Ваниль и Корица. Fairytale

=== 58. Она ===

— Прости. Прости, что позвонил тебе, — от этих его слов мне стало безумно холодно.

Я испугалась. Испугалась за него.

А ведь когда увидела, кто мне звонит, в первую секунду мне пришла в голову мысль сбросить вызов. Зачем? Зачем он звонит мне, когда сам же обещал больше этого не делать. Но я все-таки подняла трубку. А теперь уже и не думала о том, почему Франк нарушает свои обещания.

— Ладно… извини, — прошептал он каким-то странным, очень странным голосом. — Я не хотел тебя беспокоить…

— Нет! — наверное, я слишком долго молчала. — Нет, ты меня не побеспокоил. Дима, что с тобой?

— Да просто… все плохо.

— Что случилось? — отойдя подальше от толпы своих однокурсников, прижала я руку ко второму уху, чтобы лучше его слышать.

— Много чего. И я уже не знаю… что мне делать, почему все так происходит.

Мне показалось, что он на грани истерики. Я впервые столкнулась с таким его поведением. Это говорило лишь о том, что произошло действительно что-то очень неприятное.

— С тобой все нормально? — перебила его. — Я сейчас имею в виду…

— Да, — он догадался, о чем я пытаюсь спросить. — Но… поговори со мной, пожалуйста.

Услышав это в любой другой момент, я бы испытала злорадство и не смогла бы сдержать усмешку, но сейчас… чувствовала, что ему действительно нужна помощь.

Как же он напугал меня.

— Конечно, давай поговорим! — согласилась я.

— Наталья! Уже препод пришла! — в этот момент крикнули мне.

Черт! А ведь сейчас у нас начиналась пара английского, на которой мы делали презентации самых разных продуктов. И именно моя команда должна была сегодня выступать первой. А так как среди всех у меня был самый лучший язык, то и за доклад отвечала я, соответственно, и докладывать предстояло мне.

— Сейчас! — ответила ребятам.

— Ну что ты там зависла? — обратилась ко мне Юля, заходя в аудиторию.

— Дима, — не последовав за ней, а вместо этого дождавшись, пока все войдут в помещение, и станет потише, вернулась к своему разговору.

— Я понял, что ты не можешь.

— Да… — мне стало так его жалко. Он произнес эту фразу с такой обидой и разочарованием. — Дим… ты сможешь приехать к Универу? — это произвольно слетело с губ.

— Что?

— Ты сможешь добраться до моего факультета? Приехать сюда? — повторила я свой вопрос.

— Ну-у-у… в принципе… да, — растерялся он.

— Приезжай сюда. И мы с тобой поговорим. Тем более лучше поговорить вживую, нежели по телефону. Расскажешь мне все, что у тебя случилось. Хорошо? — я не знала, зачем это делаю. Мамочки, я же сама пообещала себе, что с меня хватит!

— М-м-м… — я чувствовала, что он сомневается. — Ладно. Давай.

— Когда ты приедешь? Через сколько?

— Через… час.

— Хорошо! — посмотрела я на часы, зная, что этого времени для выступления мне точно хватит. — Тогда через час я жду тебя у входа. Ладно?

— Да.

— Дим? — я боялась вешать трубку, слыша, как он обрывисто дышит. — Успокойся. Постарайся успокоиться.

— Я спокоен, — это звучало как-то сомнительно.

— Пожалуйста! Все свои грустные мысли перенеси на задний план. Тебе сейчас надо просто доехать. Хорошо? — повторила я. — Просто доберись до меня. И мы со всем разберемся.

Он ненадолго затих.

— Спасибо, — услышала я наконец-таки.

— Мне пора бежать. Я тебя жду, — повесив трубку, и как только это было возможно на моих каблуках, я помчалась на пару.

— Ты офигела? Это что за прикол? — стоило мне присесть за парту, обратилась ко мне Юля.

— Нет… просто звонил Дима, и надо было с ним договорить, — ответила я ей, не задумываясь.

Ковыряясь в своей папке, я даже не сразу поняла, что подруга зависла рядом со мной.

— Что? — переспросила она. — Чего? Чего ты сейчас вообще сказала? Что это было?

— А? — не поняла я ее, раскладывая свою речь в правильном порядке.

— Дима звонил? Тебе Дима звонил? И ты с ним говорила? Блять, вы там с ним оба чокнутые? Ты мне буквально час тому назад, горестно вздыхая, разъясняла, почему послала его! Что ему не веришь! Что боишься! Что это не твой человек! Что больше вы никогда с ним не увидитесь! Что он наконец-таки все понял и пообещал тебе не лезть в твою жизнь!

