В западне

11

Шери пришла домой, переоделась в халат и поставила на огонь чайник. Включила радио, чтобы не было так тихо и грустно.

Ну вот, подумала она, предстоит еще один вечер наедине со своими тревогами. Надо бы расслабиться, посмотреть телевизор или почитать что-нибудь, выпить чашку какао… Но книги почему-то не привлекали ее, старая добрая комедия показалась глупой и претенциозной, а какао было безвкусным, как вода из-под крана. Шери взяла с полки любимый альбом с репродукциями, но любая мужская фигура на картинах казалась знакомой, и альбом вскоре вернулся на прежнее место. Даже радио стало раздражать, и Шери выключила его рассерженным движением руки.

Надо бы приготовить что-нибудь вкусное, готовка всегда успокаивала ее. Но, заглянув в холодильник, Шери поняла, что ничто не возбуждает ее аппетита.

Тогда она набрала номер Дженни, надеясь, что беседа с подругой развлечет ее. Но Дженни собиралась на ужин с очередным молодым человеком, и разговора не получилось. Шери пришлось довольствоваться сообщением о том, что Робин — лапушка, не в пример зануде Лоренсу, прежнему кавалеру! К счастью, Дженни была слишком занята своими проблемами, чтобы начать выспрашивать подругу о ее личной жизни.

Оставалось только лечь спать, приняв какие-нибудь успокаивающие капли. Правда, всего девять, рановато для сна, подумала Шери. Но если бодрствование внушает сплошные тревоги, лучше сна ничего не придумаешь.

И в этот миг кто-то позвонил в дверь. Сердце Шери подпрыгнуло и забилось где-то в горле.

— Да? — осторожно спросила она, стараясь слишком сильно не надеяться, чтобы потом не страдать от разочарования.

— Открой, милая, это я! — раздался голос Париса.

Шери распахнула дверь, с порога падая в объятия любимого.

— Ты вернулся! Наконец-то!

Парис притянул ее к себе, жадно покрывая поцелуями лицо, и шею, и растрепанные светлые волосы.

— Боже мой, Шери, как же я по тебе скучал!

— И вполовину не так сильно, как я!

Шери безо всякого стеснения приникла к жениху, обвивая руками его шею, прижимаясь к нему всем телом.

Наконец они умудрились как-то запереть дверь. От страстных объятий несколько пострадал роскошный букет чайных роз, который Парис принес для своей невесты.

— Какие прекрасные цветы! Сейчас я поставлю их в воду.

Шери, опомнившись после первого приступа радости, начала оглядываться в поисках вазы.

Парис рывком скинул пальто.

— Потом, милая. Эти розы проживут еще полчаса без твоего внимания. Чего нельзя сказать обо мне, потому что я уже умираю.

Он швырнул букет на журнальный столик и заключил свою избранницу в объятия.

Она помогала ему расстегивать пуговицы на рубашке, и пальцы обоих дрожали от нетерпения. Парис двинул плечами, сбрасывая рубашку, а вот его руки уже развязывают пояс халата Шери, шарят по ее спине в поисках застежки лифчика.

Пока она возилась с пряжкой его ремня, Парис так и пожирал ее взглядом. Наконец, освободившись от одежды, он повалил ее на ковер, крепко сжимая в объятиях, словно она могла вот-вот исчезнуть. Губы их слились в жадном поцелуе. Парис и Шери были как двое жаждущих, наконец-то добравшихся до воды.

Она медленно приняла возлюбленного в себя, издав долгий чувственный стон. Он ласкал ее маленькие нежные груди, а Шери сладострастно выгибалась под его прикосновениями. В тишине, прерываемой лишь учащенным дыханием, их обнаженные тела двигались в едином ритме.

В порыве страсти она прикусила зубами мочку его уха — и услышала стон наслаждения.

— Нет, та спепе, не сейчас, — коснулся ее слуха горячий шепот. — Еще не сейчас…

Кожа Шери блестела от пота, губы трепетали в беззвучной мольбе о неземном блаженстве.

