Ветер надежды

Глава 13

С наступлением темноты появились облака, лишив тем самым Мартина возможности ориентироваться по звездам. Прошлой ночью шторм пришел с юго-запада, и он решил, что ветер дует примерно с той же стороны. Поэтому Мартину нужно было только идти по ветру, чтобы покинуть Атлантический океан и войти в Ла-Манш.

Но это была нелегкая задача. Самодельное полотнище, сооруженное наспех, чтобы ухватить ветер, отказывалось подчиняться правилам вождения. Ночью, без компаса, было невозможно поправить движение яхты, не говоря уж о том, чтобы держать постоянный курс. Чэпмен был еще слишком слаб, чтобы его можно было оставить одного в кокпите. Мервину Мартин не доверял, подозревая, что этот молодой человек все еще хочет вернуться в обществе только мистера Чэпмена и его дочери. Поэтому Мартин оставался за штурвалом, пока не наступил рассвет.

Незадолго до рассвета Мервин выбрался из кубрика.

— Который час? Ничего не вижу. Господи, хоть бы скорее наладить освещение! Что это — дождь или просто водяная пыль?

— Моросит немного. Сейчас почти четыре утра. Скоро рассветет.

— Боже, ну что за климат? Если это и есть английское лето, я, пожалуй, эмигрирую.

— Вам, вероятно, придется это сделать, когда мы вернемся.

Несколько мгновений стояла тишина, прерываемая лишь плеском волн и скрипом снастей. Потом Мервин произнес:

— Я все время думал.

— Я тоже, — сдержанно отозвался Мартин.

— Мы заключили перемирие до окончания гонки. Она практически закончилась, но я готов и дальше соблюдать наше соглашение. Бенита держится со мной немного холодно. После того как вас вытащили из воды, она сделала из вас великого героя — вместо того чтобы отругать за то, что вы ухитрились свалиться за борт.

Мартин резко прервал его:

— Вам бы это не помогло. Я рассказал обо всем Дейву, и, если бы я не вернулся, вам не удалось бы выйти сухим из воды.

— Не имею понятия, о чем это вы. Позвольте мне закончить. Если вы будете вести себя конструктивно, то это пойдет вам только на пользу. Мы можем… э-э… сотрудничать. Вам и вашему напарнику не помешает дополнительная, причем выгодная работа в мертвый сезон? Что вы об этом думаете?

Мартин был избавлен от необходимости отвечать, так как открылся люк и Бенита, смутно различимая в предутреннем свете, направилась к кокпиту.

— Доброе утро, если это уже утро. Где мы?

— Все еще в океане и, скорее всего, будем здесь и дальше, — ответил Мервин.

Мартин подвинулся, и она встала рядом с ним.

— У вас тут совещание? Можно мне присоединиться?

— Будет разумнее, если ты сваришь нам кофе, — торопливо ответил Мервин.

— В камбузе еще слишком темно, чтобы найти там что-нибудь.

— Вы можете взять мой фонарик. — Мартин достал его из кармана. — Но берегите его, это наш единственный источник света.

— Если тебе нужен кофе, можешь спуститься со мной и подержать фонарик, пока я его приготовлю, — предложила Бенита Мервину; потом обернулась к Мартину: — Я принесу вам кофе, а потом кто-нибудь сменит вас. Вы долго стоите у штурвала.

— Могу простоять еще пару недель, если потребуется.

— Будем надеяться, что не потребуется. — Мервин осветил трап в кубрик.

— Я бы спокойно вынесла все это, только бы папа поправился.

Когда Мартин снова остался один у руля, ему пришло в голову, что Бенита ни разу ни на что не пожаловалась. Занималось еще одно седое утро, моросил дождь, и капли стекали по лицу Мартина. Он сидел один в кокпите и вспоминал недолгие минуты их теплой близости. Тогда Мартин поцеловал ее, и сейчас он вспоминал тепло ее губ — твердых и нежных, ее юное тело, коснувшееся его, и, хотя Бенита оттолкнула его, в этом не чувствовалось гнева или потрясения… Вдруг аромат горячего кофе защекотал его ноздри.

— Я думала, вы заснули!

— Я не спал. Я вспоминал.

