19

– Вот теперь и ваше лицо украсил румянец, милорд!

Во всем великолепии своей обнаженной невинности Клио храбро стояла перед ним и пыталась к тому же над ним подшучивать! Меррик оценил ее вызов и все-таки первым, не выдержав, отвел взгляд, хотя ему очень хотелось смотреть на нее.

После ванны тело его невесты дышало свежестью, волосы ниспадали до пят и сияли, подобно меху морских котиков, что резвились в прибое у берегов Кардифа. Клио была женщиной хрупкой, изящной и миниатюрной, но ее полные груди нежной бледностью напоминали нос ягненка, талия была тонкой, а бедра широкими. Интересно, что сказали бы ученые отцы церкви о золотистом цвете волос на нежном мыске у нее под животом? Вот у Роджера наверняка нашлись бы нужные слова; возможно, он даже сочинил бы по этому поводу оду – собрание красивых слов, придававших обыкновенным вещам романтический облик.

Но не таков был Меррик. Не находилось у него красивых слов – было только чувство, сильное и всепоглощающее. И еще желание – мощное и, пожалуй, столь же неудержимое, как порыв к бою, когда со всех сторон окружают враги. До зуда в руках ему захотелось коснуться ее, припасть к ее телу губами...

Меррйку с большим трудом удалось остаться на месте. Нечто более сильное – очевидно, чувство ответственности – сковывало его по рукам и ногам. Он был убежден, что не может, не имеет права овладеть ею прежде, чем над ними будет совершен церковный обряд. Более того, он даже не считал себя вправе смотреть на ее обнаженные прелести.

В этот момент задыхающаяся от волнения служанка, пухлая девица с копной волос цвета свежескошенного сена, протиснулась меж ними и прикрыла свою госпожу.

– Мы еще не готовы! Миледи ... Милорд, вы еще не женаты! Я... мне... – от смущения она стала запинаться.

– Леди Клио, – Меррик поклонился столь галантно, что за один только этот поклон Клио готова была пожаловать ему права еще на одно графство. – Когда вы будете готовы, я желал бы переговорить с вами.

Он повернулся, чтобы уйти, но остановился, придержав дверь. Оглянувшись на Клио, он улыбнулся и добавил:

– Не угодно ли вам будет, чтобы я сам зашел за вами?

– Нет, – не испытывая и тени смущения, довольно заносчиво ответила Клио. – Зачем же вам утруждать себя, милорд.

Меррик коротко поклонился ей и закрыл за собой дверь.

К тому времени, когда граф пересек двор и повернул за угол конюшни, он уже насвистывал какой-то задорный мотив.

Найти Меррика, однако, оказалось совсем не просто.

Его не было ни в спальне, ни в большом зале. Пекарь видел его у кузнеца: граф пришел в кузницу с просьбой починить сломавшийся засов, но кузнец сообщил, что не встречал милорда после полудня – с того момента, когда за ним зашел старшина каменщиков. Однако старшина каменщиков уехал за каменными плитами в каменоломню неподалеку от замка, но без графа, а охрана видела своего сеньора в теплой компании с Томасом Пахарем, Джоном, что жил у колодца, и Уильямом-медником. Томас Пахарь сказал Клио, что граф распрощался с ними, когда брат Дисмас прибежал к нему с жалобой на графских слуг, которые осмелились играть в кости в нефе. Монах утверждал, что гнев божий ужасен и нечестивцев неминуемо постигнет божья кара. Но когда Клио нашла брата Дисмаса, тот поведал ей, что не видел графа с обедни – тогда за графом явился сэр Исамбар и увел его куда-то в глубь замка. Судя по всему, теперь уже никто не мог сказать с уверенностью, где находятся сэр Исамбар и, соответственно, граф Глэморган.

Наконец, Клио обнаружила старого рыцаря в конюшне. Он присматривал за тем, как Долби и Долги чистили стойла. Здесь же болтался Тобин.

– Сэр Исамбар!

Рыцарь обернулся и коротко поклонился, но на его грубом, похожем на каменное изваяние лице не промелькнуло и тени приветливости.

– Да, миледи?

– Чем это там заняты мои мальчики?

– Чистят конюшню.

– Это я и сама вижу. Но по чьему приказу?

– Их наказали за неповиновение приказам сэра Меррика.

