В погоне за мечтой

Глава 26

Солнце быстро уходило за горизонт, когда Том Чамберс и Кармело Ферранте вышли на пыльную веранду старинной изящной виллы, раскинувшейся на склоне холма в Санта-Терезе. В полутемной комнате Антонио, Марсело, бывший боец «эскадрона смерти» и с полдюжины других людей изучали карту, которую разметили Марсело и Ферранте, указав несколько маршрутов, ведущих к «Преисподней». Сейчас больше нечего было делать; оставалось лишь ждать звонка от Майка, который должен был сообщить о том, что он отправляется передавать документы.

– Так не пойдет, – тихо сказал Ферранте, положив руки на кованую ограду балкона и глядя на океан. – Эти парни собираются убивать ради мести. Если мы возьмем их с собой, погибнет много людей. В том числе и заложники.

– Майк тоже так считает, – отозвался Чамберс. – Что же нам делать? Я не вижу способа избавиться от этих головорезов.

Ферранте почесал в затылке, подавляя зевок. За их спинами кто-то вышел на балкон.

– Как она выглядит, эта приятельница Майка? – спросил Ферранте.

Чамберс нахмурился:

– О чем вы?

Рядом с ними остановился один из подручных Марсело и принялся мочиться поверх перил.

Ферранте пожал плечами:

– Она красивая?

Чамберс медленно набрал полную грудь воздуха, обдумывая ответ.

– Мишель – одна из самых красивых женщин на свете, – произнес он наконец.

Ферранте приподнял брови и посмотрел на него:

– Между вами что-нибудь было?

– Между нами? – Чамберс изумленно рассмеялся.

– Почему бы нет? Такой симпатичный парень, как вы…

– Я волк-одиночка, – перебил Чамберс. – К тому же Мишель занята.

Их разговор быстро наскучил юнцу с прилизанными волосами, татуировкой на руках и золотыми кольцами в мочках ушей. Застегнувшись, он ушел.

– Что же нам делать? – спросил Чамберс, подхватывая прерванную беседу.

– Если их сведения верны – а нам остается лишь положиться на них, – то, стало быть, мы знаем, где находится тюрьма, и знакомы с ее планом. Давайте поступим вот как. Вы сейчас вернетесь в комнату и скажете остальным, будто бы только что звонили Майку и напомнили ему об одном обстоятельстве, которое до сих пор не приходило нам в голову, а именно то, что ему могут и не сообщить, куда ехать, потому что Пастиллиано наверняка пришлет машину, как в первый раз. Мы с вами поедем следить за отелем, пообещав позвонить этим молодчикам, когда Майк и Рита отправятся в путь. Но мы не станем этого делать: находиться в компании этих людей слишком опасно. А теперь звоните Майку.

Чамберс уже достал аппарат и набирал номер отеля. Попросив связать его с Майком, он прикрыл микрофон рукой и сказал Ферранте:

– Если я вас правильно понял, мы действительно поедем к отелю и, как только Майк и Рита отправятся обменивать документы на мальчика, отправимся прямиком в горы выручать Кавана. Повезут ли туда же Майка и Риту, узнаем на месте.

Ферранте кивнул и, оторвав щепочку от деревянного столбика, сунул ее в зубы.

В трубке зазвучали длинные гудки. Чамберс ждал, чувствуя, как начинает колотиться его сердце.

– Не отвечают, – произнес он, посмотрев на Ферранте.

В глазах Ферранте тотчас отразилось беспокойство.

– Значит, что-то не так. Они не уехали бы не позвонив.

Чамберс дал отбой и еще раз набрал номер.

– Что вы делаете? – осведомился Ферранте.

– Хочу спросить Франко, не видел ли он, как Майк и Рита выходили из отеля.

– Да, мистер Чамберс, – ответил Франко. – Мистер Маккан ушел пять минут назад. С ним была женщина и еще двое мужчин. Они уехали на большой старой машине, похожей на «форд».

Чамберс поблагодарил его, сунул аппарат в карман и передал Ферранте содержание разговора.

– Все ясно, – после недолгих раздумий произнес тот. – Возвращайтесь в комнату и делайте, как я сказал. Мы сразу едем в горы. А этим ребятам позвоним, как только потеха закончится.

