В огне желания

Глава 19

«Боже милостивый, кончится когда-нибудь этот кошмар или нет?»

Присцилла открыла рот, чтобы закричать, но грубая, пахнущая табаком ладонь Маса Хардинга тотчас зажала его.

Из укрытия появилось еще двое людей Стюарта. Заметив, как бьется Присцилла, они бросились на помощь Масу. Один затолкнул ей в рот кляп, другой связал ее. Когда на голову Присциллы натянули парусиновый мешок, она оказалась так же беспомощна, как тогда, когда ее увозил Брендон, но вместо праведного гнева чувствовала безысходное отчаяние. Мае взвалил ее на плечо и некоторое время нес, потом бесцеремонно бросил в какую-то повозку.

— Ну, ребята, дальше управляйтесь сами, тем более что главное позади. У меня есть еще одно дельце на эту ночь.

— Будь спокоен, доставим ее домой как миленькую, — послышался ответ.

Шаги Маса удалились, раздался стук подков, а вскоре двинулась и повозка с Присциллой. Она понятия не имела, куда ее бросили, возможно, даже в экипаж Эгана.

Но как его людям удалось выследить ее? Ведь о том, что она в «Эвергрине», знали только Бенлерманы и Брендон. Впрочем, об этом было известно и Бартону Стивенсу, адвокату по бракоразводным делам. А его имя и адрес были, конечно, проставлены на бумагах, полученных Стюартом.

Тот наверняка явился к мистеру Стивенсу и поговорил с тихим, кротким адвокатом. Такой человек, как Стюарт, хорошо знает, как подавить человека и выудить нужные сведения. Но зачем ему это? Ведь раз уж Присцилла возбудила дело о разводе, значит, решила больше не связывать его! Почему он не хочет отпустить ее?

Повозка катилась по булыжной мостовой, немилосердно подбрасывая связанную Присциллу на выбоинах. Наконец колеса замерли. Ее внесли в дом — судя по крутизне ступенек, по черной лестнице, — а когда стянули с головы парусиновый мешок, едва позволяющий дышать, Присцилла узнала особняк на Северной Перл-стрит. Волосы ее были в полном беспорядке.

Присциллу доставили в коридор второго этажа. Чуть поодаль стоял Стюарт, как всегда, импозантный, с безупречной прической, в жилете из серебристой парчи, с шейным платком, в темно-сером вечернем костюме, сидевшем на нем с обычной элегантностью. Видимо, он только что вернулся с какого-то приема.

— Добро пожаловать домой, дорогая. Отнесите ее в спальню, развяжите и заприте на ключ.

Так Присцилла оказалась в комнате, где жила прежде. Однако она отвыкла от нее. Человек Стюарта достал нож, разрезал веревки на запястьях и лодыжках Присциллы и вытащил из ее рта кляп. Когда она встала, ноги у нее подкашивались.

— Если хозяин говорит «добро пожаловать», мое дело только повторить: добро пожаловать домой, мэм.

Но при этом Присцилла перехватила его осуждающий взгляд.

Когда дверь за ним закрылась и ключ повернулся в замочной скважине, Присцилла опустилась на кровать и спрятала лицо в ладонях.

— Что же теперь будет? — прошептала она.

Кто вызволит ее на этот раз? Брендон? Но пока он вернется в «Эвергрин», пройдет еще несколько часов. Да и захочет ли Брендон помочь ей после сегодняшнего разговора? Возможно, он даже подумает, что Присцилла ушла по своей воле. Сью Элис и Крис? Вряд ли. Если утром Присцилла не выйдет к завтраку, ее не станут беспокоить, считая, что она хочет побыть одна после трудного объяснения накануне. А пока все выяснится, что предпримет Стюарт?

И тут же, словно в ответ на этот вопрос, за дверью послышались знакомые шаги. Повернулся ключ, дверь открылась, и вошел Стюарт с графинчиком в одной руке и стаканом в другой. Присцилла настолько не ожидала ничего подобного, что так и осталась сидеть, глядя на него округлившимися глазами. Он направился к туалетному столику, поставил стакан и налил в него из графинчика уже знакомую ей янтарную жидкость. Бренди.

