Верь в меня

Глава 7

— Насколько я могу предположить, — заговорил Хоук, — ты проплывал мимо и решил навестить меня?

Мужчина, сидящий напротив него, молча улыбнулся. Он был таким же рослым и мускулистым, как хозяин Хоукфорта; золотисто-каштановые волосы падали на широкие плечи, глаза своим цветом и сиянием напоминали желтый Топаз. На нем была простая туника из тонкой черной шерсти и начищенные до блеска кожаные сапоги. Никаких украшении, намекающих на истинный ранг и влияние, если не считать меча из искусно выделанной стали. Безошибочно распознаваемая аура знатности и благородства исходила от него самого, аура, отнюдь не уменьшаемая игрой природы, наделившей мужчину необычайной красотой.

Во всяком случае, не менее шести молоденьких служанок вертелись поблизости от него под любым предлогом. Хоук в изумлении думал, что никогда еще не видел такого количества вожделеющих женских взглядов, направленных на одного мужчину, но его гость, казалось, и не замечал этого. Нельзя сказать, однако, что он не замечал самих девушек, наоборот, он для каждой находил дружелюбную и приветливую улыбку. Хоук вздохнул, припомнив, что викинг прямо-таки обожал женщин, щедро раздавая им тот лучший дар, которым боги наделили мужскую половину человечества. И женщины, видимо, понимали это и отвечали на его внимание тем, что можно было бы определить только как неудержимое восхищение.

— Каким же я был бы другом, если бы проплыл мимо, не завернув, чтобы хоть словом перемолвиться? — спросил гость, глядя вслед хорошенькой рыжей девчонке, которая проскользнула мимо, зазывно покачивая бедрами. — Кроме того, мне казалось, что ты не прочь узнать новости о твоем племяннике.

Хоук взглянул на человека, который от ледяных северных просторов до шумных базаров Византии известен был под именем Дракон.

— И как поживает Львенок?

Хоук давно уже не удивлялся тому, что сестра вошла в семью, в которой тоже существовало обыкновение давать младенцам мужского пола весьма выразительные имена. Он должен был признать, что в грозном Норвежском Волке Кимбра нашла себе достойную пару. Рождение их сына в Хоукфорте несколько месяцев назад принесло огромную радость всем не в последнюю очередь потому, что отвратило мысли Вулфа от намерения разрушить крепость, как он угрожал, до последней щепки и последнего камня в отместку Хоуку за его неуклюжее «спасение» сестры.

Как ни удивительно, но они напрочь забыли об этом, скрепив союз саксов и норвежцев против датчан. Женитьба Хоука на Кристе должна удвоить прочность их союза, и это означало, что лишь человек, сидящий сейчас напротив лорда, останется неженатым, но ненадолго.

— Львенок продолжает сотрясать стены Скирингешила, когда поднимает рев. К счастью, у него добрый нрав и он это делает не часто. Кимбра, конечно, замечательная мать и не менее замечательная жена. Вулф до отвращения доволен. Просто невозможно поверить, что его называли Бичом Саксов.

— Говорят, что из исправленных бичей получаются наилучшие мужья. Кстати сказать, твой брат еще не нашел невесту для тебя?

Дракон передернулся и сделал долгий глоток эля.

— Я ему сказал, что хочу в жены кроткую, маленькую женщину, которая будет растирать мне ноги и рожать сыновей. А он ответил, что такая надоест мне настолько быстро, что я умру от скуки прежде, чем завянут цветы в невестином венке. Вот такое между нами разногласие, и потому я рассчитываю на долгую отсрочку. К тому же он сейчас занят твоей особой. — Дракон сделал еще один глоток и посмотрел на хозяина замка. — Какие у тебя вести из Уэстфолда?

— Я получил письмо от Кимбры в прошлом месяце, — с самым простодушным видом отвечал Хоук. — Она надеется уговорить Вулфа еще раз посетить Хоукфорт в ближайшее время, но не приводить с собой целую армию захватчиков.

