В огне желания

Глава 3

Присцилла, взяв последние две заколки, закрепила над ушами тяжелые волны каштановых волос. Зеркальце над небольшим секретером было до того крохотным, что в нем она видела только малую часть общей картины. Секретер, довольно ободранный столик с фарфоровым кувшином, единственный стул и узкая койка, укрепленная на стене, составляли всю меблировку каюты (а таковых имелось лишь несколько на внутренней палубе парохода).

Два дня назад, в ту памятную ночь, она вернулась с палубы и обнаружила, что ее каюта вычищена до блеска. Как и обещал Траск, капитан Донахью охотно согласился предоставить пассажирке медную лохань, полную восхитительно горячей воды. Присцилла погрузилась в нее, застонав от наслаждения.

Никто, как выяснилось, и не думал смеяться над ней или осуждать за слабость. Напротив, капитан прислал записку, где извинялся за неудобства, которым она подверглась, находясь на «его территории». Он даже не пытался оправдаться тем, что «Уиндем» — судно торговое, вовсе не приспособленное для перевозки людей. Первый помощник рассыпался в извинениях лично. Пришлось заверить его, что Присцилла совсем не нуждается в каких-то особенных удобствах и вполне готова довольствоваться теми же, что и другие пассажиры. Все, чего она хотела, — это добраться наконец до Корпус-Кристи и сойти на твердую землю.

Ей потребовалось двое суток, чтобы оправиться от пережитого, но аппетит вернулся сразу и с необычайной силой, поэтому Присцилла вскоре набрала потерянный вес. Все это время Траск вел себя заботливо и предупредительно, словно желая возместить прежний недостаток внимания. Он сам приносил в каюту подносы с едой и дважды в день сопровождал Присциллу на прогулку по палубе. Поскольку она была не в настроении беседовать, прогулки эти проходили в молчании. Но сегодня — другое дело.

Еще раз повернувшись перед зеркальцем, Присцилла взяла сережки с жемчугом (единственное наследство, доставшееся от матери, которую она не помнила) и после короткого раздумья надела их. Добряк капитан, по-прежнему полный раскаяния, решил отметить последний день ее пребывания на борту скромным торжеством. По этому случаю Присцилла еще раз приняла ванну, отдав должное единственному удобству «Уиндема», и достала из сундука с приданым одно из платьев, сшитых собственными руками.

Она бы охотно постояла перед большим, в полный рост, зеркалом, ибо желала удостовериться, что выглядит неплохо, но это было невозможно. Оставалось лишь надеяться, что выбранный наряд оправдает себя. Платье девушка сшила уже после смерти тети Мэдди, давняя подруга которой, Элла Симпсон, преподнесла ей ткань в виде свадебного подарка. Розовый креп, воздушный и приятный на ощупь, не шел ни в какое сравнение с тканями, из которых Присцилла шила платья прежде.

Осмелев без назойливого присмотра чопорной тетушки, она скроила наряд по самой последней моде, и облегающий лиф выгодно подчеркивал стройность ее фигуры. Присцилла полагала, что декольте вырезано отчаянно низко, хотя на самом деле оно едва приоткрывало округлости грудей. Француженка назвала бы такой наряд консервативным, сама же обладательница находила его дерзким и мечтала лишь о том, чтобы увидеть одобрительное выражение на красивом лице Траска при ее появлении в салоне. «Одни кости», надо же такое сказать!

Присцилла вдруг сдвинула брови. Какое дело ей до этого человека и до его мнения о ней? Она дала слово другому, сделала это по собственной воле и не намерена обманывать его доверие. Разве Стюарт Эган не обещал ей рай земной? Все ее девичьи мечты вскоре осуществятся с ним. Так что же она беспокоится о мнении какого-то бродяги, не имеющего за душой ничего, кроме револьвера? Вот уж кого не интересуют ни дом, ни семья, ни будущее.

Иное дело ее жених. Стюарт Эган будет заботиться о ней, а она, со своей стороны, сделает все, чтобы он не пожалел о своем выборе. У них появятся дети, и они воспитают их с любовью. А состарившись, они будут вспоминать прожитую жизнь без сожалений.

И если все это осуществится, супруги, без сомнения, полюбят друг друга.

Брендон постучал в дверь, из-за которой доносились какие-то невнятные приглушенные звуки.

— Это Траск, — на всякий случай сказал он, хотя было условлено, что именно Брендон будет кавалером Присциллы на званом вечере.

— Я почти готова, — послышался голос, сопровождаемый шелестом юбок, а полминуты спустя и сама молодая леди предстала его взору.

У Брендона перехватило дыхание. Даже в тускло освещенном коридоре Присцилла выглядела обворожительно. Когда-то, глядя на ее запрокинутое бледное лицо, Траск думал: она некрасива, но не лишена привлекательности. Ну и болван! Где были тогда его глаза? Впрочем, виноват не столько он, сколько сама девушка. Надо приложить немало усилий, чтобы казаться заурядной!

— Должен сказать, розовый цвет очень вам к лицу, мисс Уиллз, — стараясь не выказывать эмоций, проговорил он. — Стюарту Эгану повезло.

— Благодарю, — мягко откликнулась Присцилла..

Ее наряд был довольно скромен, но сшит весьма старательно и в соответствии с модой. Взгляд Траска невольно притягивали округлости грудей над плотно облегающим лифом, и он чувствовал, как откликается на это его тело. Проклятие! В последнее время эта леди слишком завладела его мыслями. Не хватало еще, чтобы эти мысли возбуждали в нем желание! В конце концов, он не подросток, которого трясет от одного только вида женщины, и не из тех, кто позволяет плоти взять верх над рассудком.

