Ведьма по назначению

— Я хотела бы увидеть главу вашего дома, — Илга постаралась говорить спокойно и твердо, так, словно для нее было самым обычным делом войти в столь сомнительное заведение.

— Госпожи сейчас нет, — пропела тоненьким мелодичным голоском пери. — Но вы можете сказать или оставить мне все, что необходимо — я передам ей.

Пери с явным интересом рассматривала Илгу: не каждый день к ним наведываются благородные леди, а именно такую иллюзию накинула на себя сейчас Илга.

— К сожалению, мне нужно лично встретиться с вашей госпожой. Я могу присесть и подождать ее?

Пери ошеломленно округлила глаза:

— Д-да, конечно, — от удивления ее голос сорвался, и она почти пропищала, — прошу вас в гостиную.

— Вы понимаете, — Илга запнулась на мгновение, — нежелательно, чтобы кто-то узнал о моем визите …

— Ах, ну конечно, — заторопилась фея. — Можете не беспокоиться по этому поводу: в такое время к нам вряд ли кто зайдет, а гости к дамам будут намного позже. Так что …

— Вот и хорошо. Я подожду вашу госпожу. Но если у вас есть возможность, оповестите ее о моем приходе: она будет рада услышать обо мне.

Пери с еще большим изумлением воззрилась на Илгу, но ничего не сказала, только кивнула и тронула тоненьким пальчиком магический браслет, который поблескивал голубоватым светом на ее запястье.

Илга прошла в гостиную, с интересом разглядывая ее убранство.

Напротив входа вместо стены было огромное окно, сейчас распахнутое настежь. Через него можно было выйти в небольшой сад, в котором росли декоративные деревья и кусты. Перголы — ажурные беседки, заросшие лианами, девичьим виноградом и красно-оранжевым плющом с яркими цветами, создавали неповторимый праздничный вид. Клумбы благоухали ароматом, наполнившим чудным запахом и гостиную.

Илга окинула взглядом округлую комнату. Она была разбита на несколько зон. Островки уединения, искусно разделенные между собой небольшими группами комнатных растений. Посреди комнаты — большой рояль, рядом банкетки и кресла с богатой обивкой. Резные столики из дорого мраморного дерева, уставленные бокалами и графинами из тончайшего переливающегося стекла, наполнены янтарной жидкостью. Несколько изящных подсвечников, горящих неярким красноватым светом, дополняли картину. И все это дышало какой-то домашностью и уютом, гармонично совмещенными с элегантностью и благородством.

Илга не увидела ни лестницы, ни дверей, ведущих в другие помещения, из чего сделала вывод, что в этом доме действительно не предоставляют услуг сомнительного характера.

— Госпожа, — окликнула Илгу пери. — Позвольте мне проводить вас. Вам следует пройти по дорожке, никуда не сворачивая, до самого пруда. Там вас ждут.

Пери, стройная и почти воздушная, как все из этого рода фей, ловко сбежала по ступеням, придерживая край пышного розового платья, и заторопилась по одной из тропинок к дальнему углу сада.

Илга не стала задавать лишних вопросов. Пройдя за пери, она увидела тайную калитку. Фея отворила ее большим ключом и распахнула перед Илгой. За высокой стеной сада оказались густые заросли колючих кустов барбариса и боярышника возле тесно стоявших деревьев, между которыми вилась едва заметная тропинка.

— Не сходите с нее, — еще раз напутствовала Илгу пери. — Она приведет к самому берегу.

— Спасибо, — поблагодарила Илга и шагнула в густую тьму парка.

Она шла, прислушиваясь к далеким звукам красивой музыки. Вскоре тьма начала понемногу рассеиваться. Тропинка постепенно становилась шире, деревья и кусты теперь стояли реже и приобретали ухоженный вид. Через некоторое время появились дорожки, по которым гуляли пары, желающие уединения.

И вот, наконец, Илга вышла на широкую аллею. В небе, над плотной толпой гуляющих нелюдей, вились тысячи искусственных бабочек, чьи крылья сверкали разноцветными огнями. На ветвях деревьев и кустов сидели или стояли крохотные цветочные феи, со скрипками и флейтами. Над парком и уже видным отсюда прудом лилась удивительная чарующая мелодия.

Илга остановилась под тенью огромного куста жасмина, который, вопреки сезону, расцвел сотнями благоухающих цветов.

Несмотря на поздний час, парк у пруда был полон народа. Нелюди сидели за столиками кафе, прогуливались по набережной, катались в лодках, танцевали, кружась под дивную мелодию фей.

За одним из столиков ближайшего кафе Илга увидела Аргу, Хаиру и Дирга Ждэва со своим вторым сыном Дрэгом.

Понаблюдав за ними некоторое время, Илга решилась выйти из укрытия, но прежде вошла в кабинку для дам и придала себе прежний облик симбы.

— Илга, девочка моя, присаживайся. Ты, наверное, устала? Скоро пойдем домой.

Арга говорила спокойным ровным голосом, так, словно Илга лишь на минуту отлучилась от их столика. Но Илга узнала, что теперь она под сильной охраной, способной отвести глаза не только стражам Ночного Патруля, но и аргусам.

Глава 6

Империя замерла в ожидании. Не успели утихнуть одни страсти, связанные с удивительным превращением Тарелия Тавери, как вдруг другая новость потрясла все государство: старший сын монарха Эвлонд совершил чудовищное преступление!

Испугавшись, что младший брат бросит ему вызов по праву перерождения, Эвлонд ночью прокрался в покои императора и отрезал у спящего отца волосы. А в волосах дракона кроется вся его магическая сила. Ритуал передачи власти и состоит в торжественном отсечении волос монарха. Тайно отрезав их, вор впитал в себя всю магическую мощь императора. Таким образом он завладел титулом, обойдя все правила и законы.

Сделав свое черное дело, Эвлонд скрылся. И вот уже два месяца ни ищейки Тарелия, ни всевидящие аргусы, ни вся тайная служба империи не могут напасть на его след. Поговаривают, что он скрывается в одном из дальних миров вселенной.

Нелюди в недоумении. Империя не знала подобного скандала со дня своего существования.

А тут еще и природа стала преподносить свои сюрпризы. Тысячелетия на этой планете не было столь холодной и дождливой осени. Природа, как будто сердясь на содеянное, выплескивала на землю свой гнев. Дожди не прекращались уже несколько недель. Холодный ветер с океана мчал по темно-лиловому небу черные тучи. Беспрестанно полыхали молнии. Гром глухим набатом возвещал о грядущих бедах.

Илга стояла у окна и смотрела на потоки дождя, заливающие маленький сад симбы.

Арга в который раз пыталась убедить ее рассказать, зачем ей понадобилось отправиться в опасное путешествие, но девушка была непреклонна.

После того как жрица вернулась в дом Ждэва, Арга не спускала с нее глаз. Коса, заплетенная императорским узором, упорное нежелание принять помощь, явно выраженная тревога, наконец, твердый приказ Матери-Хранительницы о всяческом содействии, о чем бы храмовница ни попросила, — есть над чем задуматься. Однако Арга знала точно — Илга не станет помогать Матери в попытке завоевать власть. Поэтому цейликан была готова оказать человечке любую услугу.

Илга была сильной. Несколько раз им пришлось пережить ментальную и магическую проверку. То, что все мужчины этой семьи служили в Дневном Патруле, конечно, сыграло не последнюю роль, когда в их дом являлись с проверкой. Но девочка с легкостью справилась с вторжением в свою ауру, выставив такой мощный щит, что Арга диву далась ее выдержке и самообладанию. Ведь Илга была чистокровной, а это значит: любое магическое вторжение для нее крайне болезненно и опасно. Хрупкое человеческое тело не способно перенести даже сотой доли той физической и магической нагрузки, но которую способны чистокровные или полукровки других рас. И поэтому, несмотря на то что Илга была хорошим бойцом, Арга не могла допустить, чтобы она подвергала себя опасности.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — Арга сидела у пылающего камина и, сложив руки на груди, сердито смотрела на человечку. — Ты не сможешь выйти из города незамеченной. Ищейки повсюду!

— Сейчас они заняты другими поисками, — настырно проговорила Илга. — Я должна идти.

— И куда ты направишься? Одной будет трудно. По всей империи рыщут призраки и губары, — Арга старалась говорить убедительно, но она видела в глазах совсем еще юной хранительницы непреклонную решимость. — Позволь помочь тебе.

— Нет. Я отправляюсь одна. Никто не должен знать, куда я иду.

— Но так ты только привлечешь к себе внимание. Девушка не может путешествовать одна.

Илга задумалась. В том, что говорила Арга, была своя логика. Стражники наверняка заинтересуются одинокой путницей.

— Я надену мужскую личину.

— Не пройдет. Первый же патруль раскроет твой в обман: женщина под мужским мороком излучает искаженный фон, — вступил в разговор Ждэв.

Илга упрямо насупилась. Она не хотела никого брать с собой в столь опасное путешествие. Для того чтобы выполнить вторую часть задания, ей было необходимо встретиться с Эвлондом. А она и представить не могла, сколько понадобится времени, чтобы отыскать его.

По какой-то странной, непонятной даже ей самой тоске и тревоге, ее тянуло в дорогу. Она чувствовала, что должна идти, искать. Что от того, найдет ли она Эвлонда, зависит не только ее судьба, но и будущее всей Империи. Илга больше не могла сопротивляться этому зову.

— Хорошо, — сдалась жрица. — Я возьму с собой провожатого, но пусть это будет не один из ваших сыновей.

— Я пойду с тобой, дочка, — проговорил довольный ее решением симба. — Сыны на службе, а я свободен. Не беспокойся: в этом старом теле силы еще остались.

***

Утро было хмурым. Воздух — влажным и холодным. Темные тучи все еще неслись по небу диким табуном архонов, но солнце впервые за много дней изредка прорывалось сквозь их плотные ряды, и тогда деревья и кустарники вспыхивали разноцветными искорками капель дождя, повисших на оголившихся ветвях.

Застава, усиленная дополнительными нарядами, охраняла дорогу, выставив сторожевых по обе ее стороны. Нелюди, приехавшие в город и выезжающие из него, выстроились в длинную очередь. Им приходилось пройти сквозь плотный строй призраков и губаров.

Многие из прибывших ворчали втихомолку и недовольно качали головами: такого в столице еще никто и никогда не видывал.

Ждэв верхом на сайгу и Илга на онеле неспешно приближались к южному выезду из города. У ворот их остановил стражник — огромный седогривый кентавр.

— Документы! — грозно прикрикнул он, но, увидя улыбающегося Ждэва, расплылся в ответной улыбке. — Дружище! Сколько лет сколько зим! — воскликнул он, протягивая руку.

— Ты, Уба, смотрю, все на посту, — улыбаясь еще шире, Ждэв пожал руку старому знакомцу. — На покой-то не собираешься?

— В табун?! Не-ет — тут спокойней, — рассмеялся кентавр. — А ты по каким делам кости решил растрясти?

— Да вот, племянницу домой после праздников отвезти нужно. Сразу не решились: слишком много народа разъезжалось. На драконе сейчас лететь холодно. Ну а верхом теперь в самый раз: и дороги посвободней, и в гостиницах поспокойней. Что в мире твориться-то, Уба, что делается! — Ждэв сокрушенно покачал головой.

— И не говори, старина, — кентавр встряхнул гривой. — В горах, сказывают, древние вулканы проснулись. На северных островах снег выпал. Такого на моем веку еще не бывало!

— Вот и я о том же, — Ждэв протянул стражнику документы.

Но кентавр лишь бросил на них короткий взгляд и махнул рукой, приказывая солдату открыть шлагбаум.

Из города выехали через широкий тоннель городской стены. Огромные кристаллы, геллодора, почти по двести — триста килограмм, сверкали неровными изломами граней, освещая проезд желтоватым светом. Геллодор — хранитель домашнего очага, он не дает отрицательной энергии проникнуть в дом, укрепляет семейные узы. Рассеивает любые негативные проявления, которые могут занести не только гости города, но и сами его жители. Недаром стена была построена из этого камня.

С внешней стороны каменной ограды стоял плотный строй из губар. Псы, ростом с солтона, выстроились в два ряда, образовав узкий проход. Их черные костяные пластины были плотно прижаты к туловищу. Острые уши настороженно ловили каждый шорох, красные, как горящие угли, глаза следили за каждым движением. Чуткие носы принюхивались, почти задевая проходящих или проезжающих мимо них нелюдей.

Онелы, астраты и сорги в испуге шарахались от псов, и только сайгу спокойно позволяли обнюхать себя. Нелюди нервно дергались, когда к ним приближались черные и подвижные носы монстров.

— Граг их всех раздери, — ругнулся Ждэв, — тут у любого нервы не выдержат.

Они уже отъехали от стены, и Илга с облегчением вздохнула, снимая ментальный щит.

Вдруг она заметила, как по земле пронеслась темная волна. Тень легла на ее лицо, и повеяло жутким холодом. Сердце сжалось от ледяного прикосновения — в ее сознание вторглась чужая воля.

Все произошло так внезапно и стремительно, что Илга не успела приготовиться к столь грубому вторжению. Она замерла, в ужасе понимая, что не пройдет проверки. Но тень лишь на мгновение окутала ее льдистым туманом и отступила, умчавшись к очередному путешественнику, выехавшему из городских ворот.

Не веря в такую удачу, Илга обратилась к своей интуиции. Но грусть, тоска и тревога последних дней не изменились. Сердце ныло так же, как и всегда.

Решив, что им просто повезло, Илга тронула повод. Коник резво припустил прочь от города. Ему тоже было страшно среди призраков и губар.

Отъехав на достаточное расстояние, Ждэв и Илга свернули на пустынную проселочную дорогу, резко меняя направление.

— Доберемся до гор, а дальше что? — спросил Ждэв.

— Пока не знаю. Там посмотрим, — вяло ответила Илга. — Чем дальше они отъезжали от города, тем сильнее становилась ее тревога.

Илга не могла понять, что с ней происходило. Стража их пропустила. Погони за ними не было. Она ясно чувствовала, что дорога, выбранная ею, верна. Тогда в чем причина столь резкого ухудшения настроения?