— Юль…

— А что происходит сейчас? Один звонит, вторая сразу же бежит к нему! Вы что… сумасшедшие? У вас что… прикол такой? Сколько можно? Туда-сюда! Туда-сюда! — почему-то ее возмущению не было предела.

— Ты просто не понимаешь…

— Да! Я уже ничего не понимаю, вообще! Раньше я думала, что из вас двоих, больной он! Но теперь, знаешь, — прищурилась она. — Вы друг друга стоите, — махнула она рукой перед моим носом. — Отличная парочка. Никакой выдержки нет! Вот это у вас договоренности! Супер!

— Ты не представляешь, в каком он состоянии мне сейчас позвонил, — склонилась я к ней, когда она притихла.

— Да мне плевать! — повернулась ко мне подруга. — И тебе должно быть наплевать! Вот в чем суть, дорогая! Зачем ты вообще берешь трубку? А если даже и берешь, сказала «иди на хуй» и повесила! Больше не позвонит! Вот как это делают, Наталья!

— Ему плохо! — сквозь сжатые зубы, произнесла я. — Ему очень плохо!

— Ой-ой-ой! Тебе стоило подарить ему тогда соплежуйку!

— Юль, прекрати!

— Тогда больше не ной мне о нем! О своем мистере «не», — вспомнила напоследок подруга.

В общем, мы остались с ней при своих мнениях.

И в итоге, успев выступить и заработать для своей команды максимум из возможных очков, я собрала все вещи в сумку.

— Ну все. Я пошла, — шепнула своей соседке с другой стороны, чтобы не бесить Юлю еще больше. — Закончите тут без меня.

— Хорошо, — кивнула та.

Выбегая из аудитории, я ненадолго обернулась и встретилась с Юлькиным разочарованным взглядом. Покрутив у виска, она переключила своё внимание на тетрадь, видимо, послав меня куда подальше.

Я опоздала минут на десять. Выйдя в холл, увидела черную БМВ, и сердце бешено забилось в груди. Вчера он был со мной, приехал ко мне, почувствовав, что мне плохо. Пусть я и обвинила его в бесчувственности и равнодушии, но… конечно, мне было приятно. Приятно от того, что он приехал. И больно. Больно было отпускать его. Навсегда. Поднявшись с утра, я в первую очередь побежала к окну. Что я там ожидала увидеть? Его машины не было. Он уехал. Исчез из моей жизни. И моя рана в груди вновь кровоточила. А сейчас… сейчас уже нет. Сейчас, несмотря на то, что с ним произошло что-то плохое, я чувствовала себя спокойней.

Набросив на себя шубку, выбежала наружу. А спустя уже пару секунд открывала пассажирскую дверь.

В салоне было тепло. Тепло и уютно.

— Привет, — посмотрела я на него.

И тут же поняла, что мое спокойствие было совершенно неуместным. Дима выглядел очень страшно. У него были уставшие красные глаза, которыми он старался не смотреть на меня. Когда же наши с ним взгляды все-таки встретились, у меня сжалось сердце. Он был разбит. Я никогда… никогда прежде не видела его таким.

Молча кивнув, Франк завел машину. Его руки несильно, но все-таки заметно дрожали, от чего мне стало еще больше не по себе.

Я сразу же поняла, что будет безумно сложно. У него что-то стряслось, что-то, что за столь короткое время уничтожило в нем все самое веселое и шебутное, оставив только грусть и растерянность. Он же так плохо умел разговаривать о личном… но, а как? Как мне вытащить из него все, когда он еще и на грани истерики? Я так испугалась. Испугалась за то, что пообещала ему помочь, а сама поняла, что мне это не под силу.

— Ты… расскажешь мне, — наблюдая за ним, произнесла я, думая о том, что мой вопрос звучит как-то глупо. — Что случилось?

Переведя взгляд на его руки, я наблюдала за тем, как Дима пытается успокоиться. Все еще пытается. Боже. Как он, вообще, умудрился доехать сюда в таком состоянии?

— Да так… — наконец-таки услышала я его. — Ничего такого, в принципе.

Началось.

— Мне не показалось, что это похоже на «ничего такого». Расскажи.

Романов склонил голову, между тем выезжая на проспект. Если честно, я не знала, куда мы едем, а главное — зачем.

— Ди-и-им!

— Да все нормально! — неожиданно вспылил он, дернувшись всем телом.

При этом у него сильно повело машину, что вызвало недовольный сигнал позади нас.

— Эй! — перепугалась я.

Выправив руль, Франк поехал дальше.

— Дим! Мы же договаривались…

— Да там не о чем…

— Тогда зачем ты приехал? — вспыхнула я.

Он посмотрел на меня своим пустым взглядом и ничего не ответил.