Усилием воли заставив себя успокоиться, Брендон предложил своей даме руку. Присцилла, в свою очередь, окинула его пристальным взглядом. Он ожидал увидеть пренебрежение, однако ее лицо скорее выражало одобрение. Что ж, даже если Траск принял желаемое за действительное… он постарался одеться так тщательно, как позволял его скудный гардероб. Сейчас, в чистой белой сорочке и темных брюках, он надеялся, что выглядит вполне пристойно.

— Это все, что у меня есть. — Траск пожал плечами с наигранным равнодушием.

— Лучше и быть не может, мистер Траск, — невольно вырвалось у Присциллы.

Но ведь и в самом деле это было так. Узкие штаны подчеркивали очертания сильных бедер и длинных ног, белая ткань сорочки оттеняла загорелую кожу. Высокому Траску приходилось то и дело нагибаться, чтобы не стукнуться о переборки низкого корабельного коридора.

— Почему бы вам не называть меня Брендоном? — неожиданно спросил он с легким намеком на улыбку. — Поверьте, мы уже хорошо знакомы для этого.

Бог знает, каким чудом ей удалось не покраснеть. Разумеется, он имел в виду те минуты, что она в тонкой ночной сорочке провела у него на коленях (хорошо еще не в объятиях!).

— Я никогда не перейду границ, дозволенных приличиями, — отрезала Присцилла, тут же добавив: — мистер Траск.

Мысленно же она несколько раз повторила про себя имя, показавшееся на редкость приятным. Не подозревая об этом, Траск перестал улыбаться.

— Как угодно, мисс Уиллз.

Он помог ей подняться по довольно крутой лестнице, лишь однажды поддержав за талию. Даже от этого весьма благопристойного прикосновения сердце Присциллы затрепетало. Дело не в нем, уверяла себя девушка, а в званом вечере — первом в ее жизни.

Когда они пересекли палубу и Брендон распахнул и придержал для Присциллы дверь салона, вернее, кают-компании, там уже находились все прочие пассажиры и капитан Донахью. При виде Присциллы многие приоткрыли рты. Восхищение же было всеобщим. Такой прием не разочаровал бы самую тщеславную леди.

— Мисс Уиллз, мы все в восторге от того, что вы согласились присоединиться к нам. — Капитан, по праву хозяина, устремился навстречу гостье.

Он галантно отвел ее к столу, и все сидящие поднялись, сияя улыбками.

— Позвольте представить вам Негемию Саксона, Уолтера Геттинга, Арнольда Шарпа, Баджера Уоллеса и Томаса Кемдена.

— Очарован, мэм! — раздалось почти хором.

— По словам Брендона, вы направляетесь па ранчо Рейна-дель-Роблес, — сказал Том Кемден, когда каждый занял свое место за столом. — Да, путь вам предстоит неблизкий.

— Я уже знаю это от мистера Траска. Может, вы проедете с нами хоть часть пути?

Брендон успел уже сообщить Присцилле о своей давней дружбе с Томом Кемденом и о том, что тот — техасский рейнджер, служитель закона. Глядя сейчас на этого закаленного в переделках вояку, готового без колебаний выхватить «кольт» из кобуры, он невольно подумал, что лучшего спутника им и впрямь не найти.

— Весьма сожалею, но нам с Баджером придется повернуть на Броунсвиль. Так что вам предстоит ехать дальше вдвоем. — Том бросил на Брендона предостерегающий взгляд.

Кому, как не Тому Кемдену, было знать, какова репутация по части женщин у его давнего дружка. Брендон с трудом сдержал улыбку.

— И потом, вам не так уж и нужен добавочный ствол, — продолжал Том, — ведь никто лучше Брендона не обеспечит вашу безопасность.

На этот раз Брендон невольно нахмурился. Мысль, что он должен доставить Присциллу в целости и сохранности именно на ранчо Рейна-дель-Роблес, вызывала у него все большее неудовольствие. Он слышал, что Стюарт Эган — человек властный, жестокосердный, высокомерный. Словом, настоящий сукин сын. Если слухи хоть отчасти верны, Присцилле Мэй Уиллз не следует возлагать больших надежд на то, что их совместная жизнь сложится удачно. Он просто-напросто раздавит ее самолюбие каблуком своего сапога. Кстати, обувь у него наверняка ручной выделки и стоит кучу денег.

— Да-да, я знаю, что все пройдет как нельзя лучше, — говорила между тем Присцилла. — Уверена, мистер Траск отлично подходит на роль проводника.

— А где вы познакомились с Эганом? — полюбопытствовал Баджер Уоллес.

— По правде сказать, мистер Уоллес, я не знакома с ним лично. Некоторое время мы переписывались и…

— Переписывались? — удивился Баджер и, забыв о хороших манерах, сплюнул табачную жвачку прямо на пол. — Вы его в глаза не видели, я правильно понял?

— Да, но моя тетушка хорошо его знала… и потом, как я уже сказала, мы часто писали друг другу…

— Будь вы моей дочерью, я бы не стал полагаться на то, что ваш ухажер пишет в письмах. Нет уж, я бы перво-наперво разобрался, что он за птица на самом деле. Письма! Да в письмах можно такого наплести, что даже дьявол сойдет за святого.

— Однако, мистер Уоллес, Стюарт Эган был другом моей тетушки! — возразила Присцилла.

Между тем Брендон заметил, что рука ее дрожала, принимая от капитана Донахью шерри, и Присцилла слишком быстро сменила тему, как только мужчины за столом получили по порции виски.

— Итак, вы с мистером Траском долгое время не разлучались, — обратилась она к Тому Кемдену.

— Можно и так сказать, мисс Уиллз. Мы вместе были в армии, сражались на стороне республиканцев, — охотно ответил Том, улыбаясь ей. — Едва не сложили там головы, так-то вот.

— Скажи уж лучше, что Траск спас бекон, которого не так много на твоих костях. — Фыркнув, Баджер Уоллес отсалютовал Брендону полным стаканом и осушил его в несколько глотков. Отерев капли с развесистых усов, он добавил: — Если бы не он, не сидеть бы тебе за этим столом, в обществе прелестной молодой леди.

