Видения Эми Шарп

9. Открытое окно

С самого утра Линда Сокрис была не в духе. Еще бы! Вчерашний день начинающей актрисе показался кошмаром. Их режиссер будто сошел с ума: заставил прогнать весь спектакль от начала до конца больше пятнадцати раз. Но его тоже можно понять. Скоро премьера. И на нее придут много знатных и богатых людей. А режиссер театра на улице Звонарей никогда не забывает о важной роли спонсора в жизни театра…

Так вот. Первая причина плохого настроения Линды ясна. А вот второй послужило непонятное для Линды Сокрис поведение Эми. Когда Линда, уставшая, как фермерская лошадь в сезон сбора урожая, вернулась домой и увидела подругу, спящую в верхней одежде у открытого окна, она так рассердилась, что собрала все ругательства на свете, которые только могла вспомнить.

В квартире стоял собачий холод, а на полу растекались лужи. Ветер, гуляющий по квартире в свое удовольствие, оторвал занавески и засыпал пол сухими листьями клена.

Линда кое-как растолкала Эми. Та сквозь дрему пробубнила себе под нос что-то вроде «Тони сегодня был миллионером» и побрела досматривать сон в свою комнату. А бедной, измученной и уставшей Линде Сокрис представилась возможность побыть хозяйкой половой тряпки и ведра…

— Ты мне должна! — сухо проговорила Линда и стянула одеяло с Эми. — Доброго утра я тебе не желаю! Я зла. Я очень зла! Что с тобой происходит в последнее время? Я тебя не узнаю. Ладно, твои глупые теории это побочный эффект творческой профессии, но оставить открытым окно и уснуть прямо рядом с ним, господи, Эми…

— Хочешь, я расскажу свой сон про открытое окно? — Эми как ни в чем не бывало присела на постели и с улыбкой посмотрела на подругу. — Там была ты…

— Что за сон? — смягчилась Линда.

— Чудесный, словно реальная история, произошедшая где-то в другом мире… Так ты хочешь послушать?

Линде ничего не оставалось делать, как сесть на край постели и, глубоко вздохнув, приготовиться слушать историю. И Эми начала свой рассказ.

На розовом фоне ночного неба вальсировали пушистые белые хлопья, переливаясь серебром в свете одинокого фонаря, стоящего на обочине дороги. Иногда сказочную тишину прорезал глухой рев автобуса, развозившего последних пассажиров. Но спустя несколько минут вновь все затихало.

Я сидела на подоконнике, прислонившись к оконной раме, и смотрела на огромные снежные хлопья, которые казались сладкими на вкус, как сахар. Снежинки не спешили упасть на холодный, покрытый льдом асфальт и, благодаря слабому ветру, продолжали кружиться в воздухе.

Но я не могла почувствовать себя счастливой, глядя на эту красоту, что-то не давало мне расслабиться. И я упорно продолжала вспоминать, что же такое произошло. Почему так грустно и хочется плакать? Ответа я не могла найти. Но потом вспомнила…

Ты уехала, Линда… Мне не хватало тебя. Ведь мы с тобой так долго жили под одной крышей, что ты стала моей семьей… моей сестрой… старшей сестрой… Ты ведь меня всегда понимала… Когда мне было грустно, ты меня смешила, когда смешно — ты ругалась… Это было так здорово! Но ты уехала, и мне показалось, что навсегда. И я почувствовала, что мы больше не увидимся… никогда…

И тут я вспомнила субботнее утро… Я тогда собиралась идти на очередную свадьбу, а ты как бы так, невзначай, сказала:

— Эми, мне все надоело. Я устала работать в театре за гроши. Я хочу большего. Хочу все и сразу. И знаю, у меня все получится. Счастье есть в этом мире, оно меня ждет. Только не в этом городе. Я уезжаю…

Сначала я подумала, что ты это выпалила сгоряча, как это бывало раньше, но, увидев спокойное выражение твоего лица, я поняла, что ты говоришь серьезно. Дальше ты вкратце рассказала о другом театре, о Нью-Йорке. Чуть позже призналась, что уже купила билет, а потом замолчала, видимо, ждала ответной реакции. Но я ничего не сказала, просто ушла. А когда вернулась, квартира оказалась пустой. Нет, внешне ничего не изменилось, ты взяла только самое необходимое, этого можно было и не заметить, но я сразу все поняла. Противная, мерзкая пустота тут же поселилась в этих стенах, и я чувствовала ее всем своим существом.

