В тихом омуте

Глава 11

— О, дьявольщина! — Бен Вальдшнеп, уже в парадном костюме и с атташе-кейсом в руке, вернулся в гостиную. Тони, которая, сидя за чашечкой кофе — третьей кряду, — просматривала «Дейли Экспресс», недоуменно подняла голову.

— Совсем из головы вылетело, — пробормотал Бен и, неожиданно для себя, замялся.

— Что именно?

— Я сегодня вечером не вернусь. Мне очень…

— Что ты сказал?

— Извини, Тони. Я завтра приеду. К нам нагрянула целая куча американцев, и я обещал поводить их по Лондону. Они очень серьезные люди, и мне не хотелось бы…

— Ты выбрал самое удачное время, чтобы сообщить мне об этом, раздраженно сказала Тони, отставляя в сторону чашку с недопитым кофе.

— Да, совсем забыл. Ты уж извини, ладно? Как бы то ни было, завтра я вернусь. Возможно, придется с ними отобедать или…

— А переночуешь ты где?

Она брякнула это чисто машинально, поглощенная собственными мыслями.

— Не знаю, — Бен поспешно отвел глаза и посмотрел на часы. — Все в самую последнюю минуту решили, когда я уже уезжал с работы. Ничего, секретарша мне что-нибудь подберет. — Он виновато улыбнулся.

«Лгун несчастный, — подумала Тони. — Ну и черт с тобой. Скатертью дорожка. Меня это вполне устраивает».

— А ты зубную щетку хоть прихватил? — сухо спросила она.

— Черт, забыл! — Бен хлопнул себя по лбу.

Он поспешно взбежал по ступенькам, а Тони задумчиво отпила кофе. Когда Бен спустился, в руке у него была дорожная сумка. Он наклонился и поцеловал Тони в лоб.

— До завтра, дорогая.

— Иди, на поезд опоздаешь.

Допив кофе, она подошла к телефону и, чуть поколебавшись, набрала номер Джеймса.

— Алло, доктор Торчленд слушает.

— Джеймс, это Тони. Ты один? Мы можем поговорить?

— Тони! О, да, конечно… — Он замялся. — В том смысле, что я один. Как твои дела?

— Тебя это с медицинской точки зрения интересует? — сухо осведомилась Тони.

— Что? Нет, м-мм… с личной…

— Ты уверен, что ты один?

Молчание. «Что он делает? — подумала Тони. — Под кроватью, что ли, проверяет?» Не дожидаясь ответа, она продолжила: — Послушай, Джеймс, я специально звоню тебе заранее, чтобы ты успел перекроить свои планы. Бен только что сказал мне…

— Бен?

— Мой муж!

— Ах да — Бен. Я просто забыл…

— Не перебивай, пожалуйста, и выслушай меня, — терпеливо промолвила Тони. Сама же при этом подумала «Будь он хоть чуть-чуть посообразительнее, цены бы ему не было. Просто невероятно, как такому оболтусу удалось экзамены сдать! Ладно, я сама за него все придумаю.» Джеймс, Бен сегодня домой не вернется. Я остаюсь одна на всю ночь. Он приедет только завтра днем!

— Вот как?

Тони терпеливо ждала.

— Да, Тони, я понимаю, что ты имеешь в виду, но, к сожалению, сегодня я совершенно не могу…

— Джеймс, твоя занятость меня совершенно не интересует, — перебила его Тони. — Ты прекрасно знаешь, что любые планы всегда можно изменить. Если, конечно, ты сам не переменился, и относишься ко мне так же, как и неделю назад.

— О, Тони, я отношусь к тебе, как и прежде, но…

— Но ты боишься, да? Если дело только в твоей премерзкой кузине, то я могу сама за тобой заехать. Так что за машину можешь не волноваться…

— Нет, Тони, дело вовсе не в этом. Просто сегодня возвращается старый Кайт-Фортескью!

— Ах, вот оно что…

Джеймс уловил перемену в её тоне со смешанным чувством облегчения и сочувствия. Бедняжка Тони, придется ей смириться с неизбежностью. Желая немного подсластить ей пилюлю, Джеймс добавил:

— Сама знаешь — я просто мечтаю тебя увидеть, тем более что Бена дома нет. Но с приездом Кайта все меняется. На карту поставлено мое будущее, и я не могу…

— Мне кажется, ты все-таки можешь приехать, — спокойно промолвила Тони. — Если хочешь, конечно.

