В погоне за мечтой

Глава 17

Эллин с головой ушла в работу и не замечала ничего вокруг. Перед ней на столе лежали кожаный бювар, в который был вставлен блокнот с желтыми страничками, карандаши, резинки и серебряная ручка. Эллин взяла стакан с водой, сделала глоток и вновь принялась с усердием набрасывать заметки на полях контракта, не имевшего ничего общего с проектом, по поводу которого в эту минуту велись переговоры.

Три администратора студии, два продюсера, три бухгалтера и два юриста вносили последние уточнения в калькуляцию пятимиллионного проекта, который обсуждался три минувшие недели. Главным затруднением была не столько заработная плата участников съемок, сколько размеры авторского гонорара, а также требование о выплате трех с половиной процентов с международных продаж, которое Эллин выдвинула на последнем совещании. Вдобавок теперь она потребовала пять процентов доходов от рекламы, в которой будут использованы голоса и внешность героев, а также гарантий предоставления семи миллионов долларов для съемок продолжения фильма с односторонним правом пересмотра условий договора в том случае, если сборы за первую неделю проката ленты в Америке превысят восемьдесят миллионов.

Условия Эллин оказались для всех полной неожиданностью. Изумление и растерянность вскоре сменились гневом, и Бутч Соммерз, один из продюсеров, наотрез отказался сотрудничать с ней. Соммерз немало рисковал, поскольку, кроме него, никто не возражал против назначения Уокера Николаса на главную роль в «Путнике», фильме по фантастическому роману, ставшему бестселлером и побившему все рекорды в мире печатных изданий. Пока Соммерз бушевал и неистовствовал, требуя бесконечных уступок, чтобы убедить коллег избавиться от Николаса, клиента Эллин, она пережидала бурю, невозмутимая и неумолимая, как и сам Фостер Маккензи, руководитель студии, который следил за ней и за ходом переговоров с тем же пристальным вниманием, с которым его юристы изучали требования и условия, столь дерзко выдвинутые Эллин.

До сих пор у Эллин не было времени задуматься, зачем она подвергает свою карьеру такому риску; вероятно, причиной ее безрассудства была злость на Фаргона, который в последнее время завалил Эллин сложными и зачастую совершенно никчемными поручениями. Казалось, он хочет выяснить границы терпения Эллин, за которыми та потеряет голову и начнет действовать себе во вред. И, судя по тому, с какими предложениями она явилась сегодня на совещание, этот предел был близок, поскольку даже Роза и Кип не имели ни малейшего понятия о том, что Эллин не обсуждала последние изменения ни с Фаргоном, ни с Николасом, и были уверены, что Эллин получила соответствующие инструкции.

От страха перед тем, что она натворила, у Эллин голова шла кругом, адреналин бурно выплескивался в кровь, а слепая злоба на Теда Фаргона словно бичом подхлестывала ее, ослепляя и лишая способности задуматься о последствиях.

Но она, ничем не выдавая бушующих в ней чувств, сидела за столом, прилежно работая над старым контрактом, а бухгалтеры и продюсеры тем временем двинулись к выходу из помещения, чтобы переговорить без посторонних, и наконец Фостер Маккензи поднялся на ноги и отправился за ними. Эллин показалось, что в ее тело впились тысячи раскаленных игл, поскольку всем было известно, что если Маккензи выходит вслед за юристами, а не вместе с ними, значит, представление близится к концу.

И все же только через час Эллин, Роза и Кип встали из-за стола, чтобы обменяться рукопожатиями с противной стороной. Фостер Маккензи так и не появился, но в этот миг Эллин была слишком ошеломлена, чтобы сообразить, что это может означать. В дальнем уголке ее сознания теплилась мысль о том, что она спит в собственной кровати; выслушивая поздравления и добродушные подначки коллег – даже Соммерз присоединился к ним, хотя и с неохотой, – Эллин вдруг поняла, что до самой последней минуты ждала отказа.

– Откровенно говоря, – сказала Роза, как только они с Эллин и Кипом, заведующим юридическим отделом Эй-ти-ай, вышли на автостоянку, – я была уверена, что у тебя ничего не получится, особенно после внесения пункта об одностороннем праве пересмотра условий. Господи, что заставило их пойти нам навстречу?

– До того мгновения, когда Маккензи встал и вышел, я не сомневался, что все пропало, – подал голос Кип. – Но тут кто-то толкнул меня в бок и шепнул, что мы добились своего. Я работаю с Маккензи пятнадцать лет, но до сих пор не знал, что если он уходит последним, это означает, что он готов признать свое поражение.

