Ведьмино Везение (СИ)

Глава 27. Бормир

Месяц Жатвы, Жатвень по Старому Календарю.?

Сорок восьмой год эры Нового Бога.

— Если хочешь услышать моё мнение, то эту тварь надо прикончить. Нет Дара, нет и проблем у нас, — сказал он резко и отвернулся к окну, за которым стелился густой белый, как молоко, туман.

Она хмыкнула за его спиной и насмешливо произнесла:

— Действительно, почему бы сразу не дать Иру шанс выбраться? Избавишься от Дара сейчас, он проявится через год или два. Нам необыкновенно повезло, что девочку принесли сюда. Что мы вообще узнали, что она появилась на свет… — негромко добавила.

Эти слова он воспринял на свой счет и огрызнулся.

— Зеркала молчали, когда она родилась.

— Теперь Ир знает, что мы следим за каждым его шагом.

— И что ты предлагаешь, Дана? — он бросил на нее быстрый взгляд через плечо. — Дар не давал о себе знать около много лет. Наш орден уже не тот, что прежде. Что теперь? Дашь бой?

— Мы её спрячем, — ответила Дана. — Чем ближе Дар к нам, тем короче поводок у Ира. Он уже заручился помощью колдуна.

Мужчина фыркнул в ответ.

— Глупого выскочки и фокусника.

— И тем не менее, Бормир, — в голосе Даны прорезались стальные нотки, — этот выскочка сумел скрыть рождение свой дочери так, что даже ты этого не заметил.

Бормир стоял к ней спиной, но она отчетливо видела, как тот стиснул кулаки от бессильной злобы. Каждую свою неудачу в укрощении отражений он воспринимал очень болезненно и остро. Характером брат пошел в отца.

— Ты хоть понимаешь, что тебе придется бросить всё? — его голос зазвенел от злости. — Ты больше никогда судя не вернешься, пока она не вырастет. Она не стоит того… — он так и не смог закончить фразу. Девочка не стоит того, что будет, если Доминик и Ир доберутся до Даны.

— Да. И я готова на это.

Он ничего не ответил. Просто развернулся и направился к двери, вышел из комнаты, бросив напоследок «делай, как считаешь нужным, сестра».

Когда Веста открыла глаза, первым, что она увидела, был серый грязный, местами облупленный потолок. Голова гудела, неприятно покалывало в висках, и к тому же ей до сих пор чудился едкий запах серы, который, как оказалось позже, исходил от одежды. Она медленно повернула голову, с удивлением отмечая, что находится в маленькой тесной комнате. Из мебели кровать, деревянный стол, заваленный книгами и бумагами, да небольшой комод для одежды.

Веста села в кровати. Последнее, что она запомнила, то, как Бормир бросил что‑то себе под ноги, затем последовала яркая вспышка, резкий запах ударил в нос, а следом земля исчезла у нее из‑под ног… И всё. Дальше вязкая темнота…

Только Веста спустила нетвердые ноги на пол, как появился и сам «колдун». Он замер на пороге, держа в руке глиняный кувшин. Увидев, что девушка уже на ногах, улыбнулся.

— Аа, очнулась. Ну хорошо. Вот держи, — он наполнил одну из кружек жидкостью из кувшина и протянул её Весте. — Это вода. Не бойся. После этой штуковины всегда пить хочется, ага.

Девушка сделала несколько жадных глотков, вытерла влажные губы ладонью и поинтересовалась:

— Где я?

— В безопасном месте, — последовал ответ. — По крайней мере, пока. Сера собьет ищейку со следа, но ненадолго. Мерзкие твари. Всегда их недолюбливал.

Сейчас в свете маслянных ламп — одна стояла на столе, вторая на комоде, ей удалось детально разглядеть лицо Бормира. Он оказался старше, чем показалось на площади. Быть может ему под пятьдесят. Не сразу были заметны седые пряди, морщинки, собравшиеся в уголках глаз, тени усталости и одутловатое лицо…

— Зачем я вам?