Над городом уже спустилась ночь, когда приехавшая за Майком и Ритой машина промчалась по Авенида-Бразил и направилась к северу. Забыв сообщить Чамберсу о том, что они выезжают, Майк и Рита совершили промах, о последствиях которого оставалось лишь догадываться, но так уж получилось, и не было смысла раздумывать над этим. Хорошо еще, что они реагировали точно и стремительно – как только в номер неожиданно постучали, Рита скрылась в ванной с записями и заряженными пистолетами, прежде чем Майк ответил на стук. Иначе все могло бы кончиться тем, что записи сейчас ехали бы к Пастиллиано, а изрешеченное пулями, окровавленное тело Майка лежало бы на полу в комнате.

Попытка обвести их вокруг пальца встревожила Майка и Риту, но вместе с тем дала им определенное преимущество. Внезапно появившись в комнате, Рита заставила эмиссара Пастиллиано бросить пистолет, а сама сохранила оружие – свое и Майка. Сейчас они ехали в горы в старой американской машине. Записи Майк сунул под рубашку. На переднем сиденье рядом с водителем ссутулился бандит. Он был не в том положении, чтобы отдавать приказы, и ситуация оказалась в руках пассажиров.

Почувствовав на себе взгляд Риты, Майк мельком посмотрел на нее и вновь отвернулся к темному окну. При виде этой женщины с огненными волосами, округлыми румяными щеками и часто моргающими глазами никто не догадался бы, что перед ним хладнокровный убийца, и Майк подумал, что именно этому обстоятельству Рита обязана своими успехами на поприще секретной службы. Он был рад, что Рита с ним, и не только оттого, что она так умело повела себя в отеле, но и потому, что ему была ненавистна сама мысль о том, чтобы ехать к Пастиллиано в одиночку.

– Вряд ли громилы пустят вас к хозяину с оружием, – заговорила Рита. – Даже не надейтесь. Не выпускайте записи из рук до тех пор, пока вам не отдадут ребенка. Мы попытаемся вынудить их принести его к машине. Удастся ли это нам, заранее сказать нельзя. Имейте в виду: если нас с вами разделят, вы сможете рассчитывать только на себя. Вероятно, вас застрелят при первой возможности. А Робби и Кавана оставят у себя в качестве гарантии, что копии записей не появятся в каком-нибудь нежелательном для них месте. – Майк посмотрел на Риту, и она продолжала: – Это наихудший вариант. – Она кивком указала на ссутулившуюся фигуру на переднем сиденье. – Когда мы приедем на место, я задержу этого типа в машине. От него зависит наша судьба. Если он что-то значит для Пастиллиано, мы можем выпутаться. Если он никто, нам конец.

Майк бросил взгляд на приплюснутый затылок мужчины, покрытый сальными волосами.

– Понимаю, – шепнула Рита. – Он и мне кажется мелкой сошкой, но давайте надеяться на лучшее.

Они провели в пути около часа, когда автомобиль резко свернул налево и запетлял по узкой крутой дороге, окруженной деревьями, среди которых порой мелькали огни раскинувшегося внизу города. Майк напрягся; шестое чувство подсказывало ему, что цель близка. Должно быть, Рита подумала то же самое, потому что она подняла пистолет и легко прикоснулась дулом к черепу бандита. Он начал оборачиваться, но Рита ткнула сильнее.

– Долго еще? – спросила она.

– Уже приехали.

Впереди показалось приземистое длинное строение, практически лишенное окон. Автомобиль приблизился к нему, и Майк с замиранием сердца увидел справа водопад. Не оставалось никаких сомнений, что его уже привозили сюда. Сзади послышался какой-то шум, Майк обернулся и увидел широкие гаражные двери у противоположных торцов здания. Створки одной из них скользнули в стороны, открываясь. Водитель направил машину к двери, явно собираясь въехать внутрь. Рита прикрикнула на него, требуя остановиться. Потом она повернулась к Майку и посмотрела на его пистолет, взглядом приказывая взять оружие в руки и приставить дуло к шее шофера. Майк подчинился и только сейчас почувствовал, как колотится его сердце.

– Твой приятель говорит по-английски? – обратилась Рита к мужчине с немытыми, сальными волосами, и тот отрицательно покачал головой. – Тогда вели ему войти в дом и привести сюда Пастиллиано и мальчика.

– Кто такой Пастиллиано? – спросил бандит.

– Не умничай, – насмешливо отозвалась Рита, подталкивая его пистолетом. – Пусть водитель делает то, что приказано, а мы подождем в машине. Если он не вернется через две минуты, я накормлю тебя твоими собственными мозгами. Comprendo?[3]

Бандит чуть повернул голову, по-видимому, переводя ее слова водителю. Тот нехотя выбрался из машины.

– Две минуты, – напомнила Рита.

– Dois minutos![4] – крикнул бандит.