— Что это? Зачем? — пролепетала Присцилла, когда он протянул ей стакан.

— Выпей.

— Но я не пью бренди!

Он молча приблизился и схватил ее за волосы. Присцилла вскрикнула от боли, когда Стюарт рывком запрокинул ей голову. Воспользовавшись этим, он влил бренди в открытый рот Присциллы. Казалось, горло обжег расплавленный свинец. Проделав это еще раз, Стюарт отпустил Присциллу.

— Вот и славно.

— Зачем все это, Стюарт? Зачем я тебе? — беспомощно спросила она, сознавая, что ей не удастся сохранить самообладание в такой ситуации. — Ведь я начала дело о разводе. Разве мистер Стивене не объяснил тебе, что я согласна на любые условия?

— Мистера Стивенса не оказалось на месте, когда я посетил его контору. Он уехал по делам, иначе я узнал бы, где ты, гораздо скорее.

— Не понимаю… нет, не понимаю! Ведь мы безразличны друг другу! Я мечтаю только о том, чтобы вернуться в Цинциннати, домой… — Тут она запнулась, потому что это была ложь, а лгать Присцилла никогда не умела.

— Мой дом — это твой дом, дорогая, и никак не возьму в толк, почему ты упрямо это отрицаешь. Мы женаты и будем женаты до скончания дней.

Он допил то, что оставалось в стакане, поставил его на столик рядом с графинчиком и начал раздеваться. Сюртук Стюарт повесил па спинку стула, оглядел — и аккуратно поправил.

— Похоже, во втором браке я допускаю ошибку за ошибкой. Сначала я предоставил тебе самой добираться до ранчо, и это привело к самым плачевным последствиям. Вместо того чтобы чему-то научиться, я снова пустил все на самотек. — Он отстегнул бриллиантовую булавку и развязал шейный платок.

— Что ты собираешься делать?

— То, что следовало сделать в первую же ночь после того, как ты вернулась ко мне. Тогда не было бы никаких оснований для развода, никаких! Снимай платье. Оно недотягивает до тех, за которые платил я, но едва ли тебе понравится, если даже такой жалкий туалет будет изорван в клочья.

Стюарт начал расстегивать свою сорочку.

— Но… но ты же собирался подождать? Ведь ты бы не хотел сомневаться, что первенец именно твой!

Не отвечая, Стюарт вытянул полы сорочки из-за пояса брюк и расстегнул запонки. Когда сорочка была повешена на спинку другого стула, взору Присциллы впервые предстала грудь мужа, покрытая светлыми волосами, заметными лишь потому, что на них лежал отблеск лампы. В сравнении со смуглым телом Брендона оно казалось бледным, а руки и лицо, слегка загорелые, подчеркивали эту бледность.

— Траск наградил тебя ребенком?

— Пока я не стала бы уверенно отрицать это… Только сказав это, Присцилла вдруг впервые осознала, что такое возможно, и сердце ее наполнилось радостью.

— То есть однажды твои женские дела все же были? Этого достаточно.

«Он до сих пор не знает, что Брендон в Натчезе, что я провела с ним все это время!»

Однако радость ее улетучилась, когда Стюарт начал приближаться.

— Прошу тебя, не надо! — взмолилась она. — Это ничего не решит. Я хочу развестись.

— А я не хочу, — сказал он спокойно, но с угрожающим блеском в глазах. — Я взял в жены именно тебя, значит, так тому и быть. К тому же ты заблуждаешься, считая, что безразлична мне. А теперь лучше снимай это жалкое платье, ложись в постель и приготовься выполнить супружеские обязанности. Если вздумаешь сопротивляться, тебе же хуже. Я позову кого-нибудь и прикажу раздеть тебя донага. Даже если всем четверым моим подручным придется держать тебя, я все равно овладею тобой, Присцилла. Покорность обойдется твоей скромности не так дорого. Раздевайся.

