Ветер с севера

Глава 34

Кэлибор уверенно направлял коня к тому месту, где Тир причаливала в прошлый раз, и не ошибся. Ладья уже ткнулась резным носом в берег, и дружина, ритмично вскрикивая, втаскивала ее на песок, с каждым мощным рывком продвигая почти на метр. Кэлибор с неожиданной теплотой узнал среди них Эрика, Сигурдиля, Гаррика, многих других, а уж когда бородатвый рулевой перенес и поставил на песок Ану, он не выдержал, спрыгнул с коня и кинулся обниматься.

— У тебя есть жена. Что пристаешь к порядочной эльфийке на глазах у ее мужа, — возмущалась та, крепко притискивая Кэлибора к груди.

— Ана, — прохрипел тот, с трудом обретая дыхание после ее медвежьего приветствия. — Я честное слово очень соскучился.

— Смотри-ка, кто у нас есть еще, — вскричал подошедший Эристор, сияя улыбкой.

Он держал ребенка. Завернутый в цветастое одеяльце малыш казался совершенно крохотным в кольце его больших сильных рук.

— Познакомься, это Морин эль-тэ, новая ветвь на семейном дубе.

Подошла, поправляя мечи за спиной, Тир и чуть смущенно поздоровалась. Клибор погрозил ей пальцем, а потом со смаком расцеловал в обе зардевшиеся щеки.

— Куиниэ здорова?

— Да, и очень ждет вас всех, — Кэлибор выразительно глянул на маленькую Морин, мирно спавшую на руках своего отца. — Это просто чудо. Поздравляю.

— Спасибо.

Ангрод, чувствуя, что о нем элементарно забыли, откашлялся. Эристор поднял голову, и глаза его полезли на лоб:

— Это и правда вы, ваше величество?

— Я рад, что ты наконец-то заметил меня, друг мой.

Король спрыгнул с седла и ступил на песок. Эристор вдруг развеселился:

— Не каждого бродягу, наконец-то вернувшегося домой, встречает сам король Великого леса. Вам нечем больше заняться, государь?

Ангрод рассмеялся:

— Ты не изменился, Эристор Дориат.

— Вы, я вижу, тоже. И очень этому рад.

Эристор бережно передал дочь подошедшей Ане и, шагнув вперед, преклонил колено перед сюзереном.

— Разве так встречаются старые друзья? — король поднял его на ноги и тепло обнял.

— Это что, действительно Истинный король Великого леса Ангрод Завоеватель? — остолбенев и очумело тараща глаза, спросил Питер у Эльвиреля.

— Да. Он самый.

— Ты хочешь убедить меня, что король Великого леса сейчас обнимает того самого Эристора, с которым я орудовал одним и тем же веслом?

— Глава Дома Красного дуба Эристор Дориат один из ближайших сподвижников короля. Ты разве не знал этого?

— Не-ет, не-ет… То есть он вроде бы упомянул что-то, но я решил…

— И напрасно. Кстати, до похода в земли нагов, когда Эристор еще увлекался воинскими турнирами, он получил прозвище Мастер.

— Мама моя! Что же ты молчал до сих пор!

— А может, мне нравилось, как ты играешь с огнем, называя его бестолочью и пареньком.

— Ах ты…

— Кто эти варвары? — внезапно подчеркнуто громко спросил кто-то из свиты короля.

— Мои люди не варвары, лесной, — горделиво вскинув голову, мгновенно ответила Тир.

Краска гнева залила лицо говорившего, которым оказался высокий темноволосый эльф с дочерна загорелым лицом, украшенным длинным шрамом через всю правую щеку.

— Ты ответишь за это, проклятый северный!

Тир едва заметно поклонилась, принимая вызов.

— Вы позволите, государь? — эльф со шрамом спешился и двинулся вперед, на ходу вытаскивая меч.

Ангрод медленно кивнул, переводя сузившиеся глаза с тонкой, даже изящной фигуры северного эльфа, чьи обнаженные, украшенные витыми браслетами руки показались ему женственно хрупкими, на крепкую фигуру лесного.

— Ваше величество… — начал не на шутку встревоженный Эристор, но противников уже было не остановить.

Тир, легко улыбаясь, подняла руки к плечам, и оба ее меча, лязгнув, словно выросли из ее рук. Она отсалютовала ими в сторону Ангрода, на что тот ответил холодноватым кивком, и обернулась к наступающему противнику. Мечи ее начали свой смертельный танец, с тихим свистом рассекая воздух в непрерывном завораживающем вращении.

— Етитская сила, — прошептал Питер.

А король, обращаясь к Эристору, произнес:

— Финголфин убьет северного.

Тот лишь скривил губы:

— Если это произойдет, его собственная смерть будет мучительной и скорой. Но я ставлю на Тир, государь.

