Верный клинок

ГЛАВА 6

К большому удивлению Малевин после этой суматошной ночи у нее началась наконец-то размеренная жизнь. Она понемногу вникала в работу трестов и фондов, участвовала в благотворительности, вспомнила про свое юридическое образование, освежила в памяти знания, и под ее щитом у Верного Клинка возникла еще и небольшая контора, оказывающая бесплатные юридические услуги. Один или два раза в месяц она появлялась на вечеринках в своем неизменном черном платье чуть ниже колен и с ниткой некрупного жемчуга на шее. К ее скромному образу жизни начали привыкать, в розовых женских журналах его называли милым.

Замок работал как часы уже много сотен лет, и смена леди на посту не сказалась на его работе. За три месяца, что Малевин провела в замке, ей нечасто приходилось спускаться в подвал и встречать гостей из других миров. Двое из трех предпочитали возвратиться назад.

Одна, девушка весьма бойкая, из судя по всему времени близкого к темновековью предпочла остаться, вызвав радость у работников службы адаптации.

Тень почти не появлялся, да и Раэл не сидел на месте. Они больше не говорили о важном, так, перебрасывались парой фраз, будто и не было между ними той предрассветной тишины, того какао, будто не ждали они неизвестно чего и неизвестно когда.

Иногда, когда Малевин не спалось, она лежала и думала о том, что ее ждет, не ошиблись ли они, быть может Малевин ко всей этой запутанной истории со временем не имеет никакого отношения?

Иногда, когда у нее было свободное время, она поднималась в башню, темную, пустую, всегда холодную. Всматривалась в портрет Раэла, тот, что нарисован был Атристиром, будто бы в этих глазах можно было прочесть ответы. Но там не было ничего. Только лед и пустота. И тоска под ними…

В первый день осени пришлось закатить прием на триста персон, половина из которых так или иначе имела отношение к иным мирам. Включая Верховного Жреца, традиционно выбираемого среди путешественников меж мирами. Бедные, бедные криптоисторики! Знали бы они, что творится в мире, какие шикарные сюжеты для теории заговоров пропадают!

И что самое обидное для господ-конспирологов — в большинстве своем эти иномирские захватчики не хотят миру, в котором оказались, никакого зла. Просто… не все рождаются там, где пригождаются. Кому-то, чтобы обрести покой и дом приходится менять страну или город, кому-то двигаться гораздо больше.

Все было бы хорошо и размеренно, если бы не мама, которой наконец стали поступать достойные рассмотрения брачные предложения. Стоило маме заговорить об этом, голос ее становился таким сахарным, что у Малевин сводило зубы.

— Все прошли экспертизу, конечно, — говорила мама, с умилением рассматривая фотографии кандидатов в женихи. — Психологическую, генетическую, все сдали анализы на… хммм… стыдные болезни. Все, разумеется, здоровы.

— Зубы наверняка у всех хорошие, — поддакивала Малевин, мысленно зевая.

Мама снаряжала ее на свидания, которые предсказуемо заканчивались ничем. Кроме одного.

Дэна Малевин знала с детства, и однажды ударила металлической лопаткой для песка по носу. Шрамик остался до сих пор, прикрытый перемычкой от стильных узких очков. Очки эти делали Дэна похожим на злого гения из блокбастеров. Был он довольно забавен: очень хотел выглядеть человеком-загадкой, но конечно, проигрывал в загадочности Тени и Раэлу. Но, конечно, не знал об этом.

Он был хорош собой, остроумен, и капельку меньше других кандидатов зациклен на себе, и Малевин неожиданно для себя согласилась на второе свидание. Возможно, ей было просто скучно.

В этот раз они гуляли по ботаническому саду, стараясь удивить друг друга познаниями в языке цветов и старохоккатийском, и при этом пытались узнать друг друга поближе, впрочем довольно вяло. Главное, что рамках кодекса «Розы и голубки» они выделывали вокруг друг друга положенные брачными традициями пируэты.

— Синеголовник, — прочел Дэн, наклонившись к бархатно-синим цветам, с черной смородиной. Цвет их был похож на цвет глаз Раэла.