Водитель бросился бежать и торопливо исчез внутри гаража, казавшегося таким же мрачным, как черное ночное небо.

– Как тебя зовут? – спросила Рита, обращаясь к сидевшему впереди мужчине.

Тот промолчал.

– Имя! – потребовала Рита, подталкивая его.

– Кардоса, – ответил бандит.

– А, ты уже стал президентом? – Рита ударила его по голове пистолетом.

– Мы всего лишь тезки! – воскликнул он.

– Что ж, Кардоса, – сказала Рита, поднося часы к свету, – настало время проверить, высоко ли тебя ценят друзья. А пока мы ждем, расскажи поточнее, где искать родственников вот этого джентльмена, если в том возникнет нужда.

– Я не понимаю, о чем вы, – отозвался мужчина.

– Отлично понимаешь, – сказала Рита. – Это ведь «Преисподняя», не так ли?

– Не знаю, что такое преисподняя.

Рита посмотрела на Майка и ударила бандита рукояткой пистолета.

– «Преисподняя», – повторила она, – это такое место, где Пастиллиано устраивает домашние спектакли. А ты, должно быть, поставляешь ему актеров. Что входит в твои обязанности? Ломать им ноги? Это и есть твоя специальность? Или ты сажаешь их в кислоту? Выдираешь у них зубы? Может быть, ты и насилуешь вдобавок? Тебя ведь возбуждает это – беззащитные мальчишки…

– Хватит! – перебил Майк.

Рита посмотрела на него; ее лицо окаменело от гнева.

– Нам нужно узнать, где находятся Каван и Робби, – добавил Майк.

– Не могу сказать, – прохрипел Кардоса, когда Рита рывком повернула его голову и ткнула дулом под челюсть. – Может быть, они внизу, в камере, а может, с боссом. Или их держат по отдельности.

– Как вы попадаете в камеры? – спросил Майк.

– Через гараж.

– Есть другой вход?

– Не знаю.

Рита усилила хватку, и он взвизгнул.

– Подумай хорошенько, – велела женщина. – Есть еще вход?

– Думаю, сзади. Там пожарная лестница. Возможно, там есть и дверь, но я не уверен. Я не помню.

Майк подтолкнул Риту, она повернулась и, проследив за его взглядом, посмотрела в сторону гаража. Оттуда вышли двое громил с автоматическими пистолетами.

Сердце Майка подпрыгнуло к горлу. Он смотрел на приближающихся громил. Те подошли к машине и остановились у дверцы, рядом с которой он сидел.

– Вы, пожалуйста, идти с нами, – сказал один из бандитов.

Майк повернулся к Рите, холодея от страха.

– До сих пор все идет неплохо, – проговорила она.

Майк вопросительно смотрел на нее.

– Они ведь не убили нас, верно? А это может означать, что этот придурок нужен им живым, – объяснила Рита.

Майк открыл дверцу и выбрался из машины. Ночь была душная и влажная, в воздухе пронзительно звенели насекомые.

– Я забрать ваш пистолет, – сказал громила. – Вы привезти документы?

– Где мой сын? – осведомился Майк. – Уговор был такой: я привожу записи, вы отдаете ребенка.

– Он там, внутри. Вы принести туда документы. – Громила повернулся к гаражу.

Майк остался на месте.

– А мой брат? – спросил он.

– Насчет вашего брата мы не договаривайся, – возразил бандит, оборачиваясь к нему.

– Так давайте договоримся.

– Вы не может ставить условия. Ваш сын у нас, не забывайте.

Майк наклонился к машине, взял с сиденья записи и сказал Рите:

– Вероятно, меня прикончат, как только я войду внутрь. Если это случится, пристрелите пленника и уносите отсюда ноги.

– Вы, кажется, вздумали распоряжаться? – насмешливо произнесла Рита, вскидывая брови.

– Ради вашего блага, – ответил Майк, выпрямляясь.

Бандиты обступили его и повели в гараж. Через тяжелую широкую дверь они вошли в просторную, ярко освещенную комнату, где их ждали мужчины в масках и темных одеяниях. Каждый из них держал автоматический пистолет; не шевелясь и широко расставив ноги, они целились Майку в грудь и голову. Здесь не было мебели, лишь голые каменные стены и белый цементный пол. Помещение представляло собой правильный квадрат без окон, с двумя дверями. Спрятаться здесь было негде.

Прошла минута или чуть больше. Никто не шевелился. Через открытую дверь в комнату проникали неумолчные голоса лесных обитателей. По вискам Майка струился пот, скатываясь по шее. Вдруг он услышал звук шагов и повернулся ко второй двери.