— Но я хочу!

— Тогда скажи Кайту, что, раз уж он вернулся, то ты хочешь денек отдохнуть. Навестить прабабку в Брайтоне или…

— Кстати, о прабабках — хорошо, что ты напомнила, — вздохнул Джеймс. Утром возвращается моя тетя Агата. Да и Китти несет свою вахту, надеясь, что ей выпадет последний шанс. Если она меня застукает…

— Значит, ты не хочешь? — прервала его Тони.

— Нет, Тони, дело вовсе не в этом. Я просто…

— Хорошо, Джеймс. Я все понимаю. Жаль только, что я согласилась… что я уступила… впервые за всю жизнь… — голос её предательски задрожал.

— Тони!

— Прощай, Джеймс.

Она повесила трубку. Джеймс оторопело воззрился на телефонный аппарат. Проклятье! А с другой стороны — слава Богу! Нет, не все так просто. Он обидел Тони, бедняжка готова была расплакаться. Но что он мог сделать? С возвращением Кайта и тети Агаты он повязан по рукам и ногам.

Джеймс в задумчивости уселся за стол и налил себе кофе. До сих пор ему отчаянно, даже неправдоподобно везло. Несколько раз он был буквально на волосок от разоблачения, лишь чудом спасался от Китти, и тем не менее, теперь, за несколько часов до возвращения Кайта, сохранял все шансы на победу.

Было бы чертовски несправедливо ставить все это на карту ради того, чтобы в последний раз ублажить Тони.

Тони…

Меньше всего на свете Джеймсу хотелось её обидеть. Он вспоминал её огромные наивные, как у ребенка, глаза. Трогательную улыбку. И ведь для неё все это было не просто так, она впервые изменила мужу…

Нда, скверно получается, Джеймс вздохнул и встал из-за стола. Он чувствовал себя законченным мерзавцем. Нет, нельзя обижать беззащитную женщину, которая доверила ему самое сокровенное из всего, чем владела.

Рука Джеймса как-то сама собой потянулась к телефону. Чуть поколебавшись, он снял трубку, и уже начал было накручивать диск, когда его вновь обуяли сомнения. А вдруг он приедет к Тони и они лягут в постель, а тут нелегкая её мужа принесет? Что тогда? Может, он ухватится за удобный предлог, и — подаст на развод?

Джеймс вздрогнул и отдернул руку от телефона, словно аппарат вдруг раскалился докрасна. Нет, так дело не пойдет. Он не имеет права рисковать своей карьерой врача, да и всем будущим, ради мимолетного каприза. Впрочем, каприза ли? Джеймс представил себе игрушечное личико Тони, и глубоко вздохнул. Эта женщина и в самом деле нравилась ему. Она затронула какие-то глубинные струнки его души. Что ж, когда-нибудь он скажет ей правду, объяснит, насколько велико было его желание приехать к ней в тот день.

Приняв решение, Джеймс сразу почувствовал себя лучше и увереннее. Это мужественный поступок, решил он, достойный не только похвалы, но и всяческого уважения.

— Молодец, Торчленд, ничего иного я от вас и не ожидал, — улыбаясь, похвалил его Кайт. — Более того, я восхищен вами.

В глубине души Джеймс рассчитывал, что старик одобрит его действия, заранее предвкушал похвалу. Они сидели вдвоем в гостиной, потягивая виски. Днем, вскоре после возвращения, Кайт ненадолго уединился с миссис Уотерс, выслушал её отчет, затем проверил записи в регистрационном журнале и, наконец, пригласил Джеймса.

— Спасибо, я очень рад, — поблагодарил Кайта Джеймс.

— Никаких сложностей не возникало?

— Ни малейших, — беззаботно соврал Джеймс.

— Замечательно. — Кайт метнул на него быстрый взгляд, затем отвел глаза в сторону. — А как вели себя наши девушки, скучающие жены, почтенные дамы, изголодавшиеся по… вниманию?