— Э, — он улыбнулся еще шире. — Разве так благодарят за своё спасение, Веста? — и поймав на себе изумленный взгляд девушки, добавил. — Хотя, если хочешь, могу звать тебя и Кирой дальше. Вот, — он подошел к своему столу, взял новостной листок и помахал им, — ты теперь знаменита на весь Тимар. Вряд ли бы Дане понравилось это.

Веста открыла рот и закрыла его, не зная, что сказать. Внезапное упоминание Даны выбило её из колеи, тем более, от человека, которого она видела впервые в своей жизни.

— Вы знали мою бабушку?

— Бабушку… — Бормир задумчиво склонил голову. Он облокотился о край стола, скрестил руки на груди. — Как я помню, у Даны не было детей. Таким, как мы, их заводить запрещено.

Веста внимательно посмотрела на мужчину.

Он спокойно выдержал острый взгляд ведьмы. Судя по всему Бормир говорил правду… У него не было нужды обманывать её. Где‑то в глубине души Веста знала, что может быть и так. Было в её историях про родителей нотка фальши, и ведьма намеренно закрывала на это глаза, позволяя себе верить в сочиненную сказку.

— Таким, как вы?

Он кивнул.

— У нас другие заботы. И другие цели, намного важнее личного счастья. По крайней мере, в это верила Дана, когда забрала тебя к себе. Моя сестра всегда отличалась сильной любовью к ордену, — а потом добавил с кривой улыбкой. — Чего нельзя сказать про меня.

Веста изумленно уставилась на него. Дана ни разу не упоминала про своего брата, не смотря на то, что рассказывала часто про своё детство. Но в тех историях у Даны было три сестры, и жили они востоке, где берет начало полноводная и шумная Чертовка. Скорее всего, очередная сказка на ночь, не имеющая ничего общего с реальностью.

— Вижу она тебе не рассказала правду.

— Нет, — Веста покрутила пустую кружку в руках и поставила её на пол. — Если честно, я уже окончательно запуталась, что правда в моей жизни, а что ложь. Вы можете пролить свет на то, что со мной происходит?

Бормир со вздохом отрицательно мотнул головой.

— Прости, нет. Я связан клятвой, которую дал. Я больше не имею прав на эту тайну.

Весту такой ответ не удивил. Она уже начала привыкать к тому, что ответы ускользают от нее в самый последний момент. Тебе кажется, ты подошел к разгадке, но тут оказывается, что до нее еще шагать и шагать.

— Если Дана не моя бабушка, то кем были мои родители? Хоть это вы мне можете рассказать.

— Да. Могу.

Он достал из первого ящика трубку и принялся набивать её табаком. Веста следила за его движениями, чувствуя, как в ней нарастает напряжение. Маленький кусочек правды, о том, какой была её настоящая семья.

Вот Бормир закурил, к потолку поднялся сизым дым, и по комнате поплыл резкий запах.

— Твоя мать хорошая женщина. Красивая. Я видел её всего один раз, когда она обратилась к нам за помощью. Её звали Вивиан. Ты похожа на нее. Она очень тебя любила, Веста, и боялась того, что с тобой могут сделать. Будь у нее иной выход, она бы тебя никогда не оставила. С той нашей встречи я о ней ничего больше не слышал. Не знаю, жива она или нет уже.

— А мой отец?

— Отец… — повторил следом за ней Бор мир и выпустил ровное кольцо дыма. — Я с ним никогда не встречался, но наслышан. Темный человек. Колдун. Одно время говорили, что он продал душу Отверженному. Но твоя мать смогла разглядеть в нем что‑то хорошее, раз влюбилась. Возвращаясь к нему, она верила, что сможет его изменить. Но такие, как он не меняются. Никогда.

— Мой отец жив?

— Да, — последовал ответ.

— И как его зовут?

Бормир бросил на девушку быстрый взгляд. Она сидела, стиснув кулаки, и жадно внимала каждому его слову.