Когда дверь открылась, бандиты выстроились, образовав живой коридор, у одного конца которого стоял Майк, а у другого оказался человек, входивший в помещение. Это был приземистый тучный мужчина с сияющей лысиной, обвисшими щеками и надутыми мясистыми губами. Его глаза блестели, словно только что отчеканенные монеты, шея и руки были обвешаны золотыми украшениями.

– Мистер Маккан, – с акцентом заговорил он, – я вижу, вы принесли записи.

Он не отрывал взгляда от конверта в руках Майка, но тот не шевельнулся. Он уже не сомневался в том, что погибнет, потому что Пастиллиано ни за что не явился бы сюда лично, если бы собирался его отпустить.

– Быть может, вы хотите передать их мне? – любезным тоном предложил Пастиллиано.

Глаза Майка метали молнии.

– Сегодня вечером вы уже попытались нарушить наше соглашение, – напомнил он. – Хотите попробовать еще раз?

Черные густые брови Пастиллиано взлетели кверху.

– Попробовать? – переспросил он. – Уж не хотите ли вы сказать, что намерены сопротивляться вооруженным людям?

– Я хочу сказать, – отозвался Майк, – что вы трус.

Взгляд Пастиллиано был неподвижен, словно дула пистолетов в руках его приспешников.

– Вы осел, мистер Маккан, – заявил он.

– А вы убийца и педераст, в этих документах вас обвиняют и в других грехах.

Пастиллиано раздул ноздри.

– То, что вы принесли сюда, мистер Маккан, – произнес он, – это всего лишь куча мусора, лжесвидетельства непокорных мальчишек из банды «Эстрелла», которых вот-вот арестуют за торговлю наркотиками. Они готовы на все, что угодно, только бы избежать своей участи.

– Неужели? – язвительно осведомился Майк. – В таком случае не будете ли любезны объяснить, зачем вы похитили моего сына и моего брата и требуете взамен эти показания, если они ложные?

– Ложные, но могут принести мне значительный вред, – признался Пастиллиано.

– Чтобы спасти свою шкуру, человеку вашего положения нет нужды прибегать к таким мерам, как похищение людей и пытки, – заметил Майк. – Если, конечно, эти показания не являются правдивыми.

– Уверяю вас, это ложные свидетельства, – сказал Пастиллиано.

– Значит, вы можете без опасений освободить моих сына и брата.

Пастиллиано поднял руку и щелкнул пальцами. Дверь за его спиной оставалась открытой, и Майк, чувствуя, как сжимается сердце, увидел мужчину, вносившего в комнату маленького мальчика, рот которого был заклеен черной лентой. Он с испугом обвел комнату ярко-синими, широко распахнутыми глазами. Его взгляд остановился на Майке. Сердце Майка замерло, потом его внезапно захлестнул приступ гнева. Он едва сдерживал нестерпимое желание уничтожить всех находившихся в комнате бандитов – только за то, что они прикасались к его ребенку.

Пастиллиано внимательно следил за ним, словно ожидая вспышки, но потом он увидел, что Майк сохраняет внешнее спокойствие, и на его лице отразилось разочарование.

– Мы с вами договорились: документы в обмен на мальчика, – сказал он и протянул руку. – Подойдите, – добавил он, ободряюще улыбаясь. – Ваш сын здесь, а я человек слова.

Понимая, что иного выхода нет, Майк приблизился к нему. Пастиллиано вежливо наклонил голову и взял конверт. Вытряхнув из него документы, он просмотрел их и, вновь подняв глаза на Майка, проговорил:

– Спасибо, мистер Маккан.

Майк со страхом и омерзением смотрел в лицо Пастиллиано, который улыбался все шире. Потом он скорее почувствовал, чем услышал едва заметный щелчок пальцев, и ему в спину уперлось дуло пистолета. Он не успел даже шевельнуться.

Пастиллиано продолжал улыбаться.

– Вот видите, мистер Маккан, вы все же осел, – сказал он. – Вы сваляли дурака, отдавая мне документы и надеясь, что я верну вам ребенка. – Он кивнул человеку, державшему Робби. – Унеси его отсюда.

Человек сделал движение, Майк метнул на него взгляд и, охваченный безумным порывом, изо всех сил врезал локтем по животу бандита. Майк молниеносно развернулся, выхватил у него пистолет, обхватил рукой шею Пастиллиано и прижал дуло к его лицу.

Все произошло так быстро, движения Майка оказались столь точны, что захваченные врасплох громилы не успели сделать ни одного выстрела.