И когда этот миг пришел, он оказался подобным ослепительной вспышке. Шери вскрикнула от счастья, острого, как боль, выкрикнула имя любимого. Через мгновение крик облегчения сотряс и его тело.

Потом они лежали, почти бездыханные, не в силах прийти в себя после изведанного наслаждения.

Наконец Парис заговорил, и в голосе его звучал смех.

— Да, ты действительно по мне скучала.

— Мне казалось, что ты никогда не вернешься, что ты навсегда ушел из моей жизни. — Шери была слишком счастлива, чтобы лгать. — Но ты вернулся. Как же хорошо!

— Я кое-что привез для тебя.

— Да, — Шери махнула рукой в сторону столика. — Я помню. Прекрасные розы. Спасибо тебе.

— Нет, у меня есть еще один подарок. — Парис потянулся к своему пальто, валяющемуся на полу неподалеку.

Он достал из кармана маленькую бархатную коробочку и протянул Шери.

— Посмотри.

Она открыла и вскрикнула от радости и изумления.

— Какая красота! Кольцо с аметистом. Это мой любимый камень! И сапфиры просто прекрасные… Знаешь, аметист — это мой камень по зодиаку? Я родилась под знаком Рыб.

— Нет, я не знал, — улыбнулся Парис, глядя на ее восхищенное лицо. — Наверное, судьбе угодно, чтобы ты его носила. Это очень старинное кольцо, фамильная драгоценность — значит, отныне и навсегда ты становишься членом моей семьи.

Он взял левую руку Шери и поцеловал каждый пальчик. Потом надел кольцо на безымянный — оно подошло идеально, будто было сделано на заказ.

— Это означает, что теперь мы официально обручены? — спросила Шери чуть дрогнувшим голосом.

Парис поцеловал ее в шею.

— Почти. У меня ведь нет еще согласия твоего дедушки на наш брак, так что давай отложим официальную часть ненадолго. А пока ты можешь носить это кольцо открыто.

— Да, пусть все видят, — счастливо рассмеялась Шери. — Обратно в коробочку я его ни за что не положу.

Этот вечер они провели вдвоем, по-семейному, стараясь делить между собой маленькие домашние обязанности. Шери поставила розы в вазу на столе Затем потушила нежную крольчатину, а Парис приготовил острый французский соус к ней.

Наконец они отправились в спальню, и после нескольких восхитительных часов любви заснули в объятиях друг друга. Это был самый счастливый вечер в жизни Шери. Ей даже было страшновато, что человек может быть так счастлив.

Она проснулась словно от толчка и сразу же посмотрела на часы. Ничего себе — без пятнадцати девять Менее чем через полчаса Шери нужно было оказаться на работе, а до этого успеть привести себя в порядок и позавтракать.

Она вскочила, словно выброшенная из постели некоей пружиной Внучка она Нормана или нет, но опозданий среди служащих он не терпел.

Парис проснулся от ее резкого движения и, недоуменно хмурясь, потер глаза рукой.

— Ты что, опять убегаешь?

— Всего лишь на работу, — успокоила его Шери, лихорадочно копаясь в шкафу в поисках свежего белья.

— Позвони и скажись больной.

— Я не могу. Дедушка примчится меня навещать, и придется сказать ему правду. А ведь ты собирался произвести на него хорошее впечатление, разве нет?

— В первую очередь мне хочется нравиться тебе.

— Мне ты уже нравишься, честное слово! Вчерашний вечер был просто потрясающим. Но сейчас мне правда надо бежать.

Шери устремилась в ванную. Но стоило ей встать под душ, как Парис, обнаженный, возник в дверях и через минуту присоединился к ней.

— Эй, что ты делаешь?!

— Как что? Принимаю утренний душ. — Улыбаясь, Парис коснулся влажными руками ее грудей, и соски сразу затвердели, а дыхание Шери участилось.

— О Боже, Парис, не сейчас… Пожалуйста… Нет времени…

Парис игриво поцеловал ее в плечо.

— Честное слово?

— Четное-пречестное!

Сердцебиение Шери участилось, щеки пламенели от проснувшейся страсти, но заверение ее прозвучало очень убедительно. Парис даже рассмеялся.