— Все это прекрасно, только я имел в виду твою грядущую женитьбу.

— Ах это! Твой брат любезно похлопотал обо всем, договорился об условиях брака и так далее, и мне ни о чем не пришлось беспокоиться. Я полагаю, все будет в порядке с этой… как бишь ее зовут?.. Квиркой?.. Клонкой?

— Кристой, — поправил его гость. — Это леди Криста Уэстфолд. Тебе стоило бы запомнить имя нареченной. Хоук с серьезным видом наклонил голову.

— Преклоняюсь перед твоей осведомленностью в таких делах. Ты долго у нас пробудешь? Мы могли бы отлично поохотиться.

— Великолепно, но что касается леди Кристы… — Дракон со стуком поставил на стол свой кубок. — С ней может возникнуть небольшая сложность.

— Сложность? Какие тут могут быть сложности? Я полагаю, что эта славная девушка вполне приемлема, и все пойдет своим чередом. — Теперь уже Хоук посмотрел на гостя. — Все так и есть, не правда ли? Или ты считаешь по-другому?

— О нет, разумеется, нет. Вполне приемлема… само собой… совершенно. Единственная маленькая сложность заключается в том, что ее сводный братец Свен, который, как мне кажется, состоит в близком родстве со слизнями, вроде бы не имеет представления о том, где сейчас находится эта милая девушка.

Хоук позволил себе минуту-другую помолчать, обдумывая услышанное. Он был невероятно рад. С самого начала своего знакомства с братьями Хаконсон, Вулфом и Драконом, он чувствовал себя затянутым в водоворот. От всего сердца признавая необходимость союза, он практически не думал о собственных интересах, разве что чуть-чуть. Наблюдая за тем, как Дракон извивается на крючке дипломатической катастрофы, он испытывал огромное удовольствие.

— Неужели ты думаешь, что он ее потерял? — с наигранной тревогой спросил Хоук.

— Конечно, нет! Этот парень просто олух. Здесь, несомненно, какое-то недоразумение. У меня есть мысль, что она, возможно, понимаешь ли, всего лишь возможно… м-м… по ехала другой дорогой или… — Он вдруг умолк, потому что выражение глаз Хоука показалось ему подозрительным. — Слушай, ты ее видел или нет?

— Удивительно, что ты упомянул об этом. Видишь ли, произошла в высшей степени странная вещь. Трое слуг леди Клонки…

Дракон закрыл глаза, как бы призывая себя к терпению, и потому лишен был возможности увидеть ухмылку Хоука.

— Леди Кристы, — обреченно произнес он.

— Как бы там ни было, трое слуг этой леди появились здесь. Чудной неуклюжий малый, похожий на тролля, женщина по имени Рейвен и еще одна… странная девушка с очень черными волосами, которые изменились, когда намокли.

Дракон в полном изумлении затряс головой.

— Ее волосы изменились? Выпали?

— Нет, с них всего лишь сошла краска. Выяснилось, что девушка на самом деле белокурая и что она вовсе не служанка. Выяснилось, что Клонка…

— Криста!

— …придумала совершенно нелепый план приехать сюда в измененном обличье, чтобы получше узнать меня до свадьбы.

Дракон, мужчина вполне разумный, выглядел сейчас полностью лишенным способности что-то соображать.

— Скажи мне, что ты пошутил, — жалобно попросил он.

— Какие там шутки! Кроме того, ты вроде бы человек с воображением.

— Она здесь?

— О да, она определенно здесь.

— Хвала богам за это доброе известие! — горячо проговорил Дракон. — Я думал, что Вулф собирается разорвать этого дурака на куски, когда тот приехал в Скирингешил и заявил, что девица исчезла.

— Повод у него был вполне резонный, но ты должен посочувствовать бедному парню. Она… необыкновенная.

— Вулф говорил, что она красива, что у нее приятный голос и прекрасные глаза, и зашел так далеко, что заявил: будь она саксонкой, а не норвежкой, он женил бы меня на пей.