— Не думаю, что тебя обрадует его имя…

— Кто он?

— Доминик. Твоего отца зовут Доминик Руа.

Веста в замешательстве посмотрела на Бормира, посчитав, что ослышалась. Это имя преследовало её в кошмарях, этот темный человек, являлся к ней во снах, он мельках в зеркалах и протягивал к ней свои холодные руки…

Доминик Руа.

Её отец.

«Я не знаю, что должен сделать человек, чтобы его искал Доминик Руа», — так сказал ей в Логове Воров Велизар. Отчасти он оказался прав. Весте ничего особо делать и не пришлось. Она просто оказалась его дочерью.

— Зачем я ему? — спустя некоторое время поинтересовалась ведьма.

Бормир криво усмехнулся.

— Уж точно не для того, чтобы познакомиться с дочкой поближе. Доминик опасен. Но еще опаснее то создание, которое стоит за его спиной.

Веста прикрыла глаза. Вот она правда, к которой она так стремилась. Хочешь, не хочешь, а принимай всё таким, какое оно есть. Её мать, Вивиан… Та самая девушка со светлыми волосами из видения. И Доминик — страшный силуэт, преследующий ведьму в кошмарах. За его плечом всегда маячила тень темного покровителя.

Веста молчала, думая над услышанным. Бормир курил, глядя в окно.

— Что это за орден? Что это за те благие цели, ради которых Дана взяла меня к себе? Или это очередная тайна, спрятанная за семью печатями? — в голосе Весты прорезались звонкие нотки гнева.

Бормир несколько мгновений размышлял над ответом.

— Представь себе, Веста, что существует некая сила. Темная, одержимая, запертая в своей темнице вот уже не одно столетие. И больше всего эта сила мечтает выбраться из своей клетки и уничтожить тех, кто его запер. И всё, что отделяет эту силу от разрушительной свободы, — Бормир сделал жест рукой, — кровь одного человека. Дай ей пролиться в нужное время и в нужный час — дверь приоткроется, и сила выберется наружу. Нашей миссией было сторожить дверь, следить, чтобы никто не пытался освободить того, кто заперт в Отражениях. Дана верила в это, верила, что наша миссия несет исключительно благородный характер, не смотря на то, что орден был ничуть не лучше того, кого пытался сдержать. На наших руках было не меньше крови, чем на руках тех, кто служил Отражениям, — Бормир прервался на мгновение. — Потому, когда Сет принес тебя к нам, я был за то, чтобы прикончить тебя. Как по мне, это избавило нас от множество проблем.

Трубка была докурена, и Бормир вытряхнул отстатки табака. Веста не сводила с него глаз, ожидая продолжения. И оно не заставило себя долго ждать.

— Дана за тебя заступилась. А когда я ослушался её приказа, — он задрал рубаху, показывая Весте уродливый толстый шрам на боку, — то напоролся на меч Сета. Он отчаянно защищал тебя, как и обещал Вивиан. Это был последний раз, когда я виделся со своей сестрой. Меня изгнали из ордена, и больше наши пути не пересекались.

Веста на секунду прикрыла глаза. В горле у нее пересохло, а сердце стучало так быстро, что его стук отдавался в ушах.

— Дана умерла. Чуть больше года назад от лихорадки… — лицо Бормира осталось бестрастным, и ведьма добавила. — Я подумала, вам стоит об этом знать.

— Я это и так знаю, — проговорил Бормир. — Сразу после её смерти, я навестил Сета и попросил приглядеть за тобой. Её магия больше не защищала тебя, а значит, Доминик мог найти свою дочь в любой момент. Или ты думаешь, наемник так просто оказался среди Черных Псов? Он увел тебя прямо из‑под носа колдуна. И мне остается только представлять себе ярость Доминика, когда он узнал, что его старые враги всё еще живы, — хмыкнул он. — Не смотри на меня так злобно, Веста. Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это давным — давно. Поверь.

