В отпуск на Эдем, или Свадьба по-арракийски

ГЛАВА 7

Через некоторое время девушка открыла глаза и удивленно огляделась. Вокруг была вода, она лежала на скале, едва выступающей из воды, такой небольшой, что ноги на ней уже не помещались. Рядом стоял на коленях красивый смуглый юноша, смотревший на нее с любовью и тревогой.

— О, ты, наконец, очнулась! — радостно воскликнул он. — Все в порядке?

— Не знаю. Где я? — спросила девушка на том же языке.

Девушка обхватила голову руками и попыталась сесть. Парень заботливо поддержал ее. Увидев бескрайнее море до самого горизонта, она испуганно вскрикнула.

— Не бойся, Фирузи, мы совсем близко от берега, — сказал юноша. — Он вон там, посмотри.

И указал в другую сторону.

Девушка повернулась туда и спросила:

— А как мы сюда попали?

— Приплыли. У тебя ничего не болит?

— Голова… немного. И кружится. И что-то в ней стучит… А кто ты?

— Ты забыла, как меня зовут? — удивился юноши.

— А я знала? Мне кажется, мы не знакомы, я впервые тебя вижу.

— Я Амирджан, твой друг.

— Амирджан, — повторила она, морща лоб. — Нет, не помню…

— А как тебя зовут, ты помнишь? — спросил Амирджан.

Он слыхал, такое бывает, человек получает удар по голове и забывает все, что с ним было, свое имя, родных, друзей… Его память становится чистым листом. Похоже, именно это и произошло с девушкой.

— Меня зовут… Фирузи, — сказала она.

— Ты помнишь? — радостно спросил он.

— Нет, просто ты сейчас меня так называл…

«Чистый лист, — подумал вдруг Амирджан. — На котором можно написать все, что угодно. Это судьба! Я так сильно люблю эту девушку, что само провидение сжалилось надо мной, и решило подарить мне мою Фирузи. Это мой шанс, и я должен использовать его».

— Да, тебя зовут Фирузи, — подтвердил он. — И ты… моя невеста.

— Правда? — девушка слабо улыбнулась. — Я ничего не помню. Почему? Это… это так странно…

— Ты упала, ударилась головой, и едва не утонула, — ответил Амирджан.

— О… И ты меня спас? — спросила Фирузи.

В ее голосе почти не было эмоций, но Амирджан все же сказал:

— Не волнуйся, все будет хорошо…

Она кивнула.

— Нам надо плыть на берег, — сказал Амирджан. — Ты сможешь… любимая?

— Не знаю…

В голосе Фирузи звучала неуверенность.

— Не бойся, ты хорошо умеешь плавать. Но держись за меня, я помогу, — Амирджан потянул девушку в воду.

Вскоре они уже были на берегу. Амирджан завернул девушку в полотенце, оставив парео на камне, и на руках отнес в машину, ждавшую его на краю набережной.

Он привез Фирузи на виллу, но не на ту, на которой жил с сестрой. По дороге он позвонил в офис сдачи вилл и попросил перенести его вещи в другой дом. Он принес девушку в одну из спален и посадил на кровать.

— Как ты себя чувствуешь?

— Голова болит, — ответила она. — Какая-то дымка перед глазами. Или туман…

— Ничего, не волнуйся, это пройдет. Мне нужно ненадолго уйти, — сказал Амирджан. — Я скоро вернусь. Мы сегодня же улетим домой. А пока отдыхай, дорогая.

Фирузи послушно легла на кровать и закрыла глаза, почти сразу провалившись в сон без сновидений.

А Амирджан отправился на нуль-пространственный переговорный пункт, позвонил домой и вызвал личный звездолет шейха, который должен был прилететь за ним завтра. Но он не хотел ждать до завтра. Маленьким космическим яхтам не нужно двенадцать часов на разгон и двенадцать на торможение, они вполне укладывались в восемь. А у одного из самых богатых и влиятельных шейхов Арракиса был самый быстрый космический корабль.

С самым новейшим гипердвигателем конструкции Разумова, которому для разгона и торможения достаточно всего шести часов. Ирония судьбы, или деяние провидения, но Дэн сам поможет Амирджану увезти его жену. Амирджан видел в этом знак, что поступает правильно.

Он шел по улицам курортного города и возражал голосу совести, который требовал вернуть Алену мужу: «Алена Разумова умерла: ее больше нет. Теперь есть только Фирузи, моя Фирузи, и я должен как можно скорее увезти ее отсюда. Правда, предстоит еще сражение с отцом за мою любовь, но я уверен, что выиграю его. Отцу придется смириться с моим выбором. Фирузи будет со мной очень счастлива. Гораздо счастливее, чем с Дэном. Я все для этого сделаю».

О том, что однажды она может вспомнить прошлое, он старался не думать.