Потом я заметила записку, лежащую на столе, в которой торопливым почерком было написано: «Меня не ищи. Доберусь, устроюсь, позвоню сама».

Ты не взяла меня с собой. Даже не позвала…

Уехала…

Потом я забралась с ногами на подоконник, открыла форточку и вдохнула холодный воздух. Закрыв глаза, я думала, может, я тебя обидела? Вроде все было хорошо. Мы с тобой почти никогда не ссорились… Мы находили общий язык…

Тут я посмотрела на электронные часы: ярко-зеленые цифры показывали полтретьего ночи. В квартире было темно, лишь из большого окна, на подоконнике которого я сидела, проливался на пол розовый тусклый свет.

Я закрыла форточку и прислонилась к оконной раме. Вдруг мне показалось, что в дверь стучат. Я прислушалась — стук продолжался.

Линда? — первое, что пришло мне в голову. Но почему она стучится? Разве звонок не работает? Разве у нее нет ключей?

Я резво соскочила с подоконника и быстрым шагом отправилась в прихожую. Взглянув в глазок, я растерялась — на лестничной площадке стоял высокий мужчина с темными волосами в длинном черном пальто. Кто это? Что за незваный гость в столь поздний час?

— Кто там? — спросила я, продолжая смотреть в глазок.

— Посыльный! — ответил мужчина.

Я щелкнула засовами и распахнула дверь.

В подъезде горела тусклая лампочка, но я без труда могла рассмотреть странного гостя. Очень высокий, худой, темноволосый… Остальное оставалось размытым… Ни глаз, ни губ, ни его носа я не смогла увидеть. Но я была уверена, что он красив. Ангельски красив…

— Я принес подарок, — тихо сказал незнакомец.

— И где же он? — Я заметила, что в руках у него ничего нет.

— Я твой подарок. Ты меня впустишь?

— Заходи. Я включу свет.

— Нет. Не стоит. Давай посидим у окна. Только открой его… — попросил мой странный гость и присел на пуфик у журнального столика.

Я, подойдя к окну, раздернула занавески из прозрачного тюля и распахнула окно. В комнате стало светлее.

— Тебя кто-то прислал? — спросила я, садясь на диван.

— Нет. Я сам пришел.

— Мы знакомы? — Я взглянула на него с недоумением. — Мы учились вместе?

— Нет. — Мужчина покачал головой и начал расстегивать пуговицы на пальто. — Но я знаю о тебе все.

— Хорошо. — Я обхватила руками колени. — Для чего ты здесь?

— Хочу тебе помочь.

Не знаю почему, но я его не боялась. Может, понимала, что это всего лишь сон? Может, этот незнакомец внушал доверие? Не знаю…

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Имя не имеет значения. Называй меня как хочешь.

В конце концов эта игра мне надоела. Столько вопросов осталось без ответа! Он все время говорил загадками. И я не выдержала:

— Может, все-таки скажешь, кто ты? У меня сегодня нет желания ни шутить, ни веселиться! — Я встала с дивана и подошла к окну.

По телу пробежали мелкие мурашки от холода, и я поспешила закрыть окно.

— Я отвечу на многие твои вопросы, — согласился незнакомец и встал с пуфика, чтобы снять пальто.

Когда я обернулась, удивлению моему не было предела!

За спиной у моего таинственного гостя выросли крылья: большие, белые, как снег.

— Ты догадалась, кто я… Мы приходим, когда нас готовы услышать. Но ты должна мне помочь. Ты готова открыться самой себе?

