Ведьма по назначению

— И как это связано со мной? — нетерпеливо спросил Эвлонд.

Жрец и император переглянулись.

— Дело в том, что этот мир не совсем подходил Огненным по нескольким причинам, — осторожно ответил жрец. — Вы, наверное, обратили внимание, каким был наш прежний мир? Там была пустыня, жаркая днем и холодная ночью. А здесь была постоянная изнуряющая стужа — царство вечной зимы. Континент был сплошной холодной и заснеженной пустыней. Только в прибрежных районах да на островах и архипелагах, омываемых теплыми течениями, существовала скудная жизнь, да и то их обитатели вели между собой бесконечные сражения.

Так вот … перед побегом вашему прадеду удалось захватить в плен Эвстадия — старшего сына и наследника Эварода. Он тогда был еще совсем молодым, но уже достаточно сильным магом.

— К тому же его мать была черной ведьмой, обладающей таинственной магией людей, связанной с природой, — вставил слово император. — И нашим предкам пришлось заставить его преобразовать этот мир под более привычные к нашему климату параметры. Но внезапно во время этого рискованного эксперимента произошел неконтролируемый выброс магической энергии. Это привело к сильному и неожиданному изменению природы, животного мира и даже магических способностей многих существ, живших здесь до нашего появления.

Огненным драконам и Эвстадию при помощи жриц храма Холодного Пламени пришлось спешно выправлять положение. Природная магия Полуденных — стихия дневных светил, тогда как у нас сильна огненная стихия, берущая силу из кипящих недр планеты. Поэтому, объединив магию двух драконьих родов и загадочную непонятную магию жриц, они создали некий баланс, который приостановил процесс изменений. Сила трех магий была заключена в Камне Равновесия. Он, как известно, находится в храме Холодного Пламени, посреди первозданной пустыни этого мира, сохранившейся в самом центре континента.

— Но за это жрицы храма (в то время культ светила Астры и его жриц играл доминирующую роль в жизни местного сообщества) потребовали плату …

— И предки принесли Эвстадия в жертву?! — воскликнул догадливый Тарелий.

— Ну … не совсем в жертву … Эвстадий долго жил в пещерах под храмом весталок, занимался научными исследованиями, его изредка навещали, — неуверенно протянул жрец.

— И причем здесь я? — снова спросил Эвлонд.

— Было пророчество: «Когда род Огненного Дракона вернет себе природную силу и облик, Камень Равновесия утратит былое могущество и будет разбит. Этот мир возвратит свой первоначальный вид и настанет крах Империи», — ответил ему жрец.

В кабинете опять на несколько минут повисла гнетущая тишина.

— И вы полагаете, что сила древних араитов возвращается через меня? — Эвлонд недоверчиво взглянул на жреца.

— Драконы не могли контролировать свою огненную стихию, занимаясь любовью. В огне пылали и он, и она. Так зарождались дети. Яйца драконов созревали лишь подле жара магматических озер, и сами драконы рождались из яиц только в их пламени, — пояснил Верис. — И то, что ты оставил ожоги на теле леди Аэсты, может указывать на пробуждение силы нашего рода.

— Но есть и вторая часть пророчества, — произнес император: — «Только истинный дракон и хранительница, объединив усилия, способны сохранить Камень Равновесия от разрушения. И лишь чистокровный дракон и истая жрица Холодного Пламени смогут опустить камень в сердце планеты, отдав при этом всю свою жизненную силу, и тогда уже ничто не нарушит равновесия этого мира».

— И вы полагаете, что я и есть тот истинный дракон из всех ныне живущих араитов, способный укротить жрицу и уберечь камень? — с сомнением спросил Эвлонд. — Насколько мне известно, из прошлого мира пришло триста семей. Так почему же я?

— Ничто не указывает на возрождение первородной магической энергии в других драконах. В прежнем мире их кровь была столь сильна, что могла перебороть любое смешение. Дети всегда рождались чистокровными. Но здесь мы потеряли и это преимущество — наши потомки навсегда остаются полукровками, — Варис запнулся на мгновение и продолжил: — Хотя в том мире было не так уж и много существ, с которыми могли породниться драконы. И одним их таких народов были люди. Мало кто из араитов мог устоять перед обаянием человека …. Правда драконам, как я говорил ранее, ради таких смешанных браков приходилось на время изменять свой облик, принимая человеческое обличие. Но именно поэтому наши предки и смогли перейти в этот мир, хотя и лишились возможности возвращать себе истинный облик.

— В том мире драконы были бессмертными, но в этом они, хоть и живут помногу тысяч лет, все же умирают от старости, исчерпав свои магические и жизненные силы, — поддержал жреца император. — А их потомки давно превратились в полукровок и не смогут совладать ни с хранительницей, ни с камнем. На сегодняшний день только мы с Варесом да еще вы с Тарелием — единственные чистокровные драконы, потому что ваша мать была последней из настоящих драконов. В тебе, Эвлонд, пробуждается наша первородная сила, и я не знаю радоваться или огорчаться по этому поводу.

— То есть и мы вылупились из яиц?! — потрясенно воскликнул Тарелий. — Мохнатый Граг!

— Нет, вы родились по законам этого мира, — успокоил его отец. — Но … вы были рождены в плотной оболочке.

— Мне придется отправиться в храм Холодного Пламени? — мрачно спросил Эвлонд.

— Мне жаль, — искренне проговорил Эвтелий, печально глядя на старшего сына. — Но другого выхода я не вижу. Тарелий еще слишком молод, он родился на пятнадцать веков позже тебя. Его оболочка была намного тоньше и прозрачней твоей. Я не уверен, что его сила вообще когда-нибудь пробудится. Этот мир по-прежнему поглощает нашу энергию.

— А что значит отдать всю жизненную энергию? Брат должен погибнуть? — возмутился Тарелий. — Я не позволю из-за какого-то …

— Это всего лишь пророчество, — перебил его жрец. — Пророки часто напускают тумана и грозности в свои речи.

— И все же я не понимаю: почему жрицы пошли на это? Тысячи лет они живут закрыто от всего мира. Убежденные девственницы, хранительницы Холодного Пламени, они и сами холодны, как их вечный огонь, — Эвлонд удивленно пожал плечами. — Никто не может прикоснуться к их тайнам и, насколько я знаю, так было всегда. Даже появление Огненных ничего не изменило в их поведении. Каким было условие договора между ними и нашими предками? Почему никто ничего не знает об этом? И как, Граг их всех возьми, я попаду в храм весталок, если на их территорию никому нет хода? Вы думаете — для меня они сделают исключение?

Тарелий удивленно смотрел на брата. На его памяти Эвлонд впервые произнес столь эмоциональную речь.

— Если пророчество начало сбываться, у них не будет другого выхода, как допустить тебя на свою территорию, — уверенно ответил император. — Разрушение мира не тот случай, чтобы упрямо сохранять нейтралитет. Даже женщины должны это понимать.

Варис пожал плечами:

— Не думаю, что нам следует сильно тревожиться. Нужно немного понаблюдать за изменениями в мире. Эвлонду же предстоит просто проверить сохранность Камня и узнать, не нуждаются ли хранительницы в нашей помощи. Никто не отправляет его в храм навсегда. Он наследник. Его место возле отца. К тому же этому пророчеству уже почти десять тысяч лет. За это время все могло измениться.

… Темная тень за тяжелым занавесом у окна кабинета сгустилась в черный дым и потянулась к едва заметной щели у самого пола, просочилась насквозь и, превратившись в мышь, бросилась прочь по узкому ходу. Тихий злорадный смех прокатился по мышиным тропам едва слышным эхом и стих, никем не замеченный…

Глава 2

Пустыня.

Белые лучи Астры жгут немилосердно.

Невысокие почти пологие горы чередуются с крохотными плоскими впадинами, нагромождениями каменных торосов, сыпучими барханами и крутыми гребнями застывших в движении песчаных волн. И каждый крутогор, каждый камешек, бархан или волна имеют свой неповторимый цвет: желтый, красный, зеленый, синий и даже черный. Широкими полосами, пятнами, неопрятными мазками или тонкими зигзагообразными линиями они расцвечивают весь этот сказочный ландшафт, простирающийся до самого горизонта. Казалось, само небесное сияние, полыхавшее в незапамятные времена над этими просторами, упало и навечно впиталось в песок и камень, оставив нелюдям напоминание о себе.

Высоко в небе парит жатан, расправив широкие и длинные, достигающие десяти метров в размахе крылья. Этот хищник так могуч, что может легко унести годовалого детеныша сорга или даже молодого солтона, с его громадными бивнями.

Илга еще раз обернулась, бросив прощальный и чуть взволнованный взгляд на видневшиеся из-за разноцветных взгорков призрачные языки Холодного Пламени, выполненные из цельного кристалла горного хрусталя. Навеки застывший в сверкающем прозрачном камне огонь, вздымающийся на высоту ста метров, — символ божественного сияния Астры и величия их храма. Мириады искр, отсветов и ослепительных бликов, преломляясь в острых гранях, играли бесконечным множеством лучей, отраженных от белого солнца. Они бы еще издали притягивали восторженный взгляд путешественника, если бы ему посчастливилось случайно забрести в эти безлюдные и пустынные места. Но только ни один отважный или отчаявшийся безумец не был способен пробраться так далеко в сердце красивой, но безжалостной пустыни.

Храм стоял посреди этих неприступных земель с начала времен. С тех самых пор, когда огромное светило их мира, холодное и безразличное к нуждам живущих под его лучами существ, стало главным божеством.

Жрицы — хранительницы божественных законов — стали его послушницами, весталками и отшельницами. Но говорят, так было не всегда. Когда-то давно лорды, воины и даже дерзкие молодые простолюдины, паваны, могли попытать счастья и, пройдя через множество преград и ловушек, устроенных непокорными и строптивыми жрицами, взять одну из них в жены. Войдя в храм, мужчина должен был выбрать понравившуюся ему деву и подвести к алтарю. Там вокруг нагого тела жрицы вспыхивала холодная огненная сеть, полыхающая ледяным голубоватым пламенем. Претендент на руку и сердце хранительницы был обязан, разорвав голыми руками обжигающую холодом паутину, взять деву на алтаре, доказав тем самым чистоту своих помыслов и мужскую силу. Но со временем жрицы исхитрились так усложнить полосу препятствия, что даже самые настойчивые из мужчин не могли преодолеть ее.

Храмовницы же заявили, что мужчин, достойных высоко звания мужа хранительницы Божественных Законов и Камня Равновесия, в природе не осталось, и не захотели упростить защитный барьер, отгородившись тем самым от всего мира. С тех пор никто и никогда не видел жриц храма, только легенды, невероятные и страшные, будоражили воображение обывателей, да пылкие юноши, наслышанные о неземной красоте затворниц, пытались иногда проникнуть за непреодолимую преграду, но всегда возвращались ни с чем: магическая защита с годами становилась только сильней.

В городах же и весях Империи постепенно появились другие храмы, воспевающие могущество и божественность светила — храмы Астры, в которых служили жрецы. Они, в отличие от храмовниц Холодного Пламени, всегда были открытыми и доступными для народа, не делая различий в родах и сословиях.

И так было до тех пор, пока пост Матери-хранительницы не заняла пятьсот лет назад темная эльфийка Саллия.

Все изменилось с ее приходом: старые и непокорные хранительницы, доживающие свой век, были отстранены от дел. На их место пришли новые воспитанницы из девочек-лишонок и сирот. Саллия лично отбирала будущих жриц, тайно собирая детей со всей империи. А их наставницами стали сильные и молодые темноэльфийские девы-воины.

Подготовка воспитанниц была жесткой. Каждодневные забеги по крутым склонам, многочасовые тренировки в боевом искусстве, терпение и воля, позволили девочкам достичь великолепных результатов. Настоятельница могла по праву гордиться и умению жриц перевоплощаться.

Никому, кроме Матери-хранительницы, не было известно, сколько ее жриц бродит сейчас по просторам Империи и другим государствам. Молодые и не очень, старые и совсем юные, они тайно живут среди простых нелюдей, даже выходят замуж и воспитывают детей, но преданно служат своей повелительнице, зорко следя за всеми изменениями, происходящими в мире. И никто и никогда не заподозрит скромных отшельниц-весталок, запертых в своем неприступном мирке, в шпионаже. И никто и никогда не узнает, сколько силы и умения прячется в этих слабых и хрупких на вид созданиях … До поры не узнает …

Илга вздохнула, перекинула за спину две длинные русые косы и тронула сапогами бока малорослого, но очень выносливого коника. Онелы незаменимы в пустыне, да и не только. Маленькие, похожие на лиэров и киэров, только вместо крыльев у них два горба, заменяющих седоку седло, они способны день и ночь переставлять свои никогда не устающие ноги. Иногда караванщики используют их для перевозки грузов на дальние расстояния, но чаще всего на них ездят павы — женщины из простонародья — во время продолжительных путешествий, потому что ход их плавен и размерен, они кротки и послушны, и даже неопытные наездницы легко управляются с ними.

Илге было грустно и немного страшно покидать родные с детства места. Но Мать-хранительница, вызвав ее в кабинет, дала четкие указания: она должна как можно ближе пробраться к месту инициации принца и, взглянув на него, определить, что он несет в себе: добро или зло. Такое же определение она должна дать и наследнику трона — старшему сыну императора.

И если с Тарелием все более-менее понятно (в толпе можно будет легко затеряться и подойти достаточно близко, чтобы взглянуть в его глаза), то как быть с его старшим братом, Илга не знала. Наследник должен сидеть по правую руку от императора, и девушке из простого народа подойти к нему на расстояние взгляда будет крайне затруднительно. Конечно, в арсенале Илги были и другие личины. Знатных леди, например, но придворные дамы знакомы друг с другом, и все они, несомненно, будут присутствовать на церемонии. Но даже и это не было главным препятствием — просто охрана не позволит ей, в каком бы обличии она ни была, приблизиться к императору и его сыну настолько близко, чтобы иметь возможность взглянуть в его глаза с близкого расстояния и определить внутреннее эмоциональное состояние наследника.

