Венец на двоих (СИ)

Глава 32

— Посланники светлейшего прибыли, ваше величество, — распорядительница дворца объявила об этом громко, прямо от двери купальни, едва ей разрешили войти. — С ними пленники.

— Очень хорошо, — Дорнан со вздохом отложил бритву и отвернулся от зеркала. — Предложи посланникам чай или вино и какое‑нибудь угощение.

— Как прикажет ваше величество, — лицо Соры Талит, когда она присела в безупречном реверансе, ничуть не изменилось, но в глазах можно было ясно прочесть, что с тем же успехом он мог бы еще бабушку свою поучить рожать и детей воспитывать.

Несомненно, опытная распорядительница уже давно и угощение подала в малую гостиную, и оказала всяческое уважение гостям из Храма, и отдала необходимые указания, чтобы им приготовили комнаты для отдыха, ведь нельзя же было просто отослать их назад среди ночи. Дорнан снова посмотрел на себя в зеркало. Горячая ванна его расслабила, и он слишком долго наслаждался теплой водой, а чтобы ее покинуть, пришлось собираться с силами. К счастью, смена одежды была уже приготовлена слугами, и ан’Койр оделся еще до прихода госпожи Талит. Зато сбрить щетину он так и не успел, поэтому полированная поверхность отражала мужчину за сорок с несколько пугающей внешностью. Вот и хорошо: физиономия в самый раз, чтобы привести в трепет Канара и Даллару! На поздний ужин времени тоже не оставалось, но это и к лучшему: несмотря на голод, Дорнан не чувствовал себя в силах проглотить ни кусочка даже самого изысканного деликатеса.

В малой гостиной горело так много свечей, что они могли с успехом заменить солнечный свет. Пятеро посланников Джесалы Бларера удобно расположились в креслах вокруг столика, уставленного кувшинами с вином, высокими кубками и блюдами с фруктами и сыром. Вдоль стен стояло не менее двух десятков гвардейцев, и они в отличие от храмовников выглядели так, словно в любой момент ожидали нападения. Возглавлял их лично капитан Дигс, то и дело бросавший мрачные взгляды на пленников, которые расположились чуть дальше.

Их было шестеро: четверо мужчин и две женщины. Дорнан с неудовольствием отметил, что все они выглядят, пожалуй, лучше, чем он сам. Плен, похоже, никак на них не сказался. Вряд ли светлейший предоставил Домам Стелл и Игрен привычный уровень комфорта, но, по крайней мере, они хорошо питались, одевались и причесывались скорее всего с помощью прислуги (судя по затейливому платью леди Игрен — младшей, изобиловавшему завязками и бантами, и высокой прическе Даллары) и принимали ванну гораздо регулярней, чем это пришлось делать Дорнану в последние дни.

Канар Стелл, облаченный в одежду цветов своего Дома и идеально вычищенные сапоги, расположился в кресле, полностью игнорируя и храмовников, и стражу. Со стороны могло показаться, что он находится здесь по собственной воле и чувствует себя вполне хорошо, как будто Дорнан прислал вельможному родственнику именное приглашение. Роэран Стелл, носящий небесно — голубую мантию служителя Храма Отца — Неба, старался подражать брату, но его взгляд иногда метался то в сторону гвардейцев, то к остальным храмовникам, угощавшимся вином. Они нарочито избегали смотреть на него, как будто стыдились, что он тоже принадлежит к их сообществу.

Пейлевар Игрен (ан’Койр видел его всего дважды — во время клятвы на постаменте после коронации и когда глава Дома поздравлял их величеств со свадьбой) забился в свое кресло с таким видом, словно предпочел бы встрече с королем свидание с палачом. Его чуть ли не видимо трясло, долговязый и худой глава Дома Игрен мертвой хваткой вцепился в подлокотники, чтобы не дрожали руки. Затравленный взгляд метался между гвардейскими охранниками, а когда он увидел на пороге малой гостиной Дорнана, то мертвенно побледнел и затрясся еще сильнее, глядя на ан’Койра с тупой обреченностью приведенного на убой животного. Казалось, он был близок к обмороку. Король невольно задался мыслью, как Канар и Даллара ухитрились втянуть этого трясущегося главу Дома в свои планы.

Истинная вдохновительница мятежа от Дома Игрен сидела в своем кресле с невозмутимым видом. Безупречная прическа со спускающимися на шею локонами, винно — красное платье с глубоким вырезом, открывающим верх груди, прямая спина, меланхоличный взгляд — несмотря на возраст, Даллара все еще была весьма привлекательна и прекрасно это понимала. Она тоже сохраняла внешнее спокойствие, никак не выдавая внутреннего напряжения, буквально висевшего в воздухе. Ан’Койр невольно поморщился. Когда‑то она казалась ему удивительно красивой, подростком он удивлялся, что на него обратила внимание эта роскошная женщина. Даже потом, когда расстояние не оставило следа от прежней страсти к взрослой любовнице, Дорнану было приятно получать от нее послания. Мысленно он выбранил себя. Вот болван! Все эти годы прекрасная Даллара водила его за нос и, наверное, немало потешалась над наивностью принца, которая ничуть не менялась с возрастом!