Мне достаточно было мысленно ответить «да», и глаза Ангела засияли ярче.

— Никогда не поздно найти свой путь, — Ангел загадочно улыбнулся. — Ты понимаешь меня?

Я в растерянности кивнула.

— Ты должна научиться слушать свое сердце! Ты не так одинока, как тебе кажется. В мире есть человек, который безмерно любит тебя. Он никогда не предаст. Он будет всегда рядом. Ты должна найти к нему дорогу. А сердце подскажет. Ведь в нем уже живет Любовь… Ты готова пойти со мной? Я научу тебя слушать сердце! — Ангел присел рядом со мной, и я почувствовала запах фиалок.

— Я вернусь?

— Конечно. Оставь открытым окно, и ты обязательно вернешься… Не бойся, тебя никто не потеряет. В двенадцать пополудни ты уже будешь дома. — Он встал с дивана и протянул мне ладонь.

— А если я не захочу возвращаться? В твоем мире ведь нет ни боли, ни предательства, ни горьких потерь?

— Нет… — Ангел покачал головой. — Знай, если ты захочешь остаться, то останешься. Но ты нужна этому миру… Ты нужна здесь… Ну что, идем? Нам нужно спешить! Главное, оставь открытым окно, чтобы вернуться…

Я снова улыбнулась, взяла мужчину за руку и вновь распахнула окно…

Снег шел до самого утра. Большие белые хлопья ложились на искривленные ветки голых деревьев, на холодный серый асфальт, на крыши домов…

Светало. А уже ближе к девяти утра в прихожей нашей квартирки щелкнул дверной замок.

— Эми, я вернулась! — Ты бросила огромный чемодан и, не раздеваясь, отправилась в мою комнату. — Эми, я вернулась! В Нью-Йорке оказалось еще хуже! — Ты заглянула в мою комнату, но там никого не было, зашла на кухню, но меня и там не оказалось, и тогда ты вышла в гостиную.

Тюлевые занавески колыхал ветер, гуляющий по квартире. Большие хлопья снега падали на подоконник, долетали до дивана и таяли, оставляя мокрые следы.

— Опять считала звезды… — Ты тяжело вздохнула и, подойдя к окну, закрыла его.

— Что значит твой сон? — Линда лежала рядом с Эми и представляла, как легкие тени снежинок танцуют на потолке.

— Не знаю… Время покажет… — Эми пожала плечами и прислонилась головой к голове подруги.

— Странная ты, Эми. Очень странная. И сны у тебя странные… И эту твою странность я больше всего в тебе люблю…

После спектакля в холле театра, как и всегда, было шумно. Эми с трудом пробралась к парадной лестнице, быстро вбежала по ступенькам и, остановившись, оглянулась.

Она сразу же заметила, что присутствующие в холле поделились на два лагеря. Солидные мужчины во фраках, напоминающие откормленных пингвинов, обсуждали премьеру и горячо спорили о взглядах режиссера. А дамы в пестрых вечерних платьях, напоминающие павлинов, сплетничали о личной жизни актеров.

Эми, усмехнувшись, рассмотрела всех присутствующих и продолжила подниматься по лестнице.

Она выполняла просьбу Линды, которая еще с утра попросила составить ей компанию на посвященном премьере спектакля банкете. Эми с радостью согласилась.

В просторной комнате с тремя огромными окнами, плотно занавешенными тяжелыми шторами темно-зеленого цвета, собралось немало народу.

Линда сразу же увидела подругу и быстрым шагом пересекла комнату. На девушке все еще был грим. На сцене он украшал начинающую актрису, а вот при свете обычных ламп превращал в дешевую куртизанку с улицы Грехов.

— Я должна тебя кое с кем познакомить. Зак тоже увлекается фотографией. Еще он читает Фрейда. Ты знакома с творчеством Фрейда? С его опытами? — Линда, схватив Эми за локоток, повела ее через весь зал в дальний угол помещения. — Он тебе понравится. Я так много рассказывала о тебе. Так что не подведи!