А все дело в том, что Илга — прирожденный интуит да еще и чистокровный человек, возможно, единственный из всех, живущих когда-то в этом мире.

До прихода Огненных драконов люди жили на сравнительно теплых и затерянных в просторах мирового океана архипелагах. Вампиры иногда совершали набеги на их селения — кровь чистокровных людей для них изысканное лакомство, — но людям все же удавалось сохранить свою популяцию, так как их острова находились довольно далеко от владений вампиров и к тому же хорошо охранялись Разумными драконами — ирзами.

Ночным охотникам приходилось тратить много магической энергии, чтобы, во-первых, добраться до человеческих поселений, во-вторых, прорваться сквозь драконий заслон. Это и спасало людей от полного исчезновения. Когда же пришли Огненные драконы, изменился магический фон всего мира и вампиры стали сильнее. Расстояния для них больше не имели значения. Разумные же драконы, наоборот, утратили свою силу и были уничтожены в сражениях с пришельцами. На людей открылась беспощадная охота. Чтобы спастись, им пришлось смешать свою кровь, вступая в браки с нелюдями. За это Илга люто ненавидела род араитов. А вампиров — особенно.

Появление Илги в монастыре, как и ее рождение, было тайной для всех. Настоятельница рассказывала, что однажды, когда она занималась медитацией, сидя на краю сыпучего бархана и слушая песню его песков, к ней прямо с неба спустился взмыленный киэр. Черный могучий жеребец вампиров был загнанным и сильно истощенным. К его седлу была приторочена кожаная сумка, в которой и оказалась охрипшая от крика Илга. Было ей тогда от силы полгода. Мать-хранительница долго искала хотя бы какие-нибудь сведения о семье девочки, но все усилия были напрасными. Единственно, что оказалось неоспоримым: Илга — чистокровная человечка и интуит. Это было ее особенностью, исключительностью и, возможно, проклятием.

Несколько дней Илга выбиралась из лабиринта разноцветных холмов, каменных торосов и узких извилистых впадин. И вот, наконец, подошла к границе владений храмовниц. Энергию широкой полосы магической защиты, установленной еще древними служительницами холодного светила, она почувствовала буквально всей кожей. На среднем пальце ее левой руки поблескивал гранями горный хрусталь, вправленный в массивный женский перстень. Вскинув перед собой руку с перстнем, чтобы уменьшить сопротивление защиты, она шагнула в едва различимое магическое марево и чуть не задохнулась, от того что все ее тело больно сжало в холодных и жестких тисках. С большим трудом ей удалось преодолеть несколько десятков шагов и вырваться из тесных объятий энергетической преграды.

— «Каково же было мужчинам, решившимся проникнуть на земли храма, если даже магическое кольцо не в состоянии до конца уменьшить сопротивление преграды?» — подумала Илга, оглядываясь на безразличное к ее боли мерцание.

Девушка остановилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Никогда прежде ей не приходилось заходить дальше этой границы. Отсюда начинался другой, может быть, враждебный для нее мир. Но, осмотревшись вокруг, она не заметила особых перемен. Разве что воздух здесь был чуть теплей да ветерок поласковей. Но холмы и скалы были такими же разноцветно-яркими и сверкающими, небо, как всегда, лилово-синим, облака пушистыми. Астра по-прежнему белой и равнодушной.

Илга бросила на землю щепотку золотистого песка. Песчинки, едва не коснувшись каменистой поверхности, превратились в тонкую поблескивающую линию, висевшую в нескольких сантиметрах от почвы, указывая ей дальнейший путь. Девушка тронула повод, и онел беззаботно потрусил вдоль указателя, совершенно не разделяя тревог и волнений своей всадницы.

Проведя еще пару ночей под открытым небом, хранительница наконец заметила перемены в окружавшем ее пейзаже: яркие краски холмов померкли, и на них появились чахлые и редкие растения. Илга с интересом разглядывала темно-зеленые листочки небольших кустов, упругие и чуть шероховатые на ощупь. Осторожно потрогала шелковистую на вид траву. Ее изумрудные прохладные и мягкие стебельки приятно ласкали ладонь. Низкорослые деревья в осеннем наряде поразили своей багряно-яркой листвой, а родник, выбивавшийся из-под камня, показался настоящим чудом.

В пустыне, оставшейся за ее спиной, не было растений, а открытая вода была только в одном месте — в священном озере Сулифи, что в переводе с древнеэльфийского означает — полумесяц. Озеро нежно-голубым серпом лежало среди барханов Поющих Песков. Его животворные воды исцеляют любые раны и, говорят, даже могут вернуть почти ушедшую за грань жизнь, если умирающий очень захочет вернуться.

Илга присела у родника и, зачерпнув ладонью воды, поднесла к губам. Холодная, пресная и неожиданно вкусная. В храме такой не было. Воду для своих нужд хранительницы добывали из подземных источников, и была она теплой, жесткой и чуть солоноватой.

От родника между уже не столь высокими холмами начиналась широкая дорога. Илга, набрав во флягу воды, направила по ней онела, сама же пошла рядом, держа животное в поводу.

Ей все здесь казалось интересным, хотя, конечно же, она не была абсолютно несведущей в том, что происходило за пределами магического круга. Занятия, которые проводили наставницы с молодыми хранительницами, в полной мере позволяли понять и изучить жизнь народов не только их планеты, но и сопредельных миров. Их законы и нравы и даже физиологию разумных существ, а также флору и фауну. Попади она сейчас сразу в столицу или любой другой город, Илга и тогда бы не растерялась. Но видеть все воочию, а не в магическом шаре, оказалось намного интересней.

Илга спешила и поэтому шла без остановки весь следующий день. К вечеру она так устала, что двигалась уже машинально, полностью поглощенная своими думами, и уже мало смотрела по сторонам. Завернув за очередной пригорок и пройдя всего пару шагов, она вдруг резко остановилась: прямо на ее пути, всего в нескольких метрах от нее, стоял нелюдь. Бестмен — перевертыш. А точнее, бастет — оборотень из кошачьих.

Не молодой и, скорее всего, уже уступивший главенство над семьей старшему сыну, симба. Но в его крепком приземистом теле еще чувствовалась неукротимая львиная сила и гордая стать. Рыжие волосы, густой гривой лежавшие на плечах, мужественное лицо, с крупным упрямым подбородком, выраженные надбровные дуги, заросшие кустистыми бровями, и слегка полноватые, но твердые губы, прятавшиеся под густыми усами, указывали на чистоту крови. Звериная сущность явственно проступала сквозь человеческий облик симбы, делая черты его лица и мощной фигуры еще более грозными и суровыми.

Девушка удивленно оглянулась, но вокруг по-прежнему никого не было. И как она могла не заметить стоявшего на ее пути оборотня?

А нелюдь с не меньшим интересом смотрел на чистокровного человека, о существовании которого никто в этом мире даже не догадывался.

Невысокая, даже по человеческим меркам, крепенькая, но стройная, как тростинка. С косами такого необычайно редкого светло-русого цвета с золотистым отливом, что никакие мастера иллюзий подобрать не смогут. Большие и выразительные глаза невероятно чистого темно-синего цвета под длинными густыми и черными ресницами, оттеняющими их блеск. Маленький рот с губками, алыми, словно лепестки роз, румянец на гладких нежно-персиковых щечках.

— «М-да, не красавица, надо прямо признать! — подумал почтенный господин Ждэв, разглядывая жрицу, встретить которую он должен был по просьбе своей уважаемой супруги — госпожи Арги Ждэв. — В ней всего и делов-то, что тренированная, хотя куда ей до нелюдей. — Симба скептически покачал головой. — Такую немочь и двумя пальцами переломить несложно. И это хранительница? О, Вирр, да какой из нее боец?! Разве ей с нелюдями тягаться? Вот его почтенная супруга — это да! Цейликан — это, скажу я вам, не шмат ки́зьмы!».

Заметив недоверие в глазах девушки, Ждэв спохватился и, улыбнувшись как можно ласковей, от чего жрица почему-то невольно попятилась назад, подал ей молниеносный тайный знак пальцами.

— Я по поручению моей многоуважаемой супруги дожидаюсь вас здесь уже второй день, — проговорил симба немного грубоватым, но ласковым голосом. — Пойдемте, уважаемая …

— Илга. Зовите меня просто по имени, — поспешно ответила девушка, заметно успокаиваясь и подав ответный секретный знак храмовниц. — Как я понимаю, мне предстоит пожить в вашей семье несколько дней, поэтому я должна попросить капельку вашей крови, уважаемый господин Ждэв. — Жрица решительно шагнула к пораженному звуком ее мелодичного голоска оборотню, вынимая из кожаных ножен маленький и тонкий кинжальчик. — Будьте добры — вашу руку.

Лев молча протянул ей свою ручищу, которой мог на всем бегу остановить запряженную астиату.

«А она ничего, — с невольным уважением подумал он, — быстро успокоилась. Конечно, ведь в жрицах малодушных не держат. Вот и моя супруга … — перевертыш мечтательно вздохнул. — Повелительнице, наверное, нужны и такие, как эта девочка, нежные и хрупкие, а еще незаметные, как тени, сильные, как воительницы-дроу. Кто же еще позаботится о Камне Равновесия, как не его хранительницы? Вот и должны они быть разными, чтобы суметь вовремя распознать угрозу».

Илга кольнула острием кинжала палец Ждэва и коснулась появившейся на нем темно-красной капельки кристаллом горного хрусталя, вправленного в перстень. Кровь моментально впиталась в камень, окрасила его в красный цвет, и внезапно от перстня по пальцам и дальше по руке и всему телу девушки пронеслась стремительная иллюзорная волна. Через минуту перед львом стояла похожая на него юная фера.

Ее рыжеватые и жесткие волосы были заплетены в две косы особым плетением незамужней девушки, принятым в роду Ждэва. Вместо скромно-серой мягкой и теплой шерстяной одежды жриц, на ней теперь была одежда, которую носили в городе молодые девушки. Светло-кремовая сорочка из тонкой и легкой ткани, расшитая магической вышивкой прайда Ждэв. Темная юбка до лодыжек и коричневая замшевая куртка, с красивым золотистым узором. Вместо высоких мягких сапожек на плоской подошве, на ногах красовались ботиночки из темной кожи с маленькими каблучками и позолоченными пряжками.

Мастер Ждэв хмыкнул про себя удовлетворительно: «Ну, вот же — другое дело!»

— Давай-ка, дочка, поторапливаться, вечер уже, а до постоялого двора ехать не меньше двух часов.

Ждэв проговорил это таким довольным и мягким голосом, без той тени сомнения, что недавно виделась в его глазах, что Илга невольно улыбнулась. Через пару минут они подошли к стоявшему у дерева молодому сайгу — стройному, высокому и сильному животному с длинной и волнистой шерстью цвета спелой сливы. Сайгу обладали необычным для животных разумом и были незаменимы как в качестве извозчиков, так и для передвижения верхом. Рядом с ним стоял небольшой легкий рессорный экипаж с откидным кожаным верхом, рассчитанный на двоих ездоков.

Ждэв снял со спины онела поклажу Илги и пристроил его позади коляски в багажное отделение. Потом распряг и отпустил на волю двугорбого коника, который, довольно всхрапнув, потрусил обратно в пустыню. Подсадив жрицу в высокий экипаж, симба запряг сайгу, и уже через пять минут они спешно катили по широкой и ровной дороге, вдоль которой все чаще встречались густые заросли заметно увеличившихся в размерах деревьев и кустарников.

Илга снова с увлечением и неподдельным интересом крутила головой по сторонам и смотрела, смотрела, смотрела. Перед ней открывался удивительный мир растений, озер, широких прямых дорог и стоявших вдоль них опрятных домиков фермеров. Рядом с крестьянскими усадьбами расстилались поля, с раскиданными по ним большими продолговатыми скирдами золотистой соломы, или пожелтевшие луга, с округлыми и высокими стогами зеленоватого сена.

— Что, такого не увидишь в вашей холодной и безжизненной пустыне? — спросил Ждэв и улыбнулся, отчего его желтые кошачьи глаза с темным и сейчас узким зрачком, почти скрытые под косматыми бровями, неожиданно заискрились весельем и добротой.

— Пустыня красива… по-своему, — тихо ответила Илга, — но вы правы: для меня здесь все необычно и интересно.

— Да знаю я, как там у вас! — неожиданно резко бросил Ждэв. — Вы ж ничего не знаете о настоящей жизни. Вот моя супруга, почтенная госпожа Ждэв, тоже поначалу все дичилась и не верила, что живем хорошо да мирно. Все нападала на лордов и императорскую семью. А все почему, я вас спрашиваю?! Да потому, что верховная ваша — повелительница — простить не может, что неплохо обходимся и без вашего храма!

Илга с удивлением посмотрела на Ждэва.

— Что? Не веришь?! — удивленно воскликнул оборотень. — Вот погоди, приедем в столицу, сама увидишь, как нелюди живут. Ты ж умная девочка, иначе тебя не отпустили бы на задание одну. А принцы что ж, тоже ведь нелюди. Всяко и у них бывает. Слыхала уже, небось, что о старшем-то говорят? Наверное, потому тебя и послали, чтобы все, значит, разузнала? Да ты не тушуйся, я ведь не лезу в ваши-то дела. Моя супруга насчет этого строга. Не твоя, говорит, забота в дела хранительниц соваться! Сказала — отрезала. А мне что? Я нелюбопытный.

Ждэв помолчал с минуту, а потом добавил непреклонно:

— Только неправильно все это — так я тебе скажу. Раз нелюдям живется хорошо, значит, нечего баламутить. И все. Точка! Ваше дело — Камень, а об остальном пусть другие думают.

— Да я и не говорю ничего, — примирительно прошептала Илга. — Я ж и не была нигде, и не знаю ничего. Вы это верно говорите: мы там мало что видим и знаем.