Майк смотрел поверх плеча Пастиллиано на его ошеломленных людей. Он тяжело дышал, его сердце было готово выскочить из груди.

– Одно движение – и я вышибу из него мозги! – рявкнул он, разворачиваясь таким образом, чтобы видеть всех, кто находился в комнате. Посмотрев на человека, державшего Робби, он скомандовал: – Отпусти его!

Тот не шелохнулся.

– Я сказал: отпусти его! – крикнул Майк и с такой силой запрокинул назад голову Пастиллиано, что хрустнули шейные позвонки.

– Отпусти, – задыхаясь, пробормотал Пастиллиано.

Мужчина подчинился и опустил Робби на пол, не сводя с Майка взгляда.

– Иди ко мне, – проговорил Майк Робби охрипшим от возбуждения и гнева голосом. Мальчик подбежал к нему, и он добавил: – Спрячься за моей спиной. – Его взгляд метался по комнате. Он лихорадочно раздумывал, что делать дальше. – Ты, – сказал он одному из мужчин, которые сопровождали его сюда, – иди к машине и скажи женщине, пусть приведет Кардосу.

Бандит нерешительно посмотрел на Пастиллиано.

– Быстрее! – полузадушенно проскрежетал тот.

Мужчина торопливо покинул помещение. Майк услышал, как он бежит по гаражу, потом он ступил на гравий, и его шаги зазвучали глуше. Майк ждал, жадно хватая ртом воздух. Робби прильнул к нему сзади. Итак, сын жив, он рядом. Но черт возьми, где Каван?

Майк обвел взглядом громил и заметил, что все они по-прежнему держат пистолеты.

– Бросьте оружие, – велел он.

Никто не шевельнулся.

– Я сказал – бросить оружие! – крикнул Майк, поддаваясь панике.

Шесть пистолетов с лязгом упали на пол.

Несколько минут прошло в молчании, и наконец в комнате появились Кардоса и Рита. Кардоса держал ее на мушке. Майк от ужаса оцепенел.

– А ну отпусти его! – пролаял Кардоса. Он ухватил Риту за волосы, с такой силой прижимая к ее виску пистолет, что голова женщины склонилась набок. – Считаю до трех. Раз… – Судя по тому, как насторожились остальные, это был какой-то сигнал.

Майк смешался. Мысли путались в голове, он не знал, что делать. Если он отпустит Пастиллиано, бандиты заберут Робби. Но разве мог он стоять и смотреть, как убивают Риту?

– Два. Два… – с нажимом повторил Кардоса.

– Три, – закончил Кармело Ферранте, беззвучно выныривая из-за плеча бандита и приставляя к его уху пистолет. – Брось оружие, подонок, – бесстрастно произнес он.

Пистолет Кардосы упал на пол. Майк смотрел на Ферранте не веря своим глазам. Внезапно снаружи донеслись звуки схватки – крики, выстрелы, торопливые шаги. Казалось, вокруг воцарился кромешный ад. Ферранте изумленно обернулся; в тот же миг Кардоса ринулся к пистолету, и Рита ударила его коленом в лицо, но тут же сама распласталась на полу. В помещение ворвались люди Марсело, стреляя на ходу.

Майк не раздумывая толкнул Пастиллиано в объятия его приспешников и, подхватив Робби, метнулся в соседнюю комнату. Позади гулко звучали выстрелы, отражаясь от каменных стен, раненые вопили от боли и злости.

Робби изо всех сил цеплялся за отца. Его рот все еще был заклеен лентой. Майк бежал не останавливаясь, минуя одну за другой каменные комнаты, перепрыгивая через пыточные инструменты и борясь с тошнотой, которую вызывал нестерпимый смрад. Наконец он добрался до вторых гаражных дверей и принялся лихорадочно ощупывать стены, отыскивая механизм, при помощи которого открывались ворота. Кто-то возник за его спиной, и только теперь он осознал, что до сих пор сжимает в кулаке пистолет. Он рывком развернулся и едва не выстрелил. Рита выбила оружие из его рук, подняла упавший пистолет и вернула Майку.

– Кармело ушел через другой выход, – сообщила она, продолжая вместе с Майком обыскивать стены. – Вот! – воскликнула она, нажимая кнопку, и дверь начала открываться. – Назад! – прошипела Рита, увидев, что Майк собрался высунуться наружу.

Майк отпрянул к стене, выждал, пока Рита осмотрится, потом вслед за ней покинул гараж.

– Бегите к машине, – велела она.

– А как же Каван? Мы должны найти Кавана.