— Ладно. Тогда я буду хорошим мальчиком и пока сварю тебе кофе.

Она наскоро вытерлась и теперь укладывала феном волосы, стоя в халате перед зеркалом, когда вдруг послышался долгий звонок в дверь.

— Хочешь, я открою? — спросил Парис из кухни. Но Шери не хотела.

— Лучше я сама, — возразила она. — Это, наверное, почтальон. Для гостей еще рановато.

Звонок тем временем повторился.

— Да-да, я сейчас. — Шери запахнула халат плотнее и пошла открывать.

Она откинула дверную цепочку. На губах уже дрожала заранее заготовленная любезная фраза:

«Спасибо большое, наверняка это очень важная посылка. Где я должна расписаться?»

Каково же было изумление Шери, когда перед ней предстала ее мать! Мэри Макдугал загорелая, одетая в белый брючный костюм, улыбалась дочери голливудской улыбкой.

— Привет, малышка! Впустишь меня в дом или мне так и стоять на пороге?

— О… Да, конечно, мама. — Потрясенная Шери посторонилась, и Мэри ворвалась в квартиру как ураган.

— Я, собственно говоря, прилетела с неделю назад — навещала друзей в Лондоне. А потом подумала: раз уж я все равно очутилась на ваших дождливых островах, нужно навестить мое единственное чадо. — Мэри поставила саквояж в прихожей и придирчиво осмотрелась. — Предупреждать было некогда, все получилось как-то спонтанно… Дай-ка я тебя поцелую. — Она быстро чмокнула Шери в обе щеки, оставив на бледной коже дочери следы помады. — А теперь я посмотрю, как ты живешь своим домом.

Как это похоже на мою мать, в смятении думала Шери. С годами Мэри, кажется, только молодела — каштановые волосы стали более яркими, без ниточки седины, фигура потрясает юношеской стройностью. Облегающий брючной костюм подчеркивал тонкую талию и пышную, высокую грудь.

Мэри тем временем уже вошла в гостиную.

— Боже мой, какая маленькая у тебя квартирка! Сколько же здесь спален?

— Одна. — Шери почувствовала себя так, будто должна оправдываться.

Мать возвела очи к потолку.

— В таком случае, как это ни печально, мне придется остановиться у твоего деда. Надеюсь, ты не слишком огорчишься? А что это за запах, неужели ты варишь кофе?

Шери сглотнула и почувствовала, что заливается румянцем.

— Д-да.

Мэри властным шагом направилась в кухню. По-хозяйски распахнула дверь… и замерла при виде высокого, стройного мужчины в брюках и в расстегнутой на груди рубашке, который возился у плиты.

— А вы кто такой? — вопросила она, проявляя всегдашнее свое пристрастие к драматическим эффектам.

Парис как ни в чем не бывало разливал кофе по чашкам.

— Меня зовут Парис Вилье, мадам. У меня свидание с вашей дочерью, как вы могли догадаться.

— Да уж, догадаться нетрудно. А у моей дочери в свою очередь свидание с вами. — Мэри окинула его цепким взглядом. — И, судя по вашему виду, вряд ли вы явились сюда час назад.

— Я в самом деле явился вчера вечером. — Парис отвесил учтивый поклон. — А если вас возмущает моя рубашка, мадам, я готов сию же минуту надеть пиджак.

— Буду вам очень признательна, — насмешливо кивнула Мэри и, подойдя к столу, отпила глоток кофе из чашки. — А кофе вы сварили недурно. Полагаю, это не единственный ваш талант.

— Что вы, далеко не единственный, — улыбнулся Парис, нимало не смущаясь. — Еще один мой талант — это умение исчезать, когда я не нужен. Полагаю, вам с дочерью есть о чем поговорить наедине, так что примерно через минуту я растворюсь в воздухе.

Он прошел в спальню, и Шери, вконец смущенная и несчастная, поплелась за ним.

— Мы сегодня увидимся? — умоляюще спросила она, пока Парис одевался.

Он помедлил с ответом.