— Напугал? Не боись — я мирный. Но с другими откровенничать не советую: не поймут.

Илга молча пожала плечами. Она и не собиралась ни с кем откровенничать. Только ей вдруг стало жалко, что задание продлится всего несколько дней, а она бы, пожалуй, и задержалась подольше. Интересно же. И … правда, что там про принца говорят?

— А в столице какие новости? — осторожно спросила она, делая невинные глазки. — Нелюди, наверное, на праздник со всей империи съехались?

— А то как же. Не каждый же день принцев видим. Коллегия, опять же, жрецов. Гости из соседних государств и сопредельных миров тоже не каждый день собираются. А там знаешь, какие экземпляры попадаются — жуть, — Ждэв напыжился и вытаращил глаза, в желании, наверное, показать какие страшные бывают пришельцы из иных миров.

Илге стало смешно: она-то видела в магическом шаре, какие могут приехать в столицу гости, а вот господин Ждэв вряд ли имел такую возможность.

— Так вы видели принцев? — она опять невинно и заинтересованно захлопала ресницами, стараясь подтолкнуть разговор в нужном ей направлении.

— Я-то? Видел. А как же иначе, ведь в столице живем? — важно приосанился старый симба. — Старший — все больше по политике … по переговорам там с соседями-правителями. Суровый. А младший, тот — воин. Веселый. Да ты не переживай, сама увидишь. Мы уже и места хорошие застолбили. Пятеро моих сыновей в Дневном Патруле служат, — Ждэв вдруг грустно и невпопад вздохнул, — шестеро их у меня, а дочки ни одной. Первенец-то мой уже закончил службу, отделился, завел семью и сейчас возглавляет наш прайд. Да-а … О чем это я? — Симба помолчал с минуту. — А … Да … Ага, вот: госпожа Ждэв распорядилась, вот они и озаботились, чтобы мы, значит, оказались у самого помоста, где инициация проводиться будет. — Он опять примолк, а потом, нахмурясь, добавил: слухи ходят, будто бы Эвлонд Тавери с главным вампиром рассорился. Нехорошо это: вампиры — народ злопамятный. Уведет лорд Ррон своих — беды не оберешься. Ведь они ж только при Огненных драконах такими мирными стали. Кровь в пакетиках, от доноров, дома в городах и на службе, опять же, у императора … а раньше, говорят, свободной охотой только и жили, в горах дворцы строили да вместе с дроу воевали против всех. Будь они неладны!

Дальше ехали молча, думая каждый о своем.

За крутым подъемом на очередной пригорок показались красные крыши большого селения, утопающего в зелени. Сайгу прибавил шагу, и вскоре они въезжали в распахнутые настежь ворота просторного постоялого двора. Из открытых дверей корчмы выскочил подросток-свар и лихо подхватил брошенные ему поводья.

Покормив и почистив, он вскоре отпустит животное, и сайгу сам вернется к хозяину, привезя деньги за перевоз. Никто и никогда не покусится на его свободу или поклажу (сайгу очень сильны и преданны, раз заимев хозяина, они будут верны ему до конца жизни).

— Переночуем, а утречком спозаранку на драконах полетим, — проговорил симба, снимая баул Илги. — Я назавтра ездового закажу, а то ты устала, да и я, признаться, все бока на земле отлежал, тебя дожидаючись. Сейчас поужинаем: у господина Гирра повар — мастер своего дела. Я всегда здесь останавливаюсь перекусить, когда в Лубду по делам приезжаю.

Зайдя в теплый обеденный зал корчмы, Илга невольно потянула носом и поняла, как смертельно устала и проголодалась. Несколько дней на пронизывающем ветру, ночевки под открытым небом, перекусы холодным мясом и сыром с черствым хлебом ее уже порядком утомили.

— Господин Ждэв! — высокий и немного тучный свар (что было необычно для всегда подтянутых и стройных гепардов), раскинув руки, шагал навстречу симбе и широко улыбался. Его нижние и верхние клыки, слегка выдававшиеся изо рта, создавали впечатление хищного оскала. Широкий нос, с подвижными крыльями ноздрей, плотоядно принюхивался к вошедшим.

— Чего нюхаешь, старый пройдоха? — вскричал Ждэв, подаваясь навстречу знакомцу. — Нет ничего, я сегодня налегке. Вот родную племянницу из Вристы везу на праздник. Брат приболел, так его жена попросила хоть дочери фейерверк показать.

— А-а-а, — расстроенно протянул гепард, — жаль. Моя-то хозяйка сейчас у родни в горах, на сборе урожая дандура. Осень — пора горячая, и нам, корчмарям, не до праздников. Да ты же и сам знаешь: упустишь время и останешься без запасов, а какое же мясо без дандура? Вот я и подумал …

— Знаю, знаю, о чем ты подумал, — старый лев хлопнул друга по плечу, — но сегодня я без подарка, извини.

— Да ничего, в другой раз, — согласился слегка расстроенный свар. — Проходите, ужин сейчас подадут, а тем временем и комнаты приготовят. Сейчас уже есть свободные — а неделю назад, поверишь ли, нелюди на сеновале ночевали. Такой поток шел — не приведи Астра. … Хотя нет, — хозяин корчмы почесал затылок, — приведи еще пару раз, Астра. — И вдруг рассмеялся, громко и грубо, на весь зал.

Илге стало не по себе от этого смеха, и она поспешила к дальнему столу, стоявшему в самом углу зала, у большого раскрытого окна. Хотя сейчас и была осень, дни за пределами магического круга стояли необычайно теплые, и девушка с наслаждением вдыхала непривычные для нее запахи, напоенные ароматом зелени и нелюдского жилища.

Через минуту к ней подсел и мастер Ждэв, развязывая широкий пояс, стягивающий его темно-зеленый длинный кафтан. И тут же две молоденькие свары, видимо, дочери хозяина, одетые в опрятные платья с белоснежными фартуками и косынками на темно-желтых волосах, поставили перед ними горшочки с тушеным мясом. Каравай хлеба, нарезанный крупными ломтями, разложенными на плоском деревянном блюде. Большую миску с тушеными овощами, кружки и два кувшина с вином и сбитнем. Присев в книксене, они тут же удалились, с интересом поглядывая на Илгу.

— Скажи мне на милость, Илга, — спросил оборотень, берясь за ложку, — почему нелюди такие бестолковые?

Илга непонимающе посмотрела на Ждэва.

— Вот уже два десятка лет я знаю семью Гирра, — симба внимательно осмотрел содержимое горшочка, стоявшего перед ним, принюхался и продолжил: — И госпожа Гирра, и сам Глат до умопомрачения любят приготовленную долинными троллями печень диких архонов. Но, видишь ли, для племени сваров это запрещенная пища. Табу. Я считаю — глупейшее суеверие. И вот я втайне от госпожи Гирры вожу эту самую печень Глату, а ей — втайне от него. Где, спрошу я вас, логика? Нету! Сколько раз говорил: сознайтесь, и дело с концом! Так нет — не положено, говорят. Запрещено! — И господин Ждэв решительно погрузил ложку внутрь горшка.

Глава 3

Утро началось с громкого рева, какого Илге никогда прежде слышать не доводилось. Вскочив с постели, она бросилась к окну и увидела занимательную картину: на небольшом пустыре возле корчмы сидели два верховых дракона и, вытянув шеи, с упоением ревели друг на друга.

Ирзы были дальними сородичами Разумных. Они, в отличие от своих родственников, не способны на превращения. Ездовые стоят на такой низкой ступени интеллектуального развития, что не обладают и тысячной долей тех умственных способностей, которые были присущи их истребленным араитами предкам.

— Тьфу-ты, Граг, нашли время брачные песни орать! — ругнулась Илга, но с любопытством понаблюдала за тем, как драконы, покачивая длинными шеями, трутся животами об землю и топают растопыренными лапами.

Приведя себя в порядок, девушка надела на палец перстень и с интересом посмотрелась в зеркало: симбочка из нее получилась на загляденье.

«От поклонников, наверное, отбоя не будет, — отстраненно подумала Илга, — надо быть поосторожней, а то подкрадется какой-нибудь шустрый нелюдь да и сплетет косы. Поди потом доказывай, что ты не львица. Интересно, а как бы отреагировали нелюди, появись она в столице в своем истинном обличье? Вон господин Ждэв и тот несколько минут молчал да рассматривал, хотя наверняка знает, что в монастыре Холодного Пламени живет много чистокровных существ, которых в обычном мире уже и с огнем не сыщешь».

Сойдя вниз, в обеденный зал, Илга увидела господина Ждэва, сидящего в обществе своего друга гепарда. Они громким шепотом и почти соприкасаясь головами, о чем-то увлеченно спорили, не обращая ни на кого внимания.

— О чем спор? — спросила Илга, усаживаясь на скамью.

— Да так, знаешь ли, — неопределенно проговорил свар, поднимаясь, — завтрак сейчас подадут. — А ты подумай, подумай, да не спеши с ответом, — обратился он к симбе, — дело верное, это я тебе говорю.

Илга посмотрела на задумавшегося Ждэва, но тот, сжав кулаки, молчал. Жрица решила ни о чем не расспрашивать: в конце концов, это их дело. Но в какой-то момент она вдруг поняла, что господин Ждэв, как и вся его семья, вольно или невольно навсегда вошли в ее жизнь. Это понимание накатило внезапно, словно поднялось из глубин души и обдало теплой волной.

Илга замерла — так приходило к ней предвиденье. И от того, каким было ощущение: тревожным или мирным, она знала, чего ей ожидать в дальнейшем. Мать-хранительница говорила, что это и есть ее дар — предчувствовать грядущие события.

— Господин Ждэв, — тихо позвала она и легонько прикоснулась к рукаву оборотня, — вам следует принять предложение господина Гирра. Я знаю, что это пойдет вам на пользу.

Ждэв с удивлением посмотрел на жрицу:

— Ты-то откуда можешь знать?!

— Я просто чувствую, что это будет вам полезно, — уклончиво проговорила она.

— Да?!

— Да, — твердо ответила девушка, глядя в глаза льву. — И нам следует поторопиться, потому что драконы могут улететь в любую минуту — у них там, по-моему, пара может образоваться, — улыбнулась Илга.

Все знали: драконы нередко заводили пары. И если это случалось, то они создавали недолговечную семью и на некоторое время улетали из нелюдских поселений, селясь возле жерл многочисленных вулканов ваджайских гор. Драконовладельцы всеми способами пытались предотвратить подобные встречи и в случае, если такое происходило во время найма дракона, то ответственность за это нес наниматель.

— О, Вирр! — воскликнул симба, стремительно поднимаясь из-за стола и почти бегом направляясь к выходу.

К столу подошла одна из дочерей свара и ловко накрыла на стол, составляя с большого подноса корзинку с пирожными, внушительный кувшин с парным молоком, пышущий паром фаянсовый чайник, плоское блюдо с пирогами и две кружки.

— Приятного аппетита, — пожелала она и поспешно скрылась за дверями кухни: в зале уже было много посетителей, требующих к себе внимания.

Илга с удовольствием принялась за пирожные, наливая себе крепко заваренный чай и поглядывая на двери корчмы. Через несколько минут Ждэв вернулся и, сев за стол, потянулся за пирогом с мясом.

— Рассказывай, — потребовал он без обиняков.

Илга пожала плечами:

— Да нечего рассказывать, я просто почувствовала: вам это нужно. Вот и все. Я не знаю, как это происходит. Накатывает внезапно, и … понимаешь: хорошо это или плохо. Подробней узнать, как именно все будет, никогда не удавалось.

— Поэтому тебя и отправили посмотреть на принцев, — не спрашивая, скорее утверждая, проговорил Ждэв. — Инициация милорда Тарелия Тавери — дело серьезное. Он ведь до этого только армией и занимался. Понимаешь? А армия в нашей империи никогда не воспринималась серьезно. Так, держит император для видимости и парадов.

Всем заправляет кронпринц Эвлонд. Он и неограниченная магическая сила Огненных драконов — главная мощь империи. И способность милорда Эвлонда улаживать мирным путем любые недоразумения и споры — прямое тому подтверждение.

А то, что вооруженные силы находятся в руках даже неинициированного принца, только подчеркивает магическое могущество наследника и всего рода Огненных.

Но милорд Тарелий, несмотря на то что всегда весел и на вид беззаботен, далеко не так прост и глуп. Армейские подразделения содержатся в идеальном состоянии. Учения проходят регулярно, и воины находятся в превосходной форме. К тому же он постоянно усовершенствует боевую магию.

Илга с удивлением смотрела на оборотня. Она никак не ожидала от несколько простоватого и недалекого на вид оборотня такого серьезного тона и знания дела. Что-то в нем неуловимо изменилось, и сейчас перед ней сидел серьезный пожилой воин, знающий намного больше, чем показал ей вчера.

— Что не ожидала от меня такой осведомленности? — усмехнулся лев. — У меня шестеро сыновей, Илга. И пятеро из них, как я уже говорил, служат в Дневном Патруле, а он, как и Ночной Патруль, напрямую подчиняется милорду Тарелию и входит в состав особого отряда. Так же, как и Темная, и Светлая Стражи. И это далеко не малочисленные отряды парадных войск и отдельные батальоны быстрого реагирования.

В случае внезапного нападения любого из врагов, у младшего принца во всех городах и весях есть собственный отряд, уже сейчас подчиняющийся только его приказам.

Чувствуешь, чем пахнет? Разразись между братьями скандал или, не дай Астра, чего похуже — у принца Тарелия реальная сила под рукой. Вот так-то. И если сейчас все его решения контролирует сам император, то после инициации он получит неограниченные права и все могущество драконьей магии как второй наследник престола.

И Илга вдруг поняла, какая ответственность на ней лежит. Мать-хранительница, разделявшая ее ненависть к драконам (впрочем, чего уж греха таить, наставница сама развила и прочно укоренила в сердцах своих воспитанниц эту ненависть), напрямую приказала ей прощупать силу Огненных драконов.