– Его уже нашли, – ответила Рита, оттесняя Майка за дерево, когда кто-то выбежал на поляну из ворот второго гаража.

– Кто?

– Том и Кармело. Они проникли через черный ход. А теперь бегите к машине.

Крепко прижав к себе Робби, Майк промчался по лужайке и, нырнув в салон машины, уселся рядом с водительским креслом. В тот же миг Ферранте занял место за рулем.

– Где Рита? – спросил он.

– Я здесь, – ответила женщина, забираясь на заднее сиденье.

– Ради всего святого, это же Каван! – прошептал Майк и, передав Робби Ферранте, обежал вокруг машины навстречу Тому Чамберсу, который тащил на себе к автомобилю Кавана.

– Надо доставить его в больницу, – сказал Том Майку, который подхватил брата под другую руку.

– Я в полном порядке, – прохрипел Каван. – Давайте уносить отсюда ноги.

Ферранте развернул машину и погнал ее к дороге.

– Должно быть, они сообразили, что мы намерены действовать одни, без них, – сказал он, глядя на Тома в зеркальце.

– Шутите? Чтобы добраться сюда так быстро, они должны были висеть у нас на хвосте, – отозвался Том.

– Кто? – пробормотал Каван.

– Марсело и его банда, – объяснил Чамберс.

– Они с ума сойдут от злости, – сказал Ферранте. Автомобиль, подскочив на ухабе, вывернул на дорогу.

Чамберс подмигнул Кавану.

– Если кто-нибудь из них останется жив, – заметил он.

– Пожалуй, не стоит рисковать, – сказал Ферранте. – На вашем месте я улетел бы отсюда ближайшим рейсом.

– Парню нужен врач, – напомнил Чамберс.

Майк повернулся в кресле и схватил Кавана за руку.

– Все будет хорошо, – уверенно произнес он. – При первой возможности тебе окажут медицинскую помощь.

– Мишель… – простонал Каван. – Что с ней?

– Мишель в порядке, – ответил Майк. – Ее освободили сегодня вечером.

Он повернулся, посмотрел в огромные вытаращенные глаза Робби и, улыбнувшись, принялся осторожно снимать ленту, которой был заклеен его рот, стараясь убедить себя в том, что это и вправду его сын, но сейчас все казалось нереальным – кроме комка в горле и жжения в глазах.

Как только лента была снята, Робби уткнулся лицом в плечо отца. Майк крепко обнял мальчика, и его захлестнули незнакомые властные чувства.

Увидев Робби, уснувшего в объятиях Майка, Мишель вскрикнула и метнулась ему навстречу.

– О Господи! – выдохнула она, прижимая к себе мальчика, и тот сонно забормотал. – Где ты его нашел? Как тебе удалось…

– Мишель, объясни этому человеку, кто мы такие, – перебил Майк.

Мишель подняла глаза и, сообразив, что Майк говорит об охраннике, которого к ней приставили, сказала:

– Это мой сын. Это его отец. А эти люди… – Она беспомощно посмотрела на Майка.

– Это друзья, – сообщил Майк. – Кармело и Рита Ферранте. Вы можете навести о них справки в американском посольстве. А теперь нельзя ли нам войти внутрь?

– Сегодня выдалась хлопотливая ночь, – проговорила Рита, положив руку ему на плечо. – Нам пора домой.

Майк повернулся, посмотрел на женщину, потом, обняв ее, сказал:

– Не знаю, как благодарить вас.

– Вы уже поблагодарили, – с улыбкой отозвалась Рита.

– Мы еще встретимся? – спросил Майк, обмениваясь рукопожатием с Кармело.

– Может быть. – Кармело усмехнулся. – Если опять попадете в передрягу.

Майк улыбнулся и посмотрел в небо.

– Происшедшее до сих пор кажется мне сном. Наверное, для вас это самое заурядное дело, но для нас…

– Поверьте, все это очень серьезно, – перебил Кармело. – Вы еще не осознали случившегося, поэтому готовьтесь к неизбежному нервному срыву и не судите себя слишком строго. На свете найдется не много людей, которые смогли бы совершить то, что вы сделали сегодня ночью, – не забывайте об этом.

– Не пора ли нам… – подала голос Мишель.