Старые враги еще живы. Веста вспомнила те сложные заговоры, которые шептала бабушка перед сном. Говорила, что это отгоняет плохие сны. Как она вешала над её кроватью свои амулеты, вырезанные из дерева или сплетенные из трав. Как заставляла её носить обереги, утверждая, что поможет от дурного глаза. Это была даже не магия, а так, игра в волшебство. В детстве ей нравилась эта игра, а, подрастая, Веста просто уступала странным прихотям Даны, предпочитая не спорить с ней. Правда, она и после смерти бабушки носила её амулет. Кожаный шнурок, а на нем небольшой мешочек с разными травами. Его отобрали Красные Мечи, после того, как обвинили травницу в колдостве.

У Весты остался только один вопрос.

— Кто он? Тот, кого заперли в Отражениях? Тот, кого вы охраняете? Что это за сила?

— Я не могу тебе этого сказать, — произнес Бормир. — Но ты можешь спросить у него самого. И возможно он ответит на твои вопросы, — и не дождавшись ответа ведьмы, направился в угол комнаты.

Веста не сразу увидела темнеющий там предмет, а когда Бормир сорвал черную накидку, то глазам ведьмы предстало зеркало. Массивное, в полный рост, с облупившейся рамой и грязной поверхностью.

Бормир сделал приглашающий жест.

Веста поднялась и сделала несколько неуверенных шагов вперед. Замерла перед зеркалом. Ей одновременно было и страшно, и любопытно. Она слишком долго убегала от неизвестного врага, чтобы и теперь спрятаться в тень. Наверное, упрямством она пошла в мать. А может, в отца.

— Что мне надо сделать?

Бормир пожал плечами.

— Позови его.

Позвать того, чьего имени ты даже не знаешь. Веста протянула руку и коснулась холодной поверхности. И либо ей показалось, либо она действительно почувствовала кончиками пальцев легкую дрожь. Зеркало ответила на её немой зов — отражение подернулось дымком, а потом уже Веста не видела там ничего, кроме густого темно — фиолетового мрака.

Ведьма чувствовала, как Бормир остановился за её спиной, слышала его сиплое дыхание, касающееся затылка, но она не могла оторвать взгляд от зеркальной глади. Она сперва почувствовала его приближение, а уже потом увидела размытый силуэт, мелькнувший на той стороне. Он замер напротив — худая вытянутая фигура, прислонившаяся с другой стороны. Взгляд темных глаз остановился на Весте, и та ощутила, как холодный и липкий страх стекает по спине. Внезапно она почувствовала себя птичкой, пойманной в клетку. Ир уловил отголоски её эмоций и улыбнулся.

Веста собиралась было сделать шаг назад, но почувствовала, как на её шее сомкнулись холодные, пахнующие табаком пальцы Бормира.

— Знаешь, — заговорил он негромко, в его голосе отчетливо проскользнули нотки холодной ярости, — это я должен был первым узнать, что появился Дар. Я всю свою жизнь пытался укротить зеркала, но тебе удалось обмануть меня, Ир… Однако сейчас у меня то, что тебе нужно, — он стиснул пальцы сильнее, чувствуя, как Веста пытается вырваться, как царапает его руки, чтобы ослабить хватку.

Ир спокойно наблюдал за происходящим, не сводя глаз с Бормира.

— В тот год, Веста, когда ты родилась, я убил многих детей. Всех и не вспомнить. Споймав ложные отголоски Отражений, я отправился на поиски Дара. Я отнимал младенцев от груди и на глазах матерей лишал их жизни. Всё ради того, чтобы найти тебя, тварь… И вот, когда тебя принесли нам, они за тебя заступились, а меня вышвырнули! Я был преданным псом, я верил в орден, а как они поступили со мной, стоило Сету принести им тебя? Стоило им получить преимущество над Иром? И моя сестра, дура, возомнившая, что она вправе распоряжаться такой силой… Но сейчас со всем этим будет покончено! И ты, Ир, станешь свидетелем конца!