К вечеру добрались до небольшого селения. Оно стояло среди широко раскинувшихся полей, далеко в стороне от оживленного тракта. Вдали чернел лес, уже полностью сбросивший золотой наряд. Двор маленькой таверны, к которой они подъехали, был пуст, значит, постояльцев здесь не было, что их вполне устраивало.

Спрыгнув со спины сайгу, Ждэв первым вошел в пустой обеденный зал таверны и окинул его настороженным взглядом. Несколько больших дубовых столов, прочные скамейки, пылающий камин, в котором можно зажарить целого оленя, и стойка, с выставленными в ряд бутылками и бочонками со спиртным. Да в углу у камина играла своим хвостом изящная черная кошечка.

Из дверей за стойкой показался здоровенный орк, вышедший на шум открывающейся двери.

— Чем могу служить, уважаемый? — орк оперся о стойку ручищами, напоминающими сваленные бурей стволы деревьев и заросшими густой серо-зеленой шерстью, как мхом.

— Две комнаты на ночь и ужин, — устало проговорил Ждэв и направился к одному из столов. — И проследите, чтобы накормили наших животных.

— Все сделаем, уважаемый, не извольте беспокоиться, — поклонился орк, внимательно изучая симбу крохотными красными глазками, заплывшими жиром.

Ждэв недовольно крякнул, присаживаясь. Не нравился ему этот орк.

Илга вошла в зал и торопливо прошла к Ждэву.

— Я не хочу здесь ночевать, — тихо проговорила она. — Тревожно что-то.

— Согласен, — коротко ответил Ждэв и обратился к орку, который уже направлялся к выходу: — Скажите, уважаемый, как далеко от вашей деревни до следующего селения.

— Дык, если напрямки через лес, дня два пути. Мы ж на самом краю Темного Леса. А ежели вдоль кромки ехать, в аккурат к полуночи до Селища и доберетесь, — ответил орк, улыбнувшись, отчего его и без того хищное и безобразное лицо приобрело еще более жуткое выражение.

Ждэв хмуро насупил брови. Илга взглянула в окно — тучи опять заволокли все небо. Ночью будет дождь. Ночевать под открытым небом не хотелось.

Вдруг кошка, выгнув спину дугой, подошла к Илге и легко вспрыгнула на ее колени. Девушка от неожиданности растерялась. Кошки очень агрессивны и независимы. В руки никогда не даются и уж тем более сами ни за что не лезут к нелюдям на колени.

— Вот странное создание, — проворчал орк. — Приблудилась с прошлой ночи и не уходит. Да я рад, чего уж там. Ведь лучшей охраны-то и не сыщешь. А у нас неспокойно бывает: лес-то рядом. То зарги, то люксы забредают. Собаки боятся — молчат, а кошки беспокоиться начинают, кричат. Мы тут одну уж как просили, как ублажали — ушла. Кот ей, вишь ли, с другой деревни приглянулся.

Орк еще что-то сказать хотел, но в этот момент в распахнувшиеся вдруг двери вошел вампир. Черный плащ почти полностью скрывал его невысокое гибкое тело. Он быстро окинул зал цепкими с прищуром глазками, хищно потянул воздух изогнутым носом и, обернувшись к орку, бросил отрывисто:

— Выйди.

Орк от удивления и страха с грохотом вывалился за дверь.

Вампир подошел к столу, за которым сидели Илга с Ждэвом и, бросив за столешницу перчатки, уселся напротив них.

Красные с черным блеском глаза впились в лицо жрицы.

Илга внешне была совершенно спокойной, но мысленно лихорадочно искала пути отступления, боковым зрением изучая обстановку зала. Кошка, спокойно лежавшая на ее коленях, вдруг изогнулась и, ощерив пасть, вспрыгнула на стол. Кошки не боятся вампиров — иногда даже сами нападают на них.

Вампир непроизвольно отпрянул, но тут же взял себя в руки.

— Добрый вечер, пава, господин Ждэв, — проговорил Харид, демонстративно не обращая внимания на шипевшую кошку. — Какая интересная встреча. Я тут по делам службы. А вы?

— Да вот племянницу домой везу, — хмуро ответил симба и сжал под столом кулаки.

— Ну-ну, племянницу, значит. Хорошее дело, — усмехнулся вампир. — А я вот девушку одну ищу, знаете ли, ищу, ищу и никак найти не могу. — Вампир подался вперед и доверительно прошептал: — Говорят, ей кто-то помогает. Кто-то, кому все верят. Вот ведь незадача.

— Так она преступница, что ли? — преувеличенно удивился симба.

— О, нет, упаси Астра! — вампир картинно взмахнул руками. — Но Тарелий — господин мой — уж очень хочет переговорить с ней. Понимаешь, штука какая. Она знает много из того, что простым-то павам и знать не положено. Утаивает, неразумная, от господина сведения важные. А это, сам знаешь, чем пахнет. Вот и сбились мы, бедные, с ног, разыскивая несчастную.

— Так кто же помогает ей, коли сам Тарелий разыскивает? Это ж заговором пахнет, — изумился симба.

— А я о чем?! — почти радостно воскликнул Харид. — Вот ведь глупость какая. Но я найду. — Вампир качнул головой и, словно делясь секретом, вновь прошептал: — Я примету одну знаю. По ней и найду.

— И какую же? — оборотень сощурил глаза.

— Девушка-то господином пахнет. Он ее о́бнял, да не просто обнял — энергией поделился, печать, стало быть, свою поставил. А я вампир не простой. Я запах хозяина и через сто лет учую.

Харид молниеносно выбросил руку вперед, и в тот же миг кольцо Илги оказалось в его руках.

Илга от неожиданности вскрикнула…

Кошка с яростью вцепилась в руку вампира…

Симба вскочил на ноги и замахнулся …

Сильф материзовался и тут же исчез вместе с Илгой.

***

Волны с грохотом обрушивались на скалу. Дождь со снегом закручивающимися вихрями кружились во мгле. Яростно завывал ветер. Но в замке, под магическим куполом, ничего этого не было слышно. В камине жарко пылал огонь. Стоявший перед ним небольшой круглый стол накрыт к ужину. Висевшие над ним свечи неяркими бликами освещали только небольшой участок вокруг него. В комнате царил полумрак.

Илга сидела за столом в дорогом вечернем платье. Напротив нее расположился Тарелий. Ужин проходил в напряженном молчании. Илга сильно нервничала, боясь даже представить, что сейчас происходит с оборотнем.

— Я хочу знать, что с господином Ждэвом? — не выдержав, сердито спросила Илга, взглядывая на Тарелия.

— Я хочу знать, кто ты такая? — улыбнувшись, миролюбиво ответил Тарелий. — Моя информация в обмен на твою.

— Какое значение имеет, кто я такая? Я не сделала ничего предосудительного. Я не враг государства, не изменница. Вы не имеете права задерживать меня.

— Тебе известны планы Матери-хранительницы. Откуда? Что еще задумали жрицы?

— Мне ничего не известно об их планах. Возможно, я ошиблась в своих выводах.

— Но у тебя возникли такие подозрения. Почему?

Илга промолчала и, отвернувшись к камину, хмуро смотрела на языки пламени.

Домашний эльф, появившийся словно из воздуха, налил в их бокалы вина и снова исчез. Тарелий поднял свой и проговорил:

— Я хочу выпить за нашу встречу. Жаль, что она произошла при столь печальных обстоятельствах, но искренне надеюсь, что нам удастся все уладить.

Илга не пошевелилась.

— Илга, посмотри на меня, — мягко попросил Тарелий. — Не хмурься. Все не так плохо, как кажется. Симба не пострадал. Сейчас он уже дома. Император слишком дорожит такими нелюдями, как Ждэв. Старый вояка заслужил полное доверие отца. Они о чем-то поговорили, и оборотня отпустили. Его сыновья для государя тоже вне всяких подозрений. Многие годы верной службы этой семьи не прошли даром.

Но ты должна понять, что утаив тебя в своем доме, они навсегда лишились МОЕГО доверия. Я не отец, Илга. Я не забуду и не прощу. И только ты сможешь им помочь. Убеди меня, что они по-прежнему верны Империи.

Илга медленно повернула голову и посмотрела в глаза Тарелию. Помолчав несколько мгновений, она тихо заговорила:

— Мне не известна ни история моей семьи, ни место моего рождения, ни его дата. Восемнадцать лет назад Мать-хранительница нашла меня младенцем в седельной сумке киэра. Я воспитывалась в храме Холодного Пламени.

Вы ничего не знаете ни о храме, ни о Верховной Хранительнице, ни о жрицах, ни о темноэльфийских девах-воинах, обучающих их.

Мать-хранительница — сильный противник. Но ей не нужна государственная власть. Она хочет свергнуть жрецов, вернуть былое величие храму Холодного Пламени. Для этого она наводнила города империи своими соглядатаями. Когда она нанесет удар, я не знаю, но вы должны быть к этому готовы.

Не все, кто покинул храм, согласны с Верховной. Многие не хотят переворота, понимая, что это разрушит то равновесие и стабильность, что существуют сейчас. Со временем жрицы, живущие вне храма, образовали некий союз, который сдерживает планы Матери, но это трудно, потому что они не могут знать всех, кто вышел за пределы магического круга.

Нанести предупредительный удар по храму вы не сможете: магическая защита, преграждающая мужчинам путь, с годами становится только сильней, и вряд ли кто-то из вас сможет преодолеть ее.

— Но жрицы могут пройти сквозь нее, — Тарелий сделал маленький глоток вина и посмотрел на отблески огня в своем бокале. — Как?

— Кольцо с горным хрусталем. Камень ослабляет силу магического воздействия. Но он помогает только жрицам. Для мужчин кольцо бесполезно. Вы должны найти свой способ проникновения на территорию храма.

Тарелий долго всматривался в лицо Илги.

— Ты ведь тоже не хочешь этого переворота, — произнес он твердо.

— Нет. Но у меня есть задание, которое я должна выполнить.

— Какое?

— Я интуит. Я чувствую многое из того, что должно произойти.

— И? …

— Пока я не могу всего рассказать. Я еще и сама не разобралась до конца, что происходит. Но одно я знаю точно: чтобы империя могла существовать вечно, я должна выполнить свое предназначение.

— Расскажи мне все, и я помогу тебе.

Илга грустно покачала головой:

— Вы не понимаете, Ваше Высочество. Мы своими поступками способны изменить будущее. В данном случае это нежелательно. Я не могу вам всего рассказать, но вы должны поверить мне на слово и дать свободу во имя процветания Империи. Возможно, это звучит несколько высокопарно и глупо, но все должно произойти именно так, как я говорю.

Неожиданно в комнате зазвучала тихая музыка.

— Потанцуй со мной, — попросил Тарелий, поднимаясь.

— Вы отпустите меня?

— Я подумаю.

Тарелий обошел стол, отодвинул стул Илги и предложил руку. Илга подала свою. Они медленно закружились по комнате. Тарелий нежно прижимал ее к себе и, зарывшись в волосы, которые сейчас пышным водопадом завивающихся локонов ниспадали по открытой спине, вдыхал их аромат.

Запустив пальцы в волосы, он бережно оттянул ее голову назад и заглянул в глаза:

— Я так скучал, — прошептал он. — Ты даже представить себе не можешь, как я скучал. Мне хотелось разнести весь город по камешку. Я злился на тебя, на себя, на весь свет. Не делай так больше, прошу тебя. Не исчезай. Иначе я за себя не отвечаю. Ты нужна мне, и ты — моя.

Он склонился к ее лицу и начал покрывать его быстрыми нежными поцелуями. Он целовал глаза, губы, лоб, щеки, и его поцелуи становились все более жаркими. Наконец он припал к ее губам долгим страстным поцелуем.

Горячая волна охватила тело Илги. Она изогнулась в руках принца, ее руки невольно обхватили его плечи.

Тарелий застонал, отрываясь от губ и приникая к шее. Он не мог остановиться, ее аромат сводил с ума. Вкус губ, кожи, дрожь податливого тела заставили забыть обо всем. Тарелий ощущал бешеный ритм ее сердца, и этот ответ на его желание заставлял собственное тело гореть от возбуждения.

Не останавливаясь, он подхватил ее на руки и быстрым шагом покинул комнату. Через минуту они оказались в спальне с огромной кроватью, занимавшей почти всю комнату.

Тарелий нежно уложил Илгу и отстранился, нетерпеливо срывая с себя камзол. Его глаза лихорадочно блестели, блуждая по ее стройному девичьему телу. Он задыхался от вожделения, голова кружилась от предчувствия.

Но Илга внезапно вскочила с кровати и, выставив перед собой руки, начала медленно отступать к двери.

— Что не так, Илга? — хрипло спросил Тарелий, удивленно останавливая раздевание.

— Мы не должны, — проговорила она испуганно. — Только не так.

— А как?! — Тарелия охватила волна разочарования. — Как, Илга? Ты — моя! Я никому тебя не отдам! Ты принадлежишь мне и только мне. Хочешь совершить ритуал?! Я согласен. Только завтра. Сейчас ты не можешь уйти. Я тебя так долго ждал!

Тарелий стремительно пересек комнату и рывком прижал девушку к себе. Он впился в ее губы со всей той неистовой страстью, что так долго терзала его. Его руки рванули тонкую ткань платья, обнажая тело. Он не смог сдержать глухой стон.

Но Илга упрямо отвернулась, глядя куда-то в сторону, и застыла неподвижно, словно окаменела. Ее глаза наполнились слезами отчаяния.

Тарелий отстранился и, обхватив ее лицо ладонями, заставил посмотреть на себя.

— Илга, я не хочу делать тебе больно. Но ты должна понять: отныне ты не свободна. Во всех смыслах. Я — твоя судьба, твой господин и твоя жизнь. Женщины этого мира подчиняются мужчинам во всем, и ты это знаешь. Я понимаю: тебе нужен ритуал храмовниц. И я сказал, что согласен. Но мы проведем его завтра. Сегодня ты останешься здесь, со мной.