Кармело поднял руку:

– Минутку. – Он обнял Майка за плечи и отвел его в сторону на несколько шагов. – Не хочу тревожить вас понапрасну, – негромко заговорил он, – но если Марсело и его люди уцелеют, они наверняка станут искать меня и Тома. Возможно, поиски приведут их сюда. Поэтому будьте осмотрительны и звоните мне, если потребуется. У вас есть мой номер? – Майк кивнул, и Ферранте повел его обратно к дому. – Уезжайте отсюда как можно быстрее, – продолжал он. – Вероятно, Каван проведет в больнице лишь ночь, но если ему придется задержаться, оставьте его на попечение Тома и увозите мальчика. Ну что, Рита? – спросил он, отыскав взглядом супругу. – Ты готова отправляться в путь?

– Я сяду за руль, – ответила она и поймала ключи, которые ей бросил Кармело.

– Не понимаю, – сказала Мишель, когда машина Ферранте умчалась прочь. – Кто они такие? Что произошло?

Майк посмотрел на ее бледное встревоженное лицо, перевел взгляд на спящего Робби, и его внезапно охватила такая усталость, что он хотел лишь одного – обнять их и лечь вместе с ними.

– Это бывшие агенты ФБР. Сегодня ночью они помогли мне и Тому вызволить Кавана и Робби, – проговорил он.

Глаза Мишель испуганно расширились.

– Ты имеешь в виду… Ты хочешь сказать, что Робби…

– С ним все в порядке, – заверил ее Майк. – Давай войдем в дом.

– Но как Робби оказался у них? – вскричала Мишель, едва Майк закрыл дверь. – Я полагала, он в безопасности. Ты обещал мне…

– Когда я разговаривал с тобой, ему действительно ничто не угрожало, – перебил Майк. – Однако Пастиллиано каким-то образом узнал о нем и вчера вечером умудрился похитить его. Но мы нашли мальчика и показали его врачу. Робби здоров, он не получил никаких травм, по крайней мере физических. А Кавана пришлось ненадолго госпитализировать.

– Как они нашли Робби? – крикнула Мишель. – Как? Он должен был…

– Я не знаю, как они его заполучили, – сквозь зубы процедил Майк.

– Но…

– Мишель, Робби здесь, он цел и невредим, так что не заставляй меня говорить вещи, о которых нам обоим придется пожалеть.

Глаза Мишель гневно сверкнули.

– Все ясно, – бросила она. – Итак, во всем виновата я!

– Я этого не говорил, – отозвался Майк. Забрав у Мишель мальчика, он отнес его в гостиную и уложил на диван.

Мишель вошла следом, опустилась на пол рядом с сыном и погладила его по голове. Ей потребовалось несколько минут, чтобы совладать с собой, потом она чуть слышно произнесла:

– Что с Каваном?

Майк стоял у окна, повернувшись к ней спиной.

– У него сломана рука, трещины в ребрах и внутренние повреждения. – При мысли о том, каким пыткам подвергся Каван, Майк вздрогнул, но он не видел смысла рассказывать об этом Мишель. Достаточно уже того, что она узнала, что Робби побывал в руках бандитов.

– В какой больнице он лежит? – спросила Мишель. – Мы можем туда поехать? Нам позволят его увидеть?

– С ним Том Чамберс, – ответил Майк. – Нам туда нельзя, по крайней мере сегодня. Но с ним все будет в порядке.

Мишель повернулась к Робби.

– Мы должны покинуть страну завтра до полудня, – сказала она, рассматривая раскрасневшееся лицо мальчика и его густые черные загнутые ресницы. Черты Майка и ее собственные так гармонично сочетались в облике Робби, что при взгляде на него ее охватывала нежность, от которой щемило сердце.

Прошло немало времени, пока она сообразила, что Майк молчит. Она повернулась и увидела, что тот смотрит на нее и Робби. К горлу Мишель подступил ком. Заглянув в глаза Майка, она на мгновение почувствовала, что и сама не в силах произнести ни звука.

Майк, словно очнувшись, обвел взглядом разгромленное помещение.

– Здесь все перевернули вверх дном, – произнесла Мишель. – Я пыталась навести порядок.

Майк кивнул, мельком посмотрел на нее и уселся в кресло со вспоротой обшивкой.

– У тебя есть виски? – спросил он.

– Если они не разбили все бутылки, – ответила Мишель, поднимаясь на ноги. Она спустилась в кухню, отыскала уцелевшую бутылку бренди, наполнила два детских пластиковых стаканчика и вернулась в гостиную.

Увидев, что Майк уснул в кресле, она отставила бренди в сторону, опустилась на диван рядом с Робби и посадила его к себе на колени. Веки мальчика дрогнули, он начал просыпаться.

– Здравствуй, милый, – негромко сказала Мишель, как только его глаза распахнулись.

Робби потер лицо и уткнулся в плечо матери.