— Не только мне, но и многим другим.

— О чем это вы? — заинтересовалась Присцилла.

— Да ни о чем, — отрезал Брендон. Он не терпел роли героя-спасителя. — Просто Том и еще несколько человек попали в ловушку на одном утесе, хорошо доступном для орудийного огня мексиканцев. Им пришлось туго, ну а я… я помог им выпутаться.

— Пришлось туго? Да мы все там чуть было не лишились потрохов! — пылко уточнил Том. — Брендону пришлось пересечь открытую местность, по которой так и лупили из мушкетов, и подняться по крутому склону, отправив попутно в ад шестерых мексиканцев. С последним из них он схватился врукопашную и перерезал ему глотку ножом.

Присцилла побледнела, и Брендон снова поспешил вмешаться:

— По-моему, хватит об этом.

Однако легче было остановить мустанга на полном ходу, чем разговорившегося Тома на полуслове.

— Словом, ему удалось подобраться к торчащему дулу той пушки, что не давала нам отступить с утеса. Он ухитрился забить туда солидный камень, да так крепко, что пушка взлетела на воздух вместе с обслугой при следующем же выстреле. Правда, уйти ему уже не удалось, скрутили его по всем правилам.

— Это все в прошлом, — сердито бросил Брендон.

— То есть вы попали в плен? — В голосе Присциллы звучала искренняя заинтересованность.

— Его бросили в тюрьму, — ответил Том. — Знаете, что такое мексиканская тюрьма? После нее адское пекло покажется уютным местечком. Не повезло тому, кто это испытал.

— Как же вам удалось оттуда выбраться?

— Послушайте, мисс Уиллз, — Брендон уже не скрывал раздражения, — это неподходящая тема для застольной беседы. Я был бы вам весьма признателен, если бы вы подыскали любую другую.

Воцарилась неловкая тишина. Присцилла уронила салфетку (скорее всего намеренно), поблагодарила Тома, который ее поднял, и начала складывать с излишним тщанием. Капитан поспешил наполнить стаканы. Немного погодя Уолтер Геттинг завел разговор о том, как хорошо произрастают овощи на его недавно обустроенной ферме в Броунсвиле, и все вздохнули с облегчением, особенно Брендон.

Однако позже, бросив взгляд на Присциллу, он заметил, что и она наблюдает за ним. Выражения ее лица он не понял и спросил себя, что она теперь о нем думает.

По мнению же Присциллы, званый вечер на «Уиндеме» удался. Впервые в жизни она находилась в мужской компании и наслаждалась вниманием мужчин… если не Брендона Траска, то всех остальных. Ее проводник почти все время молчал и раньше других вышел из-за стола. Девушка же после ужина прогулялась с капитаном по палубе, и он объяснил ей назначение отдельных предметов корабельного оборудования. Вино, свежий воздух и дружеская беседа утомили Присциллу, и она рано легла, но спала глубже и крепче, чем когда бы то ни было.

На другое утро, едва взошло солнце, на берегу показались дома Корпус-Кристи. Только Присцилла, Брендон Траск и немец-фермер должны были сойти здесь на берег, другие пассажиры направлялись дальше. День обещал быть жарким и душным, и даже морской бриз не приносил желанной прохлады. Присцилла надела соответствующее погоде бежевое муслиновое платье самого обычного фасона. Оно было легче, чем другие, но с закрытым воротом и длинными рукавами. Непривычная к жаре, она уже страдала, хотя день еще только начинался.

— Счастлив был с вами познакомиться, — сказал на прощание Уолтер Геттинг, когда корабельная шлюпка, высадив их, повернула назад. — Храни вас Бог на пути к жениху.

Накануне немец рассказал, что собирается погостить у родственников, живущих в здешних местах, и Присцилла пожелала ему приятно провести время.

— О, надеюсь, так и будет! — засмеялся немец и обратился к Траску: — Храни вас Бог, герр Траск.

— На всякий случай я не прощаюсь. — Тот пожал немцу руку. — Кто знает, не сведет ли нас судьба вновь. Не забывайте про покер, и тогда в следующий раз вы обчистите мои карманы.

— Ну уж едва ли!

Немец благодушно улыбнулся обоим, довольный похвалой. На том они и расстались.

Продолжать путь им предстояло в фургоне, куда уже были сложены вещи Присциллы, доставленные на берег. У фургона их ожидал возчик, рыжий, дружелюбный и разговорчивый детина лет тридцати.

— Здравствуйте, господа хорошие, здравствуйте! Я, значит, Рыжий Динг. Торчу здесь бог знает как давно, встречаю, значит, и провожаю каждый пароход, пока не явится некий Хеннесси. Что-то он не спешит, как я погляжу.

Присцилла открыла было рот, но Траск перебил ее:

— С мистером Хеннесси случился весьма прискорбный несчастный случай. Боюсь, он теперь в лучшем мире. Перед вами мисс Уиллз, нареченная Стюарта Эгана, а меня зовут Брендон Траск.

— Очень даже приятно познакомиться, — церемонно ответил Динг и коснулся обвисших полей шляпы, с любопытством разглядывая Присциллу. — Значит, теперь при ней вы?

— Пришлось занять это место, — бросил Траск. Глаза Присциллы гневно сверкнули, но он, словно не заметив этого, ловко и быстро помог ей сесть в фургон (вернее, закинул девушку туда, как перышко), потом поднялся следом. Траск снова сменил приличную одежду на домотканую рубаху и поношенные штаны. Присцилла обратила внимание, что он по-прежнему без оружия, как и тогда, когда взошел на борт «Уиндема». Но и без револьвера Траск уже не выглядел тем джентльменом, каким казался в салоне за ужином. Теперь в глазах его появился беспокойный блеск. Похоже, вид диких земель пробуждал в нем что-то первобытное.

