В вихре страсти

Глава 10

Вечер плавно близился к концу, никаких следов присутствия Маркуса Харди не наблюдалось, и Энтони все труднее было справиться с раздражением. Как прикажете следить за человеком, которого здесь и в помине нет? А если сведения, полученные Эйнсуортом, и вовсе не соответствуют действительности? За те десять лет, что Энтони исполнял весьма специфические задания Эйнсуорта, ему приходилось попадать в разные неприятные ситуации, в частности связанные с получением ложной информации.

Всякое бывало, но раньше он относился к этому по-иному, а сейчас устал от опасных игр, лжи и бесконечных тайн. Первые несколько лет рискованная работа помогала ему отвлечься и не думать о семейных проблемах. Обнаружив, что умершая мать «воскресла» в дивном качестве владелицы борделя, он едва не лишился рассудка, да и воспоминания о неприглядной истории с девушкой, продававшей апельсины, не улучшали его самочувствия.

Он не мог жить под одной крышей с насквозь фальшивым отцом и хватался за любое поручение Эйнсуорта. Когда острая душевная боль немного утихла, к Энтони постепенно пришло понимание того, что убежать от проблем невозможно, их придется решать. Он начал общаться с матерью, а шесть лет назад принялся разыскивать девушку, которой когда-то причинил зло, и теперь желал как-то искупить свою вину. Он хотел попросить прощения и, возможно, помочь деньгами. И вот он нашел ее — и втянул в это крайне сомнительное дело.

Энтони издали посмотрел на Викторию и улыбнулся. Судя по оживленной беседе, она нашла общий язык с Ханной, женой Фарли.

— Не можешь оторваться от своей прекрасной дамы, не так ли?

Энтони на мгновение прикрыл глаза, затем обернулся к Николасу. Ну вот, теперь не избежать расспросов о Виктории.

— Ты считаешь это предосудительным? Николас громко рассмеялся:

— Напротив. Я бы не упускал ее из виду ни на секунду.

— Вот именно. Николас понизил голос:

— В таком случае, почему ты решил провести эту неделю здесь?

Энтони стиснул зубы.

— Мне пришлось несколько месяцев пробыть за границей, и я решил, что сейчас самое время развлечься и отдохнуть с миссис Смит.

— Отлично. И вместо того чтобы уединиться с ней в каком-нибудь уютном отдаленном местечке, ты привез ее сюда. Точно зная, что у Фарли вас ожидает блестящая компания из сплошных выродков. — Николас снова засмеялся: — Звучит, несомненно, очень убедительно.

— Не вмешивайся в мои дела, — отрезал Энтони. Временами он задавался вопросом, как сложилась бы его жизнь, если бы Николас и Трей не затащили его той ночью в бордель.

— Да, конечно. — Николас внимательно посмотрел на него и, немного помедлив, отвернулся и вышел.

Энтони не пожелал примкнуть к тем, кто обосновался за карточными столами, и не спеша, обошел все парадные помещения в надежде, наконец, обнаружить Харди. Нет, этого человека здесь явно не было. По крайней мере, пока. Поинтересоваться у Фарли? Невозможно. Вдруг Фарли тоже участвует в заговоре? Тогда любой неосторожный вопрос навлечет на Энтони ненужные подозрения.

Он вернулся в гостиную и направился к Виктории. Снять накопившееся напряжение можно одним способом — хорошенько выспавшись, однако вряд ли это осуществимо, когда всю ночь мисс Ситон будет лежать рядом. Протянув ей руку, он сказал:

— Миссис Смит, полагаю, нам пора удалиться.

— Сомертон, не будьте столь чопорным, — заметила Ханна с игривой улыбкой. — Думаю, никого не шокирует, если вы будете обращаться к ней по имени.

— Вероятно, вы правы. Виктория взяла его за руку и встала:

— Я не придаю этому никакого значения. — Она обернулась к Ханне и с улыбкой добавила: — Главное — как он называет меня, когда мы остаемся одни.