– Ты заметила, как он смотрел на тебя? – спросила Роза, обращаясь к Эллин. – Клянусь, он был готов испепелить тебя взглядом. Как только ты потребовала эти три с половиной процента… я в жизни не видела ничего подобного. У меня душа ушла в пятки. Я решила, что нам пришел конец. Маккензи, хотя и не показывал этого, был взбешен до предела, когда ты отказалась уступить, и я ничуть не сомневалась, что он встанет и хлопнет дверью.

– Я тоже, – призналась Эллин.

Роза повернулась, посмотрела на Эллин и, увидев смех в ее глазах, рассмеялась сама.

– Неудивительно, что Фаргон дал это задание именно тебе, – произнесла она. – Ты держалась с таким хладнокровием, что Маккензи казался рядом с тобой нервным дергунчиком. Интересно, знает ли Фаргон, что Фостер положил на тебя глаз?

– Они оба ненавидят меня, – с улыбкой отозвалась Эллин, шаря в сумочке в поисках ключей.

– Да, если не считать трех приглашений к ужину и личной просьбы Фаргона уладить это дело, – заметила Роза.

– Ты ничего не понимаешь, – возразила Эллин. – Узнав о том, что я вступила в игру, Фостер позеленел от злости.

– Просто он понял, что Фаргон вводит в бой тяжелую артиллерию, – с улыбкой произнес Кип. – Моя машина стоит на другом этаже. Встретимся в конторе.

Женщины поехали на машине Эллин. Выехав на бульвар Ланкершим, она позвонила менеджеру Уокера Николаса и сообщила ему радостную весть. К тому времени, когда она закончила беседу, автомобиль уже выехал из Вэлли-Виллидж и помчался по ярко освещенной Сансет, направляясь к следующей дорожной развязке, у Санта-Моники.

– Уокер пригласил нас сегодня на вечеринку, – сказала Эллин, положив телефон на колени, и посмотрела на Розу. – Поедешь?

– Еще бы! – Роза рассмеялась. – Ради этого парня я готова хлопнуться на спину и дрыгать ногами. Он до сих пор с Самарой Вито?

Эллин рассмеялась.

– Боюсь, да, – подтвердила она.

– У него совершенно нет вкуса, – пробормотала Роза. – Так что с Фостером Маккензи? – спросила она, складывая руки на груди и скрещивая худощавые лодыжки.

– А что с ним?

Роза закатила глаза:

– Эллин, мы говорим о человеке, который возглавляет одну из крупнейших в мире киностудий, ведет бракоразводный процесс и при этом очень неплохо выглядит. Он трижды приглашал тебя в ресторан. Когда же ты наконец перестанешь вести жизнь затворницы и поступишь так, как поступила бы на твоем месте любая разумная женщина?

– Кто сказал, что я собираюсь это делать? – возразила Эллин.

– Сделаешь, не сомневайся. Фостер Маккензи не из тех мужчин, которым подолгу сопротивляются. Разве что у тебя непорядок с мозгами. – Роза окинула Эллин взглядом. – Ты, часом, не захворала?

Эллин улыбнулась:

– Не вижу, чем он может быть мне полезен.

– Что?! – гневно воскликнула Роза. – Обладая колоссальной властью и влиянием, Маккензи ничем не может быть тебе полезен? Господи, Эллин, у тебя ни на грош фантазии!

– У него близко поставлены глаза, – ответила Эллин.

На лице Розы отразилось искреннее изумление.

– Какое это имеет значение? – удивилась она.

Эллин пожала плечами.

– Послушай, дорогая, – продолжала Роза. – У Фостера Маккензи, может быть, слишком близко поставленные глаза, но твои и вовсе находятся на заднице, если ты не видишь, что он сможет для тебя сделать, если ты сблизишься с ним. Ради всего святого, ты могла бы немедленно распрощаться с Фаргоном и организовать собственную студию, которую завалят такой горой проектов, что ты станешь известнее самого Спилберга!

– Звучит заманчиво, – с улыбкой отозвалась Эллин.

– Ну и?..

– Что – «ну»?

– Что же тебя останавливает?

Эллин посмотрела на Розу и, повернув направо, вырулила на Санта-Монику и поехала к конторе.

Роза ждала, но скоро стало ясно, что Эллин не намерена отвечать. Впрочем, ее взгляд сказал достаточно.