Могла Илга и такое: коснуться разума через взгляд и осознать, что творится в душе того или иного нелюдя. Зло или добро бродит по его мыслям. Она могла почувствовать даже и то, о чем нелюдь и сам не догадывался, то есть, что он мог нести окружающим своими мыслями и поступками. Мать-хранительница и это называла ее даром предвидения.

— Драг, мой старший сын, уже живет отдельным домом, поэтому я могу женить второго сына — Дрэга, — неожиданно проговорил Ждэв, резко меняя тему. — Гирр предложил войти с ним в долю, открыв сеть маленьких кафе в столице. Естественно, для этого моему сыну придется уложить волосы его старшей дочери в корону замужней павы. Она должна будет стать его первой женой.

Ждэв помолчал с минуту и добавил:

— Я никогда не применял к сынам родительской власти, а сейчас, когда Дрэг уже прошел посвящение, тем более не могу решать за него. Если мужчины совершают ошибки, то сами и должны их исправлять. Советовал и помогал сыновьям, когда они приходили с просьбой о помощи, но сам никогда не лез в их дела: они мужчины и должны, приняв решение, нести за него ответственность.

— Господин Ждэв … я не могу вам сказать, как следует поступить в такой ситуации. Я просто чувствую, что все будет хорошо. Понимаете? Я не предсказательница — я интуит. Как сложатся отношения вашего сына и дочери господина Гирра — мне неизвестно, но вы можете взять ее с собой и, ничего не говоря сыну, дать возможность им пообщаться. Праздник объяснит ее присутствие в вашем доме, а там их дело.

Ждэв посмотрел на Илгу и вдруг тепло улыбнулся:

— Умница, дочка. Если в храме Холодного Пламени все такие умные, как ты, тогда я спокоен за Камень.

Через полчаса Илга, Хаира, смущенно улыбающаяся, но, несомненно, счастливая, и господин Ждэв сидели на спине дракона в удобных седлах.

Илга с улыбкой посматривала на юную свару, довольно симпатичную для нелюдя. У нее были большие и спокойные, как бы подернутые дымкой темно-карие глаза. Маленькие ушки, с вдетыми в них серебряными серьгами, украшенными орнаментом не засватанной девушки. Темно-золотистые волосы, заплетенные в две косы свободной пока еще девицы, крепкое и гибкое, как у всех гепардов, тело.

«А она, пожалуй, имеет все шансы заполучить желанного жениха», — подумала Илга.

Но в следующий момент все ее мысли разлетелись, как стайка испуганных птиц: дракон разогнался, взмахнул крыльями и легко оторвался от земли. Внизу осталась корчма, пронеслись дома и сады Лубды.

Илга знала, что сейчас произойдет, и невольно задержала дыхание. Дракон стремительно набирал скорость и высоту. Вдруг на его пути замерцала прозрачная воронка из закрученного в тугую спираль воздуха. Дракон моментально сложил крылья, вытянул шею и тело, превращаясь в живую стрелу. Поток энергии затянул дракона и сидящих на его спине седоков. Через миг они исчезли в открывшемся проходе.

Это не было порталом, которым пользовались араиты, это была природная способность местных драконов за несколько минут преодолевать сотни и даже тысячи километров через воздушный коридор. Через пять минут свободного полета в вихревом потоке они вырвались из такой же воронки уже на подступах к столице.

Перед изумленной Илгой открылась непередаваемая панорама Майэры, города древнего и грандиозного в своем величии, размерах и красоте.

Девушку буквально потрясло великолепие храмовых комплексов и огромных монументов, поражавших своим изяществом и красотой.

В самом центре города находилась большая круглая площадь, и от нее расходились лучами прямые улицы, застроенные гостиницами, посольствами, театрами и другими общественными знаниями. Через некоторое расстояние улицы делились, опять расходясь прямыми лучами, разделенными парками, скверами и прудами, и теперь на них стояли дворцы и усадьбы аристократов, зажиточных горожан и купцов. Еще дальше улицы вновь разделялись на лучи и начинались районы простых жителей столицы.

Сверху город был похож на гигантскую снежинку, обрамленную высокой ажурной стеной из геллодора — камня-хранителя семейного очага и благополучия. Этот магический камень также хорошо защищает от всех сил зла.

— Город разделен на зоны, в которых живут разные расы, — прокричал ей Ждэв, обернувшись. — Смотри: центральные улицы-лучи указывают на эти зоны. Вон район, принадлежащий гномам. Видишь, какие у них памятники? А в том живут вампиры. Там кентавры. А вон там, где больше всего белых мраморных домов, район фаре. Малые улицы-лучи также разделены на районы, принадлежащие тому или иному отдельному клану.

— Это просто невероятно! — крикнула Илга. — Никогда и не предполагала, что Майэра так красива с высоты драконьего полета.

Посередине центральной площади стоял главный храм Астры. Его высокий хрустальный шпиль, заканчивающийся сверкающим шаром, символизирующим светило, произвел на Илгу ошеломляющее впечатление. Никакой магический шар не был в состоянии передать все это великолепие.

Но самым необыкновенным из всего, что увидела Игла, оказался императорский дворцово-парковый ансамбль.

Замок-дворец, построенный из желто-красного оникса, в котором переливались все оттенки огня, казалось, висел высоко в воздухе, опираясь лишь на тонкие и прозрачные лепестки Холодного Пламени.

Громадную площадь, на которой разместились и парк, и дворец обрамляли навсегда застывшие языки хрустального огня, сверкающего и переливающегося в лучах утреннего светила. Только широкая лестница, уставленная по бокам статуями Огненных драконов в своей истинной ипостаси, спускалась на площадь прямо напротив храма и соединяла дворец с городом. И Илга знала, что в этой лестнице ровно тысяча ступеней и на каждой стоит статуя из драгоценного цветного стекла: изображение дракона, который десять тысяч лет назад пришел в этот мир. Триста семей и тысяча драконов — араитов.

Ирз, совершив почетный круг, пошел на снижение и вскоре приземлился у невысокого белого забора, за которым в окружении деревьев, кустарника и клумб с яркими осенними цветами стоял большой двухэтажный дом, построенный из белоснежного мрамора.

— Вот мы и дома, наконец, — проговорил Ждэв, слезая со спины дракона по тонкой металлической лесенке. — Где же моя почтенная супруга? А, вот она, моя хозяйка! — добавил он, с нежностью глядя на показавшуюся в дверях белую львицу из почти исчезнувшего с лица земли клана цейликан.

Белые волосы госпожи Ждэв были заплетены очень сложным ритуальным узором и уложены в высокую корону, указывая на статус замужней женщины. Серьезный цепкий взгляд желтых глаз в один миг окинул девушек, и, безошибочно определив посланницу храма, львица подала Илге тайный знак приветствия, небрежно коснувшись кончиками пальцев волос, словно поправив прическу, а затем, приветливо улыбнувшись и широко распахнув объятия, шагнула со ступеней навстречу мужу и гостям.

— О, Илга, дорогая племянница, рада, очень рада, что тебе позволили погостить у нас, — проговорила она глубоким грудным голосом, заключая в крепкие объятия мнимую родственницу. — И тебе, дорогая, рады в нашем доме, — обратилась она к оробевшей вдруг Хаире. — Проходите же, не стойте у порога. Как прошло путешествие? Все ли в порядке дома, Илга? Как там матушка? А отец? Ему лучше? — сыпала она без остановки, и только Илга смогла прочесть во всех этих вопросах необходимую ей информацию: к ее приезду сделано все необходимое, и госпожа Ждэв готова оказать ей любое содействие.

У агентов храма существовала особая система общения: помимо сигналов, подаваемых телом, взглядом или пальцами при разговоре, собеседники еще могли делать едва заметные ударения на том или ином звуке. Опытному уху не стоило большого труда вычленить из общей речи слова, сложенные из выделенных звуков. На общем фоне звуковой палитры это выглядело как отдельная мелодия.

Через пару часов, приняв душ и приведя себя в порядок, девушки во главе с хозяйкой дома расположились в саду, растущем за домом. В круглой беседке, увитой виноградными лозами с висевшими на них большими гроздьями темно-фиолетовых ягод, был накрыт стол к чаю, и женщины, попивая ароматный напиток, делились своими планами на праздничный день.

— Я думаю, — проговорила госпожа Ждэв, — нам следует пройтись по магазинам и подобрать пару нарядов к завтрашнему празднику. Днем в толпе будет жарко, да и маги, наверняка, постараются создать теплую погоду. Нам понадобятся легкие светлые платья, а вечером будет прохладно и мы переоденемся во что-нибудь потеплее. Я знаю несколько очень хороших магазинчиков. Как вы думаете, девушки, может, пока есть время, пройдемся?

— О, я только «за»! — восторженно воскликнула Илга, подыгрывая львице.

Из монолога хозяйки она поняла, что поход по магазинам запланирован заранее и ей не следует отказываться.

— И я не против, — робко согласилась Хаира, — давно мечтала посмотреть столичные магазины.

— Вот и славно. Жду вас через полчаса, — Арга решительно поднялась с места и направилась в дом. — Поторопитесь, милые, к вечеру придут сыновья, и к их возвращению мы должны быть дома.

Когда, переодевшись, Илга вышла на крыльцо, то увидела, что возле ограды уже стоит молодой и еще не очень тучный сорг, запряженный в легкую открытую карету. Госпожа Арга Ждэв о чем-то вполголоса договаривалась с возницей, а Хаира стояла рядом с калиткой и поджидала Илгу.

— Ты как? Все нормально? — тихо спросила Илга, заметив ее нервозность.

— Боюсь до жути, — призналась вдруг Хаира. — Мне кажется, я ей не нравлюсь. Она даже не поговорила со мной.

— Не волнуйся, тетя … она такая … со мной тоже не разговаривала, — ответила беззаботно Илга, хотя это ее тоже несколько настораживало. Ведь она специально задержалась в своей комнате и перед тем, как выйти в сад, и сейчас, переодеваясь, рассчитывая, что цейликан придет поговорить с ней наедине.

Но вот госпожа Арга уладила все разногласия с возницей, и они, усевшись в карету, покатили на главную торговую площадь столицы, где стояли магазины портняжных кварталов, в которых жили и работали мастера из домовитых фейри и гномов.

Улицы были полны спешащего по своим делам народа. Дорогу то и дело перебегали снующие туда-сюда подростки-рассыльные со свертками готовых заказов. Булочники, торгующие вразнос пирогами, бубликами и ватрушками, громко зазывали покупателей к своим лоткам, источающим умопомрачительные ароматы. Витрины магазинов пестрели выставленным товаром. Шум и гам плотным покрывалом накрыл торговую площадь. Казалось, даже воздух остановил движение, завис и уплотнился от небывалого наплыва нелюдей.

Сорг неспешно, но уверенно прокладывал себе дорогу среди плотного потока колясок, карет и возков. Девушки с расширенными от возбуждения глазами вертели головами во все стороны, стараясь как можно лучше рассмотреть все, что происходило на самой большой торговой площади столицы.

— О, боги! — воскликнула вдруг Хаира. — Почтенная госпожа Арга, это кто? — девушка указала на небольшую группу женщин, стоявших у витрины богатого магазина, как раз напротив их сорга, пропускающего на перекрестке поток возчиков.

— А … это, — лениво отозвалась львица, — так это же каюкэй — «Свободные».

— Да?! — в два голоса воскликнули девушки, потрясенно разглядывая необычных женщин.

А они и впрямь резко выделялись на фоне пестрой толпы. Все без исключения стройные и красивые. Их яркие, богатые и стильные наряды были подобраны тщательно и со вкусом. Неброский, отлично подчеркивающий привлекательность молодых лиц макияж. Но самым выдающимся во всем их облике были волосы: короткие, чуть ниже плеч … и распущенные!

— Распущенность — вот главная отличительная черта этих женщин, — проговорила запинающимся голосом Хаира, — мне мама говорила: на это и указывает их прическа. Их волосы невозможно заплести в одну косу.

— Не спеши, девочка, судить о том, чего не знаешь, — строгим голосом произнесла госпожа Ждэв. — Эти женщины не продажные шлюшки с ночных улиц. За их внимание многие из мужчин готовы продать темным богам не только все, что имеют, но даже душу. Они добровольные наложницы, их искусство любви полно такой магии страсти и неукротимой свободы, что насильно никто не в состоянии удержать их подле себя. Они сами выбирают мужчин и отдаются в подчинение тому, кто не только в состоянии заплатить, но и укротить.

Неожиданно одна из каюкэй обернулась, и Илга заметила поданный госпоже Ждэв знак жриц храма Холодного Пламени. Илга по этому поводу не испытала никакой тревоги, поэтому решила, что данное происшествие не имеет к ней отношения. Мало ли какое задание может выполнять жрица под видом «Свободной», а госпожа Арга, как ей было известно, исполняла роль посредника и связного.

Сорг наконец тронулся, и они снова утонули в потоке карет, экипажей и возков. Через несколько кварталов возница притормозил у входа в длинный двухэтажный магазин, в витринах которого была выставлена многочисленная продукция из союза портных, а также все необходимые дамам аксессуары.

Госпожа Арга величественно вплыла в распахнутые расторопным зазывалой двери магазина, девушки поспешно последовали за ней и остановились, пораженные обилием нарядов, выставленных на продажу. Каких только платьев и костюмов для представительниц всех рас и сословий здесь не было! Огромные, похожие на палатки платья для великанш, кожаные костюмы для четвероруких воительниц шоканов, крохотные платьица для карлиц и полуросликов, блестящие и скользкие на вид одеяния для нагов …

Но цейликан не задержалась в этом зале ни на минуту, а сразу прошла к лестнице на второй этаж, и девушкам ничего не осталось, как поспешить за ней. На втором этаже тоже располагался большой зал с вешалками, на которых висели платья и костюмы, но здесь работали мастера, готовые тут же подогнать любой наряд по фигуре покупательницы.

