Верь в меня

Глава 19

Теперь они были обвенчаны. Прекрасно! Это именно то, чего он так хотел. Все происходило сложнее, чем Хоук себе представлял, но тем не менее это случилось. Он вступил в брак второй раз, но об этом не стоит думать. Никакие воспоминания не должны омрачать их союз с Кристой.

Хоук провел рукой по подбородку, убедившись, что он вполне гладкий, и потянулся за полотенцем, чтобы вытереть лицо. Он был в комнате один. Через закрытую дверь соседней комнаты до него смутно доносились смех и разговоры женщин, сопровождавших Юристу. С разрешения короля, он ускользнул со свадебного пира вскоре после того, как ушла новобрачная в сопровождении придворных дам, слегка покрасневшая от вольных шуточек, которые позволяли себе гости, возбужденные элем и хмельным медом.

Теперь ему оставалось только ждать. Он смотрел на закрытую дверь и удивлялся, почему они там так долго возятся. Из-за двери доносились шорохи и легкие шаги. Но вот отворилась дверь в коридор… И наступила тишина. Леди удалились. Это хорошо! Криста, разумеется, ждет его. Хоук был очень доволен, что женился на женщине, которая не откажется разделить с ним брачное ложе. Он подождал еще несколько минут, чтобы убедиться, что полностью владеет собой.

Криста вынашивала ребенка. Хоук гордился тем, что это произошло так скоро, но не мог решить, говорить ли ей об этом. На тот случай, если она боится родов, он предпочел бы подождать с этим сообщением подольше. В конце концов, она неглупая женщина и вполне может догадаться сама. Хоук решил обращаться с женой как можно осторожнее и ласковее. Просто поразительно, что она и ребенок выжили в бурно несущейся реке, и он не хотел больше никаких осложнений.

Лорд Эссекс просто ждал. Ведь теперь они вместе на всю жизнь. Нет необходимости в особой спешке…

Дверь в соседнюю комнату распахнулась. На пороге стояла Криста, босая, в белоснежной, почти прозрачной шелковой рубашке, с распущенными по плечам волосами и с улыбкой, от которой у Хоука замирало сердце. Такая прекрасная и шаловливая фея.

— Они ушли! — воскликнула она и бросилась к нему в объятия. Приподнявшись на цыпочки, осыпала поцелуями его подбородок, целовала уголки его губ, распевая: — Ушли, ушли, ушли! Мы одни! — Слегка отстранившись, она рассмеялась. — Церемония была чудесной, но я не думала, что праздник будет таким веселым. Я никогда не смогу по достоинству отблагодарить Альфреда и Илсвит. И Этелфлад, говоря по правде. Я немного боялась встречи с ней, но она оказалась такой милой. Она говорит, что мы должны побывать у них. Ее муж очень уважает тебя, он без конца твердит о том, как ты блестяще проводил военные кампании. Он был немного задет тем, что это ты убил Юделла, но это уже прошло.

— Прошло?..

Хоук обрадованный ее появлением, возбужденный ее близостью, старался удержать поток ее слов, но не преуспел в этом. Ладно, Криста счастлива, и это главное. Она взяла его за руку и потянула за собой в свою комнату.

— Ты только посмотри! До чего красиво!

Хоук замер на пороге. В комнате было полно горящих свечей, и в сумраке теней каждая из них напоминала маленькое солнце. Пол был густо усыпан душистыми цветами. Постель под прозрачным пологом, трепещущим от порывов легкого ветерка, который проникал в открытые ночному небу окна.

Криста стояла рядом с ним, и тонкая рубашка не могла скрыть сияния ее атласной кожи. Его рука казалась такой огромной и темной на нежном изгибе ее плеча. Хоук притянул жену к себе. Синяки уже исчезли, но он помнил, как недавно Криста терпела боль от них.

— О дорогой… — пробормотала она. Хоук отдернул руку, словно от ожога.

— Что?

Криста смотрела на него снизу вверх сквозь густые ресницы, и лорд заметил у нее в глазах озорной огонек.

— Неужели брак сделал вас робким и застенчивым, милорд?

Робким? Нашлось бы немало мужчин, которые покатились бы со смеху, услышав такое определение. Робкий Хоук Эссекс? Да и кое-кто из женщин, пусть не столь многочисленных, немало позабавились бы этим.