— Нет!

Он бросился к ней. Ткань затрещала, и темно-зеленое шелковое платье Сью Элис было разорвано до талии. Звук показался оглушительным в полной тишине и даже отдался эхом в углах спальни. Присцилла замахала руками, отбиваясь. Тщетно. Она не предполагала, что Стюарт так ловок и силен.

Он схватил Присциллу, стиснув так, что она вскрикнула от боли, и потащил к кровати. Она пыталась кусаться, царапаться и лягаться, но все усилия пропадали даром. В несколько мгновений Стюарт прижал ее всем своим весом к постели и разорвал сорочку. Быстро снять с нее корсет ему не удалось, и полуобнаженная Присцилла оказалась в объятиях человека, к которому чувствовала отвращение. Ее замутило, и с решимостью отчаяния она полоснула его по щеке ногтями. В ответ Стюарт влепил ей такую пощечину, что у нее потемнело в глазах и выступили слезы.

— Будет синяк, — с холодной злостью бросил он, — и поделом. Жаль портить такое хорошенькое личико, но ты сама напросилась. Сопротивляйся, если хочешь, дуреха. Разве не знаешь, что это только больше возбуждает?

Между тем он расстегнул брюки и задрал повыше юбки Присциллы. Теперь рука, горячая и влажная, шарила между ее ног в поисках отверстия в панталонах. Она забилась изо всех сил, но Стюарт снова схватил ее за волосы. Перевес сил был явно не в ее пользу. Присцилла почувствовала себя обреченной.

В дверь застучали, все громче и громче. Сердце ее так неистово колотилось, что поначалу заглушало этот звук, но Стюарт резко спросил:

— В чем дело?

Он тяжело дышал и хотя оставил Присциллу в покое, но все еще прижимал к постели и держал за волосы.

— Хардинг приехал, хозяин! Он привез очень важные новости, не терпящие отлагательства.

— Этот чертов Хардинг вечно не вовремя! — рявкнул Стюарт, медленно остывая. — Если окажется, что новости все-таки могли подождать, я вышвырну вас обоих к чертовой матери!

Стюарт поднялся. Освободившись от него, Присцилла съежилась и прикрылась руками. Стюарт, заметив это, усмехнулся.

— После того, что сейчас случилось, тебе лучше сменить тактику. Надеюсь, ты и сама понимаешь это. Когда я в следующий раз переступлю порог спальни, меня уже никто и ничто не остановит.

Присцилла сдерживала слезы, пока он заправлял рубашку и застегивал брюки. Возиться с остальной одеждой Стюарт не стал. Взяв ее в охапку, направился к двери.

Выйдя, он старательно запер ее. Скрежет ключа окончательно лишил Присциллу самообладания, и она зарыдала.

— Так и есть, это он. Ублюдок!

Стюарт смотрел через довольно широкую щель между рассохшимися досками двери, едва сдерживая ярость.

Кабак был битком набит оборванцами и грязными типами, наперебой оравшими, хохотавшими и угощавшими друг друга звучными дружескими тумаками.

Брендон Траск сидел у стойки, навалившись на нее локтями, крутя в руках стакан с виски и время от времени отхлебывая из него. Его одежда полностью соответствовала здешней обстановке, но, судя по оттопыренной куртке, он не забыл прихватить с собой «паттерсон». Рядом с ним расположился Бутс Марлин, один из подручных Мак-Лири, и молол что-то, не закрывая рта.

— Молодец, Мае! Ты достоин вознаграждения, — процедил Стюарт, непроизвольно сжимая кулаки. — Интересно, что ему здесь надо?

— Может, схватить его, когда выйдет отсюда? Клянусь, я развяжу ему язык.