– Послушай, милая, – заговорила Роза, призывая на помощь житейскую мудрость, накопленную за тридцать восемь лет, и опыт трех неудачных замужеств. – Тебе пора забыть о Клее. Я знаю, он дурно обошелся с тобой, хотя в этом не было нужды, но все это осталось в прошлом, ты ничего не можешь изменить, и тебе остается лишь найти в себе силы двигаться вперед.

– Знаю, – ответила Эллин, не отрывая взгляд от дороги.

– Фостер Маккензи ничуть не похож на Клея, – с теплотой в голосе произнесла Роза. – Да, у него было немало женщин, и я не сомневаюсь, что многие из них при встрече с радостью оторвали бы ему яйца, но ты уже несколько месяцев живешь одна, а он совсем неплох для тебя.

Эллин глубоко вздохнула, но в ту же секунду, избавляя ее от необходимости отвечать, зазвонил телефон Розы.

– Привет, – сказала та. – А, это ты, Поллард? Чем могу служить? – Роза на мгновение умолкла, потом ее глаза засверкали, она повернулась к Эллин и сдавленным голосом произнесла: – Не может быть! Неужели получилось? Слушай, Поллард, я обязана тебе по гроб жизни!

Эллин посмотрела на нее.

– Он достал билеты на премьеру «Мы упадем обнявшись», – объяснила Роза. – Каково?

Эллин уважительно вскинула брови. С тех пор как на экраны вышла «Эвита», ни одна премьера не вызывала такого ажиотажа, и билеты на «Мы упадем…» достать было практически невозможно. Точно так же как в пору «Эвиты», актеры, агенты, продюсеры, режиссеры – практически все, кто был причастен к киноиндустрии, – уже несколько недель кряду выпрашивали, вымаливали, воровали, подкупали и делали одному Богу известно что еще, лишь бы попасть на премьеру самой нашумевшей экранизации современной классики, снятой Виктором Уорреном. Список приглашенных был самым точным справочником «Кто есть кто в Голливуде».

– Еще бы! – говорила Роза в трубку. – Да, конечно, я заплачу за лимузин. И первым делом заеду за тобой, если, конечно, ты не хочешь встретиться у меня на квартире… Отлично. Как скажешь… Шутишь? Поллард, если тебе потребуется, я раздобуду к Рождеству целую толпу мужчин с эпикурейскими лицами. Я даже готова помочь тебе избавиться от растительности в носу!

Роза дала отбой, и они с Эллин расхохотались.

– Этот парень – гений, – объявила Роза. – Не будь он гомиком, я бы вышла за него. Боюсь, его приятель тоже голубой, но какая разница? Главное – мы попадем на просмотр. Черт возьми, что надеть? Может быть, завтра прокатимся по магазинам? Лучшего повода не найти.

– Ты хочешь сказать, что у него и для меня найдется билет? – спросила Эллин.

– Конечно. – Машина остановилась у светофора, и Роза изумленно вытаращила глаза, заметив выражение лица Эллин, которая повернулась к ней. – Только не говори мне, что ты не хочешь пойти.

– Не в том дело, – отозвалась Эллин. – Просто… – Но Роза, не слушая ее, пробормотала:

– Ушам своим не верю… – И вдруг слова Эллин достигли ее сознания. – Как ты сказала? – вскричала она, рывком поворачиваясь к Эллин.

Карие глаза Эллин улыбались.

– Я сказала, меня уже пригласили, – ответила она.

Ошеломленная Роза судорожно перевела дух.

– Ты собралась на премьеру и утаила это от меня?! – воскликнула она.

– Извини, – произнесла Эллин, поджав губы. – Но я узнала об этом только вчера, а сегодня у нас были дела поважнее.

– Кто тебя пригласил? – осведомилась Роза, не зная, сердиться ли на Эллин или радоваться за нее.

– Майк Маккан, – отозвалась та, с удовольствием наблюдая за тем, как у Розы от изумления отваливается челюсть.

– Тот самый британец, к которому тебя посылал Фаргон и который нашел в себе силы отвергнуть его предложение?

Эллин рассмеялась и кивнула.

– Ну, как вам это нравится? – пробормотала Роза себе под нос. – Где он сейчас? Здесь, в Лос-Анджелесе? Как же это вышло, что какой-то англичанин получает приглашение, а мы, коренные американцы, должны стоять на коленях, лишь бы попасть в очередь за билетами?

Эллин улыбнулась.

