Ведьма для опального Генерала (СИ)

Глава 22

— Отпустить? — повторила растерянно. — Что это значит?

Он же не имеет в виду… Нет-нет! Как я без него? Я не смогу!

Кажется, все эмоции были написаны на моём лице, на что Мяус грустно усмехнулся.

— Дарина, я не смогу нарушить клятву, если ты меня не отпустишь. Тем более, мне давно пора на покой, семьсот лет слишком большой срок даже для такого выносливого кота, как я.

— А я? — спросила, чувствуя, что глаза неприятно защипало.

— Ты справишься, я в тебя верю.

Я хотела знать, что произошло в моей семье, но не так же! Это несправедливо.

— Я… — прошептала и запнулась, потом выдавила с трудом: — Я не могу!

И не хочу, но этого вслух не произнесла.

— Можешь, — кот поднялся, положил свою лапу мне на плечо и продолжил: — Лесу нужна твоя помощь, да и ты не одна, у тебя появились друзья и… не только.

— Они не ты! — я всхлипнула.

Мяус, конечно, жутко вредный, порой совершенно невозможный, но я, за это время, так сильно к нему привязалась, что просто не представляю, как смогу отпустить его.

— Дарина, твоя бабушка оберегала тебя, она сделала всё, чтобы ты не оказалась здесь, но так уж вышло. И только тебе решать, готова ли ты…

— Я ни к чему не готова, — нервно взмахнула рукой. — Особенно к тому, что ты мне расскажешь, — добавила тише.

Конечно, я должна знать правду, вот только… Вдруг она окажется настолько неприглядной, что я разочаруюсь в той прекрасной жизни, которая у меня была? Впрочем, почему это окажется? Судя по маменьке, именно такой она и будет.

Мяус тяжело вздохнул и ласково потёрся о моё плечо. Я не выдержала, схватила его и усадила на колени, пряча лицо в его мягкой шерсти. Так мы и сидели, пока меня не посетила «гениальная» мысль:

— Может быть, я смогу снять с тебя этот запрет, не отпуская?

Замерла с надеждой, на что мохнатый друг ещё раз тяжело вздохнул:

— Ведьмочка моя, мне пора уйти. Я так устал…

Пожалуй, если бы он продолжил убеждать меня в моих способностях разобраться во всём самостоятельно, я бы не согласилась. А вот это тихое «я так устал»… Как отказать?

— Мяус, — отстранилась и посмотрела на темнеющий лес. — Ты уверен?

— Конечно, — слишком поспешно отозвался он, будто и сам боялся передумать. — Мне пора, я давно это понял, вот только уходить, не совершив ничего достойного, так себе удовольствие.

И в этом весь Мяус…

— Что мне нужно сделать? — чтобы произнести эти слова, мне пришлось зажмуриться. Крепко, до цветных кругов перед глазами.

Хвостатый встрепенулся, выпутался из моих объятий и бодро произнёс:

— Нужно к источнику, без него ты не справишься.

Кивнула, поднимаясь. На душе было гадко. И только я хотела сойти со ступеней вслед за котом, как путь мне преградила метла. Я была уверена, что она сердится, но… За меня ответил Мяус:

— Эй, подруга, ты чего? Так надо, ты же сама понимаешь.

Раньше я не замечала между ними особой любви, но… Ведь она и в первый раз пыталась меня отговорить идти у него на поводу, значит, котом она очень дорожит. Просто тогда мне показалось, что она предостерегает меня от необдуманного поступка, сейчас же поняла — она оберегала вовсе не меня.

Я не придумала ничего лучше, чем произнести:

— Прости, — и обойти её стороной.

Она, было, встрепенулась, вновь вылетела вперёд, но хвостатый строго остановил её:

— Всё уже решено. Прекрати.

И бедняжка, сникнув, послушалась. Вот только отправилась вслед за нами. До источника мы шли молча. Я боялась того, что должно было произойти. Меня даже наличие жутких тварей в густых тенях вовсе не пугало.

От света луны у источника вновь всё преобразилось. Нас окружало волшебство, но и оно не затронуло мою душу.

На это раз Мяус пошёл вместе со мной. Подошёл к камню, посмотрел снизу вверх и ободряюще улыбнулся:

— Прикладывай руку, он знает, зачем мы пришли.