— Я бы так не говорил. Ты столько вытерпела, и я не хочу причинить тебе боль.

— О, Хоук! — Криста с такой нежностью произнесла его имя, что он все еще упивался его звучанием, когда она села на постель и, взяв его руки в свои, притянула к себе. — Ты ни разу не причинил мне боль. Ее причиняло только твое отсутствие.

Предел мужской стойкости был сломлен. Дрожь охватила Хоука. Теперь он хотел одного: быть рядом с ней, своей женой, в постели, ласкать се и обладать ею. Они сбросили одежду в мгновение ока и прильнули друг к другу. Страсть Хоука сдерживалась бережной нежностью, но когда он коснулся губами живота Кристы, в котором спал его ребенок — их ребенок, — он испытал дотоле неизведанное наслаждение любви. Он вошел в нее, но двигался к катарсису медленно. Они смотрели друг другу в глаза не отрываясь, а после того, как была пройдена вершина, Хоук из последних сил откатился в сторону, чтобы избавить Кристу от тяжести своего тела. Она придвинулась к нему, положила голову на грудь и, слегка задыхаясь от пережитого напряжения, опустила веки.

Прошло какое-то время, прежде чем она открыла глаза и рассмеялась. Хоук с трудом поднял голову, посмотрел на Кристу. Он бы тоже рассмеялся, если бы это не требовало столько сил. Их хватило лишь на то, чтобы снова опустить голову на подушку и жарко поблагодарить судьбу за то, что никто из его врагов не может узреть его сейчас, изнуренного любовными трудами, покрытого налипшими на тело лепестками цветов.

Они задержались в Винчестере на неделю. Первые три дня вообще не выходили из комнаты. Им было предоставлено все, что можно пожелать, — еда, вино, вода и многое другое. Они ели, спали, занимались любовью, вместе принимали ванну. Время шло слишком быстро.

На четвертый день Хоук принял участие в играх в честь его женитьбы. Он получил обычную в таких случаях порцию насмешек, что теперь не может быть достойным противником. Все это он принял с добродушным юмором, а когда вышел на поле, нашлось с полдюжины соперников, достаточно глупых, чтобы выступить против него. Все они удалились, прихрамывая и значительно поумнев.

Хоук чрезвычайно радовался своим успехам. Криста, сидя рядом с Илсвит на местах для зрителей, во время первой его схватки с противником едва дышала и так вцепилась в подлокотники кресла, что на дереве остались следы от ее ногтей. После третьего боя ее руки лежали на коленях и она уже не вытягивала шею в невероятном напряжении. После пятого Криста даже развеселилась. А когда кончился шестой и никто более не выразил желания выступить против Хоука, Криста завопила от радости, выбежала на поле и при всех расцеловала своего потного, покрытого пылью, но весьма довольного воина.

Когда настало время уезжать, Криста не сдержала слез, прощаясь с Илсвит.

— Ни одна мать не была так добра к своей дочери, как вы ко мне. Я никогда этого не забуду.

— Мне будет вас не хватать, дорогая, — тоже со слезами на глазах отвечала Илсвит. — Я буду скучать по вам так же, как по своим дочерям. Вы напомнили мне, что любовь — источник истинной силы и смелости.

— Мы вернемся, — сказал Хоук, глядя на расстроенных женщин. — Я часто бываю в Винчестере, и Криста станет приезжать со мной.

Это было утешительно, однако, уже сидя в седле, Криста дважды оборачивалась, чтобы попрощаться с женщиной, заполнившей ту пустоту в ее жизни, о которой Криста старалась не думать.

Они еще не добрались до порта Хэмтен, когда Хоук, заметив что-то на дороге, натянул поводья коня. Криста и остальные всадники сделали то же самое. Секундой позже девушка распознала того, кого первым увидел зоркий глаз мужа. Торголд трусил к ним на косматом пони, а пес, когда-то сильно избитый Юделлом, весело бежал рядом.

— А я-то все гадал, куда ты запропастился, — сказал Хоук. Он поздоровался с Торголдом с явным удовольствием, и это было приятно Кристе. Радовалась она и тому, как пес бегает кругами возле ее лошади и вовсю машет хвостом.

— Он совсем поправился! Как это хорошо. Ты взял его себе, Торголд?