— Хм… а если нет? Лучше проследи, куда он направится, это для нас многое прояснит. Проклятие, нам не до того, чтобы заниматься этим сукиным сыном! Завтра решающий день… Нет, нам не до слежки. Возьми несколько людей Мак-Лири, и ждите его у входа. Как только он будет у вас в руках, мешок ему на голову — и в пещеру. Делайте все, что нужно, заставьте его разговориться, только не переборщите. Я хочу пустить ему пулю в лоб сам, своими руками. — Стюарт направился к задней двери склада, но помедлил и снова повернулся к Масу. — Вся ночь твоя, поскольку у меня сейчас несколько иные планы, но завтра я к вам присоединюсь. Когда выудим из Траска все, что нужно, прихватим его с собой на триста семидесятую милю и там избавимся от него, так же как и от Мак-Лири с Доббсом. Заберем то, что причиталось тем двоим, и быстренько уберемся оттуда, пока не понаехали люди мэра.

— Так делать дела — это по мне. — Хардинг растянул губы в улыбке, предвкушая возможность поиздеваться над беззащитным пленником.

Стюарт не обратил никакого внимания на слова Хардинга, поскольку его только что посетила мысль, что Присцилла снова убегала к Траску, а вовсе не куда глаза глядят. «Шлюшка, — злобно подумал он, — вот ведь шлюшка! Ладно, на этот раз она расплатится сразу за все».

— Желаю всласть позабавиться, — сказал Хардинг вполголоса, когда дверь за хозяином уже закрылась.

Только через час Присцилла нашла в себе силы подумать о бегстве. Но очевидно, счастье совсем отвернулось от нее, ибо она тут же, к своему ужасу, услышала скрежет ключа.

В поисках орудия защиты она лихорадочно обвела взглядом спальню, но увидела лишь один тяжелый предмет, с которым могла совладать, — большую китайскую вазу. Присцилла двинулась было к ней, но вспомнила про свою обнаженную грудь. А что, если это не Стюарт, а тот, кого он послал отнести ей ужин? Не желая оставаться полураздетой, Присцилла схватила с кресла тонкую шаль. Только связав ее концы на спине, она почувствовала себя спокойнее.

Подняв вазу обеими руками над головой — та и впрямь оказалась очень тяжелой, — она затаила дыхание, поджидая незваного гостя.

— Миссис Эган!… Присцилла! — послышался тихий голос. — Это я, Джеми.

Она вздохнула и несколько успокоилась: по крайней мере с Джеми можно объясниться.

— Слава Богу!

— Ключ у меня запасной, поэтому ржавый, — объяснил молодой человек, входя в спальню. — Как-то мне не понравилось то, что я уловил из услышанного разговора…

В этот момент он внимательнее посмотрел на Присциллу: припухшая и уже начавшая синеть скула, заплывший глаз, странное одеяние и растрепанный вид.

— Что все это зна… Поверить не могу! Неужели хозяин?..

— Да, Джеми, он пытался взять меня силой. Ты, конечно, думаешь, что он на это не способен?

— Раньше думал, но теперь… не могу же я не верить собственным глазам! Если бы я хоть на минуту предположил, что все так обернется, ни за что не сказал бы, где вас искать!

— Так это ты сказал ему?!

— Ну да. Я заметил вас совершенно случайно в городе и следовал за вами до самого «Эвергрина». Признаться я принял сторону хозяина, а не вашу.

Джеми сконфузился. Присцилла подумала, что он заметил ее во время визита к Бартону Стивенсу. Да, Брендон был прав, не советуя ей спешить с этим!

— Придется мне и вызволять вас отсюда.

Она энергично закивала — только одному Джеми во всем доме и можно довериться.

— Вернуться в «Эвергрин» мне нельзя. — Присцилла боялась навести Стюарта на след Брендона. — Где же мне укрыться до того момента, пока я не покину город?

Между тем молодой человек вытащил из платяного шкафа небольшой баул.

— Думаю, вам надо обратиться к сестре. Не бросит же она вас в беде.

— Как?! — изумилась Присцилла. — Ты знаешь, что мы с Рози сестры? Откуда?

— Она сама мне сказала, после того как вы побывали у нее. — Джеми отвел глаза. — Мы… как бы это сказать… мы вроде бы встречаемся. Поспешите же, Присцилла!