Ангрод задрал бровь, и опять перевел взгляд на сражающихся. Понаблюдав пять минут, он изумленно приподнял и вторую — снежный эльф играл с одним из сильнейших бойцов Великого леса, словно кот с мышкой. Его гибкое тело было столь подвижно, а мастерство столь велико… Казалось, над ним витает некая сила, позволявшая угадывать каждое действие его более сильного и крупного противника. В один из моментов он отскочил и, демонстративно опустив мечи, предложил:

— Извинись, лесной, и мы прекратим эту ненужную возню.

— Грязный варвар, проклятый снежный! Да чтобы благородный Финголфин из Дома Серебристого тополя извинялся перед таким ничтожеством!

Лицо Тир закаменело:

— Ты сам выбрал свою судьбу, и пусть Духи будут тому свидетелями.

Финголфин с ревом кинулся вперед, но вдруг замер, словно натолкнувшись на невидимую стену, а потом ноги его подогнулись, и он начал медленно оседать. В груди его торчал клинок Тир… Ангрод увидел, как снежный эльф выдернул обагренную кровью сталь из застывшего тела и обернулся к нему, словно бросая вызов. Такой хрупкий, и, как оказалось, такой смертоносный, один, в центре образованного лесными эльфами большого круга. Король не смог не ответить на этот горделивый призыв. Эристор с ужасом увидел, как Ангрод потянул из ножен меч. А уж он-то знал, король был непобедим.

— Ваше величество, — еще раз попытался он, но был отодвинут в сторону неумолимой рукой и уже через секунду оторопело следил за поединком.

Первые несколько ударов эхом отразились от прибрежных скал, и Ангрод внезапно рассмеялся:

— Ты достойный противник, снежный, хотя и мелковат для настоящего воина.

— Тир! — выкрикнул совершенно растерянный и потрясенный Эристор.

— Тир? Так значит, ты и есть тот самый Тир, о котором все время говорила малышка Куиниэ!

— Что с того? — отвечая ударом на удар, ответила та.

Ангрод оказался более чем серьезным противником, а она еще не совсем оправилась после беременности и родов. Усталость после закончившегося только что поединка, начинала сказываться. Король сделал выпад, и кровавая полоса появилась на обнаженной руке Тир.

— Ах! — дружно выдохнула толпа.

Тир закусила губу и, внезапно бросившись вперед, оставила свою отметину на груди Ангрода. Тот опять рассмеялся, вполне довольный развитием событий.

— Неплохо, снежный, неплохо! Жаль, что придется тебя убить!

Ана, прижимая к себе маленькую Морин, вскрикнула, когда очередной мощный удар короля заставил Тир отступить и упасть на колени. Ангрод взмахнул мечом вновь, но тут его выпад был встречен с новой силой и другим противником. Перед ним, загородив собой упавшего снежного, стоял мрачный, как штормовое море, Эристор Дориат.

— Ты идешь против своего короля? — изумился Ангрод.

— Нет, — с достоинством ответил тот. — Но я не могу позволить вам продолжать, ваше величество.

— Это дело мое и этого снежного.

— Не совсем. Этот снежный, ваше величество, моя будущая жена и мать моего ребенка.

Потрясение короля было столь велико, что среди дружинников Тир даже раздались смешки, правда, быстро стихшие под грозным взглядом Гаррика. Ангрод убрал меч и, отодвинув в сторону Эристора, уставился на своего недавнего противника. Тот уже поднялся на ноги, опершись для этого на спину крупного серебристо-серого волка, который теперь молчаливо стоял рядом с ним, прижимая к крупной голове уши и скаля острые белоснежные зубы. Взгляд его умных светло-голубых глаз не отрывался от эльфа, посмевшего обижать его хозяйку.

— Осторожнее, сир! Тварь опасна! — вскричал молодой оруженосец и, быстро вскинув свой лук, прицелился в волка.

Мгновение. Что-то свистнуло в воздухе, и король, не успев понять что произошло, лишь увидел, что волк даже не шелохнулся, а юный лесной эльф, вскрикнув и выронив оружие, зажимает рукой правое плечо, в котором торчит узкий длинный стилет.

— Волк уж точно ничем не оскорбил Лесного короля, — пожав плечами, проговорила Тир, и только тогда Ангрод понял, что нож метнула именно она.

— Силы леса! — вскричал он. — Я не верю тебе, Эристор. Это женщина?

Тир усмехнулась и демонстративно медленно отстегнула перевязь с мечами, сбросив их на песок, потом, ухватив за подол, стащила с себя кольчугу, которая доходила ей до середины бедер, и уронила ее на перевязь, а потом шагнула ближе к королю, высоко подняв подбородок и расправив плечи. Глаза Ангрода невольно скользнули по ее длинным ногам, обтянутым узкими кожаными штанами к округлым стройным бедрам и задержавшись на груди, сдерживаемой лишь тонким полотном туники без рукавов, метнулся к красивому гордому лицу с широко расставленными серыми глазами.