— Знаешь, я тебе позвоню. У тебя могут возникнуть дела этим вечером… Я правильно догадался, что этот визит для тебя полная неожиданность?

— Как гром среди ясного неба! — клятвенно заверила его Шери. — Моя мать натура импульсивная, — добавила она с оттенком горечи.

Парис бросил на нее смеющийся взгляд.

— Может быть, эту черту ты от нее унаследовала?

— Жалко, что именно эту. — Шери вздохнула. — Лучше бы у меня была такая же фигура. Моя мать куда красивее меня… Тебе так не показалось?

— Терпеть не могу толстых женщин. — Парис поцеловал ее в губы. — Запомни раз и навсегда: если располнеешь, я умру от горя.

Шери отвела взгляд, краснея от радости.

— Смотри не поддавайся на провокации, — шепнул Парис ей на ухо, на прощание прижимая любимую к груди. — До скорого свидания. Я тебе позвоню.

Шери взяла с туалетного столика подаренное накануне кольцо и решительно надела на палец. В передней уже слышался голос Париса, учтиво желающего Мэри всего самого лучшего.

Совладав с собой, Шери вышла наконец в гостиную. Там ожидала ее мать, потягивая сваренный Парисом кофе. Она сидела на стуле, закинув ногу на ногу, и пытливо поглядывала на дочь. Париса уже и след простыл.

— Шери, малышка, ну разве ты не темная лошадка? Кто бы мог подумать, ведь всегда была такой скромницей!.. Я уж было решила, что моя дочь избрала судьбу старой девы.

Шери чуть заметно вздрогнула.

— Увы, оказалось, что подобная участь меня не прельщает.

— М-да. — Мэри слегка хмурилась, окидывая Шери взглядом. Ничто не ускользало от ее внимания — ни пылающие от смущения щеки дочери, ни небрежность одежды. — Как он там представился? Парис? Странное имя. Что-то из греческой мифологии.

— Так уж его назвала мать, — с вызовом ответила Шери и вздернула подбородок.

— Понятно. — Судя по тону, Мэри развлекал этот разговор. — Имена не выбирают. И не бросайся сразу в бой, дочка. Я же не говорю, что мистер Парис плохой человек только потому, что его так странно зовут. Мать приезжает к тебе не каждый день, а он проживет без тебя еще немного — жил же он как-то до вашего знакомства!.. Вилье, Вилье, — повторила она задумчиво, как будто что-то вспоминая. — Знаешь, мне откуда-то известна эта фамилия. Может, я встречала какого-нибудь Вилье в Италии?

Шери покачала головой.

— Парис живет во Франции, в Лилле. У него там картинная галерея.

— Он связан с миром искусства. Как это романтично, — протянула Мэри с полнейшим равнодушием в голосе. — Кроме того, я встречалась вовсе не с ним. Тот Вилье, которого я знала, был ловким авантюристом. Я с ним познакомилась в казино. Он ободрал меня как липку.

Она отпила еще кофе.

— А где ты познакомилась со своим Парисом? Неужели тоже в казино?

— Представь себе, на балу. А потом оказалось, что мы живем совсем рядом. Такое вот совпадение…

— Мой опыт подсказывает, что совпадений не бывает. — Мэри подозрительно прищурилась. — А что говорит об этом молодом человеке твой дед?

— Он его не видел… пока.

— Это твой жених или просто очередное увлечение?

— Жених, — с гордостью произнесла Шери. — Кроме того, тебе не кажется, что слишком поздно проявлять материнскую заботу о ребенке? Я, в общем-то, совершеннолетняя.

Мэри задумчиво посмотрела на нее.

— Может, ты и права. — Взгляд ее упал на руку дочери, теребящую пояс халата. — Какое красивое кольцо! Откуда оно у тебя?

— Парис подарил.

— В знак любви и преданности. — Мэри улыбнулась. — Как мило с его стороны! Послушай, солнышко, вызови для меня такси. Я, пожалуй, поеду к Норману, а то у меня начинается клаустрофобия в твоей тесной квартирке.

— Подожди минут пять, пока я оденусь, и мы поедем вместе, — попросила Шери. — Мне нужно на работу.