— А, — выдавил Джеймс, вздрогнув. Затем он скрестил ноги и попробовал улыбнуться, но улыбка вышла довольно натянутой. Наконец, справившись с собой, он ответил: — Ну, надо сказать, что некоторые из них вели себя… м-мм… довольно игриво.

— Понимаю. — Ироническая улыбка. — Прошу вас, Торчленд, продолжайте.

— Ну, я просто… — Джеймс судорожно сглотнул, поерзал в кресле и, наконец, нашелся: — Я вспомнил ваши рекомендации и решил «сыграть с листа». Надеюсь, что никого не обидел, и все они остались довольны.

— Что ж, в таком случае скучать вам, наверное, не приходилось, произнес со смешком Кайт-Фортескью.

— Да, меня приглашали на вечеринки…

Кайт-Фортескью громко расхохотался. Воспользовавшись этим, Джеймс утер вспотевший лоб и поспешно спросил:

— А как вам понравилось в Штатах? Говорят, частным врачам там живется повольготнее, чем у нас?

— О да, — усмехнулся Кайт. На нем был дорогой синий костюм и шелковая желтая рубашка. На запястье левой руки красовались золотые часы «Вашерон». — Америка — рай для врачей, — вздохнул он. — Настоящий рай. Все они там миллионеры!

— Ну надо же, — Джеймс завистливо покачал головой.

— Да, Джеймс. — Глаза старика неожиданно заискрились. — Но ведь и у нас здесь кое-какие преимущества есть, не так ли? — Он хитро покосился на Джеймса и добавил: — Так что, если вы всерьез подумываете о том, чтобы влиться в поток утечки мозгов, то совет мой таков: не стоит… А теперь, позвольте перейти к главному.

У Джеймса неприятно засосало под ложечкой. Сам того не замечая, он вцепился обеими руками в подлокотники кресла, словно пациент зубного врача в ожидании неминуемой боли.

— Да?

— Я имею в виду вопрос о нашем компаньонстве.

Джеймс сидел, ни жив, ни мертв. В течение последних четырех-пяти часов его несколько раз так и подмывало самому задать этот вопрос, однако время шло, Кайт разглагольствовал о чем угодно, кроме этого, и Джеймс, в конце концов, уже почти примирился со своей участью, решив, что, должно быть, старик передумал.

— Как вы сами на это смотрите, Торчленд? — спросил его Кайт-Фортескью.

В это мгновение задребезжал телефон.

Оба уставились на аппарат. Затем Джеймс вопросительно взглянул на Кайта. В данном случае, сам он был гостем в доме старого доктора.

— Поговорите, пожалуйста, — попросил его Кайт. — Мне бы не хотелось приступать к своим обязанностям до понедельника. Очухаться надо, акклиматизироваться и все такое…

— Хорошо, — согласно кивнул Джеймс, тем более что стариковское предложение прозвучало так, как будто они уже партнеры. И снял трубку.

— Да, доктор Торчленд слушает.

— О, это вы, Джеймс!

— Тони! М-мм, миссис Вальдшнеп…

— Скажите, Джеймс, доктор Кайт-Фортескью вернулся?

— Да. Он здесь.

— Будьте любезны, передайте ему трубку.

Очень хорошо — голос Тони звучал отчужденно и вполне официально. Как будто между ними ничего не было. Джеймс посмотрел на Кайта-Фортескью.

— Миссис Вальдшнеп хотела бы переговорить с вами.

Кайт встал и, хмурясь, шагнул к телефону.

— Не знаете, у неё ничего не случилось? — спросил он шепотом Джеймса. Тот помотал головой. Кайт кивнул и взял трубку:

— Здравствуйте, Тони. Как у вас дела?

С минуту он только слушал, время от времени кивая и поддакивая. Потом сказал: — Нет, что вы, конечно. Хорошо, я его попрошу, и он непременно приедет. До свидания, моя дорогая. — Положив трубку, он ещё немного задумчиво разглядывал телефонный аппарат, а затем, наконец, встал и сказал Джеймсу: — Довольно странная история: ей нужны вы, но сказать об этом она почему-то предпочла мне. — Он вернулся на место и сел. — Боюсь, Торчленд, что вам придется к ним съездить. Ее муж вернулся домой совсем разбитый лихорадит его, живот болит и так далее. Он сейчас лежит в постели. Отправляйтесь прямо сейчас, дружок, не мешкая.