— Нам понадобится провизия, — сказал он Дингу, откидываясь на деревянный бортик фургона. — Поехали к Старику Латимеру.

— Старика Латимера и след простыл, — бросил Динг через плечо, перебирая вожжи. — Отправился следом за Тейлором и его вояками. Теперь, ежели кому чего надо, ездят, значит, к полковнику Кинли. Это место так и называют — «торговая точка у трех дубов», и там найдется все, что было у Старика Латимера. Берите все, что душе угодно, все самое лучшее, ведь расплатится за это Эган. Я вас довезу до «точки», а дальше уж как знаете.

— Кроме упряжки и фургона, мне нужна верховая лошадь, и не какая-то кляча, а хорошая скаковая.

— На «точке» есть конюшня, где коротает время вороной Хеннесси. Можете, значит, считать, что он к вам перешел по наследству. Пока будете закупать провизию, я его приведу.

— Отлично.

— А где жители? — вступила в разговор Присцилла, давно уже с удивлением взиравшая на два ряда наспех сколоченных домов с забитыми окнами, расположившихся вдоль дороги.

— Теперь в Корпус-Кристи живет сотни две народу, не больше, — охотно разъяснил Динг. — Не удивился бы, если бы здесь поселилась и пара-тройка привидений.

— Прошлым летом генерал Тейлор выбрал Корпус-Кристи для своей штаб-квартиры, — сказал Траск. — Под его началом было не меньше трех тысяч солдат.

— Как сейчас помню: все это понастроили недели за две, — мечтательно добавил Рыжий Динг. — Эдакая дьявольщина, скажу я вам.

Присцилла благоразумно воздержалась от замечания. Не ее дело учить мистера Динга хорошим манерам. Она здесь чужая, и не следует этого забывать.

Между тем фургон ехал по пустой улице некогда многолюдного городка. Мимо тянулись салуны, игорные дома, магазины и лавки. Все это уже обветшало, вывески размыло дождем, доски на окнах кое-где оторвались и поскрипывали от ветра. Его порывы заставляли трепетать вылинявшие парусиновые навесы над несколькими наспех сооруженными коновязями.

— А сколько тогда привалило разной местной швали! — вспоминал Рыжий Динг, пощелкивая языком, чтобы подбодрить мулов. — Чуть меньше, чем самих солдат. И каждый точил зубы на солдатские денежки.

— И так же быстро они потом оставили город, — добавил Траск.

— А чего здесь-то болтаться? Ради служивых они в город подались, не медом же тут было намазано.

Не успела за солдатами на дороге пыль осесть, как вся эта шушера разом унесла ноги.

Один из салунов на правой стороне улицы все-таки оказался открытым. Возле него болтали несколько мужчин. Хотя они и коснулись шляп, когда фургон поравнялся с ними, Присцилла могла бы поклясться, что они отпустили на ее счет не самые пристойные замечания.

Возчик оглянулся и сплюнул в их сторону.

— Еще и похуже народец собрался, как опустел город-то. Головорезы, по-другому не скажешь. Я все надеюсь, может, и до нас когда очередь дойдет, набежит пара-другая рейнджеров да и очистит наши места.

— Рейнджерам не до того. Они сейчас тоже сражаются с мексиканцами, не тем, так иным образом.

— И правильно делают, дьявол меня забери! Молодцы ребята!

Присцилла, снова воздержавшись от замечания, внимательно огляделась и заметила, как неряшливо и бедно выглядит большинство встречных пеших и сколь наглый вид у более прилично одетых верховых.

— А много ли в вашем городе женщин? — осведомилась она.

В конце концов, это ближайший к ранчо город. В этот момент фургон находился на углу улиц Мескито и Народной — во всяком случае, что-то вроде этого было написано на сломанных, размытых вывесках.

— Женщин тут всего горстка, а если вы имеете в виду леди, то о них и речи нет… не считая вас, конечно. На вашем месте я бы и шагу не делал в сторону от мистера Траска.

— Понимаю, — проговорила испуганная девушка. «Торговая точка» находилась на окраине, под сенью трех гигантских дубов. Под одним из них Рыжий Динг и остановил фургон.

— Чертовски жаль, что вы не застали полковника Кинли. Его хлебом не корми, дай только принять гостей, особливо приличных.

Подложив под колеса тормоза, возница спрыгнул с передка и направился мимо квадратной каменной лавки к конюшне, находившейся неподалеку.

Брендон тоже спрыгнул на землю и помог спуститься Присцилле. Поначалу он собирался последовать за Дингом, оставив свою спутницу размять ноги у фургона, но заметил возле коновязи, чуть поодаль, пять лошадей, еще не остывших после продолжительной скачки. На губах у них выступила пена, бока были влажными, они перебирали ногами и нетерпеливо ржали.

— Оставайтесь здесь и не вздумайте отлучаться, — сказал Траск и огляделся, желая удостовериться, что поблизости нет ничего угрожающего.

В этом городе женщины встречались реже, чем накрахмаленные рубашки, и рисковать не стоило.

— Я посмотрю, что там за люди, и сразу вернусь.

— Конечно.

Брендон пошарил в седельной сумке, вытащил оружие и укрепил кобуру на поясе, пристегнув ее для надежности к бедру, как поступал всегда. После этого он достал револьвер (марки «Паттерсон», тридцать шестой калибр), проверил, полон ли магазин и легко ли оружие снимается с предохранителя. Лишь после этого Траск убедился, что может, как обычно, мгновенно выхватить его из кобуры.

— Если замечу хоть что-то подозрительное, не стану задерживаться, возьму только самое необходимое. Но без провизии нельзя пускаться в дорогу.

Не дожидаясь ответа, он быстро прошел к дощатой двери лавки, рванул ее на себя и настороженно ступил через порог в помещение, казавшееся прохладным после удушливой жары снаружи.