Госпожа Ждэв кивком подозвала распорядителя из фейри и, усевшись в кресло, приказала:

— Несколько платьев и костюмов для девочек. И поспешите, любезный, мы торопимся!

— Один момент, госпожа, и вы останетесь довольны, — низко поклонился карлик, едва не подметая пол длинными волосами цвета болотной травы.

И началось действо!

Несколько молодых карлиц и гномок окружили Илгу и Хаиру, одевая и раздевая их с удивительной скоростью и сноровкой под нескончаемый щебет и смех. Каждый наряд был представлен на строгий суд госпоже Ждэв, и вскоре Илга уже не могла разобраться, какой по счету костюм ей предлагают и нравится ли он суровой львице. Однако Илга, как и Хаира, нисколько не была против. Им нравилось оживленно вертеться перед зеркалами, полностью занимавшими одну из стен. Девушки громко выражали свое одобрение или порицание представляемым нарядам. К ним прислушивались, и это делало выбор одежды еще более увлекательным.

Илге еще никогда не было так весело и интересно. В храме Холодного Пламени царили полное подчинение наставницам, строгое соблюдение жестких правил и неукоснительное следование раз и навсегда установленному распорядку дня.

Девушка даже и не подозревала, что на свете существует такая приятная вещь, как посещение магазинов, неторопливое чаепитие и увлекательные путешествия на спине дракона. Все, что она слышала и видела в храме о жизни за пределами круга, — это порицание и осуждение правящего рода Огненных. На это были направлены все усилия темных эльфиек, растивших послушниц.

Внезапно на Илгу накатила волна. Она замерла с широко раскрытыми глазами. Шум примерочной, смех и щебет девушек, стрекот швейных машин — все отошло на задний план. Перед ее внутренним взором открылась чудовищная в своей неизбежности картина. Она увидела, как огромные призрачные пласты настоящего, словно темные и светлые слои воздуха, смещаются и постепенно закручиваются в тугую спираль. Вихрь набирал скорость и вскоре закружил со страшной силой, втягивая в свою воронку все больше и больше участников предстоящих событий. А она находилась у самого устья воронки и, как магнит, притягивала ее к себе. А еще она видела сияющий в золотом блеске грандиозный и несокрушимый в своем величии и могуществе императорский дворец. Он стоял посреди смерча, непоколебимый и грозный, как оплот всего этого мира.

Илга покачнулась и беззвучно осела на пол. Голова сильно кружилась, перед глазами порхали снежинки. Никогда прежде ей не приходилось видеть грядущие события воочию.

— Илга!!! — крик Хаиры слышался, как будто из-за закрытых дверей. — Что с тобой?!

Внезапно чьи-то сильные руки подхватили ее и подняли. Голова закружилась еще сильней, навалилась страшная слабость, и девушка провалилась во тьму.

Когда она пришла в себя, то увидела, что лежит на узкой кушетке за ширмой примерочного зала. Рядом раздавались тихие голоса, но она не могла разобрать, о чем говорили стоявшие за плотной кулисой нелюди.

Мужской голос о чем-то встревоженно спрашивал, отвечала госпожа Ждэв, но так тихо, что, сколько бы Илга ни прислушивалась, ответа так и не разобрала. Она попробовала встать. Голова больше не кружилась, слабость постепенно отступала, и девушка вышла из-за перегородки, улыбаясь смущенно и неуверенно.

— О, хвала Астре, ты пришла в себя! — воскликнула Хаира, подскакивая с мягкого кожаного диванчика, стоявшего возле примерочной кабинки. — Мы так переволновались! Хорошо, что господин Драг зашел на минутку, чтобы узнать у госпожи Арги, не нужно ли проводить нас домой. Как ты себя чувствуешь?

Илга обратила внимание на стоявшего рядом с матерью молодого льва. Он был очень похож на отца и, как и тот, был мощен телом и суров лицом. Взгляд холодных с узким зрачком глаз симбы говорил о непреклонном и крутом характере. Оглядев костюм, девушка увидела на груди главы клана Ждэв значок командора отряда Дневного Патруля.

«Странно, Дирг говорил, что его старший сын ушел со службы еще год назад, — подумала Илга. — Или император отозвал его? Может, что-то произошло за то время, которое она добиралась до столицы, и видение уже начало сбываться?»

— Со мной все хорошо, кажется, — неуверенно проговорила Илга, поглядывая на молодого симбу.

— Пава Илга, позвольте проводить вас к карете, — Драг шагнул к девушке и крепко взял за локоть. — Вам необходимо отдохнуть. Видимо, поездка в столицу утомила вас сильней, чем думала матушка.

В голосе симбы слышались непреклонные нотки человека, привыкшего повелевать и не принимать ничьих возражений. Ждэв повел Илгу к выходу, мать и Хаира последовали за ним без лишних слов. Следом за всеми семенил мальчик-рассыльный, неся свёртки с их покупками. Усадив женщин в карету, командор откланялся и растворился среди шумной толпы.

Жрице было необходимо поговорить с Аргой, и она, обернувшись, быстро тронула кончиком пальца мочку уха. Пава едва заметно качнула головой, показывая, что поняла ее.

Добравшись до дома, Илга тотчас ушла к себе в комнату и села у окна поджидать львицу. Арга заявилась через несколько минут. Прошла к креслу и, сев, вопросительно взглянула на девушку. Вслед за ней в комнату вошла брауни — домововая, неся поднос с горячим ароматным чаем.

— Зачем вы показали мне каюкэй? Или это ей вы показали меня? — спросила Илга твердым голосом, как только за брауни закрылась дверь. — Почему ваш старший сын вернулся на службу? Происходит что-то, о чем я не знаю? Какие планы за завтрашний день?

Арга улыбнулась и расслабленно откинулась на спинку кресла.

— Хвала Астре, в храме по-прежнему нет неженок, — цейликан внимательно оглядела девушку. — Ты молчалива, сосредоточенна, кратка, как и подобает хранительнице. Надеюсь, ты к тому же и умна …

Львица помолчала с минуту, отпила глоток чая и заговорила:

— Прошло уже почти двести лет, как я ушла из храма. По поручению Матери, я должна была исполнять роль связного, хотя, признаться, видела себя на совершенно другом поприще. Я хотела быть воином, на худой конец, агентом, но не в нашей столице, а в каком-нибудь сопредельном государстве, или, что еще предпочтительней, другом мире. Но Хранительнице был нужен посредник здесь, и я подчинилась. Ты знаешь, как женщины-цейликаны горды и властолюбивы? Мы умеем держать свои прайды в твердых руках. Это качество Мать и хотела использовать, чтобы при моей помощи управлять широкой агентурной сетью не только в столице, но и почти во всей Империи.

Илга не понимала, почему львица так откровенна с ней, но не перебивала, а внимательно слушала. Хотя ей сейчас было гораздо интересней получить ответы на свои вопросы, но она смирила нетерпение и молча ждала, когда пава подойдет к сути разговора.

— Мне также было поручено завязать необходимые знакомства с нужными нелюдями, чтобы иметь самые достоверные сведения о внутренних делах Империи. Так мы познакомились с Диргом. Он в то время был командором личной охраны императора. Я была под личиной «Свободной», а Дирг просто выкрал меня … и укротил, доказав свою силу и право. Мать-хранительница дала разрешение на наш брак. Мне пришлось обуздать непреклонную натуру цейликан и покориться правилам племени симбы, а ему принести клятву верности и неразглашения наших тайн. Теперь у меня замечательный муж, шестеро сыновей, но я по-прежнему верна главному делу хранительниц: оберегать и защищать Камень.

— И как история вашей семьи относится к моему заданию? — не выдержала Илга.

Белая львица улыбнулась:

— Ты права, я показала тебя главе дома каюкэй. Завтра они будут на празднике. Если что-то пойдет не так, ищи женщин из этого дома.

Илга удивленно посмотрела на Аргу:

— А что может произойти? Сейчас нет войны. Народ, насколько я успела заметить, радуется предстоящему развлечению. Или вы имеете в виду возникшее напряжение между араитами и вампирами? Но я не думаю, что все настолько серьезно. Недоразумения возникают время от времени и так же устраняются. А судя по общепризнанному умению милорда Эвлонда улаживать конфликты, он уже сделал все необходимое, — недоумевающее проговорила Илга и вдруг замолчала, пораженная догадкой.

— Что-то готовится, и вы стоите у самых истоков этого события! Это переворот?! Но каким образом, граг возьми, Мать хочет свергнуть императора?!

Арга подняла руки, останавливая Илгу:

— Господи, девочка, что за фантазии?! Никто не собирается свергать Огненных с их императорского пьедестала, Астра с тобой!

— Тогда в чем дело? Я пробыла за кругом всего пару дней, но даже этого мне хватило, чтобы понять: Мать-хранительница ошибается: ни император, ни его сыновья не тираны и самодуры, как нам представляют наставницы. И уж тем более, не несут угрозы нашему миру. Приходится признать, что нелюди любят своего правителя и искренне радуются предстоящему празднику. Подозреваю, что они каждый год от души выражают одобрение методам его правления. Просто в этом году, в связи с инициацией принца, праздник выльется во что-то более грандиозное. И я не могу понять, почему Наставница так не любит араитов и вбивает ненависть в головы воспитанниц.

Госпожа Ждэв с восхищением смотрела на раскрасневшуюся от возбуждения девушку.

— Браво! — искренне воскликнула она. — И еще сто раз браво, Илга! Некоторым, и мне в том числе, понадобилось несколько лет, чтобы разобраться в этом несоответствии.

Дирг в свое время служил при императоре и много рассказывал о нем. Эвтелий Тавери взошел на трон после того, как его отец утратил магическую силу, отошел от дел и поселился в далекой провинции, среди ваджайских гор. Но Эвтелий не покинул старика и до сих пор часто навещает его, советуется с ним.

У императора сложный характер. Он упрям, непреклонен и суров. Никогда не принимает решений спонтанно, но приняв, уже не меняет их. Твердо придерживается принципов невмешательства во внутренние дела других государств и в религиозные верования народов, населявших наше государство.

Его сыновья выросли не изнеженными отпрысками владыки, а прошли достаточно суровую школу обучения среди воинов и политиков, получили блестящее всестороннее образование в нескольких высших учебных заведениях не только нашего, но и сопредельных миров.

Эвтелий — однолюб. Его жена погибла при странных обстоятельствах, когда младшему сыну Тарелию исполнилось всего два столетия, но он так и остался вдовцом. Как мне известно, он даже никогда не заводил себе наложницу или постоянную любовницу.

Сейчас император все чаще привлекает к участию в управлении государства обоих сыновей. Мы подозреваем, что он собирается в скором времени сложить с себя титул и полномочия императора, передав трон старшему сыну. К тому же его друг Варис также намерен уйти на покой и оставить своему приемнику пост Верховного жреца храма Астры.

Как ты, надеюсь, понимаешь, многие наблюдают за предстоящими государственными изменениями. Никто не знает, к каким последствиям приведет восшествие на престол Эвлонда Тавери, хотя все отмечают схожесть его действий с политикой отца.

Ждэв замолчала, давая Илге время осмыслить эту информацию.

— Мать-хранительница собирается воспользоваться этими событиями, чтобы вернуть храму Холодного Пламени утраченное величие? — недоверчиво спросила Илга. — Она не намерена свергать императора — это слишком опасно — но восстановить былую власть жриц в лице Верховной Хранительницы Камня Равновесия ей вполне по силам. Только наш храм владеет таким рычагом давления на императора, как этот сверхмощный артефакт. Она хочет власти.

— Еще раз браво! Ты очень умна, девочка. В самом начале эпохи правления араитов прорицательницей древнего культа черной богини Лоллы было предсказано, что, когда драконы вернут себе умение перевоплощаться в свою истинную ипостась, настанет крах Империи. Огненные утратят господство, и планета станет прежней, холодной и почти безжизненной. До прихода Огненных во всем нашем мире не было никого могущественнее жриц храма Холодного Пламени. И теперь на пороге смены власти настоятельница готова вступить в открытое противостояние со жрецами храма Астры. Чтобы удержать мир в нынешнем состоянии с помощью Камня Равновесия, они должны будут уступить ей верховную религиозную власть. Жрицы вернут себе былое величие и господство.

— Это значит, что к араитам возвращается их умение перевоплощаться?

— Возможно, это только слухи, но говорят, Эвлонд уже что-то такое продемонстрировал.

— Правда?

— Это, конечно, тайна, но … именно поэтому и произошла его размолвка с леди Аэстой, — ответила Арга. — Сейчас все улажено. Леди Ррон уже сегодня вернулась ко дворцу, но факт остается фактом — если слухи верны, нас ждут большие перемены.

Госпожа Ждэв внимательно и с затаенным ожиданием посмотрела на Илгу. Но девушка знала, что цейликан никогда и ничего не спросит у нее напрямую: таков закон посредников — не спрашивать хранительниц о цели их задания.

Глава 4

Карета госпожи Ждэв, влившись в общий поток экипажей, двигалась рывками, то продвигаясь неторопливо, то останавливаясь, то вдруг быстро проезжая на достаточно большое расстояние, следуя ходу передних колясок.

Дома на ставшей вдруг узкой от потока повозок и прохожих улице необыкновенно преобразились, одетые в пышные наряды из серебра, золота и пурпура. Их балконы, стены и окна ярко пестрели, увешанные гирляндами цветов и лиан. Повсюду плескались полотнища знамен и стягов с красочными эмблемами. Каждый клан, род или племя, пожелавший вывесить свой флаг на улицах или площадях, получил на это разрешение, и никто не захотел отказаться от такой возможности.

В конце концов их коляска остановилась недалеко от центральной площади, и Илга в сопровождении госпожи Арги и Хаиры вышла на тротуар из черного гранита.