Амирджан зашел в торговый центр, купил для Фирузи украшения, косметику, одежду. На пляже, украдкой любуясь девушкой, он так хорошо изучил ее тело, что очень уверенно называл продавцам размеры. С одежды он оборвал все бирки, чуть помял ее, чтобы казалась ношеной, перепробовал на себе всю косметику, чтобы казалось, что ею пользовались, и стал ждать пробуждения девушки.

Пока Фирузи спала, Амирджан придумал, как вывезти ее с Эдема, не вызывая подозрений.

Электронная идентификационная карта сестры осталась у него, Динора улетела с планеты с другой, которую получила после свадьбы. Ее старая карта стала недействительна. Но Амирджан хорошо разбирался в компьютерах и компьютерных программах, гораздо лучше, чем говорил об этом. Его отец не одобрял подобного увлечения сына, он считал, что знаний простого пользователя Амирджану хватит, чтобы следить за работой шахт и руководить персоналом.

«Сын, — говорил отец, — будь ты даже простым шахтером на Арракисе, ты заработаешь больше, чем любой самый умелый хакер в Федерации, и за это тебя никто не будет преследовать». Но Амирджан был уверен, что хакерские умения ему когда-нибудь пригодятся, может быть, как раз для этого случая.

Он взломал идентификационную карту сестры, изменил в ней все данные и снова сделал действующей. Взломал компьютер космопорта и изменил документацию так, будто девушка прилетела с ним и его сестрой на Эдем на их частном звездолете почти два месяца назад. Возможно, подлог когда-нибудь откроется, но Амирджан надеялся, что Алену скоро хватятся, пойдут искать, найдут на камнях ее парео и решат, что она утонула, а течение унесло тело в океан.

Фирузи, проснувшись, была в каком-то заторможенном состоянии, поэтому не заметила, что одежда новая, хотя и подошла ей точь-в-точь. Амирджану только показалось, что она удивилась длине юбки — до щиколоток. Алена обычно носила короткие, за редким исключением.

К косметике Фирузи даже не прикоснулась. Алена тоже ею почти не пользовалась. К украшениям отнеслась более чем равнодушно, скользнула глазами по серьгам, кольцу и кулону с бирюзой, по браслету с сирианскими самоцветами, но ничего не надела.

Они собрали вещи и поехали в космопорт.

Только в корабле Фирузи начала немного приходить в себя. И начала задавать вопросы: кто она, откуда и где ее семья. Ответы у Амирджана были готовы, хотя совесть еще потихоньку грызла его, шепча, что он не должен был так поступать. Он рассказал девушке, хотя без особых подробностей, что родилась она на планете Волга, которую сто пятьдесят лет назад открыла русская исследовательская экспедиция, и населенной в основном русскими. Около года назад семья Фирузи переехала на Арракис, а два месяца назад ее родители умерли. Он думал, она расстроится, может быть, заплачет, но девушка отнеслась к новости спокойно. Возможно потому, что не помнила родителей, и для нее они были лишь словами. Врать было стыдно, но он считал, что все делает для блага своей любимой.

«Разве Фирузи была счастлива с Дэном? Конечно, нет!» — успокаивал себя Амирджан.

Хотя Алена не раз говорила, что кардистим позволяет Дэну вести на Земле жизнь совершенно здорового человека, Амирджан не очень-то в это верил. Сам видел, как порой Дэн морщился от боли, и Алена сразу бросалась к мужу, доставала флакон с лекарством и совала таблетку ему в рот. Почему кардистим на Земле должен работать лучше? Амирджан слышал об этих приборах, но на Арракисе ими никто не пользовался. Он вообще не слышал, чтобы у кого-то из знакомых или знакомых их знакомых на его планете был порок сердца.

«Дэн же почти все время болен, — продолжал он убеждать себя. — А дети… она их все равно не помнит, они для нее теперь чужие. Их мать умерла».

И все же Амирджан опасался, что Фирузи вспомнит что-нибудь из прошлой жизни. У него упало сердце, когда она спросила:

— Сколько мне лет?

А он ответил:

— Восемнадцать.

— Вот как? — удивилась Фирузи. — Странно… Я почему-то считала, что мне намного больше.

Амирджан никак не предполагал, что у нее осталось ощущение реального возраста, и чуть замешкался с ответом.

— Тебе так кажется, потому что ты много перенесла в жизни, — наконец нашелся он. — Пожар, смерть родителей…

— Боже… наверное, мне повезло, что я этого не помню, — проговорила Фирузи.

— Ты… совсем ничего не помнишь, милая? — осторожно спросил Амирджан.

— Нет, ничего. Абсолютно ничего, — развела руками Фирузи.

Амирджан подавил облегченный вздох.

— Я потом расскажу, когда тебе стане лучше.

Вечером того же дня они вошли в дом шейха Гаруна эль Сабира в городе Эль-Аррак. По сути, это тоже был лишь большой оазис посреди пустыни. Городок был маленький, несмотря на то, что являлся столицей планеты. Вся свободная от домов и улиц площадь оазиса была засажена плодовыми деревьями и засеяна зерновыми культурами. От песков пустыни оазис защищала густая лесополоса.