Эми не успела вставить и слова, как Линда выпихнула ее перед собой, а сама скрылась где-то в толпе.

— Вы Эми? — Молодой человек приятной внешности улыбнулся и протянул растерянной девушке руку. — Я Зак. Рад знакомству.

— Я тоже… — Эми немного успокоилась и пожала руку мужчине.

Его ладонь показалась Эми ледяной. Девушка смущенно улыбнулась и убрала руки в карманы вязаной кофты.

— Вы занимаетесь фотографией? — нашел тему для разговора Зак. — Расскажите, мне очень интересно…

— Ну… — Эми почувствовала, как румянец вспыхнул на ее щеках. Ей было приятно оказаться в обществе столь галантного и очень симпатичного молодого человека. — Фотография — это моя жизнь. Вы не представляете, какую огромную радость доставляет всего один удачный снимок. Бывает дни, когда на сердце невыносимо грустно, и тогда я беру свой фотоаппарат, сажусь на автобус, идущий до окраины города, и там фотографирую закат. И после этого забываю о том чувстве тревоги, которое доставало меня с самого утра. Нельзя жить без любимого дела. Это просто невозможно! — Эми всплеснула руками и засмеялась.

— Прекрасно. Просто удивительно. Я тоже любил фотографировать. Конечно, это не было для меня делом всей жизни. Мне просто нравилось нажимать на затвор.

Эми опустила глаза и замолчала. Она не умела вести такого рода беседы, да и на таких вечерах Эми бывала крайне редко. Обычно она фотографировала, а не рассуждала о любимом деле с малознакомыми мужчинами.

Неловкая пауза затянулась. Эми кашлянула в кулак и огляделась по сторонам в надежде на то, что сможет найти тему для разговора.

— Эми, я совсем забыл. Вон в той комнате можно отрезать кусочек торта и попить чаю. Составите мне компанию? — Зак подал ей локоток, и Эми ничего не оставалось делать, как принять приглашение и последовать за мужчиной.

Когда они вошли в комнату, Зак закрыл дверь и плюхнулся на велюровый диван. Потом достал пачку сигарет из кармана пиджака и закурил. Эми не захотела садиться рядом с мужчиной и подошла к столу, чтобы отрезать себе кусок торта.

— А что вы вообще фотографируете? — Зак стряхнул пепел прямо на пол и закинул ногу на ногу.

— Я свадебный фотограф. Этим зарабатываю на жизнь. А в свободное время фотографирую пейзажи, случайных прохожих… Все, что покажется мне интересным и странным… — Эми нашла на столе нож и мягко вошла острым лезвием в трехуровневый торт.

— Занятно. Эми, вы не подождете меня? Я вернусь через минуту. — Зак встал с дивана и ушел в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь.

Эми даже не повернулась, она была так увлечена разрезанием торта, что даже не заметила, как Зак вернулся.

— Ваш кусочек сладкого! — радостно воскликнула Эми и протянула тарелку с тортом Заку, фигура которого незаметно выросла рядом с Эми.

— Сладкое, говоришь… — Зак взял тарелку и поставил ее обратно на стол.

Эми испугалась. Зрачки мужчины были расширенными, и каким-то демоническим огнем горели его глаза.

— Зак, я, пожалуй, пойду… — Эми хотела сделать шаг по направлению к двери, но Зак преградил ей дорогу. — Что вы делаете?

— Тише… — Зак коснулся пальцем ее губ. — Останься… Я не обижу тебя…

— Нет, лучше вы оставайтесь, а я пойду! — Эми снова попыталась покинуть комнату, но мужчина вновь встал на ее пути.

— Я могу закричать!

— Кричи. В этой комнате звуконепроницаемые стены. — Заку нравилась игра. Он принялся развязывать галстук и двигаться по направлению к Эми.

Девушка попятилась назад. Ее охватил сильный ужас. В глазах потемнело. Сердце забилось так сильно, что казалось, будто оно сейчас выпрыгнет из груди.