— И думать забудь! — огрызнулся Хоук и даже привстал со стула, но вовремя опомнился и сел на место. Однако Дракон успел заметить его порыв.

— Ах вот оно что! — с широкой улыбкой произнес он. — Что ж, я очень рад, что вы поладили.

— Я бы не сказал, что мы поладили. Она истинная женщина и к тому же непокорная.

Дракон едва не разразился смехом, но сдержал себя, хоть и не без усилия.

— Такие и есть самые лучшие.

— Для тебя это все шуточки, но для меня — нет. У меня уже была жена, которой я не мог довериться, и второй такой мне не надо. Я вовсе не считаю ее хотя бы в малой мере нечестной, она просто не слишком рассудительна. Ее приезд сюда в таком виде был чертовски рискованным.

— Значит, она смелая. Разве это плохо?

— Я бы предпочел, чтобы она была разумной. А она… непредсказуемая.

Мужчина, который обожал женщин, понимающе кивнул.

— Ясно. Ты хочешь порядка, никаких неожиданностей, покоя и скуки…

— Если бы ты жил в таком беспорядке, как я, скука стала бы и для тебя желанной. — Хоук запустил пятерню себе в волосы, не думая о том, что уже успел превратить их в безнадежно спутанную гриву. — Она сегодня упала в воду. Я решил, что она тонет. Я даже не могу выразить, что я почувствовал, но это было ужасно.

— С ней все в порядке? — озабоченно спросил Дракон.

— Конечно, в порядке. Она плавает, как рыба… или еще какое-нибудь морское существо. Нашла это чудесным, смеялась и хотела подольше оставаться в воде. Намекнула, что надо ей позволить раздеться до рубашки. Ничего не скажешь, великолепная мысль!

— Настолько невинна?

— Наверное. Она получила странное воспитание. Дракон перестал сдерживаться и расхохотался. Отсмеялся, перевел дух и сказал:

— Красивая, с приятным голосом, прекрасными глазами, непредсказуемая и невероятно невинная. Понимаю твои проблемы, друг. Я склонен немного погостить у тебя. Все это слишком хорошо, чтобы упустить шанс быть свидетелем ваших отношений.

— Твое сочувствие меня ошеломляет, — пробурчал Хоук. — Только помни, настанет и твой черед.

Дракон нахмурился, но через минуту просиял, когда рыжая девчонка снова прошла мимо. Посмотрев ей вслед оценивающим взглядом, пробормотал:

— Женщина — это дар судьбы. И эти дары меня не обходят стороной.

Так они и должны поступать, подумал Хоук и, посмотрев на рыжую девушку с полным безразличием, дал знак принести еще эля. Когда же, черт возьми, разразится та буря, которую он носит в себе столько времени?..

Еще один удар сердца… еще один глоток воздуха… Если бы это существо с головой словно красная шапочка дятла не удалилось, Криста не известно бы что сделала — во всяком случае, не слишком хорошее. Женщина так и сновала мимо Хоука, которому угрожала явная опасность получить толчок крепким бедром, если не удар прямо в глаз тем, что она едва прикрывала краем низко вырезанной сорочки. Острым соском.

Негодование победило скромность. Криста хотела незаметно пройти мимо и бросить взгляд на гостя, но совершенно забыла о своем намерении не попадаться на глаза. Она испытала большое облегчение, когда Рейвен разузнала, что корабли не принадлежат ни датчанам, ни ее сводному брату, но быстро сникла, выяснив, что прибыл родной брат Вулфа, грозный лорд Дракон из Лансенда. Нет сомнения, что ее исчезновение обнаружено и она попала в беду, но сейчас Криста была не в состоянии об этом думать. Она вообще ни о чем не могла думать — настолько завладел ею гнев.