Амирджан мог увезти Алену на любую планету Федерации, но все же решил привезти сразу на Арракис. Она уже другой человек, поэтому даже если кто-то прилетит сюда искать ее, он не найдет Алену Разумову. Никто, никакая полиция не решится обыскивать дом шейха. А ее муж с кардистимом не сможет прилететь сюда никогда. Фирузи на Арракисе ничто не угрожает.

Фирузи никогда не видела такого роскошного дома, похожего на дворец. Впрочем, других домов она не помнила, но ей казалось, что раньше она жила скромнее. Она сказала об этом Амирджану, на что он ответил:

— Конечно, ты права, твоя семья была небогата.

— Тогда откуда у меня браслет с сирианскими самоцветами? Мне кажется, это слишком дорогая вещь, чтобы быть моей.

— Поверь, она твоя, — заверил Амирджан. — Это… мой свадебный подарок. Ты была в восторге, когда я подарил его тебе. Надень, мне будет приятно.

— Моя одежда слишком проста для него, — сказала Фирузи, окинув взглядом белую блузку и длинную, почти до пола, светло-серую юбку в мягкую складку. — Если это твой свадебный подарок, я надену его на свадьбу, хорошо?

— Хорошо, — согласился Амирджан.

Отца Амирджана в Эль-Арраке не было, по большей части он жил в оазисе Эль-Сабир, и нечасто бывал в своем городском особняке. Амирджан хотел на следующее же утро отправиться в оазис. Но, оказалось, Фирузи совершенно не умеет ездить на лошади. А туда можно было добраться только верхом, или на вездеходе. Но все вездеходы в данный момент находились в Эль-Сабире. Пришлось остаться в городе еще на сутки. Зато Амирджан успел заказать для Фирузи роскошное свадебное платье. Обещали сшить к их отъезду в оазис.

К вечеру следующего дня Фирузи отдохнула, головная боль прошла: и об ударе о камень напоминала лишь небольшая шишка на затылке, болезненная только при прикосновении.

Амирджан рассказал девушке «историю» ее жизни более подробно. Он поведал, что Фирузи со своими родителями — эмигрантами с планеты Волга — жила в Эль-Арраке, они держали маленькое кафе недалеко от космопорта и жили там же на втором этаже. Дела в кафе шли неплохо, семья ни в чем не нуждалась. Фирузи работала в кафе официанткой, и там и познакомилась с Амирджаном, когда он однажды зашел перекусить. Они полюбили друг друга, и, хотя у него уже есть официальная невеста, решили, что поженятся. Родители Фирузи уже дали согласие на их брак, когда случился пожар в кафе. Спасая свой дом и дело, они погибли. Это случилось месяц назад. Чтобы отвлечь Фирузи от ее горя, Амирджан решил свозить девушку на курортную планету Эдем. Уже перед самым отъездом Фирузи упала, ударилась головой и потеряла память.

Выслушав историю, Фирузи сказала:

— Если все было так на самом деле, то хорошо, что я этого не помню.

Амирджан был полностью с ней согласен. Но все же спросил:

— Хочешь, покажу, где был ваш дом?

— О, нет-нет, не надо, — ответила девушка.

Два месяца назад, незадолго до отлета Амирджана и Диноры на Эдем, в Эль-Арраке действительно сгорело маленькое кафе близ космопорта. Владельцы — супружеская чета Женвье с планеты Волга, сгорели вместе с домом. И их десятилетняя дочь Амалия тоже. Но Амирджан подчистил и городской архив, и теперь их дочь якобы спаслась из пожара. И звали ее теперь Фирузи, а не Амалия, и было ей не десять, а восемнадцать лет.

Если бы Фирузи попросила показать могилу родителей, Амирджан не смог бы этого сделать. На Арракисе не существовало кладбищ. В оазисах для них не хватало места, а в пустыне кладбища быстро исчезали под натиском песков и ветров. Поэтому прах умерших развеивали над пустыней. Не оставалось ничего, кроме короткой электронной записи в компьютере городского архива. И, если нет никаких родственников, эту запись никто никогда не открывал и не читал.

Но она не попросила.

— Ты любишь меня, Фирузи? — несмело спросил Амирджан, когда они расходились по своим спальням на ночь.

— Не знаю, — честно ответила она. — Я же все забыла. Но ты мне кажешься таким родным… Таким близким… Да, наверное, я тебя люблю.

Амирджан просиял. Он хотел поцеловать Фирузи, но не решился, только обнял на мгновение. Ушел в свою комнату и всю ночь грезил о том, как хорошо им будет вместе в оазисе Эль-Сабир.

Он мечтал о том, как они вместе будут скакать по пустыне на быстрых конях, стрелять из лука, лазить по скалам и пещерам, лежать рядом на траве какого-нибудь маленького оазиса, любить друг друга под звездным небом Арракиса и чувствовать себя единственными людьми на планете и во всей вселенной.