Рядом с матерью устроилась Менеста Игрен. Увидев короля, она попыталась робко улыбнуться, но, наткнувшись на его взгляд, выдавила из себя только гримасу. Странно, но она не выглядела сейчас такой бесподобно привлекательной, какой помнилась Дорнану по тому времени, что он провел в столичном доме Даллары. Несмотря на прекрасно подобранное платье, оттенявшее юную красоту девушки, вьющиеся локоны и широко распахнутые глаза, Менеста не вызывала у него никаких чувств, кроме раздражения. Осознав, что король даже не задержал на ней взгляда, девушка коротко вздохнула и разочарованно отвела глаза.

Еще один пленник, имени которого Дорнан не знал, пренебрег удобством кресел и остался стоять, привалившись плечом к стене, в углу гостиной около окна. Высокий черноволосый мужчина со шрамом на щеке угрюмо рассматривал собственные руки, на запястьях которых красовались блестящие полосы металла. Он не поднял взгляда, даже когда в гостиную вошел король. Казалось, пленник пытался держаться подальше от своих товарищей по несчастью. Всем своим видом он показывал, что не желает иметь с ними ничего общего. Дорнан нахмурился. Кто это такой?..

— Приветствую, ваше величество, — один из храмовников, поднявшись, поклонился Дорнану, и остальные последовали его примеру, вставая из‑за стола.

— Доброй ночи, господа, — король слегка склонил голову: судя по докладам, именно светлейший со своими людьми переломил ход осады, поэтому они заслуживали, как минимум, монаршего уважения. — Приношу свои извинения за то, что вынужден был оторвать вас от важных дел, тем более ночью. Благодарю за помощь и прошу передать мою искреннюю благодарность светлейшему. Я намерен в ближайшее время посетить Храм и сделать ряд распоряжений по поводу пожертвований — как только разберусь с текущими делами.

— Мы рады служить вашему величеству, — снова поклонился храмовник. — Светлейший просил передать, что мы и в дальнейшем готовы оказать любую поддержку и помощь короне.

— Еще раз благодарю, — Дорнан махнул рукой. — Прошу вас, садитесь и угощайтесь.

Храмовники чинно заняли свои места, вернувшись к прерванной беседе. Течение разговора с главами мятежных Домов их не интересовало — они всего лишь служили Храму Отца — Неба и действовали по распоряжению Джесалы Бларера. Пленники же и не подумали встать, чтобы поприветствовать короля. Только тот, что находился у стены, слегка повел плечами, услышав новый голос, но глаз так и не поднял. Канар смерил племянника мрачным взглядом, остальные даже поз не поменяли, только Пейлевар Игрен вжался в кресло еще сильней. Дорнан в несколько стремительных шагов преодолел расстояние от двери до пленных и остановился напротив кресла старшего из Стеллов.

— Встать! — не поднимая голоса, скомандовал ан’Койр.

В его тоне, видимо, было что‑то такое, что не позволяло ослушаться этого приказа. Лорд Пейлевар вскочил так, словно его ударили. Роэран и Даллара поднялись одновременно, Менеста с расширившимися от страха зрачками на мгновение отстала от матери и держалась нетвердо, как будто в любой момент могла упасть. Медленнее всех встал Канар, не отрывая взгляда от племянника. Выпрямившись во весь рост, глава Дома Стелл мог смотреть прямо ему в глаза. В этом пылающем взгляде Дорнан впервые увидел неприкрытую ненависть. Раньше Канар хотя бы пытался сдерживаться, но теперь, когда маски были сброшены, необходимость в этом отпала.

— Корона вынесла свой приговор, — громко и четко произнес Дорнан, и все в малой гостиной, включая стражу и храмовников, затаили дыхание. — За участие в мятеже я распускаю Дома Стелл и Игрен, объявляю вне закона любых членов этих семейств, которые не пожелают подчиниться и продолжат настаивать на том, что принадлежат к мятежным родам. Их имущество конфискуется в пользу короны. Главы Домов и их ближайшие приспешники, признанные зачинщиками смуты, будут повешены как осужденные в государственной измене.

Лорд Пейлевар всхлипнул, Менеста, задрожав, рухнула в кресло и закрыла лицо руками. Роэран вполголоса помянул Отца — Небо. Побелевшая Даллара покачнулась, но удержалась на ногах. Только Канар Стелл, казалось, никак не отреагировал на приговор.

— Я требую плахи, — вполголоса проговорил он, — по праву высокого лорда и дворянина, долгие годы служившего короне.

— Ты больше не высокий лорд, — Дорнан не отвел взгляда от его пылающих яростью глаз. — Мятежники — простолюдины не получат топора. Тебе придется отправиться на виселицу вместе с остальными.

— Ты… ты… — лицо Канара исказилось от ненависти. — Отцом — Небом проклятый ублюдок, у тебя нет права выносить приговоры!

— Королевское право выше любого из твоих, — отрезал Дорнан. — Тебя повесят, Стелл. На этот раз не спасут даже родственные связи.

— Эта корона должна была принадлежать моему отцу, Гейрану Стеллу, а потом перейти ко мне! — рявкнул любящий дядюшка.

— Сейчас она принадлежит внуку лорда Гейрана, и мне жаль, что лишь спустя одно поколение корона вынуждена распустить Дом, когда‑то бывший великим, — ан’Койр скрестил руки на груди. — Ты мог бы стоять за троном и быть опорой не только своего, но и моего Дома, а вместо этого пошел против родной крови!

— Ты мне никто! — выплюнул Канар. — Моя сестра не имеет касательства к твоему происхождению, выродок!

