В погоне за мечтой

Глава 6

Следующим утром в половине восьмого официант проводил Эллин к угловому столику ресторана отеля «Времена года», что в Доэни. Ресторан уже был переполнен деятелями кино, которые явились сюда осмотреться и показать окружающему миру, что они по-прежнему на коне. Как всегда, в помещении царила какофония звуков: надрывались сотовые телефоны, звенело столовое серебро, голоса перекрикивали друг друга. Эллин взмахом руки приветствовала знакомых, несколько раз остановилась, чтобы переброситься словцом, и наконец уселась за столик, который забронировала нынешняя секретарша Фаргона.

Спросив чай, она вынула из сумочки заметки, которые набросала накануне, и углубилась в чтение. Эллин наизусть знала каждое слово, поэтому сосредоточить внимание было трудно, и к тому времени, когда появился официант с чаем, она и думать забыла о грядущих неприятностях. Поймав себя на этом, она попыталась вновь сосредоточиться на мысли о Маккане и еще раз задалась вопросом, зачем Фаргону потребовалось в последнюю минуту перенести место встречи из своего кабинета в ресторан «Времена года». Вероятно, подумала Эллин, Тед хочет показать окружающим, что он вновь приступил к работе, и этот способ был ничуть не хуже любого другого.

Она опустила взгляд на лежавшую перед ней страницу и уже собиралась вновь взяться за дела, когда у ее столика остановился знакомый режиссер. После того как он ушел, Эллин еще несколько минут бросало то в жар, то в холод. Она пыталась овладеть собой, упрекая себя в излишней мнительности. В словах человека, который только что разговаривал с ней, не было скрытого смысла, просто у него привычка – смотреть на собеседника с таким видом, будто он не верит собственным ушам. Нет, ей нечего бояться, нечего стыдиться. Если не считать опасений, что кто-нибудь узнает о ее вчерашней поездке голышом по Беверли-Хиллз в компании Клея Инголла.

Эллин не следовало соглашаться, но она не могла забыть того возбуждения, которое испытала, сидя рядом с Клеем и наблюдая за тем, как действует на него ее нагота. Застань ее кто-нибудь в таком виде, она умерла бы со стыда, но в те сладостные мгновения это не имело никакого значения. К счастью, когда они выезжали за ворота, охранник хлопотал у встречного автомобиля и не увидел ее, а как только пришло время возвращаться, Эллин уговорила Клея достать из багажника ее пальто. Она не имела ни малейшего понятия, в какой миг ее заметили – пока машина колесила по улицам или когда стояла у светофора. Всю дорогу Эллин не отрывала глаз от лица Клея, а по возвращении они предались любовной страсти и повторили то же самое утром перед тем, как она отправилась на работу. Но теперь Эллин спрашивала себя, стоят ли эти наслаждения того ужаса, который испытали бы ее родители, развернув газету и увидев свою дочь в таком постыдном виде. От одной мысли об этом ее замутило, ведь даже ребенком она никогда не раздевалась перед отцом, и каково ему будет увидеть, как дочь выставляет себя напоказ, и знать при этом, что вместе с ним на нее смотрит весь мир…

А что сказали бы люди, окружавшие ее в эту минуту, ее друзья, коллеги? Каково было бы ей сидеть среди них сейчас, если бы в утренней газете появилась фотография, на которой она снята голышом в машине рядом с Клеем Инголлом? Вряд ли они придали бы этому уж очень большое значение – Лос-Анджелес видывал и не такое, – но для Эллин подобная публикация стала бы сущим кошмаром. Она неустанно пеклась о своей репутации, но теперь безупречному образу, который она с таким трудом создавала, грозила смертельная опасность.