Ханна приподняла красивые темные брови:

— Не стану спорить. Остается пожелать вам доброй ночи.

Если бы предстоящая ночь и правда могла быть доброй! Энтони про себя вздохнул и, взяв Викторию под руку, направился к лестнице.

— Сегодня вечером вы вели себя выше всяких похвал.

— Благодарю, — сухо ответила она. — Очевидно, мне нужно было подойти к вам, как только джентльмены после бренди присоединились к дамам, но Ханна пожелала, чтобы я осталась и побеседовала с ней.

— Вы поступили правильно. И о чем же вы разговаривали?

— Обсуждали праздничное убранство дома. Она планирует поставить на каминные полки зеленые растения, развесить в комнатах венки из омелы и в каждом очаге поместить большое рождественское полено. В жизни не слыхала, чтобы чем-то подобным занимались за две недели до Рождества.

Энтони хмыкнул:

— Они решили порадовать гостей, а, как известно, приближение Рождества делает всех добрее. Просто расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие.

— Мне действительно понравилось разговаривать с леди Фарли, — заметила она.

— Ханна чудесная женщина. Я знаю ее очень давно. Энтони открыл дверь в их апартаменты.

— Не сомневаюсь, — холодно промолвила Виктория. Горькие нотки, прозвучавшие в ее голосе, заставили Энтони задуматься. Интересно, о чем на самом деле говорили эти две женщины?

Зайдя в комнату, он закрыл дверь и спросил: — Виктория, что вы хотите выяснить?

Она прошла по толстому ковру и опустилась в обтянутое парчой кресло.

— Вы с ней были близки?

Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди.

— Полагаю, вас это не касается.

— Неужели? Вы желаете знать все о моем прошлом, поэтому и я вправе задать вам несколько вопросов. — Виктория встала и тоже скрестила руки на груди. — Итак, сколько женщин побывало в вашей постели?

— Вы ведете себя как ревнивая жена, а не как любовница, единственная цель которой — всячески ублажать меня.

— Ублажать вас? Я всего-навсего притворяюсь вашей любовницей, припоминаете?

— Вы не обязаны только притворяться, — тихо промолвил Энтони. Воинственно сложенные руки лишь усиливали впечатление от нежных очертаний ее груди.

Виктория усмехнулась:

— Вы не можете менять правила игры.

— Я могу делать все, что пожелаю, — негромко сказал он.

— Но не против моей воли.

Энтони почувствовал себя так, словно его с ног до головы окатили ледяной водой.

— Разумеется, вы правы.

— Почему бы вам, не вернуться к леди Фарли? Убеждена, она будет счастлива снова увидеть вас.

Он пристально смотрел на нее до тех пор, пока она не отвела взгляд.

— Возможно, я последую вашему совету. По крайней мере, тогда рядом со мной будет дивное, теплое женское тело.

Подействовало. Ее зрачки расширились от нанесенного оскорбления.

— Сегодня ночью кровать в вашем распоряжении. Мое холодное тело будет лежать здесь, на диване.

Он яростно двинулся к выходу. Как этому хрупкому существу удалось так быстро довести его до белого каления? Он желал одного — спокойно выспаться. Раз так, пусть она сначала угомонится и заснет.

— Вероятно, мне будет удобнее в какой-нибудь другой постели.

Энтони шагнул к двери и громко захлопнул ее за собой.

Нежный розовый луч просочился в узкий просвет между тяжелыми шторами. Виктория зажмурилась. Неужели наступило утро? Она приоткрыла глаза и, глядя на бледную полосу солнечного света, поняла, что впервые за много лет проспала так долго. Обычно в шесть часов она была на ногах: ведь к этому времени некоторые из ее подопечных уже просыпались. Сейчас дети далеко, однако вновь погрузиться в сон ей явно не удавалось.