Дорнан слегка покачал головой. Кажется, на старости лет почтенный дядюшка слегка двинулся умом на почве личной неприязни к племяннику! Интересно, почему родственники Ильтеры любят и опекают ее, а семейство короля готово при малейшей возможности вцепиться ему в глотку?.. У уничтоженного Дома Морн, кажется, было чему поучиться.

— Ваше величество, я прошу милосердия, — Даллара Игрен грациозно опустилась на колени, отчего слишком глубокий вырез ее роскошного платья стал смотреться совершенно непристойно. — Умоляю, скажите: вы ведь не отправите женщин на виселицу?..

— Женщин — нет, зачинщиц смуты — да, — невозмутимо парировал Дорнан. — Даллара, ты будешь повешена вместе с остальными.

Вдова лорда — камергера глубоко вздохнула, отчего создалось впечатление, что ее полная грудь вот — вот вывалится из платья. Подняв на короля взгляд, наполнившийся слезами, она протянула к нему руку, но трогательно задержала ее в воздухе и уронила, как будто не решалась обратиться к нему. Она знала, что по — прежнему остается притягательной для мужчин, и умела разыгрывать свои козыри. Но это великолепное представление не произвело на Дорнана ровным счетом никакого впечатления, вызвав лишь раздражение. Он уже был по горло сыт великосветскими играми. И у него было слишком мало времени, чтобы позволить Далларе тратить его по своему усмотрению.

Ан’Койр отвернулся от коленопреклоненной женщины и посмотрел на последнего пленника, по — прежнему стоящего у стены. Казалось, мысль о виселице его ничуть не обеспокоила — во всяком случае, он не изменил позы и даже не посмотрел в сторону короля, продолжая разглядывать свои руки. Да кто же он такой? Его привели сюда как мятежника, но Дорнан готов был поклясться, что ни разу в жизни не видел этого человека. К которому из Домов он принадлежит и какую роль в нем играет, раз Джесала Бларер причислил его к остальным зачинщикам мятежа? Какой‑нибудь дальний родственник Стеллов или Игренов? Советник? Представитель побочной ветви рода? Почему он тогда стоит отдельно от остальных?..

— Младшие члены ваших родов могут быть помилованы, — решительно продолжил Дорнан, — если вы готовы хоть как‑то искупить свою вину. Приговор уже не изменится, но некоторые могут уцелеть…

Он прямо посмотрел на Даллару, затем перевел взгляд на Менесту Игрен. Девушка, не скрываясь, рыдала, и ее лицо превратилось в безобразную заплаканную маску, окончательно утратив свою привлекательность. Вдова лорда — камергера поднялась, наконец, с колен и, наградив короля ледяным взглядом, расправила складки юбки. В ее глазах, когда она посмотрела на полуобморочного Пейлевара, мелькнуло презрение, но и ан’Койру досталось столько же неприязни, как будто он был уличным псом, по недосмотру прислуги оказавшимся в идеально чистой гостиной леди Игрен. Поджав губы, женщина встретила его прямой взгляд и надменно приподняла бровь.

— Один из вас приказал схватить мою жену и удерживает ее, несмотря на то, что сам находится в плену, — в голосе Дорнана звенела сталь. — Верните королеву добровольно — и корона проявит все милосердие, на которое способна!

Закинув голову, Канар Стелл неожиданно расхохотался, и Дорнан поймал себя на желании вцепиться в него и придушить голыми руками.

— Хочешь назад свою ведьму, ублюдок?! — теперь уже бывший глава Дома, похоже, искренне развлекался, понимая, что ему уже нечего терять. — У тебя такой же паршивый вкус, какой был у твоего проклятого папаши!

— Это твои люди удерживают Ильтеру? — Дорнан с угрозой шагнул вперед, почти упершись в Канара. — Кейнтаровая ловушка принадлежит тебе? Отпусти мою жену — и отправишься на плаху!

— Кейнтаровая ловушка? — незнакомец у стены вскинул голову, но король был слишком занят, чтобы обратить на него внимание.

— Пусть эта тварь сдохнет там, где ее держат! — глаза Канара сверкали злостью, он почти кричал. — И пусть мучается, зная, что умирает! Моя смерть — что от топора, что от веревки, — по крайней мере, будет быстрой.

Дорнан лишь краем глаза уловил едва заметное движение за спиной Стелла, когда метнувшийся от стены мужчина со шрамом одним прыжком перелетел через кресло и набросился на Канара, сбив того с ног. Король еле успел отскочить, когда противники, задыхаясь от ярости, покатились по полу. Храмовники тревожно вскочили, гвардейцы устремились к дерущимся, выхватывая мечи. Несмотря на хромоту, Мортон Дигс первым оказался у цели и с усилием оторвал шестого пленника от Канара Стелла, который пытался закрыться руками от ударов. Когда капитан гвардейцев кончиком клинка приподнял подбородок незнакомца, ан’Койр шагнул вперед. Пленник впервые посмотрел прямо на короля, и в его ярко — зеленых глазах полыхал огонь, а черты лица казались знакомыми — и неудивительно: похоже, королю уже повезло тесно пообщаться с его племянницей, матушкой и младшим братом.

— Ты — Тайрис Морн, — утвердительно произнес Дорнан.

— Он самый, — угрюмо признал тот, не отводя взгляда, и лишь после нескольких ударов сердца добавил, — ваше величество!

— Поднимите его, — распорядился король, кивнув в сторону Канара, и повернулся к храмовникам. — Что здесь делает этот человек? Почему светлейший приказал схватить его и держит в плену? Или он тоже выступал на стороне мятежников и был одним из зачинщиков?