— Я прошу, — Илга глотала слезы, в ее глазах застыла отчаянная мольба и горечь, — оставьте меня, Ваше Высочество. Я Вас очень прошу.

В ее голосе было столько боли, что Тарелий невольно отпустил ее. Нагнулся, поднял разорванное платье, подал и, резко развернувшись, вышел из комнаты.

Илга опустилась на ковер, закрыв лицо руками. По ее пальцам стекали слезы. Она дрожала. Тяжкое разочарование наполнило сердце удушливой гарью.

Илга сожалела не о том, что хотел сделать Тарелий. Он был в своем праве. Подобные отношения жениха и невесты вполне допустимы. А именно в таком статусе она теперь и пребывала после того, как Тарелий наложил на ее ауру свою энергетическую печать по закону высшего света и ритуала сплетения косы по обычаям простого народа.

Илга плакала оттого, что испытав к Тарелию физическое влечение, она не ощутила к нему тех чувств, которые могла бы назвать любовью. А она не хотела принуждать себя. Ей было крайне важно знать, что Тарелий необходим ей, как воздух, как сама жизнь. Без этого чувства она не была бы счастлива с ним никогда.

Возможно, виной тому было слишком скоротечное развитие событий, и она не успела привыкнуть ни к Тарелию, ни к мысли о своей принадлежности ему.

Только истинная любовь давала женщинам этого мира чувство полноценной жизни и личной свободы в условиях безоговорочной принадлежности мужчине. И женщины имели право на самоопределение лишь до той поры, пока были свободными от печати невесты. Илге же такой возможности не предоставили. Приняв сейчас неверное решение, она бы окончательно лишилась своего права. Но пока она невинна, она еще могла оспорить притязания принца. И он это знал.

***

Тарелий вышел на балкон. Его тело стремительно трансформировалось. Огненные всполохи охватили одежду, за спиной раскрылись крылья. Принц бросился с балкона, уходя в крутое пике, но от самой земли взмыл к небу, пронзая черные тучи, закрывшие все небо, пламенеющей стрелой.

***

Черная тень беззвучно отлетела от окна его спальни и растаяла в ночной мгле.

***

Полночь прокралась на цыпочках в замок, окутала тишиной и сонным покоем всех его обитателей, чутким стражем улеглась у порога.

Илга осторожно вышла из своей комнаты. На ней был ее дорожный брючный костюм, а за спиной маленький походный рюкзачок. Брауни-служанки, по ее просьбе, оставили все вещи в комнате, решив, видимо, что отсюда Илге никогда не сбежать. Да и какая женщина захотела бы по собственной воле уйти от их столь блистательного и привлекательного хозяина? Такого на их памяти еще не случалось.

Коридор, освещенный лишь двумя неяркими светильниками, был пуст.

Жрица тенью скользнула к огромному окну. Расстегнув один из многочисленных карманчиков рюкзака, достала крохотную прозрачную пластинку из горного хрусталя. Прислонила ее к стеклу. Оно тут же подернулось рябью и, словно растаяв, оплыло холодными потеками. Илга взобралась на подоконник. Под ее ногами разверзла пасть черная бездна: ее комната, как и спальня принца, оказалась на самом верху высокой квадратной башни, возвышающейся над океаном.

Тугие потоки воздуха жадно хватали девушку за ноги, стремясь утащить во тьму. Глухие удары об утес бешено ревущих где-то далеко внизу волн глухо доносились сквозь магическую защиту. Илга глубоко вздохнула и шагнула в пропасть. Крошечной песчинкой ее тело понеслось вниз. Жрица нажала на ремень рюкзака в определенном месте, и над ней раскрылся широкий купол из тончайшей ткани. Ее тут же рвануло и понесло в сторону, но она подтянула стропы, медленно сманеврировала и опустилась на край скалы. Перед ней, в свете двух лун, то и дело выныривающих из туч, мерцал тусклым радужным маревом защитный магический полог. Теперь ей было необходимо найти лазейку, чтобы, не затронув купол, ускользнуть из владений принца.

Илга оглянулась на замок. Подавила невольный вздох. Она знала, что наносит сейчас глубокое оскорбление Тарелию, но чувствовала, что поступает правильно. И если им суждено быть вместе, если он и в самом деле ее судьба, то он поймет и все у них будет хорошо.

… Наверное.

Глубокие тени каменных выступов создавали неповторимую и мрачную игру в неверном свете Калли и Налли, плывущих среди несущихся по небу туч. Неожиданно во тьме, прямо перед Илгой, вспыхнули два горящих ядовито-зеленым светом глаза. Илга стремительно прижалась к скале и замерла. Горло перехвалило, дыхание остановилось.

Глаза, не мигая, приближались.

«Соберись!»— мысленно приказала себе Илга.

Огромная темная тень упала на прижавшуюся к камням жрицу. Послышался шорох осыпавшихся под лапами камешков …

Илга застыла напряженной струной, приготовившись к сражению.

… Из тьмы медленно выступила … маленькая и грациозная кошка. Она остановилась, повернула голову к Илге и, сделав стремительный прыжок, оказалась у ног растерявшейся девушки. Прижалась, потерлась выгнутой спинкой и, мурлыкнув, отступила, призывно взмахнув хвостом.

Илга, настороженно оглянувшись по сторонам, последовала за неизвестно как оказавшейся здесь кошкой. Она знала о необыкновенной разумности этих животных, которую они обрели после прихода Огненных драконов. Об их открывшихся внезапно невероятных способностях. Но ей еще никогда не приводилось сталкиваться с этими животными так близко. Кроме, разумеется, вчерашнего случая в таверне, на краю Темного Леса.

Кошка тем временем, скользнув между камнями, остановилась у черной узкой щели, ведущей куда-то под землю.

Илга склонилась над проходом: из подземелья дохнуло сыростью и плесенью. Кошка едва слышно мурлыкнула и скрылась во тьме. Илге ничего не оставалось, как последовать за ней. Едва она скрылась с поверхности, как тут же вскинула руку, и из ее пальцев сорвался маленький голубоватый шар света. Тоннель был очень узким, словно трещина в сплошном гранитном монолите. Илге пришлось встать боком, чтобы пройти между каменными складками. Над ее головой зашуршали лапами огромные кровожадные пауки, с горящими красным блеском глазами. Илга, стараясь не думать о них, упрямо протискивалась по узкому извилистому проходу с острыми гранями серых камней.

Шли долго. Вконец измученная жрица уже молилась о том, чтобы лабиринт поскорее закончился. Кошка же, не останавливаясь ни на минуту, уверенно вела ее по запутанным узким проходам, и девушке ничего не оставалось, как поторапливаться за своей проводницей. Но вот впереди забрезжил слабый просвет, и Илга облегченно вздохнула.

Они вышли из подземелья, когда рассвет уже вовсю окрашивал лиловатыми росчерками небо, очистившееся наконец от туч. Еще несколько минут, и белоликая Астра в окружении голубого венца во всем своем грандиозном великолепии покажется из-за горизонта.

Илга окинула местность взглядом, выискивая приметы, по которым могла бы сориентироваться. Оказалось, что кошка привела ее почти к северной оконечности кряжа ваджайских гор. Далеко перед ней блистал белоснежной шапкой Черный утес. Справа возвышалась знаменитая скала — Сердце дракона. Она и впрямь напоминала своими очертаниями огромное сердце из белоснежного гранита, сверкающее сейчас в рассветных лучах. На самой вершине скалы рос одинокий кедр — живая эмблема нескончаемой любви. По легенде, это сердце принадлежало когда-то Идихайре прекраснейшей из женщин империи — матери Эвлонда и Тарелия. Говорили, что после трагической смерти окаменевшее сердце матери оберегало принцев и было символом их братской любви и сплоченности.

Белоснежная скала стояла в самой узкой части длинной и тесной долины, которая одним краем упиралась в закруглявшиеся с северной стороны горы, другим спускалась к океану. Посредине нее возвышался небольшой холм, поросший низким кустарником.

Кошка провела ее под невысокой скалистой грядой, с другой стороны которой и стоял замок Тарелия.

Вдоль хребта вилась старая заброшенная дорога, соединявшая когда-то Ваджай с центральной частью материка. Эти края до начала правления Огненных драконов принадлежали темным эльфам из дома Дасаб.

Илга нагнулась, подхватила кошку на руки и, решительно отвернувшись от дороги, направилась прямо через равнину к видневшимся вдали горам.

Глава 7

Тарелий стремительно вошел в свой кабинет. Остановившись у окна, бросил в пустоту:

— Варис во дворце?

— Да, мой господин, — ответил тихий, как вздох, голос.

— Скажи: я сейчас зайду к нему.

— Слушаюсь.

Тарелий с усилием потер лицо. Его руки еще помнили тепло и мягкую упругость стройной фигурки Илги. Тоненькая талия, которую можно было обхватить ладонями, еще ощущалась так явственно, что Тарелий подавил невольный стон. Он еще чувствовал ее запах, и от этого становилось только хуже. Желание стягивало в тугой узел его тело, заставляя дрожать. Но перед ним стояли и глаза Илги, полные слез и отчаяния.

Тарелий удрученно прислонился лбом к холодному стеклу. Он мог заставить ее подчиниться своему желанию. Мог. Но в ее взгляде помимо мольбы было и столько гордой непокорности, столько отчаянной смелости, что Тарелий вдруг понял: прояви он настойчивость, и она никогда бы не простила его. Это было бы крахом всему.

Маленькая, храбрая, несмышленая … до безумия желанная.

— Господин, жрец ждет Вас.

Тарелий обернулся. Приказал:

— Покажись.

Тонкий след светильника, бледной полоской отражавшийся по полу, слегка уплотнился, колыхаясь. Приподнялся, обретая нечеткие очертания, и обернулся женщиной, в старинном громоздком платье. Она казалась сотканной из полупрозрачного колеблющегося тумана. Бледное лицо, неподвижное и безучастное. Глубокая печаль в застывшем взоре.

— Ты была человеком … расскажи, какие они.

— Люди? — призрак закачался сильнее, волнуясь, словно дым при дуновении слабого ветерка. — Разные они … как и вы.

— И все же.

Женщина подняла глаза и всмотрелась в лицо Тарелия:

— Когда-то человеческий род был самым многочисленным на этой земле. Вампиры в те времена, как и темные эльфы, не могли и близко подойти к их владениям: человеческие маги были столь сильны, что амулеты, созданные ими, надежно хранили наши поселения от любых нападений.

Но со временем магия людей стала ослабевать. Вампиры и прочие расы, которые были не прочь отведать сладкой человечинки, почти полностью уничтожили их. Только дальние острова, охраняемые разумными драконами, все еще сохраняли малочисленные владения людей …

… С вашим приходом были уничтожены и они, — голос призрака становился все тише и тише и под конец рассыпался легким эхом.

— Я все это знаю, — нетерпеливо отмахнулся Тарелий. — Расскажи о нравах, характере людей … ваших женщин.

Приведение вздохнуло печально и, всколыхнувшись, тихо ответило:

— В отличие от женщин других рас, человеческие не терпят над собой насилия. Для них важны не столько сила и власть мужчины, сколько его чувства. Если для ваших женщин значимо, чтобы их подчинили, показав превосходство, то для наших — любовь превыше всего. Человеческой женщине необходимо знать, что ее боготворят. Что ради нее мужчина готов бросить вызов любому … завоевать мир и положить к ее ногам, — призрачная женщина замолчала на мгновение, а потом прозвучал ее постепенно затихающий голос: — Очень важно, чтобы избранник, не колеблясь, пошел ради любимой на подвиг.

Тарелий несколько минут смотрел в пространство отсутствующим взглядом.

— Мир у ее ног, — прошептал он, словно во сне. — Что ж, пусть будет так.

Затем резко встряхнул головой и вышел, не оглядываясь.

Призрак закачался, смешался, и медленно растаял. От того места, где только что парило его белесое тело, потянулась струйка темной дымки. Слилась с глубокой тенью мебели и пропала. Тихий злой смех едва слышно прозвучал в ночной тиши кабинета.

Тарелий стремительно вошел в дворцовый храм Вариса. Оглядел жрецов, сидевших вокруг стола с магическим шаром посередине, и, усмехнувшись, произнес:

— Коллегия в сборе. Что ж, так даже лучше.

Подойдя к столу, бросил на него перстень с кристаллом горного хрусталя.

— Камень излучает энергию, позволяющую жрицам проходить сквозь защиту. Изучите. Необходимо на этой основе создать нечто подобное для мужчин. Мне не терпится побеседовать с Верховной Хранительницей. И … да, империя наводнена агентами Матери. Моим стражам их не распознать — пытались уже. Попробуйте вы.

Варис осторожно взял перстень, вгляделся в кристалл и потянулся к нему магическим лучом.

Камень вспыхнул холодным голубым сиянием, наполнившим всю комнату неверными мерцающими бликами. Затем перед жрецами показались неясные силуэты. Постепенно картинка обрела четкость, и все увидели темное подземелье, посреди которого висел огромный, ничем не поддерживаемый камень, с четкими гранями прозрачного кристалла. Высокая женская фигура, одетая в белоснежный хитон, с длинными рукавами и глубоким капюшоном, стояла перед камнем и смотрела прямо на изумленных жрецов горящими ненавистью глазами. Хранительница протянула руку к камню, и он завращался, медленно покачиваясь.

— Это предупреждение, — четко и громко проговорила храмовница. — Если жрецы до весны не передадут нам власть добровольно, я разобью камень. А пока наслаждайтесь дождливой осенью и лютой снежной зимой.

Камень в перстне треснул и рассыпался на мелкие кусочки. В кабинете повисла глубокая напряженная тишина.

— Вот же … — потрясенно пробормотал кто-то из жрецов.

Тарелий обрушил на столешницу кулак. Стол, выточенный из монолита белого нефрита, задрожал и лопнул, распадаясь на две половины. Жрецы разом отшатнулись от него и с ужасом уставились на принца.

— Хотят войны — они ее получат, — грозно прорычал Тарелий и вышел, оставив магов сидеть в полном замешательстве.