— Милорд, — произнесла она достаточно громко, чтобы оба мужчины как по команде повернулись на своих стульях и уставились на нее. Всячески подстегивая собственную храбрость, Криста спустилась со ступенек и бросила на рыжую шлюху взгляд, который должен был бы стереть ее в порошок. Невероятно, но рыжая улыбнулась как ни в чем не бывало и передернула гладкими плечиками, отчего сорочка сползла еще ниже.

Хоук видел, что Криста злится, — это заметил бы даже слепой, — но не понимал на что. Он поспешил встать и предложить ей руку.

— Криста, вы знакомы с лордом Драконом, ярлом Лансенда?

Она сочла ярла достойным всего лишь беглого взгляда.

— Я о нем слышала. Милорд, я… хотела бы поблагодарить вас за восхитительную верховую прогулку. Я была бы рада повторить се скоро… как можно скорее. — Рыжая стояла, опершись о стол; она поддернула юбку, открыв стройные лодыжки и гладкие икры. — Может быть, прямо сейчас. — С запоздалой вежливостью по отношению к гостю она добавила: — Если лорд Дракон ничего не имеет против.

— Никоим образом. — Дракон вскочил, улыбнулся Хоуку, обхватил рыжую за плечи одной рукой и сказал: — Я, без сомнения, найду чем заняться. — Он улыбнулся прильнувшей к нему женщине. — Не правда ли, милочка?

— О, совершенно верно, милорд! — в восторге промурлыкала рыжая.

— Вот и прекрасно, — сказал Дракон. — Делайте все, что доставит вам удовольствие. Я буду занят несколько часов. — Он снова посмотрел на девушку. — Или дней, как знать? Не обращайте на меня внимания.

С запоздалым и мучительным сожалением Криста поняла, что совершенно не разобралась в происходящем, и проговорила:

— Вы очень великодушны, милорд.

— Ничего подобного, дорогая, — отозвался Дракон. — Я просто практичен. Вы здесь, лорд Хоук в достаточной мере укрощен, наступает разгар лета, и я не вижу причин, чтобы не радоваться этому.

Только теперь Криста посмотрела на него — на мужчину, которым большинство женщин не могло налюбоваться. Он достаточно красив, подумала она, но не идет в сравнение с ее Хоуком. Кажется добрым, что ее удивило, так как она знала грозную репутацию этого человека. И он был прав, упомянув о времени года. Драгоценном времени долгих часов тепла, тающих на языке ягод и томных вздохов под звездным небом.

Криста повернулась к золотоволосому мужчине рядом с собой и посмотрела в его растерянные глаза.

— Я знаю место, где поспела земляника.

Он пошел следом за ней — и какой мужчина не пошел бы? Дракон рассмеялся им вслед свободно и весело. Быть может, и с небольшой завистью, но он не стал бы брать это в голову. К тому же сейчас его воображение занимала рыжая.

Дракон прогостил примерно неделю. Днем он охотился с Хоуком, плавал под парусом или присоединялся к воинам на поле для тренировок. Началась жатва, и все обитатели Хоукфорта, даже те, у которых были иные занятия, работали в поле. Лорд дал им понять, что празднование его свадьбы с леди Кристой подождет до окончания летней страды. Таков был обычай, и люди приняли это решение с готовностью.

Только воины вели привычный образ жизни. По вечерам все, кто мог, собирались послушать рассказы Дракона. Замечательные, невероятные, увлекательные рассказы завораживали слушателей. Даже сказочникам из саксов нравилось сидеть вместе со всеми и слушать того, кого они признали мастером. Судьба уготовила ему дело воителя, но он был скальдом до мозга костей.

Он рассказывал о созидании Асгарда, обители богов, связанной с землей мостом Бифрест, который является людям в виде радуги.