Мэри скривилась.

— Ты собираешься одеться за пять минут? И это моя дочь! Вообще я бы посоветовала тебе уделять побольше внимания своей внешности, тем более если ты вздумала завести себе красавца кавалера вроде мистера Вилье. Разве тебе нравится выглядеть серой мышкой на его фоне? Между прочим, твой отец никогда не видел меня по утрам в халате, без косметики, непричесанную.

— Сомневаюсь, что у меня хватит времени на подобную ерунду, — возразила Шери. — Знаешь, жены художников часто ходят перемазанные в краске, в старых полотняных штанах…

— Пока ты еще не жена художника, — отрезала Мэри. — Приведи себя в порядок, а я сейчас позвоню Норману и скажу, что это я тебя задержала. Тем более нам с тобой есть о чем поговорить. А потом мы с Норманом устроим семейный совет.

— Посвященный мне и моему будущему? — тоскливо спросила Шери.

Мэри вздохнула.

— Милая моя, может, я и не самая лучшая мать на свете, но все-таки я твоя мать. Хочешь верь, хочешь нет, но я беспокоюсь о тебе. Так же, как и твой дедушка. Поэтому конечно же мы с ним будем говорить о тебе. И о твоей жизни. Почему бы тебе не принять это как должное и не встретиться с нами, например, за обедом, когда мы все уже обсудим?

Наконец Мэри ушла, оставив после себя слабый запах духов. Шери без сил опустилась в кресло, обняв себя за плечи, словно бы от холода.

Кто бы мог ожидать, что все так получится? — вздохнула она. В кои-то веки ее навестила мать — и именно тогда, когда дочери куда лучше без нее. Теперь все запутается, и придется всем все объяснять…

Шери и без того знала, как трудно будет убедить дедушку, что она наконец встретила мужчину своей мечты. Того, с кем хочет провести свою жизнь. Слишком много «но» появится у консервативного Нормана: одно то, что Шери с Парисом знакомы меньше месяца, возбудит его подозрения… Хотя изо всех людей на свете именно дедушка должен был бы понять внучку. Ведь он сам когда-то влюбился с первого взгляда…

Если бы Шери удалось поговорить с ним первой! Но нет, теперь взбалмошная мать опередит ее, и кто знает, каких ужасов она нарасскажет?

Да уж, ситуация не из простых. Но сейчас было некогда над ней размышлять, хотя Шери, причесываясь перед зеркалом, снова и снова возвращалась мыслями к происшедшему.

Мэри недвусмысленно дала понять, что Парис ей не нравится. Все прежние сомнения Шери в этом человеке сейчас испытывала ее мать, и дочь не могла ее в этом винить. В самом деле, что она знает о своем избраннике?

И еще одно страшное подозрение, разбуженное матерью, шевельнулось в глубине ее души. С чего бы такому мужчине захотеть жениться на девушке вроде Шери? Ведь пожелай он, любая красавица бросится к нему в объятия… А вдруг в романтической истории кроется подвох?

— Но Парис меня любит, — вслух сказала Шери, стараясь отогнать сомнения звуком голоса. — Мы встретились и влюбились друг в друга. Это был перст судьбы.

Однако все волшебство этой ночи в объятиях любимого слегка померкло. И как Шери ни старалась, не могла вернуть его назад.

Она подняла руку с кольцом и полюбовалась на блеск аметиста.

— Мой талисман, — прошептала она, — защити меня.

Шери поднесла кольцо к губам, поцеловала прохладный камень. И сама не заметила, как по щеке ее поползла слезинка.

Едва переступив порог особняка свекра и поставив в передней саквояж, Мэри не стала терять времени понапрасну.

— Сегодня утром я зашла к Шери и застала в ее квартире мужчину, — заявила она Норману.

Тот распорядился отнести саквояж в гостевую комнату и только после этого неторопливо обернулся к Мэри.

— Неужели вы решили стать викторианской матушкой, моя дорогая? Нынче двадцатый век, вы немного отстали от жизни.

Мэри нахмурилась.