Виктория окончательно открыла глаза и осмотрелась: вчера она расположилась на диване, но теперь обнаружила себя на кровати. Замерев, Виктория прислушалась к ровному дыханию лежащего рядом мужчины. Ну и как это понимать? Она что, бродила тут ночью как сомнамбула? Нет, раньше за ней не водилось такой привычки.

Должно быть, после того как она уснула, Сомертон отнес ее в постель. Зачем? И когда? Вечером он покинул помещение с таким грохотом, что она и вовсе усомнилась, вернется ли он до утра. Однако решила подстраховаться и на всякий случай улеглась на диван.

Интересно, куда он вчера направился? К Ханне? Или к какой-нибудь еще легкомысленной леди, которую успел заприметить среди гостей? Удивляться совершенно нечему. Сомертон — закоренелый распутник. Даже леди Уайтли предупреждала ее об этом. Тогда откуда взялось непонятное ощущение досады и разочарования? Ведь она не желала бы снова связываться с таким мужчиной, как он.

Ей вполне хватило прошлого раза.

Тихонько выбравшись из-под одеяла, Виктория поднялась с кровати и на цыпочках подошла к гардеробу, молясь только об одном — чтобы дверцы открылись без скрипа. Выбрав для сегодняшнего дня зеленое шерстяное платье, она скрылась за ширмой и быстро оделась. Слава Богу, застегнуть все пуговицы удалось самостоятельно.

Покончив с нарядом, она собрала волосы в простой узел на затылке и, выйдя из-за ширмы, остановилась и посмотрела на спящего мужчину. Сомертон выглядел вполне умиротворенным. Она видела его таким впервые. Правда, они находились рядом всего несколько дней, но все это время он вел себя весьма жестко. И только один раз искренне засмеялся. Почему он всегда напряжен и что так тщательно скрывает от посторонних глаз?

Виктория покачала головой и пошла к двери. Какая ей разница, что за демоны его одолевают. Он вынудил ее взяться за эту работу, но через неделю все будет позади, и они станут встречаться совсем редко — только в гостях у общих знакомых. Да и то вряд ли.

Кажется, он не склонен принимать чьи-либо приглашения без крайней необходимости.

Незаметно выскользнув из комнаты, Виктория направилась вниз и, наконец, оказавшись в одиночестве, смогла толком рассмотреть все, что ее окружало. Белые мраморные ступени вели в огромный парадный холл. Стены, обитые шелком, были увешаны большими портретами в массивных золоченых рамах. Повсюду, куда ни глянь, чрезмерная, бросающаяся в глаза роскошь.

Получив по дороге массу впечатлений, Виктория достигла цели своего маленького путешествия и вошла в столовую, где было накрыто к завтраку.

— О, вы ранняя пташка, — нараспев произнес бархатный мужской голос.

Виктория повернула голову и улыбнулась лорду Энкрофту:

— Я привыкла рано вставать. А сейчас уже почти восемь.

Он пожал плечами:

— Я думал, Сомертон постарается удержать вас в постели целый день.

Виктория почувствовала, что краснеет, и принялась лихорадочно соображать, как ответила бы настоящая содержанка.

— Вероятно, ему нужно отдохнуть.

— Ничуть не сомневаюсь. После того как он был с вами, ему надо выспаться, — пробурчал Энкрофт.

Виктория застыла в полнейшей растерянности. Как прикажете реагировать на подобные заявления?

— Прошу простить меня, миссис Смит, — мягко произнес Энкрофт. — В последнее время я нахожусь в разладе с самим собой.

— Извинения приняты. — Она кивнула и села за стол напротив него. — Что же привело вас в такое расстройство?

— Сам не знаю. Вероятно, мне стоило бы на время покинуть Англию. Быть может, совершить путешествие по Италии? Мой близкий друг давно мечтает увидеть Флоренцию и Венецию.

— Тогда, очевидно, вы можете отправиться туда вдвоем, — предложила она.

На губах Энкрофта промелькнула улыбка.

— Полагаю, у ее супруга возникнут некоторые возражения, не говоря уже, о новорожденном сыне.