– Маккан – агент Виктора Уоррена, – объяснила она.

– Ну и дела! – произнесла Роза. – И что же, он просто позвонил тебе и спросил, не хочешь ли ты пойти с ним на премьеру?

– С ним, а также с Виктором Уорреном и его женой, – добавила Эллин.

– Не верю своим ушам, – повторила Роза. – Что произошло между вами там, в Лондоне? Ты умудрилась его соблазнить или что-нибудь в этом роде? Не подумай, будто я осуждаю тебя – Маккан так хорош собой, что мог бы делить постель с королевой, появись у него желание делать добрые дела, – но почему ты ничего мне не рассказывала?

– Рассказывать было нечего. – Эллин рассмеялась, довольная тем, что сумела скрыть от Розы, как ошеломило ее предложение Майка, свалившееся словно с небес. Она даже не знала, что Майк в Лос-Анджелесе, пока тот не позвонил ей. Эллин полагала, что он в Лондоне, но в конце разговора Майк дал ей лос-анджелесский номер, по которому она могла связаться с ним. Не в силах удержаться, она наутро набрала названный номер и выяснила, что Майк приехал накануне и остановился в отеле «Времена года». Иными словами, он позвонил ей сразу по прибытии, а значит, ему не терпелось встретиться с ней. А может быть, и нет, ведь до премьеры оставалась целая неделя, и Эллин уже начинала сомневаться в том, что выдержит это испытание.

– Устрой вечеринку и пригласи его, – посоветовала Мэтти таким тоном, словно говорила о чем-то само собой разумеющемся.

– Не могу, – отозвалась Эллин дрожащим от волнения голосом.

– Почему? Все, что тебе нужно сделать, – это сказать, что ты собираешь друзей, но забыла пригласить его, когда он тебе звонил, и спросить, не хочет ли он присоединиться.

– А если он откажется? Придется устроить вечеринку, а мне этого совсем не хочется.

Мэтти в отчаянии всплеснула руками.

– Так поговори с ним первым, – предложила она.

– А если он занят в тот вечер, который я выберу? Не могу же я заявить: «Ах, простите, я имела в виду не среду, а четверг!»

– Тем более нужно сначала поговорить с Майком, – заметила Мэтти. – А если он занят в тот вечер, который ты назовешь, тебе остается лишь ждать премьеры.

– Какой же вечер назвать?

Мэтти закатила глаза:

– Ели бы ты управлялась на работе с такой же ловкостью и сноровкой, как налаживаешь свою личную жизнь, мы обе давно были бы на улице. Пригласи его в субботу или в пятницу. На твоем месте я бы выбрала пятницу.

– Почему?

– Пятница ближе, а ты ждешь не дождешься встречи.

– Как-нибудь потерплю, – заверила ее Эллин.

– Тогда в субботу.

– А может быть, дождаться премьеры? – спросила Эллин.

Мэтти пожала плечами:

– Как хочешь.

Эллин жестом велела официанту принести еще бокал вина.

– В пятницу, пожалуй, – сказала она.

– У тебя телефон с собой? – осведомилась Мэтти. – Глупый вопрос. Ты повсюду ходишь с телефоном. Так вот, звони сейчас же в отель и спроси, свободен ли Майк в пятницу.

Эллин почувствовала, как внутри у нее все сжимается.

Глаза Мэтти сузились. Выражение, появившееся на лице сестры, было очень хорошо знакомо ей.

– Так и быть, я позвоню сама и назовусь твоим секретарем, – предложила она.

Эллин протянула ей аппарат.

Мэтти связалась с отелем и попросила соединить ее с номером Майка Маккана.

Эллин протянула руку к телефону:

– Если он там, я сама поговорю с ним. – Она поднесла аппарат к уху и услышала голос Майка:

– Алло?

Сердце Эллин замерло, ее охватил такой страх, что она едва не дала отбой.

– Здравствуйте, это Эллин Шелби, – дрогнувшим голосом сказала она. – Э-э… как у вас дела?

– Все в порядке, – удивленно произнес Майк. – Где вы? Что это за шум?

– Я в китайском ресторане на бульваре Сансет, вдвоем с кузиной Мэтти, – ответила Эллин. – Я подумала… В общем, когда вы звонили в последний раз, я забыла сказать, что устраиваю в пятницу маленькую вечеринку, и подумала, может быть, вы захотите прийти…

– В ближайшую пятницу? – уточнил Майк.