— Воспоминание, — припомнила Малевин.

Дэн снял очки, демонстрируя шрамик на переносице от лопатки Малевин. Она засмеялась. А ей вспомнился Раэл, там, на медицински стерильной кухне, с тоской в глазах вспоминающий о брате… Она отшутилась, вспомнив какой-то случай со студенческих времен. Прошла чуть вперед.

— Вороний горошек, — прочла Малевин название следующего растения. — Если не ошибаюсь, означает очевидную истину. Моя заключается в том, что у нас ничего не выйдет.

Дэн развернул ее к себе, схватил за плечи.

— А моя в том, что я должен занять место Раэла Серебряного.

Малевин сделала шаг назад, освобождаясь от излишне цепких объятий.

— Есть ли в этом мире хоть кто-то, кто не в курсе истинного положения дел? Мне помнится, в контракте, который я подписывала при вступлении в наследство, был пункт о неразглашении… Может это шутка такая, и я просто не в курсе?

Дэн, кажется, был обескуражен.

— Не переводи тему, — спокойно сказал он, убирая руки за спину. — Тебе, леди, нужен нормальный рыцарь, а не существо, что, при всем моем уважении…

— При всем твоем уважении, если оно имеется, ты мог бы и подождать эти три месяца, прежде чем претендовать на мое место… — Раэл стоял позади них, прислонившись плечом к вековому дубу. Точно за табличкой «по газонам не ходить».

— А почему это три месяца? — оторопело спросила Малевин, разглядывая Раэла, наряженного в кожаную куртку, байкерские перчатки, солнечные очки. И не совсем уж мертвенно бледного, а скорее не особенно загорелого.

— Я надеюсь, — сказал Раэл, снимая перчатки, — что через полгода моя история наконец закончится. И буду спокоен, если увижу, что вы выбрали хорошего человека мне на замену.

Малевин скрестила руки на груди, фыркнула.

— А меня спросить никто не планировал? Может я не считаю этого… кандидата подходящим?

— Отчего же? — в один голос сказали ее собеседники.

Малевин открыла рот и закрыла. Что именно ее больше всего разозлило? То что никто не подумал о том, что с ней надо посоветоваться в первую очередь, или то, что Дэн презрительно назвал Раэла существом?

Как всегда Раэл легко догадался о чем она думает. Он мягко сказал:

— Вы должны помнить, моя леди, что такие как я кажутся людям весьма привлекательными существами. То, что Дэн относится ко мне с презрением доказывает, что он подойдет на роль рыцаря как нельзя больше. Вам ведь тоже неприятно находиться рядом со мной?

Малевин покачала головой.

— Было неприятно, пока я не узнала вас поближе.

Он тряхнул головой, убирая выбившуюся из низкого хвоста прядку с лица.

— Поговорим об этом позже. У меня есть надежда, что на Поворот колеса произойдет тот самый прием, который все решит.

— У нас три месяца…

Раэл снял очки, долго смотрел на на цветы и растения вокруг.

— О, лебединая ягода, — неловко попыталась перевести разговор Малевин. — Обстоятельство, мешающее счастью. У меня это тень.

— Отсутствие тени, — включился Раэл в игру. — Да, на удивление мало времени. Дэн? Я могу на вас рассчитывать?

Злой гений из мейнстримных фильмов сверкнул очками и засунув руки в карманы узких брюк принял самый независимый вид.

— Разумеется! Приложу все усилия, чтобы вы как можно быстрее обрели заслуженный покой.

Малевин фыркнула. Никто на это внимания не обратил.

— Я хочу начать передавать вам дела.

— Мне этот рыцарь не подходит! — заявила Малевин.

Раэл покачал головой.

— Вас обоих незаметно тестировали. У вас высокий процент совместимости.

— Когда тестировали? — живо спросила Малевин. — Если три- четыре года назад, то с тех пор я немножко изменилась. Сошла с предначертанной мне колеи.

Дэн и Раэл переглянулись.

— Об этом я не подумал…

— Советую вам провести эти тесты заново. Уверена, показатели не будут так хороши.