Эти слова подстегнули ее. Она заметалась по спальне, выдвигая ящики, бросая на кровать белье и все платья, которые мог вместить баул. Все эти вещи купил ей Стюарт, и сначала Присцилла хотела гордо уйти в том, в чем ее сюда доставили, но потом решила, что за удар по лицу должна получить хоть какую-то компенсацию.

— А Мак-Лири? — спросила она, захлопывая баул.

— Он уехал из города на пару дней. Рози сейчас в номере одна.

— Почему ты уверен, что она согласится помочь мне?

— Потому что сердце у нее доброе, — ответил Джеми с бессознательной улыбкой. — Рози держится довольно грубо, и на то есть свои причины, но она поможет вам не задумываясь.

— Что ж, пойдем.

Несколько минут молодой человек постоял у двери, прислушиваясь, потом высунул голову и оглядел коридор. Присцилла с трепетом ждала, что он скажет.

— Все в порядке, выходите.

Он взял баул и вышел следом. У двери на лестницу для слуг Джеми снова постоял, прислушиваясь, и повторил это на полпути вниз. Неподалеку слышны были голоса, но удача сопутствовала беглецам, и никто не появился в обозримом пространстве.

Выйдя из дома, они держались позади особняков и, лишь оказавшись на безопасном расстоянии от Северной Перл-стрит, подозвали кеб.

До отеля «Бриль» они добрались за четверть часа. Прежде чем войти в вестибюль, Присцилла закуталась в шаль, но на всякий случай держалась за спиной Джеми.

Молодой человек прошел мимо коридорного с таким независимым видом, что тот не решился спросить его о цели визита. На этот раз коридорный держал в руках другую потрепанную книжку — видимо, только это занятие он находил интересным.

— Рози, это я, — ласково сказал Джеми, постучав в знакомую Присцилле дверь.

Через пару секунд дверь открылась. Как ни куталась Присцилла в свою шаль, от Рози не укрылось ее состояние.

— Похоже, мы поменялись местами, — беззлобно сказала она, заметив синяк. — В чем дело?

— Эган позволил себе лишнее, а еще джентльмен! — с горечью воскликнул Джеми. — Пришлось забрать ее оттуда.

Рози мгновение подумала, но потом сделала приглашающий жест. На ней был тот же красивый халат в японском стиле, длинные густые волосы рассыпались по плечам.

— Я понимаю чрезмерность моей просьбы, но мне некуда больше пойти, понимаешь? — тихо сказала Присцилла, когда дверь за ними закрылась.

— Да ради Бога! — Рози пожала плечами с притворно беспечным видом и снова махнула рукой, на этот раз в сторону гостиной, как бы говоря: проходите, раз уж пришли.

Она поманила Джеми за собой в спальню, и вскоре оттуда послышались звуки тихого разговора и шелест шелка: очевидно, Рози вытаскивала платья из баула и развешивала их в своем шкафу. Потом оба вернулись в гостиную.

— Мне пора, — сказал молодой человек. — Если Эган узнает, что это ты помог ей…

— Вряд ли. Во-первых, зачем мне помогать Присцилле, если сам же я ее и выдал? Во-вторых, постараюсь вести себя как ни в чем не бывало. Насколько мне известно, уже на следующей неделе он собирается вернуться в «Тройное Р». Если к тому времени он не найдет Присциллу, то вряд ли станет задерживаться, Эган давно уже беспокоится о том, как справляется без него Нобл. Ну а когда он уедет, вопрос решится сам собой. Я буду держать вас в курсе.

Они стояли в крохотном холле номера, и Рози, глядя в веснушчатое лицо, испытывала доселе незнакомое чувство. Должно быть, это отразилось в ее глазах, потому что Джеми вдруг сказал:

— Я вернусь за тобой, Рози, и увезу тебя от Мак-Лири. Никто никогда больше и пальцем не посмеет тебя коснуться.