— Прошу вас, отпустите меня… — прошептала сквозь слезы Эми.

Но Зак только злобно улыбнулся и решительным шагом двинулся к Эми.

Девушка прислонилась к столу и нащупала рукой острый нож, которым разрезала торт. Она быстро схватила его, крепко сжала и выставила перед собой.

— Не подходите! Слышите! — Эми потрясла перед мужчиной ножом.

Но Зак только расхохотался, крепко прижал Эми к себе и впился в ее губы. Но вдруг глаза его расширились. Он покачнулся и отступил от девушки.

Эми посмотрела на лезвие ножа, по которому стекала алая кровь, и, бросив нож, закричала.

Вспышка.

Эми сидит на диване. Запястья обеих рук давит холодная сталь наручников. В комнате полиция. Зака кладут на носилки и накрывают его тело вместе с головой белой простыней. В комнату рвутся любопытные люди, но полицейские никого не пускают.

— Я не виновата… — сквозь слезы шепчет Эми.

— В суде об этом скажете! — сухо отвечает женщина в форме офицера полиции.

Вспышка.

Эми заметила, что нож, которым она пыталась защищаться, повис в воздухе. Девушка подняла глаза на Зака. Мужчина замер в падении. На белой сорочке растеклось красное пятно. Из кармана выпал маленький пакетик с белым порошком.

Резкая боль в висках. Эми присела на корточки и закрыла ладонями уши. Что-то снова потянуло ее назад, начало со страшной силой засасывать.

Опять стрелки часов побежали назад. Нож резким движением поднялся с пола и вновь очутился в руке Эми. Зак поднялся на ноги и посмотрел на Эми тем же страшным взглядом.

Девушка нашла на столе нож и мягко вошла острым лезвием в трехуровневый торт.

— Занятно. Эми, вы не подождете меня? Я вернусь через минуту. — Зак встал с дивана и ушел в соседнюю комнату.

Эми подождала, пока мужчина закроет за собой дверь в соседнюю комнату, и рванула к выходу. Дернув за ручку, девушка поняла, что Зак заперся на ключ, пока она увлеченно разрезала торт.

Из соседней комнаты послышались приближающиеся шаги — Зак возвращался, девушка еще раз дернула дверную ручку, но все было тщетно. Тогда она начала искать другой выход. В глаза бросилось большое окно. Эми, не думая ни секунды, подбежала к нему. Выглянув в окно, она увидела служебную лестницу. Девушка резко дернула на себя ставни и вылезла на карниз. До лестницы было метра полтора, и Эми, пересилив страх, прыгнула на площадку. Мягко приземлившись, она быстро встала и начала спускаться вниз.

Потом, оказавшись на улице, Эми что было сил побежала в соседний переулок, разбрызгивая черные лужи на асфальте.

— Да что с тобой происходит? — В квартирку вошла Линда и бросила на диван куртку подруги, оставленную в гардеробе. — Зак такой хороший мужчина! Он так хотел с тобой познакомиться! — Линда метнула в прихожую свою сумку. — Ты выставила не только себя сумасшедшей, но и меня! Зачем ты вылезла в окно? Зак, наверное, все еще понять этого не может! Да и я не могу! — Девушка сдернула красный платок с шеи и бросила его на пол. — Эми, в последнее время ты…

— Я бы убила его… — еле слышно сказала Эми. — Он бы начал ко мне приставать, а я схватила бы нож со стола и…

Линда закинула голову и истерически засмеялась.

— Может, обратимся к специалистам? — Она наклонилась и посмотрела в глаза подруги. — Я боюсь за тебя, Эми…

— Ты мне не веришь… Но этот камень, который подарила мне синьора Бруно, обладает магической силой. Стоит мне коснуться губ мужчины, как я тут же вижу решающий момент наших дальнейших отношений. И это правда. Со мной это произошло уже четыре раза. Скажи, откуда я могу знать, что Зак употребляет наркотики? Он ненормальный…

— Ты говоришь о ненормальности Зака? — Линда с сарказмом усмехнулась и скрестила руки на груди. — Прости, Эми, но я не верю в эту чушь!