— Дима! — оценивая его состояние, я боялась ехать с ним куда-то. — Дима!

— Все отлично… — смотря вперед, протянул он.

— Хватит! — таким своим поведением он сильно разозлил меня. — Я согласилась с тобой встретиться, чтобы поговорить! Чтобы помочь! Помочь тебе! Ты сам попросил меня об этом!

Никакой реакции.

— Так! Останови машину! — велела я ему. Романов не послушался. — Останови машину! Останови!

Я видела, как он сжимает челюсти, о чем-то размышляя.

— Паркуйся! — велела я ему.

Проехав еще пару метров, проведя рукой по волосам, он наконец-таки послушался, встав возле поребрика.

— Спасибо за помощь, — произнес он.

— Ах… — это был финиш.

— Я думал, что ты… поговоришь со мной, а не… — со стороны могло показаться, что он под чем-то. Ей Богу.

— Дима, посмотри на меня, — склонила я голову набок.

— А ты просто берешь и уходишь! — продолжил он, сдавливая руль. — Я ехал к тебе….

— Успокойся! — рискнула придвинуться к нему ближе. — Я никуда не ухожу!

Услышав это, он повернулся ко мне лицом.

— Никуда, — повторила я. — Но ехать с тобой куда-то, пока ты в таком состоянии, опасно. Или ты хочешь, чтобы мы вновь сидели с тобой полдня в ожидании гаишников?

На этом он улыбнулся.

— Ну? — я хотела его хоть как-то отвлечь. Оценив реакцию Романова на свой предположительный уход, я поняла, что оставлять его одного нельзя. — Поговорим?

Отвернувшись в сторону проспекта, Франк о чем-то думал.

— Что у тебя произошло? Эй! — еще ближе придвинулась я к нему. — Расскажи мне.

— Я хочу, — ответил он. — Но не знаю как. Я не привык… говорить так, — чувствовалось, что Дима старается. — Потому что это все кажется глупым. Не знаю… я просто… устал. Запутался. Я-я-я… потерялся. И вообще, чувствую себя убого.

— Из-за чего?

— Из-за того что сделал.

— Что ты сделал? — тотчас среагировала я.

После его продолжительного молчания поняла, что так мы далеко не уедем.

Шумно вздохнув, я сжала ручки сумки, лежащей у меня на ногах, и отвернулась к своему окну. Но стоило вернуть взгляд обратно, увидела, что Дима, не отрываясь, наблюдает за моими руками. У меня сложилось впечатление, что он пытается угадать мои следующие действия. Мне показалось, что он вновь испугался, что я собираюсь уйти.

— А знаешь… — прищурилась я, смотря на него. — Кажется, я знаю, что мы с тобой сейчас будем делать.

— М-м-м? — не понял он меня.

— Как мы тебя разговорим…

— Как? — заинтересовался он.

Улыбнувшись, я отстегнула ремень безопасности и принялась снимать с себя шубу.

— Я тебя сейчас отведу в тайное-тайное, скрытое от всех посторонних глаз место. Даже не место, а нечто большее.

— Что? — впервые за всю нашу с ним встречу я увидела проблеск интереса в его глазах.

— Сейчас поймешь! — усмехнулась я, отодвигая немного свое сиденье. — Ты можешь тоже отодвинуться назад?

— М-м-м… могу. Зачем? — все-таки последовал он моему совету.

— Молодец… а теперь… — перекинув назад сумку, посмотрела на Франка. — Ложись сюда головой, — похлопала я себя по коленям.

— Что? — окончательно смутился он.

— Давай-давай! Ложись!

— Я не…

— Ложись! — перебила, смотря на него с улыбкой. — Давай! Поверь, это не страшно. Я тебя не съем.

И он улыбнулся. Как мне нравилась его улыбка. В конце концов, пожав плечами, он устроил свою голову, которая оказалась довольно тяжелой, на моих ногах.

— Отлично! А теперь… — подняла я вверх указательный палец. — Полетели!

— Что? — в который раз спросил он у меня.

Встряхнув свою верхнюю одежду и пригнувшись к Франку, насколько это было возможно, я накрыла нас шубой.

— Чи-чи-чи! — наши с ним лица были относительно недалеко друг от друга. — Вот мы и спрятались от всего мира!

Я попыталась сделать так, чтобы вокруг нас было темно. Прижав мех своими ногами, я убедилась в том, что это наш максимум. Хоть кое-где и пробивался свет, но в целом было неплохо. И сразу же стало немного тише. Все-таки шуба дополнительно спасала нас от окружающего гама.

— Что это? — непонимающе спросил меня Франк.