— Н — нет, ваше величество, — старший из посланников нервно облизнул губы, переводя тревожный взгляд с Тайриса Морна, под подбородком которого все еще держали меч, на Стелла, с трудом поднимающегося с пола, опираясь на гвардейца. — Он приехал к нам в маске и… убедил светлейшего вступить в бой. Этот человек участвовал в последнем сражении, но, видимо, задействовал слишком много чар, и его маскировка исчезла. Светлейший узнал в нем преступника, который не должен находиться в столице. По его приказу мы пленили чародея, а теперь доставили на суд короне. Светлейший утверждает, что только ваше величество может определить степень вины этого человека и необходимость наказания для него. Если вашему величеству угодно, за столицу он сражался достойно. Светлейший распорядился держать его отдельно от других пленников, опасаясь, что может произойти нечто… непредвиденное.

Правильно подумал Джесала Бларер — как раз оно сейчас и произошло. Небось, если бы Морна запихали в одно помещение с Канаром или Далларой, он бы и голыми руками не побрезговал их разорвать!

— Чем тебя удерживают? — Дорнан снова повернулся к Тайрису.

— Кейнтаровыми браслетами, — поморщившись, Морн поднял руки, на которых тускло заблестели металлические полосы. — Их снимают на ночь, потому что Блареру известно, что за это время я не успею восстановить достаточно дара для бегства. Светлейший мудр и добр и не хочет моей смерти!

— Убери меч, Дигс, — скомандовал король. — Светлейший ошибся: этот человек — не преступник и не мятежник. Снимите с него браслеты!

Один из храмовников торопливо подошел к Тайрису Морну и небольшим ключиком отомкнул замки на браслетах. Изнутри полосы оказались плотно обтянуты тканью — видимо, чтобы кейнтар не соприкасался с кожей пленника. Тайрис выпрямился, на этот раз прямо встречая взгляд короля.

— До нас дошли слухи, что ее величество пропала, — сухо произнес он. — Но я не знал, что она отрезана кейнтаром. Это может быть смертельно опасно для Иль… для королевы! Ее нужно как можно быстрее забрать из ловушки!

Дорнан хмыкнул. У Тайриса Морна, казавшегося немного старше Астора и самого короля, несомненно, не хватало преданности короне, зато за свою племянницу он рискнул схватиться со Стеллом под присмотром гвардейцев, храмовников, в присутствии короля и без возможности использовать чары. Канар, шатаясь, встал у своего кресла, по его подбородку текла кровь.

— Вам все равно ее не найти, — он ухитрился еще и улыбнуться, скривив изуродованный рот. — Маленькая тварь сдохнет, она уже и так пережила свой век на пару десятков лет!

— Если ваше величество даст мне остаток ночи и одного из этих людей, — Тайрис Морн, потирая запястья, медленно обвел взглядом пятерых пленников, — я обещаю, что мы скоро узнаем, где они держат… ее величество!

Под обстрелом изумрудно — зеленых глаз дрогнула даже Даллара, отступив на шаг и едва не упав, наткнувшись на кресло. Пейлевар, нервно икнув, наконец‑то лишился чувств. Роэран, подражая брату, попытался бестрепетно встретить взгляд Эчиелле, но выдержки у него не хватило. Менеста, не прекращая плакать, заломила руки под таким невероятным углом, что казалось, будто они вот — вот превратятся в крылья, на которых девушка сможет улететь. Канар злобно уставился на Тайриса, и тот, издав низкий горловой рык, снова шагнул к нему, но Дорнан успел схватить его за плечо.

— У нас нет времени на эти игры, — король сам удивился, как спокойно звучит его голос. — Мятежники прекрасно знают, что сейчас каждое мгновение — их маленькая победа. Капитан, дай мне свой меч.

Дигс, моргнув, вытащил оружие из ножен. Приняв ладонью приятную тяжесть меча, Дорнан шагнул к креслу Менесты Игрен. От одной мысли о том, что он собирался сделать, в нем все сжималось. Если придется идти до конца, он никогда себе этого не простит. Но все сожаления нужно отложить на потом, сейчас самое главное — успеть освободить Ильтеру до того, как станет слишком поздно.

— Ты просила милосердия, Даллара? — вполголоса произнес ан’Койр. — Я дам его тебе. Так или иначе твоя дочь окажется избавлена от виселицы. Если тот, кто удерживает Ильтеру, заговорит сейчас, Менеста Игрен будет выслана из столицы и останется в живых. Если нет… — он направил меч острием в левую сторону груди девушки, остановившись лишь тогда, когда острое лезвие оказалось в ладони от нее.

В малой гостиной воцарилась тишина, которой позавидовала бы и иная усыпальница. Лишь по легкому колебанию воздуха Дорнан понял, что храмовники за его спиной встали. Гвардейцы застыли на своих местах, уставившись на короля, словно у него вдруг выросли рога. Пленники тоже замерли, в расширившихся глазах Менесты застыл ужас, словно она силилась закричать, но не могла. Тайрис Морн в два шага оказался за спиной у ан’Койра. Хочет убедиться, что у него не дрогнет рука прикончить юную девицу, вся вина которой состоит скорее всего в том, что ее мать слишком любит власть?..

— Лучше для вас не слишком долго колебаться, — тихо произнес Дорнан.