***

Когда солнце медленно приблизилось к зениту, Илга наконец подошла к первым каменным уступам ваджайских гор. Кошка, до этого мирно сидевшая на ее руках, вдруг изогнулась и спрыгнула на землю. Отбежав в сторону, она начала стремительно увеличиваться в размерах и на глазах изумленной жрицы обернулась стройной, темноликой и золотоволосой дроу.

Они несколько мгновений смотрели друг на друга, и вдруг Илга, издав восторженный визг, бросилась на шею заулыбавшейся эльфийке.

— Элли, Эллечка, — причитала Илга, радостно сжимая полуоборотня.

— Привет, подружка, — отвечала ей дроу, не менее ласково обнимая девушку.

Илга отпустила девушку и, отступив на пару шагов, внимательно изучила ее наряд. Боевое облачение у той означало, что ей было присвоено звание воина.

— Элли, — выдохнула она восторженно, — неужели?!

— Ага! — кивнула улыбающаяся дроу. — Уже месяц как. — Огляделась и присела на ближайший валун.

— Как месяц?! Тебя же отправили на задание еще полгода назад! — Илга подошла и села рядом. — Рассказывай.

— Да что говорить? — дроу усмехнулась. — Мать отправила меня в один из подземных городов. Там жрицы должны были собрать девочек-лишонок на воспитание. Да, и нужно было оговорить некоторые моменты по прежним договоренностям.

— Но … как она могла так поступить тобой? Ведь ты же не чистокровка. В подземье таких не пускают, — выдохнула Илга. — Она бросила тебя на откуп. Я думала: ты где-то в сопредельных мирах. Так, во всяком случае, мне сказали.

Дроу беззаботно пожала плечами:

— Все же хорошо получилось. Жрицы были впечатлены, — загадочно проговорила Элли.

Илга посмотрела на нее и вдруг расхохоталась.

— Бедные … бедные жрицы. Представляю, как они были удивлены.

Эльфийка сдержанно улыбнулась.

— Да. Им пришлось согласиться со всеми условиями … и даже вот, — Элли показала на прикрепленный к ее новому боевому облачению медальон дома Скользящих В Тени.

— Не может быть, — восторженно выдохнула Илга. — Среди подземных такая конкуренция за власть. Они ведь даже собственных детей не щадят на пути к ней. А тебя приняли в один из самых сильных домов?!

— Дроу уважают силу и хитрость, изворотливость и храбрость. Мне пришлось доказать, что я достойна стать воином этого дома, — темная эльфийка блеснула большими и зелеными с узким вертикальным зрачком глазами (единственная наглядная примета бастет, которой наградил ее отец, не считая магии оборотней). — Умение сражаться, не отступать пред врагом, идти, не оглядываясь, к цели — вот главные черты, которые достойны настоящих дроу.

Илга невольно вздрогнула от ее неожиданно жестко прозвучавшего голоса.

Элли взглянула на подругу и вдруг лукаво улыбнулась:

— Вот … и они тоже повелись. А, впрочем, — эльфийка вздохнула, — здесь, скорее всего, сыграл роль тот факт, что Верховной Матери Скользящих В Тени необходим был шпион в храме Холодного Пламени.

Илга облегченно перевела дыхание:

— Я всегда восхищалась твоей хитростью. А что теперь?

— Ты же знаешь, мне было необходимо примкнуть к одному из сильнейших домов, чтобы получить от его жриц магическую силу дроу. Я никогда не перестану искать того, кто предал моих родителей. Найду и отомщу, — зло проговорила Эльфийка. — И … я не вернусь в храм, Илга, — вдруг тихо добавила Элли, — не могу … и не хочу. Связалась тут кое с кем. Узнала, что тебе помощь нужна. Ну и отправилась на поиски. Я уже несколько дней за тобой наблюдаю. Как выведала, куда направляешься, сразу вперед побежала — на разведку. Да вот от Харида не уберегла. Вампирюга — личная ищейка Тарелия. Хитрый, гад, пронырливый. В любую щель проберется.

Элли взглянула на Илгу и, кивнув на косу, потребовала:

— Твоя очередь.

Илга посмотрела на гряду, тянувшуюся вдоль горизонта. Туда, где, по ее предположениям, должен стоять утес с замком принца. Вздохнула и начала рассказывать:

— Меня отправили, чтобы я взглянула на принцев. Во время инициации с Тарелием произошло невероятное — он начал трансформацию. Но когда он вошел во вторую стадию и уже не мог контролировать себя и видеть окружающее, над ним появилась тень, — Илга говорила тихим, задумчивым голосом. Перед ее глазами вновь проходили события тех дней. — Внутри тени было более темное пятно, в котором угадывался силуэт мужчины. Эвлонд метнул кинжал, потому что тень потянулась руками к Тарелию. Но призрак исчез так же внезапно, как и появился. Просто растворился. Я вскрикнула, призывая внимание Тарелия. Ты же знаешь, как влияет мой голос на чистокровок. Он поднял голову и отклонился. Я поймала кинжал. Я рассчитывала, что на этом все и закончится … но Тарелий, даже не обратив внимания на то, что с ним произошло, схватил меня и умчался в свой замок. Там он, — Илга запнулась, — он повел себя очень странно, Элли. Я, конечно, понимаю, что мужчины стремятся подчинить себе женщину. Сразить, обескуражить напором, чтобы она даже не успела понять, что происходит. Но Тарелий ведь не простолюдин. Он умный … — Илга вздохнула.

— И красивый, и сообразительный, смелый, упорный и не теряется … прохиндей! — закончила за нее Элли.

Илга удивленно взглянула на подругу.

— Ты рассказывай, рассказывай, — подбодрила ее Элли. — И что же было дальше?

— Он был слегка неадекватен. Мне пришлось привести его в чувство. Но он все же наложил свою печать на мою ауру, и вот, — Илга перекинула косу на грудь. В плетении косы угадывался магический узор рода Огненных драконов. — Когда мы вернулись в столицу, он оставил меня на балконе. Я скрылась. Целых два месяца на меня велась охота. Меня прятали в доме симбы и цейликан. Потом я решила отправиться на поиски Эвлонда.

Элли, что-то происходит! — воскликнула вдруг Илга. — Что-то очень плохое! Я чувствую это. Но впервые не могу разобраться. Не могу предугадать, что будет дальше. Я даже в себе запуталась. Понимаешь? У меня такое чувство, будто я стою на краю бездны, а она смотрит на меня своим жутким взором и тянет, тянет в свою черную пасть.

— Не паникуй, подруга, — твердо и уверенно произнесла Элли. — Сколько раз нам приходилось выпутываться из разных передряг? Справимся и на этот раз.

Илга невольно улыбнулась. Да, это правда. Ей и Элли нелегко приходилось в храме Холодного Пламени. Темные эльфийки с приходом к власти Саллии утвердили свой порядок, принятый в подземном мире. Коварство и тайная борьба за внимание Матери-хранительцы среди младших жриц ими явно не приветствуется, но исподволь всячески подогревается. И чем гнуснее и коварнее поступок, тем ближе ты становишься к Матери. Ненависть и подозрительность, злоба и жестокость царят во владениях темноэльфийской Верховной Хранительницы. Жрицы ведут между собой постоянную борьбу за выживание. В храме не редки убийства, подлые — исподтишка.

Еще в самом раннем детстве Илга сошлась с Элли. Эльфийка была полукровкой. Ее матерью была темная, а отцом — фера из рода Черных Кошек.

Элли было всего шестьдесят лет (подростковый возраст для эльфа), когда ей приказали взять Илгу на воспитание. Такое послушание было крайне неудобно и хлопотно, ведь жрицы проходили обучение у мастеров боевых искусств и магинь. Приходилось тратить время на младенца вместо тренировок и самостоятельных занятий. Но Элли привязалась к Илге и вскоре обнаружила ее дар. Первое время она скрывала его даже от Матери-хранительницы, используя для своей безопасности. Когда же Илга подросла, утаивать ее особенность стало опасно, и Илгу передали жрицам-магиням. Но, даже несмотря на это, девочки не перестали любить друг друга. Они были как сестры в том жестоком и мрачном мире, куда забросила их судьба. Не раз Илга спасала Элли от беды, та же, будучи во много раз сильнее Илги физически, защищала ее от жестокости храмовниц.

— Мне страшно, — прошептала Илга. — Я ума не приложу, зачем понадобилась Тарелию. Он может выбрать любую девушку из знатного богатого дома. Зачем ему безродная? Ведь он мог бы просто сделать меня своей наложницей или любовницей.

В полных слез глазах Илги плескалась растерянность, тревога и боль. Дроу хмуро посмотрела на нее и начала свой рассказ:

— Превращение Тарелия стало новостью номер один. Её до сих пор обсуждают во всех домах, — эльфийка, загадочно прищурила глаза. — И даже предательский поступок Эвлонда потряс империю меньше, чем это. В конце концов, в мире, где жителями являются одни нелюди, коварство и жестокость всем привычны. — Элли недобро усмехнулась. — Мне удалось кое-что узнать об этом происшествии, забравшись в библиотеку жриц дома Скользящих В Ночи.

На сегодняшний день род Огненных драконов является самым древним из всех родов этого мира. Нелюди не такие долгожители, как Огненные. А в роду правящей семьи за десять тысяч лет сменилось лишь четыре поколения. Прадед — первый император, дед — Эстарий, Эвтелий и собственно Эвлонд и Тарелий.

Никто из ныне живущих уже не помнит о первых годах правления Огненных. Только тайно сохраненные книги и свитки еще берегут скудные сведения о тех событиях.

Так вот, до прихода Огненных в нашем мире жил особый род разумных драконов. Небольшой по численности клан обитал в горах архипелага Снежных Утесов. Во многом стараниями этих драконов человеческий род и существовал. Драконы защищали людей от охотящихся на них нелюдей по одной простой причине: человеческие девушки, не все, но избранные, участвовали в ритуале инициации молодых драконов.

Девственницы, наделенные особой силой Астры, становились «Неприкосновенными» — зеркальное отражение нынешних «Свободных». Они жили в построенных для них замках. Им всячески угождали, они пользовались неограниченной свободой и властью. Хранительницы своей чистоты и невинности входили в своеобразный жреческий клан, избравший своим божеством Астру и превратившийся со временем в храм Холодного Пламени.

— Каким образом?

— В инициации могли участвовать только девушки пятнадцати — восемнадцати лет. Те, которые переступали этот возрастной рубеж, но не желали возращения к людям, жили в отдаленном обиталище. Со временем они стали принимать в свое сообщество обездоленных и обиженных мужской тиранией женщин и сирот из нелюдей. Так и был создан Храм. Они поселились среди непроходимых песков центральной пустыни, закрылись магическим щитом. И только самым сильным и смелым из мужчин позволялось выбрать себе невесту из тех, кто соглашался вернуться в мир.

Сам ритуал инициации дракона был очень примечательным: при огромном скоплении народа и под магическую мелодию рода к нему подводили девственницу, между ними происходило невероятное мистическое действо единения, и из простого дракона он становился разумным. Мог разговаривать, перевоплощаться, учиться.

Илга с изумлением слушала Элли, широко распахнув глаза.

Огненные, естественно, не захотели терпеть конкурентов. Они смяли их защиту и тем самым вольно или невольно открыли к человеческим поселениям доступ вампирам и всем темным, а разумных драконов просто уничтожили. Немногие из людей смогли спастись, вовремя сообразив, что смешение крови — единственный способ выжить.

Вообще, правление Огненных в первое тысячелетие было отмечено жестоким террором и притеснениями. У вампиров и темных эльфов были отняты власть и территории. Некоторые наиболее свободолюбивые народы были полностью уничтожены, другие изгнаны на дальние острова и архипелаги. И лишь со временем, когда на трон взошел дед Эвлонда и Тарелия — Эстарий, наступило некоторое затишье, а при Эвтелии империя стала такой, какая она сейчас. С прихода Огненных прошло десять тысяч лет. Сменились многие поколения нелюдей. Все забылось. Теперь все довольны. Но в тайных книгохранилищах еще можно отыскать сведения о тех страшных временах.

Эльфийка неуверенно взглянула на задержавшую дыхание Илгу и, словно решившись, продолжила:

— Есть еще кое-что. В одном из манускриптов, хранящемся в особом секторе (даже не спрашивай, как я туда попала), я нашла запись. Это были воспоминания некой Айситерры — матери-наставницы юных весталок. Ей довелось пережить последнее сражение между Огненными и Разумными.

В воспоминаниях она описывает последние мгновения жизни своих воспитанниц. Девушки до последнего момента поддерживали Разумных, образовав магический круг. Но после их гибели, не желая оставаться в живых, жрицы прокляли Огненных и, призвав Астру, принесли себя в жертву, усилив тем самым проклятие.

— И что же это за проклятие? — едва слышно спросила Илга.

— «Когда огненный дракон обзаведется двумя головами, в этот мир вернется одна из весталок. Двуглавый дракон не сможет противостоять ее притягательной силе. В борьбе за ее сердце одна голова пожрет другую, но и сама не выживет, сгорев в огне неистовой страсти. Оставшись без главы, род Огненных станет настолько слаб, что будет надолго порабощен и на себе испытает всю горечь угнетения. А потом Огненные пришельцы будут полностью истреблены».

Илга испуганно и как-то жалобно взглянула на Элли:

— Ты же не хочешь сказать, что я …

— Суди сама, подруга, ты появилась в нашем храме при весьма загадочных обстоятельствах — это раз. Тарелий обернулся при твоем присутствии, огромном стечении народа и звучании гимна своего рода — это два. Он потерял самообладание, как только увидел тебя, и заметь, ему и в голову не пришло просто взять тебя, как поступил бы на его месте любой из лордов высшей аристократии по отношению к простолюдинке. Он заявил на тебя права — это три. С твоим появлением между принцами тут же вспыхнули разногласия — это четыре. Тебе этого мало?

— Ну, разногласия у них были и прежде, — неуверенно проговорила Илга. — Тарелий жутко завидовал Эвлонду.