— На прошлой свадьбе я получила подарок — ирландскую монету. Волшебную…

— И как я не догадалась! — Линда зацокала языком, не сводя с Эми сердитого взгляда.

— Я подарила ее Тони. И он вчера выиграл сорок восемь миллионов долларов… — Эми говорила медленно, как будто желала только одного — чтобы все, что она сейчас говорит, Линда усвоила и переварила.

Но Линда только скептически ухмыльнулась, когда увидела в окне, как Тони у подъезда натирает лобовое стекло своего рабочего лимузина.

— Это вон тот господин миллионер? — Линда ткнула пальцем в окно. — Ну-ну.

— Он отказался от этих денег, мы отдали их Дому Милосердия на улице Довольствия… — закончила Эми и посмотрела на подругу.

— Знаешь что… Либо ты все время лжешь мне и окружающим, либо у тебя повреждена психика. Все эти фантазии, сказки, теории — пустое! Ничего этого нет, Эми! Ничего нет! Окрой глаза наконец-то! Как же тебе будет трудно, когда я уеду в Нью-Йорк!

Она подняла с пола платок, снова повязала его на шею и вышла из квартиры.

Линда спустилась с крыльца, сухо поздоровалась с Тони и направилась к круглосуточному кафе быстрого питания.

Холодный ветерок остудил пыл Линды, и она подумала, что во время разговора с подругой перегнула палку. Линде стало не по себе. Она уже хотела развернуться и побежать обратно к дому, как в животе у девушки заурчало.

И Линда решила, что сначала перекусит, а потом, на сытый желудок, процесс примирения пройдет куда приятней, нежели с выворачивающим чувством голода.

Толкнув перед собой дверь, Линда вошла в небольшое помещение. Ее широкие ноздри сразу же почуяли аромат булочек с корицей, шоколадного печенья, рогаликов с клубничным джемом.

Девушка остановилась у витрины и уже представила вкус кремовых пирожных. Потом она сунула руку в карман плаща, достала пару смятых купюр и протянула их продавцу.

— Три пирожных. Заверните каждое отдельно, — попросила Линда, показывая пальцем на бисквиты с розовым кремом.

Продавщица фыркнула, залезла под прилавок, достала три бумажных пакетика и чуть ли не перед носом Линды встряхнула их.

— Что еще?! — рявкнула продавщица.

Линда сразу же впитала весь негатив, излучаемый продавщицей, и подперла бока руками.

— Что еще?! — на повышенных тонах спросила Линда. — Вашу улыбку и доброжелательность!

Продавщица скривилась в пародийном подобии улыбки и свысока посмотрела на покупательницу. Конечно, макияж у Линды был вызывающим: ярко-красная помада, накладные ресницы длиною в пять сантиметров, темные тени, доходящие до бровей. Еще от Линды пахло сигаретами и алкоголем. Так же и наряд ее был далеко не монашеским: Линда не успела переодеть короткое черное платье после банкета. На полной фигуре девушки оно выглядело даже очень коротким и никак не подходило для прогулки по городу.

— Я буду улыбаться, когда захочу! — Продавщица снова тряхнула пакетом перед лицом Линды.

— Нет, ты улыбнешься, когда Я захочу! — Линда ткнула пальцем в грудь продавщицы. — А если ты этого не сделаешь, я поговорю с твоим шефом, и он выпрет тебя на улицу! Знаешь, сколько у меня накопилось зла? Я готова стереть в порошок любого, кто затронет меня в неподходящем месте и в неподходящее время! Так вот! Ты затронула! Готовься к войне!

— Да иди к черту! Я и так сегодня последний день работаю! — заорала продавщица. — Вот тебе на память от меня! — Она схватила пирожное, смяла его в руке и швырнула в Линду.

— Ах, так! — Линда, недолго думая, вцепилась в волосы продавщицы.