Он чувствовал, как рука с мечом начинает дрожать от напряжения. Теперь, раз он пригрозил, нужно было бить. Король уничтожит пленников одного за другим, разбивая вместе с ними и себя. Менеста перестала плакать, и по ее мертвенно — бледному лицу разлилось выражение обреченности. Даллара вцепилась рукой в спинку кресла. Роэран отвел взгляд, его била крупная дрожь. Канар с посеревшим лицом молча вытирал кровь с подбородка. Нет, они не скажут! Дорнан был уверен, что Ильтера схвачена по приказу Стеллов или Даллары, но не мог добиться от них ответа.

— Ты этого не сделаешь! — вдова лорда — камергера презрительно скривила губы. — Позор собственноручного убийства невинной девушки — не для тебя!

Пришло время для удара. Дорнан чувствовал, как внутри у него все заледенело. Позор? Пусть! Он двинул плечо вперед, и безжалостное лезвие клинка скользнуло ближе, почти упершись в грудь Менесты Игрен. Еще немного нажать — и ей конец. Даллара, играющая жизнью собственной дочери, высокомерно вскинула голову. Он больше не имел права колебаться! Лишь удар сердца до последнего движения — и вдруг поверх его руки на рукоять меча легла чья‑то ладонь. Дорнан задохнулся — справа от него стоял Тайрис Морн, на лице которого застыла мрачная полуулыбка.

— Позвольте мне, ваше величество, — спокойно произнес он, почти силой вынимая меч из руки ан’Койра. — Позор — мой старый друг, и еще одна его капля никак мне не повредит!

— Стой! — неожиданно бешено заорал Канар Стелл, бросаясь вперед. — Не смей! Скажи ему! Скажи ему, Далла! Скажи, или он убьет Менесту! Он сделает это! Его не остановить! Он прикончит нашу девочку в обмен за жизнь зеленоглазой твари!

Далла? Милое сокращение имени, которым когда‑то супруга лорда — камергера позволяла пользоваться юному любовнику. Дорнан помнил, как он сам дорожил этим драгоценным жестом, самым ярким подтверждением того, что он действительно допущен до запретного для остальных плода. Но, как он и ожидал, оказалось, что не только ему позволительно называть подобным образом бывшую леди Игрен.

На этот раз гвардейцы не сплоховали, успев остановить Канара Стелла, едва он сделал первый же прыжок. В руках стражи он извивался и нечленораздельно вопил, на его лице впервые появились другие эмоции, кроме ненависти. Тайрис Морн усмехнулся, перехватывая меч поудобнее — его острие по — прежнему было нацелено в грудь Менесты. Даллара рухнула на колени — на этот раз в ее движении уже нельзя было заметить и тени изысканной грациозной игры. Скорее ветреную вдовушку лорда — камергера просто не держали собственные ноги.

— Умоляю, ваше величество! — она почти визжала, с ужасом глядя на меч в руках Тайриса Морна. — Я не знаю! Не знаю! Это наверняка Эллевия — я передала ей контроль над ловушкой! Но я не знаю, где она!

— Остановись, — Дорнан махнул рукой чародею, и тот медленно, как будто неохотно опустил оружие. — Говори, Даллара, и не пытайся солгать мне!

— Это Эллевия, моя старшая дочь, — слова срывались с губ бывшей леди Игрен, словно пытаясь перегнать друг друга. — Когда‑то Краст заказал достаточно кейнтара для того, чтобы обшить им отдельную комнату в темнице, это случилось сразу после мятежа Морна, — ее взгляд не отрывался от меча в руках Тайриса. — Мы хотели обезопасить себя от магов! Потом король запретил использование кейнтара, и Краст велел увезти кейнтаровую комнату прочь из столицы, но я… я купила небольшой дом, под ним выкопали подвал и ловушку оставили там. Но Майрит… он знал, что такая темница смертельна для чародеев. И он подозревал, что кто‑то из нас не подчинился его указу и оставил в столице кейнтаровые ловушки. Гвардия иногда устраивала обыски в домах, принадлежащих лордам, — неслыханная наглость, но с ней пришлось примириться! К счастью, я всегда получала предупреждения и успевала перевезти маленькую тюрьму на новое место. А потом, когда Эллевия выросла… мне показалось, что будет забавно, если доверить ей перепрятывать кейнтаровую ловушку. Она должна была всегда помнить, что, если откажется подчиняться, и с ней может случиться что‑нибудь… дурное!

— Твоя старшая дочь — маг? — Тайрис Морн удивленно приподнял брови.

— Да, да, — Даллара закивала так часто, что, казалось, ее голова вот — вот сама оторвется от шеи. — Эллевия никогда не отличалась особенной красотой, да и отца ее я не слишком любила, но в нем была искра чародейства, а в ней она развилась до полноценного дара. Она была нужна мне, и она всегда понимала, что наш род сможет подняться на самую вершину благодаря Менесте! Эллевия немного… поколдовывала, чтобы ее младшая сестра казалась более красивой. А когда она начинала слишком много о себе мнить, я напоминала ей о кейнтаровой комнате.

— Отец — Небо и три богини! — простонал Дорнан. — Женщина, у тебя нет стыда! Твоя старшая дочь накладывала чары на младшую, чтобы та казалась более привлекательной?

— Она делала Менесту неотразимой! — на секунду сквозь страх Даллары проступило привычное высокомерие. — Эллевия всегда была рядом — большинство знакомых и друзей рода считали ее горничной моей малышки, и она любила держаться в тени, понимала, что сама внешностью никогда не возьмет, разве что слепой на нее позарится, несмотря даже на чары. Если бы ты не пялился все время на свою ведьму, то не устоял бы перед моей дочерью!