— А это параллельная вселенная, — пробормотала я. — Вселенная, где нет никаких посторонних людей, которых можно бояться или стесняться. Вселенная, где совершенно другие правила. Здесь можно говорить все то, что приходит в голову. Пускай даже всякие глупости. Тут никто не осудит. Тут только ты и я. И еще раз… здесь некого стесняться. Даже если ты покраснеешь, я все равно этого не замечу, — прошептала я, проводя ладонью по его лбу.

Почувствовав прикосновение, Дима тут же перехватил мою руку и сжал ее так крепко, что я даже щелкнула зубами от боли.

— Эй! Ты сделаешь меня инвалидом! — продолжила я гладить его по волосам свободной рукой.

Он молчал. Но все продолжал крепко держаться за меня.

— Мне тут нравится, — услышала я через некоторое время.

— Мне тоже, — прижалась я носом к его уху. — Я хочу, чтобы ты успокоился и рассказал все, что тебя тревожит. Это останется здесь. Мы не заберем твои переживания с собой в наш мир. Хорошо?

— Ха-ха-ха! — хоть это был и слабый, но все-таки смех. — Ладно… я не знаю просто как…

— А ты скажи хоть что-то, с чего можно начать, а там я тебе помогу.

— Окей. Ну-у-у… вчера я… — наконец-таки он сдался. — Вчера… я уехал от тебя.

— Я заснула.

— Да… заснула. И я уехал домой. При этом чувствовал себя паршиво.

Мне стало не по себе.

— Я был зол. Очень зол. На себя, — под конец добавил Дима. — Да и вообще. Все вышло дерьмово.

Мне был непонятно, неужели все, что с ним творилось, было связано с нашим с ним разговором?

— В общем, я приехал домой…

— И?

— Был зол, — начал повторяться он. — Мне хотелось… тупо лечь, чтобы хоть как-то… отдохнуть от всего этого. В общем…

— Я поняла. Ты плохо себя чувствовал, — мне хотелось добавить, что я тоже, но вдруг это было бы лишним.

— А… когда зол, я бываю неадекватным.

— Знаю, — усмехнулась я.

— Ну вот… в общем… в общем, стоило мне приехать домой, как ко мне тут же пристала мать. Пристала со своими вопросами: куда я ездил и что делал.

— О-о-о… — это был… неожиданный поворот событий.

— То есть… она пристала ко мне, а я был… я был зол. Я сильно устал. Я был взбешен.

— Я тебя понимаю… — это так лицемерно звучало. Ведь, из-за меня он был таким. Как я вообще смогла произнести эту ужасную фразу? Что я там понимала? Но, кажется, он не заметил моей реакции на то, что я сама же и сказала ему.

— В общем, я сорвался, — выдавил из себя Дима. — Наорал на нее. Послал ее. Далеко. Очень далеко, скажем так. Как…

— Как ты умеешь, — помогла я ему.

— Мда-а-а… матом.

— Нехорошо, — покачала я головой.

— Знаю. В общем. Мы поссорились. Я довел ее до слез. Просто… она влезла в мою жизнь, когда… вообще не стоило. Меня, в принципе, бесит, когда она ко мне лезет со своими идиотскими вопросами, — вырвалось из него. — А тут еще и момент такой, что охота повеситься. Вот, — ненадолго замолк он. — Я обидел ее. Выгнал из комнаты. Еще и…

— Что? — напряглась я, представив худшее. Нет. Он бы этого не сделал. Я не могла себе представить, чтобы Дима смог поднять руку.

— Сказал ей…

На этом я выдохнула.

— Что? — переспросила, почувствовав, что ему тяжело.

— Да я тогда об этом, вообще, не вспомнил. Поэтому…

— О чем ты не вспомнил? — погладила я его.

— Я, в общем… напомнил ей о том, что было, когда я рождался.

— А что было? — не поняла я его.

— А-а-а… — повернул он голову, лежа на моих ногах. — Когда я родился, там что-то произошло, что привело к тому, что меня реанимировали… знаю, что после этого мне долго приписывали самые разные диагнозы.

— Господи… — ужаснулась я.

— В общем… суть не в этом. А в том, что когда мы ссорились, и она стала выговаривать мне, какое ее сын чудовище, сам того не желая, я мерзко отшутился о том, что надо было прикончить меня сразу после рождения.

Я не знала, что ему сказать.

— Знаешь… тупо ощущать, когда… некоторые фразы… которые просто вылетают в порыве злости…

— Я тебя поняла.

— Не придаешь этому значение, а выходит, что… задеваешь за самое больное.

— Такое случается.

— Теперь я чувствую себя… отвратно. И как-то… ну, в общем…

Теперь, зная почему у него такое настроение, я пыталась придумать, как ему помочь с этим.

