Видения Эми Шарп

4. О, Sole Mio!

В воскресное утро Эми стояла у церкви и ждала начала свадебной церемонии. Девушка подняла глаза к ясному, безоблачному небу и, щурясь от яркого солнца, улыбнулась. Ей на миг показалось, что ярко-рыжий шар небесного светила зацепился за острые пики часовни и, как только подует ветер, солнце лопнет, словно резиновый мячик.

Эми даже испугалась от такой мысли и опустила глаза. Потом она проверила содержимое сумки и убедилась, что второпях не забыла запасной аккумулятор, карты памяти, линзы и рассеиватель света для съемки в церкви. Последнее — важное правило мистера Тика. Без рассеивателя съемка в церквях практически невозможна. Во многих церквях света недостаточно. Также во многих церквях вспышка запрещена, тогда на помощь приходит рассеиватель.

Эми взглянула на часы. Зачем она приехала так рано? Ведь до церемонии оставалось еще больше часа! А работники церкви, грузчики и флористы явно не заинтересовали бы Сару, появившись в ее свадебном альбоме.

Тогда Эми решила зайти в церковь. Как только она оказалась внутри, ее сердце замерло. Атмосфера чего-то святого, сверхъестественного заставила девушку затрепетать от восторга. Эми показалось, что здесь она была совсем недавно, как будто вчера… может, во сне? Да, конечно… Эта церковь снится ей так часто, что Эми знает каждый уголок этого святого храма.

Эми остановилась и огляделась вокруг. В церкви было светло. Сквозь витражи на ковровую дорожку падали разноцветные лучи. Где-то синие, где-то красные, переливаясь с зелеными и желтыми.

Эти лучи заметно вырисовывались, благодаря пылинкам, порхающим в воздухе.

Эми быстро достала из сумки фотоаппарат и сделала пару снимков. На душе сразу же стало радостно.

Девушка повесила фотоаппарат на шею и прошлась вдоль скамеек, украшенных синими цветами. Она коснулась каждого букета холодными пальчиками. Рассмотрела фрески на стенах и потом присела на самую первую скамейку напротив алтаря.

Эми закрыла глаза. В ее воображении всплыл эпизод крещения Зое. Малышка плакала, отец улыбался, счастливая мать прижимала к себе дитя. Священник читал молитву и накрапывал на лобик Зое святую воду.

В тот день было не много приглашенных. Всего человек десять. Все почему-то постоянно перешептывались. Это не нравилось Эми. Кто-то, она сейчас не вспомнит, сидел рядом с ней на первой скамье и все время одергивал за руку, когда девочка хотела повернуться назад и взглянуть на входную дверь церкви.

Ведь священник сказал в своей молитве, что сам Иисус появится в церкви и благословит ребенка. Иисус в образе человека так и не появился в тот день. Но то, что девочка увидела позже, она запомнила на всю жизнь. Как только священник произнес «аминь», белый голубь закружился над маленькой Зое. Эми даже подпрыгнула на месте. Она снова огляделась по сторонам, но не заметила всеобщего удивления. Все гости сидели с пресным выражением лиц и не могли дождаться окончания церемонии.

Белый голубь покружил над Зое и, махнув белым крылом, растворился у цветного витража. Эми продолжала улыбаться. Она только что увидела чудо! Хотя для детей это обыденное дело. Дети всегда замечают что-то необычное: звезды, ангелов, рождественское волшебство. Они верят и видят до тех пор, пока взрослые не начинают их переучивать…

Эми встрепенулась, когда услышала шаги у входа в церковь. Оглянувшись, она заулыбалась. В смешной фуражке и висящем на худых плечах пиджаке, Тони занес в церковь какую-то коробку, снял фуражку и перекрестился. А потом остановился у мраморной ванночки со святой водой. Опустив туда два пальца — указательный и средний, Тони затем стряхнул воду с руки и провел влажными пальцами по своему лбу. Чуть позже он подошел к другому святому инвентарю — с правой стороны от входной двери стояла ваза с мелочью, которую прихожане оставляли для церкви. Тони пошарил рукой в кармане брюк, вытащил несколько монет, пересчитал их и бросил в вазу. Потом взял из вазы бумажную купюру и положил ее к себе в карман.

— Доброе утро, Тони! — поздоровалась Эми, повернувшись в его сторону.

Тони жутко покраснел и мысленно начал искать оправдание, почему он решил обменять монеты на бумажную купюру в церкви, а не в обменном пункте в каком-нибудь банке на улице Дарения.