— Если ты не скажешь, где искать Ильтеру, уже никто и никогда не посмотрит на твою дочь, — тягуче заметил Тайрис Морн, поигрывая мечом.

— Я не знаю! — снова завизжала Даллара. — Эллевия… эта неблагодарная мерзавка сбежала от нас во время осады! Последние десять лет кейнтаровая ловушка находилась под ее контролем! Она покупала и продавала дома через какого‑то купца, я не знаю его имени! Умоляю, ваше величество, пощадите! Не позвольте ему убить мою дочь!

— Убери меч от моей девочки, проклятый Морн! — истошно завопил Канар, продолжая извиваться в руках удерживающих его гвардейцев.

— Успокойся, Стелл, никто не тронет… твое отродье, — презрительно выплюнул Тайрис и, отступив от кресла Менесты, протянул оружие капитану Дигсу.

Дорнан проводил его взглядом.

— Пленных — в темницу, — распорядился он, кивнув командиру гвардейцев. — Господа храмовники, распорядительница дворца, вероятно, уже приготовила для вас спальни. Морн, за мной!

Они вышли из малой гостиной, и чародей лишь на полшага отстал от короля.

— Спасибо, — проговорил Дорнан. — Я мог бы убить ее и сам, но все равно спасибо.

— А я бы не смог, — в угрюмом голосе Тайриса Морна послышалась усмешка. — Девочку, похоже, нужно не столько осуждать, сколько пожалеть… Уж лучше жить в волчьей клетке, чем с такой матерью! Если ее после этого мятежа не сожрут собственные родственники, у нее еще есть шанс не только выжить, но и существовать гораздо лучше, чем под крылышком у Даллары!

— Тогда почему ты взял у меня меч? — король резко повернулся к собеседнику.

— Потому что, когда я это сделал, ее не понадобилось убивать, — чародей без страха встретил взгляд ан’Койра. — Репутация Морнов работает лучше всякого оружия и угроз. Ни Канар, ни Даллара ни на мгновение не усомнились, что рука у меня не дрогнет.

— Тем более спасибо, — Дорнан кивнул и продолжил путь.

— Не за что, — Тайрис, кажется, снова усмехался. — Когда мы найдем Теру, она должна получить назад своего мужа, а не господина рыцаря, навсегда погребенного под угрызениями совести! Если бы я не вмешался, получил бы потом от племянницы хорошенькую выволочку с истерикой и битьем посуды!

Король хмыкнул. В последнее время ему везло оказываться под покровительством магов, каждый из которых больше беспокоился о том, как станет отчитываться перед ее величеством, если вдруг не примет должного участия в жизни ан’Койра. Впрочем, сейчас его это не волновало, как и вполне заметная непочтительность Тайриса Морна. Не так уж для него важно получать пресловутое «ваше величество», если очередной неожиданно обретенный родственник Ильтеры поможет отыскать королеву. Кроме того, в силу вполне понятных причин Тайрис был, пожалуй, тем самым человеком, на которого в поисках можно было положиться безоговорочно.

— Что теперь будем делать? — поинтересовался Морн, по — прежнему вышагивая за левым плечом Дорнана.

— Нужно найти купца, — спокойно объявил тот. — В резиденции Даллары наверняка имеются бумаги, мы попробуем отыскать в них нужные имена.

— Это может затянуться, — Тайрис без колебаний последовал за королем, когда тот вошел в свой кабинет. — Если Тера пропала достаточно давно и она истощена…

— Что ты предлагаешь? — Дорнан уселся за стол и наградил Морна тяжелым взглядом. — Повторить еще раз трюк с угрозой убийством?

— Сомневаюсь, что он сработает, — Тайрис без приглашения опустился в кресло для посетителей и вытянул ноги. — Похоже, что веселая вдовушка и ее милый друг уже и в самом деле сказали все, что знают!

— Тогда что? — Дорнан хмуро уставился в светлеющее окно.

Еще один рассвет его жена встречает где‑то в смертельной ловушке, а он ничего не может сделать! Возможно, королева уже мертва из‑за его промедления.

— Маги могут начать обыскивать столицу, — предложил Тайрис. — Нужно вызвать Маралина Истана, он…

— Погиб, — бесцветным голосом произнес Дорнан. — Его убили, видимо, когда Ильтера была с ним. И большинство магов, защищавшие стены, тоже мертвы. Остальные уже обшаривают город, но сил у них не слишком много. Они решили начать с южной стороны. Сейчас их предводительница — некая Парена Яррис.

— Толковая чародейка, но не слишком сильна, — чародей скривился. — Похоже, столица действительно осталась без магического прикрытия, раз остальные уступили ей первенство. Если бы не проклятая Отцом — Небом бдительность Бларера! Я надеялся, что, если все обернется паршиво, он меня не вспомнит!

— Вас, Морнов, сложно не узнать, — заметил Дорнан.

— Можно подумать, что больше в этой стране ни у кого нет зеленых глаз! — Тайрис сверкнул на него взглядом. — Джесала узнал меня не потому, что в курсе родового признака, а потому, что у него хорошая память на лица.

— Сейчас это не настолько важно, чтобы стать предметом обсуждения, — мрачно заметил Дорнан. — Бларер пришел на помощь столице, и я ему за это благодарен. И тебе, видимо, нужно сказать спасибо за то, что ты убедил его не слишком медлить.