— Скорее он взял меня, девочка. Но кажется, из нас получилась недурная парочка.

— Я бы тоже так сказал, — заметил Хоук. — Нам не хватало тебя на свадьбе.

— Ладно вам, я там был, только вы не знали. Я не из тех, кто пропускает хорошие праздники, а этот был самый лучший из всех, какие я знал. Я просто предпочел держаться в тени. Но очень рад, что дело сделано, парень.

Они двинулись дальше, и теперь Торголд был с ними. Скоро Хоук заметил воронов, перелетавших с дерева на дерево вдоль дороги, по которой они ехали, но не сказал по этому поводу ни слова. Не заговорил он и о том, что один из воронов сопровождал их потом и по дороге в порт. Умному человеку не стоит обсуждать некоторые вещи. Лучше промолчать.

Корабли ждали их в гавани. Пока погружали лошадей, Криста сидела на пристани. Лошади были хорошо обучены, им доводилось и плавать на кораблях, и тем не менее дело это было сложным и даже опасным. Один неверный шаг — и животное могло упасть в воду. Если бы хоть одно животное взбрыкнуло в испуге, могли бы пострадать и люди. Хоук проследил за тем, как ввели на палубу его жеребца и кобылу Кристы, потом стал помогать другим. Последним поднялся на корабль пони Торголда, так лихо протопав по мосткам, словно привык к этому с рождения.

Они отплыли с приливом. Когда порт и дорога на Винчестер скрылись из виду, Криста взгрустнула, но настроение у нее улучшилось, едва Хоук, передав командные полномочия одному из своих военачальников, пришел и сел возле нее на носу корабля.

— Скоро мы будем дома, любовь моя. — Он закутал Кристу своим плащом. От воды тянуло свежестью, и забота мужа была приятна. — Я предпочитаю провести Рождество в Хоукфорте, но Альфред может навестить нас до того и привезет с собой Илсвит.

— Это было бы чудесно. Может, и мы могли бы навестить их весной.

Хоук не ответил, подумав о том, что весной им будет не до поездок. Криста, без сомнения, надеется поплавать еще. Ему придется всячески оберегать ее. Эта мысль его не обеспокоила, но вопреки ожиданию доставила удовольствие. Мужчинам доводится делать и менее приятные вещи.

Памятуя о том, что Кристе пришлось перенести совсем недавно, Хоук решил сделать для нее морское путешествие как можно более легким. В первый день пути перед наступлением сумерек он отдал кораблям приказ пристать к берегу. Криста удивилась, но Хоук объяснил:

— Лошадям надо размяться.

— Но ты так не делал, когда мы плыли в Винчестер.

— Заговор Юделла требовал поспешить с приездом. Они разбили лагерь на песчаном берегу возле быстрого ручья. Пока воины устанавливали посты охранения, а кое-кто из мужчин собирался на охоту, Хоук улучил время побыть с женой. Расположившись под звездным небом, они поужинали, посмеялись рассказам Торголда, а потом улеглись спать и пробудились с первыми лучами зари, чтобы продолжить путь по морю. Такой порядок сохранялся вплоть до четвертого дня плавания, когда показались прибрежные скалы возле Хоукфорта.

Стоя на палубе и обнимая Кристу за плечи, Хоук с радостью смотрел на приближающиеся зеленые берега, освещенные ясным осенним солнцем. Криста тоже была рада и, повернув голову к мужу, тихо произнесла:

— Я буду скучать по Винчестеру, милорд, но как славно оказаться дома.

Хоук крепче сжал ее плечи. Теперь это их общий дом. Его радость в эту минуту была безграничной.

— Ты права, любимая. Я так счастлив, что привез тебя сюда в добром здравии, что, клянусь, буду рад даже встрече с Дорой.

Шутка показалась Кристе грубоватой, но она не смогла удержаться от улыбки. Корабли подходили к пристани, где их встречала большая толпа народу.