Заметив Фаргона, поглощенного беседой с вице-президентом «Сони», Эллин поспешно отбросила мысли о личных неурядицах и сосредоточилась на Маккане. На мгновение ее охватили страх и неуверенность, но она тут же усилием воли подавила приступ малодушия. Она тщательно проработала досье на Маккана и ничуть не сомневалась в том, что ей удалось нащупать его ахиллесову пяту. В сущности, у него было два слабых места, и более всего Эллин занимало второе – она до сих пор не могла уразуметь, какие причины побудили столь талантливую актрису, как Мишель Роу, покинуть Майка Маккана в пору расцвета своей карьеры и отправиться спасать мир. Разумеется, Эллин знала официальную версию – на Мишель якобы оказал сильное впечатление телесериал о Боснии, она была не в силах противиться зову души, – однако все эти заявления сделал ее агент, но ни сама Роу, ни Маккан не проронили по этому поводу ни слова. Эллин оставалось лишь гадать, какие обстоятельства столь круто повернули жизнь Мишель. Было неясно, удастся ли их использовать, но Эллин чувствовала, что в этом деле стоит покопаться, вдруг найдется что-нибудь интересное.

У Маккана была еще одна слабость, и Эллин искренне удивлялась тому, что до сих пор никто и не подумал поймать его на эту удочку. Несмотря на то что этот пунктик значился в досье всех агентств, о нем кричали все газеты в пору разрыва с Роу, было ясно, что никому и в голову не приходит пустить его в ход. Эллин собиралась использовать этот козырь во время беседы с Фаргоном – он мог оказаться той самой зацепкой, которая не только поможет ей сохранить работу, но и залучить Маккана в свои сети.

– Привет. – Тед улыбнулся и подтянул к столику кресло. – Как дела? Ты сегодня красавица.

– Все в порядке, – ответила Эллин, чувствуя, как внутри у нее все сжимается. Как она ни старалась сохранять спокойствие в присутствии Фаргона, он неизменно выбивал ее из колеи. – Ты и сам отлично выглядишь, – добавила она.

Фаргон вздернул кустистые брови, словно давая понять Эллин, что ожидать чего-либо иного было бы непростительной глупостью с ее стороны. И вероятно, он был прав. В шестьдесят восемь лет он по-прежнему считался привлекательным мужчиной, хотя своей импозантностью был обязан скорее высокому росту, нежели внешности; его широкое, обтянутое пергаментной кожей лицо носило явный отпечаток многолетнего злоупотребления спиртным и табаком. Трансплантация волос, за которую он выложил двенадцать тысяч долларов, прошла довольно успешно, хотя результат был скорее комический – Фаргон обзавелся густой шевелюрой человека, годившегося ему в сыновья. Эллин подумала, что ему заодно следовало избавиться от дрожания рук и запаха изо рта, но это, по-видимому, ничуть не лишало Фаргона обаяния, ведь, по слухам, той девчонке, которую он трахал, когда с ним случился инфаркт, было всего девятнадцать лет.

– Как отдохнул? – спросила Эллин.

– Замечательно, – ответил Фаргон и взмахнул рукой, подзывая официанта. – Принесите мне кофе, яйца по-бенедиктински и порцию копченой лососины, – велел он, демонстрируя пренебрежение к своим недугам. – Ты будешь есть? – обратился он к Эллин.

– С меня довольно чая, – отозвалась она и обернулась, услышав, как кто-то окликнул Фаргона по имени. Это был еще один вице-президент «Сони».

– Как у тебя дела? – снова спросил Фаргон, пока официант наливал ему кофе. – Готова к схватке с канадцами?

Эллин кивнула.

– У нас безупречная позиция, – сказала она. – Мы должны победить.

– Давно пора. – Тед улыбнулся, салютуя Эллин кофейной чашкой. – Я слышал, ты провела минувшую ночь с Инголлом. Если не ошибаюсь, вы встречаетесь уже полгода?

Эллин похолодела. Ее сердце бешено забилось, в голове закружил водоворот мыслей. Откуда Тед узнал о вчерашней ночи? Откуда он узнал о Клее? Может быть, в эту самую минуту он представляет ее обнаженной в машине? Воображает, как он прикасается к ней? От одной этой мысли кожа Эллин пошла мурашками, но она быстро взяла себя в руки. Нет ничего удивительного в том, что Фаргон пронюхал о ее отношениях с Инголлом. Он наверняка внимательно следит за ее личной жизнью. Уже сам тон, которым Фаргон заговорил о Клее – этакое дружеское любопытство, – подсказывал Эллин, к чему он клонит.