– Как, они снова наказаны?!

– Совершенно верно, миледи. На этот раз за то, что, вопреки приказу графа, трудились на огороде.

Клио хотела было возразить, что за это не их, а ее нужно было наказать, но тут ее верные оруженосцы сами подошли к ней, гордо держа свои грязные лопаты на плече – так, как носят боевые секиры.

– Милорд граф сказал нам, – Долги высоко задрал подбородок, придав своим словам таким образом некоторую торжественность, – что если мы хотим когда-нибудь сделаться рыцарями, то должны прежде всего научиться выполнять его распоряжения.

Долби промолчал, но при этом его огромные влажные глаза, казалось, умоляли Клио понять и оценить все значение их с Долги подвига, и, уж конечно, ему не хотелось, чтобы Клио на них сердилась.

– Настанет день, когда мы станем воинами и сумеем защитить вас, миледи! – важно добавил Долги.

Глупый Тобин не удержался и захихикал. Сэр Исамбар одарил оруженосца взглядом, преисполненным негодования.

– Вам, де Клер, сэр Меррик доверил особое поручение.

– Я не первый год служу своему хозяину, – с гордостью заявил Тобин и, бросив презрительный взгляд на Долби и Долги, важно произнес: – Самые важные поручения мой господин приберегает для тех из нас, кто служит ему лучше прочих.

Это была уже явная дерзость, и Клио захотелось как следует наподдать парнишке.

– Верно, милорд поощряет тех, кто этого заслуживает, – невозмутимо подтвердил сэр Исамбар.

– И что же это, сэр, за особо важное поручение?

Тобин важно прошелся перед Долби и Долги, а затем обратил свое смазливое личико к старику. Он хотел, чтобы старый рыцарь перед этими свинопасами во всеуслышание объявил, какое особое поручение доверил ему милорд.

Сэр Исамбар в задумчивости поскреб подбородок и глубокомысленно изрек:

– Когда эти двое закончат чистить конюшни, вы, де Клер, будете отвечать за их обучение.

– Какое еще обучение? – нахмурился оруженосец. Однако сэра Исамбара его настроение нисколько не интересовало. По-прежнему сохраняя полнейшую невозмутимость, он произнес:

– Граф де Бокур хочет, чтобы эти парни стали его пажами.

Проклятия Тобина утонули в ликующих воплях Долби и Долги.

Окажись Меррик сейчас здесь, Клио бросилась бы ему на шею и сделала все, о чем бы он ее ни попросил! Впрочем, через минуту она уже устыдилась своего порыва, но решила, что маленькую слабость можно простить даже очень сильному человеку.

Клио никогда не видела своих мальчишек такими счастливыми и сама готова была скакать от радости вместе с ними. Между тем сэр Исамбар похлопал Тобина по плечу – несколько сильнее, чем, по мнению Клио, было в данную минуту уместно. У оруженосца же Меррика на лице было такое выражение, будто он ненароком съел тухлую рыбу.

– Сэр рыцарь, – обратилась Клио к старику, по лицу которого и на этот раз не пробежало и тени улыбки. – Вы не видели графа?

– Видел, миледи. Он там, наверху, на стенах замка. – Сэр Исамбар указал на северную стену.

Клио торопливо поблагодарила старика, подхватила юбки и, совершенно позабыв о том, что нужно сохранять достоинство, стрелой припустилась к каменной лестнице. Взбежав по крутым ступенькам на самую верхотуру, бедняжка так запыхалась, что без сил прислонилась к стене арки, ведущей на стену. Нужно было хоть немного перевести дух и успокоить сердечко, готовое, казалось, выскочить из груди.

– Стало быть, так будет всякий раз? – внезапно услышала она знакомый голос. – Вы собираетесь вечно заставлять меня ждать, миледи?

У выхода из арки стоял Меррик. Его лицо наполовину скрывалось в тени, но та его часть, что была освещена солнцем, улыбалась, являясь свидетельством того, что граф не сердится.

Клио глубоко вздохнула, задрала носик и небрежно бросила:

– Очень может быть.

– И это, вероятно, будет продолжаться в течение двух долгих лет?

Вот тебе раз! Он, оказывается, разгадал ее игру.

– Возможно, и дольше, – дерзко заявила она, воодушевленная его шутливым тоном.