Его внимание тут же привлекли звяканье стаканов и раскаты грубого хохота, доносившиеся из задней части дома. Запах только что поджаренного мяса, щедро сдобренного огненным соусом чили, наполнял воздух, и четверо за столом поглощали аппетитное кушанье. Все они были нечесаны и порядком пропылились. Не брились же по крайней мере недели две. Судя по разнокалиберному оружию, которое в избытке висело на их поясах, связываться с ними не стоило.

При появлении Траска все четверо дружно повернулись к двери и так же дружно отвернулись.

— Чем могу служить, сэр? — спросил коротышка приказчик с огромными очками на носу.

Брендон огляделся. «Торговую точку у трех дубов» полковник Кинли, похоже, соорудил на века. Это каменное строение явно выдерживало любые капризы погоды. Кровля была положена прямо на потолочные балки, а огромный камин в углу сложен из того же песчаника. С балок свешивались предлагаемые лавкой товары, индейские одеяла, выделанные оленьи кожи, шкуры оцелота и других местных хищников, а также меха барсука и скунса. Вдоль стен громоздились штуки дешевого ситца и простецкой брючной ткани, мешки с кофейными зернами, связки табачных листьев, сахарные головы. От ярких красок рябило в глазах, а от запахов свербело в носу.

— Мне нужна кое-какая провизия, — сказал Брендон приказчику. — Мука, кофе, бобы, сахар, хороший кусок бекона, немного картошки и тушеное мясо. Все это на двоих, из расчета на пять-шесть дней дороги.

На самом деле они обошлись бы без такого количества припасов, но он всегда предпочитал брать съестного побольше, на всякий случай. И потом, почему не прихватить лишку, если все оплачивает Эган?

— Будет сделано, сэр. Не хотите ли взять и лакомства? Могу предложить дыни, бататы, сливы.

— Пожалуй, возьму всего понемногу. Кроме еды, мне нужны спальные принадлежности, сковородка, по паре котелков и кружек. И конечно, винтовка и патроны. Предупреждаю, все должно быть лучшего качества.

— Вы и оглянуться не успеете, как я все приготовлю!

Коротышка бросил озабоченный взгляд на заднюю комнату, где прохлаждалась четверка, и принялся бегать по лавке-складу, собирая все необходимое.

Брендон тоже покосился в ту сторону. Он помнил, что лошадей у коновязи было пять. «В таком случае где же пятый?» — встревожено подумал он.

Рыжий Динг привел вороную лошадь Хеннесси, оседлал ее и привязал за уздечку к задку фургона.

— Удачи, мисс Уиллз. Будьте осторожны.

— Вам заплатить?

— Мистер Эган уже позаботился об этом. Повторяю, ведите себя осторожнее в этих местах. — Он сделал прощальный жест и начал не спеша спускаться по склону.

Присцилла постояла возле фургона, переминаясь с ноги на ногу и размышляя о том, что сейчас происходит в лавке и почему Траск так задержался. Девушка стояла в тени, однако и тень не давала прохлады. К тому же в бездействии время тянулось ужасающе медленно.

Наверное, он попросту забыл о ней. Конечно, там не жарко! Сидит себе посиживает, пока она томится здесь от духоты и изнемогает от жажды! Глоток воды — вот и все, что ей нужно, но даже и этого не дождешься от нерадивого проводника.

Присцилла несколько раз провела языком по пересохшим губам и огляделась, нет ли поблизости воды. Преодолев нерешительность, она пошла к углу здания за ним, у задней стены, находилось круглое каменное сооружение, увенчанное неким подобием кровли. Даже при всей своей неопытности Присцилла сообразила, что это наверняка колодец, и бросилась к нему.

Интуиция не подвела ее: сооружение и впрямь оказалось колодцем. Не слишком умело вращая ворот с толстой железной цепью, она вытащила замшелое ведро, поставила его на край колодца и зачерпнула воду двумя руками. Застоявшаяся вода слегка отдавала плесенью, но все же освежала. Присцилла с облегчением вздохнула.

— Утоляете жажду, сеньора?

Чуть скрипучий голос раздался очень близко, заставив девушку поспешно обернуться. В двух шагах от нее стоял рослый мужчина. Он выглядел бы вполне прилично, если бы не пыль, пропитавшая его штаны с галунами и пышную рубаху.

— Да… мне очень захотелось пить. Большое спасибо.

— Не стоит благодарности, — ответил мексиканец, насмешливо хмыкнув. — Вы пьете не мою воду.

— Ах вот как! — Присцилла любезно улыбнулась, в душе начиная тревожиться. — Мне пора.

— Куда же вы? Не зайдете ли в лавку познакомиться с моими друзьями? Вы даже не представляете, как давно они не видели настоящей леди. Для них будет неописуемым удовольствием взглянуть на вас хоть краем глаза.

— Боюсь, я никак не могу выполнить вашу просьбу. — Она поспешила к углу здания. — Мне надо дождаться одного человека.

Это ничуть не смутило мексиканца, и он бесцеремонно пристроился рядом. Галуны на брюках поблескивали при каждом его шаге.

— Этот человек, конечно, ваш муж?

— Нет, я не замужем, — с глупой откровенностью ответила Присцилла.

— И очень хорошо. — Он схватил ее за руку, остановил и повернул к себе. — Значит, ты сегодня не останешься вдовой, моя крошка.

Увидев, как вспыхнули от негодования ее глаза, мексиканец издал скрипучий смешок и привлек, а вернее, подтащил девушку к себе.

— Что вы делаете? Как вы смеете? Немедленно отпустите меня!

Дальнейшие ее слова заглушил мокрый поцелуй в губы. Только тут Присцилла поняла всю меру опасности и испытала безотчетный ужас, как птичка, попавшая в когти ястреба. Напрасно она извивалась в грубых объятиях. Застарелая щетина царапала ее нежную кожу, а грязные усы щекотали и кололись.