Фаргон впился в ее лицо безжалостным взглядом хищника. Эллин не отвела глаз, напрягая всю волю и давая ему понять, что он ее не испугал. Это было непросто, Фаргон буквально сокрушал ее своей властностью, но Эллин явилась сюда, твердо намеренная выстоять, и не собиралась склонить голову перед первым же препятствием, хотя даже не догадывалась, какое испытание ее ждет.

Официант принялся расставлять на столе тарелки, и Фаргон откинулся на спинку кресла.

– Это у вас серьезно? – спросил он.

– Ты знаешь достаточно, чтобы понять, какой будет ответ, – сказала Эллин, дождавшись, пока уйдет официант.

В глазах Теда мелькнул веселый огонек.

– Все это время Инголл изменял тебе, – произнес он, неторопливо жуя.

Эллин даже не моргнула.

– Может быть, перейдем к делу? – предложила она.

Фаргон ухмыльнулся, подцепил вилкой кусок лососины и отправил в рот.

– Что ж, давай поговорим о Майке Маккане, – сказал он, глотая. Эллин промолчала, и Тед взял чашку с кофе. – Мы можем обстряпать это дело самыми разными способами, однако сначала я хотел бы выслушать твои соображения.

– Так и быть, – отозвалась Эллин. – Но прежде ты выслушаешь мои условия.

Рука Фаргона с чашкой замерла на полпути к губам.

– Условия? – переспросил он.

Эллин опустила глаза на страницу, лежавшую перед ней на столе:

– Мы можем обсудить их, но в разумных пределах.

Фаргон отставил кофе в сторону.

– Думаю, будет лучше, если ты сразу уяснишь следующее: я не торгуюсь со своими работниками. Особенно в делах вроде того, которое поручено тебе.

– Все всегда бывает впервые, – заметила Эллин, сама изумляясь твердости, с которой прозвучал ее голос. Фаргон уже качал головой, и она вызывающе посмотрела ему в лицо. – Если я не ошибаюсь, ты готов на все, лишь бы заполучить Маккана?

Сузив глаза, Фаргон склонил голову набок, окидывая Эллин оценивающим взглядом.

– Ошибаешься, – ответил он.

– Не вешай мне лапшу на уши.

Фаргон оскалил белоснежные фарфоровые зубы:

– Откровенно говоря, Эллин, до сих пор ни один человек твоего положения не осмеливался бросить мне подобный упрек.

– Ты готов выслушать мои условия?

– Еще бы! Сгораю от нетерпения.

Уловив издевку в его голосе, Эллин глубоко вздохнула и заставила себя продолжать:

– Сначала я хочу узнать, сколько ты намерен предложить Маккану.

Лицо Фаргона посерьезнело.

– Семьсот пятьдесят, – сказал он.

– Ты имеешь в виду – тысяч? – спросила Эллин, записывая цифры в блокнот. Фаргон не счел нужным отвечать, и она добавила: – В месяц? – Фаргон лишь усмехнулся. – Стало быть, в год, – продолжала Эллин, невозмутимо глядя на него. – Извини, но мне нужна полная уверенность в том, что я правильно тебя поняла. Итак, семьсот пятьдесят тысяч в год. Что еще?

– Автомобиль. Дом. Членство в загородном клубе. Полезные знакомства.

– Как насчет доли в прибылях?

Добродушия Фаргона как не бывало.

– На кого ты работаешь, черт побери? На меня или на Маккана?

– Я задала вопрос.

– А я отвечаю «нет».

– Значит, нам не о чем говорить. – Эллин закрыла блокнот. – Будь на моем месте Маккан, он бы попросту встал и ушел. – Фаргон гневно воззрился на нее, но Эллин не дрогнула. – Я лишь хочу, чтобы ты понял: без доли с продаж Маккан ни за что не согласится.

Фаргон вновь заулыбался:

– Ему уже предлагали долю, а он решительно отказался.

– Наверное, процент был недостаточно велик, – заметила Эллин.

Фаргон откинулся на спинку и сложил руки на груди.

– Ладно, давай возьмемся за дело иначе, – сказал он. – На сей раз я буду говорить о том, что собираюсь предложить Маккану, а потом ты объяснишь мне, каким образом намерена подать мое предложение, чтобы он не смог отказаться.

– Давай.