— Да? — удивилась дроу. — Но тогда он тщательно скрывал это и не собирался бросать брату вызов. А теперь … Слушай!!! — Элли пораженно округлила глаза. — А не он ли сам и отрезал волосы императору, чтобы подставить Эвлонда?!

— Нет, — Илга покачала головой, — в таком случае его магический фон изменился бы и он стал намного сильнее. Скрыть такое невозможно. Нет, это сделал кто-то другой. Причем, кто-то очень близкий. Если бы кто-то из других нелюдей попытался сделать это, его бы просто разорвало от мощи драконовой магии. Именно поэтому никто за все годы правления так и не бросил им вызов, несмотря на то что численность Огненных была и остается не так уж велика. Тем более, что почти все они уже давно потеряли чистоту своей крови. В империи из пришлого рода осталось только четыре чистокровных дракона, Элли. Огненные УЖЕ теряют свою силу. Если принцы не смогут поделить титул и погибнут, власти Огненных придет конец и без моей помощи.

Эльфийка сузила кошачьи глаза.

— Откуда такие сведения?

— Я жила в доме, где шестеро из восьми служат в Дневном Патруле, а седьмой — бывший начальник личной охраны императора. Мать этого семейства — глава всей агентурной сети Верховной Хранительницы Камня Равновесия и лидер «Сопротивления» ей же.

— Та-ак, — протянула эльфийка, — если никто, кроме самих же Огненных, не может принять в себя силу императорской власти, тогда не возникает никаких сомнений — это сделал Эвлонд!

— Или кто-то из сопредельного мира, — прошептала вдруг Илга, — кто-то настолько сильный, что для него магия Огненных не страшна.

Сказала и тут же замолчала, пораженная своей мыслью.

— Глупости, подружка, — скептически отмахнулась Элли, — зачем в таком случае Эвлонду скрываться?

— А в таком, что узнай нелюди о потере магической силы императором и его наследниками, на империю тут же нападут! Армии у нас как таковой нет. Эвтелий и Эвлонд бессильны. Тарелий, по мнению многих, неопытен и несерьезен. Империя беззащитна! Если принять во внимание такое развитие событий, то Эвлонду только и остается, что скрываться. Так он защищает род Огненных и само государство от гибели. Пока на этой земле считают, что сила араитов все еще с ними, на Империю никто не нападет!

Мне нужно найти Эвлонда. Срочно! — Илга решительно поднялась с валуна. — Нужно спешить. Если в игру вступили неведомые нам силы, беды не миновать.

— Зачем кому-то из других миров вредить Огненным? — недоверчиво спросила Элли.

Илга пожала плечами:

— А зачем он когда-то понадобился араитам?

— Ты что-то почувствовала? Да?

— Я еще ни в чем не уверена. Но необходимо поспешить!

— Постой!

Элли вдруг замялась и, отведя глаза в сторону, прошептала:

— Мужчина. Как это? … Каково быть с ним наедине?

Илга удивленно уставилась на Элли.

— В смысле?

— Ну … вы были с Тарелием вдвоем. Как это? Понимаешь, мне очень любопытно. В подземье царит матриархат. Жесткий. Мужчины, хоть и очень сильны, но полностью подчинены строгим многовековым традициям дроу. Немногим из них удается вырваться из цепких коготков женской власти и сбежать на поверхность.

Здесь же совсем другие правила. Я видела власть женщин там и власть мужчин здесь. И мне, если честно, не совсем понятно то влечение, которое испытывают мужчины и женщины друг к другу. Мне казалось, что они скорее должны ощущать в отношениях между собой ненависть или, по крайней мере, отстраненную холодность.

Илга улыбнулась. Элли была для нее больше, чем сестра. Она была единственным близким человеком на всей земле. У них никогда не было секретов друг от друга. Они делились всеми своими сомнениями, радостями, тайнами. Поэтому Илга, вздохнув мечтательно и немного печально, тихо произнесла:

— Это невероятное ощущение, Элли. Разум умолкает. Тело управляет тобой. Оно горит от каждого прикосновения, само отвечает на призыв, тянется за мужскими руками. Хочется, чтобы он никогда не разрывал объятий, чтобы его поцелуи не прекращались ни на минуту. В груди возникает огромный шар, который мешает дышать … Хочется забыть обо всем и никогда не возвращаться с небес.

Элли шумно выдохнула и хищно выдала:

— Хочу себе мужчину! И я выхожу на охоту!

Илга рассмеялась:

— Ну, раз ты взбунтовалась и не собираешься возвращаться в храм, то есть все основания считать, что охота будет удачной.

Потом, встревоженно взглянув на эльфийку, спросила:

— Но ты же понимаешь, чем это тебе грозит? Мать никогда не простит. Это на тебя начнется охота. Ее служки — резвые гончие. И они не отступят. Особенно Зайра. Эта … просто из ненависти к тебе перепашет всю Империю. А Мать казнит. От нее пощады не будет.

Но Элли отмахнулась:

— Кошка я или нет? К тому же еще и дроу — хитрая и коварная. Я ведь недаром заручилась поддержкой сильнейшего дома подземья. Мать не решится испортить с ними отношения из-за какой-то отступницы.

— Вспомни историю своей матери, Элли. Она тоже так думала, когда убегала с твоим отцом. Их смерть, несомненно, дело мести.

— Мести Верховной Жрицы дома моей матери, возможно. Возможно, им отомстил кто-то из клана отца. Я выясню это. Обязательно. Но это кровная месть. Саллии же вскоре будет не до меня, судя по развивающимся событиям.

Девушки замолчали, думая каждая о своем. Немного погодя, Элли спросила:

— Куда дальше, Илга? Где Эвлонда будем искать?

— Не знаю, — честно ответила Илга. — Мне все время казалось, что очень важно добраться до гор. Будем идти, пока не найдем хоть какой-то след.

— Хорошо. Но давай сделаем вот что: выпустим обманку. Пусть все считают, что ты вернулась в храм. И вот. На, надень, — дроу протянула Игле перстень. — Это собьет со следа любого.

Потом Элли вскинула руку, с ее ладони скользнул маленький яркий луч. Взвихрившись, он превратился в крохотный смерч и взмыл в воздух. Через мгновение он исчез в сиянии света Астры.

Девушки проследили за ним взглядом и одновременно надели перстни. Через минуту две гномы среднего возраста, с корзинками, полными трав, развернувшись, отправились в глубь горного кряжа.

… Маленькая пурпурная ящерка, с черными головкой и хвостом, юркнула между камней, обернулась темной тенью и пропала.

Глава 8

Харид вошел в небольшую сторожку Темной стражи и, присаживаясь к столу, одновременно кивнул командиру небольшого караульного отряда, приветствуя его.

— Тар где?

Стражник — полутролль — кивнул в сторону скал, возвышавшихся в полумиле от кордона.

— Камнеломом подрабатывает, — усмехнулся и, отпив глоток из дымящейся паром кружки, добавил, — скоро можно будет все каменоломни закрыть, а преступников распустить.

И словно подтверждая его слова, вдалеке вспухла широкая шапка пыли. Затем медленно осела, обнажая изменившийся ландшафт: там, где только что стояла скала, образовалась яма.

— Случилось что? — Харид изумленно смотрел на заметно вздрагивающие скалы.

— Да, утром известие получил. Призрака, который его принес, сжег на месте. Потом преобразившись в чудовище, вылетел, снеся к стыни и крышу, и полдома. Вернулся только к вечеру, и вот, — стражник снова кивнул на очередную осыпавшуюся с глухим грохотом каменную громаду.

Харид хищно сощурился.

— Утром, говоришь, известие получил? — и, поднимаясь, бросил отрывисто. — Меня здесь не было.

Полутролль понимающе кивнул: кому ж хотелось попасть под горячую руку принца?

Харид стремительно выскочил из сторожки и, свистнув, призвал грифона. Вспрыгнул на спину подлетевшей, но еще не приземлившейся птице, отдал ей короткий приказ и взмыл к небу. Воздух вокруг грифона раздвинулся, и через секунду вампир исчез из виду.

Тара могла так взбесить только Илга. Этой девчонке вновь удалось ускользнуть от принца.

— Горы, она могла уйти только в горы, — как заклинание, шептал Харид, внимательно всматриваясь в скалы.

Он понимал, как ищейки Тарелия могли потерять след Илги: в горах сейчас было много нелюдей. Осень, хоть и поздняя, пора горячая. По берегам горных рек и ручьев как раз об эту пору вызревал редкий сорт ягод, пригодный для маринада жесткого, но невероятно ценного мяса габсса. Грибы, черные, как ночь, и дорогие, как бриллианты, которые шли к столу императора, росли только в преддверии зимы. Некоторые ядовитые травы и мхи, применяемые лекарями и травниками, необходимо было собирать после первых заморозков. Так что горы осенью были самыми посещаемыми местами в Империи.

При достаточно качественной иллюзии, Илга могла легко обмануть тех, кто не обладал его даром — поглощать чужую ауру, а также буквально питаться исходящей от нелюдей энергией. Эту свою особенность Харид прятал от всех. Энергетические вампиры были очень редки в этом мире и считались неуравновешенными душевнобольными, которых необходимо изолировать от общества. Поэтому Харид с детства приучился сдерживать свои порывы, но иногда, когда никто не мог застать его на месте преступления, он позволял себе редчайшее из наслаждений: коктейль из эмоций пытаемого или запуганного несчастливца.

Харид пролетел над несколькими стоянками, где вокруг костров копошились небольшие группки нелюдей. Несколько гоблинов и гномов, согнувшихся под тяжестью вязанок с хворостом, промелькнули и исчезли среди скал. Две гномки в темных кожаных плащах пробирались между валунов, поднимаясь к самой вершине Черного Утеса. Но вампир лишь мельком взглядывал на них и мчался дальше: его интересовал одинокий путник. Пролетев еще немного, Харид вдруг резко развернул грифона: гномки! Две гномки шли не вниз, а вверх, к вершинам скал, несмотря на вечер. Но там не могло расти ничего, что заинтересовало бы этих почтенных хозяек.

Харид резко снизился и, оставив птицу за выступом скалы, притаился.

— Когда ты посмотришь на него, что будем делать дальше? — спросила та, что была повыше ростом.

— Я думаю, нам нужно будет вернуться в столицу и действовать по обстоятельствам, — ответила гномка помоложе. — Меня все время терзает непонятная тревога. Я не могу разобраться, с чем это связано. С тем, что Тарелий намерен упрятать меня в своем замке, что Эвлонд, возможно, причастен к преступлению, или с отношением императора ко всему происходящему, а может, и с общей нестабильной обстановкой в Империи.

И у вампира не осталось сомнений: он нашел ту, за которой был готов пойти на край света.

Харид вышел из-за камня, когда Илга с попутчицей уже прошли мимо него, даже не подозревая об опасности.

— Добрый вечер, уважаемые, далеко путь держите? — ласково проговорил вампир и улыбнулся, хищно, жестоко, даже не скрывая выступивших клыков. Его глаза загорелись лихорадочным блеском. Руки мелко дрожали. Нос втягивал воздух, нервно трепеща крыльями ноздрей. Харид едва сдерживал себя.

Не обратив внимания на мгновенно перевоплотившуюся в кошку Элли, он смотрел только на Илгу. Эльфийка, издав низкий рык и шипение одновременно, бросилась вперед. Но вампир лишь вскинул руку ей навстречу, и кошка, словно наткнувшись на невидимую стену, упала на камень, обмякнув, и соскользнула с него по другую сторону. Илга не могла видеть со своего места, дышит Элли или нет, и ее сердце сжалось от тревоги за нее.

— Итак, мы одни! — ощерился Харид.

Илга со страхом посмотрела на вампира. Его лицо постепенно преображалось. Глаза стали глубокими, как омут, с жутким кровавым отливом, черты становились резче, рот шире, зубы острее — приметы редчайшего смешения двух самых злобных рас на планете: вампира и аора, то есть энергетического вампира.

Харид с непередаваемым блаженством втянул в себя запах Илги, подойдя почти вплотную. Не отрывая от девушки взгляда, вампир сорвал с её руки перстень. Иллюзия спала.

— Страх! От тебя пахнет страхом. Но я хочу ужаса! — Харид схватил Илгу на горло и, приблизив ее лицо к своему, вперил в нее свой ужасающий взгляд. — М-м-м, какой букет. Оказывается, чистокровные люди были так впечатлительны. Я всегда восхищался богатейшим эмоциональным разнообразием, присущим только полулюдям, но то, что я чувствую сейчас, не поддается описанию.

Я счастлив!

Харид долго смотрел Игле в глаза. До тех пор, пока ее взгляд не затуманился и она не потеряла сознание. Тогда вампир с видимым разочарованием отпрянул от ее лица и, прижав к себе ее безвольное тело, почти с раскаянием пробормотал:

— Прости, крошка, но я не смогу остановиться. Прощай, — и с этими словами впился в ее горло. Едва первые капли попали ему в рот, вампир перестал осознавать окружающее: кровь человечки оказалась восхитительнее всего, что он когда-либо пробовал.

***

Багровое солнце тускло освещало коричневые скалы. Темно-красные волны мерно накатывали на почти черный берег. Ни деревца, ни кустика, ни травинки — пустыня, холодная и равнодушная. Вечные сумерки царили в этом далеком мире.

Эвлонд стоял на выступе высокой скалы. Ветер рвал его широкий плащ. Под ним развернутым строем проходили войска. Боевые расчеты из орков и нагов, темных и лесных эльфов. Вздымая тучи пыли, шли колонны облаченных в доспехи солтонов, с коваными наконечниками на бивнях, и соргов, управляемых гоблинами и троллями. В небе проносились боевые ящеры с седоками и без. На волнах качались легкие и тяжелые суда, с полным комплектом оружия на борту.

Рядом с Эвлондом стояло с десяток командиров.

— Я доволен, — мрачно проговорил Эвлонд. — Сохраняйте полную фактическую готовность войск. Вы можете понадобиться в любой момент.