Итак, они вернулись, ее высокомерный братец и его норвежская шлюха, которой лучше было бы сдохнуть или по крайней мере убраться отсюда. То наслаждение, которое было испытано, когда глупый викинг стоял в зале у Хоука, отрекался от этой суки и даже назвал ее плодом противоестественного союза, сделалось всего лишь далеким воспоминанием. Не оправдалась надежда на то, что Хоук, получив такой удар, откажется от брака, затеянного ради мира между саксами и норвежцами. Это вызвало бы жестокие раздоры в стране и погубило ненавистного Альфреда, отдав власть в руки знатных и богатых. Такова жестокая несправедливость судьбы…

Но не все потеряно. Она зашла слишком далеко и терпела слишком долго, чтобы все бросить. К тому же сейчас легче одержать победу. Они считают себя в безопасности. Она обманет их притворным смирением и улучит момент, когда можно будет приступить к действию. Ее час пробьет! Она послужит орудием истинной справедливости, избавится от яда, который так долго отравлял ей душу.

Господь карающий, сделай так, чтобы этот час настал скорее! Дай смыть кровью все обиды и оскорбления, наносимые ей столько лет…

— Не заставляй меня ждать долго, Господь мой, дай исполнить волю Твою.

— Леди?

Дора обернулась, встретила удивленный и тревожно-вопрошающий взгляд отца Элберта и сообразила, что говорила вслух.

Ее истощенное лицо скривилось от усилия улыбнуться.

— Я всего лишь молюсь, отец мой, не более. Ведь это дозволено, правда?

— Безусловно, дозволено, только я сомневаюсь, что сейчас для этого самый подходящий момент.

Дора нахмурилась, недовольная выговором, пусть и мягким, но тотчас постаралась изменить выражение лица.

Едва Хоук сошел на пристань, по укоренившейся за долгие годы привычке окинул собравшихся пристальным, оценивающим взглядом. Повернувшись, протянул руки Кристе и снял ее с корабля. Толпа пришла в невероятный восторг и подалась вперед, чтобы приветствовать прибывших.

Эдвард и Элфит были впереди всех. Управляющий старался сохранить подобающий случаю торжественно-серьезный вид, но этому мешала невольная улыбка. Элфит заговорила:

— О, миледи, добро пожаловать домой! Мы так волновались, когда пришло известие о вашей свадьбе! Говорят, что такой свадьбы еще не видели в Винчестере. Обещайте, что расскажете нам о ней все до капельки.

— Непременно, — пообещала Криста. — Я так надоем вам изложением подробностей, что вы потом не захотите слушать рассказы ни об одной другой свадьбе.

— Я в этом сомневаюсь, миледи. Ведь я… — Тут Элфит бросила застенчивый взгляд на Эдварда. — Я нуждаюсь в ваших советах…

Эти слова вызвали в толпе бурю восторженных восклицаний и шуток, а Хоук похлопал Эдварда по спине и поздравил молодого человека с тем, что он поймал в свои сети такую девушку.

Только теперь Хоук заметил Дору и отца Элберта — они стояли в стороне. Лица у обоих были, как всегда, кислые, но они хотя бы явились встретить прибывших. Хоук кивнул им, но поговорить не имел возможности, так как толпа тесно сомкнулась вокруг новобрачных. Привели лошадей, но Хоук усадил жену на седло к себе, что вызвало новый всплеск радостных криков, сопровождавших супругов вплоть да самого замка.

Люди выкрикивали добрые пожелания и осыпали молодоженов цветами. Дети подбегали к лошади и протягивали Кристе букеты с прикрепленными к ним поздравлениями, и скоро на коленях у нее оказалась целая груда букетов. Она сияла от радости, махала и одаривала благодарной улыбкой каждого ребенка. Хоук беспредельно гордился ею и был бесконечно счастлив.

Любовь, которую он уже не ожидал изведать, пришла к нему. Сияющая и прекрасная, она придала новый смысл его существованию и принесла, как он надеялся, благословение Бога. Ничто воистину ценное не давалось ему легко. Он сражался за любимую землю, не щадя жизни, и часто находился на волосок от гибели. Чтобы завоевать любимую женщину, ему понадобилось немало терпения и пришлось убить посягавшего на нее врага.

Слишком легко. Хоук покачал головой. Безумие думать так. Жизнь переменчива и полна опасностей, но Криста теперь в безопасности и рядом с ним. Однако в сегодняшнем светлом мире маячит темная тень. Честность вынуждала Хоука признать это. Тощая, уродливая тень его сводной сестры. Дора долгие, очень долгие годы вела его хозяйство. Теперь она должна уступить свою власть новобрачной. Женщина с обычным характером приняла бы это спокойно. Дора отнесется к своему новому положению с ненавистью и злобой.