— Госпожа Света, — вздохнул Дэн. — Я кажется с ней согласен. Если она постоянно так себя ведет, даже бессмертие за общение с этой девицей не покажется достаточной платой.

— Вы ничего никому не сможете рассказать, — напомнил ему Раэл.

— Знаете, — огрызнулся Дэн, — не очень-то и хочется. Если мне можно стереть память, буду премного за это благодарен.

— Я попрошу Господина Теней, — уверил его Раэл. И обернулся к Малевин. — Где мне теперь искать подходящего рыцаря?

— А зачем его искать? — деланно удивилась она. — Вы мне вполне подходите.

— Пожалуй, мне стоит удалиться, — сказал Дэн.

— Уж сделай милость, — ответила ему Малевин. И взглянула на Раэла. — Так значит все решено за меня, и мне следует покориться своей судьбе?

— Да, — сказал Раэл. — Очевидно мое время подошло к концу, я хочу удостовериться что все будет правильно.

— Правильно? — перебила его Малевин. — Или так как вы хотите и представляете?

— Я ничего не хочу, у меня нет желаний…

— Зануда, — сказала Малевин, и заткнула уши. — Бла-бла-бла! Я вас не слышу, мой рыцарь! Не слышу! У вас в голове помещается хоть одна мысль, помимо мысли о скорой кончине?

Он покачал головой.

— Если я перестану концентрироваться на этой мысли, то боюсь в нужный момент мне не достанет сил…

Малевин вздохнула.

— Мы переливаем из пустого в порожнее.

— Возможно, — улыбнулся Раэл. — Для меня это единственный способ идти к цели, и все во мне этому противится. Но это… это как идти через пургу к далекому свету. Ведь проще лечь в снег и замерзнуть, чем идти, проще отдаться течению, плыть по нему, чем барахтаться. Но тогда я окончательно перестану быть тем, кем я был. Стану лишенным теней, вампиром, язвой на теле мироздания, раковой клеткой.

Не осознавая, что делает, он вцепился в ствол дуба, и, кажется, еще немного и выдавил бы из древесины сок. Выглядел Раэл так, будто действительно двигался через эту умозрительную пургу.

Смотритель наконец обратил внимание на то, что некий господин ходит по газонам, по которым ходить нельзя, и трогает деревья, которые старше ботанического сада.

— Пойдемте отсюда, — сказала Малевин.

Раэл взял в себя руки. Только руки эти тряслись.

— Для бездушного существа вы удивительно эмоциональны.

Он усмехнулся.

— Только что с охоты. Мы с Тенью положили около двухсот вампиров, очистили еще один мир. Я не удержался. Напился крови. Человеческую не пью, но я ведь своего рода крысиный волк, каннибал.

— Сколько в этих словах самоуничижения, — не удержалась Малевин, — Мы из тени деревьев выходим. Надвиньте кепку пониже. Вы что на мотоцикле?

— Да!

— Это уже слишком. — возмутилась Малевин. — Это просто пошлейший штамп! Я в свое время перечитала много романтической литературы, в том числе и фантастической. Там таких героев… Хоть на хлеб намазывай.

— Жизнь вообще состоит из штампов, — невозмутимо сообщил шестисотлетний вампир, натягивая перчатки.

Мотоцикл его был самым крутым, черным и сверкающим во всей округе, вероятно. Раэл почти бегом до него добрался, и водрузил шлем на голову.

— Солнце припекает. А действие крема от загара, даже сантиметрового слоя, не бесконечно.

Малевин стоило больших усилий не рассмеяться.

— Подвезти? — предложил Раэл, протягивая ей второй шлем.

Очень удачно, что Малевин была в джинсах. Хотя, конечно мама была расстроена ее выбором одежды для второго свидания. Впрочем она и поездкой на мотоцикле будет расстроена. А двум смертям все равно не бывать… Да и в самом деле, когда в последний раз Малевин слушала маму.

— Я вот что думаю, — сказала Малевин, пока Раэл поправлял на ней шлем. Судя по всему люди казались ему очень очень хрупким. Вероятно так оно и было в сравнении с силой лишенного тени. — Если уж вам скоро умирать, то последние месяцы стоит прожить так, как вам этого хочется. Ну, к примеру — вы ведь любите Хоккату?