— Дим… — пробормотала я. — Послушай меня… я хочу сказать тебе свои мысли о том, что резануло мой слух, когда ты говорил.

— Что? — поинтересовался он.

— Ты не чудовище. Так говорить не надо. Я понимаю, что твоя мама вспылила и тоже говорила не думая. Но ты это запомнил. И должен понять, что это не так.

— Не так? — скептически отнесся он к моей речи. — А вот я не уверен в этом.

— Нет. Это совершенно не так, — заверила я его. — Ты хороший человек. Замечательный.

— Да неужели? — усмехнулся он, еще больше развернувшись вверх, чтобы мы были расположены друг к другу лицом. — И это говоришь мне ты, та, которая ненавидит меня?

— Я тебя не ненавижу, — возразила ему.

— А я помню обратное! Ха-ха-ха!

— Дим… — вздохнула я. — Возможно, я и пыталась тебя ненавидеть, но если ты не замечаешь, у меня как-то это не получается.

Мы с ним ненадолго замолчали.

— Ты, действительно, сын, которым можно гордиться. Да, у тебя есть свои тараканы, но… по крайней мере, половина из них помогает вертеться в этой жизни и добиваться результатов, поэтому… даже эти минусы в тебе, они… они относительны, — добавила я, продолжая гладить его по голове. — Но то, что ты поссорился с мамой, верней, то, что ты позволил себе ей нахамить — это действительно никуда не годится, и никак тебя не оправдывает. Мало ли в каком ты был настроении… она здесь точно была не причем.

— Я понимаю… но тогда…

— В этом вся суть. Неважно когда. Это твоя мама. Она — это человек, который настолько сильно тебя любит, что мне даже нет никакого смысла пытаться описать ее чувства. А если они еще и обожжены у нее из-за того что она едва ли не потеряла когда-то своего ребенка, то для нее все, что касается тебя, априори еще более чувствительней. Я не хочу представлять себе, что чувствуешь, когда что-то происходит с твоим малышом. Это так страшно. И по этому самому больному месту никогда нельзя бить.

— Я не собирался этого делать.

— Но сделал, — перебила я его. — Сделал.

— Блин… вот такое я говно.

— Тебе повезло, что мамы нас любят всегда… какими бы мы не были…

— Да неужели? — скептически отнесся он к этому.

— Конечно, — улыбнулась я, но он все равно это не увидел. Хотя может быть понял. — Поэтому она простила тебя еще до конца той вашей ссоры. Я уверена в этом.

— А я нет.

— А я да. Но не в этом суть. Тебе надо извиниться. И сделать это как можно быстрее.

— Ну это я и так знаю, — протянул он. — Просто я не уверен, что она примет мои извинения и не пошлет куда подальше.

— Если ты сделаешь все правильно, — прошептала я ему на ухо. — Никто тебя не пошлет.

— Ладно… то есть ты думаешь, мне просто надо извиниться, и типа все будет как надо? Все забудется? Окей, я тогда по дороге домой куплю букет и…

— Стоп-стоп-стоп! — перебила я его рассуждения. — Нет!

— Что нет? — не понял он меня.

— Вот если ты будешь делать именно так, то тебя точно пошлют куда подальше.

— В смысле? — растерялся Дима.

— Какие букеты? — спросила я у него.

— Обычный бу…

— Никаких букетов! — я была категорически против. — Никаких цветов. Вообще никаких!

— А-а-а…

— Тут дело не в цветах. Совершенно. И никому они не нужны.

— А что тогда… а как мне…

— Ты знаешь, что вообще значат цветы вот в таких случаях? — поинтересовалась я. — Это отмазка. Вот что это. Типа… на, я купил тебе цветочки, держи и радуйся, а я пошел!

— Так, а…

— Дорогой мой, — я не позволяла ему договаривать. — Послушай меня внимательно. Тебе надо приехать домой. Спокойно. Без всего. Дождаться пока твоя мама придет домой. Или же она уже дома — это еще лучше. И… поговорить с ней. Дима, тебе надо просто поговорить с ней. Откровенно. Так, чтобы она поняла, как я сейчас, что тебе плохо. Что тебе больно от того, что между вами произошло…

— Блин, но я не…

— Что ты не?

— Не… я не знаю, как это сделать. Я так не общаюсь с ней.

— А можно было бы хоть изредка! — упрекнула я его. — Тогда бы она не считала себя настолько ненужной в твоей жизни.

— Не правда, такого нет…

— Вот и скажи ей об этом! — шикнула я на него.

Он молчал.

— Все очень просто, — продолжила я через некоторое время. — Тебе надо быть искренним и откровенным. И дать ей понять, что тебе важно, чтобы она не злилась. И только если ты действительно дойдешь до этого, если ты наконец-таки поведешь себя как взрослый сын, а не подросток, пытающийся кому-то что-то доказать… это подействует.