— После того как боги победили своих врагов, великанов, — рассказывал Дракон, — главный бог Один и его товарищи Хенир и Лодур решили сотворить смертных людей из стволов деревьев. Первому человеку они дали имя Аш — Ясень, чтобы стал он сильным и могучим, а жену его назвали Вайной — Виноградной Лозой, чтобы она обнимала мужа и была ему верной и преданной. Это славно, что боги дали мужчине такое имя, потому что огромнейший ясень Игдразиль высится в самом центре земли. Корни дерева спускаются в самый ад, а ветви его достигают неба. Любимый конь Одина Слейпнир щиплет листья Игдразиля. Возле дерева есть священное место, на котором боги собираются каждый день и вершат правосудие. Вы можете услышать их рассуждения в рокоте далекого грома, который порой сотрясает небеса.

Все это было известно Кристе: она выросла на этих сказках вопреки своему христианскому воспитанию. Но она радовалась, слушая, как Дракон рассказывает знакомые легенды, потому что его рассказы были гораздо более ясными и живыми, чем те, которые ей приходилось слышать прежде. Слишком живыми, с точки зрения отца Элберта и Доры, проводивших вечера, сидя рядом друг с другом и сблизив головы, чтобы потихоньку переговариваться о «языческих мерзостях». На них никто не обращал внимания, норвежцу они были безразличны, а все остальные давно привыкли к их желчным физиономиям и мрачному бормотанию, до которого никому не было дела.

Погода стояла теплая, обедали на свежем воздухе; длинные столы и скамьи были окружены факелами, которые давали свет и дымом своим отгоняли назойливых насекомых. Ночи стояли ясные и звездные. В последний вечер пребывания Дракона в замке сияла полная луна. Как видно, она и побудила норвежца рассказать вот такую историю.

Пожили боги какое-то время в Асгарде, и пришло им на ум, что нет вокруг их обители стены, которая бы их защищала. Несмотря на свое могущество, боги помнили ярость своих врагов, великанов, и гадали, вправду ли они в безопасности от них без ограды. Пока они судили да рядили, в Асгарде появился некий незнакомец. Он пообещал построить прочную стену вокруг всего царства богов и, мало того, уверял, что, к их удовольствию, сделает это всего за год. Боги готовы были согласиться, но мудрейший из них, Один, спросил, какова цена его работы. Незнакомец смело посмотрел в лицо великому Одину и сказал: «Когда я закончу стену для вас, отдай мне Фригг, прекраснейшую из богинь. Да, и еще я хочу солнце и луну». Разгневался Один — и не только потому, что никогда и не подумал бы отдать какому-то неведомому бродяге ни одну из богинь, но в особенности потому, что ни за что не отдал бы собственную жену. Сказать по правде, не раз бывало, что Один и Фригг ссорились, но жена принадлежала ему и он не собирался с ней расставаться. Великий Один хотел было прогнать незнакомца из Асгарда, но тут заговорил самый хитрый из богов, Локи. Он сказал, что им стоит принять предложение незнакомца, но только при условии, если он выстроит стену за полгода. Ясное дело, что ему это не удастся и он не получит ничего, а у богов будет полстены задаром. С большой неохотой Один и другие боги согласились, но Фригг была очень несчастна и плакала золотыми слезами. Прошло почти полгода, и, к великому потрясению богов, стена была почти закончена. Незнакомец того и гляди выиграет дело и отберет у них Фригг, не говоря уже о солнце и луне.

К счастью, у Локи появилась одна мысль. «Незнакомцу очень нужен его сильный вороной конь, который возит камни для стены, — сказал Локи. — Я уведу у него коня, и стена не будет закончена». Сказано — сделано. Локи изменил свой облик, превратился в красивую белую кобылицу, и, как и следовало ожидать, вороной жеребец незнакомца ускакал следом за ней в дремучие леса. Увидев, что конь его убежал и он не сможет закончить работу в срок, незнакомец рассвирепел. Так он разъярился, что тоже изменил свой облик и оказался великаном, врагом богов. Тут Один призвал сильнейшего из богов, могучего Тора, который своим огромным молотом так крепко ударил великана по голове, что гром разнесся по всему небу. Великан был изгнан из Асгарда, боги закончили стену своими руками, и в конце концов Фригг простила Одина за то, что он едва не потерял ее. Даже Локи благополучно прибыл домой и привел с собой удивительного вороного коня на восьми ногах. Имя коня было Слейпнир, и Локи подарил его Одину. Так боги Асгарда обзавелись стеной, а Один обзавелся Слейпниром.