— Разумеется, если бы я мог испытывать чувство любви, я бы ее любил, — сказал он удостоверившись, что шлем защищает голову Малевин настолько, насколько это вообще возможно. — Я ею правил, и довольно успешно.

— Да я не о том, — отмахнулась Малевин. — Что вы знаете о современной Хоккате? О том, чем живут, чем дышат теперешние ее жители? Ну? Мне кажется, вы не часто бываете где-либо помимо Верного Клинка!

— А что мне здесь делать? Вампиров в этом мире нет.

— Давайте посмотрим на настоящую Хоккату. А не на фантазию, которая создана вашей фантазией.

— Это тавтология.

— А вы зануда.

Пока солнце не село, они катались по городу, как дураки или влюбленные, и немножко от этого обезумевшие. Но Малевин это даже нравилось. Она прижималась всем телом к кожаной куртке, следила сквозь затемненное стекло шлема за городом, за жизнью в нем. Каким Раэл видел этот город? Вспоминал ли он узкие кривые улочки, которые видел еще человеком? Помнил ли он газовые фонари, или времена, когда улицы и вовсе не освещались, а из-под копыт лошадей летели комья грязи? Теперь под шины мотоцикла ложился идеальный асфальт.

Закат они встретили на крыше самого высокого здания Хоккаты, у дверей одного из самых пафосных ресторанов столицы. Здесь был строгий дресс-код, и байкер с подружкой в этот дресс-код не вписывались. Имени своего Малевин называть не стала. Возможно для леди Верного Клинка и ее спутника место и нашлось бы, несмотря непрезентабельный вид. Они отошли чуть в сторону, наблюдая, как три молодые девушки сфотографировались на фоне дверей ресторана, потом на фоне города, и вернулись к лифтам.

— Ну и ладно, — сказала Малевин. — Это даже к лучшему. Самое интересное здесь — вид с крыши. И он, что приятно, совершенно бесплатный. На вершки мы посмотрели, теперь посмотрим на корешки. Какой сегодня день недели? В кафе, где я работала, должны быть пончики. И горячий шоколад. Или какао.

Становилось прохладно. Раэл оторвался от созерцания залитой неоновыми огнями вечерней столицы.

— Вы правы. Я совершенно не знаю этот мир. Только фантазию, созданную моей фантазией.

— Именно поэтому я предлагаю спуститься с горних высей, и снизойти к простому люду.

Малевин поежилась, темно-синий кашемировый свитер был тонковат для вечерних прогулок. На ее плечи тут же опустилась кожаная куртка, она благодарно взглянула на бывшего короля, оставшегося в одной футболке.

— Солнце зашло, — сообщил он. — Лунный свет, как и электрический не причиняет мне беспокойства. После того как я ознакомился с основами астрофизики меня удивляет, отчего так? Ведь луна не имеет собственного света, а только отражает солнечный…

Он еще что-то говорил, наверняка снова нечто самоуничижительное, Малевин не слушала, смотрела, как двигаются его губы, как отражаются городские огни в глубоких, синих глазах, как красивы и отточены жесты, будто у профессионального танцора. Пока она любовалась обаянием лишенного тени, он нахмурившись, закончил мысль:

— Вероятно потому, что и сами вампиры своего рода луны — мы лишь поглощаем чужой свет, и отражаем его, имитируя жизнь.

— Ага, — невпопад ответила Малевин. — Вы… могли бы немного помолчать? Такой романтичный момент… можно я представлю, будто вы обычный человек, мой рыцарь?

— Я не могу любить, — хрипло сказал сбитый с мысли Раэл. — Я могу только имитировать, отражать.

— Я думаю, — серьезно сказала Малевин. — Вы неотразимы.

— В зеркале безусловно. Где же ваше кафе? Мне срочно нужно подержать в руках чашку какао и занюхать пончиками.

— У нас хороший повар, даже удивительно, что он делает в этой забегаловке. Вы совсем-совсем не можете есть?

Вопрос прозвучал по-детски наивно. Лишенный тени улыбнулся и взъерошил ей волосы.