— Привет… — выдул из себя Тони и облизнул губы. Потом надел фуражку и вытер со лба капли пота, а может, и остатки святой воды. — А что ты тут делаешь? — быстро спросил он и убрал руки в карманы брюк.

— Я фотограф на этой свадьбе! — Эми снова широко и задорно улыбнулась, потом встала и прошлась вдоль скамеек. — А ты что тут делаешь? — в свою очередь спросила девушка.

— А я водитель. Должен отвезти молодоженов после церкви. А ты слышала, что синьора Посо-Пуччини выходит замуж в шестой раз? А синьор Боккаччо в первый. И тем более он младше ее на десять лет! Все грузчики, флористы, повара и официанты жужжат об этом! Церковь сначала вообще не хотела венчать эту пару. Бедный святой отец! Синьора Посо-Пуччини измучила старика! То дай развод, то жени меня на новой жертве! Святой отец дал слово перед ликом богоматери, положив руку на Библию, что этот раз последний. Развода он не разрешит!

Эми звонко рассмеялась.

— Бедная синьора Посо-Пуччини! Тони, а тебе ее не жалко? — Эми ближе подошла к молодому человеку и вновь широко улыбнулась.

— Когда ты улыбаешься, я забываю, о чем хотел сказать… — признался Тони и смущенно опустил свой взгляд куда-то в пол.

Эми снова задорно посмеялась. Но потом быстро отвела глаза, как будто ее заинтересовала картина, висевшая на стене у входа. Ситуация стала неловкой для обоих.

— Хм… хм… — покашлял Тони в кулак. — Думаю, что мне пора идти! Увидимся!

— Увидимся! — Эми махнула ему рукой, проводила взглядом фигуру худощавого молодого человека и снова присела на скамейку.

Спустя сорок минут к церкви начали съезжаться гости, заходить внутрь и рассаживаться по скамейкам. Эми, успевая находить интересные кадры, щелкала затвором фотоаппарата.

Когда ей шепнули на ухо, что Сара находится в комнате невесты, Эми оставила гостей и направилась в узкий коридор напротив тяжелых дубовых входных дверей.

Постучавшись пару раз и услышав приглашение, Эми огляделась по сторонам и исчезла за дверью небольшой комнаты.

— Сегодня прекрасный день! — Эми сняла фотоаппарат с шеи и просмотрела несколько кадров.

— Может, день и прекрасный, но утро у меня выдалось, мягко говоря, не очень! — Сара стояла у огромного зеркала и рассматривала в нем свадебное платье.

Наряд невесты был прекрасен. Он был простым и совершенным, чего не скажешь о новых тенденциях моды. Например, черные свадебные платья сложного покроя… Ужас какой!

Складывалось такое ощущение, что платье состояло из двух частей: блузки с рукавами-фонариками, с вырезом в виде сердечка на спине и шнуровкой, а также длинной юбки со встречными складками, застроченными от талии до бедер.

Волосы невесты были распущены и слегка уложены гелем. Длинная фата начиналась от цветочного венка на голове и заканчивалась складками на полу.

— Что же случилось? — Эми сделала несколько снимков невесты.

Солнечный свет, проливающийся из небольшого окна где-то под потолком, придавал образу невесты невинности, которой у нее не было.

— Представляете, мисс Шарп, встаю я рано утром. Приезжает парикмахер, делает мне прическу. Я чувствую, что сегодняшний день удастся на славу! Настроение… хоть в хоре пой! Я почувствовала, что в моем сердце счастье! — Сара закатила карие глаза.

— Это же прекрасно… — Эми снова нажала на затвор фотоаппарата.

— Вы не дослушали! Тут проснулась моя родня! Дети начали бегать, сестра с матерью кричать друг на друга из-за какой-то ерунды. Никколо пробрался в винный погреб и всю ночь там провел. Мой брат не сомкнул и глаз! Это еще ничего! Мисс Шарп, ночью кто-то мерил мое платье! Оно лопнуло по швам в трех местах. Пришлось делать экстренный вызов швее! Это ж надо додуматься — примерить платье невесты! Еще оно жутко пахло, как будто его шили гномы из подземелья!

— Ничего страшного. Все же обошлось! А где сейчас ваш брат?

— В машине, слава богу. Спит.

— Ну и хорошо. Повернитесь к зеркалу. Я еще раз вас сфотографирую. И улыбайтесь. Вы самая красивая невеста на всем белом свете! Сегодня вы станете женой любимого человека!

Губы Сары расплылись в улыбке, глаза заблестели. Женщина взяла одной рукой фату и легонько подбросила ее. Тонкая, легкая ткань медленно начала опускаться, словно пелена утреннего тумана… И Эми нажала на затвор.