С этими словами Эвлонд резко развернулся и шагнул прямо в скалу. Камень слегка вздрогнул, разойдясь рябью, и поглотил его высокую фигуру. В тот же миг Эвлонд вышел из скалы в небольшой пещере среди черных скал ваджайских гор.

Астра клонилась к закату. Несколько темных туч крадучись плыло у самого горизонта. Воздух звенел чистотой и ощутимым морозцем.

Эвлонд с явным удовольствием вздохнул полной грудью. Развернувшись, отвязал повод киэра от вбитого в стену пещеры крюка. Могучий жеребец, нервно вскинув голову, заржал, но принц твердой рукой схватил его под уздцы и легко вскочил в седло. Киэр подошел к выходу из пещеры, распахнул широкие крылья и без разбега взмыл в поднебесье. Используя потоки воздуха, крылатый скакун помчался вперед темным вихрем.

Внезапно Эвлонд резко натянул поводья. Он почувствовал, как чуть в стороне от его пути всплеснулась яркая волна ужаса и боли. Такие ощущения могли быть у нелюдя только при нападении вампира — это было преступлением. Не раздумывая, Эвлонд развернул коня и бросился вниз. Через минуту он увидел вампира, который держал в руках тоненькую девушку, жадно прильнув к ее шее.

Не ожидая, пока киэр коснется ногами земли, Эвлонд соскочил с седла и одним движением меча рассек увлекшегося вампира пополам. Подхватил на руки упавшую было девушку. Она широко распахнула огромные синие глаза, прошептала: «Эвлонд», — и потеряла сознание.

А Эвлонд стоял оглушенный и ослепленный. Он потерял связь с миром. Забыл, кто он и зачем живет. Для него все утратило значение. Все, кроме той, которую держал на руках.

Киэр толкнул в спину и тихонько фыркнул. Эвлонд остался неподвижным. Киэр заржал и больно прикусил плечо. Эвлонд вздрогнул. Киэр мордой потянулся к девушке. Эвлонд очнулся и резко выдохнул, теперь уже от ужаса: она умирала. Сошедший с ума вампир Тарелия выпил почти всю ее жизненную энергию, а кровь оставил напоследок.

Эвлонд знал, что ему следует сделать, и страшился этого. Он не привык быть зависимым от кого-либо, но сейчас понимал: стоит ему только прикоснуться к этим маленьким и столь бледным сейчас губам, и он без остатка и бесповоротно потеряет себя.

Киэр сильно ткнул в спину, заставляя его решиться: он чувствовал, что девушка едва жива, и торопил принца.

Эвлонд приблизился к губам незнакомки и прикоснулся к ним. Затем, сильно зажмурив глаза, начал медленно делиться с ней энергией. Он почти видел ту светлую золотистую струйку жизненной силы, что растекалась по телу девушки. Вот она едва заметно вздрогнула, вздохнула неглубоко, ее тело напряглось, оживая.

Эвлонд остановился, с трудом заставив себя оторваться от ее губ. Запах девушки кружил голову, но он резко отпрянул от нее, посадил, не разжимая рук, в седло, затем взлетел в него сам. Девушка все еще была без сознания, но он знал, что теперь она вне опасности.

***

Илга давно пришла в себя, но не решалась открыть глаза. Ощущения были странными. Словно она до этого дня смотрела на мир сквозь тонкую вуаль. Теперь же все ее чувства были обострены до предела. Она словно очнулась после долгой, тяжелой болезни.

Тихонько вздохнув, она проследила за потоком прохладного воздуха, вливающегося в ее легкие. Приподняв руку, с удивлением отметила, что это далось ей невероятно легко и естественно. Как будто ей до этого дня приходилось таскать на себе многопудовую броню, а она так свыклась с нею, что уже не чувствовала тяжести.

Илга распахнула глаза. Прямо над ней свисал полог из тончайшей ткани. Ткань была золотой, и по ней были разбросаны редкие розовато-бежевые цветы. Илга с удивлением поняла, что и цветоощущение стало намного ярче.

Жрица прислушалась: где-то далеко звучала приятная музыка и слышался шум воды, стекающей с высоты в водоем.

Решительно отбросив покрывало, прикрывающее ее ноги, Илга поднялась с постели. На ней оказался голубой хитон в пол, из тонкой ткани и схваченный на плечах в несколько складок золотыми пряжками.

Илга осторожно огляделась. Комната, в которой она находилась, была обита плотными гобеленами, на которых были изображены странные пейзажи. Пол устлан коврами с длинным ворсом. Прямо напротив широкой кровати обнаружилась ажурная арка с тяжелыми шторами, скрывающими выход.

Она помнила все, что с ней произошло до того момента, как вампир вгляделся в ее глаза. И теперь ее мучили вопросы: что это за место? Как она сюда попала? И чем это может ей грозить?

Илга на цыпочках прокралась к выходу и выглянула в длинный, забранный деревянными панелями коридор. Музыка слышалась с правой стороны. Илга решила исследовать противоположный ход. Ей было необходимо найти свои вещи и сбежать. Где-то там, в горах, ее ждала Элли. Илга знала, что ее подруга жива: она не чувствовала боли от ее потери.

Ступая бесшумно, Илга кралась по длинному изогнутому проходу. Справа и слева от нее то и дело попадались арки, ведущие в различные помещения.

Илга мельком заглядывала в комнаты. Там оказалась столовая, с большим круглым столом посредине и посудными шкафами. Библиотека с камином, несколько спален и гостиных, обустроенных в разных стилях. И ни одного окна! И ни одной двери!

Под конец прямо по проходу оказался тупик, с аркой во всю ширину коридора. Илга осторожно приблизилась и замерла от восторга. Перед ней открылась большая пещера, залитая приглушенным светом. Все ее дно являло собой озеро с прозрачной темно-синей водой. С потолка противоположной от входа стены стекали тонкие струйки водопада. Несколько больших мотыльков, сотворенных магией, порхали над водой, создавая неповторимые иллюзорные блики по стенам и поверхности озера.

Невольно полюбовавшись на игру тени и света, Илга развернулась и пошла назад.

Глава 9

Эвлонд сидел, сжав руками голову, и вчитывался в строки лежавшего перед ним документа.

«Пятнадцатый день седьмого месяца 5104 года Четвертой эпохи.

Двести лет незримого присутствия на Тиане во владениях человеческого короля Инаиля не прошли для меня даром. Я даже не знаю, так ли дороги мне теперь далекие планета и родина, которые я покинул совсем молодым метаморфом, чтобы отправиться в этот мир тайным соглядатаем.

Я помню Инаиля младенцем. Юным, восторженным и нетерпеливым принцем. Перед моими глазами проходило его взросление. Его восшествие на престол и многие годы мудрого правления.

Драконы, живущие на ближайшем от островного государства Инаиля архипелаге, всегда являлись его частыми и дорогими гостями. Должен признать, что дружба между этими столь различными расами удивляла и удивляет меня до сих пор.

В мире, где царят жестокость и неравноправие, добрые отношения меж столь грозными и сильными созданиями, как драконы, и самыми слабыми и незащищенными из всех существ, живущих на этой планете, — людьми, просто поразительна!

Но самое странное, что мне удалось увидеть, это то, с каким уважением и нежностью драконы относятся к человеческим женщинам. Невозможно себе представить, чтобы такие огромные и мощные звери были так трогательно трепетны по отношению к ним.

Конечно, можно все отнести к так называемым эмоциональным и энергетическим связям, но у столь разных видов и при столь отличающемся образе жизни, привычках, пище, наконец, об этом не может быть и речи.

Драконы дики и неразумны от рождения. Но некоторые из них, получают от человеческих женщин удивительный дар: при определенных условиях, в отрочестве, девушки воздействуют на них на каком-то непонятном для меня уровне подсознания. Драконы преображаются буквально на глазах. Становятся уравновешенными и мирными, но самое главное, — они становятся разумными. Учатся говорить сначала на человеческом языке, потом усваивают все языки народов этого мира. Со временем драконы могут воспринимать любую информацию.

Старые драконы отличаются доблестью и благородством, неизменной мудростью, обладанием тайными знаниями и сверхмощной магией.

Хотя не все человеческие женщины, как, повторюсь, и не все драконы, могут участвовать в ритуале пробуждения разума. Возможно, для этого нужно обладать некой неизвестной мне духовной особенностью, как у людей, так и у драконов.

Но что я могу сказать с полной уверенностью: драконы до последнего вздоха готовы защищать любую из женщин.

И это поразительно!

Второе число восьмого месяца 5104 года Четвертой эпохи.

Давно не писал в дневнике. Но события, произошедшие в царстве Инаиля, оправдывают меня.

Несколько месяцев назад Инаиль в качестве подарка получил созданный старым магом-драконом удивительный артефакт, позволяющий человеку безопасно путешествовать во времени и пространстве. Саэнна Бьянна Деаргет, создавшая Тропы соединившие миры нашей вселенной, многим существам даровала такую возможность. Но люди Тианы слишком слабы, чтобы пользоваться Тропами без артефакта.

Инаиль, забросив все дела королевства, на несколько дней исчез с планеты.

Каким же было удивление его подданных, когда спустя неделю, король возник посреди тронного зала в сопровождении двух прекраснейших на свете женщин. Оказалось, что правитель за время своего отсутствия не только успел жениться, но у него уже и дочь родилась!

Придворные, как, признаюсь, и я сам, долго пребывали в глубоком шоке. Но король быстро вошел в прежний ритм своей венценосной жизни, и почти все стало по-прежнему.

Королева оказалась приветливой и скромной. Дочь — веселой и жизнерадостной четырнадцатилетней девушкой. Придворные приняли их с открытым сердцем. Что было совершенно естественно при том невероятно умиротворяющем воздействии, которое эти женщины производили на суровых жителей человеческого государства.

Я же невольно возрадовался такой перемене в жизни Инаиля. Рядом с женой и дочерью он становился другим. Его глаза лучились любовью и заботой. Смягчался его вспыльчивый и властолюбивый характер. Крутой нрав таял от одного слова и взгляда королевы.

Мне приятно видеть в нем такие изменения, потому что, хотя он и не может меня видеть, и я не могу с ним общаться на равных, но он давно стал мне дорог как брат.

Одно меня настораживает: как-то воспримут появление жены и дочери его друзья-драконы. Королева все же не из этого мира.

Пятый день десятого месяца 5104 года Четвертой эпохи.

Сегодня долгожданный день инициации драконов. Люблю этот праздник!

***

Вечер. Не хотел писать. Устал. Но невероятное происшествие не даст уснуть, пока не опишу все, что случилось на празднике.

Во владениях Инаиля уже все прослышали о жене и дочери, приведенных им из неведомого мира. Слух об их необычайной красоте разлетелся по всем островам в считанные дни. Естественно, на посвящение драконов собралось невероятное количество зрителей: ведь это был и первый выход королевы с принцессой.

Должен признать, что внешность этих женщин столь поразительна, что желание увидеть их мне совершенно понятно.

Местные люди несут на себе печать своего сурового мира. Все они очень крепкого телосложения и широки в кости, сильны настолько, насколько может быть сильным чистокровный человек. Суровы и сдержанны в выражении эмоций. Черты их смуглых лиц резкие, словно вырублены из твердейшего мраморного дерева. Глаза черные или темно-карие. Волосы по большей части темных оттенков, густые и непокорные. Если бы не значительный рост и не отсутствие бороды, людей можно было бы сравнить с гномами.

Королева же является их полной противоположностью. Невысока, но удивительно изящна. Талия столь тонка, что ее можно обхватить ладонями. Алые губы небольшого рта непроизвольно притягивают взгляд. Волосы необычайного медово-золотистого оттенка и большие голубые глаза в сочетании с бледно-розовой кожей производят неизгладимое впечатление.

Король рядом с ней выглядит неимоверно огромным и могучим, этакой горой мышц, причем очень злой горой, так как с первых же минут своего с ней появления не терпит даже взглядов в ее сторону.

Принцесса унаследовала от матери всю ее красоту и грацию. Только волосы ее не медовые, а русые, с золотистым оттенком. Такие волосы я видел, когда проходил практику после академии в одном далеком мире, где обитают только люди.

На небольшой необитаемый остров, предназначенный только для церемонии инициации, драконы тоже явились почти в полном составе. Площадь не могла уместить всех желающих, и многие из зрителей разместились на окружавших ее скалах и деревьях.

На плацу, в соответствии с правилами, расположен магический лабиринт, выложенный из особого камня. Драконы, достигшие подросткового возраста, сидели в его центральной части, образовав широкий круг.

Жрицы вышли из храма, высеченного в скале, в длинных белых мантиях и под особую ритуальную музыку прошли по всем кругам лабиринта, произнося нараспев слова заклинания.

Войдя в круг, жрицы тесно встали в его центре. Драконы, закрыв глаза и вытянув шеи в их направлении, застыли в ожидании. Все смолкло. Тишина. Только ветер свистит в скалах да где-то вдалеке кричат птицы, проносясь над холодными волнами океана.

Камни лабиринта начали накаляться. Тонкая магическая пелена окутала площадку, скрывая от зрителей основную и тайную часть ритуала. Через несколько минут дымка развеялась и с десяток драконов, понурив головы, направились к своим родичам.

В этот-то момент и произошло событие, так поразившее всех.

— Стойте! — разнеслось по площади.

Голос, звонкий, чистый и столь мелодичный, что все застыли от восторга. Странное ощущение чего-то необыкновенного и волшебного разлилось мгновенно по всему острову.

Через минуту принцесса стояла в центре лабиринта. Ее хрупкая и крошечная фигурка казалась на фоне огромных драконов почти нереальной. Даже цветочные эльфы воспринимались бы рядом с ними реалистичней, потому что эти микроскопические создания были более привычны для нас.

А принцесса, не проявляя никаких признаков страха, обошла всех не прошедших инициацию драконов и что-то ласково им прошептала, пальчиками прикасаясь к их удивленным мордам. И случилось чудо: все драконы не только замерли, перевоплощаясь, как и их товарищи, но сделали это намного быстрее. Через несколько мгновений на месте огромных драконов стояла группа подростков в человеческом обличье. Они низко поклонились принцессе, выражая ей почтение, и вдруг заговорили на незнакомом языке. Но принцесса их понимала и, что-то отвечая, весело улыбалась.