Улица была до отказа заполнена спешившими на площадь нелюдями. Возбужденные голоса и смех звучали непрерывно. Дети несли разноцветные шары самых разных форм и размеров. У женщин, одевших лучшие наряды и весело поблескивающих глазами, пестрели в руках большие букеты ярких цветов. Мужчины были настроены не менее празднично. Горделиво поглядывая по сторонам, они словно бы хвалились красотой и дорогими одеждами своих жен и детей. Все шумно выражали радость по поводу предстоящего представления.

Илга еще раз убедилась: народ любит своего правителя.

Увлекаемые спешащей толпой, женщины вырвались из тесного шумного потока улицы и попали на площадь. Громадный плац гудел. Огромная толпа волновалась, разноголосо гомонила, двигалась, то сжимаясь к самому пьедесталу, на котором предстояло произойти главному зрелищу праздника, то расходилась, широко и вольготно разливаясь по всей площади.

Госпожа Арга оглянулась в поисках господина Ждэва и уже через минуту махала белоснежным платочком супругу, пробирающемуся к ним сквозь колышущийся многолюдный океан.

— Все в порядке, дорогая, — пробасил симба, приближаясь, — Дирг уже на месте, но нам стоит поторопиться: скоро здесь станет так тесно, что пробиться к помосту будет невозможно.

С этими словами перевертыш развернулся и, раздвигая нелюдей несокрушимым тараном, повел женщин к занятому для них месту.

***

Тарелий стоял у окна и смотрел на бурлящий перед дворцом народ. Гости, съехавшиеся на церемонию посвящения, ждали его выхода. Император с наследником и коллегией жрецов уже были готовы выйти к своим подданным, и только он не желал участвовать во всем этом фарсе.

К чему устраивать всю эту комедию, если и он, и жрецы, и сам правитель знали: инициация уже прошла. Буднично и по-быстрому, словно украдкой. Это обижало и оставляло в душе горький осадок. После скоротечного посвящения Тарелий как ни старался, так и не смог ощутить в себе никаких перемен. Он никому не говорил о своих страхах и сомнениях, но в нем не оказалось ни капли той магической силы, присущей только Огненным драконам, обладателем которой он, по словам жрецов, должен был стать.

Внезапно взревели трубы, перекрывая гвалт многоликого столпотворения нелюдей. От их торжественного рева задрожали стекла. Дверь его покоев распахнулась. У входа застыли ровные ряды почетного караула из темных эльфов и вампиров, одетых в черные кожаные мундиры.

Тарелий обреченно вздохнул, но решительно шагнул на красную дорожку. Ему очень хотелось, чтобы вся эта комедия поскорее закончилась и он смог бы наконец вырваться из душных объятий дворца. Он всей душой желал отправиться в давно запланированное путешествие в один отдаленный и спрятанный от любопытных глаз необитаемый мир. Он обнаружил его совершенно случайно много веков назад, когда учился перемещаться в межмировом пространстве. Это был только его мир, удивительный и прекрасный, в котором он привык находить утешение и отдых.

Когда Тарелий Тавери ступил на первую ступень лестницы, ведущей к центру площади, где высился помост для инициации, наступила мертвая тишина. Замерли жрецы, стоявшие по бокам лестницы с поднятыми к светилу руками. Застыли гости, съехавшиеся со всех концов вселенной. Император подался вперед, с заинтересованностью наблюдая за сыном. Эвлонд, нахмурив по обыкновению брови, сурово смотрел на брата, одетого в алые одежды императорского цвета.

Неожиданно для самого себя Тарелий почувствовал необыкновенное волнение и необъяснимое смятение. Ноги предательски задрожали, перехватило дыхание, но он, стараясь ступать твердо и прямо, решительно зашагал вперед.

Плохо различая окружающее от охватившего его возбуждения, он наконец-то добрался в полной тишине до помоста и остановился точно по его центру. Вокруг него, запрокинув головы, стояла, затаив дыхание, многотысячная толпа. Но из-за тумана, застлавшего вдруг глаза, он при всем своем желании не мог разглядеть в ней ни одного отдельного лица. Послышался негромкий барабанный бой. Он все нарастал и нарастал. Вскоре к нему присоединился мягкий на этот раз голос труб. Литавры зазвучали громче и торжественней, послышалось нежное пение флейт, и над площадью разлилась мелодия гимна давно покинутой родины Огненных драконов.

Было в этой музыке что-то магически притягательное и волновавшее сердце, тонкими невидимыми нитями связывавшее душу Тарелия с давно ушедшими предками. И чем громче и торжественней звучала музыка, тем сильнее он чувствовал, как по телу пробегают горячие волны. Колючие иглы вонзались в пальцы, голову опутали острые шипы, в легкие врывался обжигающий воздух.

Дракон пошатнулся и, не устояв, опустился на одно колено.

Внезапно гимн оборвался. Над площадью вновь повисла напряженная тишина. Все чего-то ждали. Тарелий не мог пошевелиться, но чувствовал, что с ним происходит что-то необъяснимое, приковывавшее к нему все взгляды собравшихся на праздник нелюдей.

И вдруг в звенящей тишине прозвучал едва слышный тоненький вскрик. Тарелий готов был поклясться, что мало кто смог расслышать его, настолько он был слаб и тих. Никто из подданных его императорского величества не обладал столь мелодично-серебристым сопрано. Даже светлые эльфы и те не могли бы похвастаться столь мягким звуком своих голосов.

Преодолев тугую напряженность, сковавшую его мышцы, он приподнял голову и взглянул по направлению необыкновенного голоска. А едва сделав это, тут же зажмурился от удивления, встретившись с огромными темно-синими глазами неведомого существа, стоявшего прямо перед помостом. Никогда прежде Тарелию не доводилось видеть столь хрупкое и красивое создание. Покопавшись в памяти, он вдруг понял, что это … человек! Но откуда в Империи взялся представитель давно вымершего народа? Девушка была под прикрытием очень качественной иллюзии, но сейчас Тарелий почему-то видел сквозь эту защиту, лишь тонкой туманной вуалью скрывавшей от его взора настоящий облик человечки.

Заставив себя открыть глаза, Тарелий вновь встретился с невероятным взглядом и почувствовал, как в его душе взорвался огненный вулкан.

В следующее мгновение толпа ахнула и отхлынула от помоста. Отовсюду послышались вскрики и топот.

Над коленопреклоненным драконом раскрылись огромные, сотканные из огня крылья. Его тело освободилось от внезапно вспыхнувшей одежды. Кожа покрылась сверкающей алым цветом чешуей.

Дракон поднялся с колена и встал во весь свой заметно увеличившийся рост. Он не был гол. Его человекоподобное тело покрывала сверкающая чешуйчатая броня. Коса, свитая до сих пор в кольца, распрямилась и превратилась в гребень и хвост. На пальцах выросли длинные когти.

Не обращая внимания на притихшую и замершую толпу, Тарелий легко спрыгнул с помоста и оказался рядом с девушкой. Ее теплое и мягкое тело было столь беззащитным и слабым по сравнению с телами остальных существ, живущих в этом мире, что было просто невероятно, как она смогла выжить среди нелюдей.

Тарелий осторожно и медленно наклонился к девушке и так бережно обхватил ее тоненькую талию рукой, словно она была удивительным и хрупким цветком, неизвестно каким образом оказавшимся на этой многолюдной площади. Мягко притянул к себе, как будто оторвал от земли ломкий стебелек, и, взмахнув крыльями, взлетел над городом.

Через мгновение дракон с девушкой на руках затерялся в белоснежных облаках…

… Огненный дракон давно исчез, а потрясенная толпа все так же стояла и молчала, смотря теперь в сторону балкона, на котором сидел император.

Его старший сын и наследник замер в окружении направленных в его грудь мечей и алебард.

***

Океан переливался темными волнами, разбивающимися о серые голые скалы. На утесе, сильно выступающем в холодно-стальные воды, стоял неприступный замок. Его мощные стены увиты толстыми плетями темно-зеленых лиан. Башни, возвышавшиеся по изломанному периметру стен, смотрели на воду темными провалами бойниц. Дворец, стоявший в их грозном окружении, казался чем-то совершенно неуместным в этом суровом крае и за строго-неприступной защитой мрачной ограды. Он был светел и легок. Ажурные кромки его красных островерхих крыш, совершенно не гармонировали с тяжелыми серыми зубцами парапетов крепостных стен и с их машикулями, нависающими над скалами. Легкие крытые переходы дворца, его изящные балконы и галереи, высокие стрельчатые окна и широкие стеклянные двери — все это годилось бы скорее замкам и дворцам, находящимся в менее суровом климате.

Но над всей крепостью мерцал магический полог, под которым находился дворец и раскинувшийся вокруг него вечно зеленый расцвеченный множеством ярких цветов парк. Он притягивал взгляд великолепными фонтанами, дорожками, устланными разноцветными каменными плитками, словно узором тканых ковров. Меж кронами деревьев, хвастающимися всеми оттенками зеленого цвета, порхали необыкновенные птицы, самых разных расцветок и размеров. На лужайках паслись удивительные животные: грациозные и стройные.

Тарелий слетел на один из балконов и осторожно опустил свою драгоценную ношу на пол. Отошел на шаг и закрыл глаза. Через секунду он вернул себе прежний вид, в котором не осталось и следа от чешуйчатого монстра, только что летевшего на полупрозрачных огненных крыльях. Его тело окутывала плотная иллюзия изящного придворного наряда.

— Я испугал тебя? — спросил он как можно мягче. — Не бойся, здесь никто не причинит тебе вреда.

Девушка удивленно взглянула в его золотисто-медовые глаза.

— Мне не страшно, — твердо ответила она. — Но нам необходимо как можно скорее вернуться во дворец. Иначе наследника, боюсь, ждут крупные неприятности.

— О чем ты? — удивился Тарелий, все с тем же с восхищением рассматривая девушку. Ее голос произвел на него такое невероятное воздействие, что в душе что-то сладко отозвалось и затрепетало. — Сними иллюзию … пожалуйста, — прошептал он, почти не понимая ее слов.

— Ваше высочество, нам необходимо вернуться, — громче и настойчивей проговорила Илга, слегка раздражаясь его неадекватным поведением. — Вы должны предотвратить опасность, нависшую над милордом Эвлондом. Вы понимаете, что произошло на площади?!

— На площади? … Ну, да. Я, кажется, только что обошел своего непревзойденного брата, вернув себе почти подлинный облик араитов, — усмехнулся он. — Но это неважно по сравнению с тем, что я встретил тебя. Разве ты не понимаешь, что случилось? Ты единственный чистокровный человек во всем этот мире, и никто не имеет на тебя никаких прав … кроме меня.

Илга с возмущением взглянула в глаза дракону:

— Я не ваша вещь, милорд! Посему потрудитесь взять себя в руки! — отчеканила она суровым голосом. — Сейчас в столице, возможно, происходит нечто непоправимое, что может вылиться в открытое противостояние не только между вами и братом, но и между храмовницами и жрецами Астры! Вы обязаны вернуться и остановить, пока не поздно, назревающий развал Империи.

— А, что там может произойти? — легкомысленно пожал плечами Тарелий. — Разве что Эвлонд удавится от осознания, что младший брат на этот раз обошел его в ожиданиях отца.

— Вы действительно ничего не понимаете? — спросила Илга, и подняла руку. — Это вам ни о чем не говорит?

Тарелий проследил за ее движением и с изумлением уставился на кинжал с тонким черным клинком, на котором были видны магические руны, выполненные изящной гравировкой.

— Но как у тебя оказался кинжал Эвлонда? Это невозможно! Я видел его сегодня на поясе брата, — проговорил он, забирая кинжал у девушки и рассматривая, словно впервые видел его.

Илга вздохнула и нетерпеливо проговорила:

— Милорд Эвлонд метнул этот кинжал, а я его поймала.

— Он хотел убить меня, когда стало ясно, что я превзошел его?! — спросил он потрясенно.

— Теперь вы понимаете, что так думают все, кто видел, что сделал наследник?!

— Но …

— Когда вы стали превращаться, над вами внезапно нависло темное облако. Внутри него был огромный, похожий на тень призрак мужчины. Я видела, как на это отреагировал принц Эвлонд. Он, защищая вас, метнул кинжал, целясь в тень. Но принц не успел задеть ее, потому что она испарилась за мгновение до этого. А вы уже начали превращение, увеличиваясь в росте, и, если бы я не вскрикнула, кинжал попал бы в вас. Но вы, повернувшись на мой голос, слегка отклонились, и я смогла поймать летящий клинок. Поймите, я подозреваю, что никто кроме меня и принца Эвлонда не заметил этого черного призрака. Не понимаю, как такое возможно, но я видела, как охранники приставили мечи к сердцу наследника. Ведь они подчиняются только вам, милорд, и вполне могли встать на вашу защиту.

Тарелий задумался на мгновение и сказал:

— Я вернусь во дворец, — и твердо добавил, увидев реакцию девушки. — Но вернусь один!

— Вам не поверят. Решат, что вы простили брата и выгораживаете его. Все знают о вашей дружбе, но, подозреваю, никто не догадывается о вашем истинном отношении к нему. Только я могу опровергнуть возникшее подозрение. Придворный маг легко считает мои воспоминания. Я человек, а воспоминания принца защищены. Никто не в силах преодолеть ментальную защиту араитов.

Тарелий с удивлением смотрел на эту хрупкую, но вместе с тем такую сильную девушку. Никогда прежде ему не доводилось видеть в женщинах такой твердости духа и решимости. Смешно, но почему-то именно эта самая уязвимая и слабая женщина из всех существ, живущих в их мире, оказалась невероятно стойкой в своих убеждениях и непоколебимо уверенной в собственных силах.

— Милорд, нам нужно поторопиться, — нетерпеливо проговорила девушка и, подойдя, крепко взяла его за руку.

Тарелий на миг потерял над собой контроль от этого прикосновения. Ладонь, маленькая, мягкая и теплая, уютно расположилась в его большой руке, отчего ему враз расхотелось куда-то спешить. Он слегка сжал ее пальчики и почувствовал на одном из них широкий ободок перстня. Не отпуская ее руки, он быстро стянул кольцо.