— Хм…

— Что?

— Да так… примерно это я уже сегодня слышал…

— О чем ты? — не поняла я его.

— Да так… не суть… просто поговорить?

— Да. Просто поговорить, — кивнула я, насколько это было возможно. — И я обещаю тебе, что все наладится. И все у тебя будет хорошо. И у тебя. И у твоей мамы. Дай ей то, в чем она нуждается. В капельке твоего внимания.

— Ла-а-адно, — он о чем-то думал. — Спасибо… а я… я бы, на самом деле, купил бы цветы и типа…

— Да, я понимаю, — улыбнулась. — Это же самое простое.

— Ну да, — он был явно недоволен собой.

— У тебя получится, — подбодрила я Диму, прекрасно зная, что для него подобные разговоры сродни испытанию. — Тем более ты растешь, скоро выпустишься из школы, судя по своему поведению… и тебе надо привыкать быть откровенным, — не смогла удержаться. Не получилось. Все-таки я умудрилась пошутить.

— Это зачем? — не понял он меня. — Быть откровенным.

— Потому что рано или поздно тебе придется стать таким, иначе у тебя будут проблемы с близкими.

— Вроде как…

— Сейчас не надо об этом думать. Это подождет.

— Хорошо… — Романов немного поменял позу, видимо, удобней устраиваясь на мне.

А я чувствовала, как начинает затекать спина. Мне повезло куда меньше, чем ему. Устроиться поудобней у меня как-то не получалось.

— Спасибо за советы, — поблагодарил он меня, между тем перемещая свою голову так, чтобы моя ладонь вновь оказалась на его лбу.

— Ха-ха-ха! Дурачок! — догадавшись, чего он хочет, я принялась вновь гладить его по голове.

— С чего бы? — мне показалось, что Франк отошел. Может и не совсем, но ему точно стало легче. Значит, я все-таки смогла справиться с его истерикой. И мне это понравилось. Понравилось чувствовать, что он от меня зависим, что только я смогла ему помочь.

— Ди-и-им, — продолжая путать свои пальцы в его волосах, протянула я. — Хотела тебя кое о чем попросить…

— О чем? — поинтересовался он.

— Ты можешь сейчас взять да и произнести слово… «мама»? — спросила я у Романова. — Прости меня, но я заметила, что ты, говоря о маме, не только сейчас, всегда… говоришь «мать», «мать», «мать». Я могу от тебя хоть раз услышать слово «мама»?

— М-м-м…

— Если честно, я не знаю, с чем это у тебя связано… с настолько большим остаточным явлением переходного возраста что ли? Но со стороны кажется, будто ты считаешь, что если называешь родителей «мать» и «отец», то от этого становишься взрослее.

Дима ничего не ответил мне на это.

— Я не собираюсь рушить твои стереотипы. Но хочу услышать от тебя это слово. Чтобы хотя бы убедиться в том, что ты его знаешь.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся он, а я следом за ним. — Ты можешь рушить мои стереотипы. Я тебе разрешаю, — отозвался Дима, когда успокоился.

— Тогда говори «мама».

— Ха-ха-ха! Мама, — повторил он.

Я выдержала паузу.

— Ничего смертельного не произошло. Согласен? — поинтересовалась я у него.

— Нет, — подтвердил Франк.

— Так, может быть, хоть изредка ты будешь обращаться к ней именно так, ведь… слышать это слово приятней… я уверена в этом. Это не сделает тебя хуже, не сделает тебя моложе… — попыталась подобрать я последнее слово, но вышло явно неудачно.

— Вот черт! Ха-ха-ха! — среагировал тотчас на него Дима. — А я думал, ты хочешь рассказать мне о тайном омолодительном заклинании.

— Ха-ха-ха! Перестань! — меня разозлило, что он убил своей шуткой всю лиричность моего монолога. — Ты меня понял?

— Ха-ха-ха!

— Эй! — возмутилась я.

Франк же вместо того, чтобы ответить вывернул шею под таким странным углом, что умудрился прижаться лицом к моему животу.

— Да. Понял. Спасибо.

— Не за что, — улыбнулась я.

Он продолжал лежать на мне головой, и складывалось впечатление, что Дима в скором времени заснет.

— Так… тебе стало лучше?

— Да. Стало. Гораздо, — ответил он мне. — За это еще раз спасибо. Серьезно… на самом деле… — замешкался он. — Я не думал, что… что все так получится. Что ты… так сильно сможешь мне помочь. Раньше… это, считай, фактически ни у кого не получалось.