Девятый день седьмого месяца 5105 года Четвертой эпохи.

Принцесса по просьбе драконов ушла в храм весталок. Король и королева, к моему глубокому изумлению, не были против.

Мне всегда казалось, что провести жизнь, не имея семьи и детей, — худшее, что может случиться с разумным существом. Но, наверное, я сужу по себе. Мне одиноко и грустно. Семьи нет. Родины нет, несмотря на регулярно посылаемые отчеты своим работодателям. Хотя с моим происхождением это все же лучшее, что могло со мной произойти. Останься я в своем мире, и неизвестно, как сложилась бы моя судьба, учитывая тот факт, что я не чистокровный, а смеска сильфа и эльфа из клана Воздушных. Смешение рас в нашем мире жестоко карается. Но меня оставили в живых из-за редкого дара: я метаморф. Эта особенность и позволяет мне становиться невидимым и воздушно-легким».

Эвлонд нетерпеливо перелистал несколько листов толстого фолианта и вновь погрузился в чтение.

Первый день третьего месяца 5107 года Четвертой эпохи.

Ужас пронизывает до кончиков пальцев! Стараюсь не поддаться общей панике. Не выходит.

Откуда явились эти исчадия?! Они принесли разрушение, боль и горе в каждую семью этого мира.

Горько и больно осознавать, что ты ничем не можешь помочь (ограничение моих возможностей было непременным условием при перемещении в этот мир).

Я только сторонний наблюдатель. Очень жаль.

Мир пылает в огне. Огненные драконы, араиты, появившиеся прямо из разорванного пространства, намного сильнее и свирепее любого из существ Тианы. Они, подобно сверкающей молнии, проносятся над землей, сжигая в огне непокорных.

Инаиль держится из последних сил, но это трудно. Он не может бросить своих подданных, и я его понимаю.

Огненные нападают на территории Разумных. Местные драконы ожесточенно сражаются, но куда им до араитов — их боевые навыки на минимальном уровне. Ведь прежде у них не было серьезных врагов. Только маги еще кое-что способны предпринять, но их методично уничтожают.

Четырнадцатый день шестого месяца 5107 года Четвертой эпохи

Все кончено. Разумных драконов больше нет. Араиты разрушили все, что было мне дорого.

Инаиль до последнего сражался рядом со своими друзьями. Енсафия погибла вместе с королем, не пожелав спастись.

Люди безоружны перед безжалостными монстрами. Араиты в обмен на их покорность открыли доступ к человеческим поселениям.

Мне приказано переместиться в столицу новой Империи. Но я не думаю, что смогу жить рядом с этими убийцами.

Пора проявить непокорность.

1 день 1месяца 1года Первой эпохи Империи Огненных Драконов.

Сегодня объявлен всеобщий праздник. Империя ликует, зализывая втихомолку раны.

Десятый день третьего месяца 1 года 1 эпохи Империи Огненных Драконов.

Во время последней битвы бо́льшая часть жриц «Острова Посвящения» покончила с собой, собрав большой круг. Знаю, что храмовницами перед смертью было произнесено проклятие, но его сути выяснить пока не удалось.

В храме остались лишь самые юные жрицы во главе с Лайеной. Я остался рядом с ней.

Слышал новость: араиты теряют умение перевоплощаться. Это радует.

Четвертый день тринадцатого месяца 3 года 1 эпохи Империи Огненных Драконов.

Огненные решили навестить весталок. Им необходимо провести ритуал, подобный тому, который жрицы проводили с местными драконами. Император надеется вернуть себе прежние способности.

Жрицы решились на немыслимый поступок, приготовив смертельный сюрприз для узурпатора.

Жаль девочек.

Остальные жрицы все еще в пустыне. Араитам пока не до них. Магический фон планеты стремительно меняется. Нарушена стабильность. Многие разумные существа, как и животные, приобретают необычные умения. Целые поселения нелюдей гибнут от неведомых болезней. Природа взбунтовалась. Астра накаляется, растапливая вечные снега континента. Постоянно бушуют ураганы.

Седьмой день первого месяца 5 года 1 эпохи Империи Огненных Драконов.

Я ошибался в отношении императора. На пробный ритуал он намерен согнать всех жриц, пригрозив разрушить храм Холодного Пламени, расположенный в сердце материка.

Юные жрицы составили малый круг. От своего намерения убить императора они не отказались.

Я также не намерен оставаться в живых, если с Лайеной что-то случится. Не хочу жить в мире, в котором не будет ее. Теперь ни к чему скрывать то, в чем не мог признаться даже себе.

Я люблю ее. Люблю больше жизни. И несмотря ни на что, бесконечно счастлив от этого чувства.

Первый день пятого месяца 6 года 1 эпохи Империи Огненных Драконов.

Этот день настал.

Все собрались на площади.

Решил вести хронологическую запись: может, кому-то это когда-нибудь и понадобится. Но писать самому нет сил. Задействовал магический луч, который и запишет все, о чем подумаю, увижу и что услышу.

Плохо мне и страшно. Не хочется верить, что это последний день ее и моей жизни.

***

Открылся портал, и из черного провала вышел император в сопровождении свиты. След в след за ним его пленник — Полуденный дракон. Этот намного моложе и привлекательней остальных. Можно сказать, совсем еще юный араит. Черты лица мягкие и не искажены злобой. Взгляд чист и спокоен.

Впервые вижу араитов так близко. Необычное сочетание безупречно утонченного аристократизма в манерах и хищного почти злобного взгляда на красивых, но холодных лицах.

В человеческом облике их драконья сущность уже почти не видна. Только на чересчур бледной коже еще заметен нечеткий рисунок чешуи. Длинные золотисто-ореховые волосы заплетены в косы и уложены в кольца. У пожилых в волосах темные пряди.

Старшие жрицы стоят плотным кругом вокруг лабиринта. Среди них много по-настоящему старых женщин (император сдержал слово и собрал всех до единой).

Зазвучала музыка. Двери храма распахнулись, и показались весталки в своих белоснежных одеждах.

Сердце замирает от одного взгляда на ее хрупкую фигурку.

Будь проклято мое бессилие!!!

Весталки медленно и торжественно шествуют к месту инициации. Лайена идет первой, дерзко вскинув голову. Горжусь и любуюсь ею. И страшусь одной только мысли о том, что ждет ее впереди.

О, боже! Этот монстр не отводит от нее восхищенного взгляда!

Но Лайена, даже не взглянув на императора, неспешно проходит мимо.

Боль моя и счастье мое!

Первая группа драконов в центре лабиринта.

Сейчас или никогда!

Жрицы выстраиваются напротив Огненных, настороженно следящих за каждым их движением.

Первое отклонение от правил: девушки берутся за руки. Значит, все-таки решились. Остальные жрицы мгновенно повторили их движение.

Два круга. У Огненных нет шанса!

Император метнул молниеносный и подозрительный взгляд, вскинув в тот же миг руку. Огненный смерч пронесся над головами старших храмовниц. Многие упали, не выдержав жара раскаленного воздуха.

Драконы, которые находились в центре лабиринта, бросились на девушек с появившимися в руках мечами!

И вдруг:

— Я согласен! — голос Полуденного дракона прозвучал необычайно громко.

Император остановил нападение движением руки и медленно развернулся пленному.

— Я согласен, — еще раз проговорил дракон, смело глядя в глаза императору, — но при одном условии: вы отпустите всех жриц!

И тут из круга старших храмовниц вышла Верховная Жрица.

— Мы были готовы принести в жертву себя, — громко и бесстрашно проговорила она, — но погубить весь наш мир мы не вправе. Мы сможем стабилизировать магический фон, но только задействовав вашу магию. Это будет залогом нашей безопасности. Погибнем мы — и мир будет разрушен.

Император несколько мгновений смотрел на Верховную Жрицу, а потом:

— Мы создадим Камень Равновесия при помощи трех магий. Магии Огненных драконов, Полуденного и вашей — это будет залогом нашей безопасности.

— Вы отпустите всех жриц, и мы навсегда уйдем в свой главный храм. Вы никогда не нарушите нашего уединения! В качестве заложника мы просим отдать нам одного из ваших драконов.

— Я останусь в вашем храме добровольно, — выступил вперед Полуденный.

— Тогда в качестве заложницы я возьму одну из ваших жриц, — мгновенно отреагировал Огненный. — Вот эту, например, — И он указал на Лайену.

Мое сердце сорвалось и понеслось куда-то в бездну.

— Невозможно, — спокойно ответила Верховная. — Она одна из сильнейших магинь. Без ее участия ритуал провести будет нельзя. Также все храмовницы, вложившие в камень свои силы, будут вынуждены постоянно находиться подле него, дабы поддерживать его энергию.

Император заметно огорчился, но, взглянув на своих подданных, принял решение:

— Да будет так. Но вы отдадите мне одну из ваших жриц… из тех, кого выберете сами.

Сердце вновь стучит радостно и громко: она будет жить, значит, буду жив и я».

Снова Эвлонд нетерпеливо перелистывает страницы и, найдя нужную, углубляется в чтение.

Дальнейшие записи были размытыми, нечеткими. Обрывочными.

Эпоха Огненных Драконов

Камень равновесия создан.

К моему глубокому удивлению, вместо того чтобы построить для Камня отдельное хранилище, его было решено оставить в храме Холодного Пламени. В этом сосредоточии ненависти к пришельцам. Чем руководствовался владыка араитов — не знаю, но это так.

***

Лайена влюблена. Она сияет от счастья … а я умираю.

Не знал, что любовь может принести только боли. Даже когда осознал, что для меня в жизни нет никого ценней ее, но она никогда не узнает об этом. Даже понимая, что никогда не смогу взять ее за руку, а она не взглянет в ответ в мои глаза, не шепнет «да» и не прильнет в смущении к моей груди. Даже тогда мне не было так больно, потому что я верил, что и она никогда не отдаст свое сердце другому.

Ревность — страшное чувство.

Боль и мука от осознания того, что ты даже соперником стать не можешь. Знать, что она с ним. Что он прижимает ее к своей груди, так как хочешь обнять ты. Гореть от злости, когда ее глаза сияют при взгляде на него. Видеть, как он шепчет одними губами слова любви. Видеть и заживо сгорать от невыносимой муки.

***

Все чаще ухожу из храма. Нет сил смотреть на их счастье.

Я был готов задушить этого дракона собственными руками … если бы мог, но мои руки не способны даже камня поднять, чтобы бросить в его нагло-счастливую морду.

***

Тиана изменилась. На смену бесконечной зимы пришли времена года, как во многих других мирах.

Умеренный климат, без сильных морозов и удушливой жары. Нелюди привыкли и примирились с властью араитов. Постепенно забывают о том, что они принесли им столько горя.

Люди … предали свои идеалы. Забыли о том, сколько поколений их племя хранило чистоту своей крови. Желая выжить, они пошли на смешение крови. Чистокровных больше нет.

Драконы. О, это гордое и грозное племя Снежного Архипелага! Что с ним сделали?! Прежде на всей планете не было существ, способных бросить им вызов, а теперь это мелкие и жалкие извозчики с зачатками слабенькой магии.

Печально.

***

Ненавижу!!!

Я думал, надеялся: молодая. Влюбленность в таком возрасте естественна. Повзрослеет. Станет мудрее. Вспомнит о той жертве, что принесли ее родители, и одумается.

Я думал, что все пройдет …

Я ошибался …

Они решили провести ритуал…

И Верховная Хранительница согласилась!!!

Уверена, что этот союз станет той отправной точкой, которая погубит Огненных. Глупая, недалекая гарсыня!

Ненавижу. Всех!

***

Месть сладка. Месть, растянутая на века, сладка вдвойне!

А если у тебя есть единомышленник …

Мы встретились случайно.

Я сидел, погруженный свои думы, и мрачно следил, как Астра погружается в черные воды океана.

Человеческие острова стали необитаемы. Только птицы да морские животные остались полноправными хозяевами на развалинах древней расы.

Он подошел и сел рядом.

В первый момент я даже не понял, что произошло. Подумалось — случайность.

Но он повернул ко мне голову и грустно улыбнулся. От неожиданности я вскочил на ноги и с изумлением уставился на него.

— Ты видишь меня? — мой голос сорвался от волнения.

— Теперь — да, — ответил он тихим бесстрастным голосом. — Прежде ты был «Светлым», теперь ты «Темный». Мы оказались на одной энергетической волне и можем видеть друг друга.

Я медленно протянул руку и коснулся его плеча.

— Да-да, я не материален так же, как и ты, — улыбнулся странный призрак.

— Я морф. Быть невидимым — просто мое умение, — прошептал все еще пораженный я. — У меня есть тело, а ты похож на духа.

— Ты и не заметил, как утратил свое материальное тело. Это и неудивительно, ведь столько веков быть в непроявленном состоянии чревато последствиями … Хотя, может быть, ты с самого начала не имел здесь физического тела. Возможно, твои хозяева перенесли сюда только твой дух.

— Ты знаешь?

— Я знаю, что ты чужой на этой планете, — он слегка наклонился в мою сторону и потянул носом воздух. — Чужой.

— А ты?

— Я? Я тоже … чужой. Когда-то, очень давно, меня перенесла в этот мир и заточила в центре Черного утеса одна ведьма …

Хотя на моей планете, возможно, прошло не более пяти-шести лет … может, чуть больше, — незнакомец грустно вздохнул. Время относительно. Скомканное пространство … да-а.

Ты хотел бы вернуться домой?

Я пожал плечами:

— Не знаю … наверное, нет. Я пришел сюда совсем молодым. Дома меня никто не ждет …

— А здесь? Что тебя держит здесь?

Я посмотрел на багровый закат. Астра уже закатилась за горизонт, и Налли с Калли вступили в ночной дозор.

— Теперь уже ничто … и это страшно …

— А ты хотел бы отомстить?

— Кому?

— Огненным, разумеется.

Я рассмеялся:

— Как?!

— Я помогу.

— А тебе-то что с этого? Тебе тоже есть за что мстить?