После ухода Джеймса Кайт плеснул себе ещё виски и, уютно устроившись в кресле, погрузился в чтение свежей газеты, которую приобрел ещё в аэропорту, но с тех пор так и не успел изучить. И все же из головы не шли мысли о странном звонке Тони. Она подчеркнула, что хотела бы пригласить именно его, поскольку он — их врач, однако она знала, что доктор только-только появился дома после утомительного путешествия, и поэтому была согласна на визит молодого Торчленда.

Кайт махнул рукой и просмотрел заголовки на первой полосе. Сплошь дурные вести. Читать их сразу расхотелось. Кайт-Фортескью перевернул несколько страниц и раскрыл раздел биржевых сводок. Так, это уже интереснее…

Оставив позади Грин-Лейн, Джеймс свернул на Вэлли-Роуд. По дороге он вознес хвалу Господа за великодушие. Похоже, ему удалось-таки выкрутиться из этой передряги без потерь. Более того, на сей раз, он сумел избежать самой страшной ловушки. При одной мысли о том, что они с Тони лежали бы в постели, когда заболевший Бен вернулся домой, Джеймса прошиб холодный пот. Да, воистину его спас ангел-хранитель.

Наконец-то фортуна повернулась к нему лицом! Жаль только, что разговор с Кайтом прервали на самом интересном. Не успел старик толком предложить ему партнерство, как позвонила Тони. Ну, ничего, на попятный Кайт, наверное, уже не пойдет. Сбылись, сбылись его мечты! Не выдержав, Джеймс задрал голову и во все горло выкрикнул: — Ура, я победил!

Непросто ему было держаться от Тони на расстоянии, ох, как непросто. Но, с другой стороны, ему преподнесли хороший урок: нельзя быть добрым ко всем сразу!

Вот, наконец, и «Гнездо вальдшнепа». Джеймс едва успел нажать кнопку звонка, как дверь распахнулась. Поздоровавшись с Тони и уголком глаза следя за лестницей (наверху в спальне лежал Бен, который наверняка прислушивался к доносящимся снизу звукам), Джеймс прошептал:

— Как нам повезло, что я не смог приехать, да?

Тони уставилась на него непонимающим взглядом. Потом кивнула.

— Да. Да, конечно.

Джеймс улыбнулся.

— Так мы по-прежнему друзья?

Он вдруг обратил внимание, что на Тони знакомый ему шелковый халатик салатового цвета. Странноватый способ одеваться к приходу врача… Что ж, наверное, так она чувствует себя удобнее. Выглядит, по крайней мере, как конфетка.

— А почему же — нет?

— Я очень рад. Я… — Джеймс тяжело вздохнул. — Поверь, я и сам страшно мучился…

— Верю. — Тони улыбнулась; робко и застенчиво, как ребенок. — Ну что, поднимешься?

— Да, конечно. — Все, лирику — в сторону, врачебный долг — превыше всего. — Как он себя чувствует?

— Ну… ты сам увидишь.

Поднимаясь следом за Тони по лестнице, Джеймс невольно ласкал взглядом соблазнительные изгибы её тела под тонким шелком. Осиная талия, манящие очертания округлых ягодиц, перекатывающихся при каждом шаге… Он вдруг почувствовал, что готов все отдать за ночь с этой удивительной женщиной. Только — наедине, без больных мужей по соседству.

Увы, теперь мечты его навсегда останутся лишь мечтами…

Вот и лестничная площадка. Мягкий ковер, приглушенный свет. Тони на цыпочках подкралась к двери спальни (той самой, где они совсем недавно провели столько прекрасных минут) и остановилась, прислушиваясь. Затем обернулась и, приложив палец к губам, приоткрыла дверь. Кивнула, приглашая Джеймса войти. Джеймс с недоумением переступил порог. К чему такие предосторожности — все равно ему придется разбудить Бена, чтобы произвести осмотр… И он решительно вошел в спальню.

— Так, так, — промолвил Джеймс, на ходу раскрывая сумку. — Что у нас болит?

И — остановился как вкопанный, с разинутым ртом. В кровати никого. Постель аккуратно разобрана, но в ней — пустота. Простыни гладкие, натянутые — на них никто и не лежал!