Клио приблизилась к Меррику с достоинством придворной дамы, как будто и не она только что вприпрыжку неслась по лестнице. Вместе они пошли по стене вдоль бойниц. Камни местами были покрыты бурыми пятнами, по цвету напоминавшими запекшуюся кровь. Клио не знала, откуда взялись эти пятна, но на всякий случай старалась об этом не думать.

Этот участок стены был самым высоким в замке. Здесь дул сильный ветер, и воздух был холоднее. Они были совершенно одни – только небо вокруг. Внизу замок жил своей обычной жизнью, но сюда, наверх, долетали лишь слабые звуки. Казалось, протяни только руку – и коснешься проплывающих над их головами облаков. Клио вдруг захотелось сделаться облаком и поплыть по небу – при том, конечно, условии, что и Меррик превратится в точно такое же облако. Вот тогда они, возможно, прекратили бы, наконец, свои вечные споры: Клио никогда прежде не слышала, чтобы облака ругались или препирались между собой.

Меррик остановился, и Клио повернулась к нему лицом, пытаясь прочитать его мысли. Граф сложил на груди руки и прислонился спиной к желтой каменной кладке башни. Он смотрел вдаль, в сторону горизонта, где зеленые холмы и лесные кущи сходились с синим небом Англии. «Какой будет жизнь рядом с этим странным человеком? – подумала Клио. – Человеком, чьи слова и жесты бывали подчас так грубы...» Однако она уже знала, что в его характере есть и нечто другое – доброта и какая-то детская незащищенность.

– Я полагаю, если я отдаю распоряжения, они должны исполняться, – неожиданно сказал Меррик.

«Ненадолго же его хватило!» – с грустью подумала она. Сейчас Меррик чрезвычайно походил на ее отца. Ей захотелось ответить очередной дерзостью, но она лишь закусила губу и продолжала слушать.

– Поймите, я отдаю распоряжения не потому, что я такой жестокий или эгоистичный человек, и не для того, чтобы помучить вас, Клио. – Голос Меррика звучал непривычно мягко. – Я поступаю так из соображений безопасности. Кроме того, вы уже должны были заметить, что это пойдет на пользу вашим же владениям, оберегать которые поручил мне король.

Не дождавшись ответа, он продолжил:

– Поверьте, вам не будет трудно со мной. Но когда я отдаю распоряжение, я жду, что оно будет исполняться. И неважно, кому я его даю – моим людям, слугам или моей жене.

– Но я не жена вам!

Эти слова вырвались у нее как-то сами собой, и она много бы дала, чтобы вернуть их назад.

Меррик замолчал. Установившаяся тишина только подчеркивала легкомыслие и ребячливость ее последних слов. То, что она повела себя с ним так глупо, неожиданно сильно огорчило Клио. По какой-то странной причине ей вдруг стало очень важно, чтобы он увидел ее другой – взрослой, умной, хозяйственной... Короче, женщиной, способной разделить его заботы.

Клио опустила голову.

– Мне не следовало этого говорить, милорд...

– Возможно, ваш тон был излишне вызывающим, но я к нему привык.

Меррик явно поддразнивал ее, и Клио вздохнула с облегчением.

– Но я хотел бы услышать от вас прямой ответ, – продолжил он и запнулся. По выражению его лица было видно, насколько важен для него этот вопрос, ответ на который он искал в ее глазах. – Скажите, миледи, вы и вправду не желаете выйти за меня замуж?

– Я не говорила этого.

– Может быть, за годы моего вынужденного отсутствия вы отдали свое сердце другому?

– Нет-нет! – Клио замотала головой. – Другого не существует.

– Значит, вы согласны вступить со мной в брак?

Она внимательно посмотрела на него и поняла, что на этот раз ей придется говорить правду.

– Я согласна.

На его лице не отразилось никаких эмоций, но Клио почувствовала, как между ними пробежало и укрепилось нечто, чему ей трудно было подобрать определение. Это отчасти напоминало желание, но было выше и значительно глубже простой жажды физического обладания друг другом.

– Я хотел бы, чтобы вы стали моей супругой, Клио. Прошу вас, скажите мне, что вы тоже этого хотите.

– Я же уже сказала, что выйду за вас замуж, милорд.

– По своей воле?

Клио кивнула и хотела отвернуться, но он удержал ее и наклонил голову так, чтобы иметь возможность видеть ее лицо.