Заниматься решением этого вопроса было для него чуть ли не хуже, чем воевать с датчанами, но Хоук не хотел откладывать дело. Кимбра рассказала ему в свое время, какие трудности ей пришлось преодолеть, утверждая себя в качестве хозяйки дома, и это побуждало Хоука уладить все как можно скорее. Он вышел из сауны, окатил себя холодной водой, оделся и пошел разыскивать Дору.

Он нашел сестру в часовне. Голова се была склонена, руки сложены, как во время молитвы. Она выглядела умиротворенной праведницей. Ничем не показала, что заметила присутствие Хоука, но он был уверен, что она его увидела. Его чувства были настолько обострены в эти минуты, что он не поверил в ее неосведомленность о его появлении. Впрочем, это не имело столь уж большого значения. Главное в другом — как она поведет себя, когда они окажутся лицом к лицу.

Но вот она вздрогнула, как бы пробуждаясь от своего погружения в молитвенный экстаз, моргнула несколько раз и повернула голову. Сначала она сделала вид, что не замечает брата, а когда увидела, улыбнулась виноватой улыбкой.

— Брат, я заставила тебя ждать? Прошу прощения.

— Просить прощения за то, что молилась? Не думаю, что это нужно, миледи. Если бы мне пришлось ждать слишком долго, я бы просто ушел.

Дора сдвинула брови, и Хоук был этому рад, расценив ее отклик на свои слова как первое искреннее движение с той минуты, как он вошел в часовню. Женщина медленно встала и выпрямилась перед ним, ожидая продолжения разговора. Его, конечно, следовало продолжать, однако Хоуку хотелось обойтись с ней помягче.

— Этот дом всегда был своим для тебя, Дора… Начало вышло не слишком тактичным, но Хоук опять-таки хотел дать ей понять, что не собирается от нее отрекаться. Дора — его сводная сестра, между ними существует кровная связь, и что бы он лично ни думал о ней и какие бы перемены ни произошли в его жизни, он обязан о ней заботиться.

— Дом, — только и проговорила она, глядя на брата как-то странно.

Хоук подумал о том, сколько тепла заключено для него самого в этом слове. Быть может, и Дора испытывает нечто подобное? Однако надо было брать быка за рога.

— Но леди Криста теперь моя жена и должна сама вести хозяйство. Тебе придется передать ей ключи.

Что-то промелькнуло у Доры в глазах. Хоук был слишком опытным воином, чтобы не заметить эту искру, но она тотчас исчезла и женщина кивнула:

— Да, конечно, я и собиралась это сделать не откладывая. И разумеется, я буду счастлива помочь ей чем смогу.

Хоук уже приготовил доводы, которые могли бы убедить се согласиться, но Дора ответила так быстро, что слова замерли у него на языке. Он был изумлен столь легкой победой.

Не слишком ли легкой?

Эта мысль как молния промелькнула в голове, но Хоук прогнал ее.

— Хорошо, в таком случае все улажено.

Дора не произнесла больше ни слова, она стояла перед ним, скрестив руки на тощей груди; кисти их были скрыты рукавами, и Хоук не мог заметить, как крепко стиснуты ее пальцы.

Ключи передал Кристе отец Элберт. Он принес их в кухню, куда Криста пришла вместе с Элфит и увязавшейся за ними малышкой Эдит. Криста решила, что ей надо появиться здесь в первый же день после приезда, хотя и была удивлена отсутствием Доры. Священник объяснил ей это на свой манер.

— Мне ведено вручить вам ключи, — сказал он, но вручил их таким образом, чтобы не прикоснуться к предполагаемой язычнице, отрицавшей это и, стало быть, вдвойне нечистой.

Он явно испытывал облегчение, выполнив неприятную для себя обязанность, и, собираясь уходить, не преминул добавить с высоты собственного величия;

— Леди Дора вела хозяйство этого дома очень хорошо. Надеюсь, и вы не преминете добиться того же.

В глубине души Криста вовсе не считала, что Дора вела хозяйство образцово, если не считать образцовой неукоснительную слежку за людьми. Однако было бы немилосердно высказать такое соображение вслух, и она только ответила коротко:

— Сделаю все, что от меня зависит.