Эллин окаменела. У Майка уже назначена встреча, он откажется приехать к ней в гости. Она уже жалела, что взялась за телефон.

– Да, на этой неделе, – пробормотала она.

– В котором часу?

Эллин посмотрела на Мэтти.

– В котором часу? – одними губами произнесла она.

– В любое удобное для него время, – предложила Мэтти.

– Около семи, – сказала Эллин в трубку, криво улыбнувшись сестре. – Немножко выпьем, а после девяти поедем в ресторан.

– Я смогу быть у вас не раньше восьми, – отозвался Майк. – Но разумеется, приеду с удовольствием. Какой у вас адрес?

Эллин уже собралась по буквам продиктовать замысловатое испанское название своего квартала, а потом передумала.

– Завтра утром я пришлю вам адрес по факсу вместе с указаниями, как проехать, – пообещала она.

– Отлично, – сказал Майк. – Жду встречи.

– Я тоже, – ответила Эллин и, выключив аппарат, посмотрела на Мэтти и пробормотала: – Вот только хватит ли мне терпения ждать до пятницы?

– До сих пор тебе и в голову не приходило делать маникюр в салоне! – с отчаянием воскликнула Мэтти, когда Эллин позвонила ей, чтобы попросить совета.

– Должно быть, настала пора, – сказала Эллин, прикрывая листком бумаги мигающие лампочки на панели телефона, чтобы не видеть, сколько людей пытаются до нее дозвониться. – Ты уже ездила по магазинам? Ты достала хорошее вино? Он знает толк в винах.

– У нас есть отличное вино.

– Где мы накроем стол? На кухне или на веранде? Знаешь, мне не нравится блузка, которую я купила. Что скажешь?

– Эллин, возьми себя в руки! – Мэтти рассмеялась. – Все в порядке. Джин уже здесь, со мной, выбирает пластинки и кассеты с музыкой. Мы расставим все, как сочтем необходимым, и тебе останется лишь приехать домой и привести себя в порядок. И думать забудь об искусственных ногтях, они тебе ни к чему, вдобавок с непривычки ты можешь оцарапать Майка или себя, если наклеишь их.

– А как насчет блузки? – спросила Эллин.

– Блузка просто потрясающая. Майк сойдет с ума.

– Тебе не кажется, что она слишком открытая?

– Блузка что надо. И хватит названивать, у меня уйма работы.

Эллин нажала две клавиши и набрала другой номер. Нынче у нее было столько дел, что она рисковала опоздать на свою собственную вечеринку. Такое случалось не раз, но сегодня Эллин ни за что не согласилась бы поставить работу во главу угла. Она скорее умерла бы, чем призналась, что запасла два новых комплекта нижнего белья, один из которых, трехсотдолларовый «Мучино», до сих пор лежал в обертке, а еще раньше съездила в парфюмерный магазин и купила флакон «Куатр Фобюр», самых чувственных в мире духов.

Весь день ее мучил страх, что Майк вот-вот позвонит и скажет, что не сможет приехать, и всякий раз она напоминала себе, что впереди ее ждет премьера, хотя и сомневалась, что сумеет дожить до нее, сохранив рассудок. Какое счастье, что профессия научила ее не выдавать своих чувств и никто, кроме Мэтти, не догадывается, какие жалкие, малодушные мысли одолевают ее!

– Чепуха! – заявила Мэтти, когда Эллин приехала домой и поделилась с ней своими опасениями. – Ты выглядишь так, что при взгляде на тебя меня бросает в дрожь. Это шутка! – завопила она, увидев, как побледнела Эллин. – Ты что – шуток не понимаешь? – На лице Эллин отразилось облегчение, и Мэтти вновь повернулась к зеркалу, чтобы заняться макияжем. – В любом случае заманить Майка в Голливуд тебе не удастся. Ты ведь говорила, что он никогда не переедет сюда. – Мэтти продолжала подкрашивать лицо, но, не услышав ответа, посмотрела на Эллин, которая сидела в ванне, и, заметив смущение в ее глазах, улыбнулась. – Ну, разве что ты надеешься, что он сделает это ради тебя.

Щеки Эллин зарделись.

– Не стану скрывать, мне хочется, чтобы Майк влюбился в меня по уши, перебрался в Штаты и остался со мной до гробовой доски… Ну вот, я все испортила, высказав свои мечты вслух.

Мэтти приподняла изящные брови.

– Трудно поверить, что ваше общение ограничилось ужином в ресторане, – сказала она.