— Совсем-совсем. В одном из миров охотники на вампиров, с которыми я сотрудничал, считали что у меня анорексия. Или булимия. А может все вместе. И из добрых побуждений чуть было не упекли в лечебницу.

— Но не раскрыли вашу тайну?

— За меня ручался Тень. Это дорогого стоит.

Они спустились на лифте на подземную парковку, к великолепному мотоциклу, и уже через двадцать минут сидели за столиком и делали заказ. Малевин отлучилась в туалет, и там, смотря на себя в зеркало, сделала своему отражению строгий выговор:

— Только посмей влюбиться.

Интуиция говорила, что уже немножко поздно. Забавно, что за двадцать четыре года Малевин не успела еще никого полюбить по-настоящему. Интрижки во время учебы не в счет, они больше нужны были для престижа. И вот теперь — Госпожа Света, спаси и сохрани! — она втрескалась в шестисотлетнего вампира, твердо намеренного умереть в ближайшие время. Лучше бы, как книжная Малевин, вздыхала бы о Господине Теней.

Если она продолжит нервничать, то Раэл что-нибудь заметит. Надо успокоиться!

Она поправила волосы, умылась холодной водой, и вернулась за столик.

Раэл, гревший о чашку какао руки, выглядел виноватым.

— Мне кажется, — медленно сказал он. — Мы с вами перешли некую черту, моя леди.

— Не беспокойтесь, — ответила Малевин, кусая полный вкуснейшей начинки пончик, и слизав прилипшую к губам сахарную пудру. — Я всего лишь буду вспоминать о вас с добром. Мои чувства делу не повредят.

— Я завещаю вам свой мотоцикл, — предложил Раэл.

— А что, сдам на права, — развеселилась Малевин. — Буду на нем кандидатов в рыцари катать. Кому не понравилось, тот сам дурак и вылетает из списка кандидатов.

— А кому понравилось?

— Тот переходит на следующий уровень.

— Серьезный подход, — с уважением произнес Раэл.

— Да, — усмехнулась Малевин и показала язык. — Это вам не тесты с отборами…

Они поболтали еще, об иных мирах и культурах, и том почему Раэлу так важно знать, какой рыцарь займет его место. И сам прекрасно понимал, что на смену ему, вампиру на службе Света, кого не поставь, никто не будет также хорош.

— Но ведь я стал рыцарем, когда еще был человеком, — словно оправдывался он. — Значит был достаточно годен. Все остальное не более чем стечение обстоятельств.

Когда Малевин допила какао, доела пончики, и передала через официантку привет Тильде, а Раэл расплатился, они вышли из кафе. Малевин с сожалением подумала, что с Тильдой пересечься не получилось. Надо ей позвонить. Дом, где она прожила три года, стоял через дорогу, окно ее кухни было темным, несмотря на вечер. Раэл галантно предложил ей руку.

— Интересно, кто теперь живет в моей старой квартире, вслух подумала Малевин.

— Никто, — ответил ей Раэл. — Съем оплачивается из ваших личных денег, выделяемых фондом Верного Клинка.

Малевин, чувствуя, как приливает кровь к лицу, прикрыла щеки ладонями.

— Ой стыд то какой! Распекаюсь о том, как я бережлива и экономна, и сорю деньгами налево и направо.

— Ваш личный счет не заметит этих трат — успокоил ее Раэл как мог, и поверг только в большее чувство вины.

— Ужас!

Раэл пожал плечами. За спиной у него был опыт правления государством с пустой казной. Бездумными тратами денег его было не испугать, судя по всему.

— Пригласите к себе? Быт изнутри в Хокатте я давно не наблюдал.

— Да чего там наблюдать, — смешалась Малевин. — У меня и ключей-то нет.

— Это пустяки. Я прекрасно вскрывают любые замки.

Тут и на светофоре загорелся зеленый.

Лифт в доме был платный, а этаж седьмой. Малевин обычно ходила пешком, это прекрасно заменяло фитнес. Для Раэла конечно, лестница тоже не стала препятствием.

— Знаете, как строили эти дома? — Спросил он, прикасаясь к каменным стенам.