Я послушно выполнила указание, и источник тут же отозвался, только обращался он не ко мне:

— Неужели ты решился?

— Как видишь, — с усмешкой произнёс кот.

— Жаль, — громыхнул голос. — Ты был хорошим хранителем.

— Ничего, она справится, — тут Мяус посмотрел на меня и подмигнул.

— В этом я не сомневаюсь, — тише добавил источник.

Почему одной только мне казалось, что они ошибаются? Да и откуда у них такая уверенность? Я практически ничего не знаю об этом мире, и о себе ничего не знаю.

Ладонь обожгло болью, но я даже не вздрогнула, погрузившись в свои мысли. Накатила слабость и дурнота, да исчезли они быстро.

— Отпускаешь ли ты его? — спросили меня.

Я с трудом сглотнула ком в горле и бросила:

— Отпускаю…

Всё вокруг залило ослепляющим светом, так что мне пришлось зажмуриться. А когда открыла глаза, света уже не было.

— У вас есть время до рассвета, — произнёс затихающий голос и я оглянулась. Мяус сидел тут же, только его глаза перестали светиться. В остальном он был таким же, как и всегда.

— Пойдём, — подмигнул он мне. — Нам о многом нужно поговорить.

Отойдя немного от источника, я осторожно попросила:

— Можно я понесу тебя на руках? — не знаю почему, но мне показалось, что ему будет тяжело идти.

Что удивительно, хвостатый противиться не стал, кивнул, а когда я подхватила его, то поняла — он весит куда меньше обычного.

— Всё хорошо, — отреагировал он на моё замешательство.

«Ничего хорошего не было», — подумала с горечью, но ничего не сказала.

И мы пошли. Метла летела следом, но старалась вообще не привлекать к себе внимание. А я молчала, нежно прижимая к себе мохнатое тельце.

Мы расположились прямо на лужайке. Земля была прохладной, но это никого из нас не волновало.

— Готова? — спросил Мяус, а я смогла лишь кивнуть.

— Твоя бабушка была хорошей ведьмой, справедливой да сильной. И дочь свою она традициям обучала, воспитывала с любовью и лаской. А когда от дел решила отойти и передать Элине, перебралась в ваш мир и только изредка сюда наведывалась. Это я не доглядел. Расслабился. Поверил, что всё-то будет так же ладно, как с Фионой. Да только Элина с тьмой связалась. Поначалу я и не заметил ничего, разве что в лес она стала ходить чаще, да всё одна. Говорила, что нечего мне зря ноги стаптывать. Я и оставался дома. Пока однажды она не заявилась, напоённая тьмой по самые края.

Мяус замолчал, тяжело вздохнул.

Выходит, матушка выбрала другую сторону, но…

— Зачем? — выдавила с трудом.

Кот махнул лапой и признался:

— Сила… Манит она всех, обещает несбыточное, вот только на поверку не ты управляешь собой, а тьма. Ты же сама видела, что источник может и отобрать силу, коль почувствует, что ведьма её недостойна. А тьма… Она не бросает. Пьянит мощью, всевластием, и остаётся с тобой навечно, чтобы ты не творила.

Он вновь ненадолго замолчал, чтобы продолжил куда более бодрым голосом:

— Я, было, бросился к источнику, да Элина хитрее оказалась. Догнала меня и клятвой связала, так что я и позвать на помощь никого не мог. Но сердце материнское ведь не обманешь — Фиона вскоре самая в гости наведалась и поняла, что её дочь натворила. Она пыталась спасти Элину, да только поздно было. Тьма пустила корни в самое сердце. Её бы сразу стоило запереть в межмирье, да только твоя мать оказалась хитра — она понесла. Знала, что Фиона с ребёнком под сердцем не причинит ей вреда.

Я задержала дыхание, тряхнула головой:

— И кто же мой отец?

— Да кто ж его знает, — ворчливо отозвался кот. — Твоя мать так и не призналась. На вопросы только заливисто смеялась и твердила, что сделала всё правильно.

— А я? — зажмурилась и всё же спросила. — Я тоже заражена тьмой?