— К чести светлейшего, он колебался недолго, — чародей махнул рукой. — Его помощь пришлась кстати. Без храмовников гвардейцы и ополчение долго бы не продержались. Кстати, Уорен жив?

— Да, — король устало провел рукой по лицу. — Он сейчас занят тем, что разыскивает тебя по моему приказу.

— Раз в этом больше нет необходимости, я бы на твоем месте послал за ним и приказал его людям проводить обыски. Пусть движутся с севера навстречу чародеям и переворачивают вверх дном все дома, которые им встретятся, а особенно те, которые оказались заброшенными, — Тайрис задумчиво посмотрел на свои руки, на которых белели полосы от кейнтаровых браслетов. — Сомневаюсь, что старшая дочурка Даллары рискнет жить там же, где держит Ильтеру. Хотя то, что Эллевия Игрен оказалась чародейкой, многое объясняет.

— Уорен скоро придет с докладом, — король откинулся на спинку стула. — А что именно должно объяснять чародейство старшей дочери Даллары?

— Когда я по заданию Теры пытался выследить магов, которые устроили на тебя охоту, — Тайрис передернул плечами, — то один раз мне удалось, кажется, узнать, где они скрывались. Правда, Ильтера в этом засомневалась, а потом началась эта круговерть с осадой, и нам пришлось оставить слежку до лучших времен.

— Маги утверждают, что Маралин Истан получил от тебя некое послание, после чего отправился к королеве, — задумчиво заметил Дорнан. — Тем же вечером он погиб, а она пропала.

— Когда я доберусь до этой парочки, я им головы отгрызу! — прорычал Морн. — Не знаю, кто там второй, но вот Эллевию Игрен я бы точно зарезал без колебаний!

Ответить ан’Койр не успел — в дверь постучали, и после разрешения войти в проем протиснулась широкоплечая фигура Бейрана Уорена.

— Ваше величество, мы не… — его взгляд скользнул мимо Тайриса к королю, потом обратно, и на лице верзилы отразился мучительный мыслительный процесс. — Ты?..

— Спокойно, Бейран, — Морн вяло махнул рукой. — Как видишь, его величеству повезло отыскать меня раньше твоих бойцов. Рад, кстати, что вы познакомились без моего участия, — помнится, по поводу представления королеве ты мне много чего высказал.

— Проклятье! — рявкнул Уорен, делая угрожающий шаг в сторону Тайриса. — Эчиелле, где ее величество?!

— Друг мой, ты сильно преувеличиваешь мои скромные возможности, — тот даже глазом не моргнул, когда над ним нависла внушительная фигура командира ополченцев. — Если бы я знал, где держат королеву, она бы уже вернулась во дворец.

— Мастер Уорен, у меня есть новое задание для твоих людей, — бесцеремонно вмешиваясь в разговор, твердо проговорил Дорнан. — Мне нужно, чтобы в этом городе в самые кратчайшие сроки был обыскан каждый дом. Входите куда угодно именем короны и переворачивайте все, что пожелаете. Ее величество держат в плену в смертельно опасных для нее условиях. Вы должны найти ее как можно быстрее!

— Мне понадобится полдня на то, чтобы восстановить хотя бы малейшую способность к чародейству, — Тайрис в своем кресле подался вперед, — тогда с позволения вашего величества я присоединюсь к людям Бейрана.

— Хорошо, — кивнул ан’Койр. — Не исключено, что и я к ним присоединюсь. Мастер Уорен, я хочу, чтобы ваши отряды начали с севера и постепенно двигались через столицу навстречу магам — они работают на юге.

— Если ваше величество позволит, то лучше бы начать с востока, — неожиданно пробормотал Бейран.

— Что? — Дорнан уставился на него с таким чувством, словно с ним самовольно заговорила табуретка.

— Что тебе известно, дружище? — Тайрис заметно подобрался.

Бейран Уорен мучительно покраснел, словно его лицо вдруг обдали кипятком, и затоптался на месте, не поднимая взгляда на короля.

— Если ваше величество позволит… — промямлил он неуверенно. — Мы с ребятами, конечно, виноваты… Но мы и знать не знали, что это были вы!.. Мы думали — просто рыцарь — тейллер, который доставлял неприятности хорошим людям…

— Бейран, — почти ласково произнес Морн, неторопливо поднимаясь на ноги, — если ты не перестанешь бормотать себе под нос какую‑то нечленораздельную ерунду, я не сочту за труд покопаться в твоей глотке, чтобы достать оттуда что‑нибудь понятное! Говори толком, что ты знаешь?!

— Что бы ты ни сделал раньше, все будет прощено и забыто, если ты поможешь найти королеву, — с Дорнана разом слетела усталость, и он вскочил со стула. — Ну?!

Здоровенный ополченец судорожно сглотнул и перевел взгляд с чародея на короля, словно решая, кого из них менее опасно разгневать.

— Некоторое время назад к нам пришла молодая женщина, — торопливо заговорил он. — Ну, знаете, так бывает, что на улицу Мечников являются разные… люди, которым мешают другие… люди. Так вот, та женщина сказала, что ей нужно убить одного рыцаря. Не то чтобы мои парни сразу согласились, но она предложила хорошую сумму золотом. Она знала, что тот человек должен был в определенное время появиться на улице Мечников рядом с одним домом… Там ночью был пожар, а как раз перед рассветом та дамочка и заявилась.