Эми вышла в зал, где проходила церемония. И разглядела через объектив фотоаппарата жениха и свидетелей. Жених Джованни Боккаччо внешностью очень подходил Саре Посо-Пуччини. Он был крупных габаритов, с черными лоснящимися волосами и широкими бакенбардами, прикрывающими широкие скулы.

Эми пару раз нажала на затвор и опустила фотоаппарат. Потом незаметно прошлась вдоль стены с цветами и остановилась у третьего ряда скамеек. Перемещение — это не последнее правило в списке мистера Тика.

Эми снова сделала пару снимков гостей, алтаря, жениха и приготовилась к выходу невесты.

Как только Сара ступила на ковровую дорожку, заиграл орган. Невеста улыбнулась, крепче сжала локоть отца и смело зашагала вдоль скамеек. Не успела она дойти до середины зала, как кто-то очень громко запел у входной двери церкви, да так громко, что смог переорать звуки органа.

Перешептываясь друг с другом, все гости повернулись к выходу и замерли от удивления. На их лицах сразу же появились маски отвращения…

В проходе стоял подвыпивший Никколо с двумя лилиями в руке, с которых, кстати, сыпалась земля, видимо, мужчина сорвал их с соседней клумбы, и горланил во все горло на итальянском языке песню Джованни Капурро «Мое Солнце».

Лицо Сары покрылось ярким румянцем. Она уже начала искать глазами, чем бы запустить в нетрезвого брата.

Никколо продолжал петь и размахивать лилиями до тех пор, пока кто-то не ударил итальянца по макушке. Мужчина что-то буркнул и упал. Гости даже не успели опомниться. Казалось, что Никколо схватила огромная колония муравьев и торопливо вынесла из церкви.

— Продолжаем! — громко произнес отец, сгорая от стыда за сына, и, махнув рукой музыканту, похлопал дочь по тыльной стороне ладони.

Сара глубоко вздохнула, поправила фату и пошла вдоль скамеек.

После слов обещания церемония закончилась. К счастью для многих из присутствующих…

Празднование продолжилось в итальянском ресторане «Лимонная жизнь» на улице Повес. В довольно-таки большом помещении расположилось пятнадцать круглых столов. Казалось, что вся итальянская мафия собралась здесь. Многие пропустили церемонию в церкви, посчитав это бессмысленной тратой времени, а вот на пиршество пришли ровно в назначенный срок.

— Эй, щелкни и меня на память! — К Эми, стоящей в углу ресторана, подошел мужчина в черной шляпе, белой рубашке и темной жилетке. — Как мне лучше встать?

Эми не очень понравилось такое обращение со стороны этого синьора. Но все-таки она улыбнулась незнакомцу и спокойно ответила:

— Я запомнила вас. Садитесь на свое место. В самый подходящий момент я сфотографирую вас!

Синьор снял шляпу, слегка кивнул головой, снова надел шляпу и зацокал каблуками в сторону молодоженов.

Эми сдержала свое слово. Она щелкнула затвором тогда, когда этот молодой человек в разгар вечера уединился в комнате с подарками для молодоженов и начал шарить по коробкам и конвертам.

Спустя час микрофон попросила Гочи, сестра Сары, и начала говорить свой тост:

— Дорогая Сара, я так рада за тебя, что у меня наворачиваются слезы на глаза. — Зал зааплодировал, но Гочи тут же свернула не в ту степь: — Когда-то и у меня была свадьба. Но мой муж-подлец сбежал! Я так долго переживала… я не могла найти повода, чтобы вновь радоваться этой жизни…

Эми сфотографировала Гочи и посмотрела на экран фотоаппарата. Потом снова повесила его на шею и тяжело вздохнула. В животе у девушки заурчало. Ей так захотелось попробовать все эти вкусности, расставленные вплотную тарелка к тарелке!

Пока Гочи говорила свой тост, долгий и не к месту, Эми сфотографировала меню, цветы, торчащую из-под стола туфлю невесты, шары и серпантин, чтобы украсить свадебный фотоальбом. Кстати, фотографировать мелочи — это одно из важных правил в списке мистера Тика.

— Деточка, присядь, отдохни. Гочи еще долго будет говорить. Надеюсь, скоро у нее заберут микрофон, а то свадебное торжество с каждой секундой превращается в поминки!

Эми обернулась и увидела миловидную итальянскую старушку. Женщина была худа на лицо. Ее седые, как серебро, волосы были аккуратно убраны в узел на макушке. Темный цвет кожи оттеняла белоснежная сорочка. В ушах у старушки блестели жемчужные сережки, в наборе с серьгами шла нить из жемчуга, висевшая на тонкой шее женщины.