— Давайте-ка разберемся, — заговорил Хоук, когда слушатели кончили хлопать в ладоши в знак одобрения. — Локи убежал в леса в облике белой кобылицы, чтобы увести за собой вороного жеребца, а вернулся через какое-то время с вороным жеребцом на восьми ногах. Спрашивал ли кто-нибудь из богов у Локи, откуда взялся Слейпнир?

Дракон усмехнулся:

— Не думаю. Во всяком случае, Локи ничего не говорил. Но все мы знаем, что обман может обернуться против самого обманщика. — Он пристально посмотрел на Кристу. — Хотя иногда счастливому обманщику удастся ускользнуть безнаказанным.

Хотя он смотрел на нее дружески, Криста отлично поняла, что викинг хотел сказать. Ей очень повезло, что она осталась безнаказанной после того, как обманула Хоука. Только глупейшая из женщин стала бы искушать судьбу — и терпение своего повелителя — еще хоть раз.

— Локи, как мне кажется, никогда не умел извлекать пользу из своих уроков, — негромко проговорила она и бросила взгляд на Хоука. — Люди в этом отношении мудрее.

Лорда ее ответ обрадовал, но он не успел ничего сказать, потому что в разговор вмешался Эдвард. Молодой управляющий выпил сегодня больше обычного, а может, ему придавали смелости частые улыбки хорошенькой Элфит, и его сдержанность покинула своего хозяина.

— Ну а что вы скажете об Одине? — с вызовом спросил он. — Согласиться обменять жену на стену очень глупо, даже если веришь, что платить не придется.

— Это верно, — согласился Дракон. — Однако Один, кажется, никогда не умел справляться с Фригг. Вечно он делает то, что ее злит и заставляет противиться ему.

— Если бы Один почаще бывал у своего домашнего очага, — произнесла Криста, — не говоря уж о собственной постели, ему не пришлось бы беспокоиться о том, как справиться с Фригг, а она перестала бы ему так часто противоречить.

Договорив, Криста сразу сообразила, как могут быть истолкованы ее слова, и от всей души пожелала вернуть их обратно. Одно дело — сказать Хоуку, когда они были наедине, что путь к миру не лежит через постели других женщин. Но заявить такое всем и каждому… подобного не стерпит ни один мужчина.

— Я имела в виду… — вся покраснев, начала она.

— Полагаю, мы все поняли, что вы имели в виду, — перебил ее Хоук. К ее удивлению, он улыбнулся и, наклонившись к ней, сказал чуть ли не в самое ухо: — Надо быть очень уверенной в себе женщиной, чтобы делать такие заявления. Вы считаете себя такой?

Криста раскраснелась еще больше. Она прекрасно понимала, что не может быть уверенной, так же как Хоук понимал, что она никогда не была близка с мужчиной, и потому ей не стоило бы изображать из себя опытную особу. Но ни за что на свете она бы не призналась в этом. Слегка пожав плечами, сказала:

— Я полагаю, это зависит от вас, милорд. Вы не согласны?

Она наблюдала, будто зачарованная, как страсть разгорается у него в глазах. Он приподнялся на стуле с таким видом, словно прямо сейчас возьмет ее на руки и унесет отсюда. Но тут снова заговорил Дракон:

— Все эти разговоры о браке напомнили мне одну историю. Я услышал ее от одного ирландца, с которым познакомился в Византии. Он клялся, что все это правда, и уверял, будто знает беднягу, о котором рассказывал.