Только когда язык начал разжимать ей губы, она нашла в себе силы вырваться и броситься прочь, но уже через пару шагов была схвачена вновь. Сопротивление только распалило насильника, он похохатывал, наслаждаясь каждым испуганным возгласом девушки. Без труда обхватив ее тонкие запястья своей широкой ладонью и обращая на попытки Присциллы вырваться не больше внимания, чем на трепыхание крылышек пойманной бабочки, он начал резко вытаскивать из ее волос заколки, пока блестящая каштановая волна свободно не упала на плечи.

— Отпустите! — кричала Присцилла, пытаясь лягаться и кусаться. — На помощь, на помощь!

— Скажите на милость, одного меня ей мало, — со смехом заметил мексиканец. — Она хочет, чтобы кто-нибудь мне помог. Отлично, тогда я позову на помощь четверых своих друзей.

Ледяной озноб прошел у нее по спине. Насильник между тем потащил Присциллу к двери черного хода. Она уперлась ногами в ступеньку, и это дало ей недолгую передышку. От паники девушку удерживало лишь сознание того, что в лавке находится Брендон. Как только они окажутся внутри, он увидит, что происходит, и спасет ее. Но ведь он один…

— Все ваши… все ваши друзья там, внутри? — заикаясь, спросила она, чтобы выиграть время.

— Все, сеньорита, все до одного. Но не спешите так, сначала я должен убедиться, что товар высшего качества.

Он вцепился ей в ворот и рванул его с такой силой, что ткань больно врезалась в шею. Слезы подступили к глазам девушки. Тонкая ткань не выдержала такого напора, и весь перед платья разорвался надвое до самой талии. Темные круги завертелись в глазах Присциллы. «Боже милостивый, только бы не обморок, только бы не обморок!» — мысленно взмолилась она, борясь с дурнотой и слабостью. Она часто и тяжело дышала, пытаясь сопротивляться, и груди, едва прикрытые корсетом, вздымались над его кромкой белоснежными холмиками.

Это зрелище привело мексиканца в восторг. Заломив ей руку за спину, он несколькими движениями превратил верхнюю часть платья в бахрому, свисающую на бедра. На фоне белой кожи пряди волос казались еще более темными.

— Вот теперь хорошо видно, что добыча попалась на славу.

Чтобы исключить всякую возможность сопротивления, он высоко вздернул заломленную руку Присциллы. Она застонала, и слезы градом покатились по ее щекам. «А если Брендона уже нет в живых? — думала она в отчаянии. — Если именно поэтому он и не появлялся так долго? Тогда ничто уже не спасет меня».

Припасы были собраны достаточно быстро и мастерски уложены в две большие коробки. Брендон поднял одну и уже собирался выйти за дверь, когда в задней комнате послышалась насторожившая его возня. Пронзительный женский крик донесся оттуда — и оборвался. Ему не сразу удалось разглядеть кричавшую.

Присмотревшись внимательнее, он понял, что женщину окружили мужчины. Пятый — высокий оливково-смуглый мексиканец — присоединился теперь к своим дружкам и зажимал рот женщины ладонью. Другой рукой он заламывал ей руку.

Кровь в жилах Брендона заледенела, когда он узнал в пленнице Присциллу. Волосы ее разметались по плечам, полуобнаженные груди прикрывал только корсет, и догадаться, что это она, было не так-то просто. Ему понадобилось все самообладание, чтобы не ринуться в заднюю комнату и не расшвырять подлецов голыми руками. Но он по опыту знал, чем кончается подобная горячность.

— Тихо! — прикрикнул главарь и так рванул вверх руку Присциллы, что она глухо застонала ему в ладонь. — Если обещаешь вести себя тихо, как мышка, я уберу руку и мы мирно побеседуем.

Присцилла кивнула. Было заметно, что она дрожит всем телом. Мексиканец убрал руку, но зато так сильно прижал девушку к себе, что она едва дышала.

Брендон бесшумно поставил коробку на прилавок, поднял лежавшую там же винтовку и быстро проверил, заряжена ли она. К счастью, приказчик об этом позаботился. Собравшиеся в задней комнате были так увлечены, что не обращали ни на что внимания, но Присцилла заметила его. Брендон сделал жест, который, он надеялся, заставит девушку сохранять спокойствие. Она с усилием отвела от него взгляд.

— Ну, друзья, теперь мы всласть позабавимся. Хороший я вам принес подарочек? Muy hermosa, по?

«Красавица, верно? — про себя перевел Брендон и добавил: — Ты прав, мерзавец!» Было не так-то просто сохранять хладнокровие при виде побелевшего от ужаса лица Присциллы. Ему неудержимо хотелось спустить курок.

— Восьмизарядная винтовка системы «кольт», — прошептал приказчик с серовато-зелеными глазами, казавшимися неестественно большими за стеклами очков. — Превосходно смазана и готова к употреблению. — Сказав это, он спрятался за прилавком.

Сжимая в руках оружие, Брендон повернулся к проему, ведущему в заднюю комнату. Глаза Присциллы едва не выкатились от страха, и она явно держалась из последних сил.

— Ты у нас молодец, Руис, — проговорил один из дружков мексиканца. — Не забываешь о приятелях.

Удовлетворенный похвалой, тот схватил пленницу за шею под тяжелой волной волос и притянул к себе. Однако руку ее он по-прежнему удерживал за спиной так, чтобы она не могла оказать сопротивления. Мексиканец с такой силой впился ей в губы, словно хотел их расплющить.

У Присциллы вырвался жалобный стон.

К этому моменту Брендон уже стоял поблизости. Едва преодолевая бешенство, он упер приклад в бедро, прицелился в одного из весельчаков и взвел курок. Сухой щелчок заставил их повернуться в его сторону.

— Советую немедленно отпустить девушку, — сказал он негромко, но решительно.

Улыбки застыли на лицах ошеломленных бандитов, но постепенно они стали серьезными.