Фаргон откашлялся.

– Итак, – заговорил он, – семьсот пятьдесят тысяч плюс ежегодная премия двадцать пять процентов, хороший автомобиль – «мерседес», «лексус», «кадиллак», что его душе угодно, – а также пять тысяч в месяц на аренду жилья, полное покрытие расходов, право самому набирать сотрудников и поездки первым классом.

Эллин смотрела на него, ожидая продолжения, но Фаргон молчал, и она напомнила, подперев щеку кулаком:

– Ты забыл о доле в прибылях.

– Хорошо, он получит долю. И вот еще что. Пусть это будет твоей козырной картой – я готов выкупить его лондонское агентство по рыночной цене, оставив прежнее название и персонал. Я обязуюсь передавать туда все сделки, которые Маккан заключит с европейскими партнерами, находясь здесь, в Штатах. Клиентов он будет искать сам, без моего вмешательства. Единственное мое условие состоит в том, чтобы он обеспечил годовой оборот по меньшей мере три миллиона и постоянно жил в Лос-Анджелесе. – Фаргон потянулся за чашкой, явно очень довольный собой. – Ну, как тебе мое предложение? Ты можешь представить, что он откажется?

Эллин была вынуждена признать, что условия Фаргона выглядят впечатляюще. Никто, находясь в здравом уме, не отверг бы такого неслыханно щедрого предложения. Но судя по тому, что Эллин прочла о Маккане, это был человек на редкость независимый, он не испытывал ни малейшего почтения к Голливуду, и ей казалось, что он ни за какие деньги не продаст компанию, которую создал собственными руками.

– Ну, что ты думаешь? – спросил Фаргон, чуть раздраженный тем, что Эллин не завопила от восторга.

– Окажись на его месте другой человек, ты мог бы считать, что он у тебя в кармане. Только не Маккан… Остается лишь выложить перед ним карты и посмотреть, что получится. – Эллин прикусила нижнюю губу, и в ее глазах на секунду появилось задумчивое выражение. – Я бы добавила еще одну приманку, – сказала она, помолчав. – Предлагать ее не обязательно, но все же хотелось бы иметь в рукаве что-нибудь про запас.

– Например? – спросил Фаргон.

– Не знаю, поможет ли это, – заговорила Эллин, рассеянно вертя в пальцах ручку, – но думаю, что больше всего Маккана заинтересует перспектива стать продюсером.

Фаргон нахмурился.

– О чем ты? – осведомился он.

Эллин продолжала размышлять, выпятив губы.

– У нас есть сведения, – проговорила она, – что Маккан не прочь занять кресло продюсера. Может быть, в этом и заключается его слабость, точно не знаю. Однажды он уже занимался этим делом с Мишель Роу, актрисой, которая в ту пору была его любовницей, но бросил, как только она ушла от него. И я подумала, – продолжала Эллин, – что если бы ты предложил помочь ему стать независимым продюсером…

– Мне нужен агент, а не продюсер! – рявкнул Фаргон.

Эллин пропустила его слова мимо ушей.

– Если бы ты ограничил действие контракта тремя или, скажем, пятью годами, обязавшись впоследствии помочь ему выбиться в продюсеры «Юниверсал пикчерз», «Фокс» или другой крупной студии…

– Неужели я похож на Санта-Клауса? – прорычал Фаргон.

– …при условии, что он оставит свою клиентуру в нашем агентстве, – продолжала Эллин, – то ты получил бы долю в его предприятии и вместе с тем держал бы его на поводке.

Наконец ей удалось завладеть вниманием Фаргона. Едва сдерживая улыбку, Эллин следила за тем, как он напускает на себя безразличный вид, скрывая заинтересованность.

– Предлагаешь сыграть на личных амбициях Маккана? – произнес он минуту спустя.

– Да, если он действительно мечтает стать продюсером.

Пронзительные глаза Фаргона блеснули.

– А если нет?

– В таком случае ты получишь его на пять лет, если, конечно, он примет твое предложение.

– Набросай текст контракта, – велел Фаргон. – Надо показать его юристам.

– Он у меня с собой, – сказала Эллин, беря в руки кейс.