Глаза ее, и без того большие, расширились. Казалось, она хотела что-то сказать, но воздержалась.

— Я вернусь, — повторил он и наклонился.

Это был странный поцелуй — очень нежный и властный. Рози никогда еще не испытывала ничего подобного.

— Будь осторожен! — вырвалось у нее, когда Джеми отстранился.

— Буду, раз ты просишь, — ответил он с усмешкой, удивительно его красившей.

Вернувшись в гостиную, Рози почти не походила на ту женщину, что открыла Присцилле дверь. Глаза ее были затуманены, щеки горели, и она посмотрела на сестру, словно не узнавая ее: Рози не сразу справилась с собой.

— Может, распорядиться насчет чая?

— Я бы предпочла бренди, — ответила Присцилла с усталой улыбкой.

Она подумала о том, что спиртное, насильно влитое ей в рот Стюартом, не оказало того действия, на которое он рассчитывал. Потрясение предохранило ее от опьянения.

— Бренди так бренди.

Рози наполнила рюмки, протянула одну сестре и уселась в кресло. Казалось, повторяется та же сцена, что и пару дней назад. Присцилла сделала осторожный глоток, но бренди согревало, а не обжигало, и она начала не спеша пить его.

— Джеми очень хороший, — заметила Присцилла, помолчав.

— Очень хороший, — согласилась Рози, отводя взгляд. — Даже слишком хороший для некоторых.

— Я имела в виду совсем другое! — порывисто возразила Присцилла.

Ее охватило острое желание оберегать, помогать во всем своей сестре, сделать Рози счастливой. Как удивительно похожа на нее эта красивая женщина! Те же нежные губы, те же каштановые волосы, те же большие карие глаза с золотистым отливом. Только лицо ее более замкнутое, более зрелое и, пожалуй, более умудренное опытом.

— Джеми не понравились бы твои слова, — продолжала Присцилла. — По-моему, он очень высокого мнения о тебе. Да и ты… и тебе, я вижу, он небезразличен.

— Я слишком мало его знаю. Мы и виделись-то раза три, не больше. Ты знакома с ним куда лучше.

— Если ты намекаешь на нашу взаимную симпатию, то очень ошибаешься. Мы просто друзья, если ты считаешь возможным такие отношения между мужчиной и женщиной. Джеми не изливает мне душу, Рози.

— И все же ты знаешь его душу до дна. Потому что не кто иной, как Джеми Уокер, писал тебе письма вместо Стюарта Эгана.

— Что?! — Изумлению Присциллы не было предела. — Откуда тебе это известно?

— Калеб Мак-Лири несколько раз высмеивал этот роман в письмах и то, как легко ты попалась на удочку. Тогда я понятия не имела, кто такой Джеми Уокер. А ты… ты никогда не знала, кто такой Стюарт Эган.

— Но как Джеми согласился на это?

— Хозяин признался ему, что не умеет связать в письмах двух слов, поэтому наверняка оттолкнет женщину, которую успел полюбить по рассказам ее тетки.

Пальцы Присциллы стиснули подол платья. Она с самого начала подозревала что-то неладное с этими письмами, но такой ловкий трюк не приходил ей в голову. Да, письма писал человек с глубокой душой и тонкими чувствами.

— Я думала, Стюарт просто не решается показать свое истинное «я»… Надеялась, что однажды он раскроется для меня. Вот ублюдок! Теперь-то я знаю ему цену!

— Джеми говорит, что ты любишь одного человека, какого-то бродягу из Техаса. Это правда? — спросила Рози.

— Его зовут Брендон, и он не бродяга. Присцилла вздохнула, ощутив комок в горле при одном только звуке дорогого имени.

— И что же?

— Я и правда люблю его, почти с той самой минуты, как мы встретились.

— Кажется, Эган сдал его в руки закона… как убийцу. Ты хоть знаешь, жив ли он?

Присцилла против воли улыбнулась. Да и как она могла отреагировать на этот вопрос, если в памяти еще было свежо каждое прикосновение Брендона, каждая его ласка? Присцилла смутилась.

