоить. Два-три шага — и он оказался бы рядом с ней.

— Ваши обещания ничего не значат для меня, — сказала она, пронзая его холодным взглядом. — Вы это знаете.

— Это все, что я могу предложить вам, и это все, чего вы можете ожидать от людей, на которых я работаю. Пожалуйста, Кларисса, у вас нет выбора. — Джеймс вертел в руках подушку, ему хотелось разорвать ее, — Леди Уэстбридж отвезут за город и будут обращаться с ней с должным уважением, уверяю вас. Это в интересах людей, пославших меня.

— Разумеется, — отвечала она голосом, лишенным эмоций. — Я забыла, что в ваших интересах делать все, чтобы я была довольна, во всяком случае сейчас. — Она замолчала и вытерла слезы. — Понятно, ведь для вас всего важнее деньги, которые канадец готов заплатить за портрет. Если вы хотите их получить, то должны представить мне доказательства, что моя мать в безопасности. Если же нет, уверяю вас, что ни пенни из заплаченной за портрет суммы не попадет в Париж, вы поняли?

Джеймс бросил подушку обратно, и она упала в ногах кровати.

— Разумеется.

Он знал Клариссу как свои пять пальцев. Если она сказала, что может сделать так, чтобы деньги исчезли, они исчезнут. Она способна и уничтожить портрет.

— Письма. Я требую, чтобы от нее приходили письма. Написанные ее рукой, — добавила Кларисса, барабаня пальцами по одеялу.

Джеймсу захотелось издать радостный вопль — Кларисса умно это придумала, — но он знал, что не может позволить себе этого.

— Я спрошу Дюрана…

— Нет, — перебила она, глядя ему в глаза. — Вы скажете вашему начальнику, что это обязательное условие, или я не двинусь из спальни. Мы поняли друг друга?

Дюпон прочистил горло.

— В моем распоряжении меньше часа. — Он склонился над своей сумкой. — Предлагаю начать.

До того как кивнуть портному, Джеймс вернул Клариссе яростный взгляд, которым она наградила его.

— Что происходит? — недоверчиво спросила Кларисса, натягивая на себя одеяло, чтобы прикрыть плечи.

— Предупреждаю вас, у меня мало опыта с платьями, — продолжал Дюпон, вынимая портновский метр, ножницы, кусок мела и маленький металлический ящичек с булавками. — А время почти истекло. Ну, я сделаю все, что смогу, но не в моих силах сотворить чудо.

— Что происходит? — второй раз медленно повторила Кларисса.

Джеймс повернулся к Дюпону.

— Ей потребуется пять комплектов, включая рубашки, жилеты, брюки — все.

Портной кивнул — работа на «Монахов» научила его ничему не удивляться.

— Прекрасно. Пожалуйста, подойдите и станьте здесь, — обратился он к Клариссе, указывая туда, где на ковре был узор из розы и прихотливо обвивающего ее плюша.

— Кларисса, мы должны быть уверены, что вас примут за Сен-Мишеля, что ваша внешность ни у кого не вызовет подозрений, — объяснил Джеймс. — Делайте то, о чем просит вас Дюпон, и делайте быстро. Вот-вот подъедет сапожник.

— Лоран? — спросил Дюпон. — Вам не следует заставлять его ждать. Вставайте, мадемуазель, мы не можем терять ни минуты.

Кларисса откинула волосы назад, за правое плечо, поднялась с кровати и прошла туда, куда указал Дюпон.

— Спасибо. — Джеймс приклонился к дубовой двери и сложил руки на груди. Его небрежная поза была нарочитой. Мышцы напряглись до предела — он боролся с желанием увезти Клариссу из этого дома в безопасное место.

Кларисса не догадывалась о противоречивых чувствах, терзавших Джеймса, и бросала на него гневные взгляды. Она вытянула руки и позволила Дюпону делать свое дело.

— Не благодарите меня. Это не для вас — ни сейчас, ни когда-либо еще.

После беспокойного дня Кларисса поднялась наверх и прошла в комнату матери. Усевшись перед трельяжем, она принялась расчесывать свои длинные волосы. Горничная подошла к кровати, чтобы застелить, но Кларисса остановила ее.

В неубранной кровати было что-то успокаивающее. Казалось, мать сейчас войдет в свою спальню и удивится, увидев там дочь. Кларисса снова и снова водила щеткой по длинным волосам и ждала, но мать не появлялась.

Она даже не рассказала Изабелле о том, что встретила Джеймса, подумала Кларисса. Она долго провозилась с Бернаром, поэтому, когда она вернулась домой. У нее не хватило времени, чтобы обсудить случившееся. У нее не хватило времени даже на то, чтобы обдумать появление Джеймса. Опасная ситуация держала ее в напряжении. Джеймс стоял перед ее мысленным взором таким, каким она увидела его в мастерской Бернара. Он напомнил ей того юношу с темно-каштановыми волосами и карими глазами, которого она знала. Теперь Джеймс превратился в зрелого мужчину, его скулы и нос приобрели резкие очертания, стали выразительнее, его тело являло пример физического совершенства.