— При чем тут это? Просто меня волнует, с кем встречается моя дочь. Разве это удивительно? Кроме того, что вы знаете об этом ее увлечении?

— То есть об этом мужчине? Немного, — уклончиво ответил Норман, приглашая сноху в гостиную. — Шери предпочитает пока держать все в секрете, и это ее право.

— В общем-то, я могу понять дочь, — фыркнула Мэри. — Если бы такой красавец принадлежал мне, я бы его держала взаперти, прикованным к кровати, и никому бы не показывала. Кстати, он представился как Парис Вилье.

Норман Макдугал подумал несколько секунд, потом покачал головой.

— Нет, имя мне незнакомо.

— Тогда вам не мешало бы навести о нем справки, — посоветовала невестка. — Он подарил Шери кольцо.

— По случаю помолвки? — удивился Норман. — И моя внучка его носит?

— Да, все именно так. Очень красивая вещь, похоже старинная. — Мэри прищурилась, вспоминая. — Крупный аметист среди сапфиров. Аметист называют вдовьим камнем, но, надеюсь, Шери не суеверна.

— Аметист? — В голосе Нормана что-то неуловимо изменялось. — Вы уверены? А вокруг — сапфиры?

— Уж в чем-чем, а в драгоценных камнях я разбираюсь. А почему вы спрашиваете?

Молчание, повисшее между ними, слегка затянулось.

— Просто это странный камень для кольца по случаю помолвки, — ответил Норман наконец. — Бриллиант смотрелся бы привычнее. Я подумал: может, это просто перстень и не было никакой помолвки.

Мэри поудобнее устроилась в кресле у камина.

— Не похоже, что этот мистер Вилье — ценитель традиций. Нам предстоит узнать о нем еще много интересного, поверьте моему предчувствию.

Норман, казалось, не слушал ее. Взгляд его был устремлен на огонь, а губы плотно сжаты, словно он вспомнил что-то неприятное.

Обед в особняке Макдугалов проходил в странной обстановке. Ни общей легкой беседы, ни обычных застольных шуточек, а раньше дедушка часто добродушно подтрунивал над внучкой, она отвечала ему тем же. Однако сегодня Норман молчал, Шери, чувствуя неладное, тоже не говорила ни слова, и только Мэри смеялась и болтала за троих. Но ее веселье казалось несколько наигранным. Теплой семейной трапезы явно не получалось.

Такое ощущение, будто все это уже происходило, думала Шери, вяло ковыряя вилкой в салате. Есть не хотелось, она чувствовала себя актрисой, которая за минуту до выхода на сцену понимает, что не помнит ни слова своей роли. Или моделью, которая выходит на подиум и тут до нее доходит, что она стоит перед публикой в стареньком домашнем халате.

Когда обед завершился, Мэри поднялась из-за стола. Выражение ее лица было неестественно веселым.

— Прошу прощения, но мне пора к массажистке. Еще я сегодня собиралась к визажисту. Запомни, доченька, настоящая леди всегда заботится о своей внешности.

Она ушла стремительно, будто спасаясь бегством, и Шери осталась наедине с дедом.

Некоторое время они сидели друг против друга в молчании. Шери не знала, что сказать, и вертела в руках салфетку, складывая из нее розочку. Впервые в жизни она не решалась заговорить с дедом, а только сидела и ждала его вопросов.

И те наконец последовали.

— Малышка, скажи мне одну вещь.

— Да, дедушка…

— Мы вчера говорили о мужчине, с которым ты встречаешься. Я спросил тебя, насколько это серьезно. Но ты не упомянула, что вы с ним уже живете вместе. Почему?

Шери замялась.

— Ну, потому что мы не то чтобы живем вместе… Он просто зашел ко мне в гости.

— Понятно, — протянул Норман. — Ты позволяешь мужчине использовать тебя, когда ему этого захочется. Безо всяких обязательств, да?

Шери вздрогнула, заливаясь краской.

— Дедушка, как ты можешь такое говорить? Зачем все опошлять?

— Затем, Шери, что, похоже, так оно и есть. Мне кажется довольно пошлым, что моя единственная внучка и наследница пустила в свою постель человека, с которым познакомилась менее месяца назад.