Иллюзия спала. Теперь девушка предстала перед ним в своем истинном обличье — человек! Вуаль иллюзии все же сильно искажала ее облик. Она оказалась еще более тонкой и изящной, нежной и восхитительно красивой … гневно хмурившей брови и сурово сверлившей его своими невероятно синими глазами.

Он медленно наклонился к самому ее лицу, прошептал:

— Только от меня ни на шаг, иначе я сию же минуту верну тебя в замок, — и, опустив глаза, натолкнулся взглядом на ее маленький алый рот.

Жемчужные зубки, ровные и … абсолютно неопасные, сияли из-за бархатных мягких губ. Дыхание, сбивчивое от возмущения, было свежим и притягательным. В следующее мгновение, не давая опомниться ни ей, ни себе, Тарелий стремительно припал к этим губам.

Что он знал о себе до этого момента? Как выяснилось — ничего! Он много раз любил … как ему думалось. Любовь вообще была его неотъемлемой частью. Он любил жизнь, женщин, природу, всех нелюдей. Он любил все, что несет в себе радость и свет. Но, оказалось, до этого момента он никогда не любил по-настоящему. Девушка, которую он сжимал сейчас в своих осторожных и нежных объятиях, перевернула все его чувства. Все, что было ему дорого до этого момента, перестало быть значимым и нужным. Ничего, что связывало бы его с прошлой жизнью, не осталось. Только эта девушка — нежная, ранимая и хрупкая … забавная в неведении о своей уязвимости — стала центром его вселенной. Даже большим, чем его собственная жизнь.

И Тарелий задохнулся от осознания этого чувства.

— Ты моя! — прошептал он ей в губы. — Моя, и только моя. Я разорву мир на части, если кто-то посмеет прикоснуться к тебе.

Никогда прежде он не чувствовал столько гнева и страха даже оттого, что кто-то сможет опровергнуть его право на обладание своим самым любимым детищем — армией. Но теперь, когда он знал, что мог напрямую бросить вызов старшему брату за обладание всей империей, даже это не было для него важным. Хотя истинный облик араита давал ему такой шанс, и он … думал об этом, когда летел в свой замок.

— Откуда ты пришла? — спросил он, осторожно сжимая в ладонях ее лицо. — Как зовут тебя? Как смогла выжить в мире, где на чистокровных людей ведется жестокая охота?

Илга смотрела в глаза дракону, и гнев закипал в ее сердце. Все, что Мать-хранительница говорила о мужчинах, — правда! Собственники! Жестокие, упертые, не терпящие возражений самцы. И самыми опасными среди них были, несомненно, араиты!

Полез с поцелуями, даже не удосужившись спросить ее имени! Не поинтересовавшись, хочет ли она этого, приятны ли ей его прикосновения. Уволок в замок, забыв обо всем на свете! Упрямый, уверенный в своих действиях императорский сынок, перед которым все преклоняются.

Но она-то не простая пава с площади! Она — хранительница! Она никого не боится!

И Илга гневно сжала зубы, вложив в свой взгляд всю ненависть и презрение. Она собралась уже высказать все, что думает, этому «ходоку по юбкам» прямо в лицо, как вдруг поперхнулась еще не высказанными словами.

Волна накатила, как всегда, внезапно и почти болезненно.

— Император! — выдохнула она, изумленно гладя в глаза Тарелию.

— Что?! — он стремительно оглянулся, ища глазами появившегося из портала отца, но на балконе по-прежнему никого не было. — Девочка, тебе показалось. Это бывает … от волнения, я знаю. Успокойся, никто сюда не придет. Да даже если и так, пусть приходят. Я смогу уберечь тебя от всех невзгод, поверь мне. — Он шептал быстро, с трепетом прижимая к груди ее мягкое и податливое тело.

— Отпустите меня, Ваше Высочество, — твердо проговорила Илга, с силой отталкиваясь от груди Тарелия. — Я не нуждаюсь в защите, в отличие от вашего брата. Нам следует поторопиться.

Тарелий невольно отпустил девушку. Что-то в ее внезапно изменившемся взгляде и тоне голоса насторожило и вернуло способность мыслить ясно и трезво.

Взяв ее за руку, он все же спросил:

— Так как же тебя все-таки зовут?

— Илга! — тихо буркнула она в ответ и, не произнеся больше ни слова, уставилась в одну точку прямо перед собой.

— Илга, — нежно прошептал Тарелий, пробуя на вкус ее имя. — Вот, возьми, тебе следует его надеть. Не думаю, что императорский дворец, до отказа напичканный вампирами и дроу, — самое безопасное место для человечки. Будь рядом со мной, Илга.

Илга протянула руку, чтобы взять перстень, но будущий император перехватил ее ладонь и сам бережно надел перстень на пальчик. Илга вдруг поняла, что он вкладывает в это действие какой-то свой, неизвестный ей смысл.

— Потом я подарю тебе другое кольцо, больше подходящее для такого случая, но ты знай, что теперь никто не имеет на тебя никаких прав, — проговорил он, проникновенно глядя в ее синие глаза и нежно погладив по щеке. А потом, вдруг схватив ее косы, с силой сжал их в руке. Волосы рассыпались на мгновение, а затем, по обычаю простого народа, сплелись в одну косу сложным узором из рун Огненных драконов, показывая, что теперь она засватанная невеста.

— Вы не можете так поступить! — зло прошипела Илга, смело глядя в его глаза. — Это не законно!

— Могу, по праву моего происхождения … и по праву моего чувства к тебе, — ответил он, опять низко склоняясь к ней и нисколько не смущаясь ее гневом.

Глаза Тарелия засветились хитрыми смешинками, он стремительно притянул Илгу к себе и чмокнул в кончик носа. А в следующий миг шагнул в открывшийся провал портала, крепко держа ее за руку и не давая возможности ответить на свое утверждение.

Они вышли из портала и оказались на балконе, расположенном немного выше и левее императорского ложа. Балкон был пуст, многотысячная толпа на площади все так же молчала, замерев в неподвижности.

Илге хватило одного взгляда, чтобы понять, почему Тарелий не спешил вернуться. Он использовал редчайший артефакт изменения времени, не побоявшись лишиться почти всей своей магической энергии.

«Он хочет сам удостовериться в правдивости моих слов», — поняла Илга, внимательно вглядываясь в то, что происходило сейчас на площади.

Тарелий быстрым движением руки окутал балкон пологом невидимости и посмотрел на себя, медленно спускающегося по лестнице к месту инициации. Он специально выбрал именно этот момент, чтобы рассмотреть все, что происходило не только вокруг него самого, но и на площади. Если верно всё, что рассказала ему Илга, то тот, кто создал тень темного бога, должен быть где-то рядом с помостом. Кому-то было необходимо рассорить императора не только с вампирами и дроу, но и его самого с Эвлондом. И это уже не было простым недоразумением, это походило на заговор.

Тарелий только теперь понял, что за его внезапным приобретением почти истинного вида Огненных драконов, стоит гораздо большее, чем борьба за престол между ним и старшим братом. Он с удивлением осмыслил то, о чем пыталась сказать ему Илга. На фоне этой борьбы противостояние двух самых влиятельных храмов империи, Астры и Холодного Пламени, способно произвести не только религиозный переворот, но и развязать междоусобную войну внутри страны. Смести с лица земли и самих араитов, и всю Империю.

«Кто же ты такая, моя маленькая воительница? Откуда пришла, чтобы встать рядом со мной и уберечь от неправильных поступков, остудив мою горячую голову? — с все больше увеличивающимся удивлением и восторгом подумал Тарелий. — Дай срок, и я разгадаю твою тайну, моя загадочная незнакомка».

С площади раздался гимн Огненных драконов. Тарелий смотрел на собственную инициацию с не меньшим изумлением, чем зрители, собравшиеся со всех концов Империи и вселенной.

Он помнил свои ощущения в этот момент, но то, как все выглядело со стороны, потрясло его не меньше, чем остальных наблюдателей.

Огненные всполохи накрыли его тело тонким покровом. Коса, развернулась, словно ожившая змея, и растянулась вдоль спины, приобретая вид костяного гребня и хвоста, утыканного острыми шипами. Сквозь разорванную и вспыхнувшую одежду показались яркие чешуйки драконьей брони. Мышцы напряглись и взбугрились. В этот момент над ним и пролетела темная тень, но она была столь тонкой и незаметной — словно рассеянное облачко на миг закрыло солнце своим призрачным телом. Темная сердцевина, действительно, едва заметно приобрела вид мужчины в черном одеянии.

Тарелий увидел, как качнулась маленькая фигурка Илги, как он с трудом поднял голову, зажмурился и замер, встретив ее взгляд. И в тот же миг Илга вскинула руку, ухватив за кончик лезвия летящий в него кинжал. Она проделала это с такой легкостью и грациозностью, словно ловить летающие кинжалы было для нее самым обычным делом. Даже не каждому воину удалось бы проделать такое со столь изящным проворством. Никто не заметил ее маневра: все смотрели на вставшего во весь рост дракона, за спиной которого горели полупрозрачные огненные крылья. Это выглядело столь грозно и потрясающе, что реакция отхлынувшего от помоста народа была самой предсказуемой.

А тень уже давно и бесследно растворилась. Тарелий же, как ни старался найти того, кто создал ее, так и не смог этого сделать.

Принц повернулся к девушке и удивленно приподнял бровь:

— Расскажешь, где научилась так виртуозно обращаться с холодным оружием?

— Нет, — последовал короткий ответ.

— А жаль, я бы хотел взять у тебя пару уроков, — поддразнивая, проговорил араит, не обращая внимания на ее разгневанный вид.

«Как маленький рассерженный львенок, — улыбнулся он, рассматривая скрытое иллюзией лицо Илги. — Хмм, странно, — удивился принц: морок теперь намного лучше скрывал от него ее истинный облик».

— Не отвлекайтесь, милорд, — одернула его Илга.

Он обернулся, чтобы увидеть, как поднимается в воздух вместе с украденной им девушкой. Лица зрителей исказил страх и удивление. Но в тот же миг все развернулись и уставились на балкон, на котором находились император и наследник.

— Мой выход, — пробормотал Тарелий, возвращая себе вид дракона и взлетая с балкона. И уже громче бросил приказание Илге: — Жди меня здесь!

Он появился из-за солнца, поэтому никто не увидел его приближения, но вряд ли кто-то вообще мог заметить его, потому что все смотрели на то, что происходило в ложе императора.

Тарелий в один момент оценил обстановку. Его воины не побоялись ни присутствия императора, ни его личной охраны, они приставили оружие к груди брата и молча ждали появления своего командира.

Да, именно так он их и тренировал: не знаешь, как поступить, тогда, что бы ни случилось, жди личных распоряжений командора.

— Можно опустить оружие, — чуть насмешливо проговорил Тарелий, опускаясь на балкон.

Он не спешил изменять свой нынешний вид. Огненные крылья сложились, превращаясь в дополнительную защиту со стороны спины.

— Я полагаю, это твое, — Тарелий протянул Эвлонду кинжал, глядя прямо в его глаза. — Спасибо, брат. — Он вдруг резко шагнул и порывисто обнял брата.

Все находящиеся в ложе облегченно вздохнули, хотя многие из них даже не поняли, что произошло. Толпа на площади взревела, восторженно размахивая флагами и отпуская в небо шары.

Илга улыбнулась: «Слава богам, светлым и темным, у Тарелия хватило ума не становиться в горделивую позу».

Она быстро ощупала пояс и вытащила из потайного карманчика перстень. Сняла тот, что был на ее пальце, надела другой и стала неотличима от придворных дам, заполонивших дворец императора. Теперь никто: ни вампиры, ни дроу, ни даже их верные стражи — непревзойденные ищейки губары — злобные огромные псы, покрытые черными костяными пластинами, твердыми, как сталь, — не способны различить ни ее запаха, ни человеческой ауры. Это было под силу лишь араитам императорской семьи, но они все находились сейчас в ложе повелителя, так что Илга не волновалась по этому поводу.

Быстро спустившись на самый нижний уровень дворца, ловко лавируя среди придворных, прогуливающихся по огромным залам в ожидании праздничного банкета, Илга вошла в пустующую комнату для дам и активировала камень на перстне. Через несколько минут у большого окна махал крыльями грифон. Илга открыла окно и ловко взобралась на его спину, разорвав для удобства подол узкого парадного платья. Грифон взмыл вверх и, с трудом протиснувшись сквозь лепестки хрустального пламени, на которых держался дворцовый комплекс, опустился у ближайшего от гудящей восторгом площади дома. Илга спустилась со спины птицы и отпустила его. Зашла в подъезд дома и стремительно поменяла перстни на пальце. Теперь она приняла вид одной из зажиточных горожанок Майэры.

Илга надеялась, что обманка, выпущенная ею во дворце, надолго задержит ищеек и ей удастся затеряться среди многомиллионного города. Она выполнила только часть задания. Теперь ей было необходимо заглянуть в глаза старшего брата будущего императора.

Глава 5

Тарелий в бешенстве метался по кабинету. Начальник внешней охраны дворца хмуро следил за его передвижениями. Дверь распахнулась, вошел командир караульного отряда, стоявшего сегодня на страже внутри дворца.

Тарелий нетерпеливо остановился напротив темноликого и золотоволосого дроу.

— Никто во время церемонии не покидал дворец, мой господин, — удрученно проговорил дроу. — Все гости до самого утра оставались в замке.

Тарелий стремительно развернулся и метнул в стену кинжал. Тот тоненько зазвенел, войдя почти наполовину лезвия в глаз портрета какого-то древнего придворного.

— Проклятие! — зашипел он в гневе. — Не по воздуху же она улетела.

В это время в дверь кто-то робко постучал.

— Что там еще? — проворчал Тарелий.

Начальник караула отворил дверь. В кабинет несмело вошла молоденькая брауни. Смущаясь и отчаянно краснея, фейри присела в книксене и встала, не понимая головы.