— Джеймс, — вслух произнесла Кларисса и с такой силой провела щеткой по волосам, что дернулась голова. Пять лет назад он разбил ей сердце, встав на сторону ее отца. А потом так быстро исчез, словно сомневался в глубине ее чувств, словно то, что она отказалась поверить в невиновность отца, означало, что она отвергла и самого Джеймса.

Она положила щетку на столик красного дерева. Джеймс уверял Клариссу в своей любви. Обнимая ее, он снова и снова твердил об этом. Она верила ему, потому что хотела верить и нуждалась в нем. Другие мужчины осыпали ее комплиментами и притворялись, что им нравится ее эмоциональность. Но она видела их насквозь, как бы они ни пытались уверить ее в своей искренности.

Джеймс принимал Клариссу такой, какой она была, видел главное в ней, остававшееся неизменным, Как руки и ноги. Он ценил ее достоинства, богатый внутренний мир. И когда он ушел, заявив, что ее сердце не в ладах с рассудком, она была безутешна.

Она перебросила длинные густые волосы через плечо и стала заплетать. Пять лет в Париже под покровительством Бернара чудесным образом вернули Клариссу к жизни. Он дал ей понять, что, когда чувства и рассудок находятся в равновесии, она может раскрыть правду о предмете изображения, сохраняя при этом необходимую объективность.

Она много работала, стараясь забыть, что наговорил ей Джеймс. И вот он снова появился в ее жизни, Кларисса заплела косу, встала и подошла к кровати матери. Этим утром она собиралась поговорить с ней о нем — после того как сама все хорошенько обдумает, — но проспала. Всю ночь ей мерещились похожий на крысу бандит и два его помощника с головами.

Она приподняла юбку своей бледно-голубой ночной рубашки из муслина, взобралась на материнскую кровать и скользнула под одеяло, не выпуская из рук подушку. Наволочка хранила запах ее матери — тонкий аромат розы, который и успокаивал, и будоражил Клариссу.

Она плакала, пока не заснула, она боялась утра, но хорошо знала, что рассвет наступит.

— Вам требуется помощь?

Под дверью стоял Джеймс, а рядом с ним Дюпон.

— Нет! — выкрикнула Кларисса, и в доме снова воцарилась тишина.

Потом она пожелала, чтобы он через дверь пересказал ей свой разговор с Дюраном относительно того, как она будет, узнавать о благополучии маркизы. Дюран уступил требованию Клариссы — матери разрешили писать ей, — но Джеймс чувствовал, что им следует поспешить, иначе слово, данное французом, не будет иметь никакого значения.

Кларисса взяла сшитую для нее одежду и захлопнула дверь перед носом портного. И это, по подсчетам Джеймса, произошло около двадцати минут назад.

Портной ходил взад-вперед.

— Я не уверен, что сумел подогнать все по ней… — сомневался он. Нужно иметь в виду ее белье. — Он с удивительной проворностью мерил холл короткими ножками. — Ей надо будет тщательно обертываться. — Он остановился перед Джеймсом и начал показывать, как это делать, на собственном торсе.

Позади них открылась дверь, на пороге стояла Кларисса.

Мужчины одновременно обернулись и уставились на нее.

— Прекрасная работа, если я имею право сам оценить это! — с удовольствием воскликнул Дюпон, выводя Клариссу вперед и жестом показывая, чтобы она медленно повернулась. — Бандаж, выходит, сделал свое дело, — смущенно сказал он, критически разглядывая ее грудь. — А брюки! Если бы я не знал, то был бы уверен, что это ноги джентльмена. Конечно, ваше сложение очень облегчило задачу. Будь у вас более пышные формы…

Джеймс игнорировал комментарии Дюпона и просто смотрел, как Кларисса поворачивается. Он должен был согласиться с Дюпоном — бандаж сработал, брюки тоже были безупречны. Если бы он встретил ее на улице, то не взглянул бы на нее дважды. Даже волосы, убранные под шляпу, смотрелись допустимо, хотя, прежде чем появиться в Англии, их предполагалось остричь. Но он знал ее, помнил каждую интимную подробность ее тела, потому эта сцена была полна для него особого смысла.

— Если вы насмотрелись, мне нужно помочь с сапогами. — Кларисса повернулась и пошла в свою комнату.

— Дюпон, — позвала она портного.

— Остальная одежда внизу. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы ее тщательно упаковали, — повернулся к Джеймсу портной, после чего присоединился к Клариссе, которая прикрыла за ним дверь.