И вздохнула с облегчением, когда священник удалился с обычным для него мрачным видом.

Едва он ушел, Элфит перестала сдерживать свои чувства. Сияя улыбкой, она запрыгала от радости.

— О, миледи, я просто не могу этому поверить! Вы теперь у нас хозяйка, слава Богу!

Криста попыталась ответить Элфит такой же радостной улыбкой, но на душе у нее было тревожно. Ей не приходилось вести хозяйство, столь сложное и обширное, как в Хоукфорте. По сравнению с ним оставленный ею дом в Уэстфолде был таким маленьким и простым.

— Ничего, — уже серьезно сказала Элфит, догадавшись, о чем думает Криста. — Вы отлично справитесь. Вот увидим, правда, Эдит?

— Конечно, увидим, — согласилась ее сестренка. — Вам не о чем беспокоиться. Мама говорит, лорд Хоук так любит вас, что вы можете целый месяц подавать ему на ужин морскую воду, и он не заметит.

— Эдит! — прикрикнула на девочку Элфит, но сама не могла удержаться от смеха. — Простите, миледи, мы никак не можем приучить эту озорницу держать язык на привязи.

У Кристы щеки вспыхнули огнем, но она была рада услышать, что подданные Хоука считают его счастливым. По большому счету это куда важнее, чем все сложности ее новых обязанностей.

Они праздновали в этот вечер сначала в большом зале замка, а потом спустились в город, прошли по всем улицам и проулкам, добрались и до кораблей у пристани и до тех, что стояли в гавани на якорях. Факелы горели, словно море звезд, их пламя отражалось в воде. Веселье продолжалось еще много спустя после того часа, когда любой разумный человек уже должен был находиться в постели. Над городом разносились песни и смех, дробь барабанов и звонкая музыка свирелей. Танцоры кружились при свете факелов, дети носились повсюду как одержимые, пока не падали от усталости на землю под деревьями и не засыпали сладким сном, в котором звучала музыка. Одну за другой открывали, к общей радости, бочки с медом и элем. Угощение было еще обильнее, чем в праздник урожая. Когда над берегом у Хоукфорта взошла полная луна, мужчины спустились к морю с неводами, забрасывали их в серебристую воду и вытаскивали один за другим полными макрелей, которых тут же жарили на разведенных на песке кострах.

Поздно ночью, сидя на каменной стене, обращенной к берегу, и слизывая с пальцев крошки медового пряника, Криста положила голову на твердое плечо Хоука и спросила:

— Тебе не приходило в голову, что, когда священники говорят о рае, они видят перед собой места, похожие на это?

— Люди говорят, что можно встретить ад на земле, и я бывал в местах, о которых можно было бы по справедливости сказать такое. Справедливо было бы и то, о чем ты сейчас подумала. Рай на земле.

Хоук крепче обнял Кристу и подумал, что готов хоть целую вечность просидеть вот так, рядом с ней, глядя на серебристое от лунного света море. Но у его чаровницы было другое на уме. Смеясь, она заставила его съесть последние крошки пряника, а потом принялась целовать сладкими от меда губами — и в крови у Хоука вспыхнул жаркий огонь.

Вот так и вышло, что лорд Хоук ласкал свою жену на песке, прямо под стенами крепости, отыскав для этого местечко в глубокой тени, где они оставались до первых проблесков утренней зари. Еще не все звезды погасли, когда влюбленные вернулись домой, смеясь по пути, как напроказившие дети, и переступая через тела участников празднества, уснувших там, где упали в изнеможении.

Случайный гость Хоукфорта принял бы замок в этот день за зачарованное место, обитатели которого заснули волшебным сном. Все в городе были недвижимы — за исключением часовых, исправно несущих свою» службу. Они были не одни. Уложив Кристу в постель, Хоук присоединился к ним. Приятно было очутиться среди своих людей, обменяться с ними молчаливыми кивками и немного поговорить кое с кем из командиров. Свежий ветерок с моря прогнал сонливость, и Хоук почувствовал себя совсем молодым. Он обошел стены, посмотрел на свои владения и ощутил в себе яростную волю защитить все это от любой опасности. Но ему не подумалось в эти минуты, что опасность уже близка. Она здесь, рядом…