— А я советую вам, сеньор, не лезть в чужие дела, — проговорил мексиканец, явно пытаясь оценить меру опасности.

Его сообщники расступились, расширив круг.

— Еще один шаг или движение — и он труп, — предупредил Брендон.

Тот, в кого он целился, не внял предостережению и быстро протянул руку к револьверу, но тут же прогремел выстрел. Кровь хлынула из его груди, и он рухнул на пол. Брендон мгновенно передернул затвор. Теперь дуло смотрело на главаря.

— Отпусти леди. Больше я не стану просить, ты будешь следующим трупом в этой лавке.

Мексиканец неохотно разжал руки, и Присцилла метнулась в сторону. Внезапно она пошатнулась… В глазах у нее на мгновение потемнело, но девушка все же совладала с собой. Глубоко дыша, чтобы избавиться от дурноты, она приблизилась к Брендону и прикрыла груди ладонями. Слезы заливали ее лицо. Присцилла, несомненно, нуждалась в словах утешения, и Брендон жаждал заключить ее в объятия и шептать, шептать эти слова ей на ухо, но вместо этого он резко прикрикнул:

— Отнеси коробку с припасами в фургон!

Не веря своим ушам, она в смятении уставилась на него.

— Ну, чего ждешь! — рявкнул он еще громче. — Пошевеливайся! Не поднимешь одна, приказчик поможет.

При этих словах коротышка выскочил из-за стойки, словно чертик из табакерки.

— Как прикажете, мистер, как прикажете. Все, что вам будет угодно.

Схватив коробку, он с необычайным проворством поволок ее вон из лавки.

Присцилла не двигалась с места.

— Чего ждешь, убирайся! — твердо приказал Брендон. — Если бы у тебя достало ума оставаться там, где я велел, мы бы, черт возьми, не влипли во все эти неприятности!

— Я… — начала она, но не могла продолжать — так сильно дрожали ее губы. Присцилла попыталась снова: — Я только… только хотела…

— Вон!

Она замешкалась на секунду, потом бросилась к оставшейся коробке, с усилием ее подхватила и вышла.

— Ну а вы, — обратился Брендон к бандитам, — бросайте по очереди оружие к моим ногам. Начнем с тебя, весельчак. Медленно, слышишь? Или вам мало одного… несчастного случая?

Проклиная и его, и неудачное стечение обстоятельств, бандиты выполнили приказ. Пока они вынимали и бросали на пол револьверы, которых у каждого было по два, а то и по три, он держал их на мушке винтовки, а разоружив их, начал отступать к двери.

Именно тогда Руис неожиданно перешел к действию. Быстрее молнии он метнулся к груде оружия, схватил первый попавшийся револьвер и выстрелил. Брендон сделал ответный выстрел, промахнулся, бросился за какие-то коробки и выстрелил снова. Что-то просвистело мимо со его головы, и, быстро оглянувшись, он увидел нож, глубоко вонзившийся в доски ящика. Он чертыхнулся, передернул затвор, выстрелил и на этот раз попал в цель. Руис с криком рухнул на мешок с мукой, перевернув его и рассыпав часть содержимого. Он так и лежал в муке, словно в снегу. Ноги задрались выше головы, а невидящий взгляд уставился на балки крыши.

Брендон осторожно высунул голову из-за коробок. К его великому облегчению, другие бандиты не тронулись с места и, тяжело дыша, вытирали испарину. Очевидно, печальная судьба двоих товарищей вразумила их. Кроме того, теперь, когда главарь был мертв, воинственности в них резко поубавилось.

— Вот что я вам скажу, ребята, — начал Брендон, поднимаясь. — Леди, с которой вы собирались позабавиться, невеста Стюарта Эгана.

— Самого Эгана? — удивился один из бандитов. — Тогда считай, что меня тут не было.

— Хорошо сказано. Так я и буду считать, если все вы дружно уберетесь подобру-поздорову и никогда больше не покажете ей своих гнусных физиономий. Иначе Эган вас прикончит уже за одно то, что вы хотели сделать.

Опустив головы, бандиты молча направились прочь.

— Возьми их оружие, отнеси подальше и выбрось, — велел Брендон вернувшемуся приказчику.

Тот без лишних слов подчинился.

Когда и с этим было покончено, Брендон вышел из лавки, плотно прикрыл дверь и огляделся. К счастью, Присцилла не болталась у входа. Он нашел ее там, где оставил час назад. Она сидела на передке фургона, собрав в кулак обрывки верхней части платья и прижимая их к груди. Казалось, девушка была в шоке. Все остальное как будто было в порядке: припасы погружены, вороной Хеннесси привязан к фургону.

Конечно, разумнее было бы еще на четверть часа задержаться, на случай если троим бандитам придут в голову какие-нибудь глупости, но Брендон сомневался, что Присцилла согласится продолжать путь одна, даже такое недолгое время. После пережитого ей, должно быть, все еще очень не по себе.

Он хлестнул вожжами по крупам упряжных мулов. Они побежали рысью, и фургон покатился по дороге, ведущей на север.

— Поглядывай назад, мало ли что! — бросил он девушке, с трудом сохраняя твердость тона.

Присцилла, не посмотрев на него, начала часто оглядываться. Брендон заметил, что ее рука, судорожно сжимавшая на груди обрывки платья, побелела.

— Дьявольщина! — пробормотал он сквозь зубы.

Он надеялся услышать обычное замечание по поводу богохульства. Это означало бы, что Присцилла оправилась от шока, но она промолчала.

Вскоре после того как лавка скрылась из виду, утрамбованная дорога сменилась двумя колеями, изрытыми глубокими выбоинами, и фургон периодически потряхивало. Час спустя, когда колеи взбежали на небольшой холм, Брендон свернул под деревья, чтобы взглянуть, нет ли погони.