Все, затаив дыхание, ждали. Ангрод молчал, и Эристор уже начал пугаться — снежная эльфийка посмела бросить вызов лесному из свиты самого короля и убила его, потом сумела ранить самого Ангрода, а теперь стояла перед ним так горделиво, тая в уголках губ чуть вызывающую улыбку.

— Убить шлюху! — заревел Мэртилинд, который последовал за королем и теперь, протолкавшись вперед, с ненавистью смотрел на давнюю противницу.

Тир, вздернув бровь, испытующе взглянула на Эристора, и тот, пожав плечами, пошел к соседу. Его кулак с хрустом врезался в лицо обидчика, после чего он осторожно усадил оглушенного эльфа на песок.

— Извини, Мэртилинд, но я поклялся сломать нос каждому, кто плохо скажет о моей будущей жене. Ты поторопился, а я не успел предупредить…

Эристор развел руками и отошел. В наступившей после этого тишине внезапно заплакал ребенок. Глаза Тир, сразу став обеспокоенно-нежными, метнулись на дочь, и она ощутила покалывание в сосках. Мать инстинктивно чувствовала — малышка проголодалась. Эльфы уставились на ее грудь — по светло-голубой ткани туники от сосков расползались темные пятна. Тир вспыхнула и прикрылась руками. Ана, едва сдерживая себя от возмущения, ступила вперед:

— Хватит заниматься ерундой! Чисто дети неразумные! Девочка хочет есть! — она сунула Морин на руки смущенной матери и решительно поволокла ее за собой в сторону густой зелени леса.

— Ну, что уставился? — накинулась она на загородившего ей дорогу эльфа. — Дай пройти.

— Его величество не давал ей разрешения удалиться…

Эрик, хорошо знавший свою супругу, вздохнул и прикрыл глаза. Характерный звук удара и короткий мужской вскрик заставили его лишь усмехнуться и приоткрыть один глаз. Ана расчистила себе дорогу и уже скрылась за деревьями, а нокаутированный лесной только поднимался с земли, тряся головой и потирая челюсть. И тут Ангрод захохотал, топая ногами и закидывая голову:

— Клянусь Великим лесом! Где та земля, что родит таких женщин?

Эрик выступил вперед и, вежливо кашлянув, сказал:

— Моя жена — лесная эльфийка, король Ангрод.

Это обращение, которым снежный не преминул подчеркнуть, что король-то он король, но не ему, тоже позабавило развеселившегося монарха:

— Кто ты?

— Я Эрик из клана Ледяного барса, рулевой госпожи Тир.

— Значит, она и вправду ваша госпожа?

— Да, и мы все клялись ей быть верными до гробовой доски, — Эрик быстро окинул взглядом лесных эльфов из свиты короля, словно давая им понять, что эти слова напрямую касаются и их. — Но приплыли сюда праздновать свадьбу, а не проливать кровь.

— Так хватит вражды, — возвысив голос, взмолился Эристор. — Поединок между Финголфин из Дома Серебристого тополя и госпожой Тир из клана Снежного медведя был честным. Мы все были свидетелями. В его смерти повинна лишь его же горячая голова.

— Ты действительно собрался жениться на ней? — перебил его король. — Погоди, Эристор. Мы подберем тебе хорошую девушку из знатной семьи лесных…

— Добропорядочную и послушную, которая будет сидеть у окна и заниматься шитьем? После нее? — Эристор кивнул в ту сторону, куда Ана утащила Тир. — Вы не пробовали пить воду из лужи после кружки хмельного вина, государь? Вы сами даровали мне право выбирать…

— Я помню… — Ангрод отмахнулся. — Но все же… Что бы ты сказал, если бы я тебя сделал, скажем, своим первым советником, поменяй ты вино на воду?

Эристор изумленно округлил глаза, вокруг зашептались, кто-то громко ахнул — показалось, что это был голос Питера. Еще бы! Предложение, сделанное королем главе Дома пусть и знатного, но расположенного на геральдическом древе Лесного королевства совсем не рядом с древнейшими родами, было неавероятным! Первый советник! Эристор молчал долго, а потом заговорил, осторожно подбирая слова и хмурясь:

— Вода, государь, быстро утоляет жажду, оставляя равнодушными ум, сердце и кровь. Вино же… Быть может, я горький пьяница, но мне не нужно высокое положение, если в моем Доме, в моей спальне будет стоять холодная супружеская постель, — Эристор поднял глаза и неожиданно встретился с широко распахнутыми глазами Тир.

Ангрод с легким раздражением рассматривал впившихся друг в друга взглядами эльфов — снежную и лесного. А потом резко проговорил:

— Раз так, свадьба состоится немедленно. Я намерен присутствовать на ней.