Кот безрадостно усмехнулся и посмотрел на меня:

— Твоя бабушка отдала много сил, чтобы вытравить из тебя эту гадость. Потому и ушла она так рано, ей бы ещё жить да жить, но…

Мне вдруг показалось, что я сплю, и весь это кошмар мне только снится. Сумасшедшая матушка, принявшая в себя тьму, лес этот, меня окружающий. Стало душно, с трудом дёрнула ворот рубахи, пытаясь убрать ткань, что мешала сделать спасительный вдох.

— Что было дальше? — прошептала, мечтая уже завершить этот разговор.

— Фиона к источнику обратилась, и им удалось выгадать время до твоего рождения. Потом Элину всё же заперли в межмирье, отрезав от сил. Но, видимо, после смерти твоей бабки, путы, сдерживающие дочь, ослабли, дав той волю.

— Ты говорил, что тьма не причинит мне вреда.

— Не причинит, — не стал он отказываться от своих слов. — Пока ты на стороне света и ему доверяешь, источник будет охранять тебя.

— А всех остальных? — выдавила с мукой в голосе.

— А всех остальных защитишь ты.

Мяус подошёл, положил лапы мне на ноги и с грустной улыбкой произнёс:

— Дарина, твоя душа светла, ты сможешь отогнать тьму и вернуть лесу спокойствие. Фиона, конечно, надеялась, что тебе не доведётся в это впутываться, она думала, что источник найдёт другую ведьму, у них и уговор был. Но ты здесь.

Мы помолчали. Я смотрела на этого вредину и слёзы на глаза наворачивались. Потом меня осенило:

— Ты не мог мне рассказать, — я провела рукой по мягкой шерсти. — Но почему источник промолчал? Он бы мог сказать мне обо всём, он не давал никому клятву.

В глазах кота мелькнул отблеск фиолетового света:

— Источник не знал наверняка, чью сторону ты примешь. Да и у высших сил всегда свои планы на нас, смертных.

Мы замолчали. Кот взобрался ко мне на колени, а потом замурчал. Я всё же расплакалась, тихо, без истерик, слёзы просто стекали по щекам, утопая в нежной белой шерсти.

— Кстати, — спустя время вновь заговорил Мяус. — А я ведь раньше был чёрным. Просто потом, из-за одного неудачного эксперимента твоей бабушки поменял окрас.

Я улыбнулась сквозь слёзы и честно призналась:

— Белым ты мне даже больше нравишься.

Не знаю, сколько прошло времени, но небо начало светлеть. Час икс неумолимо приближался, а я о так многом не успела его спросить.

— Почему Алана? — взяв себя в руки, озвучила самое важное.

— Не знаю, — проворчал мохнатый. — Сдаётся мне, девчонка сама связалась с тьмой, но не рассчитала свои силы. Да и разве человеку бороться с этой напастью?

Наверное, он прав. Но было в этом что-то… Странное. И это что-то не давало мне покоя. Не могла же красивая, да и богатая, по меркам деревенских, девица просто взять и связаться с тьмой. Должны быть какие-то причины. Да и ненависть её к драконам мне тоже совершенно непонятна. Они-то ей чем помешали? Слишком много вопросов, на которые мне могла дать ответы только та, с кем я бы предпочла никогда больше не встречаться.

— Знаешь, — заговорила я, перебирая мягкую шерсть. — Я всегда хотела завести кота, да бабушка не разрешала. Всё твердила, что они глупые. Теперь я понимаю, почему. Они, в самом деле, глупые, а ты — самый лучший.

Да и можно разве сравнивать обычных котов с ним? Он же замечательный, самый лучший ворчун. Мяус перестал мурчать, извернулся и поставил лапы мне на плечи:

— А я рад, что ты, против заветов Фионы, всё же оказалась здесь. Такой ведьмы лес ещё не видывал.

Я понимала, что он, наверняка, приукрашивает. Не чувствовала я себя особенной, скорее уж обычной. Но спорить не стала, улыбнулась сквозь слёзы. А потом вовсе обняла его, стискивая в своих объятьях. Так мы и сидели, пока за лесом не обозначилась полоса света. Новый день вступал в свои права.

Кот отстранился и с грустью произнёс:

— Мне пора…

— Нет, — выкрикнула поспешно и плечом стёрла слёзы с лица. — Ты же ещё не рассказал мне, что делать дальше, как вернуть мать в это ваше межмирье, и вообще…

Голос сорвался и я скривилась.