— В начале народной эры, — припомнила Малевин. — Когда в столицу хлынули люди из провинций.

— Каменоломни вблизи быстро истощились, бетона не хватало. Послевоенные время — дефицит всего. Поэтому люди везли с собой камни. Удивительное единодушие. Так вот, в вашем доме использованы камни из дядюшкиного замка. Это было очень символично.

Малевин рассмеялась.

— Забавно! Так я старалась сбежать от семейной истории, и тени Эоров, в которой меня не видно толком, и поселилась буквально на ее обломках.

— Не на обломках, а среди них, — поправил ее Раэл. — Они же не только в полу, но и в стенах, и на потолке.

Малевин не удержалась, и стукнула его кулаком по плечу.

— Помню, читала где-то, или в университете на лекции по истории нам говорили, что один из королей, не помню кто… Атристир Милосердный, или Раэл Честный находясь при смерти и слушая слова жреца о том, что все нагими в мир приходят и нагими уходят, возразил: а я не нагой, а в мундире! Вы его не кусали?

Раэл покачал головой.

— Мне, скажем так… удобно, когда все правильно, все на своем месте, и не противоречит логике. Долгое время прежде чем сделать что-либо мне требовалось это действо достаточно детально описать на бумаге, или получить внешнее побуждение к действию. Теперь мне хватает того, что я мысленно это делаю. Экономлю бумагу и время. В некоторых мирах я слышал легенды о том, что чтобы спастись от вампира, надо кинуть перед ним смесь каких-нибудь круп. Он остановится и начнет их отделять друг от друга. Полагаю, что это преувеличение. Настолько мне порядок не требуется, я вполне способен пройти мимо того, что мне кажется неправильным и нелогичным. Но беспорядок действительно причиняет мне дискомфорт. То есть, если у меня найдется свободное время, я эти гипотетические крупы разберу…

— А вы полезны в хозяйстве, — задумчиво ответила Малевин. — Мы пришли.

Раэл деловито заглянул в замочную скважину, затем уселся прямо на пол и стянул ботинок с ноги. Малевин, глядевшая на него сверху вниз, подумала, что есть нем что-то, что можно назвать животным магнетизмом. В том смысле, что можно сколько угодно удивляться, наблюдая за ужимками животных, они могут быть сколько угодно смешными и нелепыми, но при этом невероятно грациозными. Вот и Раэл, делая что странное не терял обаяния.

В ботинке, под стелькой, в специальном углублении, обнаружились отмычки.

— Думаю, — сказал Раэл, ковыряясь в замке. — Такая любовь к порядку — свойство смерти, мертвого сознания. Жизнь хаотична. Смерть упорядочена, лишена красок и эмоций.

— Ну не знаю, — Малевин переступила с ноги на ногу. — А как же разложение? Оно мне кажется, довольно хаотично.

— Оно касается распавшейся на частицы материи, но то, чей частью оно являлось до разложения, уже упорядочено.

Замок щелкнул.

— В таком случае, в моей квартире вам понравится, — сказала Малевин. — Она полна хаоса.

Он пропустил ее вперед, и застыл в дверях.

— Что? — спросила Малевин, разуваясь.

— Вы должны пригласить меня в дом. Я не могу зайти сам.

— Проходите, — спохватилась Малевин. — Разувайтесь. Моя квартира хозяйка со свету сживет, если узнает, что по ее столетнему паркету кто-то ходит в обуви.

Раэл перешагнул порог, взглянул на ее ноги, отшатнулся и прикрыл рукою глаза.

Малевин пошевелила ступнями в разноцветных носках. Левый был люминесцентно- салатовым, правый — фиолетовым в красную полоску.

— Слишком яркое проявление хаоса да? — смешавшись, спросила она. — А я на носках гадаю. Чем меньше они друг другу подходят, тем более удачный день мне предстоит.

Раэл наконец справился с собой.

— Оригинально.

И стянул второй ботинок.

— Мне кажется, — виновато сказала Малевин, — что мой домашний хаос может вам и не понравиться.

— Вселенная рождена из хаоса. Ваша квартира — его часть. Я потерплю, — сказал Раэл. И вдруг замер, подняв руку, и прислушиваясь,

— Что такое? — спросила Малевин.