— Присядь… — Старушка похлопала рукой по сиденью свободного стула.

Эми послушно села.

— Меня зовут синьора Бруно. Я тоже прилетела на свадьбу из Италии, как многие из присутствующих гостей. Спрашивается, почему нельзя было сыграть свадьбу на родине? Нет, моя внучка наотрез отказалась!

Эми мило улыбнулась и, протянув правую руку, представилась.

— Красивое у тебя имя… — негромко сказала старушка, потом спохватилась и взяла пустую тарелку: — Ты, наверное, голодна? Давай я тебя угощу!

— Нет! Нет, не стоит! — отказалась Эми, хотя внутри у нее все клокотало от чувства голода.

Но синьора Бруно не стала слушать девушку. Женщина прекрасно понимала, что Эми стесняется.

— Ты думаешь, официанты не успевают проглотить пару рулетов с белой рыбой? Или повара имеют уникальную силу воли и пропускают мимо себя отбивные из нежнейшего барашка? — Синьора Бруно накидала в тарелку Эми несколько ложек салата трех видов, положила с краю рулеты и несколько бутербродов и налила в чистый стакан сок из спелых апельсинов и лимонов.

Эми с благодарностью улыбнулась и сделала несколько глотков кисловатого сока. Потом она нацепила на вилку рулетик и отправила его в рот. Почему-то чувство голода мгновенно сняло как рукой. Наверное, потому, что многие из гостей с соседних столиков как-то не так, как показалось Эми, посмотрели на девушку. На самом деле всем было все равно, что делает фотограф за столиком синьоры Бруно. Многие во время свадьбы вообще не заметили Эми.

— Ты сделаешь мой портрет? — спросила синьора Бруно, когда Эми отложила вилку и поставила стакан с недопитым соком.

— Конечно! — Эми промокнула салфеткой уголки губ и встала со стула. — Хотите, чтобы я вас сфотографировала с молодоженами?

— Нет! — Итальянская старушка сморщила нос. — Я не желаю коллекционировать свадебные снимки своей внучки. Хочу, чтобы ты сфотографировала меня одну.

— Хорошо… — Эми сняла фотоаппарат с шеи и пару раз нажала на затвор. — Снимки будут готовы завтра. Куда вам их принести?

— Я скажу тебе адрес отеля, в котором остановилась.

— Вы гостите не у синьоры Посо-Пуччини… вернее, Посо-Пуччини-Боккаччо?

— В этом дурдоме? Увольте… — посмеялась старушка. — Лучше попроситься к пчелам в улей, нежели ночевать в таком бедламе!

Эми вспомнила первый день знакомства с Сарой и ее семьей и усмехнулась.

— Знаешь отель «Странник» на улице Бродяг?

— Да, — кивнула Эми.

— Я остановилась в пятом номере. Приходи завтра до обеда. Ровно в пять вечера я вылетаю обратно в Италию.

— Хорошо. Я приду в двенадцать. А теперь простите меня, мне нужно работать. — Эми крепко сжала в руках фотоаппарат, ей так не хотелось оставлять милую старушку, которая всем своим видом показывала, что эта свадьба нагоняет на нее лишь скуку. — И спасибо вам… ну… за угощения… — Эми указала на тарелку.

— Успокойся, деточка! Никогда не благодари за то, что по праву принадлежит тебе!

Эми смущенно опустила глаза, снова улыбнулась с благодарностью и направилась в центр зала, где как раз начался танец молодоженов.

Девушка сделала несколько снимков и остановилась у колонны.

— Здравствуйте, вы не могли бы принести на наш стол еще бутылку вина? — услышала Эми мужской голос за своей спиной.

Девушка быстро обернулась и увидела перед собой молодого человека лет тридцати. На нем хорошо сидел костюм из темно-коричневого велюра. Мужчина был американцем, почему-то Эми поняла это сразу. Наверное, потому, что незнакомец был светловолосый с бледно-розовым цветом кожи. На фоне загорелых гостей из Италии этот мужчина смотрелся как белый мотылек, присевший отдохнуть на ведерко с углем.

— Простите, но я не официантка. Я фотограф! — Эми подняла свой фотоаппарат на уровень глаз и сфотографировала незнакомца.

— О! Это вы меня простите! — Мужчина улыбнулся, и девушка сразу подумала, что если бы у незнакомца был темный цвет кожи, то его зубы, отливающие желтизной, показались бы белее. — Простите… Я Джон Горовски… — Мужчина протянул ей руку.