— Доверься источнику, — тихо шепнул Мяус. — И не стыдись просить помощи, одна ты не справишься. Береги своё сердце от тьмы.

Кошачье тело засветилось, заискрилось и начало таять. Словно туман под первыми лучами солнца. Я молчала и молча наблюдала, как от меня уходит дорогой сердцу друг. Напоследок услышала шёпот:

— Не грусти, ведьмочка, мы ещё встретимся…

И… я осталась одна на поляне. Реальность происходящего навалилась с такой силой, что мне и вдох было больно сделать. Но слёз не было, была только пустота. Рядом со мной остановилась метла, но я её не замечала. Только смотрела вперёд, вовсе перед собой ничего не видя.

Кажется, в таком состоянии меня и нашёл генерал. В этот раз он решил сопроводить Мика самостоятельно.

Я видела их, но никак не реагировала. Сидела, раскачиваясь из стороны в сторону. Малец, было, побежал ко мне, но, не дойдя пары шагов испуганно крикнул:

— Папа, что с ней?

Дракон опустился на колени и легонько тронул меня за плечо. Я перевела на него равнодушный взгляд и онемевшими губами прошептала:

— Он ушёл… Ушёл… — и расплакалась. Выплёскивая боль и обиду на всех и сразу. На источник, что скрыл правду, имея какие-то свои глупые планы, на бабушку, что решила уберечь меня от прошлого, подтолкнув к потере лучшего друга, на весь мир разом, что так несправедлив ко мне. Все вокруг действовали во благо, только благо это обернулось нестерпимой болью.

— Вот так, ещё глоточек, — голос грозного генерала был мягок и полон нежности. Странно, и почему я его так боялась? Он ведь совсем не страшный…

Чай был абсолютно безвкусным, или это я перестала чувствовать хоть что-то? Не знаю. Всё может быть. Отклонилась немного, отказываясь и дальше пить. Себастьян тяжело вздохнул и уложил меня обратно на кровать.

Я потеряла счёт времени, да и не хотелось мне его вести. Ничего не хотелось.

За печкой зашуршали, и показалась вихрастая голова Мика. Он силился улыбнуться, но выходило у него так себе.

— Я всё полил, и сорняки выдернул, — тихонько поведал мальчишка.

Я кивнула, совершенно не понимая, для чего мне знать об этом. Сорняки, растения и дом этот, всё стало пустым и холодным.

Слово взял дракон. Он посмотрел сначала на меня, потом на сына и произнёс:

— Агниэль заберёт тебя, я уже отправил ему весточку.

— А ты? — Мик нахмурился и с опаской посмотрел на меня.

— А я останусь здесь.

Хотела было воспротивиться, даже открыла рот, но тут же закрыла его — какая разница останется он здесь или нет? Если ему так хочется, то кто я такая, чтобы противится.

Мальчишка ничего не ответил, постоял так ещё немного и ушёл.

Кажется, я вновь задремала, а проснулась от тихого голоса, и ещё от того, что меня осторожно гладили по волосам.

— Мне давно стоило извиниться перед тобой, ведьмочка, — вещал Себастьян. — Я привык, что женщины в моём окружении хитры и стервозны. Взять хоть супругу мою. Как только с сыном случилась беда, она сбежала к любовнику, обосновав это тем, что такая ноша ей не по плечу. Ещё и любовником оказался сам король, который и сослал меня сюда, чтобы я лишний раз не маячил перед глазами любимой фаворитки, не расстраивал её, — не видя его, я поняла, что он скривился. — А ты… Ты другая. Чудная немного, — усмехнулся, — Но искренняя и добрая. Не зря сын с первой встречи потянулся к тебе. А я дурак. Хотя это меня вовсе не оправдывает.

Не оправдывает.

— А вы всех пытаетесь убить при первой встрече? — собственный голос был хриплым и каким-то чужим. Да и вопрос совершенно бессмысленным, но другого почему-то не нашлось.

Дракон хмыкнул и выдал:

— Только тех, кто мне особенно приглянулся.

Прикрыла глаза и выдавила улыбку:

— Тогда я даже боюсь представить, что вы делаете с теми, кто вам не понравился.