А я-то как не думала! Но… говорить ему об этом было как-то стремно. Поэтому я сделала вид, что в отличие от него была уверена в себе.

— Наверное, тогда нам можно возвращаться? — моя спина уже стонала от боли.

— Возвращаться? — с обидой переспросил Дима. — Мне тут хорошо… А может… может, мы останемся. А? Еще ненадолго хотя бы.

— Ну… если у тебя больше нет никаких проблем, никаких вопросов…

— А если есть?

— Есть? Что-то осталось? — удивилась я.

— Ну да. Допустим то, что ты вчера вынудила меня уйти, а сегодня я чувствую, что тебе не безразлично то, что происходит со мной. Поэтому у меня возникает вопрос: «Зачем ты врешь и убегаешь?».

Я была в ужасе. Мне стало так неловко. Слава богу, он не мог видеть то, как я покраснела. Слава богу, он не мог прожигать меня взглядом. Все-таки, вселенная, в которой мы оказались, здорово выручала.

— Это не так…

— А как?

— Дим… я просто должна была тебе помочь, но… это ничего не…

— Должна? Ты мне ничего не должна, вот в чем прикол, — усмехнулся Романов. — И значит это многое.

— Я не хочу говорить об этом!

— Ха-ха-ха! — рассмеялся он. — Вот как? А как же мои оставшиеся вопросы? — загнал он меня в угол.

— М-м-м…

— Ты можешь не отвечать… в принципе, — цокнул он языком. — Я и так все понял.

— Что ты понял? — рявкнула я.

— Все.

— Что все?

— Все.

Я догадалась, что он это делает специально.

— Ха-ха-ха! — его смех меня сильно разозлил.

— Ну и смейся на здоровье! — фыркнула я.

— Ха-ха-ха! Вот и буду!

— Ну и смейся! — в его же манере повторилась я. — А мы тем временем возвращаемся обратно!

Резко выпрямив спину, я скинула с нас свою шубу.

— Эй-эй-эй! Ну зачем же!!! — возмутился Франк, прикрывая глаза от дневного света.

Я сама еле-еле могла заставить себя раскрыть веки.

— Так хорошо было, — протянул он. — Давай вернемся!

— Нет! — возразила я, понимая, что второй такой скрюченности моя спина не выдержит, но ему не стоило знать истинную причину. — Ты не заслужил этого!

— Ха-ха-ха! Я не заслужил? — улыбнулся Франк, рассматривая меня, продолжая лежать на прежнем месте.

— Подымайся! — велела ему.

— Мне и тут удобно, — помотал он головой.

Протерев глаза, я стала видеть куда лучше.

— Дима!

Он отчаянно сопротивлялся.

— Эй! Ну мне же тяжело! Вставай!

— Господи, — протянул он, продолжая лежать на мне. — Ты так здорово умеешь надувать губы, когда обижаешься.

Я не поняла, было ли это комплиментом или чем-то еще. Поэтому решила проигнорировать данное замечание.

Прижавшись спиной к спинке сидения, я вытянула, насколько это было возможно, вперед ноги и шумно вздохнула.

— Гладь меня!

— Ха-ха-ха! Что? Ты не оборзел ли? — поинтересовалась я, положив руку на его голову.

— Нет. Это просто этап моего эмоционального восстановления.

— А-а-а… — усмехнулась я. — Ха-ха-ха! Ну конечно!

Мы некоторое время смотрели друг на друга.

— Окей, — после того как я посмотрела на часы и увидела текущее время, поинтересовалась: — И сколько тебе надо чтобы восстановиться?

— Много! — тут же среагировал он.

— Много? Но у меня нет этого «много» в запасе.

— А почему? По мне так, мы можем провести так вечность… — прикрыл он глаза.

— Нет! Не можем! — нахмурившись, посмотрела на Франка.

— Ты куда-то спешишь, что ли? — продолжая кайфовать с закрытыми глазами, поинтересовался Романов.

— Вообще-то, да… — протянула я. — У нас и так сегодня было очень много пар. А дел у меня… выше крыши!

— Это каких же?

— Ну… у меня завтра день рождения, — протянула я, будто бы невзначай.

Услышав это, Дима резко раскрыл глаза.

— Да ла-а-а-адно? — его губы растянулись в широкой улыбке.

— Ну да, — я чувствовала, что краснею.

— А-а-а… — продолжал он смотреть на меня. — Станешь совсем взрослой, — его палец дотянулся до моего носа.

— Ха-ха-ха! Ну… да…

— Двадцать лет, — добавил он. — Какая ты еще маленькая.

Мне почему-то стало очень смешно.

— Ха-ха-ха! Что есть, то есть.