— Дом, где убили Гейлана Торрана, осведомителя Коттара, — прошептал Дорнан.

— Не знаю, кого там прикончили, но всю ночь вокруг моталась гвардия, так что мои парни с полным правом попросили дополнительную плату, — Уорен тревожно вжал голову в плечи, став похожим на смущенного быка. — Мы должны были позаботиться о том, чтобы рыцарь оттуда не ушел, а остатки дома догорели. Так вот, женщина оказалась совершенно права: на следующий день туда действительно заявился тот тейллер, которого она хотела прикончить…

— Еще бы мне туда не заявиться! — пробормотал король.

— Ну да, — Бейран ссутулился, как будто заранее примериваясь, как будет стоять под петлей на виселице. — Только оказалось, что не так‑то просто убить того тейллера, то есть ваше величество. Мало того, что вы мечом чуть не половину ребят порешили, так еще и чародейку с собой привели… Ее величество, то есть, только мы ведь тогда не знали, что это ее величество!

— Не припомню, чтобы ты мне рассказывал эту увлекательную историю, — сквозь зубы процедил Тайрис, и в его глазах блеснул опасный огонек. — Значит, твои безмозглые бараны пытались прикончить леди Морн, вот как? Вы что, остолопы, не можете в лицо узнать придворную чародейку?

— Тихо, Тайрис, — Дорнан предостерегающе поднял руку, а ополченец затравленно попятился к двери. — Что дальше, Уорен?

— Ну, тогда ничего у нас не вышло — Отец — Небо и три богини уберегли, не иначе, — торопливо затараторил Бейран. — Только дом мы и подпалили, а там уже и гвардия подоспела, так что нам всем пришлось ноги уносить… А вечером пришла та же дамочка, злая, словно сотня грабителей. Заявила, что не собирается платить за нашу глупость, заморочила голову… моему помощнику, забрала деньги и убралась себе восвояси.

— Так прямо и убралась? — Тайрис приподнял бровь. — Пришла, значит, прогуляться одинокая барышня на улицу Мечников, отобрала плату у твоих громил да и отправилась себе дальше по своим делам?

— Она, видать, что‑то чародейское с нами всеми сделала, — смущенно признался Уорен, переминаясь с ноги на ногу. — Мы очухались только ночью, а еще дня три чувствовали себя так, словно сильно перепили. Только одному парнишке из молодых наших свезло — он как раз на двор ходил и не слышал, как та девица нас всех костерила. Зато когда она выходила — такая вся решительная, — ему это показалось странным, и он решил за ней проследить. Ну и шмыгнул за ней тихонько до самого дома, где она остановилась. Потом еще на всякий случай по окошкам посмотрел, убедился, что она там, и быстренько назад метнулся. Мы, конечно, дело, за которое заплатили, не полностью сделали, но все ж таки дом‑то спалили, так что, почитай, имели право хоть на часть денег! Вот через пару деньков мы и наведались в тот домишко, где странная девица живет. Тихонько туда вошли, думали пощипать маленько красотку, чтоб неповадно было. Только никого там не оказалось, да и вещей всего ничего — пара кастрюль да пустой сундук. Ни денег, ни продать чего толкового… Похоже, девица та и не живет там вовсе. Мои парни еще разочка три туда заходили, но так никого и не застали — вроде бы пустой дом стоит. Да только странность одна: там всегда чисто, словно прибирается кто.

— Как выглядела женщина, которая вам не заплатила? — Дорнан двинулся к двери.

— Ну, не красотка, на самом деле, — Бейран Уорен пожал плечами. — Волосы вроде как… такие… серые, ну, глаза темные, роста среднего, возраст — примерно как у ее величества. Да еще одета она была в такое платье глухое, какое сами себе женщины не покупают — вроде как прислуга. Только заносчивости у нее на десяток королев хватит!

— Эллевия Игрен? — Тайрис вопросительно вскинул брови, взглянув на ан’Койра.

— Горничная Менесты, — кивнул Дорнан. — Мастер Уорен, мы начинаем не просто с востока, а с того самого дома, в котором, по вашим словам, жила та женщина.

Пара гвардейцев, стоящих в карауле под дверью королевского кабинета, удивленно сморгнули, когда мимо них прошли трое крайне сосредоточенных мужчин: его величество, чародей, который то ли был, то ли не был пленным, и нервно поводящий плечами командир ополченцев, даже в беспокойстве не растерявший своего грозного вида. Переглянувшись, телохранители быстро пристроились к группе с двух сторон.

— Ты — найди капитана Дигса, — на ходу распорядился Дорнан ан’Койр, кивком указав на одного из гвардейцев и ни на мгновение не убавляя шага. — Пусть как можно скорее соберет два десятка людей и отправляется вместе с ними в восточную часть города. Один из ополченцев покажет капитану дорогу. Мы едем вперед, потому что там, возможно, держат ее величество. А ты, — взглянул он на другого, — бегом в конюшню, пусть там седлают трех коней! Если не успеют, пока я туда доберусь, пусть пеняют на себя, — расплывчато, но сурово закончил король.

Оба караульных, переглянувшись, бегом припустили по коридору. Дорнан ан’Койр даже взглядом их не проводил, сворачивая налево в коридор, ведущий к королевской спальне. Он собирался только зайти за своим мечом и действительно надеялся, что к его прибытию в конюшне уже будут стоять оседланные кони.