Эллин вздохнула и окунулась с головой.

– Уже и не припомню, сколько раз я занималась с ним любовью… в своем воображении, – произнесла она, вновь показавшись над водой. – Я прекрасно представляю, как это будет – разумеется, если до этого дойдет. В нем есть нечто, чего я не могу описать словами… и это нечто сводит меня с ума. – Она посмотрела на сестру и рассмеялась. – Прочь отсюда! – крикнула она, запустив мочалкой в Мэтти, которая таращилась на нее мечтательным влюбленным взором.

– Ничто не мешает тебе перебраться в Лондон, – заметила Мэтти, вновь принимаясь за косметику.

Эллин задумчиво выпятила губы.

– Ну, не знаю, – сказала она. – Мне там нечего делать.

– Но там Майк, – напомнила Мэтти.

Эллин рассеянно смотрела на свои вытянутые ноги.

– Знаешь, мне очень хочется, чтобы он приехал сюда, – проговорила она после недолгого молчания. – Не обязательно ради меня. Мне кажется, Лос-Анджелес словно создан для него. Я хочу, чтобы он увидел, что мы вовсе не такие мерзавцы и гордецы, как он представляет.

На лице Мэтти появилась удивленная мина.

– А разве он не прав?

Эллин с досадой покачала головой и, взяв толстое мохнатое полотенце, выбралась из ванны.

– Кто-нибудь отказался от приглашения? – спросила она.

– Только Карла, но этого и следовало ожидать, – ответила Мэтти.

– Ты разложила закуски по тарелкам?

– Еще нет. Успеется. И кстати, пошевеливайся, если не хочешь встретить гостей в чем мать родила.

Едва Мэтти вышла из ванной, Эллин подошла к зеркалу и осмотрела свое обнаженное тело, блестящую кожу кремового оттенка, тугие красные соски и покрытый золотистыми завитками треугольник между ног. Эллин попыталась посмотреть на себя глазами Майка, и, стоило ей представить, как она лежит с ним обнаженная, ее сердце забилось чаще, а тело охватила сладостная истома. Эллин уже не сомневалась, что после памятного вечера в ресторане ее влечение к Майку лишь усилилось, и порой она была готова потерять голову от страсти. В эту минуту ей почти удалось убедить себя в том, что Майк позвонил ей, едва прибыв в Лос-Анджелес, потому что чувствует то же самое. Но Эллин не забывала, как он оттолкнул ее тогда, в Лондоне, и надеялась, что это воспоминание поможет ей сегодня вечером сохранять спокойствие и выдержку.

Было уже пятнадцать минут десятого, когда Майк наконец постучал в дверь квартиры Эллин. Судя по тому, что изнутри не слышалось ни звука, вечеринка уже завершилась, но Майк знал, что Эллин в квартире, потому что, прежде чем впустить его, охранник звонил по телефону, чтобы сообщить хозяйке о прибытии гостя. Проезжая по территории комплекса к подземному гаражу, Майк гадал, сердится ли на него Эллин за то, что он не позвонил и не предупредил о том, что задерживается. Пожалуй, так и нужно было сделать, но встреча с Виктором Уорреном затянулась намного дольше ожидаемого, и когда она подошла к концу, Майк счел за лучшее попросту сесть в машину и отправиться к Эллин.

Он уже собрался постучать еще раз, ругая себя за то, что явился с пустыми руками, когда дверь внезапно распахнулась. На пороге стояла высокая привлекательная брюнетка.

– Привет, я – Мэтти, кузина Эллин, – сказала она. – А вы, должно быть, Майк. Входите. Некоторые уже разъехались, но кое-кто остался.

Рассмеявшись, Майк двинулся за ней следом. В комнате горел приглушенный свет, тут и там виднелись остатки пиршества. Майк заметил нескольких человек, сидящих на веранде, но в первую секунду ему показалось, что Эллин там нет.

– Хотите что-нибудь выпить? – предложила Мэтти. – У нас есть почти все, чего только можно пожелать.

– Скотч, – попросил Майк, и в ту же секунду ему на глаза попались трое, которые сидели на веранде чуть поодаль от остальных, и среди них – Эллин. Она была так прекрасна, что Майк тотчас забыл об усталости и смене часовых поясов после перелета из Австралии, захваченный единственным желанием – обнять ее. – Привет, – сказал он, когда Эллин подошла поздороваться с ним. Их глаза встретились, и Майк, не в силах более сдерживаться, протянул к ней руки. – Я не слишком опоздал? – спросил он.