Веста захрипела. Она разодрала ногтями руки Бормира в кровь, но тот и бровью не повел. С каждым разом её попытка вырваться становилась всё слабее и слабее, пока сил совсем не осталось. Легкие горели огнем, с губ же сорвался только хрип… В отчаянии Веста протянула руку к зеркалу, пытаясь дотянуться до Ира, но тот уже исчез. Девушка видела в отражении только себя и Бормира.

— Пожалуйста… — шепнула она тихо — тихо, не надеясь, что мужчина её услышит.

Мир поплыл перед глазами, и где‑то на краю сознания мелькнула мысль, что, наверное, Вигго сейчас её ищет и вряд ли уже найдет… И что она так и не дошла до Сумеречного острова. Короткая история про глупую ведьму, которая, в итоге, плохо кончила.

Бормир говорил что‑то еще, но Веста его не слышала. Пол под ногами заходил ходуном, тяжелые веки закрылись, и девушка начала падать в холодную темноту.

Она уже не видела, как разлетелось на мелкие осколки зеркало, как Бормир отскочил от него, закрываясь руками от острого дождя, как неведомая сила ударила его, не слышала, как с громким, даже оглушающим треском ломались кости, как крик боли поднялся к потолку и замер там на несколько секунд…

Темнота сомкнулась над Вестой, и та не стала сопротивляться. Перед глазами еще стоял силуэт Ира, его слова донеслись до Весты: «Не бойся, птенчик. Я о тебе позабочусь. Дар о тебе позаботится».

Веста очнулась поздно вечером, когда на темном небе уже сияли созвездия Короны и Орла. Всё происшедшее здесь казалось каким‑то страшным и диким сном, в который Веста с трудом могла поверить… Все эмоции словно бы притупились. Ведьма ничего не чувствовала: ни страха, ни изумления при виде развороченной комнаты. Она медленно поднялась на слабые ноги, бросила равнодушный взгляд на мертвого Бормира, потом на разбитое зеркало. Развернулась к выходу, подобрала свои вещи, оставленные возле кровати, и вышла вон.

Жил Бормир, как оказалось, в заброшенном доме на окраине. Вечер выдался холодный и ветренный, но Весте было всё равно. Она бродила по улицам, закутавшись в плащ, пока окончательно не заблудилась в лабиринте улочек. Спустя некоторое время Веста наконец вышла к берегу Чертовки.

Вода казалась черной, белыми пятнами на ней качался лунный свет; от нее пахло тиной и какой‑то затхлостью. Веста опустилась на холодную землю и уставилась на ленивую реку, чей быстрый бег был укрощен городскими каналами. Ей не хотелось ни о чем думать: ни о словах Бормира о её родителях, ни об этой тайне, ни о том, что произошло… Вот бы река унесла всё невзгоды и печали!

Она осторожно коснулась шеи — на коже еще горели пальцы Бормира. Скорее всего, останутся синяки. Замотавшись в плащ, Веста снова посмотрела на реку, чувствуя себя настолько опустошенной, что не нашла сил даже поправить сползающий с волос капюшон.

Девушка не знала, сколько она так просидела, пока ветер не принес обеспокоенный окрик.

— Веста!

К ней спешно приближался Вигго.

— Отверженный, я тебя обыскался! Ты будто сквозь землю провалилась… — и замолк, когда Веста подняла на него уставший взгляд. — Что с тобой произошло? Где ты была?! — опустился рядом с девушкой.

Его лицо помрачнело, когда он разглядел цепочку следов на её шее. Осторожно убрав волосы, долго рассматривал работу Бормира, а потом глухо спросил:

— Кто это сделал?

Ответа не последовало.

Вигго дотронулся до плеча Весты, ощутив, как та сразу же напряглась, но в следующее мгновение он уже прижимал девушку к себе, чувствуя, как та дрожит от слез в его объятиях.

— Ну тише, — вор успокаивающе погладил её по волосам. — Тише, Веста. Всё хорошо. Теперь уже всё хорошо…