Конечно, он имеет в виду Дженнет, догадалась Виктория и спросила:

— А почему бы вам, не решиться поехать в одиночестве? Он наклонился над столом и взял ее за руку:

— Можно и так. Но лучше, если вы решитесь сопровождать меня.

— Сильно сомневаюсь, что она сделает это, Николас, — ледяным тоном произнес Сомертон, появившись в дверях столовой.

Энкрофт немедленно отпустил ее руку и откинулся на спинку кресла.

— Сомертон, я всего-навсего попытался. Ты не должен меня винить. Рано или поздно ей придется убедиться в твоем непостоянстве. По существу, я и вовсе не слышал, чтобы у тебя была любовница. Женщины — да. Но сколько-нибудь длительное увлечение — нет.

— А теперь есть. — Сомертон пересек комнату упругой походкой барса.

Мужчины уставились друг на друга. Они были похожи на двух львов, готовых сцепиться из-за львицы. Атмосфера накалилась до опасного предела, и Виктория почувствовала, что необходимо срочно вмешаться и разрядить обстановку.

Она мягко засмеялась и, когда взгляды мужчин обратились на нее, сказала:

— Кажется, вы оба совсем забыли, что я имею право голоса в столь деликатном вопросе. Захочу — выберу Энкрофта. — Она помолчала, глядя в глаза Сомертону, затем продолжила: — Но пока меня устраивает нынешнее положение вещей.

Сомертон сел рядом с ней и глухо произнес:

— Меня тоже.

Энкрофт хмуро посмотрел на них: — Приношу вам свои извинения, миссис Смит. Я не желал оскорбить вас.

— Понимаю, — ответила Виктория. — Вероятно, вам нужно поскорее обзавестись новой любовницей, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

Энкрофт отвернулся к окну и рассеянно посмотрел вдаль.

— Сильно сомневаюсь, что это облегчит мое состояние.

В комнату вошел высокий русоволосый человек и, взглянув на компанию, расположившуюся за небольшим круглым столом, приветственно кивнул:

— Энкрофт, мое почтение. Энкрофт повернулся к нему:

— Харди, что привело вас сюда?

— Я приехал несколько минут назад. Мне необходимо решить кое-какие деловые вопросы с лордом Фарли. Не думаю, что задержусь здесь дольше, чем на пару дней. — Харди посмотрел на Сомертона и слегка сдвинул брови: — Сомертон, не так ли?

— Кажется, мы встречаемся впервые, — ответил Сомертон, вставая, чтобы обменяться с мужчиной рукопожатиями. — Разрешите вам представить мою даму — миссис Смит.

Мистер Харди галантно склонился к ее руке:

— Счастлив познакомиться с вами, миссис Смит. Железные пальцы Сомертона больно сжали ее плечо.

— Дорогая, уделите мне минутку перед завтраком?

— Конечно, милый. — Виктория встала и посмотрела на Энтони. — Побеседуем в гостиной.

Он взял ее за руку, и, пока они не вышли из комнаты, взгляд Энкрофта прямо-таки жег Виктории спину.

Из гостиной доносились чьи-то голоса, поэтому Сомертон устремился дальше — в пустую библиотеку. Щелчок замка подсказал Виктории, что разговор предстоит нешуточный.

— У нас возникла проблема? — мягко поинтересовалась она, испытывая некоторые опасения. Сомнительное удовольствие оказаться наедине с разъяренным мужчиной.

— Да, и не одна. — Сомертон мрачно мерил шагами комнату. — Во-первых, почему вы покинули спальню, не предупредив меня?

Виктория опустилась в обтянутое парчой кресло.

— Вы еще спали. Разве стоило будить вас только потому, что мне захотелось позавтракать?

Он остановился перед креслом и посмотрел на нее сверху вниз. Господи, опять его светло-карие глаза переливаются всеми оттенками зеленого.

— Не выходите из спальни без меня. Среди гостей есть очень вероломные мужчины.