— О да, он жив… и еще как жив! — Она погрузилась в размышления о том, стоит ли раскрыть сестре всю правду о своих странных отношениях с Брендоном. — Все это трудно объяснить, Рози.

Та пригубила бренди и откинулась поудобнее, выжидающе глядя на Присциллу. Казалось, она пытается взглядом проникнуть ей в душу.

— Калеб не придет ни сегодня, ни завтра, я привыкла засиживаться за полночь, а ты тоже вроде бы никуда не спешишь. Что же мешает тебе говорить, а мне слушать? Сдается мне, ты бы не прочь с кем-нибудь поделиться.

— Да, но… как же мне раскрыть тебе душу? Ты же ненавидишь меня, ненавидела всю жизнь!

— Что тут скажешь? Ненавидеть тебя я начала в шесть лет и, возможно, поторопилась. После нашей последней встречи я много думала. Теперь я вижу, что судьба человека так же зависит от слепого случая, как и число, выпадающее при игре в кости. Тебе выпала семерка, а мне — пустышка, и ты имеешь к этому не больше отношения, чем я.

— Что ж… — Присцилла подняла взгляд на сестру, которая была на год моложе, но казалась старше и куда мудрее, — пожалуй, я все тебе расскажу. Мне и впрямь этого хочется.

Mac Хардинг бросил на Стюарта вопросительный взгляд и, когда тот кивнул, налил себе хорошую порцию бренди из графинчика на столе. Он был явно доволен собой, тогда как Эган хмурился и так свирепо дымил сигарой, словно ему вдруг изменило всегдашнее самообладание. Услышав от Хардинга, что все прошло наилучшим образом, он отмахнулся:

— Прошло бы… если бы сучка, на которой я сдуру женился, не улизнула из-под самого моего носа.

— Да неужто? — искренне удивился Хардинг (он не привык к оплошностям хозяина). — Как же ей это удалось?

— Кто-то помог девчонке, отпер дверь. Я еще разберусь с этим, а пока есть дела поважнее.

Однако пальцы его сжались, словно он держал кого-то за шею, и Мае сочувственно покачал головой.

— Куда, по-вашему, она сбежала? Снова в этот чертов «Эвергрин»?

С того момента как обнаружилось исчезновение Присциллы, Стюарт без конца прикидывал, куда она могла пойти. Поэтому в ответ на вопрос он раздраженно отмахнулся:

— Все может быть, Мае. Но скорее всего это не так, ибо она считает, что там скрывается Траск. Девчонка не подозревает, что ее любовник уже в наших руках, поэтому укроется где-нибудь в другом месте из страха навести на его след. Рыскать по городу в поисках этой дряни нет никакой необходимости. Она наверняка пошлет Траску весточку в «Эвергрин», поэтому нужно лишь оставить там пару человек, чтобы перехватили гонца. Жаль, наши все наперечет… Ничего, найму кого-нибудь.

— Я думал, сразу после того дельца мы вернемся в «Тройное Р», — заметил Хардинг, вот уже несколько дней нутром чуявший надвигающуюся грозу.

— Мы и вернемся. Разыщем мою дражайшую супругу — и вернемся. Полагаю, много времени это не займет. Сейчас не до этого, пойми ты наконец!

— А когда займемся Траском? Сегодня?

— Сегодня нам надо выспаться как следует. Не хватало еще, чтобы завтра кто-нибудь из нас промахнулся только потому, что накануне ему не терпелось как следует позабавиться. Траск никуда не уйдет, времени хватит с избытком.

— По-твоему, он сказал это сгоряча? — с надеждой спросила Присцилла.

Прошло более часа, а они все еще разговаривали. Приняв решение исповедаться, Присцилла ничего не утаила и посвятила сестру во все мельчайшие события прошлого и в свои собственные чувства и сомнения.

Рози слушала сначала с отстраненностью человека, умудренного опытом, но постепенно выражение ее лица смягчилось.