— Эми Шарп, — ответила взаимностью девушка. — Простите, мне нужно работать… — Она отвернулась от нового знакомого и принялась искать что-нибудь необычное в зале ресторана.

— Можно, я постою рядом с вами? Всегда хотел узнать, как работают фотографы.

Эми ничего не ответила и продолжила снимать молодоженов.

— Вы меня даже не заметите! — не успокаивался Горовски. — Я буду нем, как рыба, невидим, как черный кот в ночи.

Эми молчала и нажимала на кнопку затвора.

— Я буду молчалив, как далекие звезды, буду незаметен, как кузнечик на зеленом стебельке… — продолжал нашептывать на ухо мужчина.

Эми повернулась к нему спиной и продолжила съемку.

— Я буду тих, как ежик в ночи… — снова шепнул Горовски.

— Простите, мистер, — Эми не выдержала и повернулась к мужчине, — у вас когда-нибудь жил дома ежик?

— Нет! — Мужчина рассмеялся. — Зачем он мне дома?

— Чтобы узнать, как тихи ежики по ночам. Особенно когда хотят есть… Если вы решили поразить меня сравнениями, то последнее неуместно. Ежики не дают спать спокойно, они скребутся, бегают на своих когтях, как на коньках, по всему дому… по дощатому полу… такое ощущение, что несколько рабочих одновременно вбивают в пол гвозди. Сначала даже пугаешься, как такое милое крошечное животное может наделать столько шума?! — Эми пожала плечами.

— Спасибо за подробный рассказ «Ежики в ночи».

— Пожалуйста! — ответила Эми.

Когда она снова отвернулась от Горовски, то услышала за спиной негромкие удаляющиеся шаги.

И вот настал завершающий этап свадебного пиршества. Пока выносили торт, Сара и ее новый муж начали раздавать конфеты в белых обертках. Эми знала, что внутри находится миндаль в сахаре. Это итальянская свадебная традиция, чтобы у новобрачных жизнь была сладка. Интересно, Сара раньше раздавала миндаль? Или все пять свадеб обходилась без него?

Эми решила напоследок снять всех гостей. Она сфотографировала первый стол, где сидели одни мужчины и курили трубки, потом соседний стол, за которым собралась одна молодежь, и когда Эми переключила все свое внимание на стол, где сидели дети, улыбка сразу же тронула уголки ее губ.

Пять сорванцов, дети нетрезвого певца Никколо, брата Сары, сидели плечо к плечу, как будто ждали натиска врага, и невинно поглядывали на повара, вывезшего на тележке пятиуровневый торт под бумажной салфеткой. Наверное, таким образом повар хотел произвести на гостей впечатление — неожиданно сдернуть салфетку и поразить всех присутствующих великолепием торта.

Эми снова взглянула на детей и сфотографировала их, еле сдерживая смех. У того, что помладше, кончик носа был в белом креме. Старший, заметив это, быстро и грубо вытер нос брату. Потом что-то шепнул ему на ухо, младший передал еще одному брату, тот следующему, и когда очередь дошла до последнего, мальчик нагнулся, поймал взгляд старшего брата и заговорщически кивнул головой.

Повар попросил барабанную дробь. Все гости с нетерпением переглянулись и захлопали в ладоши, чтобы повар наконец-то показал им кулинарный шедевр.

Повар гордо поднял голову, прикрыл глаза и резким движением руки снял бумажную салфетку. Открыв глаза, он не сразу понял, почему вместо восторженных восклицаний и бури оваций в его адрес в зале стоит тишина. И тогда повар опустил глаза на свой шедевр, начал крутить торт на тележке и с каждой секундой все сильнее покрываться пунцовыми пятнами. Теперь мужчине хотелось явно одного: провалиться сквозь землю или, еще лучше, чтобы кто-нибудь из гостей оказался из сицилийской мафии и расстрелял повара прямо на месте, таким образом спасая его от позора.

Торт был прекрасен… наверное… когда-то… А сейчас это было бесформенное месиво, состоявшее из горки надкусанных коржей с остатками сладких розочек. Было видно, что торт ели руками, второпях и втихомолку, пока никто не видит. Об этом свидетельствовали беспорядочные отпечатки детских рук. Кто-то приспособился облизывать коржи языком и надкусывать края кулинарного шедевра…

— Ничего страшного. У нас многие на диете! Торт есть вообще вредно! — С места встал Никколо, видимо понимая, что во всем виноваты его сорванцы. — Давайте лучше выпьем вина! Эй, официант, три бутылочки «Тинто», пожалуйста!