Могущественный лорд одного ирландского клана уплыл как-то раз на весь день на своей лодке. Уплыл он один, подальше от суеты своего двора, потому что ему надо было хорошенько обдумать очень важное дело. Видите ли, этот лорд понимал, что ему следует жениться, только он никак не мог решить, какую молодую женщину он хотел бы взять в жены. Выбор был велик, и лорд увлекся сначала одной девицей, потом другой. Однако он понимал свой долг и, пока работал веслами, неотступно думал, как поступить, чтобы все вышло правильно. Размышляя о дочках вождей соседних кланов, лорд вдруг заметил в воде какое-то странное существо. Он был так удивлен, что встал в лодке, достал сеть, которую брал с собой, и забросил ее в воду. Бросок был умелый, сеть накрыла существо. Лорд вытащил сеть с грузом и, к своему великому изумлению, увидел перед собой молодую женщину исключительной красоты. На ней не было никакой одежды, если не считать молочно-белой кожи и черных волос. Она казалась лорду самой желанной женщиной на свете. Долго не раздумывая, он решил на ней жениться. Привел невесту к себе в дом и представил окружающим. Все были удивлены, чтобы не сказать больше, но никто лорду не возражал. Он и его леди из моря обвенчались, и в свое время у них родились здоровые сыновья и дочери. Все шло как надо, за исключением того, что у лорда появилось некое странное обыкновение. Каждые несколько дней он удалялся в место, известное только ему самому. Оставался там недолго, но уходил непременно и каждый раз наказывал жене запираться в комнате, чтобы она не могла последовать за ним. Это продолжалось годами, пока однажды леди не попросила свою старшую дочь пойти следом за отцом. Девушка выполнила просьбу матери и, вернувшись, рассказала, что отец уединяется в маленькой пещере неподалеку от их имения. Войти за ним туда девушка не посмела, но это, казалось, ничуть не встревожило ее мать. Она нежно поцеловала дочь, сказала, что очень любит ее и других своих детей. На следующий день леди исчезла. Больше ее никто не видел, хотя ее платье нашли возле пещеры, в которую долгие годы ходил муж. Дети горько оплакивали мать, и в конце концов отец поведал им правду. Когда он извлек их мать из морской воды, то нашел в сети не только ее, но и кое-что еще, а именно кожу рыбы, снятую целиком. Он сразу сообразил в чем дело: прекрасная девушка, пойманная им, была заколдованным существом и могла оставаться с ним только до тех пор, пока не получит назад свою рыбью кожу. Он спрятал ее в пещерке и ходил туда каждые несколько дней, чтобы убедиться, что кожа влажная, как и положено быть, и что она не повреждена, ибо в противном случае его жена умерла бы. Он не хотел, чтобы она его покинула, и потому держал все в секрете. Обнаружив кожу, женщина должна была войти в нее и вернуться в море, что она и сделала. Весь остаток своей жизни лорд каждый день ходил к морю и всматривался в волны, надеясь увидеть жену и упросить ее вернуться к нему. Иногда он замечал далеко в воде существо, которое вроде бы смотрело на него, но никогда не подплывало близко.

— Странная история, — задумчиво произнес Хоук. Ему довелось слышать немало таинственных сказок, но ни одна не была такой загадочной. Он не склонен был поверить рассказанному, однако признавал, что порой самые странные истории оказываются самыми правдивыми. Например, история о некоем острове на запад отсюда, горы на котором извергали реки жидкого пламени. Какой человек в здравом уме мог бы этому поверить? Но Хоук знал людей бесспорно разумных, которые клялись, что видели такое собственными глазами.

Дракон вроде бы придерживался такой же точки зрения.

— Я понимаю, что это звучит невероятно, но как знать? К тому же если где и обитают подобные создания, так только в Эйре[9]. Ты там бывал?

Хоук не бывал и не думал, что когда-нибудь совершит такое путешествие. Он был по горло занят, помогая Альфреду приводить в порядок Англию.

— Норвежцы уже обосновались в месте, называемом Дуб Линн[10], — продолжал Дракон. — Пока ирландцы собираются, да никак не соберутся, объединить свои многочисленные кланы, они могут потерять свой волшебный остров.