Незнакомец улыбнулся:

— Конечно. Но мне необходимо вернуться домой …чтобы отомстить!

— Кому?

— Всем!

— Содержательно!

— Мы договоримся, — усмехнулся мой странный собеседник.

Мы договорились …

***

Он … оказался чудовищем …

Запрещал называть себя по имени … только господин. Хотя я знал, что зовут его Альм.

Прихоть? Может быть. Не хочу думать об этом в последние мгновения своей жизни.

Он требовал безоговорочного подчинения … а мне было уже все равно …

Магический луч почти исчерпал свой заряд. Мне необходимо описать то, что здесь происходило в последнее время.

Много чего… и я сожалею о многом.

Альм оказался неупокоенным духом. Много веков его тело и душа были заточены в подземельях Черного утеса. После возмущения магического фона Тианы его дух освободился, и теперь жаждал мести.

Я тоже.

В то время я не понимал, зачем в действительности понадобился Альму. Он объяснял наше сотрудничество тем, что слишком слаб, чтобы призвать и удержать сущности, способные вселиться в ауру араитов. Для этого ему был нужен я.

Это было весело. Сначала.

Мы подселяли мелких зловредных или похотливых духов, которые методически разжигали страсть или злобу в наших донорах. Мы питались их эмоциями, поглощали этот энергетический коктейль и становились все сильней.

Альм оказался необычайно сильным колдуном. Со временем я заметил, как он приобретает все более плотное тело. Теперь при желании он даже мог стать видимым. Черной тенью. Мог двигать предметы, управлять животными.

Я загорелся той же надеждой.

К концу правления первого императора чистокровных Огненных уже не осталось. Умело распаляя страсть, мы бросали их в объятия местных аристократов. Подавляя ауру и силу крови араитов, лишали чистокровного потомства.

Мы постарались на славу.

Тех, у кого была достаточно сильная привязанность к своему роду, мы, раззадоривая злобу и ненависть, сталкивали с противником, не уступающим им в мощи.

Император, его семья да еще несколько жрецов оказались самыми стойкими из всех. Неимоверная сила воли и безмерная любовь к жене и детям были самым действенным щитом правителя против всех наших попыток подселить к нему сущность. Своей аурой он ограждал от сущностей и своих близких.

Как мы ни старались, все равно потерпели поражение. С огненной сутью высших араитов не могла справиться ни одна зловредная сущность, так легко порабощавшая остальных Огненных драконов.

***

Как я был слеп и наивен. Как мог довериться такому чудовищу?!

Но все зашло слишком далеко. Постепенно я начал осознавать весь ужас произошедшего со мной …

Только теперь я понял свою страшную ошибку: я питался эмоциями нелюдей — он питался моими! Причем, уже очень давно. И именно он, восстанавливая свое, постепенно поглощал мое физическое тело, делая меня слабым и зависимым. Я был его донором!

В моей памяти до сих пор звучит его злобный хохот при виде моей растерянности. Я оказался полностью подчинен его воле. Я стал его марионеткой!

Какое же это было разочарование!

Я сопротивлялся ему. Я изо всех сил сопротивлялся, но он полностью осушив меня, выбросил из своего логова.

Я стал неуспокоенным духом, не имеющим ни сил умереть, ни желания жить.

Снова одинокий, гонимый горьким раскаянием, неприкаянный и безродный.

Мне оставалось жить не больше месяца. Единственным местом, где мне не было так одиноко и холодно, стал храм Холодного Пламени. Я снова вернулся к своей Лайене. Вернулся, чтобы порадоваться напоследок ее счастью, полюбоваться издали …

К тому времени у Лайены родилась дочь. Это известие повергло в недоумение всех. У высших араитов первым всегда рождается сын. Наследник рода, наследник крови, наследник родовых артефактов. За сыном на свет появляются дочери. И только в случае смерти наследника рождается второй сын.

***

Альм тоже в храме. Что ему здесь понадобилось? Слежу за ним издали. Он не замечает меня … конечно, ведь он думает, что я уже мертв. Но Камень равновесия странно влияет на меня … кажется, я становлюсь сильней.

***

Альм в бешенстве. Теперь я знаю, о чем он мечтал: вжиться в тело молодого дракона. Так он поступал в своем мире…

Он задумал стать одним из араитов, а потом захватить власть. Лайена нарушила его планы, и мне страшно за свою девочку. Альм коварен и беспощаден. Ему нужна власть. Он одержим этим желанием. Но на его пути стоит род Тавери.

***

Колдун отыскал пророчества, сделанные оракулом в первый год правления Огненных.

Только избранные знают первое из них: «Когда род Огненного Дракона вернет себе природную силу и облик, Камень Равновесия утратит былое могущество. Он будет разбит. Этот мир возвратит свой первоначальный вид, и настанет крах Империи. Но только истинный дракон и хранительница, объединив усилия, способны сохранить Камень Равновесия от разрушения. И лишь чистокровный дракон и истая жрица Холодного Пламени смогут опустить камень в сердце планеты, отдав при этом всю свою жизненную силу, и тогда уже ничто не нарушит равновесия этого мира. Империя будет вечной».

Но лишь единицы знали о том, что было и второе пророчество: «В одном роду высшего араита, при живом наследнике, появится еще один сын. В роду другого — первой родится дочь. Обе матери пожертвуют собой, защищая своих детей. Нет силы, которая может разрушить притяжение дракона и его чистокровной избранницы. Два брата начнут войну за драконессу, ибо не смогут противостоять ее обаянию. И только ее истинная любовь и самопожертвование смогут остановить разрушительную войну».

Оказалось, что именно это пророчество было взято за основу проклятия весталок. И оно зазвучало по-другому: «Когда Огненный дракон обзаведется двумя головами, в мир вернется одна из весталок. Двуглавый дракон не сможет противостоять ее притягательной силе. В борьбе за ее сердце одна голова пожрет другую, но и сама не выживет, сгорев в огне неистовой страсти. Оставшись без предводителя, Огненные пришельцы будут полностью истреблены».

***

Сил нет. Последний вздох. И последние мои слова, тому, кто найдет эти записи …

Как много мне хотелось бы изменить … как много ошибок отягощает мое сердце перед уходом …

Но, видимо, где-то там, на небесах, высшие силы распорядились иначе и мне довелось стать участником последних событий. Ирония судьбы. Снова эта коварная дама перетасовывает наши жизни, как колоду карт.

Откуда храмовницы узнали, что камень, созданный тремя видами магии, способен возвращать способности Огненных? Камень черпает из недр Тианы огненную силу раскаленного ядра. Это способствует увеличению силы араитов: ведь огонь — их стихия. Но жрицы знали это с самого начала. И сделали так, что этот могущественный артефакт оказался вне доступности для драконов.

Много веков вершилось их правосудие.

Но все случится так, как должно … Это уже случилось …

Альм, взбешенный тем, что родилась девочка, вознамерился впитать в себя всю мощь Камня. Стать его живым артефактом. После этого ему не было бы равных …

Но Лайена и ее избранник — Полуденный дракон, обеспокоенные чередой странных событий, происходящих в Храме, совершили невозможное … они опустили Камень в недра земли. Теперь на месте его хранилища разлилось озеро с чудотворной водой.

Мир, в котором предстоит жить их дочери, спасен …

Сбылась первая часть пророчества …

Но храмовницы постарались не допустить чтобы Огненные узнали правду: если араит войдет в воды Сулифи к нему возвратятся все способности драконов.

***

Я видел первое перевоплощение Илги … Крохотная девочка-дракон! Это настоящее чудо …

Но я беспокоюсь о ней. Альм коварен и жесток. Поэтому я постарался уберечь дочь Лайены от колдуна. Мое последнее «прости» и «прощай» любимой. Киэр перенес девочку в будущее. Не знаю, на какое расстояние мне удалось ее забросить, но надеюсь, там не будет братьев-драконов и второе пророчество не сбудется. Но я все же постарался обезопасить ее. Я спрятал драконью суть Илги, подавив ее особым заклинанием. Теперь даже она сама никогда не вспомнит о том, что когда-то умела превращаться в дракона, разве что араит поделится с ней своей жизненной силой и пробудит ее истинную сущность. Но это вряд ли когда-нибудь произойдет.

Подавление способностей девочки, подчинение киера и создание временно́го портала отняло у меня все силы.

Хорошо, что я в свое время наблюдал за Альмом. Я хороший ученик … поэтому и сумел создать проход. Альм всегда хотел вернуться к себе на родину и много времени проводил за экспериментами по образованию порталов. Но перед этим он желал стать настолько могущественным, насколько это вообще возможно.

Поэтому хочу предупредить: бойтесь Альма, в каком бы времени и мире вы ни жили… это страшный человек и очень могущественный колдун. Он пойдет на все, чтобы стать …».

На этом запись оборвалась.

Эвлонд в раздумье сжал виски ладонями. Рукописи, которые он читал, ему сегодня передал дед. На вопрос, каким образом они оказались у него, старый дракон сказал, что нашел их всего пару недель назад в своей библиотеке.

Кто стоит за всеми этими невероятными событиями — неизвестно. Но одно, несомненно, радует: теперь Эвлонд хотя бы понимал, что происходит.

Араит встал и прошелся по кабинету.

Что же выбрать? Отказаться от Империи в пользу Тарелия? Возможно, так и следует поступить, но это не решит всех проблем.

Отец добровольно отдал ему трон. На тайном совете было решено провести ритуал по передаче Силы. Волосы были отсечены в присутствии всей коллегии. Жрецы были уверены, что передача власти поможет вскрыть сокрытые в Эвлонде силы драконов. Но тогда ничего не произошло. Эвлонд не почувствовал в себе ничего необычного. Теперь эту проблему можно решить с помощью священных вод озера.

Но Тарелий никогда не простит ни отцу, ни жрецам, ни Эвлонду того, что у него отняли власть таким обманным образом. Он еще слишком юн и неопытен, горяч, скор на решения … он не сможет управлять Империей. Это долг старшего брата.

Илга …

Эвлонд остановился посреди кабинета.

«Я просто обязан отречься от нее … но она единственная чистокровная драконесса … Все мои попытки будут напрасны … Природа драконов такова, что за свою избранницу мы будем биться насмерть. Только она одна может положить этому конец, выбрав одного из нас.

Но сейчас это так не вовремя … я должен попытаться … и должен спасти Империю» …

Глава 10

Тарелий стоял на разноцветном холме и хмуро смотрел на магический полог, за которым раскинулась запретная территория храмовниц. Вчера ему донесли, что Илга вернулась в храм. За легкой дымкой полога виднелись слегка размытые холмы и дюны, почти не отличавшиеся от тех, что находись по эту сторону.

Ни жрецы, ни маги службы магической безопасности, ни другие-прочие мастера — никто не смог разобраться в свойствах кристалла жриц. Это бесило.

Тарелий в нетерпении ждал восхода светила. В его лучах полог сиял ярче. Тарелий надеялся сам найти лазейку…

Странное чувство потери не давало ему покоя со вчерашнего дня … он сгорал от ярости. Допрос Арги Ждэв и темной эльфийки-полукровки, схваченной по подозрению в пособничестве Илге, мало что дал. Обе утверждают, что она вернулась в храм. Обе подтвердили слова Илги о том, что Саллия готова нанести удар по храмам Астры. Но этого мало. Тарелий до сих пор не может понять, каким образом Верховной жрице удается управлять Камнем и менять погоду на планете. Послы многих стран прибывают в столицу, чтобы выразить свою озабоченность. В отсутствие Эвлонда Тарелию приходится разбираться и с этой проблемой.

Ленивая Астра выползла наконец из-за горизонта. Её лучи засверкали, переливаясь в разводах магической защиты, похожей на огромный мыльный пузырь.

Тарелий трансформировался и взлетел над куполом. Темноватая у основания стена сверху была намного светлей и, кажется, тоньше … на самом верху купола — почти незаметная.

Тарелий взлетел повыше и, сложив крылья, ринулся вниз. Боль охватила тело со страшной силой. Казалось, он застрял в густой непреодолимой субстанции, которая жгла его тело миллионами острых игл. Невыносимо жгучее давление сжало тело и грозило раздавить, как мошку, попавшую меж беспощадных тисков. Дыхание прервалось. В глазах заплясали искры…

Он очнулся, лежа на спине. По эту сторону купола было намного прохладней и тише … не слышно пения птиц, шелеста ветра, солнечные лучи обжигали каким-то странным холодным сиянием. Здесь все казалось немного другим …

Тарелий поднялся. Расправил крылья… как будто все в порядке … взлетел и только сейчас заметил далеко впереди отблески на устремленных вверх лепестках застывшего навеки пламени из горного хрусталя.

Мстительно улыбнувшись, Тарелий направился к храму. Он любил внезапные сюрпризы …

***

Илга осторожно подошла к комнате, откуда лилась тихая мелодия. Арка дверного проема была занавешена плотной бардовой тканью. Илга осторожно заглянула внутрь, немного отодвинув занавес. Эвлонд стоял посреди кабинета и смотрел прямо перед собой. На его хмуром лице застыла тревога и решительность. Сжатые кулаки и упрямо стиснутые губы говорили о том, что сейчас он принимал какое-то нелегкое решение.

Илга решительно вошла в кабинет.

— Простите за вторжение …

Эвлонд стремительно развернулся. В его глазах блеснула ярость, тут же сменившаяся какой-то беззащитной и трогательной растерянностью. Увидеть такое выражение на столь мужественном и красивом лице оказалось настоящим потрясением.

Илга запнулась на полуслове и остановилась, едва переступив порог. Несколько долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза.

— Я рад, что вам лучше, — хрипло проговорил Эвлонд. — Теперь вы сможете вернуться в храм. Тарелий уже на пути к нему. Думаю, вам следует поторопиться, чтобы перехватить его. Мой брат не отличается терпением и дипломатичностью. Храм … может не устоять…

Илга улыбнулась:

— Его уже давно следовало бы разрушить. Мне кажется, он утратил свое первоначальное значение. Девочки там несчастливы. Это рассадник ненависти и зла…