– Теперь я припоминаю, почему взял тебя на работу. – Усмехнувшись, Фаргон потянулся за документом, который Эллин подготовила накануне.

– А вот мои условия, – напомнила она, отводя руку в сторону. Лицо Фаргона побагровело, но Эллин заставила себя не обращать внимания на его гнев. – Мне нужны письменные гарантии, что я не потеряю работу в Эй-ти-ай в случае неудачи с Макканом.

– Даже не мечтай! – отрезал Фаргон. – Подобное соглашение лишит тебя стимула к активным действиям.

– Лучшим стимулом для меня будет премия в пятьдесят тысяч долларов в случае успеха.

Фаргон вскинул брови.

– Ты с ума сошла?! – воскликнул он. – Ты мой работник и обязана с радостью и наслаждением делать все, что я велю.

– Таковы мои требования, – отозвалась Эллин.

Фаргон оглядел помещение, явно обеспокоенный тем, что их разговор могут подслушать.

– У тебя ничего не выйдет, – сказал он. – Я твой наниматель, а значит, именно я ставлю условия.

– Как я уже говорила, мои требования можно обсудить. – Эллин положила на чашку ситечко и взяла в руки чайник. – Я готова удовольствоваться сорока пятью тысячами и статьей в контракте, которая предусматривает полную выплату в тот самый день, когда Маккан подпишет с тобой договор.

Фаргон негодующе фыркнул.

– Не забывай, с кем имеешь дело, Эллин, – проговорил он, – и не думай, будто бы я не понимаю, что, возвращая пять кусков в один мой карман, ты тут же забираешь их из другого. Я занимался подобными фокусами еще до того, как ты появилась на свет.

Эллин улыбнулась.

– Старые трюки самые действенные, – беззаботным тоном отозвалась она.

Фаргон впился в ее лицо долгим тяжелым взглядом.

– Ладно. Твоя взяла, – нехотя произнес он. – Но только потому, что я не в силах устоять перед смазливым личиком. Видит Бог, в моем возрасте это простительная слабость.

Эллин ошеломленно следила за тем, как он подзывает официанта и требует счет. Пытаясь скрыть прилив громадного облегчения, она с нарочито равнодушным видом пригубила чай. Ее изобличали дрожащие руки, а вспышка эйфории, которую она с трудом удержала под спудом, лишь ухудшила положение. Ей не терпелось остаться одной, позвонить Клею, Мэтти и Розе и похвалиться, как ловко, хладнокровно и безжалостно она обыграла Фаргона. Она едва не лопалась от гордости, но взяла себя в руки, ничем не выдавая своей радости.

И только когда Фаргон вновь повернулся к ней и Эллин увидела выражение его лица, она сообразила, что ее торжество было преждевременным. Она отставила чашку, усилием воли пытаясь выдержать жесткий взор его голубых глаз. Ее кожа начала покрываться пупырышками, она уже понимала, что ее радость была не столько преждевременной, сколько совершенно неуместной.

– Итак, ты победила, – кротким тоном произнес Фаргон. – Прими мои поздравления. Составь текст соглашения и позаботься о том, чтобы оно уже сегодня лежало на моем столе.

– Непременно, – сказала Эллин.

– Одноразовая выплата, двадцать тысяч долларов, сумма окончательная и обсуждению не подлежит. – Фаргон бросил взгляд на счет и полез во внутренний карман пиджака за бумажником. – А также гарантии того, что в случае неудачи ты сохранишь свое место.

Эллин молча ждала. Она продолжала смотреть ему в глаза, но была слишком испугана, чтобы оспаривать цифры. Фаргон усмехнулся и швырнул на стол конверт.

– А если тебя и впрямь постигнет неудача, эти картинки попадут в газеты, – добавил он.

Эллин с замиранием сердца посмотрела на конверт. Ей не было нужды заглядывать внутрь, чтобы понять, кто запечатлен на фотографиях. В эту минуту ее интересовало одно – есть ли среди снимков вчерашние или они еще лежат в проявителе? Шантаж, самый древний и простой способ воздействия.

– Вот тебе стимул. – Фаргон улыбнулся, поднялся на ноги и, оставив Эллин расплачиваться по счету, небрежной походкой вышел из ресторана.