— Что заставляет вас, норвежцев, предпочитать чужие земли собственным?

Хоук не собирался причинить своим вопросом обиду, ему просто было любопытно. Датчане — он хорошо это знал — были одержимы жаждой богатства и власти, свойственной и многим саксам, однако норвежцы — можно сказать, их двоюродные братья — стремились к этому лишь постольку поскольку, предпочитая земли всему на свете.

— Может, потому, что нам не хватает собственной, — вполне благодушно ответил Дракон. — Наши земли прекрасны, но суровы. Не многое успевает произрасти и созреть за короткое скудное лето. В разгар зимы даже море не приносит улова. Мы предпочитаем большие семьи, и потому некоторые из нас вынуждены искать пропитания на стороне.

Ответ казался вполне резонным, и Хоук обдумывал его, как вдруг заметил, что Криста сильно побледнела. Луна сияла так ярко, что в факелах не было нужды. В потоках серебристого света еще совсем недавно такое румяное лицо девушки померкло. Губы крепко сжаты. Криста опустила глаза на руки, зажатые между колен.

— Что-нибудь не так? — быстро спросил он, недоумевая, что могло привести ее в подобное состояние.

Она подняла на него широко-раскрытые глаза. Хоук был поражен тем, что Криста казалась попросту испуганной.

— Ничего, все в порядке, — ответила она, явно принудив себя улыбнуться. — Я просто устала.

Лорд ни на минуту не поверил ей. Что-то глубоко задело Кристу, но он не имел ни малейшего представления, что бы это могло быть. Хоук быстро окинул взглядом стол. Дора и священник переговаривались, сблизив головы, но в таком их поведении не было для него ничего необычного. Эдвард усадил к себе на колени хорошенькую девушку и болтал с ней с самым счастливым видом. Молодые военачальники Хоука выпивали и веселились вместе с норвежскими гостями — все как положено. Он посмотрел на столы, расставленные в зале, и увидел странных слуг Кристы, Торголда и Рейвен. Они казались вполне довольными. Так в чем же дело?.. Лорд перебрал в памяти все, что происходило за столом в последнее время, но так и не мог найти объяснения поведению Кристы. Правда, Дракон поддразнил ее по поводу обмана и появления в Хоукфорте не в своем облике и не под своим именем, но Криста восприняла это совершенно спокойно и даже со свойственной ей смелостью выразила сочувствие Фригг. Что же тогда? Неужели ее так потрясло слишком очевидно проявленное им желание? Но ведь она ничуть не испугалась его страсти, когда они целовались в конюшне.

Он напомнил себе, что она всего лишь очень юная и неопытная девушка, недавно приехавшая в далекую страну и встретившая чужого человека, который с этих пор должен был полностью руководить се жизнью. Правда, подобная участь выпадает на долю большинства женщин, но Хоук полагал, что ей от этого не легче.

Он с неохотой подумал о своей первой жене. Они были женаты очень недолго, и с тех пор прошло так много лет, что он даже не мог ясно вспомнить черты ее лица. Но хорошо помнил, какой холодной была она на супружеском ложе, как отстранялась от него, едва он к ней приближался. При всей своей скромности Хоук не мог считать, что ему не хватало нежности или искусства в любви, но это ничего не значило. При одной мысли о повторении подобного брака он испытывал страх. Он должен сделать все, что от него зависит, чтобы этого избежать. Нет, несмотря на всю силу сдерживаемого желания, которое он испытывал с первого взгляда к своей норвежской нареченной, ему необходимо убедиться, что она разделяет его страсть.

Хоук вздохнул, понимая, что ставит перед собой задачу, от которой устранился бы почти любой мужчина. Но он был воином и вождем. И он, черт возьми, наберется терпения, сколько бы его ни понадобилось! После столь мрачного умозаключения Хоук допил свой эль и не возражал, когда слуга наполнил его кубок снова.