Джеймс оглянулся, шаря глазами по спальне в поисках второй кровати. Ее не оказалось. Он резко развернулся и очумело уставился на Тони.

Тони стояла, прислонясь спиной к двери, которую только что заперла на ключ. Халатик её распахнулся; как и ожидал Джеймс, под ним ничего не было. Миниатюрное личико Тони осветилось озорной улыбкой, затем она прыснула и, не выдержав, расхохоталась во все горло.

— Что скажешь, Джеймс?

— Тони… — пролепетал он. — А где же твой…

— Я же тебе говорила, глупый. Он приедет только завтра. И не беспокойся — он никому не расскажет, что не ночевал дома.

Джеймс разинул было рот, но тут же закрыл его. Язык не слушался, в голове царил полный хаос.

— Ну и что ты собираешься делать? — нежно спросила Тони. — Звать на помощь?

Пробуждение. Поначалу медленное, постепенное, затем вдруг сон с Джеймса как рукой сняло. Вокруг темно, тихо. Джеймс знал, что находится в гостевой спальне дома Кайта, но никак не мог вспомнить, как возвращался домой на своем «ягуаре». Во сколько же он уехал от Тони…

И тут реальность обрушилась на него подобно лавине: он ведь вовсе не уезжал!

На груди его покоилась чья-то рука, а шею легонько щекотало ровное дыхание. Боже, неужели он по-прежнему в постели, рядом с Тони?

Но сколько же может быть времени?

— А? Что? — сонно забормотала Тони. Она шевельнулась, устраиваясь поудобнее, а рука её соскользнула с груди Джеймса, машинально нащупав его порядком подуставшего наездника. — Ты не спишь, Джеймс? Неужто уже пора…

— Интересно, который час? — встрепенулся Джеймс. — Тони, мы с тобой даже свет не выключили.

— Пустяки. — Тони поцеловала его в шею. — Спи, дорогой, ещё совсем рано.

Джеймсу, наконец, удалось высвободить руку и посмотреть на наручные часы.

— Господи, уже три!

— Ну и что? — улыбнулась Тони. — Можно ещё часик поспать.

— О чем ты говоришь? — Джеймс кубарем скатился с кровати. Кайт-Фортескью знает, когда я к тебе выехал. Он услышит, во сколько я вернусь и, естественно, захочет знать, почему я тут столько провозился.

— А ты не говори. — Тони улыбалась, явно не понимая всей сложности его положения. Джеймс одевался с той же лихорадочной поспешностью, что и в прошлый раз; хватал одно, ронял другое. Пальцы не слушались — в спокойном состоянии он оделся бы куда быстрее. Видя его растерянность, Тони предложила:

— Можешь сказать, что Бену было совсем плохо, и ты не мог его оставить. Или я закатила истерику, а ты пытался меня успокоить. Сидел рядышком и за руку держал…

И снова улыбнулась; нежно, завораживающе. Джеймс заставил себя отвернуться и возобновить поиск некстати затерявшегося носка… А ещё каких-то пару часов назад он, отдыхая после бурного оргазма, лениво произнес:

— Послушай, Тони, ответь мне на один вопрос.

— Смотря на какой.

— Почему ты так сделала?

— А сам ты как думаешь? — переспросила она.

— Ты все столь тщательно спланировала… Буквально хитростью меня заманила.

— Извини, — сказала Тони. Джеймс повернул голову, и увидел, что она улыбается. — Ты очень сердишься, да?

— Нет, ну что ты! — в подтверждение своих слов Джеймс поспешно поцеловал её. — И все-таки скажи — почему?

— Допустим, мне просто захотелось.

Джеймс пытливо вгляделся в её синие глаза. Такой ответ его не устраивал.

— Тогда отвечу так: иначе я не могла. — Тони заморгала. — Больше ничего сказать не могу. Разве что…

— Что?

Она сглотнула. Потом прошептала:

— Когда-нибудь ты сам это поймешь. Одно ещё скажу, Джеймс — я тебе очень благодарна за все.

— Благодарна? — недоуменно переспросил он.