– Посмотрите мне в глаза и произнесите это.

Клио пожала плечами.

– Извольте, милорд. Повторяю «это» еще раз: я готова стать вашей женой, и меня никто к этому не принуждает.

У нее мелькнула мысль, что он мог бы и улыбнуться – этот прямой и непонятный человек, воин и близкий друг короля, который приехал, наконец, за ней и теперь должен был сделаться ее мужем. Однако его глаза, полные ожидания, смотрели на нее очень серьезно, и Клио вздохнула. Жаль, конечно, что ее будущий муж напрочь лишен чувства юмора...

– Я стану вашей женой, лорд Меррик, в соответствии со своим собственным желанием и по своей воле, – произнесла она, наконец, слова, которых он от нее ждал.

– Прекрасно.

Она хотела было уйти, но он удержал ее, нежно положив руку на ее здоровое плечо. Клио удивленно на него посмотрела.

– Существует обычай скреплять подобные обещания поцелуем, – негромко сказал Меррик.

Ее взгляд скользнул по его крупным чувственным губам; выросшая у Меррика на щеках щетина тенью окружала рот и смягчала резкие линии скул. Потом Клио перевела взгляд на его могучую мускулистую шею, которая, несомненно, являлась прекрасной опорой для головы и, казалось, готова была выдержать любую тяжесть, не говоря уже о тяжести кольчужного капюшона и массивного кованого шлема.

Клио вдруг вспомнила, как однажды, когда ею безраздельно завладела мысль переодеться оруженосцем и отправиться на турнир в Нормандию, она примерила отцовскую кольчугу и шлем. Увы, от этой идеи пришлось отказаться после первой же примерки. Только с огромным усилием, обеими руками ей удалось снять с себя фамильный шлем, не говоря уже о том, что в полном вооружении она и шагу не смогла сделать.

То-то посмеялся отец! После этого он долго твердил, что быть оруженосцем – не женское дело. Не сдержавшись, Клио заявила ему тогда, что, поносив шлем, она поняла, почему все мужчины такие тупоголовые.

Сейчас, пожалуй, Клио бы уже так не сказала. Глядя в лицо человека, чьей женой только что согласилась стать, она видела знакомые синие глаза под смелым разлетом черных бровей. Но теперь в них не было ни гнева, ни холода, но одно только горячее желание, полыхавшее, как уголья в костре.

Ростом Клио была ему по грудь, поэтому ей пришлось для начала ткнуть пальцем в облюбованную ею часть его лица.

– Пожалуйте вашу щеку, милорд.

Однако Меррик не наклонился к ней. В следующее мгновение Клио оказалась в воздухе, крепко сжатая его могучими руками, а он целовал ее в полуоткрытые губы. Затем Меррик повернулся и притиснул ее всей тяжестью своего тела к каменной стене, одной рукой нежно придерживая и защищая ее головку от острых ребер каменной кладки.

Дыхание Меррика было свежим и приятным, как будто он только что пожевал прутик орехового дерева. От него исходило тепло весеннего солнца и запах чистого, здорового мужского тела. Трудно было поверить, что он полдня провел в седле.

Его язык скользнул по ее губам. В удивлении она открыла глаза и увидела, что Меррик наблюдает за ней. Оторвавшись от ее губ, он нежно поцеловал ее брови, затем веки, и она снова закрыла глаза.

Прикосновения Меррика были нежны, а поцелуи походили на легчайшее дуновение ветерка – мягкое, свежее и теплое: Он поцеловал её в нежную ямку на крохотном ушке.

– А теперь ты поцелуй меня...

Клио вдруг поняла; что Меррик решился на несвойственную ему хитрость. Ведь если она сейчас поцелует его, то никогда уже не сможет утверждать, что он ее принудил к чему бы то ни было. Как ни странно, это ее ничуть не рассердило, скорее тронуло.

И снова их губы встретились – его язык проник между ее губами и слился с ее языком. У Клио мелькнула мысль, что это, наверное, тоже военная хитрость, призванная лишить женщину возможности думать и сохранить за ней одну только способность – чувствовать. И, надо сказать, эта хитрость ему удалась...