— Такие, как вы? Его глаза сузились.

— Некоторые из этих субъектов, вероятно, вполне искренне не видят ничего зазорного в том, чтобы воспользоваться моей любовницей.

— Вы сами навязали мне такую роль, — заметила Виктория.

Он слегка усмехнулся: — Вы сами пошли на такую сделку.

— Согласна. Продолжайте, — сказала она, махнув рукой.

— Ни при каких обстоятельствах не поощряйте ухаживаний Энкрофта. Его только что оставила очередная содержанка.

— Значит, он присматривает себе новую? Его взгляд стал жестким.

— Даже не думайте об этом. Виктория дерзко улыбнулась:

— Отчего же? Мы заключили соглашение всего на неделю. Не исключено, что потом я найду его предложение вполне заманчивым. В конце концов, он маркиз, а однажды, чего доброго, и герцогом может стать. Быть любовницей герцога, знаете ли, весьма и весьма выгодно. — Она понимала, что лучше не дразнить Сомертона, но, кажется, уже не могла остановиться. — Кроме того, подумайте, сколько денег я получила бы для бедных сирот. И мне не пришлось бы больше шарить по чужим карманам.

Внезапно Энтони рывком поставил ее на ноги. Виктория замерла, а ее сердце, напротив, бешено забилось.

— Вы не будете спать с другим мужчиной, — медленно и очень отчетливо произнес он.

— В самом деле? Прошлой ночью вы вернулись в нашу спальню бог знает когда, после того как переспали с…

— Я сам решаю, с кем мне спать. — Он взял ее за подбородок.

— Я тоже. С кем захочу, с тем и буду спать, не ваше дело.

— Нет, мое, — угрожающим тоном произнес Сомертон и властно прижался губами к ее губам.

Если бы она не была уверена в обратном, то, пожалуй, могла бы принять его грубость за проявление ревности. Он словно желал наказать ее, но стоило ей приоткрыть губы, как он смягчился, и наказание превратилось в обольщение. Когда он резко провел языком по ее языку, у нее перехватило дыхание. Она обвила руками его шею и постаралась теснее прижаться к нему, не желая и дальше подавлять в себе мучительную страсть.

Ей требовалось нечто большее, чем поцелуи, но она не могла сама сказать об этом. Почему он не чувствует, что ее переполняет желание? Он накрыл ладонью ее грудь, скользнул пальцем по напряженному соску, и Виктория тихо застонала.

Он притронулся губами к ее уху и прижался к ней бедрами. Ощутив всю силу его нарастающего возбуждения, она приготовилась принять его и, наконец, излить тягучую влагу, скопившуюся в самом низу ее живота. Только бы эти ласки не прекращались!

— Проклятие! — процедил он, отстраняясь от нее. Затем отвернулся к окну и уставился на заснеженные поля.

— Сомертон… — прошептала она.

— Молчите.

А что тут скажешь? Сначала он целует ее так, будто намерен незамедлительно овладеть ею, а потом отшатывается, словно от прокаженной. Итак, он не желает ее и одновременно яростно противится тому, чтобы она приняла предложение другого мужчины. Все это просто в голове не укладывается.

— Сомертон, нам нужно поговорить о том, что происходит.

Он повернулся и мрачно сдвинул брови:

— Тут нечего обсуждать.

— Разве? Тогда объясните, чем я нехороша для вас и почему вы оберегаете от меня своего друга Энкрофта.

— Я не говорил ничего подобного, — возразил Энтони.

— Да. Но ваши действия красноречивее всяких слов. Виктория направилась к дверям, однако он настиг ее и резко развернул лицом к себе.

— Наш разговор не закончен. Держитесь подальше от Энкрофта и прочих здешних мужчин.

— В таком случае извольте и сами вести себя примерно. Я изображаю безумно преданную любовницу, вы — обожающего покровителя.

Не дав ему времени на ответ, Виктория вихрем вылетела из библиотеки.