— Я и сама понимаю, что это звучит довольно нелепо. И, тем не менее… — Голос её сорвался, Тони отвернулась и зарылась лицом в подушку. Джеймс притянул её к себе, начал покрывать лицо поцелуями, она ответила, начала ласкать его…

И больше он ничего не помнил.

Возвращаясь домой, Джеймс всю дорогу ломал голову над тем, что скажет Кайту. В конце концов, он решил, что, дожидаясь, пока Бену полегчает, и сам не заметил, как уснул. А Тони сжалилась над ним, и будить не стала. Да, такое вполне могло случиться, тем более что Джеймс и вправду чувствовал себя утомленным после напряженного трудового дня и ожидания разговора с Кайтом.

Успокоившись, Джеймс уже в глубине души сожалел, что оставил Тони с такой поспешностью. Можно было вполне задержаться у неё ещё на часок-другой…

Так, вот, наконец, и Березовый дом. Кайт предусмотрительно оставил снаружи свет. Очень заботливо с его стороны. Других огней в доме не было. Надеясь, что старик спит беспробудным сном, Джеймс поставил машину возле самого крыльца и, сняв туфли уже на пороге, на цыпочках прокрался в дом.

Половина четвертого. Прикрыв за собой дверь спальни, Джеймс вздохнул с облегчением. Наконец-то он хоть немного поспит. Сняв пиджак, он повесил его на спинку стула и принялся развязывать галстук.

В дверь спальни постучали. Джеймс остолбенел.

— Кто там?

— Я. — Дверь приоткрылась, и в спальню просунулась голова Кайта. От яркого света он прищурился и заморгал. «Господи, неужели он мне сейчас допрос учинит?» — в панике подумал Джеймс.

— Ну, как там Вальдшнеп, в порядке? — осведомился старый доктор. Вид у него был заспанный, волосы растрепались.

— Вальдшнеп? — растерянно переспросил Джеймс. Но тут же, едва не хлопнув себя по лбу, спохватился. — Ах, Бен Вальдшнеп! Да, все нормально. Но я все-таки задержался, на всякий пожарный случай — для очистки совести.

— Молодчина, — похвалил Кайт, вваливаясь в спальню и плюхаясь в кресло. — Очень симпатичная пара, эти Вальдшнепы. Жаль только, что им никак не удается зачать ребенка. Чего они только ни перепробовали. — Кайт огорченно покачал головой. — Причем, похоже, виноват в этом Бен, а не Тони. Непонятно только, почему он упрямится и наотрез отказывается пройти обследование. — Он снова покачал головой, уже укоризненно. — Балбес — не видит разницы между импотенцией и стерильностью. Мужская гордость в нем говорит. Может, вам хоть, Торчленд, удастся наставить его на путь истинный?

Джеймс кивнул, хотя и не слышал последних слов старика. Он сидел, как громом пораженный. В мозгу всплыли слова Николя: «Вся её беда в том, что она никак не может забеременеть. По крайней мере — от Бена…» А что ему сказала Тони? Ах, да: «Когда-нибудь ты сам это поймешь!»

— О Господи!

Кайт изумленно поднял голову.

— Что?

— Нет, — виновато улыбнулся Джеймс. — Я просто так. Размышляю вслух…

Жеребец чертов! Меня использовали как племенного быка! А вдруг она и правда родит от меня, что тогда?

Кайт-Фортескью опять что-то говорил, и Джеймс с усилием отогнал мысли прочь.

— …вопрос о нашем партнерстве. Я бы не хотел, Торчленд, чтобы между нами было какое-то недопонимание.

Душа Джеймса ушла в пятки.

— Недопонимание?

— Мы ведь, как бы это сказать, не закончили наш вчерашний разговор, пояснил Кайт. — Дело обстоит так, что меня вы целиком и полностью устраиваете, тетя ваша тоже не возражает. Вот я и ставлю вопрос: согласны ли вы сами на то, чтобы стать моим компаньоном?

— Согласен ли я?

Кайт продолжал смотреть на него.

— Конечно, согласен! — чуть не выкрикнул Джеймс.

— А мне показалось было, что вас обуревают сомнения, — промолвил Кайт. — Что ж, Торчленд, я очень рад. Тогда, раз мы с вами обо всем договорились, можно и соснуть капельку, верно?