Он рассмеялся, но вовсе не радостно.

Помолчали. И я спросила совсем о другом:

— Мик скучает по ней?

Генерал шумно выдохнул и после некоторой заминки произнёс:

— Вряд ли он в этом признается, даже самому себе, но думаю, что скучает.

— Мне жаль, — бросила тихо. Правда, совсем ничего не почувствовала, ни жалости, ни сострадания. Внутри будто поселился холод, медленно выжигающий всё.

Разговор вновь затих. Я бы и дальше так лежала, но меня неожиданно приобняли за плечи и заставили подняться.

— Лежать так можно долго, но, думаю, пора вставать.

— Зачем? — повисла безвольной куклой в чужих руках.

Ответом меня не удостоили. Себастьян подхватил на руки и понёс на улицу. Я лишь слабо воспротивилась:

— Может, не надо? — хотя понятия не имела, что он задумал.

— Надо, — произнёс коротко и ёмко.

Я вновь закрыла глаза, сдаваясь на милость дракону. Шли мы недолго, потом генерал остановился и спросил:

— Высоты боишься?

— Немного, — призналась нехотя. Пришлось открыть глаза, потому что меня поставили на ноги. Правда, понять я ничего не успела, Себастьян отошёл на пару шагов назад и превратился в ящера. Чёрная чешуя плотно укрывала грудь, и даже переливалась в свете выглянувшей луны. Красиво. И не страшно. Протянула руку, чтобы коснуться его и едва не подпрыгнула на месте, потому что в голове прозвучал знакомый голос:

«Забирайся»

— Куда? — уточнила с сомнением. Дракон закатил глаза, словно я спросила что-то не то, и опустился на колени, подставляя спину.

— Эм… Туда? — спросила растерянно.

«Нет, я могу и в лапах тебя понести, но на спине не так страшно», — насмешливо бросил Себастьян.

Наверное, я сошла с ума, потому что безропотно выполнила его просьбу. Уцепилась за плоские гребни, что шли в два ряда и замерла.

«А теперь держись», — пророкотал генерал и начал подниматься.

Я так же ничего не чувствовала, ни страха, ни волнения, правда, длилось это недолго. Когда земля стала стремительно отдаляться, я вдруг осознала, что сижу на спине огромного чудовища без всяких креплений и прочих страховок…

Хватка стала крепче, что не преминул отметить Себастьян довольным рыком.

— Я передумала, — крикнула, пытаясь перекричать ветер, но мне ответили:

«Поздно».

Тогда я закричала. Громко. От души. И крик этот вскоре перерос в визг. Мы поднимались всё выше и выше, так что озноб охватил тело, а потом в груди запекло. Да так сильно, что мне показалось — ещё мгновение, и я сгорю в невидимом огне.

На смену жару пришёл холод, но не тот, что замораживал чувства, а привычный, успокаивающий. Сила всколыхнулась, потекла по венам, разгоняя кровь. И я вдохнула полной грудью, ещё раз и ещё, будто вовсе всё это время не дышала. Боль от потери кольнула сознание, и тут же пришло понимание, что Мяус всё сделал правильно. Он ушёл не зря, не просто так, а лишь для того, чтобы спасти куда больше людей, чем смог бы сделать это, останься он со мной.

Полёт длился целую вечность, а когда мы опустились, и я на трясущихся ногах встала на землю, то ощутила влагу на щеках. Я всё это время плакала, но слёзы принесли облегчение.

Себастьян вновь превратился в человека. Он стоял напротив меня и улыбался. Я не придумала ничего лучше, чем подойти и обнять его, при этом прошептав:

— Спасибо!

Мне на талию легли мужские руки, и стало так хорошо, что я решилась:

— Мне нужно кое-что вам рассказать.

Мяус прав. Нельзя отказываться от помощи. Даже если это перечеркнёт наши отношения с генералом, я буду знать, что сделала всё правильно. Одной мне никак не справится.

— Что именно? — спросил дракон, не выпуская меня из объятий.

Отстранилась и прямо посмотрела в его глаза.

— Я знаю, кто виноват в происходящем, — зажмурилась, как перед прыжком с высоты и выдохнула: — Это моя мать.