Спустя десять минут Линда сидела за столиком в кафе быстрого питания и вытирала салфеткой остатки крема на воротнике плаща, а продавщица в это время собирала пучки своих волос с витрины.

— За что уволил-то? — спокойно спросила Линда.

— За недостачу. Сама виновата, сдала с десятидолларовой купюры, как с сотни. Рассеянная стала в последнее время… — Продавщица вздохнула. — Сын вообще нюх потерял.

— Грубит?

— Нет. В прямом смысле слова. Проблемы с обонянием.

— А… Ты прости меня, ладно?

— Да, и ты тоже. Окатила тебя грязью. Личное нельзя смешивать с работой.

— Круговорот зла… — Линда усмехнулась.

— Что? — Продавщица намотала на палец прядь своих выдранных волос.

— Вот тебе сейчас стало легче? — Линда подошла к прилавку. — Ты покричала, подралась, кинула в меня пирожным. Тебе сейчас легче?

— Не представляешь насколько! — Продавщица улыбнулась. — Правда.

— Значит, ты «выплескиватель». Свою отрицательную энергетику, проблемы, переживания выливаешь на окружающих. Я такая же и поэтому тебя понимаю. Так нельзя делать, но мы с тобой по-другому не можем. — Линда скомкала салфетку и протянула ее продавщице.

Та выкинула ее в ведро.

— И это правда. Иногда так хочется покричать на кого-нибудь… — призналась продавщица, потом достала с витрины пирожные и упаковала их Линде. — Держи, за мой счет. Все равно за эту неделю зарплату уже не получу. Тут, видите ли, штрафы гигантских размеров! Знала бы, так еще с первого дня начала бы копить! А теория твоя правдоподобна. У меня вся семья такая… мягко говоря, нервная. И каждое утро мы начинаем с подобной разрядки.

— Это моя подруга придумала. Ну ладно. Встретимся, может, когда-нибудь. Я в театре работаю. Заходи. — Линда махнула продавщице рукой, улыбкой поблагодарила за пирожное и вышла в темную ночь.

Когда Линда вернулась, она первым делом сбросила туфли и пальто, взяла пирожное и побежала на цыпочках в спальню Эми. В комнате было темно. Однако Линда знала, что Эми не спит. Девушка после ссор долго приходит в чувство. Иногда Линда замечала, что после того, как сорвется и выльет все зло на подругу, Эми не меньше двух часов молча сидит в углу комнаты и смотрит в одну точку. Она не плачет и не пытается доказать что-то Линде. Она сглатывает, потом где-то внутри нейтрализует весь негатив и уже наутро вновь улыбается. Эми отходчивая, и благодаря этой ее черте характера девушки столько времени дружат.

— Эй, ты спишь? — шепотом спросила Линда. — Я знаю, что не спишь… я сладкого принесла. Хочешь?

Эми помолчала, потом резко поднялась на постели и спросила:

— Ну почему ты мне не веришь?

Линда улыбнулась, залезла на постель и обняла подругу.

— Я верю тебе, клянусь. Возможно, не хочу в этом сознаваться. Может, это зависть. Думаешь, мне не хотелось бы увидеть будущее? Ты говоришь о загадочных женщинах, о волшебных монетах, о кулоне… Я тоже хотела бы с этим столкнуться! Наверное, мечтала еще с детства… Все в детстве об этом мечтают. И сейчас я с удовольствием поймала бы золотую рыбку или нашла бы волшебный кувшин. Терла бы его и терла, пока мозоли не выскочат. Сама хочу быть частью чуда. Поверить в него всем сердцем. Убедиться, что этот тонкий мир действительно существует… — Линда поцеловала Эми в щеку. — Но, в конце концов, я оказалась совсем слепой! Я даже не заметила, что в одной квартире со мной живет проводник в другие миры… — Линда еще сильней прижала к груди Эми. — Это ты! Эми! Прости меня!

Эми расцеловала подругу в обе щеки и рассмеялась. Потом она всю ночь рассказывала Линде обо всем, что произошло с ней за последние три недели.