Дорога терялась в зыбком мареве. Не увидев на ней ни души, не заметив ни малейшего движения, Брендон немного успокоился, спрыгнул на землю и помог спуститься Присцилле. Он прикоснулся к ней так осторожно и нежно, что девушка удивленно посмотрела на него. В темных глазах вспыхнуло смущение. Прядь разметавшихся от ветра волос трепетала на груди, на щеках были заметны следы слез.

У нес был обиженный и трогательно беззащитный вид.

— Ну, как дела? — мягко спросил он.

— Я… — прошептала Присцилла, и ресницы ее опустились, — у меня неприличный вид…

Брендон посмотрел туда, где под судорожно сжатыми пальцами виднелись округлости грудей, открытых корсетом чуть не до самых сосков, и кивнул, скрывая улыбку:

— Да уж, в таком наряде приличного мало.

Приняв его слова за упрек, Присцилла закусила губу, и глаза ее снова наполнились слезами.

— Я не просто так гуляла там! Мне захотелось пить, и я… — Она запнулась, борясь с подступающими рыданиями.

Забыв все свои благие намерения, Брендон привлек ее к себе и погрузил пальцы в ее густые волосы.

— Ты ни в чем не виновата, — пробормотал он так же мягко, чувствуя неодолимое желание защитить ее, ободрить и утешить. — Я говорил резко лишь для того, чтобы ты собралась в тот опасный момент.

И вот тогда, как это обычно и случается, хлынули слезы. Стекая со щек, они падали на пальцы Брендона, нежно приподнимавшего подбородок Присциллы. А потом она уткнулась ему в плечо и зарыдала, содрогаясь и громко всхлипывая, словно хотела выплакать всю свою недавнюю обиду. Эти горькие рыдания проникли в тайный уголок его души, куда, как он считал, дверь давным-давно заперта и опечатана. Не находя слов утешения, Брендон молча слушал горестные всхлипывания и чувствовал, как слезы увлажняют его рубашку.

— Не думаю, что они станут преследовать нас, — наконец проговорил он. — Без главаря шайка обычно распадается. Ну а когда мы доберемся до ранчо, ты и вовсе будешь в полной безопасности. У Эгана, говорят, целая армия. Никто не посмеет угрожать тебе.

Присцилла только теснее прижалась к нему.

— Черт возьми, с Хеннесси тебе было бы куда спокойнее! Он знал в этих местах каждый куст. Будь он твоим провожатым, эти мерзавцы не посмели бы приблизиться к тебе. Скорее всего они знали его в лицо.

Брендон отвел со щеки девушки влажную прядь шелковистых волос и отметил, как нежна ее кожа и как грациозен изгиб шеи. Ощутив желание, он тотчас испытал презрение к себе за эту недостойную мужчины слабость.

— А знаешь, ты совсем неплохо держалась в таких обстоятельствах. Не билась в истерике, не звала на помощь… словом, дала мне возможность во всем разобраться. Ты даже не показала им, что мы вместе, и это мне здорово помогло. Я горжусь тобой.

— Гордитесь мной? — Изумленная Присцилла подняла залитое слезами лицо.

— Ну да.

Она снова уткнулась ему в плечо, но уже перестала так содрогаться от рыданий, и Брендон понял, что нашел нужные слова.

— А ведь ты очень красивая, — добавил он, пользуясь моментом. — Почему же так усердно стараешься это скрыть?

Еще больше изумившись, Присцилла совсем перестала плакать и заглянула ему в глаза, словно пытаясь увидеть насмешку. Брендон протянул ей платок, она рассеянно взяла его, отерла глаза и высморкалась.

— Вы правда так думаете?

— Разрази меня гром, если нет.

— «Красивая», а не «хорошенькая»? Брендон кивнул и улыбнулся.

— Но мне никто никогда этого не говорил…

Он ждал дальнейших признаний, но Присцилла вдруг повернулась в ту сторону, где затерялась в жарком мареве злополучная «торговая точка у трех дубов».

— Вы снова убили человека.

«Даже двоих», — подумал Брендон, а вслух заметил:

— И снова у меня не было выбора.

В горячем воздухе над их головами ястреб сделал широкий круг, снижаясь и вновь взмывая ввысь. Его распростертые крылья даже не шевелились.

— Да, — вздохнула Присцилла, — выбора не было.

— Я уже говорил и готов повторить, что здесь дикие места, далекие от цивилизации. Мужчина или принимает закон выживания, или гибнет.

— Мужчина? А женщина? — быстро спросила она. — Женщина тоже должна принять закон выживания?

— Или погибнуть, — безжалостно ответил Брендон.

— А что означает этот ваш закон?

— Умение приспособиться. Не стараться изменить то, что невозможно изменить, принимать это как необходимость, а кроме того, постараться поскорее найти сильного мужчину, защитника.

— Такого, как Стюарт Эган?

— Хм… — Брендон отвел взгляд. — Да уж, Эган умеет выживать.

— В таком случае одна проблема моей будущей жизни решена, а об остальном я позабочусь.

Присцилла сказала это больше для себя, чем для него, глядя при этом вдаль, в никуда. На несколько минут воцарилось молчание. Наконец, полностью овладев собой, Присцилла снова превратилась в особу в высшей степени добропорядочную и благопристойную.

— Мне нужно привести себя в приличный вид. — Она указала на фургон.

Это означало, что каждый из них должен играть теперь свою прежнюю роль: она — путешествующей леди, а он — ее проводника. Повинуясь указанию девушки, Брендон поднялся в фургон и начал рыться в сундуке в поисках подходящего дорожного платья. Однако, не удержавшись, он бросил на Присциллу взгляд. Да, она вела себя благопристойно, но не приходилось сомневаться, что ее одежда, которая больше подошла бы старой деве, скрывала восхитительную молодую женщину. И Брендон снова позавидовал тому, кому суждено узнать, какая женщина эта Присцилла Мэй Уиллз.