Мишель улыбнулась и замерла, решив, что ребенок вновь засыпает. Однако минуту спустя он повернул голову и посмотрел на Майка.

– Ты знаешь, кто это? – прошептала Мишель.

Чудесные синие глаза Робби вновь посмотрели на нее.

Она медленно кивнула:

– Это твой папа.

Мальчик опять повернулся к Майку, и Мишель попыталась улыбнуться, но ей пришлось сдерживать слезы, и улыбка получилась кривая.

– Я ведь говорила тебе, что он приедет, – промолвила она.

Робби продолжал смотреть на отца, но потом, уставший и полусонный, повернулся к Мишель и уткнулся лицом ей в шею.

Мишель обняла мальчика и принялась укачивать, пока он не заснул. Тогда она посмотрела на Майка и увидела, что его глаза открыты.

– Осталось только бренди, – сказала она. – Вон там, на подоконнике.

Майк провел рукой по лицу, встал и подошел к окну. Океан казался черным, на его поверхности играли отблески лунного света. Несколько минут Майк смотрел на него, убаюканный мерным шелестом волн. Потом, взяв стаканчик с бренди, сделал щедрый глоток, с наслаждением ощущая, как его охватывает жгучее тепло. Он чувствовал, что Мишель смотрит на него, но не обернулся. Ему было невыносимо тяжело, он не знал, с чего начать, но понимал, что Мишель ждет и что она боится ничуть не меньше, чем он сам.

Наконец он повернулся к Мишель и стал смотреть, как она укладывает Робби. Но вот Мишель приблизилась к нему. Майк подал ей стаканчик с бренди, дождался, пока она сделает глоток, потом чуть отодвинулся и сказал:

– Думаю, сейчас не время заводить этот разговор. Столько всего случилось, мы ошеломлены и потрясены и в своем нынешнем состоянии вряд ли сможем честно и беспристрастно рассудить, с кем должен остаться Робби.

Мишель быстро подняла на него глаза, и Майк прочел в них, почти почувствовал мучительную боль.

– Неужели нет другого выхода? – негромко спросила она. – Неужели мальчик должен остаться с кем-нибудь из нас? Почему бы нам не жить вместе?

Ее слова оказались для Майка полной неожиданностью. Он отвел глаза, не зная, что сказать, и предпочел уклониться от ответа.

– Робби любит тебя, – произнес он. – А меня совсем не знает.

– Да, не знает, – отозвалась Мишель. – Но ты ему нужен.

Майк вновь посмотрел на нее.

– Я не хочу ранить твои чувства, – сказал он, – но не хочу также, чтобы он и дальше жил прежней жизнью.

– Видишь ли, мы с Каваном… – после долгой мучительной паузы заговорила Мишель.

Майк кивнул. Он не знал об этом наверняка, но сейчас сообразил, что уже давно догадывался. Он прислушался к своим ощущениям… и ничего не почувствовал.

– Ты любишь его? – спросил он.

Мишель на мгновение задумалась, потом ответила:

– Каван – не ты.

На лице Майка отразилось удивление.

– Неужели ты надеялась найти меня в Каване?

– Не знаю. Видимо, да. По крайней мере сначала.

– А теперь?

– А теперь я вижу в Каване его самого.

Лицо Майка превратилось в неподвижную маску. Чувствуя, как ее саму сковывает напряжение, Мишель собралась с силами, готовясь высказать самые сокровенные мысли, но вместо этого произнесла:

– Робби прекрасно знает тебя. Я показывала ему твои фотографии, рассказывала о тебе. – Она сухо рассмеялась. – После всего, что случилось сегодня, ты станешь для него настоящим героем.

В глазах Майка мелькнула искорка смеха, но он тут же вновь помрачнел.

Мишель отвернула лицо, потом опять посмотрела на Майка и помимо воли прошептала слова, которых боялась пуще всего:

– Я могу вернуться к тебе?

Ее сердце болезненно сжалось. Майк молча смотрел на нее, и в эту минуту Мишель была готова умереть.

Майк медленно качнул головой:

– Не знаю.

– Может быть, ты хотя бы попытаешься? Ради Робби? – взмолилась Мишель.

– Прежде чем я дам ответ, – сказал Майк, – нам нужно решить, для кого мы это делаем – для Робби или ради самих себя?

По мере того как слова Майка достигали сознания Мишель, в ее глазах начинала загораться надежда.

– В любом случае, – отозвалась она, – не кажется ли тебе, что нам пришло время жить семьей?

Майк насмешливо улыбнулся.

– Я всегда так считал, – напомнил он. – Не я, а ты придерживалась иного мнения.