Эллин еще секунду или две не отрывала взгляд от его лица, потом улыбнулась и ответила:

– Надеюсь, нет.

Было трудно сказать наверняка, сердится ли Эллин, но у Майка возникло ощущение, что она ему рада.

– Вот ваш бокал, – проговорила Эллин, когда из-за ее спины появилась Мэтти.

Майк взял виски и, увидев, что Мэтти направилась к гостям, ответил:

– В следующий раз ваша очередь. – Эллин непонимающе нахмурилась, и он пояснил: – Я имею в виду – опаздывать. Я уже дважды опоздал на встречу с вами.

Эллин улыбнулась.

– Остальные уехали ужинать в «Мирабель», – сказала она. – Мы как раз собирались последовать за ними. – Она помолчала и спросила: – Не хотите присоединиться?

Майк продолжал смотреть в глаза Эллин. Ему хотелось одного – прикоснуться к ней.

– Только если вы этого хотите, – произнес он.

Эллин прикусила дрогнувшую нижнюю губу. Они с Майком смотрели друг на друга, не замечая взрыва смеха на веранде.

Взгляд Майка блуждал по лицу и шее Эллин, по ее медным волосам, рассыпавшимся по обнаженным плечам, по ее восхитительной коже, которая казалась такой мягкой. Ее округлая грудь вздымалась и опадала с каждым вдохом и выдохом, а в глазах отражались те же чувства, что испытывал сейчас Майк.

Эллин негромко застенчиво рассмеялась, потом, рассеянно махнув рукой в сторону гостей, сказала:

– С Мэтти вы уже познакомились. Это Джин, ее приятель. Это Роза, она работает со мной. Эрнест, ее друг… Те двое в уголке, с которыми я говорила, когда вы пришли, – Джозеф и Элли, они только что окончили университет.

Майк повернулся, бросил взгляд на окружающих и, пригубив виски, спросил:

– Может быть, присоединимся к ним?

Эллин улыбнулась:

– Если хотите.

Глаза Майка весело блеснули. Выйдя вслед за Эллин в напоенную благоуханием тишину ночи, он пожал гостям руки и вновь извинился за опоздание. Роза и Мэтти тут же забросали его незлобивыми подначками, и хотя Майк достойно встретил их натиск, он ни на мгновение не переставал ощущать близость Эллин. Она уселась с остальными за стол, рядом с Джином, и всякий раз, слыша ее смех, Майк чувствовал, как тот отдается у него в сердце.

Между ними словно протянулась ниточка. Эллин следила за лицом Майка, чувствуя, как в ней разгорается жаркая страсть. Она обижалась и сердилась на Майка за то, что он опоздал и едва не испортил ей вечер. Но теперь, когда он наконец приехал и окунулся в царившую здесь атмосферу веселья и дружелюбия, Эллин забыла обо всем, кроме его властного, завораживающего взгляда и неодолимого желания прикоснуться к нему.

– Пожалуй, нам пора, – сказала Мэтти, поставив опустевший бокал на стол. – Остальные, верно, гадают, куда мы запропастились. Вы едете с нами, Майк? – спросила она.

Майк посмотрел на Эллин. Их взгляды скрестились, и он словно со стороны услышал собственный голос:

– Езжайте, мы вас догоним.

Гости встали из-за стола. Эллин проводила их до дверей и, попрощавшись, вернулась. Майк сидел на балюстраде веранды, глядя на нее. Эллин остановилась в центре комнаты. Они не спускали друг с друга глаз, и Эллин почувствовала, как от желания обмякает ее тело.

Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но голос изменил ей. Едва Майк поднялся на ноги и вошел в комнату, ее сердце замерло. Он остановился напротив, Эллин подняла на него глаза, и он наклонился к ней и поцеловал в губы. Это был самый восхитительный и волнующий поцелуй в ее жизни; запах Майка и вкус его губ привели Эллин в исступление. Майк посмотрел ей в глаза, потом взял ее руку и втянул в рот кончики пальцев, словно давая понять, что собирается делать с ее грудью. К этому времени соски Эллин до такой степени отвердели от вожделения, что она едва держалась на ногах, и чем крепче Майк посасывал ее пальцы, тем глубже она погружалась в пучину головокружительного сладострастия.