— Сегодня маленькая… я не договорил, — продолжил Франк. — А вот завтра тебе пойдет уже третий десяток…

— Что? — опешила я.

— Ха-ха-ха!

— Не смей так говорить! — ударила я его по руке.

— А-а-а… ха-ха-ха! — продолжал смеяться он.

— Ты сам еще тот! Старик!

— Я-то, да-а-а… — согласился он со мной. — Празднуете с девчонками?

— Как я тебе и говорила, — кивнула в ответ.

— Ха-ха-ха! Молодец, — усмехнулся он. — Разрешаю.

— Что-о-о? Ха-ха-ха! Тебя никто не спрашивает! Слезай с меня! Я уже ног не чувствую!

— Ну ладно… — наконец-таки он послушался.

— А-а-а… — какое это было облегчение.

— Я тебя поздравлять не буду, — заметил Дима, разминая свою спину. — Заранее это не делают.

— Ой… поверь, я переживу, — фыркнула ему в ответ.

— Ха-ха-ха! Врешь!

— Что? — посмотрела на него. — Мечтай!

— Ха-ха-ха! Ладно… тебя надо куда-то подвезти?

— М-м-м… — в первый момент я думала отказаться от подобного предложения, но потом… подумав… — Да. Подвези меня к салону.

— К салону? — переспросил он, пока я вновь сверяла по часам время.

— У меня совсем скоро ногти. Так что отвези меня прямо туда.

— О Боже… — тут же закатил Франк глаза. — Окей…

Заведя машину, узнав адрес, он въехал в достаточно плотный поток машин.

— Что будешь загадывать, задувая свечи? — неожиданно поинтересовался Романов.

— Ха-ха-ха! Если я тебе расскажу, то это не сбудется.

— Глупости! Мне можно, — покосился он на меня.

— Хотя… — прищурилась я. — Мои желания о настоящем принце действительно… — перевела я на него взгляд. — Настолько волшебны, что точно не сбудутся. Тратить на это свечки даже глупо…

Франк молча перевел на меня взгляд.

— А как же я? — спросил он спустя минуту.

— В смысле?

— Чем тебе не принц?

— Ха-ха-ха! — громко рассмеялась я. — Даже не собираюсь это обсуждать!

— А зря. Это твой самый лучший вариант…

— Если ты — мой лучший вариант, то, к сожалению или к счастью, свою жизнь я проведу в женском монастыре.

— Ха-ха-ха! Какая шутница, — покачал он головой, переезжая через Неву.

Опершись одной рукой о выступ на двери машины, а второй сжимая руль, Дима ехал по городу, видимо, о чем-то размышляя у себя в голове.

Таким образом мы добрались до необходимого мне места.

— Спасибо, — отстегнувшись, произнесла я.

— Да не за что. Спасибо тебе… за то, что согласилась помочь.

— Мне было совсем не сложно…

— И сильно этого хотелось, — добавил Франк за меня.

— Ха-ха-ха! Зачем ты выдумываешь глупости? — усмехнулась я.

— Я просто толкаю тебя в правильном направлении.

— Не надо никуда меня толкать, — заметила я.

— Ты красивая, — внезапно произнес он, этим сбив меня с толку.

— Не говори так, — потребовала я.

Склонив голову набок, он продолжал рассматривать меня.

— Повеселись завтра.

— Обязательно, — кивнула я.

— А то мы с тобой через год отметим твой день рождения уже совсем иначе. Вместе.

— Ха-ха-ха! — я была не в состоянии придумать хоть что-нибудь, чтобы возразить Франку. — Нет! Хватит! И перестань так смотреть на меня! Я знаю, что ты прикалываешься! Это нехорошо! — даже смогла заставить себя нахмуриться.

— Смотри… тебе скоро третий десяток… будешь морщиться — будут морщины.

— Боже-е-е, — простонала я. — Все! Я ухожу! Спасибо, что подвез!

— Не за что. Спасибо за маму.

Эти его слова заставили меня остановиться. Я повернулась в его сторону и встретилась с Диминым изумрудным взглядом.

— Все получится. Ты все исправишь, — произнесла я. — Все сделаешь как надо. Я в тебя верю.

— Да? — переспросил он.

— Конечно! — и я была откровенна с ним. — Сделай все так, как мы обсуждали. Никаких цветов! Только искренность! Хорошо?

— Ага.

— И-и-и… — под конец, открывая дверь, добавила я. — Потом расскажешь мне… как все прошло. Ладно?

— А-а-а…

Не дожидаясь его ответа, я вышла из машины.

— Обязательно! — крикнул он, когда я уже закрывала дверь.

Конечно, я не могла видеть его лица, но я знала, что он улыбается. Значит, все хорошо. Значит, я вернула его к жизни. Я справилась.