— Что?

— Ничего. Мы поговорим об этом, когда вернемся.

Она держала штурвал, а Мартин взял обеими руками чашку и начал пить кофе. Бенита с улыбкой наблюдала за ним.

— Уверена, вы сейчас думали о том случае в камбузе — перед тем, как на нас обрушилась волна.

— Возможно.

— Я часто думала об этом.

Он положил руку на штурвал и протянул Бените пустую чашку.

— И вам нравится вспоминать это?

— Может быть, я отвечу по возвращении. Скажите, мы двигаемся в верном направлении?

— Это я смогу сказать, только когда взойдет солнце. Я старался вести яхту ровно.

— И ничего не случилось после того, как Мервин запустил прошлой ночью ракеты?

— Нет. Мы ждали долго, но ни один корабль не подошел к нам.

— Давайте я сменю вас. Почти рассвело, и вы можете доверить мне штурвал.

— Я бы доверился вам в чем угодно, Бенита, но наш «Черный лебедь» не слушается руля. Если вы настаиваете, я позову Мервина, чтобы он вам помогал.

Бенита посмотрела на него, слегка склонив набок голову, — эту ее привычку Мартин уже знал и полюбил.

— Странно, — заговорила она, — вы не против того, чтобы я оставалась здесь с Мервином, а его просто трясет, когда я бываю наедине с вами.

Мартин даже не взглянул на нее. Он наблюдал за самодельным парусом, как будто это была единственная вещь, которая волновала его.

— Вы хотели заставить его немного поревновать — в этом заключалась ваша цель, верно? — Мартин вовсе не хотел произносить этих слов, они сами сорвались у него с губ.

— Да. Но он не ревнует. Это не то слово. Я думаю, он просто боится.

— Какая чепуха! Чего он должен бояться?

— Мервин боится вас! Вот почему он так на вас злится.

— Но мы с ним прекрасно общались сегодня утром, пока не появились вы.

— Перестаньте! Когда я варила кофе, Мервин поговорил со мной.

— И что же он сказал? — Мартин попытался не выдать своей заинтересованности.

— Я не могу вам ответить, пока мы не доберемся до дома. Я делаю это ради папы. Я должна поддерживать мир здесь. Но Мервин не любит вас. Он совсем не понимает вас, я знаю. Но когда я пытаюсь вразумить его, он и слушать меня не желает.

— Ну вот видите, я же говорил вам — это ревность.

— Но я не хотела, чтобы это проявлялось в такой форме. Я хочу, чтобы вы всем нравились, потому что мне вы нравитесь. Дело даже не в том, что Мервин не любит вас или ревнует меня к вам. Как я уже сказала, меня удивляет то, что он вас боится. Я чувствую, что отчасти предаю его, но мне очень хочется знать, почему он боится. Вы скажете мне?

— Мне просто нечего сказать.

— Нет, вам есть что сказать, и я чувствую это. Мартин, пожалуйста, ведь это и меня касается. В конце концов, мне он нравится.

— И вы все еще собираетесь за него замуж?

— Сейчас я не могу даже думать об этом. Все мои мысли только о том, как вернуться в порт и обеспечить папе надлежащий уход. Все остальное может подождать.

— Ну тогда подождет и то, что я мог бы вам рассказать о Мервине.

— Ступайте! — решительно сказала Бенита. — Вы две ночи не сомкнули глаз.

Он послушно передал ей штурвал.

— Ладно, вручаю вам управление на час и пришлю к вам Мервина. Но вы должны обещать, что позовете меня, если нужно. Обещаете?

— Клянусь!

Он нашел Эрна в камбузе.

— Вы нужны Бените на палубе. Ей не стоит стоять у штурвала одной.

Мартин, не раздеваясь, лег на койку и только теперь осознал, как же он устал. «Я не должен засыпать, — думал он, — им может понадобиться моя помощь». Но глаза слипались, мерное раскачивание яхты убаюкивало, и вскоре он уже крепко спал.

Его разбудило изменение в движении судна. Мартин мгновенно вскочил с постели. В кают-компании никого не было, в камбузе тоже. Все собрались в кокпите.