Возможно, попытка Присциллы увлечь ее с собой в Цинциннати теперь представлялась ей в новом свете.

— Я склонна думать именно так, — помолчав, ответила Рози. — Ты недотягиваешь до того образа, который нарисовал в своем воображении Брендон Траск, но ведь любят не за что-то, а вопреки. Если бы он искал идеальную подругу жизни, то вряд ли бросился бы вдогонку за тобой, когда ты вернулась к Эгану.

Присцилла отбросила со щеки выбившийся локон. Теперь она рассказала все, чрезмерная откровенность смущала ее, но дороги назад уже не было. Оставалось надеяться, что она не сделала ошибки, доверившись сестре.

— Допустим, ты права, — печально обронила Присцилла, — и я все еще нужна Брендону… все еще любима. Но что это дает, если я не могу стать такой, какая нужна ему?

— Я, например, никогда не ступала ногой в прерии Техаса, никогда не ездила верхом и всю жизнь берегла лицо от солнца и пыли. Но если бы я полюбила человека, то пошла бы за ним на край света.

— Когда-то и я так думала.

— Странная ты, ей-богу! Сначала решила выйти замуж за Эгана и прошла через бог знает какие испытания, чтобы добраться до него. При этом ты не знала его, ни разу не видела и не любила. Выходит, любовь для тебя ничего не значит, раз ты не стремишься преодолеть преграды и соединиться с любимым?

— Это только так кажется, — вздохнула Присцилла. — А вот находясь рядом с Брендоном, я способна на все.

Вдруг Рози поднялась с кресла и уселась на софу возле сестры, взяв ее за руки.

— Я видела таких, как ты. Эти люди мечутся от одной крайности к другой и не способны принять окончательное решение. Знаешь, что с ними случается в конце концов? Они упускают счастье, которое уже держали в руках, и остаток жизни каются в этом.

— Но если ты ошибаешься? Если Брендон сказал то, что думал?

— Ты узнаешь это наверняка, если попросту спросишь его.

— А если я все-таки приму решение и останусь с ним? Если сделаю эту попытку… и не потяну?

— Утешишься тем, что попробовала. Лучше сделать — и жалеть, чем наоборот.

Присцилла молча размышляла над словами сестры. Она рассказала все о себе этой молодой женщине, которую и видела-то всего несколько раз. Даже самый близкий человек во всем свете, Брендон, и тот знал куда меньше о Присцилле Уиллз. А вот Рози знала все.

— Джеми прав, — наконец тихо проговорила Присцилла. — У тебя доброе сердце.

— Джеми так сказал? — вырвалось у Рози, и она чуть заметно вздрогнула.

— А почему ты так удивлена? Разве тебя нельзя полюбить? Скажи, если Джеми Уокер позовет тебя с собой, ты пойдешь с ним?

— Не знаю…

— Но ты же только что сказала!..

— Не из-за себя самой, а из-за Джеми. Это было бы несправедливо по отношению к нему. В моем прошлом есть такое… словом, я не хотела бы, чтобы кто-нибудь показал на меня пальцем в его присутствии.

— А если ему наплевать?

— Так не бывает.

— Вот видишь, Рози! — с торжеством воскликнула Присцилла. — Твоя мудрость хороша только для других, но не для тебя самой! А теперь еще раз подумай о том, хорошо ли для Брендона связать жизнь с женщиной, которая вовсе не под стать ему? На этот раз Рози промолчала.

— Вот что, пора нам подумать об отдыхе, — сказала она после долгой паузы. — С утра пораньше пошлю кого-нибудь в «Эвергрин», и твой друг узнает, что ты в безопасности.

— Рози! — Присцилла порывисто обняла сестру. — Ты даже не догадываешься, как я рада, что узнала тебя!

— Почему же не догадываюсь? — усмехнулась та. — Я тоже рада.

Они вошли в спальню и улеглись на одной кровати, честно стараясь уснуть. Однако прошло немало времени, прежде чем дыхание сестер стало ровным и размеренным.