В поцелуях Меррика Клио находила все, что когда-либо любила, – вкус сладких фиников и сицилийских апельсинов, миндаля и диких черных вишен, взбитых сливок и розового пудинга. А главное – к ней вдруг вернулось очарование девичьих грез.

Ее руки скользнули вверх по груди Меррика и обвились вокруг его крепкой шеи. Она отчаянно цеплялась за него и никак не могла понять – то ли это, чего она жаждала всю жизнь, или всего лишь жалкий суррогат любви.

Клио бил озноб и сжигал жар желания. Она приникла к Меррику в неизъяснимом желании слиться с ним всем своим телом, как будто там, внутри его существа, имелось нечто, в чем она отчаянно и неистово нуждалась.

Словно издалека до нее донесся стон Меррика, и его губы вдруг перестали смыкаться с ее губами. Клио невольно потянулась к нему и разочарованно вскрикнула. Этот крик исторгся из самых глубин ее существа, но почему-то походил на вопль крошечной беспомощной птахи, выпавшей из гнезда.

В следующее мгновение бедра Меррика буквально пригвоздили Клио к стене башни, а его ладони сжали ее лицо. Он целовал ее снова и снова, его губы жгли и волновали ее сильнее прежнего, а его язык входил в ее рот сильными и мощными толчками. Как будто кто-то невидимый прижимал его к ней, заставляя целовать ее, подтверждая уверенность в том, что она, с этой минуты, превратилась в его собственность.

И это не были поцелуи нежного любовника. Клио понимала, что так – и только так – ее должен был целовать воин. Ее воин!

Неожиданно Меррик отодвинулся – настолько неожиданно, что у нее закружилась голова. Прошло какое-то время, прежде чем его лицо обрело в ее глазах прежние очертания. Он смотрел на ее губы и дышал так часто, как будто только что бился с диким зверем или долго скакал верхом.

Ее собственное частое дыхание смешивалось с его дыханием, и ветер, гулявший по зубчатым стенам, уносил его прочь. Постепенно ритм биения ее сердца начал замедляться; Меррик, продолжая обнимать Клио за талию, усадил ее на камни и сам опустился рядом. Она смотрела перед собой, пораженная тем, что произошло между ними, и чувствовала себя распутницей – вроде той пышнотелой белокожей скотницы с розовыми щечками, которая имела обыкновение соблазнять слуг милорда, наваливаясь на них всем телом и завлекая в стог сена.

Клио не ожидала от себя ничего подобного и внезапно испугалась того, что случилось. Она изо всех сил сжала руки, чтобы унять дрожь, и попыталась спрятать их в складках своего платья.

– Вы боитесь взглянуть на меня?

– Нет! – поспешно солгала она, не поднимая головы. На самом деле ее снедал страх. Она боялась того, что увидит, когда поднимет на него взгляд. И в довершение всего у нее от унижения брызнули слезы. Только этого не хватало!

Клио закусила губу, но это не помогло. Слезы катились по щекам. К своему ужасу, она почувствовала руки Меррика на своих плечах. Он повернул ее лицом к себе и прижал к груди. Она отвернулась от него, пытаясь скрыть слезы, но ей это не удалось.

– Вы плачете?! Я причинил вам боль?

– Нет...

– Тогда скажите мне, почему вы плачете.

– Я не знаю, почему! Просто хочется плакать...

Клио попыталась отстраниться, но он не выпустил ее из своих объятий. Тогда она медленно подняла к нему лицо и увидела его губы – они с каждой секундой становились все ближе и ближе. Боже, неужели он снова хочет ее поцеловать?! Но ведь и ей хотелось этого ничуть не меньше...

Внезапно с поля возле замка донеслись крики. Меррик и Клио разом отпрянули друг от друга, подошли к бойнице и посмотрели вниз. К замку приближалась группа всадников, а за ними следовал длинный обоз. По ветру развевались вымпелы с красными ревущими львами.

С недоумением взглянув на Меррика, Клио заметила в его глазах знакомый блеск. Так горделиво он смотрел на нее, когда был чем-то очень доволен, и она всегда побаивалась этого взгляда.

– Что все это значит, милорд?

– Мне тоже интересно, что все это значит. Пойдемте посмотрим. – Он взял ее за руку и потянул за собой к лестнице, ведущей вниз. – Впрочем, я догадываюсь, что это – ваши свадебные подарки, миледи.

Загрузка...