Саймон Чэпмен стоял у штурвала, а Бенита и Мервин, похоже, сражались врукопашную из-за последних ракет.

— Судно ведет себя отвратительно! — сердито воскликнул Чэпмен. — А Мервин додумался только до того, чтобы запустить ракету.

— У яхты неправильная осадка, но, думаю, мы сможем это исправить. — Мартин принялся орудовать ножом и бечевкой.

Между тем Бенита, вне себя от ярости, продолжала воевать с Мервином.

— Никаких ракет, пока не стемнеет! Мервин Эрн, положи их на место!

— Спокойно, Бенни, не теряй головы! — воскликнул ее отец. — Если Мервин желает быть крысой, бегущей с тонущего корабля, я не возражаю.

Мартин оглянулся на них. Он ощутил прилив радости — наконец-то отец Бениты раскусил этого Мервина!

Бенита снова заговорила, хотя так тихо, что Мартин почти не слышал ее слов.

— Ты не понимаешь, папа. Я не хочу, чтобы Мервин так себя вел. Я хочу, чтобы он… — Девушка не закончила фразу, резко повернулась и ушла вниз.

Мервин засунул коробку с ракетами под сиденье в кокпите.

— Ох уж мне эти женщины! Им вообще не место на яхте! — Он уселся рядом с Чэпменом и протянул руку к штурвалу. — Позвольте мне заменить вас, сэр. И поймите, я просто пытаюсь делать то, что в общих интересах.

Мартин тоже подошел к Чэпмену, но тот отмахнулся:

— Ступай, помоги лучше Бенни. Время обедать, и ей нужно открыть консервы. У нас здесь все в порядке. Похоже, эта выходка Мервина и немного солнца пошли мне на пользу.

Мартин спустился в кубрик, и Бенита попросила:

— Займитесь этими консервами. Уверена, вы умираете с голоду. Когда я приготовлю что-нибудь, мы пообедаем на палубе.

Он вскрыл банку ножом, и Бенита с сомнением посмотрела на ее содержимое.

— Это какой-то суп.

— Хорошо, что у нас нет корабельного кота. — Мартин понюхал банку. — По крайней мере, мы точно знаем, что все эти консервы предназначены для людей.

— Я на вашем месте не была бы в этом так уверена. Где-то здесь валялось папино средство против обрастания днища водорослями.

Бенита вылила содержимое банки в кастрюлю.

— Нам повезло, что у нас есть хоть какая-то еда, — заметил Мартин. — Тысячи моряков, потерпевших крушение, позавидовали бы нам.

— Да, я знаю. — Она улыбнулась ему ослепительно. — Конечно, нам ужасно повезло, и особенно потому, что вы с нами. Уверена, папа рад тому, что пригласил вас на эту регату. Но все равно, он не должен быть таким жестоким по отношению к бедняге Мервину. Даже если он того и заслуживает. Об этом страшно говорить, но боюсь, что Мервин изменился.

— Мервин не изменился, он остался таким же, каким и был. Это вы изменились. Думаю, вы просто повзрослели.

— Странно, — Бенита принялась помешивать суп, — но сегодня утром папа сказал примерно то же самое. Он считает, что у меня была школьная влюбленность в Мервина и что сейчас я от нее излечиваюсь.

— А вы на самом деле излечиваетесь? — Мартин говорил ровным тоном, но, к своему удивлению, обнаружил, что сердце у него бешено колотится.

— Не знаю. Проблема в том, что я не хочу излечиваться. Это так ужасно, иногда мне бывает очень больно… — Суп закипел, и Бенита сняла кастрюлю с огня. — Жизнь такая трудная и сложная! Я-то думала, когда кончила школу, что все будет просто великолепно, как безопасное плавание под парусами.

— Я помогу вам, — сказал Мартин, снимая чайник. — Вы забыли, что я на все руки мастер?

— Я ничего не забываю, — улыбнулась девушка, — вот только забыла, что суп остынет, если мы быстренько не отнесем его на палубу. Вы берите их тарелки, а я наши.

— Вряд ли жизнь похожа на безмятежное плавание под парусом, — вдруг сказал Мартин, вступая вслед за ней на трап. — Но она не так плоха, когда в одной лодке плывут двое близких друг другу людей.