Майк выпустил руку Эллин и принялся щекотать пальцем уголки ее губ. Она закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением второй руки Майка, которая скользнула по ее щеке и легла ей на грудь. Майк продолжал ласкать Эллин, следя за ее лицом, пока ее не охватило такое возбуждение, что она едва могла дышать. Ей так хотелось почувствовать его губы на своей груди, что она была готова умолять его об этом. Она завела руки за спину и, расстегнув пуговицы блузки, сняла ее и бросила на пол. Майк опустил глаза на грудь Эллин, которая затрепетала под его взглядом, точно от самой изысканной ласки. Он стоял так близко, что Эллин почувствовала его дыхание на своем лице и, увидев, как вздрагивают от страсти его губы, едва не бросилась ему на шею. Словно угадав ее мысли, Майк положил руки ей на плечи и, удерживая на месте, опустил голову к ее груди, взяв в рот сначала первый, потом второй сосок. Эллин не сдержала стон; от нового прилива жгучей страсти у нее подогнулись колени. Майк продолжал ласкать ее языком, крепко посасывая и чуть покусывая соски, пока Эллин не поняла, что вот-вот кончит. Внезапно Майк впился губами в ее рот, с наслаждением запуская внутрь язык. Он схватил Эллин за ягодицы и прижал ее к своей восставшей плоти. Почувствовав, что он больше не может сдерживаться, Эллин прильнула к нему и, расстегнув пуговицы широкой юбки, сбросила ее на пол. Теперь на ней оставались лишь узенькие шелковые трусики и золотистые босоножки на высоких каблуках.

Они продолжали целоваться, слившись друг с другом, лаская друг друга языками; они задыхались от страсти, издавая чуть слышные сладостные стоны. Потом Майк стянул трусики с бедер Эллин и продолжал снимать их, опустившись на колени. Он положил ладони ей на ягодицы и стал целовать самые укромные уголки ее тела.

Эллин уже начал охватывать оргазм, когда Майк взял ее за руки и опустил на пол рядом с собой. Не отрывая взор от глаз Эллин, он схватился за пуговицы рубашки, а она тем временем расстегнула ему брюки. Наконец Майк снял с себя одежду, и Эллин прикоснулась к его напряженному члену. Он казался таким огромным и твердым, что она распласталась на ковре и потянула его за собой.

Едва ее рука сомкнулась, Майк громко застонал. Вдруг он крепко прижался к ее губам и втиснулся между ее ног. Эллин забросила ноги ему на спину и вонзила ногти ему в плечи. Майк рывком вошел в Эллин, глядя на нее горящими от страсти глазами. Его губы вновь прижались к ее рту, и он задвигался мощными толчками, ввергая Эллин в забытье.

Она вскрикнула, чувствуя, как напрягаются ее мышцы. Майк приподнялся, глядя туда, где соединялись их тела. Лоно Эллин содрогалось в яростных спазмах, стискивая его плоть; судорожные толчки отдавались в его теле, словно удары хлыста. С каждым содроганием Эллин слабела, ее руки соскользнули на пол, но ноги продолжали крепко охватывать талию Майка, а грудь колыхалась, подчиняясь ритму движений его бедер. Неожиданно его тоже охватил оргазм, и он изо всех сил вонзился в самые глубины ее тела, заставляя Эллин в голос стонать от наслаждения и боли.

Он прижал Эллин к себе, чувствуя, как она тает в его объятиях. Неистовое биение их сердец мало-помалу стихало, судорожное дыхание выравнивалось. Майк запустил пальцы в волосы Эллин и перекатился на спину. Эллин опустила голову ему на плечо и аккуратно положила ногу между его бедер.

Несколько минут спустя Эллин сообразила, что Майк уснул. Улыбнувшись, она поднялась на колени и посмотрела на него. Ее взгляд скользнул по телу Майка и вернулся к его лицу. Он был так мужественно-красив, что у Эллин дрогнуло сердце. Мягким осторожным движением она разбудила его.

Глаза Майка распахнулись; в первое мгновение на его лице отразилась растерянность, а потом он прикоснулся к щеке Эллин и сказал:

– Ты прекрасна.

– Ты тоже, – улыбаясь, ответила она. – И если ты устал так же, как я, то не отправиться ли тебе в постель?

Майк комически вздернул брови, и Эллин подумала, что, не будь он так утомлен, непременно отпустил бы какую-нибудь шутку. Но сейчас ему хватило сил пробормотать лишь:

– Только если ты отправишься со мной.

Немного погодя он вновь заснул под простыней, накрывавшей их переплетенные тела.