Возвращение в замок было сумбурным — радостные поцелуи близнецов, поиски шамана, которому было велено готовиться к обряду. Потом затисканную и оттого начавшую капризничать Морин уложили спать, а ее матерью занялись Ана и Куиниэ. Тир искупали, натерли ароматными маслами, так, что ее гладкая белоснежная кожа порозовела и словно начала светиться изнутри. Потом, усадив к зеркалу, расчесали волосы, уложили их в простую прическу, которая, тем не менее, очень шла к классическим чертам лица Тир, позволяя оценить изящество его лепки и открывая взглядам длинную шею молодой эльфийки. На грудь легло то самое сапфировое ожерелье, что привез, а точнее, приинес Тир Эристор, когда явился за ней на Белый архипелаг. Браслет из того же набора обвил руку, а серьги… Серьги остались в коробочке, ибо уши у Тир не были проколоты. А после пришел черед платья…

— Теперь ты готова, — торжественно возвестила Куиниэ, отступая в сторону.

Тир, которая все это время была точно во сне, лишь слабо улыбнулась ей.

Эристор, облаченный в темно-синий бархат, волнуясь ждал у алтаря. Рядом, нетерпеливо притопывая, стоял Ангрод. И вот двери церкви распахнулись. В проход вступила невеста…

Она шла одна…

Никто и не подумал о том, что ее следует проводить к жениху, как это и положено… Эристор задохнулся, увидев ее, а гости, сворачивая шеи, старались получше разглядеть ту, что оказалась ценнее положения при дворе, занять которое мечтали многие…

Тир на мгновение замерла в дверях, потом, горделиво вскинув голову, двинулась вперед. Эристор почувствовал рядом с собой движение и обернулся. Ангрод качнулся вперед и вдруг стремительно пошел навстречу невесте. Нервный шепоток пробежал по залу. Неужели все повторяется сначала? Патринэль даже приподнялась со своего места, чтобы лучше видеть позор своей соперницы.

«Говорят, эта сука посмела вступить в поединок с самим Ангродом, вместо того чтобы склониться перед ним, — Патринэль пожала плечами, отвечая своим мыслям. — Короли обидчивы и мстительны. Они не прощают подобного».

Ангрод остановился перед замершей невестой и, встретив ее твердый взгляд, насупился, но потом глаза короля наткнулись на ее руки, которые та сцепила перед собой — тонкие длинные пальцы, унизанные перстнями, дрожали, выдавая ее внутреннее волнение, которому Тир не позволяла отразиться на лице.

И тогда Ангрод, не зря прозванный Завоевателем, понял, что испытывает к этой молодой воинственной чужестранке из вражеского племени редкое чувство. Он уважал ее.

Король подал Тир руку, и она, помедлив мгновение, приняла ее. Ангрод сжал ледяную ладонь и медленно двинулся по проходу к кругу из омелы и замершему рядом с ним шаману, где легонько подтолкнул невесту в центр ритуального пространства — к взволнованному почти до слез жениху.

— Начинайте, — Ангрод, не посмевший переступить круг омелы, который уже неярко светился, напитанный магией, отошел и опустился в приготовленное для него кресло, установленное в общем ряду гостей.

Куиниэ, незаметно смахивая набегавшие слезы, нежно прижалась к плечу мужа, а он быстро чмокнул ее в нос:

— Ты счастлива?

— О Кэлибор! — выдохнула она.

— Теперь нам придется уехать. В замке Дома Красного дуба появилась новая хозяйка…

Куиниэ лишь пожала плечами:

— Твой дедушка слишком стар и нездоров, чтобы жить в одиночестве.

Кэлибор тихонько рассмеялся, крепче прижимая к себе жену.

Тир, как сквозь туман, слышала пение шамана и дробный звук его бубна. Магия прокатывалась через нее, на какие-то секунды уходя прочь — перез переплетенные пальцы рук перетекая в Эристора, а после возвращаясь обратно, чтобы затопив мгновеным пониманием близкого счастья, вновь ускользнуть.

Ангрод со своего места зачарованно наблюдал, как изменилось лицо молодой северной эльфийки. Куда подевалась суровая, собранная, даже жестокая воительница, чьи глаза были холоднее стали, что сверкала в ее руках. Теперь перед ним была мягкая, исполненная любви и нежности женщина. Вот она поднялась на цыпочки и поцеловала супруга — так, будто они были одни в огромном святилище. Руки, взметнувшись, обвились вокруг шеи Эристора…

Внезапно глаза Ангрода засияли, а губы изогнулись в веселой усмешке — рукав подвенечного платья сполз, и внимательному взгляду короля открылась рукоять стального стилета, привычно покоившегося в кожаном чехле на предплечье новоиспеченной супруги главы Дома Красного Дуба Эристора Дориата…