Шери почувствовала, что слабеет. Однако сдаваться она не собиралась.

— Разве это такая уж редкость? Мы влюбились друг в друга с первого взгляда, совсем как вы с бабушкой Марджи. Если бы в ваши времена нравы были менее строгими, вы тоже не стали бы дожидаться…

— Не смей сравнивать! — Норман оборвал ее непривычно резким тоном. — В наши времена, как ты выражаешься, мужчина предлагал женщине не только страсть, но уважение и безопасность.

Он помолчал, сверля внучку взглядом. И Шери постаралась не прятать глаз.

— Что ты знаешь об этом человеке? Твоя мать сказала, что как-то познакомилась с неким Полем Вилье в Монте-Карло. Он был игроком, карточным шулером. Этот Поль не родственник твоему… избраннику?

— Родственник. Поль был его отчимом.

— А кто его настоящий отец?

Шери прикусила нижнюю губу.

— Парис никогда его не видел.

— Понятно, — холодно отозвался Норман, потом перевел взгляд с лица внучки на ее левую руку, мнущую салфетку. — Я вижу, он подарил тебе кольцо Очень необычная вещь, таких на свете мало. Ты знаешь, откуда мистер Вилье взял это кольцо?

Шери поднялась на ноги, хотя ее тело стало как будто ватным. Лицо побледнело, только на щеках горели алые пятна.

— Что ты хочешь сказать? Что Парис украл его?

— Необязательно украл. Может быть, выиграл в карты. — В голосе Нормана звучала странная надежда.

— Ты ошибаешься. Это фамильная вещь, — ледяным тоном ответила Шери. — Кольцо досталось Парису по наследству. Такое объяснение тебя удовлетворит?

— Досталось по наследству, — медленно повторил дед. — Но от какого члена семьи, хотел бы я знать?

— А какое это имеет значение? — Внучка упрямо тряхнула головой. — Ты же всегда говорил, что только и ждешь, когда ко мне придет любовь Вот, любовь пришла, ты должен радоваться. А вместо этого ты подозреваешь моего любимого во всех смертных грехах.

— Тебе кажется, что я несправедлив к нему. — Норман говорил скорее сам с собой, а не с внучкой и смотрел как бы сквозь нее, так что Шери сомневалась, видит ли ее дед. — Может быть, я и в самом деле несправедлив. Если да, я готов извиниться. Но это произойдет не раньше, чем ты представишь мне этого человека. Мне нужно поговорить с ним и убедиться в чистоте его намерений. Довольно тебе за него заступаться.

Глаза Шери наполнились слезами.

— Хорошо, я передам ему твое приглашение. Но я хочу сказать тебе кое-что раньше, чем вы встретитесь. Я люблю Париса, дедушка. И не могу жить без него.

— Это только сейчас тебе так кажется, девочка, — уверенно произнес Норман. — Многие так думают о своей первой любви. Но им порой проходится не раз ошибиться, прежде чем удается найти свою половинку.

— А если бы тебе такое сказали о бабушке Марджи, ты бы послушал? — воскликнула Шери, принимая вызов. — Да ты спустил бы советчика с лестницы и был бы совершенно прав! Наша любовь с Парисом — это дело нас двоих, и больше ничье.

В глазах Нормана промелькнуло странное выражение, нечто среднее между страхом и гневом.

— Откуда тебе знать? Как можешь ты говорить наверняка?

— Потому что я доверилась Парису так же, как бабушка когда-то доверилась тебе. Я ее внучка, и доверять любимому — это, наверное, у меня в крови… И еще одно. Не называй меня больше девочкой. Я теперь женщина, женщина Париса Вилье!

Норман поднял на нее тяжелый взгляд.

— И тебе неважно, к добру это или к худу?

— Да! — ни секунды не медлила она с ответом.

С этими словами Шери направилась к двери, понимая, что еще немного — и она расплачется.

Норман Макдугал какое-то время сидел неподвижно. Потом поднялся, с шумом отодвинув кресло, и направился к телефону.