— Тебе есть, что нам сказать? — мягко обратился к ней дроу. — Говори, тебя внимательно слушают.

— Мой господин, я убирала одну из комнат для леди на четвертом этаже и увидела, как между лепестков пламени Холодного Огня к дворцу пролетел грифон. Он спустился куда-то ниже. Но через минуту уже полетел назад. На его спине никого не было, но летел он явно с седоком или тяжелым грузом. Это было видно по тому, как он тяжело взмахивал крыльями.

— Спасибо, ты нам очень помогла, — поблагодарил дроу, выпроваживая служанку из кабинета.

Тарелий резко обернулся к начальнику охраны и выразительно изогнул бровь.

— Выходит, уважаемый господин Каради, вы проморгали грифона. Как такое может быть? Так, знаете ли, любой злоумышленник может беспрепятственно пробраться во дворец, а наша доблестная охрана ничего не заметит!

— Охранная сигнализация молчала, — растерянно проговорил Каради.

— И не отреагировала на такую крупную птицу да еще и с седоком на спине? И как прикажете это понимать?

— Только то, что птица принадлежит кому-то из тех, кто часто бывает в замке, и магическая сеть охраны ее зарегистрировала, — догадливо подсказал дроу.

Тарелий нахмурился еще больше и молча прошелся по кабинету.

— Пригласите ко мне господина Харида, — приказал он слуге, стоявшему за дверью кабинета, применив ментальную связь.

— Да, милорд, — ответили ему из-за двери.

— Вы свободны, господа, — отпустил Тарелий подчиненных.

Те поклонились и поспешно покинули кабинет, радуясь в душе, что не были наказаны.

— Вы звали меня? — в кабинет вошел вампир небольшого роста. Его худощавое тело было необычайно гибко, чего не мог скрыть даже широкий черный плащ. Лицо, заостренное книзу, большой нос горбинкой и с постоянно подрагивающими крыльями, как будто он непрерывно к чему-то принюхивался. А слегка прищуренные бегающие глаза делали вампира похожим на хищную птицу.

Тарелий несколько минут молча взирал на главу своего личного отряда разведчиков. Мог ли он довериться вампиру, чья не раз проверенная выдержка перед кровью нечистокровного человека могла дать сбой? Этого он не мог гарантировать. Но если рядом с вампиром будет его верный сильф, то, возможно, все получится. Сильф быстрее и сильнее Харида, он доставит ему Илгу в одно мгновение, выхватив ее, если потребуется, из рук вампира. А то, что Харид будет носом рыть землю, хотя бы только для того чтобы успеть уловить ее аромат, в этом даже сомневаться не приходится.

— Харид, у меня к тебе дело чрезвычайной важности и срочности, — проговорил араит, по-прежнему внимательно наблюдая за вампиром. — И от того, как ты с ним справишься, будет зависеть твоя дальнейшая судьба.

Вампир заметно вздрогнул. Он знал, каким мог быть второй сын императора. Его командир мог говорить тихим спокойным голосом, приговаривая целые отряды к казни. Он не щадил провинившихся на учениях солдат, если те совершали даже незначительные проступки по отношению к мирным жителям Империи.

— Я вас внимательно слушаю, милорд, — проговорил Харид осипшим от волнения голосом.

— Ты должен найти чистокровную человечку, — еще мягче произнес Тарелий, не спуская глаз с лица вампира.

Харид на мгновение задержал дыхание.

— Но … мой господин, — прохрипел он, невольно втягивая воздух, словно хотел почувствовать притягательный человеческий запах в кабинете командующего армией Империи, — людей истребили еще тысячи лет назад. Откуда в Империи могла взяться человечка? — глаза хищника загорелись красный огнем. Он уже жаждал броситься на поиски желанной добычи.

Тарелий тут же пожалел о своем решении. Он понимал, что теперь Харида, даже несмотря на его запрет, ничто не остановит. Он будет искать его Илгу столько, сколько потребуется. И у него оставался только один выход — сильф.

Вампир заметил выражение досады на лице своего командира и улыбнулся:

— Не волнуйтесь, милорд. Если вам дорога эта леди, ни один волос не упадет с ее головы. Я вам слишком обязан, чтобы совершить глупость. Девушка будет доставлена в целости и сохранности, — вампир низко поклонился Тарелию. — Вы знаете силу моей клятвы, и я снова клянусь вам жизнью.

— Спасибо, Харид. Эта девушка для меня ценнее всего на свете. Я знаю тебя, поэтому и доверился.

Тарелий кратко обрисовал Хариду приметы Илги и рассказал о ее возможной связи с кланом бастет.

Когда за вампиром закрылась дверь, Тарелий тихо позвал:

— Тэд …

— Не утруждай себя Тар, я все слышал, — отозвался сильф, материализуясь перед Тарелием. — Глаз не спущу.

Проговорил и вновь исчез.

***

Илга ловко пробиралась сквозь толпы гуляющих и бурно обсуждающих невероятное превращение Тарелия, произошедшее на их глазах, горожан. Она знала, что ее ищут и каюкэй, и симба.

Аргу Илга увидела еще издалека. Рядом с ней стояла растерянная и заплаканная Хаира.

Илга подошла к цейликан, но та, скользнув по ней равнодушным взглядом, с тревогой оглянулась по сторонам, словно ждала кого-то.

Илга отошла в сторону и осталась наблюдать.

Вскоре в толпе показалась глава дома каюкэй. Она, не подходя близко к Арге, подала знак о безрезультатных поисках.

Тогда Илга вновь подошла к Арге и быстрым движением пальцев подала знак о своем присутствии и о том, что ей нужно немедленно уйти с площади.

Арга вздохнула с нескрываемым облегчением и, не оглядываясь, направилась к улице, на которой стояла их коляска. Но Илга остановила ее, слегка коснувшись рукава. Она знала, что Тарелий будет искать ее в первую очередь среди бастет, поэтому подала знак тревоги.

Арга все поняла и, кивнув, увлекла за собой удивленную Хаиру. Илга, развернувшись, пошла в другую сторону: ей было необходимо побыть одной и понаблюдать за происходящим со стороны.

***

Эвлонд стоял у огромного камина и пристально вглядывался в полыхающие языки пламени. Вино в его бокале давно нагрелось, но он как будто забыл о нем. Император сидел в кресле, устало опустив руки с подлокотников. Варис всматривался в магическое зеркало, настроенное на кабинет Тарелия.

— Он совсем обезумел из-за этой человечки, — недовольно проворчал жрец. — Разве вчера было не самым главным находиться среди нас, чтобы постараться понять и обсудить то, что с ним произошло?! Да и сейчас, где он? Он не здесь, а вновь со своими ищейками.

— Мальчик впервые влюбился, магистр. Его можно понять, — миролюбиво проговорил император. — Обсудить произошедшее мы сможем в любое время. Его сейчас интересуют не государственные, а личные дела. Чему я, признаться, очень рад.

— Рад?! — Эвлонд удивленно взглянул на отца.

— Конечно. Ведь он же не бросился отбирать у тебя трон. Не заявил о своих намерениях в тот же час, когда стало понятно, что теперь он по праву может претендовать на престол, превзойдя тебя превращением.

— Но … я же первенец. Это мое наследие по праву рождения.

— В мире драконов такого права нет. Престол всегда занимал более сильный и мудрый или воплотивший в себе более полные признаки драконьей магии. Так было и в прежнем мире, еще до перемещения, — грустно ответил император.

— Он закончил со своими делами, отправив по следам человечки Харида и Тэда. Теперь, когда он узнал последние новости, будем надеяться, и нам уделит толику своего драгоценного времени.

— За что вы не любите моего брата, Варис? — спросил вдруг Эвлонд, уловив в голосе магистра иронию.

— Не люблю? С чего ты взял? Мне не нравятся его приоритеты, но сам он ни при чем. Как можно в такой момент личное ставить выше государственного? А ведь он всегда и во всем был таким.

— Да, но он не бросился на меня, как его подчиненные, когда думал, что я метнул в него кинжал. Разглядеть тень он не смог бы ни при каких обстоятельствах, а это значит, что государственные дела его заботят не меньше нашего. Тарелий понимает, что нельзя показывать народу, и уж тем более послам из других миров и государств, наши разногласия. И это мудро.

— Согласен, — отозвался император. — И эта человечка. Откуда она взялась? Вас это не удивляет? Как она смогла так ловко увести Тарелия из-под удара. Если бы не она — беды не миновать.

— Тень, — вот что меня волнует в первую очередь! — опять недовольно проворчал магистр. — Вы забыли о призраке. Это был мужчина! Кто он такой? Вам не кажется странным, что призрак появился именно в тот момент, когда Эвтелий готов был отказаться от трона в пользу тебя, Эвлонд? Разжечь пламя вражды между двумя наследниками, подбить на открытое противостояние … так поступила бы черная ведьма, захватившая власть в нашем прежнем мире. Она выждала момент, когда император из рода Огненных был готов отречься от престола в пользу своего сына. Такое время наступило и сейчас.

— Ты думаешь, ведьма изменила облик и пробралась в этот мир? Но ведь предки хорошо запутали следы, — удивился Эвтелий.

— Прошло слишком много времени, черная ведьма уже давно мертва. Люди не могут так долго жить, — с сомнением проговорил Эвлонд.

— Простые люди не могут, это верно. Но ведьма — супруга императора Эврада. А это значит, что она будет жить до тех пор, пока жив он: это особая магическая связь, позволяющая избраннице дракона жить вечно. Но даже если она по каким-то причинам умерла, то на пороге смерти ведьма по собственному желанию может стать призраком, для которого хождение между мирами не составляет труда, — мрачно ответил жрец. — Если это ее призрак, то она, несомненно, хочет отомстить за похищенного сына. Этого предки не учли. Месть матери может быть очень жестокой.

Войдя в кабинет отца, Тарелий невольно усмехнулся: все в сборе.

— Так … и почему у всех такие похоронные лица? Вчера, по-моему, праздник удался. Все довольны. Так что вас волнует?

— Ты, Тарелий. Меня волнуешь ты и твоя одержимость поисками человека, когда неизвестно какая опасность грозит нашей империи, — не удержал своего недовольства жрец.

— А вот здесь, мой дорогой Варис, ты ошибаешься, — невозмутимо ответил на выпад Тарелий. — Меня как раз и волнует в первую очередь безопасность Империи. Илга мне поведала о планах жриц Холодного Пламени. Мать-хранительница готова бросить вызов твоим жрецам, а ты, мой мудрый наставник, проглядел это.

В кабинете повисла удивленная тишина.

— Мать-хранительница? Это невозможно, — проскрипел жрец. — Они тысячелетия были заперты в своей пустыне. Из-за щита никто не покидал тех мест.

— И, тем не менее, — они готовы устроить переворот.

— Откуда человечка может знать о планах храмовниц? — спросил Эвлонд, поворачиваясь к брату.

— Это я и сам хотел бы выяснить. Полагаю, вы знаете, что происходило в моем кабинете, — Тарелий кивнул на магическое зеркало, возле которого стоял Варис. — Я приложил все усилия, чтобы отыскать Илгу. Ее умение скрываться, наличие у нее сильнейшего артефакта, изменяющего внешность, знание многих секретов нашей личной жизни наводит на определенные выводы.

— Так она шпионка?! А я думал, судя по твоему поведению, что тобой движут совсем иные к ней чувства, — проговорил удовлетворенно Варис. — Прости, я ошибался, решив, что личные дела тебе дороже государственных.

— Одно другому не мешает, — бросил раздраженно Тарелий. — Я не знаю, откуда она пришла и куда исчезла. Я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы отыскать ее … но, если потребуется, я переверну для этого всю вселенную. И вы должны уяснить, что я брошу вызов любому, кто причинит ей хотя бы малейший вред. — Тарелий обвел всех тяжелым взглядом. — Одно я могу утверждать абсолютно уверенно: она нам не враг! Это она указала на готовящийся переворот. Мать-хранительница настроена решительно. И теперь посетить ее храм просто необходимо.

Эвлонд смотрел на Тарелия с нескрываемым изумлением. Его младший брат, прежде веселый и беззаботный, стал вдруг совершенно другим — суровым и жестким.

***

Солнце давно село, когда Илга наконец решилась приблизиться к дому каюкэй.

Весь день она бродила среди веселящегося народа, запутывая следы, меняя облик, внимательно наблюдая и примечая все, что казалось ей необычным. Ее внимание привлекло немало интересных фактов. Так, к толпам народа примкнули целые группы вампиров и дроу, которые, судя по их поведению, вовсе не жаждали развлечений, а выполняли работу сыщиков. Несколько раз навстречу ей попадались наги — сильнейшие телепаты, скрытые под искуснейшей иллюзией, на которую эта раса способна от природы.

Она увидела, как к вечеру над городом появились целые полчища призраков — личных ищеек императора.

Дольше оставаться на улице было опасно: скоро на охоту выйдут губары.

Ночь — время и для аргусов, многоглазых великанов, неусыпных стражей, которые могут видеть на любом расстоянии и никакая иллюзия не скроет ее от их взора. Только стены с сильной магической защитой смогут сейчас ей помочь.

Илга остановилась у старого платана, укрывшись под его широко раскинутыми ветвями. У нее не было перстня с иллюзией каюкэй, и ей пришлось ждать удобного момента. Улица, заполненная гуляющими, не выглядела опасно, но девушка простояла не менее часа, прежде чем осторожно покинула спасительную тень дерева.

Стремительно перейдя улицу, она решительно толкнула дверь и юркнула в открывшуюся щель. Она молила Астру, чтобы сейчас в доме «Свободных» не было гостей. К ее радости, холл и гостиная, видневшиеся через широко распахнутые двери, были пусты. Только у самого входа сидела разнаряженная пери, с золотыми волосами и фиолетовыми, как ночное небо, глазами.

Пери изумленно взглянула на Илгу и вопросительно вскинула голову. Заговаривать с Илгой она явно не стремилась.