— В квартире кто-то есть.

В его руке будто по волшебству возник нож. Раэл сделал шаг вперед, грубовато задвигая Малевин себе за спину. Он отворил дверь в единственную комнату, и оттуда вырвался тяжелый запах тлена и разложения.

Малевин попятилась к двери. Она конечно не трусиха, просто разумно опаслива. Да и Раэл к такому более привычен.

Лишенный тени застыл на пороге, будто ему снова требовалось приглашение.

— Что там? — севшим голосом спросила Малевин.

Из недр комнаты раздался звук, похожий на скрип.

— Заходи… племянничек.

Малевин брякнула самую глупую фразу из всех возможных в этой ситуации:

— Надеюсь, он не в уличной обуви?

Раэл обернулся к ней, медленно сглотнул. Она видела как дернулся его кадык.

— Похоже, вашей хозяйке немного не до чистоты полов, леди.

— О, Госпожа Света… — поняв что значат эти слова, прошептала Малевин.

— Ты идешь, Раэл? — Спросил все тот же скрипучий голос. — Вижу, ты все тот же слюнтяй, не умеющий принимать решения?

— Может мне позвать кого-нибудь? — чувствуя слабость и страх, спросила Малевин.

Раэл мотнул головой.

— Мы просто… поговорим.

Свою квартирную хозяйку Малевин узнала сразу. Как всегда она была застегнута на все перламутровые пуговицы темного жакета, и старомодный белый воротничок был скреплен брошкой-камеей. Она сидела на диване, откинув голову на спинку. И по ее разинутому в предсмертном крике рту ползала муха.

Малевин вскрикнула, заметалась, уткнулась в плечо Раэла. Он крепко обнял ее, заслонил от всего мира.

— Не смотри.

Скрипящий голос позади нее произнес.

— Эта добрая женщина открыла мне дверь. Она очень гостеприимна. Не оставила в беде старого вампира. И от голода спасла.

— Вот мы и встретились…

— Да, племянничек. Вот мы и встретились. Ты так искал меня. Вот я. Вот твоя цель. Что теперь будешь делать?

— Закончу все, что должен закончить. И буду свободен.

Раздался скрипучий смех.

— Свободен, значит мертв?

— Окончательно мертв.

— Ты думаешь, Господин Теней тебя отпустит? Разве ты не удобен ему? Разве в мирах закончились вампиры, которых ты можешь прикончить?

Раэл дернулся.

— Верни мне души, тварь. Женевьев и ребенка!

— А про свою уже не думаешь?

— Они страдают, — тихо ответил король, крепче прижимая к себе Малевин. Как когда-то давно он стоял вот также в обнимку с женой, один против всего мира, всего злого в мире, воплощенного в Паучихе…

И снова заскрипел за спиной голос:

— У меня их нет, племянничек. И никогда не было. Все эти годы ты шел по ложному следу.

Раэл крикнул. Так громко, что зазвенели стекла в окнах.

— Так где же они?

Он метнулся за спину Малевин, резко, быстро… Она, потерявшая опору, чуть не упала, обернулась, чтобы обнаружить за спиной рычащий комок, сплетенный из двух тел, изгибавшихся под немыслимыми углами. Понять где чьи руки или ноги, или головы было почти невозможно.

Раэл зарычал, вдруг почернел, увеличился в размерах, потерял человеческую форму, да любую форму вообще. Еще один фрагмент врезался в память — лицо мужчины, почти погребенного маслянистой черной массой в которую превратился Раэл. Он улыбался глядя Малевин в глаза.

— Зачем ты пришел, — прохрипел Раэл, отрастив для этой цели грубое подобие головы.

— Я хочу заслужить прощение…

— Странный способ, — сказал Раэл, и должно быть на секунду отвлекся, не заметил, как из-под одного из его щупалец, или ложноножек, сложно было подобрать этому точное название, выпросталась рука его дяди.

Малевин увидела в руке его песочные часы. Вампир бросил их ей под ноги, и они разбились.

Прода от 31.01.2020, 07:08